Сокровища дракона

– Это было не в твоем стиле, Дерси. Они похищали произведения современного искусства, заменяя их грубыми подделками. В свою очередь, хочу сказать, что Дерси,– обращаясь к Рикарду, сказал Польский,– была первой, кто вошел в Башню на Вел Дарене, я имею в виду, первой после того, как она была опечатана около сорока двух тысяч лет назад.

– Откуда ты об этом знаешь? – с изумлением спросила Дерси.

– Я знаком с Мейлином. Это он купил трон.

– А он не был замешан в похищении Лейа Рашкована?

– Был! Именно в связи с этим делом мы и познакомились. Кстати, это я засадил его за решетку.

– Значит, он и правда в конце концов докатился до похищений! – разочарованно сказала Дерси.

– О,– наконец удалось вставить слово Рикарду,– я слышал об этом! – Следя за их разговором, он постепенно действительно начал чувствовать себя «малышом».– Похоже, мне удалось познакомиться с выдающимися людьми!

– Ты еще не все знаешь! – воскликнула Дерси.– Я была на Фартаксе, когда Лео вместе с головорезами из эскадрона специального назначения брал банду госпожи Уормангер.

– В то время как Дерси удрала, прихватив с собой ее частную коллекцию старинной бронзы!

– Ей она все равно больше ни к чему, а сделать это было вовсе не трудно – госпожа была слишком занята выяснением отношений с Лео и его людьми!

– Нашла покупателей?

– Пока нет. Они все еще «горячие».

– Я на контроле!

– Знаю. Поэтому можешь быть уверен, что ничего из коллекции нигде не объявится минимум половину стандартного года.– Оба дружно расхохотались.

– Может быть, вы объясните мне одну вещь,– опять вступил в разговор Рикард,– в чем разница между гестой и офицером полиции?

– Гесты получают свою «зарплату» громадными суммами, но нерегулярно,– объяснил Польский,– мне платят регулярно, но мало.

Рикард в еще большей степени ощутил себя «малышом».

7

Часом позже все трое стояли в заброшенном пакгаузе. В другом его конце находилась мишень, за ней в несколько рядов были сложены мешки с песком. Многочисленные следы на стене повыше мишени свидетельствовали как о том, что этим местом активно пользуются, так и о том, что некоторые из пользователей не отличаются большим искусством. Рикард нисколько не сомневался в том, что после его упражнений количество этих отметин заметно возрастет.

Чтобы им не помешали, сразу после того как они вошли, Польский запер входную дверь.

– Если кто-то войдет, пока мы будем упражняться,– объяснил он,– им может захотеться устроить небольшую дуэль. Такое уже не раз случалось.

Они приблизились к мишени на расстояние примерно десяти метров.

– Стрельба с более далекого расстояния не имеет смысла до тех пор, пока я не увижу вас обоих в действии: пистолет и тебя,– сказал Польский.– Твой мегатрон – это старое тяжелое оружие, и я хочу, чтобы ты с ним освоился, прежде чем попытаешься попасть в цель. Надеюсь, ты стрелял из него раньше?

– Несколько раз на Пелгрейне. Там стрельбище было оборудовано гораздо лучше, чем здешнее.

– Надо думать! Специальное ограждение, улавливатели для пуль, выпущенных мимо цели, и рикошетов, самомаскирующиеся мишени. Но, будучи в этой глуши, нужно довольствоваться тем, что есть. У тебя достаточно боеприпасов?

– Четыре коробки.

– Девяносто шесть патронов. Прекрасно. Потом сможешь докупить, Дерси покажет где. Дай-ка взглянуть на минутку.– Он протянул руку.

Рикард дал ему пистолет, снял свои перчатки и заткнул их за пояс. Польский, взяв оружие, тщательно осмотрел его со всех сторон.

– Хорошая игрушка,– сказал он наконец,– старая, но добротная. Имя производителя мне ничего не говорит, но в наши дни мегатрон – это такая редкость.– Он прицелился и три раза подряд быстро нажал курок. Раздался грохот, и в «яблочке»[7] мишени появилось три впечатляющих размеров отверстия.

– Спуск очень мягкий,– похвалил Польский, возвращая оружие Рикарду.– Тебе с ним действительно повезло. Разбирать умеешь?

– Отец научил.

– Неплохо. В обойме еще три выстрела. Мишень уже почти восстановилась – подожди несколько секунд и начинай. Не старайся попасть в центр. Попытайся просто ощутить оружие.

