Хроники Копья (№5) - Драконы Погибшего Солнца

Галдар выкрикнул здравицу, от его голоса задрожали прибрежные ивы, а с осины у реки посыпались листья.

— Так задрожат и наши враги, — воскликнул капитан Самоал. — Великая победа ожидает нас сегодня, Мина! Мы не можем не победить!

— Наоборот, — спокойно возразила она. — Сегодня нас ждет поражение.

Офицеры и рыцари с недоумением уставились на нее. Они привыкли видеть совершаемые ею чудеса, которые уже громоздились друг на друге подобно горшкам на кухне опрятной хозяйки. Мысль о том, что горшки могут рассыпаться, засыпав весь пол осколками, казалась им катастрофой, в которую они не могли поверить. Они и не поверили.

— Она шутит, — сказал минотавр и сделал попытку рассмеяться.

Мина покачала головой:

— Сегодняшнюю битву мы действительно проиграем. Нас встретит армия в тысячу эльфийцев, она превосходит наши силы более чем в два раза. Этого сражения нам не выиграть.

Рыцари и офицеры, не найдя ответа в глазах друг друга, уставились на Мину хмуро и недоверчиво.

— Но хотя мы и проиграем сегодняшнее сражение, в этот раз мы выиграем войну, — продолжала Мина, едва заметно улыбнувшись; ее янтарные глаза сияли таким странным светом, что, казалось, за их радужной оболочкой горят крохотные звездочки. — Но только в том случае, если вы будете подчиняться мне беспрекословно. Если будете выполнять мои приказы, не обсуждая их и не задавая вопросов.

Люди с облегчением перевели дух.

— Можешь не сомневаться в нас, Мина! — выкрикнуло несколько голосов, остальные грянули «ура» в ее честь.

Мина больше не улыбалась. Янтарный свет лился из ее глаз, завораживая их, заставив замереть на месте.

— Вы будете слушаться моих приказаний, возможно не понимая их смысла. Вы будете выполнять их, как бы вам это ни было неприятно. И вы поклянетесь мне в этом, стоя на коленях, поклянетесь именем Единого Бога, который обрушит на вас тяжкую кару, если вы окажетесь клятвопреступниками. Вы согласны на это?

Рыцари опустились на колени. Обнажив мечи, сжав пальцами лезвия у эфеса, они протянули клинки к Мине. Самоал преклонил колени, покорно опустив голову, Галдар оставался стоять. Мина обернулась к нему.

— От тебя, Галдар, больше чем от кого-либо другого, зависит исход этой битвы. Если ты откажешься повиноваться мне, если ты ослушаешься Бога, вернувшего тебе руку, все мы погибнем. Все, но тебе придется хуже, чем остальным.

— Что ты прикажешь мне, Мина? — хрипло спросил минотавр. — Скажи мне, пожалуйста, чтобы я мог знать.

— Нет, Галдар, — покачала она головой. — Ты либо доверяешь мне, либо не доверяешь. Либо ты имеешь веру в Бога, либо у тебя ее нет. Так как же?

Медленно Галдар опустился на колени, вытащил меч из ножен и так же медленно поднял его, держа за лезвие, как остальные. Он сжимал меч пальцами той руки, которую вернул ему Единый Бог, чьего имени он не знал.

— Клянусь быть верным тебе, Мина! — с трудом произнес он.

Остальные повторили хором:

— Клянемся тебе, Мина!

Местом для битвы было выбрано огромное поле, раположенное неподалеку от реки Тон-Талас. Эльфы-солдаты топтали башмаками хрупкие ростки пшеницы. Эльфы-стрелки выбирали прицельные точки среди высоких метельчатых стеблей кукурузы. Генерал Коннал велел разбить свой шатер среди персиковых деревьев. Крылья стоявшей поблизости огромной ветряной мельницы медленно поворачивались, напоминая о грядущей осенней жатве.

Богатую жатву принесет это поле, жатву страшную, жатву молодых погубленных жизней. Когда все будет кончено, вода под мельничными колесами побежит красным ручьем.

