Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма

      Ибо, по правде говоря, три Великих Аркана являются лишь тремя аспектами в трех сферах одного-единственного Великого Аркана - Аркана единства противоположностей в голове, в сердце и воле. Иными словами, речь идет о трех аспектах одного Великого Аркана Креста, поскольку крест всегда осуществляет союз противоположностей, в том числе противоположности между формальным знанием разума и материальным познанием как следствием откровения свыше.
      Интуиция, о которой говорит Анри Бергсон, является плодом постепенной трансмутации разума, предоставившего свой свет в распоряжение инстинкта-мудрости, едва слышно шепчущего из темных глубин. Благодаря обету послушания, принесенному разумом превосходящей его стихии, осуществляется его постепенная
      трансформация из органа формального знания (то есть знания отношениймежду предметами и существами) в орган знания материального (то есть знания предметов и существ как таковых). Обет бедности, принесенный разумом превосходящей его стихии, открывает для него возможность постижения этой стихии и восприятия ее сокровенного учения, к которому он остался бы слеп и глух, не будучи освобожденным от собственного богатства, т. е. если бы он не научился молчать ради того, чтобы услышать. И, наконец, целомудрие, обет которого принесен разумом превосходящей его стихии, постепенно преобразует его из существа, жадно стремящегося к количественному накоплению знаний, в существо, стремящееся лишь к тому, что глубоко и значительно, т. е. к качеству.
      Гностический аспект Великого Аркана соединения противоположностей ("conjunctio oppositorum") или их единства является, таким образом, трансмутацией разума, занятого проблемой "как" вещей, в интуитивный орган, занятый проблемой их "что". В то же время это и трансформация откровения мудрости, пребывающей запоротом разума (которая, сточки зрения разума, существует настолько спонтанно и "догматитчески", что кажется разуму совершенной тьмой из бессознательного), в доступный пониманию язык и сведения, которые могут быть восприняты разумом. Иными словами, бессознательное, вместо того, чтобы изумлять разум и ставить его в тупик, объединяется с ним, проникает в него и в нем становится светоносным. Но это происходит лишь после более или менее длительного и болезненного опыта "распятия" сознания на кресте, образованном парой противоположностей "субъективное - объективное" и парой противоположностей "разум - бессознательная мудрость" (см. рисунок). Четыре элемента этого креста соответствуют первым трем Сефирот ( KETHER, СНОКМАН, BINAH) и "срединному стволу" между абсолютной субъективностью ( KETHER) и абсолютной объективностью ( MALKUTH).
 

 
      Именно в этом кресте и происходит постепенное сближение, слияние и соединение разума и бессознательной мудрости. В начале этого процесса разум и бессознательная мудрость имеют так мало общего, что общение между ними почти полностью сводится к снам, т. е. к такому состоянию сознания, в котором разум хотя и присутствует, но крайне пассивен. Затем это общение распространяется и на бодрствование. Далее общение переходит на язык символов, в том числе символов Таро. И, наконец, разум и мудрость - уже не бессознательная - достигают такой степени взаимопонимания, что понимают друг друга непосредственно, не прибегая к помощи снов и символов. Только тогда осуществляется их соединение, т. е. такое состояние сознания, которое Бергсон называет "интуицией", а каббалисты определяют как DAATH.
      Непосредственное общение между разумом и мудростью является, собственно говоря, лишь развитием сознания, которое распространяется из сферы действия в сферу познания, и уже в ней пробуждается для того, чтобы стать светом разума. Сознание имеет два аспекта: аспект негативный (общеизвестный житейский скепсис), который проявляет себя как предостережение, готовое раскритиковать какое угодно действие еще до его совершения, либо как упрек, осуждающий действие уже совершенное; и позитивный аспект (в повседневной жизни почти полностью игнорируемый), который проявляет себя как импульс, рекомендующий какое-либо действие до его совершения и как тайная радость после его совершения. Этот позитивный аспект сознания и становится, в первую очередь, принципом озарения и откровения разума, т. е. когда последний соединяется с бессознательной мудростью (которая есть нечто иное, как принцип сознания). Интуиция, следовательно, является в конечном счете лишь единством разума (отрекшегося от своей абсолютной автономии) и сознания, пробужденного к тому, чтобы стать источником конкретных и точных откровений для разума. Несколько упрощая, можно сказать, что интуиция есть разум, ставший совершенно осознанным, и что она есть сознание, ставшее полностью доступным пониманию разума.