Рикард поднял пистолет, прицелился и плавно нажал на спуск. Коротко взревев, мегатрон дернулся в его руке, и в самом центре мишени, на линии десятки, появилась большая дыра.

Он взглянул на Польского и Дерси. Их лица ничего не выражали. Он прицелился и снова выстрелил. В центре появилось еще одно отверстие, опять на линии десятки, но с другой стороны. Рикард на мгновение расслабился, затем сделал третий выстрел и попал почти в самый центр.

– Вы уверены, что вам нужен учитель? – сухо осведомился Польский.

– Простите, возможно, мне просто повезло.

– Возможно. Или вам приходилось стрелять гораздо чаще, чем вы говорите. Или же у вас природный дар.

– Я трижды стрелял из этого пистолета, каждый раз по шесть выстрелов. Кроме того, отец однажды разрешил пострелять и из других его пистолетов.

– Хорошо, будем считать, что у вас талант. Давайте отойдем на двадцать метров и посмотрим, что из этого получится.

Они отошли к следующему знаку на стене, отмечавшему расстояние до мишени, и Рикард перезарядил оружие. Отсюда он не попал в центр ни разу. Явное облегчение, появившееся на лице Польского, слегка позабавило Рикарда: полицейский определенно вообразил, что его пытались водить за нос.

– Понятно,– в голосе Польского опять появились прежние дружелюбные интонации,– все-таки ты не более чем новичок. Но – все равно неплохо. Шесть месяцев регулярных упражнений – и ты будешь попадать во все, во что захочешь. Давай отойдем еще.

С тридцати метров Рикард с трудом угодил в саму мишень.

– Руки у тебя, во всяком случае, не дрожат,– ободрил его Польский.– Со временем все получится. Теперь смотри внимательно.– Он вытащил свое собственное оружие.– Держать нужно так,– он стал таким образом, чтобы его левая рука, помогая, придерживала правую.– Ты правильно нажимаешь на спуск, это хорошо.

Польский не стрелял – вспышка бластера разнесла бы мишень и проделала бы основательную дыру в задней стене пакгауза.

Рикард взял свой пистолет, как ему показали, успокоил дыхание и в следующее мгновение мысленно чертыхнулся, увидев знакомые концентрические окружности, появившиеся после того, как рукоятка пистолета прижалась к шраму на ладони. Предполагалось, что кольца должны были ему помогать. На самом деле они только отвлекали. Он расслабился. Кольца исчезли.

Он снова тщательно прицелился, и на уровне тройки появилось шесть круглых отверстий.

Он расстрелял еще одну обойму, и они отошли на сорок метров.

– Ты быстро учишься,– похвалил Польский,– конечно, придется поработать, но уже сегодня ты твердо усвоишь, на что ты способен, а на что – нет. Теперь вот что…– И он продолжил свои объяснения относительно того, как лучше стоять, держать оружие, целиться и так далее.

Рикард перезарядил и выстрелил еще шесть раз. Даже с этого расстояния все пули попали в мишень. С каждым выстрелом действия его становились все более осмысленными, он чувствовал себя все более свободно и вместе с тем – все более уверенно.

Когда опустела вторая коробка, Польский объявил перерыв. Они отошли к задней стене пакгауза, примерно на сотню метров от мишени, и уселись на стоявшие там скамейки.

– Думаете, у меня получится? – спросил Рикард.

– Ты уже сейчас стреляешь лучше, чем половина населения Колтри,– ответила Дерси.– То, что все они при оружии, вовсе не значит, что они умеют с ним обращаться. Правда, при стрельбе в упор, как обычно бывает в случаях грабежа или просто во время уличных перестрелок, это не имеет большого значения.

– Черт возьми! Где вы нашли эту «кожу»?! – безо всякой связи с предыдущим вдруг воскликнул Польский.

– У Тенди,– с некоторым недоумением ответила Дерси.– Конечно, этот комплект выглядит немного странно, но это единственное, что ему подошло.

– «Странно» не то слово! Извини, Рик, я совсем не хочу тебя подразнить, но когда я увидел на тебе этот комплект «кожи», у меня в затылке что-то начало вроде как звенеть, и звон этот меня уже достал.

– Я в нем слишком выделяюсь? – спросил Рикард.