Поле это находилось примерно посередине между приближавшейся вражеской армией и Сильваностом. Эльфы выбрали его не случайно, а потому, что желали преградить врагам дорогу к сердцу эльфийского королевства. Земля Сильванести содрогалась, оскорбленная, разгневанная, униженная. Сотни лет не ступала по ней нога захватчика. Единственным недругом, осквернившим священную землю эльфов, был отвратительный Сон Лорака — недруг, родившийся в самой этой земле.

Магический щит принес им несчастье. Эльфы не знали, как и почему это произошло, но большинство из них было убеждено, что причиной тому злодейские действия Неракских Рыцарей.

— Что касается нашего дела, генерал, — продолжал Глокоус, — то захват их предводительницы — это самое главное. Ее необходимо подвергнуть допросу. И пусть она расскажет мне, как она сумела победить магические чары щита.

— Что, собственно, дает вам основания думать, будто она вам что-то расскажет? — насмешливо поднял бровь генерал Коннал. Его раздосадовало то, что перед лицом смертельной опасности, угрожавшей стране, Глокоуса интересовала только сила его щита — или, иначе говоря, его собственная.

— Она, возможно, и откажется, генерал, но ее согласия не потребуется. Я применю к ней Правдоискатель.

Они сейчас находились в шатре командующего войсками. Рано утром была проведена встреча с офицерами, Сильван объяснил избранную им тактику, все признали ее чрезвычайно удачной, и генерал распустил их, чтобы они объяснили задачи своим людям. По данным разведки, враги находились в пяти милях от них и готовились к бою.

— Я не могу выделить целый отряд людей для поимки одного человека, Глокоус, — продолжил генерал, делая пометки в своих записях. — Если девчонка будет захвачена в ходе битвы, прекрасно. Но если нет… — Он пожал плечами, продолжая писать.

— Позвольте мне захватить ее в плен, генерал, — предложил Сильван.

— Абсолютно исключено, Ваше Величество, — торопливо возразил Глокоус.

— Дайте мне всего несколько человек, — принялся настаивать юноша, подойдя к столу генерала. — Мы обойдем их с фланга и будем ждать в засаде, чтобы напасть с тыла. Когда битва будет в разгаре, мы прорвемся сквозь их ряды, перебьем телохранителей, захватим саму девчонку и вернемся к своим.

Коннал оторвался от записей:

— Вы же сами утверждаете, Глокоус, что установить, каким образом они проникли сквозь щит, очень важно. Мне план короля представляется вполне разумным.

— Но Его Величество подвергнется большой опасности, — запротестовал советник.

— Я выделю ему людей из моей собственной охраны, — сказал Коннал. — Ничего с ним не случится.

— Лучше бы этого не делать, — задумчиво протянул Глокоус.

Не обращая больше на него внимания, Коннал подошел к карте и пригляделся к ней.

— Вот здесь, — указал он на одну из точек. — По моим предположениям, на этой высоте эта девчонка, их командир, установила свой наблюдательный пункт. А вот отсюда вы сможете следить за ней и ее охраной. Обойти поле сражения вам удастся, проследовав вдоль этой небольшой рощи, чтобы добраться вот до этого пункта. Фактически вы окажетесь у них в тылу. Кроме того, на вашей стороне будет фактор неожиданности, и вы сможете осуществить нападение прежде, чем вас заметят. Ваше Величество, вы согласны?

— Великолепный план, генерал! — восхитился Сильван.

Сегодня ему в первый раз предстояло надеть прекрасные доспехи, изготовленные лучшими мастерами страны. Нагрудник имел форму двенадцатиконечной звезды, а шлем напоминал два поднятых лебединых крыла из сверкающей стали. У Сильвана был новый меч, которым он уже научился пользоваться, посвящая по нескольку часов каждый день занятиям с самыми лучшими из мечников-эльфов, с радостью отмечавших его незаурядные успехи. Он чувствовал себя непобедимым. Победа будет сегодня на стороне эльфов, и он собирался играть в этом главную роль. Роль, которая принесет ему славу и будет воспета в песнях.

