Колесо Бесконечности

      Риан сделал несколько осторожных шагов, пока не уперся в преграду. Вспомнив, как ее описывала Маскелль, он ожидал, что наткнется на массивную невидимую стену, но все оказалось не так просто. Никакого сопротивления он не встретил: просто оказалось невозможно пересечь отделяющую храм от равнины черту, если не следовать указаниям жрецов. Поэкспериментировав, Риан обнаружил, что если достаточно долго давить на преграду, она начинала оказывать встречное давление, не причиняя при этом никакого вреда. Он немного постоял, прислонясь к барьеру и пытаясь уловить малейшие звуки, которые не заглушил бы ветер, и разглядеть во тьме движущиеся фигуры.
      — Вот сюда…
      Риан отпрянул и инстинктивно прижался спиной к стене храма, хотя кто бы ни оказался рядом, он был бы так же слеп в темноте, как и сам Риан. Ветер доносил до него только обрывки слов, однако можно было определить, что голос принадлежит мужчине и говорит он по-кушоритски. Узнать говорящего Риану не удалось. Потом прозвучало что-то похожее на ответ, но ветер унес слова.
      Риан стал медленно перемещаться вдоль стены туда, откуда доносились голоса, переставляя ноги со всей возможной осторожностью. Он не мог определить, по какую сторону барьера находятся незнакомцы. Это могли быть люди из Марай, более смелые, чем остальные, и решившие отправиться на разведку в темноте, или даже жрецы, выполняющие какой-то обряд, необходимый для поддержания барьера. Впрочем, Риану почему-то так не казалось.
      Услышав ритмичные звуки, похожие на тяжелые шаги, Риан замер на месте. В темноте он различил какое-то движение — странно резкое, отрывистое. Кто бы там ни шел, это был не человек. Не мог это быть и Гизар: при всей своей чудовищной внешности марионетка двигалась легко и естественно.
      «И оно не дребезжит», — подумал Риан. Он снова начал красться вперед.
      Он услышал скрип и царапанье — словно неуклюжие ноги пытались найти опору в камнях у подножия стены.
      «Они по эту сторону барьера!» — с ужасом осознал Риан и рванулся вперед.
      Через шесть шагов он налетел на что-то тяжелое и с острыми гранями ощущение было такое, что перед ним человек в латах. Существо наполовину влезло на стену, и Риан вцепился в него и откинулся назад, чтобы своим весом сбросить вниз.
      Однако противник оказался силен и ловок, как обезьяна. Риан заколотил по нему кулаками, надеясь найти голову, шею или какое-нибудь уязвимое место, но латы, казалось, покрывали существо сплошь, и ничего похожего на незащищенную плоть Риан не нащупал. Существо стало отбиваться, потом извернулось и лягнуло Риана так, что тот растянулся на земле.
      Над равниной неожиданно вспыхнул ослепительный свет. Риан вскинул руки, чтобы защитить глаза, и отполз к стене.
      Перед его глазами плясали огненные точки, но он заставил себя смотреть. Свет лили два вращающихся облака, повисших над землей по ту сторону барьера. Их радужное сияние озарило равнину и сделало низкую стену храма видной как на ладони.
      Было похоже на то, что хозяева странного города наконец решили нанести визит. Один из светящихся смерчей двинулся вперед, и Риан инстинктивно вжался в стену. Однако смерч внезапно остановился. Риан видел, как он снова попытался приблизиться к храму, и снова не смог. Барьер оставался непреодолимым.
      Оба смерча стали перемещаться вдоль барьера, в направлении ворот и угловой солнечной башни. От движения завихрения странного сияния отделились от них и растеклись лужами по камню.
      Риан вспомнил о закованном в латы существе и стал лихорадочно озираться, но оно исчезло.
      «Эти вихри только для отвлечения внимания, — неожиданно сообразил Риан. — А та тварь проникла внутрь».
      Он оттолкнулся от стены и мимо светящихся облаков побежал к воротам. Риан с такой скоростью взлетел по ступеням и ворвался внутрь, что один из часовых чуть не снес ему голову мечом, а Растим с истеричным воплем отпрыгнул назад.