– Есть малость, но не чересчур. Одежда из «кожи» очень разнообразна как по цвету, так и по покрою, и никто не обратит на тебя особого внимания,– если только не видел где-нибудь этот фасон раньше.

– «Кожа» Рикарда была сделана не на Колтри, раз уж мы заговорили об этом,– сказала Дерси.– Ты что, видел подобную раньше?

– Да, теперь я вспомнил – на человеке из Анархии Рааса. Она была сделана по специальному заказу и по степени защиты соответствовала легким доспехам. Я думаю, у нее есть и другие свойства, но мне было несколько затруднительно расспрашивать – трупы неохотно делятся информацией. В тот момент меня это не очень интересовало, но необычный покрой врезался в память. Так что, Рик, похоже, тебе удалось приобрести намного лучший комплект, чем ты думал.

– Приятно слышать. А как насчет этих доспехов? – Рикард расстегнул верхние пуговицы рубашки.– Дерси говорит, что они тоже выглядят странно.

Когда Польский увидел медный цвет доспехов, брови его резко поползли вверх.

– Черт подери! Дерси, там больше таких не осталось?

– К сожалению, нет. А что?

– Ой, как плохо! Ты их не узнаешь?

– Вроде нет.

– Такие делают на Абогарне для специальной полиции. Их невозможно купить ни на одной из планет Федерации. Их не продают даже гражданам самой Гегемонии. Интересно, как они оказались здесь?

– Они чем-нибудь отличаются? – спросил Рикард.

– Скажем так: то, что ты на себе сейчас имеешь,– «кожа» и доспехи вкупе – представляет собой комбинацию, эквивалентную тяжелым доспехам. Пробить их может только автоматический «магнум», мегатрон, как твой, или же бластер. Если, конечно, тебе не попадут в голову. Если угостят из пулемета, мало не покажется, но убежать после этого сможешь. И все это вы купили с уценкой?

– Точно,– ухмыльнулась Дерси,– неплохая сделка, а?

– Еще бы. Знающий человек без звука выложит за эту «кожу» не меньше тысячи, а доспехи потянут на все две.

– А я за все, включая белье, отдал пятьсот восемьдесят пять монет,– не без удовольствия сообщил Рикард.

– Так везет один раз в жизни,– констатировал Польский.– Ботинки тоже входили в комплект?

– Да. И перчатки. Хотите взглянуть? – Он вытащил из-за пояса перчатки и протянул полицейскому.

Тот внимательно их изучил, затем повернул правую так, чтобы могли видеть другие.

– Смотрите,– он ткнул пальцем,– этот изящный узор возле указательного пальца. Это – бионический[8] контакт. Когда оснащенный соответствующим образом человек берет в руки пистолет, он замыкает цепь между этим пистолетом и специальным прибором, который соединен с его зрительным нервом.

– Как интересно! – воскликнул Рикард.– И как это все работает? – Нечто очень похожее ему когда-то рассказывал отец. Но отец не знал всех деталей.

– Точно не знаю,– ответил Польский,– я никогда не держал в руках полного комплекта такого оборудования, и все мои знания на этот счет основываются на сообщениях из четвертых рук в специальных журналах. Насколько мне известно, пистолет инициирует возникновение в глазах стрелка некоего образа, который точно показывает, куда попадет выпущенная в это мгновение пуля. Другая же система, расположенная в теле стрелка, дает ему возможность, совмещая этот образ с целью, автоматически делать поправку на расстояние и движение и показывает, в какую именно точку необходимо направить пистолет. О том, как все это выглядит для самого стрелка, я не имею ни малейшего представления.

– Такой стрелок, должно быть, выглядит чертовски странно со всем этим оснащением на себе.

– Нисколько. К примеру, я – на постоянном контроле, но на себе имею только передатчик. Все, что я вижу или слышу,– сплю я при этом или бодрствую,– фиксируется. Если я хочу заняться личными делами, то произношу определенное слово – и монитор гаснет. Но запись – продолжается. Если мне понадобятся свидетели, я просто даю другой сигнал, который вы никогда не заметите, и монитор опять включается. Я могу вызвать помощь, принимать приказы и так далее. И всегда в контакте. Но внешне это никак не видно. То же самое и с оснащенными подобным образом стрелками. Все, что вам удастся увидеть,– это маленький шрам возле большого пальца правой руки, где бионический контакт перчатки соединяется со специальным устройством, имплантированным в ладонь.

