Тысячелетие

      --Что же там все-таки стряслось?
      --Чистой воды случайность, одна на миллион. Такое может произойти, когда два самолета находятся в одном и том же секторе неба и на одинаковом расстоянии от радарной тарелки. Наземный контроль запрашивает бортовые автоответчики, те отвечают-- и сигналы достигают земли одновременно. То есть действительно одновременно, с разницей не больше тысячной доли секунды. И компьютер порой не справляется, путает сигналы и показывает на экране не те цифры. Это называется "туфту внес-- туфту получил".
      Я понял, о чем он, но не был уверен в его правоте. Компьютеры, что бы о них ни говорили, вовсе не такие умные. Они просто быстрые. Их можно запрограммировать так, чтобы они действовали по-умному, но умным в таком случае все равно будет программист, а не компьютер. Если дать машине достаточно долгий срок, она, как правило, решит задачу. А поскольку для компьютеров и миллионная доля секунды-- достаточно долгий срок, вот они и кажутся умными.
      --О'кей,-- сказал я.-- Значит, информация оказалось туфтой или по крайней мере ошибочной. Компьютер авиационно-диспетчерской службы не должен был проглотить очевидную туфту.
      --Но насколько она была очевидной? К тому же, не забывай, он перед этим вырубился из-за перегрузки. Может, у него не осталось вообще никаких исходных данных, и если он начал с нуля, то ему казалось совершенно естественным, что два самолета поменялись местами.
      --Он должен был понять, что это туфта.
      --Ну,-- вздохнул Том,-- новые модели смогли бы понять, но они, во-первых, и не вырубились бы от перегрузки.
      Я смотрел, как Том жует свою булочку с сосиской-- такую черствую, какой даже засохшая булочка не имеет право быть.
      --Так ты говоришь, новые компьютеры справились бы?
      --О чем речь! Они каждый день это делают-- те, что стоят у нас. Черт возьми, да компьютер семи-восьмилетней давности запросто решил бы подобную задачку!
      --Надо было мне надавить на них посильнее.
      --Ну и до каких пределов ты можешь давить?
      Мы говорили о совещании, состоявшемся полгода назад. Из-за перегрузки компьютера в районе Бостона возникла ситуация, которую разбирали у нас в комитете. Самолеты не столкнулись-они отделались легким испугом, ибо один из пилотов успел-таки рвануть машину вверх. И мы в который уже раз подняли вопрос о замене компьютеров.
      Большинство компьютеров Федерального авиационного управления были куплены и установлены в 1968 году. Кого-то осенила казавшаяся по тем временам блестящей идея: не арендовать компьютеры, а купить их. И правительство Соединенных Штатов вскоре приобрело на несколько миллионов долларов целый компьютерный парк и пользовалось им, а также обслуживало своими силами.
      Шли годы.
      Каждый, кто хоть немного разбирается в компьютерах, знает, что машина десятилетней давности с таким же успехом могла быть выпущена в каменном веке. Пусть она в хорошем состоянии, пусть она отлично исполняет то, на что была рассчитана,-- грош ей цена. Если вам удастся продать ее на металлолом, считайте себя счастливчиком. Кому нужна громоздкая махина, не способная выполнять и половину тех функций, с которыми запросто справляется современный компьютер в сто раз меньших размеров?
      Компьютеры ФАУ превратились в хлам. Они работали, но на пределе, а в результате-- сбои да простои. Мы их понемногу заменяли, но стоят они дорого, а бюджет у нас не резиновый. Так что-погодите, ребята, не все сразу.
      А чего ждать? С компьютерами вечно одна и та же история: только ты успел его распаковать и воткнуть в сеть, как на рынке уже появились модели вдвое лучше и вполовину дешевле. Вот комитет и тянул волынку-- а вдруг через год появится что-то стоящее, может, имеет смысл повременить немного?
      Не имеет смысла, по-моему. Я хотел, чтобы все компьютеры заменили в течение года, и черт с ними, с будущими моделями. Но решил, что ради этого не стоит переть напролом с риском потерять работу.