      Таким образом, сознание предлагает разуму столь же обширный мир духовного опыта, каким эмпирический мир является для опыта внешнего. В результате разум может развиваться и расти одновременно в двух направлениях, - в направлении внешнего эмпирического мира, доступного органам чувств, и в направлении внутреннего эмпирического мира, доступного сознанию. Сознание есть единственная законная и безопасная дверь в мир, не менее обширный и гораздо более глубокий, нежели мир, воспринимаемый нашими органами чувств. И от разума зависит решение стать "рабом сознания" ("ancilla conscientiae") - так же, как средневековая философия считала себя "рабой теологии" ("ancilla theologiae"), - каковое решение и открывает эту дверь.
      Ведущая роль сознания в переходе от "мира поверхностного" к "миру глубинному" давно уже известна традиции. Она получила драматическое осмысление и конкретизацию в рассказах о "страже порога " и о "встрече" с ним. Когда речь шла о прохождении "врат", отделяющих "мир поверхностный" от "мира глубинного", этой встрече отводилась решающая роль. Ибо от этой встречи зависит, будет ли "соискатель" принят или получит отказ. Тот, для кого оказывалась непереносимой правда о себе, открытая ему при этой встрече "стражем порога", отступал, т. е. принимал решение довольствоваться поверхностным ми ром, миром внешнего опыта и логических построений разума. Тот же, кто обладал достаточной отвагой и смирением, чтобы выстоять перед откровением правды о себе, проходил эти врата и был тем самым принят в школу эзотерической жизни, т. е. в "глубинный мир". "Страж порога" представляется в традиции (включая новейшие ее разработки) либо как своего рода прообраз, объединяющий в себе все прошлое конкретного человека, либо как иерархическая сущность в ранге Архангела, преподающая урок сознания посредством (а это лишь одно из средств) проецирования прообраза человеческой личности, притязающей на "глубинный мир". Последняя концепция "стража порога" и характера встречи с ним более точна и близка к истине. Страж порога -это не пугало морали, приводящее в замешательство "духовную буржуазию", но, скорее, наш старший брат и слуга Господа, который с бесконечной добротой и сверхчеловеческой мудростью, хотя и с полной правдивостью, помогает нам пройти путь от поверхности к глубинам. По крайней мере таково свидетельство известного мне опыта пяти человек, живших в нашем столетии.
      Страж порога, о котором говорится в герметической традиции, - это великий судия, облеченный ответственностью за сохранение равновесия между тем, что вверху и тем, что внизу. В традиционной церковной иконографии он изображается с мечом и весами. Меч - это его оживляющее и исцеляющее воздействие, которое, укрепляя в смирении, придает отвагу душе, алчущей и жаждущей глубин; весы же суть предъявление им точного счета того, что должно быть уплачено, дабы получить право идти дальше.
      Насколько мне известно, наиболее глубокое понимание и совершенное знание практического применения весов, о которых шла речь, выказывал Филипп Лионский. Он неустанно повторял:
      " Платитеваши долги! Платитедолги ваших ближних! Ибо платить долги будут все, и неважно, будут ли они уплачены в этом мире или в ином, главное, чтобы они были уплачены" (cf. 56).
      Вот почему, прежде чем взяться за исцеление недуга, он часто просил больного и близких ему людей уплатить "цену исцеления", которую устанавливал в виде воздержания в течение определенного времени (несколько часов, дней или недель) от злословия в чей-либо адрес - на словах или даже в мыслях.
      Иной способ уплаты долгов - своих или чужих - это раздача денег бедным либо пожертвования на благотворительность. Наши предки поступали правильно, оставляя деньги бедным, церкви, больницам либо сопровождая свои молитвы об отпущении грехов и исцелении денежными пожертвованиями бедным либо на благотворительность. Они инстинктивно понимали, что долги следует платить и что лучше платить их здесь, чем после смерти. Для них еще была очевидна реальность весов у стража порога.