Взволнованный, он оставил шатер командующего и ушел готовиться к битве. Глокоус остался.

Коннал вернулся к своей работе. Советник не произносил ни слова, но генерал чувствовал его присутствие, как можно чувствовать на себе взгляд голодных глаз.

— Оставьте меня. У меня есть важные дела.

— Ухожу. Я только хотел подчеркнуть то, что говорил вам прежде. Король должен остаться невредимым.

Коннал вздохнул и поднял на него глаза.

— Если с ним что-то и случится, то не по моей вине. Я не великан, чтобы убивать себе подобных. Вчера я несколько погорячился. Я прикажу своим людям охранять его так, как если бы он был моим сыном.

— В таком случае прекрасно, генерал, — улыбнулся Глокоус своей очаровательной улыбкой. — Мне стало значительно легче. Все мои надежды на эту землю и на ее народ связаны с этим юношей. Сильванеш Каладон должен править много лет. Как правил в свое время его дед.

— Может быть, вы передумаете и отправитесь с нами, Кайрин? Этому сражению суждено остаться в памяти многих поколений!

Вокруг Сильвана суетился один из его приближенных, пытаясь застегнуть ремни великолепного королевского панциря, украшенного золотой насечкой. Дело оказалось нелегким, кожа была новой, жесткой, и ремень с трудом лез в предназначенное для него отверстие. Сильван томился от нетерпения, и его переминания с ноги на ногу плохо помогали делу.

— Я могу попросить Ваше Величество минутку постоять спокойно? — воззвал наконец измученный оруженосец.

— Извините. — И король целую минуту оставался неподвижным. Затем обернулся к Кайрину, который сидел на походной кровати, наблюдая за происходящим. — Я мог бы одолжить тебе комплект доспехов. У меня есть еще один, совсем новый.

Кайрин покачал головой:

— Мой дядя дал мне поручение. Я буду осуществлять обмен донесениями между офицерами разных частей. Но доспехи мне не нужны. Придется скакать налегке.

В это время раздался громкий звук боевой тревоги. Сильван от волнения резко дернулся и разрушил работу целой четверти часа.

— Враг на горизонте! Поскорее, пожалуйста!

Оруженосец вздохнул и удвоил старания. Кайрин присоединился к нему, и вдвоем они снарядили короля в битву.

— Я бы обнял тебя на счастье, кузен, — сказал Кайрин, — однако боюсь, что после этого мне неделю придется ходить покрытым синяками. Но я все равно желаю тебе удачи, — продолжал он уже серьезно, сжимая руку Сильвана, — хотя не сомневаюсь в том, что она тебя ждет.

Сильван на мгновение стал грустным.

— Сражение — это капризная девка, как говаривал Самар. Храбрость одного человека может выиграть битву. Как и трусость другого — погубить все дело. Вот чего я боюсь больше всего, кузен. Больше, чем смерти. Вдруг я окажусь трусом на поле битвы. Мне приходилось видеть такое. Видел я, как храбрый взрослый человек ползал на коленях, прося пощады, рыдая и дрожа, как малое дитя.

— В твоей крови живет отвага матери и сила отца, — поспешил успокоить его Кайрин. — Ты не подведешь ни своих людей, ни самого себя.

Сильван глубоко вздохнул, втягивая ноздрями напитанный ароматами полей воздух, и медленно выпустил его. Утренний солнечный свет лился с небес, подобно теплому меду. Все было знакомо ему: и шум приготовлений к битве, и запах кожаных доспехов и лошадиного пота. Среди этих звуков и запахов он был рожден, их он привык бранить, но в то же время странно скучал без них. Его детской комнатой было поле сражения, а шатер командира — его колыбелью. Здесь он чувствовал себя дома больше, чем в своем роскошном дворце.

Сокрушенно улыбнувшись своим мыслям, он вышел из шатра, его латы ослепительно засверкали на солнце, и войска радостно встретили его приветственным «ура».