      — Прости, — буркнул Риан. Оставив часовых в ужасе глазеть на светящиеся вихри, он схватил Растима за руку и потащил за собой в храм.
      — Что еще? — пропыхтел ариаденец. — Что это за смерчи? Они как-то связаны с Гизаром?
      — Гизар — самая малая из наших проблем, — ответил Риан, переходя на бег, как только убедился, что Растим следует за ним. — Найди Каруду и скажи, чтобы он приходил в башню к Маскелль. — Растим кинулся бежать через двор, и Риан крикнул ему вслед: — Что-то проникло сквозь барьер!
      До него донесся стон коротышки-актера:
      — Ох, и зачем только я это услышал!
      Сквозь транс, в который она погрузилась во время медитации, Маскелль, сидевшая в тихом закутке, отгороженном для Посланника Небес, услышала, как кто-то произнес ее имя. Она открыла глаза.
      Занавесь, закрывавшая арку, не колыхнулась, пыль, набившаяся в ее складки, осталась непотревоженной. Монахиня, которая присматривала за стариком, продолжала спать, свернувшись клубочком в углу. Старая Мали дремала, привалившись к стене, но наверняка услышала бы, если бы кто-то заговорил за занавесью.
      Маскелль задумчиво посмотрела на все еще бесчувственное тело Посланника Небес; в ней проснулась надежда. Потом она услышала голос снова.
      Маскелль поднялась на ноги: на этот раз она узнала голос. Подойдя к арке, она откинула занавесь. Снаружи в галерее еле тлела лампа. В ее тусклом свете Маскелль разглядела спящих у стены Киллию и Дорию, а с другой стороны — троих храмовых слуг. Ничто не нарушало тишины, кроме их спокойного дыхания. Снаружи не доносилось ни единого звука — даже пения жрецов. Воздух был совершенно неподвижен, ни единое дуновение ветра не проникало сюда.
      — Ха! — выдохнула Маскелль. Их окружала защитная стена, отгораживая этот маленький уголок храма от остального мира. Наконец-то начинается схватка, чего так хотела Маскелль. Наконец-то появилось что-то, во что можно вонзить зубы; с безликими, бесформенными врагами сражаться было невозможно.
      Однако покинуть Посланника Небес было бы глупостью. Маскелль вышла на середину помещения. Придав своему голосу нотку ленивого любопытства, она спросила:
      — Кто ты?
      Ни старая Мали, ни монахиня не пошевелились, и Маскелль поняла, что их намеренно держат в бессознательном состоянии. Потом занавесь всколыхнулась, и Маскелль невольно сделала шаг назад.
      Перед ней стояла Марада. Ее одежда поражала придворной роскошью: шелковое платье было расшито золотом, волосы перевиты нитями жемчуга. Маскелль знала, как выглядят призраки; перед ней было что-то совсем иное, хотя цвета наряда и черты лица красавицы казались слегка размытыми. Так, значит, дух-птица по приказу Маскелль убил всего лишь временно занятое Марадой тело… Сама Марада, чем бы она ни была, выжила. Все так же лениво Маскелль протянула:
      — Марада, как любезно с твоей стороны посетить меня.
      — Я говорила тебе, что остановить нас не удастся. — Со своей прежней застывшей улыбкой Марада вошла в помещение.
      Маскелль попыталась коснуться Карающего и ощутила пустоту. Хорошенькое же время он выбрал, чтобы бросить ее!
      Каким-то образом Марада почувствовала это и сказала:
      — Твои духи не помогут тебе здесь.
      Маскелль сделала еще шаг назад; ее нога наткнулась на белый камень, лежавший около ложа Посланника Небес. С его помощью Марада направляла свою силу, хотя, лишившись камня, казалось, ничуть не пострадала. Камень был единственным оружием, оставшимся у Маскелль.
      — Как ты сюда проникла? Тебя принесло второе Колесо или ты можешь перемещаться по собственной воле? Ты, конечно, должна это уметь: ведь так вы прибыли в наш мир, верно?
