Подвижные игы для принцесс - Подвижные игы для принцесс

А для их увеселения актеров наиболее отличившихся зовет. Вот и мы в список «приглашенных» угодили. По правде, я вообще идти не хотела. Отчасти из осторожности. Но больше всего, из-за того, что прибыли там, кроме престижа и дармового угощения, никакой другой не предвидится. Считается, что с комедиантов и того достаточно — пусть радуются возможности перед «высокими» гостями выступить. Ага. Сейчас прям, разрыдаюсь от осознания, какая мне удача привалила. Смотреть на чавкающую, расфуфыренную толпу за миску похлебки и кубок кислючего вина — вот оно счастье!
      В общем, хотела я отказаться. Но напарник мой чуть не слезно умолять начал. Для него то это удача. Он своим ремеслом и дальше зарабатывать собирается, а это приглашение «ко дворцу» ему хорошую репутацию сделает. Вот и поддалась я на уговоры. А еще, на десяток серебряных монет, отсыпанных факиром «за хлопоты». И куда я качусь? Еще несколько месяцев назад, деньги для меня мало что значили: есть — хорошо, а нет, так и без них друзья с голоду пропасть не дадут. А нынче. Без медяка, даже спасибо не скажу. Еще немного и звон монет станет прекраснейшей музыкой на земле. Эдак и до сквалыжничества докатиться недолго. Начну золото копить и в подушку зашивать. Металл станет мягче пуха гагачьего казаться. А то вовсе, в сундуках добро свое по глубоким подвалам хоронить затеюсь, дабы безлунной ночью в погреба спускаться и трясущимися руками его пересчитывать. Б-р-р-р… Худющая, бледная скелетина в желтоватых отблесках золота. Худющая потому, что во всем себе отказывать стану, лишь бы очередной медяк сэкономить. А бледная? Так на улицу выходить зарекусь, дабы состояние без присмотра не оставлять. Вдруг покуситься кто? В общем — кошмар! Одно утешение, я это пока ради друзей делаю. Чтобы не пришлось нашим парням во время плавания животы надрывать и гнилым луком питаться. Надо бы рассказать им о моей доброте. Пусть ценят! Особенно лорд…
 

* * *

 
      Ох, чуяло мое сердце, что ни к чему хорошему посещение дворца не приведет. Заранее ко всяким гадостям готовится, стала. Вот и напророчила! Еще только ко входу мы с факиром и инвентарем подошли, а у меня все волоски на теле трепыхаться начали. Потому как отчетливо от дворца мертвечиной повеяло. Магически. «Родной» такой запах. Поменьше чем в Войятской чащобе, но сильнее чем от знакомого мне некроманта. Руки вмиг похолодели, а ноги наотрез отказывались следующий шаг делать. Я бы так и осталась перед той дверцей для прислуги статую изображать, если бы меня факир силком за руку внутрь не затащил. Суета, царившая среди челяди, быстренько мои чувства на место поставила. И не мудрено. Попробуй долго в прострации по прибывай, если об тебя каждое мгновение кто-то тормозит и немилосердно при этом ругается. Очухалась слегка. В уголочек забилась и стала со своими ощущениями общий язык находить. Только вроде бы договорилась, как время пришло с представлением пред ясны очи публики выходить. Тут у меня опять все рухнуло. Едва успела силу в комочек сжать и за щитами запрятать, чтобы стороннему магическому взгляду слабенькой деревенской ведьмочкой казаться, как уже посреди чадящего факелами зала стояла. Напарник мой шустро принадлежности по столику раскладывал и на местном наречии зрителям вещал чего-то. За ним я почти не следила. Глаза тут же вкруговую по залу пошли. Лучше бы я этого не делала. Постояла бы себе в одну точку уставившись, сколько бы нервов сэкономила. Нет же. Любопытство — враг мой первейший. Ну что, полегчало мне, когда я в толпе знакомый взгляд встретила? Именно взгляд, не человека. Уже одно это жутью окатить может, когда на незнакомом лице замечаешь, ранее виденное выражение глаз. А тут, аж четыре таких лица.