Планы битвы были предельно просты у обеих сторон. Эльфы выстроились рядами на поле, лучники остались в арьергарде. Армия Неракских Рыцарей тонкой линией протянулась среди деревьев пологого склона, надеясь соблазнить врага на открытое выступление.

Но Коннал был слишком опытным командиром для того, чтобы попасться в такую нехитрую ловушку. У него имелось достаточно терпения, а если солдатам его не хватало, то он твердой рукой удерживал их. И у него было время, сколько угодно времени. А Неракские Рыцари, лишенные припасов и отрезанные от подмоги, его не имели.

Ближе к полудню резкий звук одинокой трубы прозвучал с холма. Эльфы схватились за оружие. Армия Тьмы покатилась на них, выкрикивая оскорбления и угрозы. Стрелы с обеих сторон поля взвились в небо, покрывалом смерти накрыв передние отряды, которые ошиблись друг с другом в оглушительном скрежете металла.

Когда схватка стала жаркой, Сильван и его конный эскорт галопом помчались в сторону леса на запад. Деревья скрывали их немногочисленную группу, и они, никем не замеченные, обогнули фланг собственной армии, пересекли линию фронта и зашли во вражеский тыл. Никто по-прежнему не замечал их, сражавшиеся видели только друг друга. Достигнув намеченного края поля, Сильван, подняв руку, дал команду остановиться. Он осторожно подъехал к опушке леса, взяв с собой командира генеральской охраны. Они стали всматриваться в то, что происходило на поле битвы.

— Выслать разведчиков, — приказал король. — Им следует разузнать, где находится предводитель вражеского войска, вернуться и доложить.

Разведчики поскакали вперед к кромке леса, Сильван оставался на месте, следя за ходом битвы.

Битва шла врукопашную. Сейчас, когда стороны сошлись в смертельном объятии, стрелы были бесполезны. Сначала король не понимал, на чью сторону клонится чаша весов, но спустя несколько мгновений ему стало казаться, что эльфы одерживают вверх.

— Славная победа ждет нас, Ваше Величество, — торжествующим тоном обратился к нему командир охраны. — Противник отброшен!

— Да, вы правы, — согласился король, но при этом нахмурился.

— Ваше Величество чем-то недовольны? Но наша армия бьет этих рыцаришек!

— На первый взгляд это так. Но если вы присмотритесь внимательно, командир, то увидите, что враг не бежит в панике. Они отступают, это верно, но их отступление продуманно и организованно. Видите, как они держат линию? Стоит только упасть одному, и второй заступает на его место. Наши же войска, напротив, — с гримасой отвращения сказал король, — уподобились каким-то дикарям!

Действительно, эльфы, увидев, что враг отходит, сломали ряды и кинулись преследовать его беспорядочной толпой, не обращая никакого внимания на приказания своих командиров. Тщетно рев рожков заглушал крики и стоны раненых и умиравших, чья битва уже окончилась. И наоборот, Рыцари Тьмы, как заметил Сильван, внимательно прислушивались к позывным трубы и беспрекословно подчинялись приказам, в то время как эльфы, словно обезумев, были глухи ко всему.

— Тем не менее мы не могли не победить, имея такое огромное численное преимущество, — сказал король, — разве что обратили бы мечи против своих. Сегодня же вечером я скажу генералу Конналу несколько слов. Самар никогда не допустил бы такого падения дисциплины.

— Ваше Величество! — Один из разведчиков возвращался, пустив лошадь в галоп. — Мы обнаружили расположение их офицеров.

Сильван, повернув лошадь, подъехал к нему, и они помчались коротким путем через лес, пока не встретили другого разведчика, который продолжал наблюдать за вражескими командирами. Он показал более точное направление.

— Туда, Ваше Величество. Они на той высотке. Вы их без труда увидите.