      — Я пришла не для того, чтобы отвечать на твои вопросы. — Марада несколько раз согнула пальцы, напомнив Маскелль о том духе-пособнике, который задушил Игарина.
      — Ну так позволь мне догадаться, зачем ты пришла… Убить меня?
      Во взгляде Марады промелькнула ирония.
      — Откуда ты узнала?
      Маскелль подняла белый камень.
      — А ты уверена, что пришла не за этим?
      Выражение лица Марады не изменилось.
      — Он не поможет тебе остановить меня.
      Маскелль прикинула вес камня в руке.
      — В самом деле? — Сделав шаг вперед, она размахнулась и ударила Мараду.
      Та вскинула руку, чтобы отвести удар, но камень врезался ей в висок. Рука Маскелль заныла от удара; вот и доказательство того, что внешность красавицы — иллюзия: то, с чем в соприкосновение пришел камень, было тверже человеческой плоти и имело острые грани.
      Марада толкнула Маскелль, так что та отлетела к стене. Упав на пол, Маскелль откатилась в сторону и, хотя плечо ее болело, снова схватила камень. Марада, вытянув вперед руки, кинулась на нее, и Маскелль замахнулась, чтобы бросить в нее камень.
      За какую-то долю мгновения до того, как она его выпустила, ее коснулась сила Карающего — еле заметно, словно тот не хотел ей мешать. Маскелль направила эту силу в камень и бросила его.
      Камень попал в грудь Мараде, прошел сквозь ее тело и Ударился в противоположную стену, отколов кусок от фигуры храмовой танцовщицы. С тяжелым ударом он упал на пол и разлетелся на куски. Старая Мали и спавшая в углу монахиня подскочили с испуганным криком.
      Маскелль успела увидеть, как фигура Марады заколебалась и словно сжалась; на пол с грохотом посыпались какие-то предметы.
      Монахиня вытаращила глаза, а старая Мали выругалась.
      — На нас напали, — сказала им Маскелль и подошла, чтобы рассмотреть мешанину на полу.
      Там не было ничего; кроме мусора: обломки обтесанных строительных камней, разбитая посуда из темной глины. Сор из того полуразрушенного города на равнине, слепленный вместе, чтобы создать временную оболочку для духа Марады…
      «Имела ли когда-нибудь эта женщина — если она была женщиной собственное тело?» — подумала Маскелль.
      А может быть, она давно умерла и ее дух блуждает, захватывая любую попавшуюся форму, когда возникает нужда обрести плоть? Может быть, поэтому-то Маскелль и ощутила смерть в городе. Там еще оставались люди, но люди были мертвы, и только их духи блуждали в мертвом мире.
      Раздавшийся снаружи звук окатил Маскелль, как волна, прорвавшая созданный Марадой барьер вокруг помещения; со смертью Марады он распался. Маскелль услышала тихое пение жрецов и встревоженные голоса слуг; потом в помещение ворвался Риан и резко остановился, увидев кучу мусора на полу.
      — Марада, — сказала ему Маскелль. Она подняла с пола скрученную полосу странного синеватого металла. — Ее дух использовал эти обломки, как демон использовал Гизара.
      Риан оглядел странные куски, потом, раздраженно мотнув головой, отмахнулся от них.
      — Гизар сбежал, — сказал он. — Он привел меня прямо к тому месту, где эта тварь преодолела барьер. И есть кое-что еще…
      В этот момент, отодвинув плечом слугу, в помещение вошел Каруда. Бросив озадаченный взгляд на останки Марады, он отрывисто сказал Маскелль:
      — Тебе лучше пойти со мной. — Офицер явно чувствовал себя неловко на территории врага. — Там, снаружи, что-то происходит.
      Маскелль в сопровождении Риана и Каруды дошла до первой солнечной башни и поднялась по лестнице. Дойдя до самого верха, она совсем запыхалась. На галерее стояли в окружении гвардейцев управитель храма, Мирак и Небесный Император. Все смотрели на светящиеся смерчи, крутящиеся по ту сторону барьера. Яростный ветер рвал одежду, трепал волосы, завывал вокруг башни. Из-за спин людей Маскелль заметила в темных глубинах равнины какое-то движение.