      Мамочки. Хочу домой. В родную деревню. Сдался мне этот большой мир? Чего я в нем не видела? И учеба та… Невежам живется легче…
      Но волю в кулак собрала. И колдовать помаленьку начала. Только нелегкое это дело, когда по тебе чужие пристальные взгляды холодными змеями елозят. Я чуток глаза скосила на ближайшую ко мне подозрительную личность. Так и есть! Этот хмырь во мне никак дыру гляделками своими проковырять собрался? А ведь остальной народец на факирские «чудеса» разинув рот глазеет. Меня только мельком взглядами одаривает. Но не этот. Надо полагать остальные из четверки тем же занимаются. Как бы от меня к концу представления горстки пепла не осталось… Впрочем, некромантия с огненной стихией не очень то ладит. Глядишь обойдется.
      Почти перед самым концом нашего выступления, мне будто игла холодная меж лопаток впилась. От неожиданности я даже концентрацию потеряла и один из «летающих» кинжалов начал падать. Только и успела его у самой столешницы подхватить. В то же время щиту своему, силы прибавила. Неприятное ощущение исчезло. Зато преследовавший меня взгляд стал еще пристальней. Кое-как до конца представления домучилась. Пару раз поклонилась и, не дожидаясь упивающегося почестями факира, скорее вон в коридор вылетела. Там к стенке прилипла, пытаясь справиться с дрожью в коленях.
      Факир моей непочтительностью был возмущен непомерно. Сразу же по выходу из пиршественной залы нравоучения читать затеялся. Я от него только отмахнулась. Мне и нотаций лорда Олланни хватает, стану я еще всяких аферистов слушать. С трудом перебирая тяжелыми ногами, я доползла до столовой для прислуги, где пировали уже отмучавшиеся комедианты. Аппетита не было. Воздуха тоже. Единственное, чего доставало — шума. Он бил кузнечным молотом по голове, заставляя мысли сплющиваться в лепешку. Хотелось на воздух. Не прощаясь с напарником, я тихо выскользнула во двор.
      Благодать! Мягкий ветерок с моря нежно холодил разгоряченные щеки. Его солоноватый запах осторожно прогонял начинающуюся головную боль. Тихо шелестели листья. Слышался отдаленный гул веселья и чьи-то тихие шаги…
      Шаги? Я резко обернулась на еле уловимый шум.
      Чтобы на мгновение увидеть летящий в лицо кулак. После этого была уже только тьма.

Глава 8

      Нда… Мама меня учила дурные привычки в себе искоренять, а я, недотепа, все больше новыми обзавожусь. Вот и еще одна появилась — приходить в себя в темных каменных помещениях. Нынешняя обитель, правда, рукотворная. Ну не природа же камешки обтесывала и аккуратненько их друг к дружке подгоняла? А именно это я узрела, открыв глаза — надежную каменную кладку пола.
      Лицо саднило. Левая половина, судя по ощущениям, распухла, а нижняя губа горела огнем. Никак мне мордашку попортили? Сволочи! А вдруг еще и зубы выбили? Во рту отчетливый привкус крови ощущается.
      Фух! Вроде жевалки на месте. А то, как представлю себе, что до конца жизни придется щербатой ходить, так сразу в душе «теплые» чувства «любви» к ближнему зарождаются. Сразу хочется к этому ближнему еще ближе подобраться и…, остатки зубов в шею вонзить «в порыве страсти».
      Впрочем, чего я тревожусь о существовании в беззубом будущем? Все остальные малоприятные ощущения в моем тельце, ярко повествуют о том, что будущее это, обещает быть непродолжительным. Если бы мне добра хотели, стали бы руки связывать? Да еще за спиной?
      Мало вероятно. Более того, уловив момент моего пробуждения, «доброжелатели» решили ускорить процесс восстановления мыслительных способностей путем выплескивания ведра воды на голову. Оптимисты… Были бы у меня те способности, не валялась бы сейчас, карлики ведают где, в компании боги знают кого. Но эти, боги ведают кто, о сей аномалии не подозревают. По наивности своей думают, что раз человек есть, то и мозги быть должны. А вот дудки! Купайте не купайте — ума не прибавиться. Даже если моцион морской водой устраивать. Что, впрочем, и было проделано. Гады! Я то сперва обрадовалась, попыталась живительную влагу с лица слизнуть, дабы привкус крови заглушить — а тут такая подлянка! От соли аж скулы свело.