Так и произошло. Первым Сильван заметил огромного минотавра. Украшенный регалиями командира Неракских Рыцарей, он стоял, пристально вглядываясь в то, что происходило на поле брани. Тяжелый меч был прикреплен к его поясу. Двенадцать других рыцарей, сидя в седлах, тоже следили за ходом боя. Позади них стоял знаменосец, держа в руках довольно странное на вид знамя: когда-то белое, оно теперь было покрыто багровыми пятнами, напоминавшими засохшую кровь. Адъютант стоял поблизости, держа под уздцы великолепного жеребца цвета бычьей крови.

— Кажется, этот минотавр — их командир, — вслух подумал Сильван. — Нас ввели в заблуждение.

— Нет, Ваше Величество, — возразил разведчик. — Взгляните чуть дальше. Их командир — девушка, та, на которой темно-красный пояс.

Сильван сначала ничего не мог разглядеть, но, когда минотавр отошел в сторону, обратившись к кому-то из рыцарей, король увидел хрупкую, невысокую женскую фигурку. Взгляд девушки был прикован к полю боя. Шлем она держала в руках. К ее поясу была прикреплена «Утренняя Звезда».

— Это их командир? — удивленно переспросил Сильван. — Но она не старше девушки, отправляющейся на свой первый бал, как она может командовать опытными солдатами?

Будто услышав его слова, хотя это было совершенно невозможно на расстоянии не меньше сорока футов, она повернула голову в их сторону. Сильван торопливо отпрянул к деревьям, так как ему показалось, что она его увидела.

Девушка несколько мгновений смотрела в его сторону, и, уже почти не сомневаясь в том, что они замечены, он хотел отдать команду к нападению, но в этот момент она отвернулась и что-то сказала минотавру. Тот прервал беседу с рыцарем и почтительно подошел к ней. Даже на таком расстоянии было видно, с каким уважением, почти благоговением обращается к ней огромный минотавр. Внимательно выслушав распоряжения, он через плечо глянул на сражение и закивал рогатой головой. Затем обернулся и взмахом руки предложил рыцарям следовать за ним. С ревом он бросился вниз с холма, всадники помчались следом. Цель их осталась для Сильвана неясной — контратака, должно быть.

— Нам выпал счастливый шанс, Ваше Величество! — взволнованно обратился к нему командир. — Она осталась одна.

Ситуация действительно складывалась много удачнее, чем мог предположить Сильван; он просто не верил своей удаче, опасаясь ловушки.

— Ваше Величество! — Командир недоумевал. — Чего вы ждете?

Сильван все смотрел и смотрел. Он не видел, чтобы кто-то поджидал их в засаде. Конные рыцари удалялись от своего командира.

Сильван пришпорил коня и поскакал вперед, его небольшой отряд с громкими возгласами устремился за ним. Они мчались со скоростью летящей стрелы, блестящим наконечником которой казались серебряные доспехи короля. Нацелена эта стрела была прямо в сердце врага. Они уже преодолели примерно половину пути, прежде чем их кто-то заметил. Девушка стояла неподвижно, наблюдая за сражением. Но вот их увидел ее знаменосец. Вскрикнув, он указал рукой в их сторону. Темно-красный конь тревожно вскинул голову, его громкое ржание могло бы заглушить самую громкую трубу.

При этих звуках минотавр остановился как вкопанный и обернулся.

Сильван, продолжая смотреть на девушку, не выпускал того из поля зрения. Он вонзил шпоры в бока коня, увеличивая скорость. Скачка была неописуемо быстрой. Будучи опытным наездником, он далеко опередил своих воинов и теперь приближался к цели. Эта странная девушка, вероятно, уже слышала топот копыт, но не поворачивала головы.

Жуткий рев раздался с той стороны, где застыл минотавр. Рев гнева, бешенства, горя. Рев такой ужасный, что в животе у Сильвана что-то задрожало и крупные градины пота выступили на лбу. Он видел, как стремительно бросился к нему минотавр, выхватывая на бегу огромный меч, которым мог легко разрубить короля пополам. «Если я сумею ее схватить, — мелькнула у юноши мысль, — то она может послужить мне и прикрытием».