      Сначала она подумала, что это большая толпа людей, приближающаяся к стене. Однако движения фигур были резкими, нечеловеческими.
      «Еще такие же», — подумала Маскелль. Создания — или скорее конструкции, вроде той, что была Марадой.
      Маскелль подошла к перилам и наклонилась вперед, призывая Карающего. Отклика долго не было, и Маскелль испугалась, что он утратил ту связь, что ещё удерживала его в этом мире. Карающий оставался их единственной надеждой.
      — Это люди? — шепотом спросил управитель храма.
      — Нет, — так же тихо ответила Маскелль. — И они могут проникнуть сквозь барьер. Одному это уже удалось.
      Райф изумленно посмотрел на нее, потом снова стал всматриваться в темноту.
      — Должно быть, они узнали, что мы собираемся уничтожить их Колесо, пробормотал он.
      — Предатель, — мрачно проговорил Мирак. — Мы знаем, что эти твари могут принимать человеческое обличье, захватывать в плен человеческие души. Здесь, среди нас, есть предатель.
      Маскелль, хмурясь, покачала головой: «Что-то здесь не так».
      — Гизар, точнее, вселившийся в него демон сбежал. Едва ли это совпадение. Он мог предупредить их. — Она заметила выразительный взгляд Риана, но синтанец промолчал. Если Предки снова выкинули один из своих фокусов и Гизар на самом деле помогает им, то раскрывать это Маскелль пока не собиралась.
      — Каким образом? — резко спросил Мирак. Райф бросил на него раздраженный взгляд.
      — Точно так же, как это сделал бы предатель-человек.
      Маскелль перестала прислушиваться к разговору. Она почувствовала присутствие Карающего, услышала его голос, хотя говорил он слишком быстро, чтобы она могла уловить смысл. Маскелль закрыла глаза и ощутила, как Карающий заполнил все пространство вокруг. Чем бы ни являлись эти твари, они давно были мертвы. Маскелль почувствовала вспышку гнева, горького и жаркого, и стала гадать, откуда она возникла. Карающий тут ни при чем. Должно быть, это было ее собственное чувство, и ее связь с Карающим через Бесконечность лишь усилила его.
      Маскелль открыла глаза и заморгала. Она сидела на полу, Риан поддерживал ей голову. Управитель храма стоял на коленях и растирал ей руки. Ни императора, ни Мирака рядом не было. Ночь снова была тихой: ни завывания ветра, ни шагов тварей на равнине.
      — Что?.. — прошептала Маскелль.
      — Все в порядке, — сказал ей управитель храма. Только выглядел он совсем не так, как если бы все было в порядке. Жрец, казалось, видел что-то, что повергло его в ужас.
      Риан помог Маскелль подняться, и она стала всматриваться в темноту в поисках странных тварей. Светящиеся вихри исчезли, за стеной не было никакого движения.
      — Они ушли? — спросила Маскелль.
      — Они умерли, — сообщил ей Риан. Маскелль, опираясь на перила, посмотрела туда, куда он показывал, и прищурилась, пытаясь рассмотреть хоть что-то; наконец она увидела лежащие на камне неподвижные фигуры.
      — Это Карающий? — спросил управитель храма. Маскелль еле заметно кивнула.
      — Я и не знал, что он способен на такое, — уважительно протянул Риан.

ГЛАВА 15

      Как только черное небо начало сереть, Маскелль отправилась к южным воротам в стене и в сопровождении Риана и Растима вышла за барьер. После ночного нападения жрецы немного изменили песнопение — чтобы сделать другим порядок шагов, необходимый для его преодоления. Вечером, когда стемнеет, они собирались снова несколько изменить песнопение и делать так каждый день, что им придется здесь провести.
      Часовые у ворот с любопытством смотрели на Маскелль и ее спутников; старший из часовых напомнил Риану, что они не могут защитить тех, кто выходит за барьер. Маскелль решила, что особой опасности нет: их враги не нападали днем.