      Таким образом, страж порога, о котором говорит традиция, является в отношении сознания вестником и мерилом справедливости и одновременно его учителем. Его весы означают негативный, а меч - позитивный аспект сознания, т. е. аспект откровения и исцеления. Встречи со стражем порога не миновать тому, кто хочет пройти через врата на границе "мира поверхностного" и "мира глубинного". Войти в "глубинный мир" можно лишь через дверь сознания. А открывающая его интуицияесть не что иное, как разум, подчиненный сознанию - подчиненный в том смысле, что составляет с ним одно целое.
      Не существует, следовательно, никакого эзотерического или оккультного набора приемов, который был бы в состоянии помочь нам (не говоря уже о том, чтобы заставить) перейти из "мира поверхностного" в "глубинный", за исключением чисто нравственного акта "sacrificium intellectus", жертвоприношения разума сознанию. Это есть безусловное и окончательное признание примата "нравственной логики", ее превосходства над "формальной логикой" разума, что в конечном счете означает переход от умозаключений к интуиции. Никакие усилия концентрации внимания либо подавления умственной деятельности сами по себе не помогут обрести интуицию. Ни дыхательные упражнения, ни методы рассуждений не принесут здесь никакой пользы. Ибо для достижения цели высшей, нежели в пределах разума и тела, необходимо использовать и средства высшие, нежели разум и тело. Духовное достигается только духовными методами, а они сводятся исключительно к нравственному акту и соответствующему усилию.
      Странное дело! Христианский Запад, до столь высокой степени развивший технику и технологию в материальной сфере, едва ли располагает какой-либо психо-спиритуальной техникой и технологией, тогда как буддистский и пантеистский Восток, почти совершенно игнорировавший материальную технику, разработал весьма успешный комплекс психо-спиритуальной "техники и технологии". По-видимому, "технологический гений" разума Востока обращен к сфере духовной жизни и, возможно, истощил себя в ней, тогда как тот же "гений" разума на Западе истощил либо продолжает истощать свой творческий потенциал в сфере внешней жизни. Следствием этого оказалось то, что духовная жизнь Запада - его мистицизм, гнозис и магия - развивалась прежде всего под знаком принципа благодати, а мистицизм, гнозис и магия Востока развивались прежде всего под знаком принципа технологии, т. е. научного, эмпирического принципа отслеживания и использования цепочки причин и следствий в плане усилий и их результатов. Так, например, классический труд по Йоге - " Йогасутры" Патанджали - рекомендует, как полезное для концентрации, поклонение своему лично му божеству - с тем, чтобы отрешиться от него, когда оно утратит свою полезность, т. е. когда йог приобретет способность концентрироваться на бесформенном и безликом.
      "Йога есть прекращение колебаний ментальной субстанции", - гласит известный афоризм " Йогасутр", т. е., согласно закону каузальности - причинно-следственной связи, - подавление умственных движений является той причиной, результатом которой является йога, или единение с Абсолютной Сущностью.
      Сан Хуан де ла Крус, который множество раз приходил в экстаз либо погружался в единение с Абсолютной Сущностью, также говорит в своих трудах о полном молчании разума, воображения и воли личности, а стало быть, о том состоянии, при котором умственные движения подавлены. Но он неустанно повторяет, что причиной этого молчания, этого подавления умственных движений, является Присутствие Бога, к которому душа преисполнена любовью, а отнюдь не человеческая воля. Состояние полного молчания разума - и даже воображения и воли - открывается как врожденноедуше, воспылавшей любовью к Богу. Здесь нет никакой психо-спиритуальной технологии; все вершит взаимная любовь между душой и Богом.
      Итак, налицо различие между наукой психо-спиритуальной технологии (Раджа-Йога) и "истинной благодатью любви" в "ночи чувств и духа" Сан Хуана де ла Крус. Термин "истинная благодать", долженствующий обозначать это различие, применяется и самим Сан Хуаном де ла Крус. В его "Песнопениях души" говорится (39: р. 295):
 
"Однажды темной ночью,
Воспламененный страстными томлениями любви,
- О истинная благодать! -
Я незаметно вышел
Из дома, погруженного в покой".