      Если как следует покопаться, виновные всегда найдутся.
      Когда мы вернулись в зал, копия пленки РС с "боинга" была уже готова к прослушиванию.
      Мы собрались в кучку-- я заметил, что нашего полку прибавилось. Не знаю почему, но люди слетаются на расследование, как мухи на мед. Пленка завертелась, то и дело противно шипя, однако голоса звучали довольно отчетливо.
      В кабине 747-го находилось четверо. Все в хорошем настроении, шутят, балагурят, смеются.
      Я сразу узнал голос Гила Крейна, командира. Во-первых, я был с ним знаком, а во-вторых, у него ярко выраженный южный выговор. Натуральный, между прочим. Половина пилотов коммерческих авиалиний говорят по радио с протяжным западно-виргинским акцентом, вошедшим в моду в 50-е годы с легкой руки Чака Йигера*. Другие монотонно, со скукой, бубнят себе что-то под нос-- я прозвал их вьетнамскими реактивными жокеями. А бывает, и не поймешь: то ли это летчики разговаривают, то ли шоферюги-дальнобойщики, ведущие колонну тягачей. Но Гил Крейн родился и вырос на земле Дикси**. Скоро его в ней и похоронят.
      _____________________________
      *Чак Йигер-- американский летчик-испытатель, первым преодолевший сверхзвуковой барьер.
      **Неофициальное название юга Соединенных Штатов.
      _____________________________
      Он много говорил о своих детях. Слушать это, зная, что с ним случится через несколько минут, было тяжко. Помнится, на пленке из Сан-Диего пилоты обсуждали страховку-- даже не предполагая, как сильно она им понадобится в ближайшие мгновения.
      Лойд Уайтмор, бортинженер, то и дело посмеивался. У Джона Сианиса, второго пилота, был легкий иностранный акцент, вроде бы ближневосточный, и ясная, четкая дикция.
      Четвертый-- Уэйн де Лизл-- числился наблюдающим, а точнее говоря, ехал "зайцем". Один из пилотов "Панам", он пристроился в кабину 747-го на откидное место, поскольку завтра ему предстоял рейс из Сан-Франциско в Гонконг. Сидел он далеко от микрофона, но без устали молол языком, так что я скоро наловчился узнавать его голос среди остальных.
      Неприятности начались примерно так же, как и на "десятке". Крейн попытался оспорить приказ Джанса, показавшийся ему бессмысленным, но я знал, что долго упорствовать пилот не будет. Ясное дело, наземному диспетчеру виднее: он глядит на радарный дисплей, а Крейну и глядеть-то некуда-- за окном сплошные облака да туман.
      В кабине стало по-деловому тихо.
      Крейн сказал: "Хотел бы я знать, что у него на уме?" Потом начал говорить что-то еще-- и умолк. Послышался шум удара. Летчикам, наверное, не удалось даже увидеть другой самолет; по крайней мере, никто о нем не упоминал.
      Кто-то что-то крикнул, а затем они занялись делом, пытаясь удержать падающую машину в воздухе.
      Мы слушали, а трое летчиков работали. Четко и по инструкции. Крейн проверял состояние "боинга", докладывая о результатах проверок; постепенно в голосе у него прорезались оптимистические нотки. Самолет снижался, но пилоту удалось задрать кверху нос, и он надеялся выровнять машину. Я бы на его месте тоже надеялся, да только мне, в отличие от Крейна, было известно, что руля направления у него уже нет и что впереди по курсу-- горная вершина, от которой он не сможет увернуться. И тут я услышал голос де Лизла.
      --А ну-ка, прокрутите немного назад!-- велел я.-- Что он сказал?
      --Что-то вроде "посмотрите на пассажиров",-- предположил кто-то из толпы.
      С пленки вновь раздался голос Гила, говорящего о руле направления. Я весь напрягся, силясь разобрать следующую реплику де Лизла, как вдруг прямо у меня над ухом прозвучало:
      --Хотите чашечку кофе, мистер Смит?