– Вот такой? – показывая Польскому свою правую руку, спросил Рикард. Он почувствовал, как у него перехватило дыхание.

– Откуда это у тебя? – спокойно спросил полицейский.

– Когда мне было десять лет, отец отвез меня в больницу, и мне вживили в ладонь какую-то систему. Предполагалось, что это поможет мне лучше стрелять, но ничего не вышло. Когда я волнуюсь или злюсь, шрам очень зудит, и невозможно удержаться, чтобы его не почесать, и, если это сделать, прямо перед глазами появляется видение концентрических колец.

– Дай-ка взглянуть на пистолет,– потребовал Польский. Рикард вновь протянул ему свое оружие.– Твой отец не стал бы имплантировать тебе бионический прицел, если бы у него не было соответствующего пистолета. Ага – вот! Смотри – эта пластина на рукоятке. Когда ты сейчас стрелял, кольца появлялись?

– Один или два раза. Но они только мешали – система не работает, я уже говорил.

– А не оставлял ли тебе отец перед уходом каких-нибудь перчаток, похожих на эти? – Польский показал на перчатки на поясе Рикарда.

– Не думаю. Через два года мать продала почти все из его вещей. Мы очень бедствовали в это время. Она продала даже его пистолеты, хотя этот я сохранил, поскольку он был прощальным подарком.

– Знаешь, я хочу, чтобы теперь ты пострелял в перчатках.

Рикард почувствовал, как внутри у него что-то сжалось. Он не смел надеяться, что наконец нашлось отсутствующее звено, то, о котором отец не знал. Он натянул перчатки, встал, взял у Польского пистолет и, стоя в ста метрах от цели, приготовился к стрельбе.

Течение времени, казалось, замедлилось. Поскольку цель была неподвижна, определить занижение на глаз было трудно, но из предыдущего опыта Рикард прикинул его как примерно один к десяти.

Перед его глазами возникли концентрические кольца. Впервые он видел их отчетливо. Их было три, они располагались в центре поля зрения. Чуть ниже и сбоку находилось какое-то маленькое красное пятнышко. Когда Рикард пошевелил рукой с пистолетом, оно пришло в движение. Ствол пистолета поднялся, и пятнышко устремилось к концентрическим кольцам. Ему не нужно было целиться. Это делалось помимо него.

Следуя за взглядом Рикарда, образ колец совместился с мишенью. Когда красное пятнышко остановилось в ее центре, он выстрелил и почти увидел, как огромная пуля мегатрона впилась в мишень именно там, куда он целился. Просто для того, чтобы окончательно удостовериться, он послал в то же отверстие и пять остававшихся пуль.

Рикард опустил пистолет. Кольца исчезли. Ощущение времени вернулось к норме.

– Он даже не целился! – донесся до него крик

Дерси.

– Да,– задумчиво пробормотал Польский.– Этот парень – живая машина для стрельбы.

– Для попадания в цель,– уточнила Дерси.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

1

В течение трех следующих дней Польский продолжал работать с Рикардом до тех пор, пока тот полностью не освоился со своей встроенной системой наведения на цель. Попадать в движущуюся мишень оказалось труднее, но у Рикарда действительно был природный дар, и он быстро учился.

Между тем Дерси продолжала знакомить его с особенностями жизни на Колтри. Они проводили много времени на людях, наблюдая за окружающими, погружаясь в жизнь города.

Наконец Дерси решила, что Рикард был готов к тому, чтобы задавать свои вопросы в «правильных», как она выражалась, местах. Они позавтракали у Рикарда и вышли на улицу.

– Сегодня мы отправимся в одно несколько странное место,– сказала Дерси.– У Колтри есть тайна, и сегодня мы увидим ее часть.

– Я думал, что у Колтри много тайн,– отозвался Рикард.

– Возможно, но эта – особенная. Здесь живут не только гуманоиды.

– Я не видел никого, кроме них.

– Атрифов можно увидеть нечасто, но в этом городе их почти столько же, сколько и людей. Их город во многих местах пересекается с городом людей, между двумя цивилизациями существуют некоторые точки соприкосновения, но их не много.

– Атрифы… Мне кажется, я о них слышал.

– Возможно. Они не принадлежат к числу влиятельных цивилизаций ни по уровню технологического развития, ни по древности истории, ни по богатству культуры, ни, наконец, по численности. Но они интересны. У них свои собственные пути развития, которые, разумеется, отличаются от человеческих, но в нашей психологии есть и общие черты.