      Небо все еще было затянуто облаками, но стало немного теплее и в воздухе чувствовался запах дыма. Хотя предрассветные сумерки скрывали равнину, Маскелль смогла разглядеть, что черные столбы дыма над далекими горами стали выше и гуще.
      Тела существ, пытавшихся напасть на Марай ночью, все еще усеивали землю; когда Риан пнул одно из них, Маскелль поняла, что, как и останки Марады, это были просто кучи мусора — камней со следами резьбы, осколков посуды, — которым была грубо придана форма человеческих тел. Ничего похожего на головы Маскелль не обнаружила и подумала, что тот, кто эти фигуры создал, не видел в них необходимости.
      — Это все, что осталось? — вытаращил глаза Растим. Маскелль еле заметно покачала головой.
      — Это все, что когда-либо и было.
      — Что-то просто соединило вместе то, что валялось вокруг, и натравило на нас? — изумленно пробормотал Растим, оглядываясь. — Как марионеток. — Он с отвращением передернул плечами. Растим принимал очень близко к сердцу несчастье с Гизаром и считал, что ариаденцы в какой-то мере несут ответственность за все те неприятности, которые причиняет кукла. У Маскелль просто пока не нашлось минутки, чтобы посидеть с актером и убедить его в том, что это не так, что никто не мог предвидеть поведения Гизара и уж тем более странных перемен во вселившемся в него демоне.
      Даже Карающий не сумел предостеречь Маскелль — по крайней мере так, чтобы она смогла понять предупреждение.
      — Похоже на те доспехи во дворце, — сказал Риан, снова пнув ногой останки существа. — Или на Гизара — на то, во что Гизар превратился.
      Маскелль откинула волосы с лица и устало вздохнула. Пыль, которую постоянно нес ветер, делала ее кожу сухой и шершавой.
      — Хорошо бы нам узнать, привел ли Гизар тебя к тому месту, где Марада прошла сквозь барьер, случайно или намеренно. И еще: откуда Мараде был известен способ преодоления барьера. — Гизара замечали несколько раз во внешнем дворе и на третьей галерее, иногда ближе к воротам — на второй галерее; он никому не причинял вреда, только заставлял гоняться за собой. Маскелль не спала всю ночь, готовясь отразить новое нападение и пытаясь получить помощь Карающего в поисках поселившегося в храме демона, однако Бесконечность не откликалась. Риан тоже выглядел усталым: Маскелль знала, что ему удалось поспать не больше часа, да и то сидя у стены помещения, где лежал Посланник Небес. Риан так же стремился поймать Гизара, как и сама Маскелль.
      — Я уверен, что слышал второй голос, — сказал Риан, глядя на раскиданный по земле мусор, хотя Маскелль видела, что мысли его далеко. Думаю, что она смогла пройти через барьер, потому что кто-то сообщил ей, как это сделать. А это значит, что врагу известны наши планы.
      Маскелль мрачно кивнула. И все-таки им придется отправить отряды на поиски второго Колеса — ничего иного сделать они не могли.
      Растим стал обходить другие кучи мусора и копаться в останках «тел». Маскелль заметила, как из ворот вышел Каруда с несколькими гвардейцами, преодолел барьер и тоже стал осматривать «тела» врагов.
      Риан поднялся на ноги и рассеянно вытер руки о штаны.
      — Ты не можешь отправиться с поисковым отрядом, — сказал он Маскелль. Растим повернулся на его голос и решительно кивнул.
      Маскелль перевела взгляд с одного на другого.
      — О, так вы вдвоем все за меня решили?
      Растим смущенно почесал голову и отвел глаза. Риан вздохнул и посмотрел на темное, затянутое облаками небо.
      — Ясное дело! Пока мы прочесывали храм в поисках демона-марионетки, мы составили против тебя заговор.
      Маскелль устало потерла лоб.
      — Я не об этом говорила.