      Я повернулся, злой как черт, готовый заорать, чтобы эту идиотку убрали куда подальше... и столкнулся взглядом с моей кинозвездой-стюардессой из ангара. Улыбка у нее была обворожительная и в то же время невинная и безмятежная, словно у ангела,-- что выглядело, мягко говоря, немного странно, если вспомнить, как поспешно она удирала от меня несколько часов назад.
      --Что вы делаете здесь, в конференц-зале?..
      --Он сказал: "Пойду посмотрю на пассажиров",-- прервал меня сидевший сбоку Джерри.-- Почему он... Билл! Ты меня слушаешь?
      Часть меня слушала, но другая была поглощена созерцанием женщины. Я разрывался надвое. Посмотрел на Джерри, потом опять на нее-- но она уже удалялась вместе с подносом.
      --Почему он решил уйти из кабины?-- продолжал Джерри.-- Ведь дело принимало плохой оборот.
      --Я бы на его месте не стал отстегивать ремни,-- подал голос кто-то из окружающих.
      Я наконец сосредоточился.
      --Почему он так решил?-- сказал я.-- А не все ли равно? У него не было никаких обязанностей в этом рейсе, так что винить его не в чем. В кабине он был лишним грузом, вот и решил, наверное, помочь стюардессам в салоне.
      --Все равно странно. Что-то уж больно быстро он туда намылился,-- сказал Крейг.
      --А что тут странного?-- вмешалась Кэрол.-- Посудите сами. Он пилот, но в кабине то него никакого проку. Каждой своей клеточкой он ощущает потребность делать что-нибудь, но все пилотские обязанности выполняют другие люди. Однако он ведь тоже летчик, он чувствует ответственность за пассажиров. Поэтому он покидает кабину, где в его помощи не нуждаются, и уходит в салон, где может кому-нибудь пригодиться.
      Я кивнул. Звучало вполне правдоподобно. Том, по-видимому, тоже так подумал.
      --Похоже на то,-- сказал он.-- Хотя, с другой стороны, он все-таки должен был сидеть и ждать приказа от командира, а не самовольничать.
      --Крейну было не до приказов.
      Они поспорили на эту тему еще немного, а потом я ее закрыл.
      --Крутите вторую сторону.
      Вторая сторона показалась мне длиннее первой. И в каком-то смысле хуже. Ясно было, что Гил поверил-таки в удачу. Он зачитал показания альтиметра, и они действительно давали повод для надежды. Машина выравнивалась. Гил обсуждал со вторым пилотом места вынужденной посадки: может быть, им удастся дотянуть до отмелей залива, или реки Сакраменто, или еще чего-нибудь... они говорили о полях, шоссейных дорогах... как вдруг завыла сирена предупреждения о близости земли. И перед ними выросла гора.
      Даже с рулем направления обойти ее было бы трудно. Крейн выжал все что мог из своих интерцепторов, элеронов, закрылков, рулей высоты, пытаясь заставить непослушную махину повернуть. Разговор в кабине сделался торопливым, но не беспорядочным: Крейн и его экипаж не сдавались.
      Командир решил задрать нос, опустить закрылки, дать обратную тягу двигателям и попробовать затормозить о землю, распластавшись блином на этой горе и надеясь, что машину не занесет слишком далеко. Надежды на удачный исход уже не осталось, Крейн думал теперь лишь о том, как уменьшить потери.
      И тут до нас донесся более чем странный звук. В кабине раздался совершенно истошный, истерический вопль.
      Мужской голос выкрикивал слова так быстро и бессвязно, что я ни черта не понимал, хотя и вслушивался изо всех сил, напряженно замерев на краешке стула и закрыв глаза. Голос принадлежал де Лизлу. Значит, он вернулся.
      Но почему? И что он такое орет?
      В этот момент звук резко оборвался и что-то шлепнулось мне на колени. Я дернулся от неожиданности, открыл глаза и ошалело посмотрел вниз. На коленях боком лежала пластмассовая чашечка с кофе, горячая жидкость растекалась по штанам.
      --Ох, извините, извините, ради Бога, я сейчас все вытру. Я такая растяпа-- неудивительно, что меня не берут в стюардессы.