Разгневанный зверь приближался к нему огромными прыжками. Сильван, несмотря на то что скакал на прекрасном свежем коне, видел, что минотавр может настигнуть его прежде, чем он успеет схватить свою добычу. Он перевел взгляд с мчавшегося на него чудовища на девушку. Та по-прежнему стояла совершенно спокойно, не замечая ничего вокруг и, казалось, не подозревая о приближавшейся опасности. Затем ее взгляд скользнул к минотавру.

— Галдар, — ее голос звучал хрустальной чистотой и был каким-то странно глубоким для такого юного создания, — помни о своей клятве.

Говорила она негромко, но минотавр услышал ее. Эти слова произвели на него такое действие, будто копье вонзилось ему прямо в сердце. Взрыв копытами землю, он застыл на месте и впился в девушку глазами. Выражение мольбы ясно читалось в его глазах.

Она не смягчилась. Ее взгляд оставил минотавра и скользнул к небу. Чудовище издало еще один яростный рев и с такой силой вонзило свой меч в землю, что он ушел туда почти по рукоять.

Сильван мчался на полной скорости. Наконец девушка оторвала взгляд от поля боя и устремила его на Сильвана.

Янтарные глаза. Никогда он не видел подобных. Ее взгляд не молил о пощаде, а словно подзывал его к себе. Он приближался к ней, но не видел перед собой ничего, кроме этих глаз. Казалось, его несло прямо в них.

Она выхватила «Утреннюю Звезду», занесла ее над головой и застыла, бесстрашно ожидая его.

Сильван пустил коня вверх по склону и поравнялся с девушкой. Она нанесла ему удар своим оружием, но он легко парировал его мечом. Второй удар выбил «Утреннюю Звезду» из ее рук и заставил девушку пошатнуться. Сделав несколько шагов назад, она оступилась, потеряв равновесие, и тяжело упала на землю. Его спутники окружили ее. Один из них убил знаменосца и попытался ухватить коня за узду, но животное лягнуло его и, вырвав поводья, умчалось к сражавшимся, словно желало принять участие в битве.

Девушка неподвижно лежала на земле. Она была забрызгана кровью, но он не знал, ранена ли она. Знаменосец лежал рядом.

Испугавшись, что копыта коней могут причинить ей какой-нибудь вред, Сильван резко приказал гвардейцам отступить. Соскользнув с седла, он подбежал к девушке и поднял ее на руки. Она застонала, веки ее затрепетали. Юноша с облегчением вздохнул: она была жива.

— Давайте я понесу ее, — предложил один из его отряда.

Сильван покачал головой. Он осторожно положил ее на седло, потом сам сел позади. Крепко обхватив ее одной рукой, он взял поводья в другую руку. Голова девушки прислонилась к его серебряному нагруднику. В жизни своей он не видел ничего прекраснее этого лица, такого тонкого и красивого. Он заботливо и бережно прижал ее к себе.

— Вперед! — отдал он команду, и отряд поскакал к лесу. Они двигались быстро, но не настолько, чтобы потревожить ее.

На их пути стоял на коленях минотавр, его меч по-прежнему торчал из земли, и чудовище горько склонилось к нему.

— Куда вы? — резко окликнул Сильван своих эльфов, когда несколько из них, обнажив мечи, направили коней в сторону минотавра. — Оставьте его. Он не представляет никакой угрозы.

— Но это минотавр, Ваше Величество, — запротестовал командир. — Они всегда опасны.

— И поэтому вы хотите убить его, безоружного и не оказывающего никакого сопротивления? — сурово спросил король.

— Он бы не задумываясь расправился с нами в такой ситуации, — хмуро пробормотал эльф.

— И значит, мы станем вести себя так, как эти звери? — Тон Сильвана был ледяным. — Я приказываю оставить его, командир. Наша задача выполнена. Надо выбираться отсюда, пока нас не окружили.

Обстановка действительно осложнялась: отходившее войско Неракских Рыцарей быстро приближалось к ним, сохраняя превосходный порядок. Король и его спутники рысью устремились к лесу. Сильван гордо держал в руках свою награду.