      Когда вода растеклась достаточно широкой лужей и, как следует, промочила всю мою одежку, кто-то «аккуратно» приподнял меня за шиворот и водрузил на ноги. А чтобы я ненароком обратно в лужу не плюхнулась (экая забота), зафиксировал в стоячем положении, привязав веревку к запястьям. Тут уж, хочу, не хочу, а ножки поджимать я не решилась. Плечевые суставы пожалела.
      Послышались легкие шаги, сопровождающиеся шуршанием одежды, и моим опущенным долу глазам предстали обутые в мягкие сапоги ноги. Я приподняла голову, чтобы полюбопытствовать, кто же это на огонек заглянул? В основание шеи впилось что-то жесткое и малоприятное. Ух ты, меня что же, собачим ошейником одарили? За что такие почести? В прочем, успею еще поинтересоваться. Сперва владельца сапожек рассмотрю. Там, в пиршественной зале, он сбоку от меня сидел, в поле зрение не попадал. Видать обиделся, что вниманием обделила. А чего он хочет с таким то взглядом? У дохлой рыбы гляделки выразительней. Одним словом — некромант. Будь он неладен.
      Адепт черной магии подошел еще ближе и вперился в меня взглядом. Не смущаясь, я ответила ему встречной любезностью, досадуя, что скрюченная поза сильно портит гневно-возмущенное выражение моей моськи. Некоторое время мы взаимно ковыряли друг друга посредством органов зрения. Первой сдалась я. Шея затекла.
      Только я отвела очи, как, повинуясь движению руки некроманта, его помощник, цапнул мои волосы и потянул, заставляя вновь поднять голову на встречу «мертвому» взгляду.
      — Ну-с, сударыня, и где же ваши спутники? — Прошелестел голос, столь же исполненный жизнью, что и глаза. Причем речь велась на языке внутренних королевств. Никак, забота о таких особо одаренных особях как я? Вот уж спасибо!
      — Э-э-э… Спутники? Так я когда уходила, факир еще во дворце был. Разносолами угощался. — Я решила играть дурочку до конца. Отчетливо понимая, что если вопросы обретут интенсивность, в плане применения физической силы — долго не выдержу.
      Некромант растянул губы в плоской улыбке.
      — О. Этот бездарь меня не интересует. Его мои люди сразу отработали. Как только он в городе появился. Я спрашиваю, где принцесса и сопровождающий ее охранник?
      — Принцесса? К-какая… принцесса?
      Главное, глазки пучить поубедительней. Может чего получиться…
      «Ага, некромант такой наивный и доверчивый. Прям как селянин впервые в город попавший. Дури, кто хочет…»
      — Наследная принцесса Андарры. Та, с которой ты последние несколько вардов путешествовала.
      «Не поверил…»
      — Помилуйте. Да как же я в общество принцессы попасть то могла? Я принцесс отродясь не видала. А последние несколько вардов, мне все больше на рожу моего бывшего жениха любоваться приходилось. И дружков его.
      Некромант на миг сдвинул брови. Это, пожалуй, было единственным намеком на мимику в его лице. Если не считать давешнего подобия улыбки. Да только змея и та выразительней улыбается.
      Миг прошел, и черты лица черного мага вновь разгладились.
      — Интересно… — Протянул он. — Расскажи подробнее.
      — А че рассказывать то? Мой жених матросом ходит. Я с ним уже второй год невестюсь, а он все никак на обряд не решится. Вот мне мамка и сказала, что у него, наверняка, другая есть. За морем. Я и решила проверить. Перед отходом корабля на борт пробралась и средь груза притаилась. Да только на третий день меня нашли. По нужде выбежала, вот и попалась. Шум, скандал. Капитан ругался аж до пены изо рта. Но назад поворачивать не стал. Велел из трюма не выходить. И милому досталось. Он на меня осерчал за это. Ну и за то, что в нем усомнилась. Поругались. Потом помирились. Потом ко мне ребята из команды подкатывать стали. Но я верность жениху блюла. А они за то меня перед ним грязью поливать стали. А мой дурень им и поверил. За то опять поругались. Да так, что он вообще меня прогнал. А раз так, капитан не долго думая здесь меня и высадил. Помаялась немного, а после к факиру прибилась. Местечко сытное. И работенка не тяжелая. Меня наша колдунья деревенская магии обучила. Говорила, талант есть. Все хотела в город отправить, к настоящим магам. Но мамка уперлась. Ей по дому помощь нужна была. Батяня почитай пять лет как от лихоманки помер.
      На всем протяжении наспех состряпанной истории, я усиленно хлопала ресницами на манер «наивная деревенская девушка». Но лицо некроманта хранило прежнюю непроницаемость, заставляя меня теряться в догадках об успехе представления. По окончании слезливой байки, маг задал несколько вопросов о месте рождения, имени колдуньи-учительницы, названии корабля, имени капитана… Что-то пришлось усиленно вспоминать из услышанного или увиденного, что-то придумывать, молясь про себя всем богам, чтобы ложь осталась незамеченной. Когда вопросы кончились, «любознательный» колдун задумчиво прошелся по камере. Остановился в дальнем углу и столь же задумчиво всплеснул рукой.
      В тот же миг веревка, привязанная к моим запястьям, резко пошла вверх, выворачивая руки из суставов. Безотчетный вскрик сорвался с моих губ, а глаза наполнились слезами. Не спеша, некромант приблизился.
      — Хорошая сказка… Но я не верю. Где принцесса?
      — Не знаю никаких принцесс. — Сквозь слезы выдавила я.
      Некромант снова махнул. Мне в живот впечатался сильный кулак, выбивая дыхание.
      Было больно и страшно. Но я все равно скулила о бросившем женихе и бедной мамочке, оставшейся без помощницы. О куче младших братьев и сестер, которым нужна забота. В общем, будь на месте некроманта кто другой, то уже давно рыдал бы над моей тяжкой судьбиной и рвался поквитаться со всеми обидчиками. Кто другой… А вот моего тюремщика не проняло. Похоже, жалость и сострадание ему и вовсе как явления неведомы. Он продолжал задавать вопросы и, не слыша желаемых ответов, вяло взмахивал кистью руки. Вслед за чем я получала очередной тычок, кстати сказать, не очень сильный. Если судить по той горе мускулов, что приходилась некроманту помощником — удары могли быть и посильнее. Да что там, при желании, этот бугай меня одним щелбаном на встречу с Отмеряющим отправил бы. Видать, он и сам об этом знал, посему шибко не усердствовал, сдерживая силу. Или принимал во внимание мою принадлежность к женскому полу? В общем, мне как-то с дерева брякнуться довелось, и все веточки пока до земли летела пересчитать — так вот тогда больнее было. И вообще, я даже сознания ни разу не потеряла. Разве это пытка? Слабаки. Хотя, как знать, возможно, самое приятное у меня еще впереди…
      «Сейчас опять, накаркаешь…»
      Все. Молчу.
      Но не судьба. Всего репертуара повышения людской правдивости мне испытать не довелось. В какой-то момент той вечности, что я провела в «приятном» обществе, где-то позади раздался скрип открываемой двери. Несколькими вдохами позже у меня перед носом прошлепала еще одна пара сапог. Поднимать голову и рассматривать их владельца, желания не было. Ни капельки. Еще чего, много чести. Довольно и того, что видимая мной обувка остановилась в полушаге от некромантской, а незнакомый голос чуть слышно произнес что-то на здешнем наречии. После чего, вновь прибывшие сапоги развернулись и потопали обратно.
      Некоторое время некромант стоял неподвижно. Видимо думал. Размышления сии закончились указаниями моему мучителю.
      — Отправь ее на остров. Пусть ею Господин займется.
      — Но… — Замялся амбал, впервые подав голос. Что ж, я бы на его месте тоже молчала. При такой горе мускулов, голосок у этой туши был тонкий и писклявый. Не всякая девица так сможет. — Хозяин, она же ничего не рассказала?
      — Не важно. Если она с принцессой путешествовала, спутники наверняка станут ее искать. Вылезут из своей норы, чем мы и воспользуемся. А не станут. Что ж… У Господина довольно способов развязать языки даже немым. А мне некогда. Безотлагательное дело.
      И некромантские сапоги направились к выходу, унося с собой владельца. Амбал подождал, когда за хозяином закроется дверь, и перерезал веревку, удерживающую меня на весу. Я грациозно шлепнулась в грязную лужу, подкрашенную кровью, сочащейся из разбитой губы. Болело все. Попытка громилы утвердить меня на ногах окончилась провалом. Точнее повалом меня обратно в лужу. Мучителю не осталось ничего другого, кроме как взгромоздить мое безвольное тельце себе на плечо и так транспортировать в нужном направлении.
      Болтаясь как куль, я злорадно усмехнулась — вся собранная мной из лужи грязь, теперь текла прямиком за шиворот некромантскому прихвостню. К тому же, он еще и в роли моей ломовой лошади выступал. Увы, на скакуна длинноногого не тянул. Ну да, мне и так сгодиться.
 

* * *

 
      До Острова, меня бугай ясное дело на плечах не пер. Оно и понятно, остров со всех сторон водой окружен. Туда плыть надо. Но это хмырь меня даже до плавательного средства не донес. Только до двора. А там, весьма неосторожно впихнул в какую-то крытую повозку, похожую на большой и просторный гроб. В нем, судя по остаткам ботвы, комьям земли и птичьим перьям, ко двору снедь привозили. О комфорте речи не шло. Жесткий деревянный настил на каждой кочке и рытвине больно бил меня по уже и без того отбитым частям тела. Когда по моим подсчетам дворец остался далеко позади, я предприняла попытку освободиться. Затекшие руки с полу вывихнутыми суставами шевелиться не пожелали. Пришлось звать на помощь магию.
      Но не тут то было. Сила резво побежала по телу, притупляя боль. Но на этом дело и кончилось. Даже не сформировавшись в заклинание, она вдруг потянулась струйкой вовне, истаивая как дым на ветру. Вот тут то до моего хилого разумения и дошло, что же за собачий ошейник на меня нацепили. Ну конечно, чем еще мага нейтрализовать, если не оковами Сайяха?
      Бе. Гадкая для всякого колдуна вещь. До сего дня, я лично с этими вещицами не сталкивалась. Но в книгах об этой мерзости читать доводилось. Ошейник, пояс или браслеты с кристаллами белого алмония. Изобретение мага Сайяха, за что ему вечное проклятие от колдовской братии. У белого алмония есть специфические свойства: этот камень стремиться поглотить всяческую магическую силу, до которой дотянется. И так, пока полностью не зарядится. Когда это случается, оттенок камня меняется с молочного, на серый. После этого, силу из него можно в любое заклинание направить, сделав соответствующий амулет. Он будет работать, пока полностью себя не исчерпает. Тогда кристалл снова белеет и на поглощение силы переходит. Главные минусы — камень белого алмония может поддерживать только одно заклинание, то, на которое его первым направили, а еще, он не поддается частичной подзарядке, действуя по принципу: все или ничего.
      Именно эти качества использовал Сайях в своих оковах. Пока алмониий разряжен, он будет пресекать любые потуги к колдовству, попросту поглощая всю высвободившуюся силу. Когда же кристалл переполнится, его ресурс направится на заклинание, встроенное в оковы. А вплести можно многое: от небольшого силового удара, для усмирения строптивых, до солидного разряда молнии, способной испепелить бедолагу на месте. Поскольку, никогда точно не знаешь, какую гадость впихнули в данное конкретное средство пресечения магической деятельности — разумнее всего не рисковать и силой не баловать.
      Вот и я пока обожду. Как-то не хочется хорошо прожаренным окороком стать.
      Госпожа удача если и не сопутствовала мне во всем, то хотя бы время от времени свои косые взгляды в мою сторону кидала. По крайней мере, знакомство моих ребер с дощатыми стенками и полом экипажа продолжалось недолго. После нескольких крутых поворотов и десятка глубоких ям, гроб на колесиках остановился. В воцарившейся тишине было слышно, как возница спрыгнул с козел. Его шаги затихли вдали. А вместо них накатили звуки моря: шелест волн, с тихим плеском бьющихся о причал, скрип снастей какого-то судна, еле различимая песня ветерка.
      Эх, сейчас бы вдоль кромки прибоя босиком пройти. А вместо этого лежу связанная, как приготовленный к продаже баран…
      «Так баран и есть! Покуда тюремщика нет, можно было бы из телеги этой попытаться выбраться, а не уши топорщить.»
      Ага. Выберешься, как же. Единственная дверца закрыта на крючок. Снаружи. А выломать ее — шуму будет, как от падения дерева. Поскольку мой страж не глухой — прибежит быстренькой трусцой. А вот я со связанными руками далеко не удеру. И получу по шее. Как пить дать, получу.
      «Трусиха.»
      Осторожная.
      «Раньше надо было осторожничать, когда во дворец поперлась.»
      И что за радость с самой собой препираться? И так ведь знаю, что дура.

Глава 9

      Волны мягко плескались о борт, легонько покачивая корабль. Их тихий шорох действовал успокаивающе. Как и слабое мерцание корабельного фонаря — малюсенького огарка свечи, окруженного металлической сеткой. Вся обстановка навевала мысли о сне. Так хотелось смежить веки и уплыть в мир ярких сновидений.
      Ну уж дудки. Нельзя расслабляться. Не сейчас. Сперва надо этот дурацкий ошейник снять. А это дело нелегкое. Четыре слоя склеенной и прошитой кожи хоть и не металл, но в прочности ему немногим уступают. Особенно если ковырять эту конструкцию малюсеньким обломком ржавого гвоздя. Мы уже все об него ногти переломали, и пальцы в кровь ободрали. Все — это я и еще четыре девицы в «сложных обстоятельствах»: Аниша, Тайла, Минасир, Роэна. Они уже здесь были, когда меня в эту полутемную сырую каморку запихнули. А случилось это после того, как некромантский прихвостень, меня на причале с рук на руки каким-то подозрительным типам в лодке передал. На корабль уже они меня доставляли. А один, даже лично до этой конуры проводил и внутрь подтолкнул. Спасибо, хоть руки перед тем развязал.
      Когда глаза к полумраку привыкли, в углу на тонкой подстилке я увидела сбившихся стайкой девушек. Чумазых и вусмерть перепуганных. Часа два их на разговор вызывала. Наконец, они удосужились представиться. Но дальше дело не пошло, поскольку языков друг дружки мы не разумели. Точнее, они четверо, не понимали меня одну. А между собой вполне ладно лопотали, периодически заливаясь слезами. Причем разом. Участвовать в коллективном извержении глазной жидкости меня не тянуло, потому я себе другое занятие нашла. Принялась «хоромы» наши обследовать. На пятом или шестом круге случайно в брусе острый уголок нащупала. Пока выковыряла, все на свете прокляла. Когда же ржавый обломок некогда бывший гвоздем уже лежал на ладони, вспомнила и о благодарности. Если бы не милость богов, ни за что бы мне этот огрызок не достать. Он же почти целиком в бревне сидел. Только благоволением свыше, приютившее гвоздь бревно подгнить успело и под пальцами щепками рассыпалось.
      В общем, с меня причитается. Если выберусь, каждому богу подношение сделаю. Ибо их милостью (или попустительством) у меня теперь оружие есть. В пол пальца длиной, ржавое, и довольно тупое. Но мне с ним не супротив людей выступать. Мне бы только кожу ошейника расковырять…
      Это оказалось сложнее, чем представлялось поначалу. Попробуй, прицелься, если не видишь ничего. А у меня под подбородком глаз нет. Увы. Пока на ощупь тыкалась, всю шею раскровенила. А уж как руки затекли… Зато сестер по несчастью заинтересовала. Роэна, самая младшенькая из моих спутниц, смышленее других оказалась. Бочком, на четвереньках ко мне подползла и гвоздик из рук потянула. Я отдала. Она ошейник тонкими пальцами подхватила, голову мою в сторонку отклонила и давай «пилить». Тут уже и другие заинтересовались. Когда малышка выдохлась, они ей на смену пришли.
      Так несколько часов к ряду и ковыряемся уже. Последнее ощупывание мерзкой вещицы меня несказанно порадовало. Больше половины в ширину разрезать удалось. Тут нас, правда, прервали — еду принесли. Давешний охранник, что меня до «апартаментов» провожал, щедрой рукой миску пресной каши, пол бочонка воды и четыре тонкие лепешки перед нами выставил. Обалдеть, какие разносолы. Не разорился бы их хозяин, эдак нас потчуя.
      Покуда надзиратель снедь выкладывал, да потом еще стоял и смотрел на нас с гнусной ухмылкой, я благоразумно в уголке хоронилась, покореженную часть ошейника и исцарапанную шею к стене отвернув. А для надежности еще и волосами отросшими прикрыла. Девчушки тоже не решились к еде приблизиться. Судя по их лицам, была в этом какая-то опасность. Зато крысы смелее оказались. Только едой запахло, штуки три крупные особи невесть откуда вылезли и, цокая коготочками, к миске рванули. Одну из них, самую шуструю, страж со всей силы отправил пинком в нашу сторону. Правильно, один из человеческих законов гласит: «Побеждает не самый шустрый, а самый умный». Именно умные входят по трупам своих быстрых собратьев в завоеванные крепости, дабы пожать плоды победы. А шустрых, в ров сбрасывают и землицей посыпают, дабы вонью разлагающихся тел не забивали ароматы плодов. Как выяснилось, в животном мире этот закон тоже работает. Вон, те крысы, что поосторожничали, уже к трапезе приступили. А эта… Пролетев через всю коморку, она шлепнулась прямо в середину нашей компании. Раздался визг и мои спутницы прыснули кто куда. Тайла, в панике слишком к охраннику приблизилась. Тот проворно ухватил ее за волосы и к стенке прижал, запустив грязную волосатую лапу в вырез платья. Девушка забилась в истерике, а этот подонок только больше осклабился и второй рукой подол платья вверх потянул.
      Тут меня повело. Перед глазами, будто туман повесили, а в висках застучала кровь. Если б магией пользоваться могла, так бы шарахнула, что от этого урода даже смердящей кучки не осталось. И от корабля, пожалуй, тоже. Но, увы. Ошейник. Потому, я просто схватила, что под руку подвернулось, и со всей дури приложила этим предметом ублюдка по шее. Деревянный жбан брызнул сотней щепок, окатывая меня водой. Холодный душ прогнал наваждение. Зрение вновь прояснилось, позволяя увидеть дело рук своих. Н-да… Судя по застывшему взгляду мерзавца, на моей совести еще один труп появился. Не пора ли начинать зарубки делать? Тем более что чем дальше, тем проще. По первости еще мутило, а теперь… Ни каких угрызений и моральных терзаний. Более того, повторись все снова — и я бы опять поступила так же. Отбросы, пользующиеся беззащитностью своих жертв, не имеют права на жизнь.
      Все девчушки, замерли в ужасе. Только Тайла трясущимися руками пыталась разорванное на груди платье в порядок привести, даже не замечая текущих по щекам слез.
      Так, столбняк пора прекращать. Времени у нас в обрез. Не знаю, когда этой кучи еще при жизни протухшего мяса хватятся, но хватятся обязательно. Надо успеть до этого момента ошейник снять. Тогда и поговорю по душам со всеми желающими. Просто так из комнаты убегать, смысла нет. На борту надежно не спрячешься — все равно найдут. И в море не выпрыгнешь. По моим подсчетам, обратно не меньше дня плыть. И это на корабле. А самостоятельно… Так ко дну ближе.
      Шлепнув Тайлу по щеке, для приведения в чувство, я кинулась к остальным с той же целью. Но размять руки не пришлось. Девчушки просто от неожиданности замерли, а в прострацию никто из них впадать не собирался. Более того, Минасир уже настолько отошла от первого потрясения, что смогла несколько шагов в направлении трупа сделать. Приблизившись, она с размаха пнула распростертое тело стражника и смачно плюнула ему в лицо. Сопроводив все действие некими высказываниями. Содержание их я не поняла, но о смысле догадалась. Думается мне, речь девушки содержала не сожаления по поводу преждевременной кончины несчастного.
      Остальные тоже зашевелились. Аниша к Тайле кинулась. Обняла. И, гладя по голове, что-то успокоительное бормотать принялась. А Роэна на меня уставилась. Вопросительно. Я ей гвоздь протянула, а сама за ошейник уцепилась и, насколько сил было, края разреза в стороны потянула. Малышка мигом сообразила, чего от нее хотят, и к делу приступила. Вскоре и Тайла всласть наревелась, от подруги отлипла и к нам пошла. Они с Анишей меня сменили. С двух сторон за ошейник уцепились и рванули. Больше пилить уже не пришлось. Как говориться: ни одно достижение цивилизации не выстоит супротив грубой силы. В общем, от такого рывка кожа лопнула. Не ожидавшие столь быстрой капитуляции, обе девицы в разные стороны повалились, ошарашено переглядываясь и ушибленные места потирая.
      Ура! Свобода. Ну все, берегись, кто может!
      «А вот, кажись, и первый кандидат?»
      За дверью послышались шаги и грубый голос о чем-то спрашивающий. Не получив ответа, визитер толкнул дверь, которая, будучи не запертой, широко распахнулась.
      Распахнулась для того, чтобы нам явить очередную бандитскую рожу, а этой роже — поигрывающую огненным шаром ведьму. Долго наслаждаться зрелищем «гостю» не пришлось. Просто у меня настроения для долгих дискуссий не было. Притомилась я уже убеждать всех и каждого жить дружно. Не хотят — не надо! Запустив в головореза заклинанием, я подождала, пока дымящая куча осядет на пол и, поморщившись от запаха горелого мяса, шагнула за дверь. Оглянулась. Девчушки, прилипнув друг к другу, с немым ужасом и восторгом одновременно, смотрели на меня. Я махнула им рукой, предлагая идти следом. И они пошли. Осторожно обходя трупы и морщась от вони.
      Вот так, у меня теперь целая армия. Элитный ударный отряд. Почему ударный? А знаете, как по мозгам девичий визг бьет? Еще не в курсе? Так попробуйте подбросить мышь в женский коллектив. Если, вдруг, не оглохнете, то навсегда заречетесь подобные шутки откалывать.
      Настороженно прислушиваясь, шатким мосткам и темным переходам мы выбрались наружу. И тут началась работа. На палубе суетились матросы, занимаясь своими делами. Нас заметили. Кто-то поднял крик и сразу трое головорезов кинулись навстречу. Ух ты! Да мы пользуемся популярностью у мужчин. Эк как бегут…Будто к раздачи дармовой выпивки опаздывают…
      Я дала им приблизиться, а после, одним движением руки впечатала всю тройку в ближайший борт. В сторону еще одной спешащей засвидетельствовать нам свое почтение парочке швырнула огненный шар, не столько разрушительный, сколько шумный. Взорвавшись с диким грохотом, он подпалил наступающим смельчакам одежду. Те благоразумно остановились и юркнули за бухту троса. Атака захлебнулась. Все кто находился на палубе, замерли. Только несколько мгновений спустя из люка показалась чья-то любопытная рожа. Видимо вылез поинтересоваться, что за шум? Не позволив ему разобраться в ситуации, силовой волной я отправила его обратно. Судя по грохоту, за этим любознательным субъектом лезло еще несколько не менее любопытных личностей. Вот и ладненько, будут теперь знать, что любопытство до добра не доводит. Любопытство — порок! В отличие от жажды знаний. Книги надо читать, господа. Это безопаснее.