 
 
 
"En una noche obscura,
Con ansias en amores inflamada,
- Oh dichosa ventura! -
Sali sin sernotada, Estando ya mi casa sosegada".
 
      "Когда мой дом погружается в покой... [душа] устремляется к божественному единению любви... а весь дом ее сил и желаний погрузился в сон и тишину...", - говорит Сан Хуан де ла Крус в своем комментарии к этим стихам. Или в другом месте:
      "Истинной благодатью для души было то, что Господь привел ее в эту темную ночь, из которой снизошло на нее столь великое благо и в которую сама она никогда не смогла бы войти. К тому же никто не смог бы одними своими силами освободиться от всех своих склонностей ("всего дома сил и желаний") с тем, чтобы устремиться к Богу" (66:1, i, 5)
      Здесь указано четкое различие между христианским путем, - путем очищения, озарения и прихода к единению, в котором нет ничего похожего на технологию, - и путем Йоги, содержащей широкий диапазон технологических приемов, - от физической подготовки (Хатха-йога) до психо-ментальных приемов (Раджа-Йога).
      В христианском мистицизме, гнозисе и магии нет ничего от техники, здесь все - искусство и благодать. Но как же тогда быть с повторением молитв по четкам у католиков и молитвой сердца ("молитвой Христа") в Православной Церкви? (Молитва сердца - это не прерывающееся ни днем, ни ночью повторение в такт биению сердца молитвы: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного"). Или как быть с теми же ирландскими монахами, которые ежедневно наизусть повторяли всю Псалтирь? Разве здесь также не идет речь о технике?
      Принцип ритма и принцип техники(или максимальный эффект при минимуме усилий) отличаются друг от друга так же, как биология отличается от механики, или как живой организм отличается от машины. Повторение веков и поколений, празднеств, религиозных обрядов, дыхание, биение сердца, молитва - когда речь идет о молитвах по четкам, о молитве сердца, о ежедневном повторении всех псалмов - все это проявления принципа ритма, тогда как, скажем, молитвенное колесо у тибетцев, вращающееся на ветру, есть проявление механического принципа, т. е. основополагающего принципа техники, согласно которому минимум усилий прилагается для достижения максимального эффекта.
      Ритм в молитве заставляет ее перейти из психологической сферы в сферу жизни, из сферы личных склонностей и настроений в сферу основополагающих и всеохватывающих импульсов насущного бытия. Говоря языком оккультизма, речь здесь идет о перенесении молитвы от "астрального" (или "душевного") тела к телу "эфирному" (или "витальному"), т. е. о том, чтобы молитва заговорила языком жизни, а не языком личных чувств и желаний. И так же, как жизнь подобна беспрестанно текущей реке, так и молитва по четкам, например, течет непрестанно и неустанно, ибо живое является одновременно животворным. Покой и ритмичная молитва ("молитва-жизнь") не отнимает сили не утомляет, а, наоборот, придает силы молящемуся. Вот почему анонимный автор сочинения "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу", в котором повествуется о переживаниях простого русского верующего, предававшегося постоянной молитве сердца, говорит об ощущении расцвета и тихой радости, наполнявшем его денно и нощно и уже на земле дававшем ему предвкушение райского блаженства. Так же обстоит дело и с чтением молитв по четкам. Сто пятьдесят Ave Mariaи пятнадцать Pater Noster, произнесенных по четкам, вводят человека во вселенскую реку духовной жизни - что является доказательством универсальности молитвы - и таким образом приводят его к исполненному радости покою. Странник отмечает в третьей главе своих "Откровенных рассказов...", что еще до испытания им ощущений, даваемых беспрерывной молитвой сердца, и даже до того, как он узнал о ее существовании, в нем самом и в его жене "охота к молитве была, и долгая наружная молитва не казалась трудною, но отправлялась с удовольствием. Видно, правду сказал мне один учитель, что бывает тайная молитва внутри человека, о которой он и сам не знает, как она сама собою производится неведомо в душе, и возбуждает к молению, кто какое знает и как умеет" (10: с. 77).
      Возможно, именно эту "тайную молитву" в подсознании души имел в виду апостол Павел в Послании к Галатам, говоря:
      "А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: "Авва, Отче!"" (Гал. 4: 6).