      — Отправиться с нами ты не можешь. Все жрецы заняты тем, что поддерживают барьер. Если Гизар нападет на Голосов, или Посланника Небес, или Колесо…
      — Я знаю, — резко бросила Маскелль. — Я знаю.
      — Пойду я, — небрежно сообщил Растим. Он оглядел далекие здания, купола и шпили которых тонули в тумане. — В каком направлении двинемся? Я думаю…
      Риан удивленно посмотрел на него.
      — К кому ты обращаешься?
      Маскелль спросила ариаденца:
      — Ты уверен, что в самом деле хочешь участвовать в поисках?
      Растим засунул большие пальцы за пояс.
      — Мы все обсудили и решили, что пойдем на разведку, — кроме, конечно, старой Мали и девочек. Я отправляюсь с тобой, — сказал он Риану и, пожав плечами, добавил: — Это же просто разумно: в храме мы не нужны, а свою долю хотим внести. Особенно после… происшествия с Гизаром.
      Маскелль всплеснула руками.
      — Вы гонялись за Гизаром прошлой ночью — вот и помогали.
      Риан несколько мгновений смотрел на предводителя труппы, потом сказал:
      — Если ты пойдешь со мной, что ты будешь делать?
      — Помогать. Что же еще? — фыркнул Растим.
      — Нет. Что ты будешь делать?
      Растим заколебался; Маскелль сложила руки на груди и потупила глаза, пряча улыбку. Актер надулся и в конце концов уныло пробормотал:
      — То, что ты скажешь.
      — Хорошо. Тогда можешь идти.
      — Ах, я так тебе благодарен!
      — Ну, раз уж мы обо всем договорились… — Маскелль посмотрела вокруг, стараясь не думать о том, что ждет впереди. — Куда вы пойдете?
      — На юг, — ответил Риан, не поднимая глаз. Маскелль Удивилась: ему и раньше случалось ставить на своем; ей Даже казалось, что в спорах с ней он побеждал всегда. Потом она поняла, что он знает, как тяжело ей остаться в храме, и вздохнула. — В эту сторону идут три отряда, — добавил Риан. — Мы разделимся, чтобы осмотреть как можно больше зданий.
      Маскелль посмотрела на юг, надеясь, что Карающий что-то ей подскажет. Ее взгляд скользнул по высокому строению с двумя шпилями, похожими на рога. Что-то в нем… Нет, уверенности у нее не было. Со времени несчастья Карающий оказывался то слишком близко, то совсем отсутствовал.
      — Мой дух будет следовать за вами, пока сможет.
      Выйдя из южных ворот, Каруда сложил лист пергамента, на котором был начерчен грубый план города, и сказал:
      — Если вы его найдете, не геройствуйте. Немедленно пришлите кого-нибудь за помощью.
      Риан кивнул с насмешливой серьезностью.
      — Мы же так и договорились прошлой ночью. — Небо лишь немного посветлело, и люди, входившие в отряды, держались вместе, проверяя оружие и с любопытством поглядывая на останки нападавших на храм существ — как немного раньше сам Риан, Маскелль и Растим.
      Каруда поморщился, но ничего больше не сказал, только засунул за пояс сложенный пергамент. Сначала кушоритский офицер должен был возглавить отряд, направляющийся на восток, но потом было решено, что он останется в Марай, чтобы в случае необходимости обеспечить его защиту. Каруда не слишком этому радовался. Судя по его лицу, он не только был смущен таким решением, но и видел в нем непоправимый урон своей чести. Риан знал, что заставить Каруду подчиниться мог только приказ Мирака или самого императора.
      В отряд Риана входило двое дворцовых гвардейцев, один храмовый страж, двое слуг и монах, не считая Растима. Два других отряда тоже направлялись в южном направлении, и Растим участвовал в распределении между ними припасов. Перерыв все кладовые, удалось найти несколько мотков веревки и довольно много свечей и небольших фонарей. Каждый участник поисков получил также по фляге с водой и свертку с дневным рационом. Все были вооружены, хотя кому-то достались только наспех изготовленные дубинки.