Наконец они достигли тени деревьев. Девушка шевельнулась, издала стон и открыла глаза. Сильван заглянул в них и почувствовал, что тонет в янтарной глубине.

Девушка была покорной добычей, она не сопротивлялась, приняв свою судьбу как должное. Когда они прибыли в лагерь, она, отказавшись от помощи Сильвана, легко соскользнула с коня и отдала себя в руки эльфов. Солдаты застегнули на ее руках железные наручники, сковали цепями ноги и отвели ее в палатку, в которой не было ничего, кроме соломенного тюфяка и одеяла.

Сильван пошел следом. Он не мог оставить ее.

— Вы не ранены? Может быть, прислать к вам целителя?

Она покачала головой. До сих пор она не произнесла ни единого слова. Жестом она отказалась также от пищи и воды.

Юноша стоял у входа в палатку для пленных, чувствуя себя глупо и скованно в своем нарядном вооружении. Она, напротив, даже в цепях и кровавых пятнах сохраняла самообладание. Скрестив ноги, девушка уселась на одеяле и стала не мигая смотреть в темноту. Сильван вышел из палатки с неприятным чувством, что пленником скорее является он.

— Где Глокоус? — обратился он к одному из своих спутников. — Он хотел допросить ее.

Никто не знал, где находится советник генерала Коннала. Его не видели после того, как началась битва.

— Дайте мне знать, когда он придет допросить ее, — велел юноша и пошел к себе в шатер переодеться. Погруженный в свои мысли, он стоял неподвижно, пока оруженосец снимал с него один за другим доспехи и расстегивал кожаные крепления.

— Мои поздравления, кузен! — Кайрин быстрыми шагами вошел в шатер, отбросив полотнище, служившее дверью. — Вы просто герой! Мне даже не придется сочинять песнь о ваших подвигах. Солдаты уже сложили и распевают ее! — Он подождал насмешливого ответа, но не дождался и подошел ближе, пристально глядя на короля. — Кузен? Что с вами? Вы плохо выглядите. Вы не ранены?

— Вы видели ее, Кайрин? — спросил Сильван. — Ступайте отсюда, — резко приказал он оруженосцу. — Я сам сделаю остальное.

Тот поклонился и вышел из шатра. Сильван присел на свою походную койку, одна нога была разутой, на другой был сапог.

— Видел ли я твою пленницу? — переспросил Кайрин. — Только мельком.

— И что ты о ней думаешь?

— Прежде мне не доводилось видеть ни одного человеческого существа; судя по ней, они не столь безобразны, как я думал. Но мне она показалась очень странной. Зачарованной. Или околдованной. — Кайрин сделал легкую гримасу. — Это люди завели такую моду — сбривать волосы на голове?

— Что? А, нет, наверное. Возможно, это обычай Неракских Рыцарей. — Сильван сидел с одним сапогом в руке и пристально смотрел куда-то. Он видел перед собой только янтарные глаза. — Мне она показалась такой красивой. Самой прекрасной из всех женщин, что я когда-либо видел.

Кайрин присел рядом с ним:

— Сильван, она ведь наш враг. Это из-за нее сотни наших людей лежат сейчас мертвыми на поле. Или мучаются от ран.

— Я знаю. Знаю! — вскричал король, вскакивая на ноги. Он швырнул в угол сапог, затем с размаху сел обратно и принялся яростно стягивать другой. — Она не сказала мне ни единого слова. Я не знаю, как ее зовут. Она только смотрела на меня своими странными глазами.

— Ваше Величество! — В дверях шатра появился один из офицеров. — Генерал Коннал поручил мне сообщить вам новости. Сегодняшнее сражение выиграно. Мы победили.

Сильван не ответил. Оставив сапог в покое, он опять принялся разглядывать темный угол шатра. Кайрин встал и вышел к порученцу:

— Его Величество сильно утомлен. Он рад нашей победе.

— Единственный из всех нас, — мрачно проворчал офицер.