      Итак, ритм объединяет осознанную молитву и неосознанную "тайную молитву", и вследствие этого объединения "молитва-усилие" становится "молитвой-жизнью", т. е. молитва души становится духовной молитвой. Повторяющиеся молитвы по четкам, молитвы сердца, литании, псалмы и т. д. приводят к трансформации "молитвы-усилия" в "молитву-жизнь". Отнюдь не будучи средством механизации молитвы, они одухотворяют ее.
      Да не смутит вас, дорогой неизвестный друг, тот факт, что вы столкнулись с молитвами по четкам в герметическомрассуждении о Восемнадцатом Аркане Таро, Аркане, который учит нас выходить за пределы "затемненного лунного разума". Эзотеризм не есть собрание необычных и неизвестных вещей, это, прежде всего, не совсем обычный и не совсем известный способ виденияобычных и известных вещей, видения их глубины. А молитва по четкам, совершенно "экзотерическая" и, так сказать, "знакомая до пресыщения", открывает глубокие истины духовной жизни, в том числе истину соединения молитвы души и молитвы духовной. Более того, она тесно связана с темой Восемнадцатого Аркана Таро: Аркана знания того, как перейти от разума, затемненного земной "техничностью", к разуму, озаренному духовным солнцем, т. е. к интуиции. Иными словами, прыжок, к которому Анри Бергсон призывал наш разум, можно совершить, произнося молитвы по четкам. Точка зрения монаха-капуцина? Возможно, но почему хотя бы иногда монах-капуцин не может быть прав?
      Как бы там ни было, я открыто заявляю, что практический герметизм есть прежде всего желание и способность обучаться всему и у всех и что "всезнайство" - это его смерть.
      "Всезнайство" - состояние, присущее сознанию, когда человек подвергает пересмотру всю совокупность усилий, проделанных в прошлом, и достигнутые благодаря им результаты, придерживаясь установленных правил игры - погружает разум в лужу стоячей воды с точно очерченными границами, которая захватывает его и вынуждает, подобно раку, пятиться назад от всего нового, требующего творческих усилий. Разум прячется в стоячее болото привычной среды перед лицом антиномии ментального анимизма, т. е. антиномии "безраздельное послушание - критический протест".
      Точно так же он отступает перед лицом интеллектуальной антиномии "тезис - антитеза", которая предстает перед ним подобно двум каменным башням, неподвижно застывшим в своем противостоянии. А над этими антиномиями, где должен бы находиться третийэлемент - синтез, - он видит только человеческое лицо, только проекцию человеческой воли, жаждущей определенного интеллектуального порядка с тем, чтобы избавить себя от лишающих покоя противоречий. Медля без конца и никак не решаясь совершить прыжок- взлететь и над "собакой" подчинения авторитету ("безраздельного послушания"), и над "волком" критики, отрицающей всякий авторитет ("критического протеста"), - ринуться ввысь, оставив далеко внизу обе "Вавилонские башни" - башню тезисов и башню антитез, - разум чувствует себя одинаково неуютно, к тому же его подсознание постоянно тревожат еле уловимые капли, в которых просачивается свет синтеза, омраченный тенью своенравной человеческой воли. Ибо хотя луна - разум, озаряемый солнцем, - пребывает в затмении, она все же оказывает постоянное воздействие на разум посредством своеобразного дождя, чьи капли падают в подсознание разума и производят в нем движение и неясный, тревожный шум.
      Да, "всезнайство", однажды овладев разумом, полностью помещает его в обстановку карты Восемнадцатого Аркана Таро, - "Луны". Контекст этой карты - Луна в затмении наверху, две башни, волк и пес в середине и лужа с пятящимся в ней раком внизу - гласит: "при столкновении с двумя антиномиями - психической и интеллектуальной - у вас нет иного выбора, кроме движения вперед" (что означает подняться над собой) "либо отступления" (что означает погрузиться в застойную среду).
      Ввиду чрезвычайной значимости этого выбора его обстановкадолжна быть представлена с предельной ясностью. Такова, стало быть, геометрическая фигура, пребывающая в основе данной ситуации (см. рис.).