      Она продолжала сбивчиво извиняться, сидя подле меня на полу и промокая кофе крошечным носовым платочком.
      На какое-то мгновение я растерялся. Только что я был поглощен разговором погибших пилотов-- и вдруг она свалилась невесть откуда, как снег на голову... вернее, под ноги. Она сидела совсем рядом, заглядывая мне в глаза снизу вверх с каким-то непонятным выражением, и терла меня по бедру мокрым носовым платком. Я глазел на нее, не в силах оторваться.
      --Все о'кей,-- пробормотал я наконец.-- Никто не застрахован от аварий.
      --Но случаются они всегда почему-то со мной,-- жалобно проговорила она.
      Авария оказалась нешуточной.
      Кинозвезда споткнулась о шнур на полу, поэтому магнитофон и вырубился. Поднос с кофе полетел в одну сторону, леди с чашкой в руках-- в другую. Она приземлилась на полу возле меня, а поднос окончил свой полет над магнитофоном.
      Я подошел к оператору оценить нанесенный ущерб.
      --Придется тащить другой маг,-- сказал оператор.-- Раззява чертова! Эта система стоит пять тысяч баксов, и кофе вовсе не...
      --Что с пленкой?
      Я похолодел при одной только мысли о том, что могло случиться. Как-то раз я прослушал оригинал пленки РС, прежде чем отослать ее в вашингтонскую лабораторию. Слава Богу, сейчас мы слушали копию. Вряд ли кому-нибудь в комитете понравилось бы, если бы пленку, уцелевшую в крушении, загубили пролитым кофе.
      --Все будет о'кей. Я перемотаю ее вручную и высушу.-- Он глянул на часы.-- Дайте мне полчаса.
      Я кивнул и повернулся к девушке, но ее уже и след простыл.
      Глава 10
      Человек, который пришел слишком рано
      Свидетельство Луизы Балтимор
      У меня было такое ощущение, какое, наверное, недавно испытали члены Совета. Я заявила этой девятке несчастных гениев, что вылазка имеет жизненно важное значение для успеха проекта Ворот, и они купились, как девять салажат. Теперь Шерман сыграл такую же шутку со мной. Я подозревала, что его авторитетное заявление-- такая же липа, как мое, но вслух сказать не посмела, к тому же... кто его знает, а вдруг это правда? Я по-прежнему суеверно боялась ослушаться послания из будущего.
      И все-таки здоровый инстинкт самосохранения-- можете назвать его страхом-- заставил меня усомниться в разумности предложения Шермана. У Лоренса с Мартином такого побудительного мотива не было. Они сразу согласились: что ж, дескать, раз визита в прошлое все равно не избежать, пускай Луиза ведет команду в тот роковой ангар и в ту роковую ночь. Они тут отсидятся в безопасности, а потом с наслаждением разберут меня по косточкам, когда я вернусь после очередного провала.
      У меня было совсем ненаучное и очень примитивное предчувствие, что я опять провалюсь. По-моему, Шерман об этом знал.
      Решение приняли быстро. Оставалось лишь отработать детали.
      Лоренс пришел в ужас, узнав, как далеко от цели высадил меня в прошлый раз. Он усадил свою команду за работу и вскоре заверил меня, что теперь попадет в любое место с точностью до десяти дюймов. Я не поверила, но зачем портить человеку настроение?
      Моя собственная практическая подготовка была на сей раз несложной. Рейд предстоял командный. Я решила, что со мной пойдут трое моих лучших оперативников: Манди Джакарта, Тони Луисвилл и Минору Ханой. Никакого маскарада-- мы пойдем в прошлое крадучись, как тати в нощи. Цель операции-- попасть в ангар, найти парализатор и выбраться так, чтобы все было шито-крыто.
      Я назначила Тони ответственным за экипировку и план кампании.
      Тони, надо полагать, прошел ту же накачку информацией, что и я. Во всяком случае, фильмов мы насмотрелись одинаковых. Костюмчики, которые он нам подобрал, отлично смотрелись бы в картине времен второй мировой войны. Черные от шеи до пят, на руках-- перчатки, на ногах-- мягкие туфли. Тони даже сажу приволок, чтобы вымазать нам физиономии,-- всем, кроме Манди, которая в саже не нуждалась.
      За поясом у каждого из нас был детектор для поиска парализатора-- и все. Никакого оружия. Упаси Бог кого-нибудь парализовать-- ситуация осложнится еще больше.
      Пока мы стояли в рядок, ожидая открытия Ворот, Мартин Ковентри квохтал над нами, как нервная несушка, и осыпал нас последними наставлениями.
      --Вы пробудете там с одиннадцати до полуночи,-- тараторил он.-Смит появится в 23.30 и уйдет через час. Так что полчаса вы проведете в ангаре вместе с ним и...
      --И будем ходить на цыпочках,-- закончил за него Минору.-- Мы все это уже проходили, Мартин. Может, поведешь нас в ангар за ручку?
      --Повторение-- мать учения.
      --Мы ничего не забыли, Мартин,-- уверила я его.-- Ангар большой. Там тьма укромных местечек и к тому же достаточно темно.
      --Меня больше волнует наше возвращение,-- сказал Тони.-- Раз мы должны убраться из ангара в то время, когда Смит будет шастать там и вынюхивать невесть чего, так вы уж постарайтесь подать Ворота поточнее и без шума.
      --Мне это не нравится,-- сказала Манди.-- Почему мы не можем высадиться снаружи и пробраться в ангар?
      Мартин поморщился, как от боли:
      --Да потому, что в ту ночь вокруг ангара будет стоять охрана.
      --Это мне тоже не нравится,-- мрачно заявила Манди.
      --Ничего не попишешь. Положитесь на нас. Мы с Лоренсом используем все глушители. Ворота появятся где положено и совершенно бесшумно.
      Вопреки его заверениям, Ворота прибыли на место совсем не так уж тихо.
      Я слышала, как эхо прокатилось по пустому ангару, когда мы вышли из Ворот. Ничего страшного, конечно, поскольку внутри мы были одни, а за стенами вряд ли что-то было слышно. Но я, помнится, подумала, что забрать нас Лоренсу следовало бы поаккуратнее.
      --Прямо в яблочко,-- прошептала Манди, показывая на бетонный пол.
      Она была права. Моя краткая экскурсия по ангару несколько часов назад-- или около тридцати девяти часов назад, смотря какое время считать,-- оказалась полезной для выбора точки высадки. Мы решили, что ею будет северо-западный угол ангара, сзади за остатками хвостовой секции и фюзеляжа "боинга". Здесь было темно, так что нам пришлось вытащить карандаши-фонарики и быстренько оглядеться, чтобы не наткнуться впотьмах на какой-нибудь обломок.
      Сориентировавшись, я вполголоса велела команде рассредоточиться и начать поиск. А сама, вытащив детектор, направилась к месту, где засекла парализатор в прошлый раз.
      Мусорные мешки уже убрали. Все правильно. У двадцатников было почти двое суток для сортировки завалов, и они не теряли времени зря. Я принялась искать, карабкаясь осторожно, как кошка, по кошмарным курганам из обломков.
      Прошло пятнадцать минут, а я все еще ползала, а стрелка индикатора не сдвинулась даже на полмиллиметра.
      Я тихонько свистнула, и мои товарищи вскоре материализовались из тьмы. Мы встали тесным кружком.
      --У меня ничего,-- сказала я.
      --У меня тоже,-- откликнулся Тони.
      --Пусто.
      Минору просто пожал плечами и покачал головой.
      --Идеи?
      --Детекторы настроены на обнаружение источника энергии. Может, парализатор уже разрядился?
      --Или кто-то вынес его из ангара?
      --Не похоже.-- Я заметила, что грызу ноготь большого пальца.-Смит появится здесь через пятнадцать минут. Ищем еще десять, потом нам лучше затихариться. Включайте фонари и обшарьте все закоулки. На шум наплевать. Если не найдем, спрячемся за хвостовой секцией и будем ждать Ворота.
      --Сдается мне, это дохлый номер,-- сказала Манди.
      --Не будь такой пессимисткой.
      --Все путешественники во времени-- пессимисты.
      Последняя реплика принадлежала Минору. Я лично не знаю, врожденный у меня пессимизм или благоприобретенный. Я знаю одно: оснований для пессимизма у меня предостаточно. За примерами далеко ходить не надо.
      Порывшись еще три-четыре минуты в кучах хлама, я услышала приглушенную птичью трель. Это был условный знак, о котором мы договорились в дежурке, слизав его у индейцев чероки из фильма 30-х годов. Означал он: "Я нашел его!"
      Тони и правда его нашел. Мы устремились к нему. Сердце у меня колотилось как бешеное: все, слава Богу, конец! И вдруг Тони жестами велел Манди остановиться. Она бесшумно притормозила, скрючившись метрах в двадцати от него. Я сделала то же самое, наблюдая, как Тони взмахом руки подзывает Манди подойти поближе. У моего локтя внезапно возник Минору, и мы на цыпочках преодолели оставшиеся тридцать метров.
      Свет был настолько тусклым, что пришлось постоять там, пока глаза не привыкли к потемкам. Наконец я заметила парализатор-он валялся футах в десяти от составленных в ряд складных столов с кучами хлама. В тени возле столов, в нескольких футах от парализатора, лежал какой-то большой и длинный предмет. Через пару секунд глаза подтвердили первую инстинктивную догадку. Там лежало человеческое тело.
      --Кто это?-- прошептала Манди.
      --А ты как думаешь?-- с горечью откликнулась я.
      Мы подошли поближе. Я переключила фонарик на самый рассеянный свет. Перед нами был Билл Смит.
      --Он дышит?
      --Не пойму.
      --Да, он дышит. Его просто парализовало.
      --Тогда он может нас слышать.
      Манди с Тони отпрянули назад.
      --Ну и хрен с ним!-- заорала я. И продолжила потише:-- Если он нас слышит, наше шито-крыто уже накрылось.
      --И все-таки не стоит осложнять положение еще больше,-- заметила Манди.
      Что ж, она была права. Мы все дали задний ход и сблизили головы.
      --Глаза у него открыты или нет?-- спросила я.
      --Открыты,-- ответил Тони.-- Я уверен, что он меня видел.
      --Что здесь произошло, как по-вашему?
      Мы внимательно осмотрели натюрморт и вскоре восстановили последовательность событий.
      Смит лежал на спине, раскинув ноги. Одна нога, прямая, заброшена на другую, слегка согнутую в колене. Та, что согнута, затечет и будет адски болеть, когда он снова сможет двигаться. Парализатор валялся в нескольких футах от вытянутой в сторону левой руки. Рядом с правой рукой-- складной армейский нож с длинным лезвием.
      Минору изложил сценарий происшедшего вслух.
      --Он пришел сюда раньше нас. Нашел парализатор. Мы же видели оружие в сканерах: в нем был красный свет. Утечка энергии. Смит, наверное, тоже заметил его. Вытащил нож, начал ковыряться во внутренностях и что-то закоротил. Оружие, похоже, было повреждено настолько, что луч утратил направленность. Повезло еще, что рычажок стоит на отметке "парализовать". Иначе перед нами мог бы оказаться труп.
      --Не хочу больше слышать никаких "мог бы",-- сказала я.-- Он мог бы прийти сюда, как предполагалось, в 23.30. Какого черта он тут делает? Почему он оказался в ангаре раньше нас?
      --Вернемся домой-- там разберемся.
      --А сейчас как быть? Забрать парализатор?
      Я задумалась. Вред уже причинен, но мы пришли сюда, чтобы забрать с собой оружие, и раз уж... Я подняла парализатор с пола, открыла и удостоверилась, что он полностью разряжен. Поэтому наши детекторы и не смогли его обнаружить.
      --Мы его забираем.-- Я взглянула на часы.-- Черт! Мы проболтали уже пятнадцать минут. Ворота появятся через двадцать. Пора отваливать!
      --С него пот градом льет.
      Я осветила тело фонариком. Тони был прав. Скоро мистер Смит будет лежать в луже. Я попыталась представить себе, что он сейчас чувствует. Нас он видел лишь мельком, но этого вполне достаточно, чтобы напугать человека до полусмерти. Услышать ему тоже вряд ли много чего удалось.
      И все-таки, как ни крути, а мы казались ему исчадиями ада, не иначе.
      Но что я могла поделать? Ничего. Я жестами послала свою команду обратно в северо-западный угол ангара.
      Я даже прошла за ними метров двадцать.
      А потом обнаружила, что стою на месте. Не помню, когда я остановилась. Ощущение было такое, будто воздух сгустился стеной и не пускает меня вперед. Я хотела идти дальше-- и не могла. Я повернулась и побежала назад, к нему.
      Он не шевелился. Я встала на колени, склонилась так, чтобы он мог меня видеть. В этой черной физиономии он все равно не узнает служащую "Юнайтед", с которой мельком столкнулся почти два дня назад.
      --Смит,-- проговорила я.-- Вы меня не знаете. Я не могу сказать вам, кто я. Но с вами все будет в порядке. Вы просто временно парализованы. Вы вмешались в процесс, которого не пони...-Стоп, Луиза, сказала я себе. Ты слишком много болтаешь. А "не слишком много"-- это сколько? И зачем я вообще с ним разговариваю?
      Пот с меня лил к тому времени ручьями не хуже, чем с него.
      --Я хотела... Смит, вы представляете угрозу для проекта, значимость которого даже вообразить не можете. Забудьте обо всем, что вы видели.
      Господи Иисусе! Как он сможет забыть? Я сама смогла бы? А вы?
      --Если вы не перестанете вмешиваться, парадокс неизбежен.
      Я внезапно вся похолодела. Я знала, о чем он подумал.
      --Нет, нет! Мы тут ни при чем! Вы думаете, что мы подстроили аварию, но это не так, клянусь вам, самолеты сами...
      Черт! Я должна заткнуться, я и так уже сказала больше, чем нужно. Мне почудилось, будто у него дрогнул краешек рта, но, наверное, просто разыгралось воображение. Медленное колыхание грудной клетки и потоки пота-- вот и все признаки жизни.
      Все, к чему я прикасаюсь, тут же превращается в дерьмо. Вы не поверите, но совсем недавно я была первоклассным работником.
      Я отвернулась и побежала к своим.
      Точно в срок появились Ворота, и мы все четверо шагнули в будущее.
      Мы обменялись взаимными оскорблениями. Я всласть наорала на Лоренса с Мартином, издеваясь над их чудесным умением прогнозировать. Помнится, я вопила, что лучше буду гадать на кофейной гуще или хрустальном шарике. Меня переполняло сознание собственной правоты: на сей раз не я завалила операцию. Нам сказали, что Смит не появится в ангаре до 23.30. О своем кратком монологе у изголовья парализованного я благоразумно умолчала. Мои спутники тоже не проронили ни слова. То есть, они, конечно, не знали, чего я ему там наговорила, но не заметить моего возвращения к Смиту не могли.
      Толку от моих воплей не было никакого, если не считать некоторого морального облегчения. Я прекрасно понимала, как понимали и все остальные, что данные, полученные перед вылазкой, были недостоверны из-за хаотического состояния временного потока. Впредь мы уже не сможем безоговорочно полагаться на информацию сканеров.
      И вновь за время моего отсутствия произошли перемены.
      Едва мы шагнули через Ворота и ушли в прошлое, как во временных сканерах вдруг наступило прояснение. Белые пятна частично рассосались, и операторы смогли увидеть то, что было ранее от них сокрыто. Так, например, они увидели, что Смит вошел в ангар в 22.30. Они узрели даже, как он нашел парализатор и принялся в нем ковыряться. Дурак несчастный! В общем, все происходило в полном соответствии с описанием Минору. И, само собой, звать нас назад было уже поздно.
      Мартин чуть не сдвинулся, пытаясь понять, почему сдвигается темпоральная цензура. Я ничем не могла ему помочь: теоретик из меня никудышный. Но если вас интересует мое мнение, то, по-моему, Всевышний просто решил над нами подшутить. Вот уж у кого свободы воли-- завались!
      И опять переменился Шерман. Рот у него стал куда натуральнее прежнего, а над ним появился нос. За человека Шермана по-прежнему не примешь, даже в темном переулке, но гуманоид из него получился интересный.
      Я не могла оторвать взгляда от его рта. И в конце концов убедила себя: никакого сходства. Только перепуганная до смерти, одержимая навязчивой идеей, сверхбдительная и эмоционально истощенная зомби могла увидеть кривую усмешку на этом пластиковом лице.
      Окно "Б" ни у кого, кроме меня, не вызывало ни малейшего энтузиазма. А поскольку я так никому и не открыла причины своего страха перед окном "В", то отстаивать свои позиции мне было трудно. Все посматривали на Шермана, ожидая указаний. Он помалкивал.
      И тут меня вызвали на заседание Совета. По такому случаю принятие решения было отложено. Мартин с Лоренсом даже обрадовались задержке: им не терпелось прогнать темпоральные установки через серию тестов. Целью тестирования было создание статической Вселенной, имеющей некоторые общие черты со Вселенной "реальной", что бы ни означало это определение в данный момент. Они знали, что не могут больше, поглядев в прошлое, с уверенностью сказать, была ли то реальность или одна из гипотетических возможностей, но они надеялись, что сумеют по крайней мере выразить степень вероятности в процентах. Очень мило с их стороны, решила я, особенно если они опять собираются послать в прошлое меня. До сих пор промашки операторов составляли четверть мили в одном из пространственных измерений и один час-- во временном. Мартин как-то рассказывал мне, что в операциях с Воротами задействовано двенадцать измерений. Промахнуться в одном из оставшихся десяти мне совсем не улыбалось.
      Заседание Совета было похоже на предыдущее. Я дважды подала прошение об отставке, и во второй раз его чуть было не приняли. Я опять повторила, что предстоящая вылазка жизненно важна для успеха проекта Ворот, но, боюсь, это прозвучало не очень убедительно.
      За обсуждением я почти не следила. Технические подробности были за пределами моего понимания, а прочие подробности касались в основном закулисных интриг внутри Совета. В нем было как минимум три фракции-- удобное деление, учитывая общую численность,-- и одна из фракций колебалась то в одну, то в другую сторону. В конце концов мне дали "добро" на очередную вылазку.
      Мартин, переборов свою неприязнь к палате Совета, на сей раз меня сопровождал. Он-то и заявил им под занавес, что в ближайшие десять часов ни о какой вылазке не может быть и речи. Я мысленно вознесла благодарственные молитвы всем возможным богам. Два дня без передыха-- это утомительно.
      И кроме того, мне необходимо было потолковать с Шерманом.
      Глава 11
      "Се, Человек..."*
      ____________________________
      *Евангелие от Иоанна, 19, 5.
      ____________________________
      Шерман сказал:
      --Зови меня Иисусом.
      Я швырнула в него сигаретой, просто потому, что ничего более тяжелого под рукой не оказалось. Но окурок не достиг цели. В угол моей комнаты вмонтирован маленький лазер, оснащенный маленьким радарчиком и маленькими мозгами; он засек окурок и превратил его в плазму, не дав ему пролететь и пары футов. Я знаю, знаю, что современная наука не всесильна, но пепельницы она явно переплюнула.
      --Погоди минутку. Я вызову тебе "скорую".
      --Ну честное слово, Луиза, там есть такие вещи, о которых я не могу тебе рассказать.
      --А что можешь?
      Он задумался.
      --В твоем послании действительно было указание не разглашать сведений?-- вкрадчиво спросила я.
      --Да. За некоторыми исключениями.
      --Типа?
      --Типа тебя. Мне дозволено кое-что открыть тебе. В определенное время.