Лишь немногие в эльфийском лагере радовались одержанной победе. Они остановили продвижение противника, отбросили его от Сильваноста, но не сломили. На поле боя осталось тридцать погибших людей, а не четыреста, как надеялись эльфы. Они винили в этом странный, неожиданно поднявшийся от реки мокрый, холодный, серый туман, который, клубясь, повис над землей, пряча врага от врага и друга от друга. В этом тумане Неракские Рыцари просто исчезли, растворились. Словно сама пропитанная кровью земля расступилась и поглотила их.

— Возможно, так произошло на самом деле, — объявил генерал Коннал собравшимся офицерам. — Они заранее организовали путь к спасению. Отступая под нашим натиском, они, используя туман, бросились в укрытие. И теперь прячутся где-нибудь неподалеку.

— С какой целью, генерал? — нетерпеливо спросил король.

Он был в ужасно плохом настроении, раздражен, не в духе и просто не находил себе места. Расставшись с Кайрином, Сильван вышел из своего неожиданно ставшего тесным и душным шатра и зашагал на встречу с командованием. Все единодушно отмечали его отвагу, он, без сомнения, был героем этого дня, что пришлось признать даже генералу Конналу. Но Сильвана не радовали эти похвалы. Его беспокойный взгляд то и дело обращался к палатке, где держали девушку.

— У людей нет ни пищи, ни воды, — продолжал он, — как нет и способов добыть все это. Они отрезаны от всего мира. Более того, они понимают, что Сильваност им уже не взять. Скорее всего, они попытаются уйти обратно к границам.

— Но они знают, что мы отрежем им путь, — сказал Коннал. — Однако вы правы, Ваше Величество, они не смогут долго скрываться от нас. Рано или поздно им придется оставить убежище, и тут-то мы нападем на них. Признаюсь, меня больше всего интересует, что они планируют, — пробормотал он скорее себе, чем слушавшим его, — поскольку какой-то план у них, безусловно, имеется.

Офицеры стали вслух предлагать различные варианты: люди запаниковали и теперь разбежались на все четыре стороны, люди рассыпались и теперь ищут туннели, которые могли бы вывести их на север, и тому подобную чепуху. Каждая теория имела своих оппонентов, и споры не утихали. Устав от бесплодных рассуждений, Сильван резко вышел из командирского шатра и зашагал в ночь.

— Есть кое-кто, кому это известно, — говорил он себе, — и она расскажет мне. Непременно расскажет!

Он направился к ее палатке, проходя мимо бивуачных костров, у которых толпились эльфы, в разговорах заново переживая недавнюю битву. Солдаты горько сетовали на то, что им не удалось разгромить ненавистного врага, и клялись, что завтра с рассветом обыщут каждый камень, каждый куст, но найдут трусливых рыцарей, которые поспешили спрятаться, как только поняли, что поражение неминуемо. Эльфы поклялись перерезать их всех до одного. Подойдя к палатке, Сильван обнаружил, что не один он интересуется пленницей. У входа в палатку стоял Глокоус, только что получивший разрешение часового пройти внутрь. Сильван собирался сделать то же самое, когда вдруг понял, что Глокоус не заметил его.

Им овладело неожиданное любопытство, и он решил подслушать, о чем маг будет расспрашивать девушку. Юноша обошел палатку кругом. Ночь была темной, позади палатки часовых не было выставлено, и он без помех подобрался к самому полотнищу, стараясь не шуметь. Он даже дышал как можно тише, чтобы не быть услышанным.

Свеча, стоявшая на полу, горела, освещая два темных силуэта, — один, судя по изящной маленькой головке на тонком грациозном стебле шеи, принадлежал девушке, другой — высокому, стройному эльфу, чьи белые одежды казались темными на фоне пламени. Оба долго смотрели друг на друга, храня молчание, потом Глокоус неожиданно отвернулся. Он отпрянул от нее, словно чего-то успугался, хоть она не двинулась, не шевельнула рукой и не произнесла ни слова.

— Кто ты? — Он пытался говорить требовательно, но в его голосе звучал страх.