 

 
      Так вот, эта фигура - квадрат с двумя противоположными друг другу треугольниками - есть фигура магическая. Точнее, это классическая фигура симпатической, или колдовской магии, т. е. магического действия либо магического механизма, который парализует сознательную волю с помощью двух антиномий по горизонтали (квадрат) и антиномии по вертикали (вершины противоположных треугольников).
      Само собой разумеется, что здесь и речи нет о "вредоносной магии" с ее "aqua toffana", о пропитанных ядом носовых платках, тунике кентавра Несса или иных, более экзотичных и менее известных смертоносных орудиях, о которых говорит Элифас Леви в посвященной Восемнадцатому Аркану Таро главе книги "Учение и ритуал высшей магии" (80: р. 155). Нет, речь здесь идет о чем-то гораздо более глубоком и серьезном, - об Аркане разума с помраченным сознанием. Это Аркан магического механизма, действующего под поверхностью того состояния разума, которое стремится объяснить движение через неподвижность, живое через неживое, сознание через бессознательное, нравственность через безнравственное. В самом деле, как могло так случиться с человечеством, что многие его интеллектуальные представители - даже его лидеры и вожди - стали рассматривать мозг не как орудие, но как генератор сознания, химию - не как орудие, но как генератор жизни, а экономическую сферу - не как орудие, но как генератор культуры? Как могло случиться, что человеческий разум пришел - во всяком случае у многих представителей человечества - к видению человека без души, а мира без Бога? Какая здесь действует тайная и скрытая сила, подталкивающая и вынуждающая человеческий разум прежде всего заявлять, что жизненно важные проблемы неразрешимы - коль скоро то, что выходит за пределы чувств и разума, непознаваемо, - и вслед за этим отрицать самое их существование? Иными словами, как могло произойти, что человеческий разум оказался в состоянии метафизического затмения?
      Ответ на эти вопросы может дать нам симпатическая, или колдовская магия, а это и есть Восемнадцатый Аркан Таро. "Ответ", как для данного случая, так и для герметизма в целом, состоит в наделении способностью видеть, или в раскрытии глаз. Ибо каждый Аркан, в той мере, в какой он является Арканом, - это не доктрина, а, скорее, явление, - явление открытия глаз, т. е. открытия духовного чувства, позволяющего видетьвещи по новому. А это как раз то, что составляет комплекс проблем, входящих в Восемнадцатый Аркан Таро.
      Человеческий разум подвергся воздействию колдовской магии - если называть вещи своими именами. Его сознательная мотивирующая воля парализована в квадрате двух антиномий: "авторитет - автономия" и "утверждение - отрицание". Чтобы выйти из него, она должна либо отступитьв область предразума, либо двинуться впередв область сверхразума, т. е. либо, подобно раку, заползти назад, в свою лужу, либо двинуться вперед, превзойдя самое себя, поднявшись над собой в прыжке или полете, но только не строить Вавилонских башен и не лаять жалобно и не исходить яростным воем, подобно собаке и волку.
      Однако многие представители человеческого интеллекта избрали именно отступление. Иные способны лишь на воздыхания по романтическому прошлому, когда разум купался в лучах горнего света; иные проклинают грехи и заблуждения трагического прошлого, со всем его догматизмом и авторитаризмом. Иные, наконец, не тревожась о том, что происходит рядом сними в их интеллектуальном окружении, продолжают строить Вавилонские башни интеллектуальных систем -позитивных или негативных, утверждения или отрицания. Таким образом, одни отступают в предразум, т. е. предаются методическому поиску причины развитого - в примитивном, причины сознания - в грубой материи, причины рационального - в иррациональном, а причины нравственного - в безнравственном; другие изливают себя в элегиях, оплакивающих минувший золотой век, либо мечут громы и молнии по поводу его недостатков; третьи, наконец, возводят Вавилонские башни, основанные на тезисах и антитезах, извлеченных из сумрака их собственного разума и затмевающих то сознание, которое озаряет откровением и которым собственно надлежит руководствоваться.