      — Удачи, — коротко сказал Каруда и вернулся в Марай. Когда Риан обернулся, оказалось, что к их разговору озабоченно прислушивались все воины.
      — Благородный Каруда очень горд, — сказал один из гвардейцев — кажется, его звали Идору, вспомнил Риан.
      — Поэтому-то он и должен бы быть среди нас, — отозвался Риан. Его слова понравились всем, кроме Растима. Коротышка закатил глаза и пробормотал себе под нос:
      — И кто только придумал дипломатию!
      Риан проверил, все ли знают новый порядок шагов, необходимый, чтобы преодолеть защитный барьер. После того как отряд в пятый раз прошел туда и обратно, Растим не выдержал:
      — Послушай, синтанец, у меня в голове хранится шестьдесят три пьесы. Уж как-нибудь несколько танцевальных па я запомню!
      — Ну хорошо, — вытирая пот с покрытого пылью лба, сдался Риан. Вскинув на плечо один из мешков с припасами, он скомандовал: — Пошли!
      Он помахал предводителям двух других отрядов и двинулся по тому же маршруту, по которому они с Карудой шли накануне. Растим шел рядом, весело болтая. Некоторое время им еще предстояло видеть и слышать другие отряды, но скоро они должны были разойтись, чтобы осмотреть как можно большую площадь. Подойдя к первому зданию — тому самому, которое они обследовали с Карудой, Риан оглянулся, и ему показалось, что он заметил какое-то движение. Риан остановился и стал вглядываться в пыльную дымку.
      Растим продолжал идти и говорить, так что не сразу заметил это. Подбежав к Риану, он недовольно спросил:
      — Мы что-нибудь забыли?
      — Нет. Кажется, я заметил кого-то, идущего следом за нами.
      — Ах… — Растим из-под руки посмотрел в сторону храма. — Должно быть, кто-то решил немного проводить нас, знаешь ли. Из любопытства.
      Риан повернулся и с изумлением посмотрел на актера.
      — Что, вроде дельфинов, следующих за кораблем?
      Растим немедленно занял оборонительную позицию.
      — А почему бы и нет?
      Риан покачал головой, глядя в сторону храма. Теперь он уже никакого движения не заметил. Может быть, кто-то из разведчиков отстал и теперь бегом догонял свой отряд, а может быть, это была просто игра теней. Или у него разыгралось воображение…
      «Здесь? При нашем невезении? Вряд ли».
      — Это я, — прошептала ему в ухо Маскелль.
      Риану с трудом удалось не подпрыгнуть от неожиданности. Он вспомнил, что Маскелль пообещала, что ее дух будет их сопровождать; он просто не подумал, как это может проявляться.
      Растим, нахмурившись, смотрел на него.
      — Пошли. — Риан с улыбкой поудобнее пристроил мешок на спине.
      — Я и так шел, это ты остановился.
      — Святейшая мать!
      Перед глазами Маскелль все еще стоял странный город и горы на горизонте; ей понадобилось несколько мгновений, чтобы сосредоточиться на том, что ее окружало, и ответить громко, а не так, как она шептала в ухо Риану.
      — Что?
      — Кто-то пришел от Небесного Императора и желает с тобой говорить.
      — Желает посланец или сам император?
      — Сам император.
      «Что ж… Это в любом случае должно было скоро случиться».
      По крайней мере Райф позвал ее до того, как поисковые отряды успели углубиться в город. Она снова послала свой дух вслед им и прошептала Риану: «Я должна уйти. Это ненадолго».
      — Мы постараемся не так уж развлекаться, пока тебя нет, — вслух ответил тот.
      — Что? — озадаченно переспросил Растим.
      Когда Маскелль вернулась в свое тело, на губах ее все еще играла улыбка. Она моргнула и потерла глаза, пытаясь более отчетливо увидеть монахиню, принесшую известие.
      — Кто сообщил об этом?
      — Слуга, святейшая мать. Я его не знаю. — Монахиня казалась слегка встревоженной; никто из свиты Маскелль не видел других придворных, кроме Мирака и Каруды.