– Теперь, когда ты об этом заговорила, я припоминаю, что, возможно, видел одного.– И Рикард рассказал ей о своей встрече с двумя людьми в одном комплекте одежды.

– Да, это был атриф. Их редко можно увидеть на улицах города.

– Но где они живут?

– Это что-то вроде параллельных миров. «Вроде» – потому что они все же пересекаются. Дома атрифов расположены там же, где и наши, но они отделены друг от друга так же, как черные и белые поля шахматной доски. И это – неплохая аналогия. Если созданную людьми часть города считать черными полями, то нас можно уподобить слонам, которым никогда не суждено попасть на поля белые. Но сегодня мы собираемся сменить цвет.

– Звучит заманчиво, но – как мы это сделаем?

– Видишь ли, никто из атрифов не живет в человеческой части города, но довольно много людей живет в городе атрифов. Как правило, это те, кто сбежал туда, опасаясь за свою жизнь.

– Почему же их не преследуют?

– Как я говорила – все это в какой-то степени тайна. Не многие из людей помнят о существовании атрифов. В тех же редких случаях, когда их здесь увидят,– поудивляются немного и опять забудут. Понимаешь, когда Колтри была основана в качестве цивилизованного мира, здесь собирались поставить эксперимент по сосуществованию представителей двух цивилизаций. Однако ничего не вышло. Сколько ни прилагалось усилий, чтобы как-то сблизить людей и атрифов, все оказалось напрасным. Они не ссорились – просто дрейфовали в разные стороны. В конце концов на эксперимент махнули рукой, и единственное, что сейчас привлекает к Колтри внимание,– это ее шахты.

Затем, около пятисот стандартных лет назад, прилетел первый босс. Колтри была тогда медвежьим углом, затерявшимся на задворках Федерации, и он решил здесь отсидеться. Потом все утихло, но планета ему понравилась, и он решил здесь остаться. Его преемник заключил первое соглашение с тогдашним директором станции. И вскоре здесь возникло то самое убежище для всех, кто не в ладах с законом, которое существует и поныне. А поскольку, собравшись на Колтри, преступники всех мастей избавляют от своего присутствия остальные миры Федерации, на такое положение вещей молча закрывают глаза.

– Ты что, занималась изучением истории этой планеты?

– Ни больше, ни меньше. В первый раз я здесь появилась из-за сохранившихся кое-где в пустыне руин цивилизации белспаэров. Но постепенно меня не меньше увлекло то, что я обнаружила в самом городе. Кроме того, в большинстве руин успели побывать до меня, а к тем, что сохранились нетронутыми, чертовски трудно добраться.

– И ты, махнув рукой на руины, занялась изучением современного состояния дел на планете. У тебя не было осложнений с Сольвеем?

– Были, поэтому пришлось отправиться в другое место. Я нашла планету, где как раз и планировали здешний эксперимент, и хорошенько там поработала. На Колтри я вернулась – без ведома Сольвея, разумеется,– только как следует разобравшись, что к чему. Сохранилось немало архивных документов о событиях, произошедших вплоть до четырехсот лет назад. Нужно только знать, где искать.

– Что ж, это действительно очень интересные исследования, которые делают тебе честь как археологу. Поздравляю – как специалист по истории. И сейчас мы собираемся посетить это оставшееся после неудачного эксперимента полузабытое общество?

– Вот именно. Если твой отец жив и скрывается среди атрифов, то в этой части города о нем никто ничего не может знать. А вот некоторые из атрифов – могут. Запомни – атрифы знают о существовании города людей и не все в нем одобряют. Как правило, они не агрессивны, но если с ними испортить отношения, могут возникнуть серьезные неприятности.

– Хорошо, уступаю инициативу тебе.

– Прекрасное решение. Теперь вверх по этому переулку и – сохраняй полное спокойствие.

Они прошли вдоль тесно поставленных домов, свернули за угол и оказались в самом начале длинной узкой улицы. Она во многих отношениях напоминала улицы того города, который они только что покинули. Те же лишенные окон фасады домов, за внешними стенами угадывались те же внутренние дворики. Но дома были заметно ниже, а в качестве строительного материала вместо стекла, металла и бетона использовалась какая-то пластмасса. Углы зданий были сглажены. Все вокруг сияло чистотой, белизной, яркими красками. Везде были видны атрифы, они выглядели как четырехрукие кентавры со слегка сплющенными лошадиными туловищами и больше всего напоминали двоих людей, расхаживающих в одном комплекте ярко раскрашенной одежды.

Улица, на которой они стояли, с противоположной стороны, видимо, оканчивалась тупиком, в середине ее пересекала другая улица. Когда они дошли до перекрестка, Рикард позволил себе более внимательно присмотреться к прохожим-атрифам.

Они были примерно того же роста, что и люди, но значительно массивнее, чтобы было где разместиться двум парам рук, которые располагались одна над другой. Все четыре ноги были поставлены очень близко друг другу в нижней части короткого приземистого тела. Ходили они на кончиках пальцев, как собаки или раштеки[9], и носили башмаки.

Женщин легко можно было отличить от мужчин, хотя одежда и тех и других состояла из рубашек и брюк. Женщины-атрифки были щедро одарены природой: они имели по четыре большие груди.

Как и у людей, волосы у них росли только на голове, но мужчины-атрифы, по-видимому, были безбородыми. Их кожа поражала разнообразием цветов: от светло-кремового до оранжевого, терракотового и даже интенсивно-красного. В отличие от людей, цвет кожи у атрифов, казалось, не являлся признаком, разделявшим их на разные расы. Не был расовым признаком и цвет волос, которые очень напоминали, человеческие, если не считать того, что изредка встречались прохожие с шевелюрой чуть голубоватого оттенка.

Челюсти атрифов слегка выдавались вперед, лица были круглыми, но в целом очень напоминали человеческие. Хвостов не было, хотя Рикард поймал себя на том, что почти ожидал их увидеть. Прохожие часто с любопытством поглядывали на Рикарда, и он заметил, что глаза у них очень большие и красивые, попадались атрифы с голубыми, фиолетовыми и черными глазами. Они часто улыбались, показывая крупные, крепкие зубы. На руках атрифов было по шесть пальцев.

Одежда их поражала воображение яркостью расцветок и ни с чем не сравнимым изобилием покроев и стилей, ничего подобного раньше Рикарду видеть не доводилось. Особенно впечатляюще это выглядело на фоне ослепительной белизны домов.

– Здесь сегодня праздник? – спросил Рикард.

– Нет, здесь всегда так. Атрифы смотрят на жизнь гораздо проще, чем люди.

Дойдя до перекрестка, Рикард увидел, что и другая улица с обоих концов оканчивалась тупиками, хотя, если присмотреться, в каждом из них угадывался поворот в узкий и извилистый переулок, подобный тому, по которому они с Дерси сюда попали.

– Такие вот перекрещивания улиц атрифов существуют внутри почти каждого квартала зданий, возведенных руками людей. Тебе нравится?

– Да, очень! Не похоже, чтобы они нас боялись.

– Они и не боятся. Никому из тех, кто когда-либо убил атрифа, не довелось прожить достаточно долго, чтобы об этом рассказать.

Войдя вслед за Дерси в какой-то двор, Рикард увидел ту же сияющую белизну и богатство красок, что и на улице. В отличие от дворов того города, где жили люди, растений здесь не было. Затем они вошли в дверь и оказались в совершенно ином мире.

Внутри здания было мало света, и требовалось какое-то время, чтобы глаза к этому приспособились.

Воздух был насыщен приятными запахами каких-то изысканных благовоний, причем запахи эти все время менялись и каждое следующее мгновение были другими. Когда глаза привыкли к полумраку, Рикард увидел, что вокруг было все то же изобилие красок: в великолепных коврах, в богатых драпировках, в покрытом эмалью резном дереве.

– Мы собираемся встретиться,– вполголоса сказала Дерси,– с одним из тех немногих атрифов, которые приняли человеческую систему жизненных ценностей. Он очень чувствителен в этом вопросе, поэтому будь осторожен. «Тройсхла» – это площадка для детских игр по сравнению с этим местом. Но внешне это ни в чем не проявляется.

2

Они ожидали в полумраке. Через несколько минут открылась внутренняя дверь, в переднюю вошел мужчина-атриф и вежливо поздоровался. Голос его был мелодичен и мягок.

– Мы бы хотели поговорить с Джергриемом,– сказала Дерси.

– Джергрием здесь больше не живет.

– Я не слышала об этом. Приношу свои извинения за вторжение, но, возможно, вы можете нам сообщить его новый адрес?

– Простите, не могу. Если вы знакомы с Джергриемом, то знаете, что он ведет очень замкнутый образ жизни. Печально, но это правда. И, не будучи с ним связанным какими-либо деловыми отношениями, я не имею никаких сведений о его нынешнем местопребывании. Он покинул эти места около года назад.

– Понимаю. Благодарю, что вы любезно уделили нам время.

Вежливо кивнув, атриф проводил их к выходу. Хотя Рикард и не разбирался в выражениях лиц атрифов, но у него сложилось совершенно определенное впечатление, что хозяин дома испытал явное облегчение в связи с их быстрым уходом.

– Мы ему не понравились,– сказал он, когда они опять вышли на светлую белую улицу.

– Нисколько. Никто из атрифов не испытывает большой симпатии к людям, но они нас терпят. Однако те из атрифов, которые уподобились двуногим гражданам Колтри, не станут терпеть ничего.

– Понятно. Что мы собираемся делать сейчас?

– Попытаемся отыскать Джергриема. Он занимается контрабандой наркотиков, которые преимущественно сбывает в той части города, где живут люди. Характер у него удивительно скверный, но для нас важно то, что у Джергриема налажены хорошие контакты с обитателями обеих частей города. Если мы сумеем его найти и расспросить, то непременно что-нибудь да узнаем, это – наверняка.

– Мы что же, будем ходить вокруг и стучать в каждую дверь?

– Примерно так, но – не здесь. В этих домах живут законопослушные граждане, которым иметь дело с Джергриемом нравится еще меньше, чем с нами.

– Что, если тот парень намеренно нас отослал, а Джергрием на самом деле никуда не переезжал?

– Узнав это наверняка, мы вернемся, и больше он так поступать не будет.– В ее голосе не было угрозы, просто констатация факта.

Дойдя до конца улицы, они миновали тесный, извилистый переулок и опять оказались в человеческой части города.

– Точно так же можно попасть и в другие анклавы атрифов? – спросил Рикард.

– Более или менее, но они не любят зевак.

– Я начинаю всерьез сожалеть, что эксперимент по совместному проживанию потерпел неудачу.

– Я тоже. Но, видимо, ни они, ни мы к этому не готовы.

Они потратили два часа, посещая какие-то подозрительные места. Переговоры Рикард предоставил вести Дерси. Везде она делала это по-разному. Иногда она спрашивала о Джергриеме напрямик. Иногда интересовалась, нельзя ли здесь приобрести порцию-другую пиридоксина или еще какого-нибудь наркотика. Ответ, однако, везде был один. Никто ничего не знал.

В полдень они сделали перерыв и зашли в небольшой ресторанчик, расположенный на полпути к городским окраинам. Когда обед уже подходил к концу, в кабинку, где они сидели, вошли двое рослых мужчин, полностью загородив своими телами выход.

– Вы спрашивали о Джергриеме,– обращаясь к Дерси, сказал один из них.

– Это действительно так,– спокойно ответила она. Кобура с пистолетом находилась у нее с той стороны, где стоял один из мужчин, так что пистолет ей едва ли удалось бы вытащить быстро в случае необходимости.– Вы можете сказать, где его искать?

– Можем,– сказал мужчина, стоявший ближе к Рикарду,– но мы предпочли бы, чтобы вы не имели с ним дела.

– Мы бы предпочли иметь дело именно с ним, но, возможно, нас устроите и вы.

– Не сомневайтесь. Вам нужен пиридоксин? У нас есть, отличного качества – мягкий кайф, и никакого похмелья. Хотите маликсу? Тоже имеем. Вы никогда не видели таких картинок, хотя при этом вы даже сможете без проблем ходить по улицам. И у нас неплохие цены.

– Единственное, что мне непонятно,– все так же спокойно сказала Дерси,– это почему Джергрием позволяет вам этим заниматься.

– Послушайте,– опять заговорил мужчина, стоявший возле Рикарда,– Джергрием очень занятой атриф, а то, о чем он не знает, ему не вредит.

– Так я и думала. Хорошо. Мне нужен Арин Брет.

– Что это?

– Это не «что», а «кто». Если вы ничего о нем не знаете, то ничем не сможете нам помочь. Всего вам доброго.

– Погодите,– явно теряя терпение, сказал мужчина, стоявший возле Дерси,– вам нужны наркотики или нет?