      Человек, предубежденный таким образом, начинает видеть в чем угодно лишь проекции первичных и элементарных импульсов собственной природы: наслаждение (Фрейд), стремление к власта (Ницше, Адлер), материальные и экономические интересы (Маркс). Проекция земного элемента человеческой природы на ночное светило - аналог нравственного сознания - вызывает затмение. Человек более не видит и не ожидает увидеть ничего заслуживающего внимания.
      Луна в затмении с человеческим профилем вместо отраженного солнечного света... пустынная равнина с двумя башнями, собака и волк, воющие внизу... лужа стоячей воды с геометрически четкими границами и укрывающая в себе рака, - не вызывает ли вся совокупность этих образов в начале ощущения беспокойства, а затем тревожных мыслей о далеко идущем воздействии колдовской магии, чьей жертвой оказался человеческий разум?
      Общеизвестно, что усилиями Канта были выявлены границы разума, т. е. Кант продемонстрировал факт его несвободы и обратился к мыслящему человечеству с тем же серьезным предупреждением, которое может быть сформулировано языком образов Восемнадцатого Аркана Таро так: "Ночное светило пребывает в затмении! На нем вместо чистого света объективной космической истины видится человеческое лицо! Бежать из темницы этого затмения можно, лишь обратившись к нравственному сознанию трансцендентной Сущности!" Со времен Канта и до наших дней факт околдованности разума приобретает все большую достоверность и значимость. В этом письме мы приводили обширные цитаты из Анри Бергсона, поскольку он в высшей степени ясно и обоснованно это продемонстрировал, но Бергсон не был одинок в своем свидетельстве о субъективной несвободе разума и призыве к ее преодолению. Сколь бы глубоки ни были их расхождения во многом остальном, Шопенгауэр, Дейссен, Владимир Соловьев и Николай Бердяев - упомяну лишь наиболее известные имена - сходятся в том, что составляет тему Восемнадцатого
      Аркана Таро. Гегель даже выдвинул теорию новой метафизической логики -диалектику тезиса, антитезы и синтеза - которая по существу является лишь новым подтверждением интеллектуального аспекта герметического метода "нейтрализации бинеров", который встречается и в алхимических трактатах, и у Якоба Бёме, Сен-Мартена, Фабра д'Оливе и т. д. и который нацелен на освобождение разума из темницы и возвышение его до "объективного знания" с помощью интеллектуальной интуиции.
      В наше время Пьер Тейяр де Шарден выдвинул задачу "диалектики эволюции", которая уже не является сугубо интеллектуальной задачей, но, скорее, является способом виденияхимических, биологических, психических, интеллектуальных, нравственных и духовных процессов в их эволюции, которая происходит согласно объективнойдиалектике (то есть ее истинность удостоверяется в любой сфере, с помощью любых эмпирических средств), а именно в дивергенции, конвергенции и эмергенции(расхождении, схождении и возникновении). Это уже не один из аспектов герметизма, это герметизм во всей его наглядности, включая мистицизм, гнозис и магию и весь опыт физического мира, как единое целое.
      Таким образом, нетолько признан тот факт, что человеческий разум околдован, - прилагалось и прилагается множество усилий к его освобождению. Однако остается вопрос относительно "технологии" колдовской магии, чьей несомненной жертвой пал разум.
      Эта "технология" сводится к одному-единственному слову: сомнение. Со-мнение, "dubium", "Zweifel", "doubt" и т. д. - это состояние сознания, столкнувшегося с антиномией, т. е. с двумя тезисами, которые кажутся ему в равной степени обоснованными и которые противоречат друг другу. К примеру, Кант сформулировал четыре основные антиномии:
      1. Мир имеет начало во времени и ограничен в пространстве - мир не имеет начала во времени и бесконечен в пространстве.
      2. Материя состоит из неделимых частиц - ничто в мире не состоит из неделимых частиц, и в мире нет ничего неделимого.
      3. Свобода не существует, все процессы протекают как причинно обусловленные - детерминизм, согласно причинным законам Природы, не является единственно сущей формой, ибо существует также детерминизм причинности, источником которого является свобода.
      4. Мир предполагает наличие побудительной причины, которая есть необходимое существо, - ни в мире, ни за его пределами нет необходимости в каком-либо существе, которое было бы его побудительной причиной.