      — Ну, я, наверное, не знаю его тоже. — Маскелль поднялась на ноги и потянулась; после долгой неподвижности колени у нее болели. Прежде чем выйти к посетителю, она пошла проведать Посланника Небес.
      Когда Маскелль опустилась на колени рядом с ним, старая Мали пробормотала:
      — Все еще мертвый. — Несмотря на всю непочтительность слов, в голосе старухи звучала неподдельная печаль.
      — Я и не ожидала ничего другого. — Маскелль осторожно коснулась лба Посланника Небес. Кожа его была сухой и холодной.
      «Мне пригодилась бы твоя помощь, — мысленно сказала старику Маскелль. Ты раньше никогда не прятался от врага».
      Маскелль откинула занавесь и вышла из помещения. Снаружи ждал слуга; на него в упор весьма невежливо смотрели Дория и Киллия. Дория держала в руках дубинку, хотя, к счастью, было ясно, что пользоваться ею она не умеет. Слуга был совсем молод, не старше самого Райфа, и выглядел таким же мрачным и усталым, как и все в храме; единственное, что выдавало в нем придворного, заключалось в шелковой вышивке на куртке. Поклонившись Маскелль, он сказал:
      — Святейшая мать, повелитель…
      — Я знаю, — перебила его Маскелль. — Иду. Киллия дернула ее за рукав.
      — Это не опасно? — прошептала она по-ариаденски. — Что, если тут ловушка? — Дория согласно закивала.
      — Все в порядке, — ответила Маскелль, успокоительно похлопав маленькую актрису по плечу. — Правда все в порядке.
      — Может, нам пойти с тобой? — предложила Дория, глядя на слугу с откровенным подозрением.
      — Нет, подождите здесь. Я ненадолго.
      Маскелль следом за слугой прошла под колоннадой и спустилась в центральный двор. Молодой человек взглянул на заполнивших верхние галереи жрецов. Все они с глубокой сосредоточенностью продолжали тихо петь; в сухом воздухе песнопение разносилось по всему храму.
      — Как долго смогут они продолжать? — спросил слуга. Маскелль прочла на его лице за напускной решительностью страх и неуверенность.
      — До тех пор, пока у нас не кончатся вода и пища.
      Слуга провел ее к угловой башне, потом по лестнице на верхнюю галерею. По дороге Маскелль заметила нескольких человек из свиты императора, расположившихся в комнатах башни; после всего случившегося их праздничные одежды казались грязными и мятыми. Вдоль галереи были расставлены лучники Каруды, оставшиеся охранять храм. Все смотрели на Маскелль со смесью любопытства и страха; впрочем, Маскелль к такому давно привыкла. Правда, теперь на их лицах было написано и что-то еще.
      «Надежда? — подумала Маскелль. — До чего же типично! Они ждут от меня спасения, а у меня нет ответа ни на один вопрос!»
      От галереи полотнищами двух знамен было отделено что-то вроде комнаты; перед ней стояли гвардейцы и несколько придворных, вооруженных мечами. Один из гвардейцев откинул полотнище, и слуга с поклоном предложил Маскелль войти.
      Райф стоял в противоположном углу, повернувшись к Маскелль спиной. Проемы между колоннами тоже были завешены, но сейчас часть полотнищ была отдернута, чтобы впустить в помещение немного света и воздуха. Внутри не было ничего, кроме двух матрацев и жаровни. На подушке в углу сидела одна из молодых придворных дам, держа на коленях маленькую лютню. Не дожидаясь приказания императора, девушка поспешно вскочила на ноги, поклонилась и выскользнула за занавесь.
      Маскелль сделала глубокий вдох, но ничего не сказала и стала просто ждать.
      Райф повернулся к ней с каменным лицом.
      — Итак… — Он все еще был в расшитом золотом шелковом парадном одеянии, хотя и снял часть тяжелых украшений. — Вот мы и встретились.
      — Действительно.
      К удивлению Маскелль, император отвел глаза и закусил губу; на его лице отразилось какое-то сильное чувство, названия которому Маскелль не могла найти. Хриплым голосом он пробормотал: