Подвижные игы для принцесс - Подвижные игы для принцесс

      — С какой стати я должен перед тобой отчитываться? Только король может требовать от меня доклада… И принцесса.
      — О! А это уже благородной спесью попахивает…
      Алеис резко обернулся к Огалу, сжав кулаки. Менестрель расправил плечи и выпрямился. Точнее сделал попытку, но высота потолка так и не дала богатырской стати проявиться вовсю. Что не помешало воздуху зазвенеть от напряжения…
      — Лорд Олланни… Господин Огалиус. — Тихий голос принцессы пронесся по комнате как легкое дуновение ветерка. Зато последствия от него были просто «волшебные». Оба спорщика захлопнули рот, а Алеис так даже склонился перед принцессой в поклоне.
      Нда-а-а. Мощно… Парой слов перекрыть бурную реку Огалова красноречия и подрезать крылышки Алеисову гонору — сей подвиг заслуживает обелиска. Ну, или хотя бы памятной дощечки с надписью: «Ей удалось невозможное!».
      «На некролог смахивает…»
      Ну, тогда что-то вроде: «За великие заслуги перед человечеством».
      «Уже лучше. Но больше для королевской благодарственной грамоты подходит…»
      Да хоть бы и грамота. Главное увековечить сие деяние в истории. Потомки должны помнить своих героев!
      В этот момент дверь вновь отворилась, пропуская приземистую фигурку одной из старостиных жен (коих у него штук пять насчитывается), наполовину скрытую за гигантским подносом заваленным едой. Просеменив к столу и сгрузив на нее свою ношу, женщина лучезарно улыбнулась, потыкала рукой в сторону стола, порыкала, поклонилась и вновь исчезла за дверью.
      — О, а вот и закуска. — При виде еды, Огал позабыл обо всем, включая недавно назревавшее выяснение отношений. Теперь он вновь был готов любить и понимать всех без разбору. — Интересно, в честь чего такое пиршество? Раньше нас не слишком-то разносолами баловали.
      — Какой-то здешний праздник начинается. — Алеис тоже успокоился и склонился над столом, рассматривая содержимое подноса. — Ближайшие несколько дней все будут есть сколько влезет, а потом отправятся на большой торг, последний в этом году. Вскоре после его завершения начнется период дождей, плавно переходящих в снег. Дороги сначала расквасит, потом засыпит и поселок станет до весны практически недоступным.
      — Это точно праздничная пирушка, а не откорм жертв, для заклания в честь их праздника? — Я с опаской покосилось на благоухающую слюногонными ароматами еду.
      — Ну, так, по крайней мере, мне рассказывала наша добровольная помощница Карфи.
      — О! Она уже Карфи? И когда это вы лорд успели? — Передразнивая манеру Алеиса, я вскинула одну бровь.
      — Я спросил, не будет ли она возражать против подобного сокращения, поскольку ее имя несколько трудновато для нашего произношения. И госпожа Карфийетлаба любезно позволила мне это.
      — И что же сложного в ее имени? Необычное только что. — Я скривилась в попытки изобразить недоумение пополам с легким пренебрежением: дескать, что ж вы лорд Олланни уже совсем говорить разучились? Хотя, по правде, от этого имечка у меня самой челюсть колом вставала и отказывалась родную речь воспроизводить.
      — Ну, в вашем магическом словаре, я думаю, найдутся слова и пострашнее. А у меня и на этом язык спотыкается.
      — Что так? Или в Андарре иноземные гости редкость?
      — Отчего же, заглядывают временами.
      — И как же вы, лорд Олланни, с ними беседы ведете, если их имена выговорить не в состоянии?
      — Мое дело охранять принцессу, а для разговоров у нас придворного народу хватает. Одних только министров с полдесятка… Хорошо хоть магов нет — боги миловали.
      — Нет, ну чем вам маги-то так не угодили? Жуткие обряды с кровавыми жертвами проводили? Посевы вытаптывали? Скот травили? Младенцев похищали, и опыты на них ставили? А? Лина, ты уже давно рассказать обещала!
      — Может как-нибудь потом?
      — Опят потом?! Сколько можно отнекиваться? …Или осваиваешь новый метод пытки? По капле информации на темечко, дабы жертва корчилась в приступах любопытства… Вот объясни — зачем опять откладывать? Тем паче, есть повод: у нас отличное вино, вкусная еда, общество…хоть и не светское, но довольно приличное, если пристально не разглядывать и друг от дружки подальше держать. Только хорошей истории и не хватает.
      — А ничего в этой истории хорошего нет. Она скорее грустная и… для моей семьи довольно болезненная.
      — И для тебя тоже?
      — Нет, наверное… В те времена я еще маленькая была…
      — Тогда рассказывай! Во избежание конфузов.
      — Каких?
      — От незнания. Я думаю, точнее, надеюсь, что когда-нибудь мы все ж таки доберемся до легендарной страны Андарры. А я возьми и полезь со своими неуместными расспросами к кому ни надо. Вот сраму то будет! Или того хуже — по шее настучат.
      — По шее? Увы! Нет у нас таких могучих и отважных героев, коим сей подвиг по плечу будет. Разве что, папенька всю армию мобилизует. Но он хороший правитель и такую глупость делать не станет. Поскольку после получаса общения с тобой, массового дезертирства не избежать. А страну без защиты оставлять нельзя. Как ни прискорбно, но шее твоей ничего не грозит.
      — Да-да, конечно… Уже верю. Наивная деревенская дурочка: пальчиком помани — глазки выпучу, рот раззявлю и хоть на край света отправляй… Впрочем, уже поперлась… А мне за то даже историю рассказывать не хотят.
      — Да расскажу. Расскажу… Иначе, нам житья не видать… Надо будет тебя с нашим казначеем познакомить. Поговаривают, у него лишнюю монетку не выдавишь, а у тебя талант вымогать. Интересно, кто кого переупрямит?
      — Принцесса, сжальтесь над беднягой Мальвером. Он старый человек. Натравливать на него нашу ведьму просто бесчеловечно. И потом… Вашему отцу тогда придется взять опеку над его детьми. Сыновья-то ладно. Их можно в армию пристроить. А вот, чтобы дочь замуж выдать — надо будет изрядным куском королевства пожертвовать. На приданное. Потому как красавица она, писанная, от которой даже лошади шарахаются.
      — Лорд, как можете вы так говорить о даме?
      — Я лишь повторяю самого Мальвера. Когда он рассказывает, почему о слепом зяте мечтает… Не след над ним еще и зло шутить.
      Ох, дождется у меня Алеис ответной любезности. Вот сила в норму вернется, я на нем одно заклинание из Диолмара опробую. Как раз подопытный нужен. А тут доброволец сам напрашивается…
      Принцесса подумала несколько мгновений и соизволила согласиться с лордом, неожиданно попавшим под власть сострадания к старикам.
      — Пожалуй ты прав. Нельзя издеваться над пожилым человеком.
      — А надо мной значит можно?
      Я повыразительнее надула губы. Эдакое безвинно уничижаемое существо, погребенное под лавиной насмешек…
      Но вместо извинений, получила брызнувшие по комнате горошины золотистого Лининого смеха.
      — Ох, Рина, да кто тебя обидит…
      — Того только пожалеть останется. — Закончил мысль Алеис.
      «Вот так! На ведьму сострадание не распространяется…»
      — Ладно… — Пока длилось очередное коллективное «избиение ведьмы», Лина отложила на тарелочку самые аппетитные кусочки и поставила их передо мной. Причем сделала это под носом у менестреля, который, увлекшись процессом созерцания за моим «притеснением», даже не заметил, как его лишают еды. — Значит, хочешь узнать, почему в Андарре нет магов?
      — Это я уже знаю. Их изгнал твой отец. А вот почему он это сделал?
      Я подтащила подушку повыше, подтянула колени к груди и всем видом изобразила готовность внимать.
      Лина присела рядом и взяла с тарелочки яблоко.
      — Я не знаю всех подробностей… — Задумчиво покрутив зеленый шарик в руках, она стала фруктовым ножиком счищать с него кожуру. — Это случилось давно. Мне года два было… Наверное… Видишь, я даже этого точно не знаю. Но, вроде бы два. Или около того… Мой отец второй раз женился. Да-да, королева Иверис, которая и по сей день правит Андаррой вместе с моим отцом, мне не мать. Не родная. История чем-то похожа на твою, Рина…
      «Похожа? Неужто король и королева тоже нашли подкидыша под дверью своего дворца?»
      Мне оставалось лишь хмыкнуть. Похоже, Лина поняла мои сомнения и пояснила свою мысль.
      — Я имею в виду, что мы обе зовем матерью не ту женщину, что дала нам жизнь, а ту, что вырастила… Ты Виадарию, а я — вторую жену отца.
      — А твоя мать? Что с ней случилось?
      — Умерла в родах.
      — Извини.
      — Не стоит…Такое случается.
      — Особенно, когда нет хороших целителей.
      — Особенно, когда нет желающих помочь… Я не знала своей матери. Но было время, когда хотела узнать о ней как можно больше. О чем после не раз пожалела, потому что мне стало известно СЛИШКОМ многое… — Принцесс грустно улыбнулась, отложила очищенное яблоко и потянулась за следующим. — Моя мать была страшным человеком, Рина. Происходила она из очень древнего и знатного рода герцогов Павиерто. По могуществу и влиянию эта семья была второй после королевской. Но амбиций и апломба любого ее члена, хватило бы на дюжину королей. Постоянные козни и интриги, вечное недовольство судьбой — «как так, трон опять ускользнул у них из рук! А ведь они куда достойнее его, нежели нынешняя правящая династия…». К тому же, и в их жилах достаточно королевской крови — как-то давно, одна из принцесс стала женой герцога Павиерто… Много поколений правителей Андарры не могли спокойно спать из-за этой семьи, постоянно ожидая удара в спину. Наконец, моему деду это надоело. Он нашел гениальное, по его мнению, решение — женить своего сына на наследнице герцогов Павиерто. Этим он решал сразу две проблемы. Пристраивал своего ветреного и влюбчивого, а мой отец именно таким и был в молодости, отпрыска в «заботливые» руки супруги. А заодно — бросал кость ставшему поперек горла семейству, подпустив их к трону на столько близко, на сколько это вообще возможно… Сперва казалось, что затея удалась. Павиерто в кой-то веке перестали мутить воду и гордо шествовали по жизни превознося жену наследника престола… А потом все покатилось кувырком. Дед умер. Совершенно по-глупому свалившись с коня на охоте. И это человек, в два года севший на лошадь и за всю жизнь ни разу с нее не упавший… На трон взошел мой отец. Еще совсем юный и неопытный, он полностью полагался на мнение министров и советников, которых ему рекомендовала… его любимая супруга. Увы, он ее и вправду любил. Говорят, она была очень красива и умела произвести весьма благоприятное впечатление своими манерами. Когда хотела…
      «Кровь не водица. Теперь понятно в кого Лина. Тоже ведь, порой, кажется мягкой и податливой, а поведешься — зубки пообломаешь…»
      …В общем, благодаря неопытности отца и интригам материного семейства, власть в стране большей частью перешла в руки Павиерто и их сторонников. Но хуже было другое: королева Барилан, так звали женщину, давшую мне жизнь, заполучив трон, стала просто несносна. Она более не считала нужным прятать за маской благовоспитанности свои пороки. А их у нее было предостаточно: жестокость, злопамятность, властность, жадность… И чем больше власти она получала в свои руки, тем более несдержанной в своих выходках становилась… Когда мой отец прозрел — было уже поздно, дворец наводнили подхалимы и лизоблюды, пресмыкающиеся пред его женой. Все ключевые посты были в руках ее протеже. Зато темницы переполняли люди из поколения в поколение преданно служившие королевской семье… Отца, как говорят охотники — обложили. Да так, что не дернешься: армия под рукой кузена жены, казной заведует ее дядя, а закон и порядок блюдет «брат жены внучатого племянника»… Лишь часть стражников сохранила еще прежнюю преданность своему королю. Только такими силами много не добьешься… Но тут подошло время королеве разродиться от бремени. Что было бы со страной, останься моя мать жива — не известно. Но многие из прочитанных мной летописцев склонялись к мысли, что родив наследника трона, Барилан вряд ли стала бы и дальше делить власть с мужем… Думаю, мой отец тоже это понимал. Возможно поэтому, рожала королева в присутствии лишь одной повитухи. Официально: это случилось из-за того, что роды начались преждевременно, да еще ночью — вот никого поблизости и не было… Это в замке-то! Где всегда полно народу. Одних фрейлин несколько десятков. И добрая треть из них уже знали о материнстве не понаслышке! В общем, королева Барилан родов не пережила. Еще несколько лет после ее смерти отец занимался уборкой — чистил ряды своих придворных от ее «любимчиков». По мере возможности, пытался исправить причиненный ущерб тем подданным, что остались ему верны не только на словах. Одним из них был старый капитан дворцовой стражи. Не слишком знатный, совсем не богатый, зато всецело преданный своему королю. И эта преданность была вознаграждена хорошим имением, новой должностью, повышением в звании и приглашением ко двору его семьи. Вот только из всего семейства, после «игр» королевы Барилан, только дочка у капитана и осталась. Зато какая! Увидев ее на балу, мой папочка потерял речь, аппетит, разум… и вообще, все, что можно потерять от любви. Месяц набирался храбрости, чтобы к ней подойти, еще пару вардов, чтобы заговорить и вард — пригласить на танец. Зато потом… Через четыре варда после того памятного танца, во время которого мой отец чуть не лишился чувств, потому что забыл дышать от счастья — он сделал ей предложение. Которое было благосклонно принято. Сыграли свадьбу. И на трон рядом с отцом села новая королева. Говорят гуляния по этому случаю были грандиозные…А менее чем через год, Иверис родила.
      — У тебя есть брат?
      — Нет, но у меня могла быть сестра.
      — Могла?
      — Да…Давай я расскажу все по порядку.
      — Ой, извини…
      Лина кивнула головой и задумчиво принялась кромсать очередное яблоко.
      — Когда Иверис оправилась от родов, во дворце, конечно же, устроили бал по случаю увеличения королевской семьи. Толпы гостей, море вина, радость, веселье, смех… Праздник! Закончившийся слезами. Утомившись от суеты, король и королева отправилась отдыхать, зайдя перед сном в детскую полюбоваться на свое дитя. А обнаружили пустую колыбель и мертвую нянечку. Ясное дело, тут же всех подняли на ноги. Дворец перевернули кверху дном и осмотрели вплоть до последней песчинки. Тайная стража, королевская гвардия и просто прислуга — все искали принцессу. Первую зацепку обнаружил один из придворных магов, почуявший следы чар в детской. Разматывая эту ниточку, вышли на одного из учеников-магов, от него к его учителю и так далее пока не дошли до заказчика — лорда Ержина Иммиаси. После непродолжительного общения с палачом, он признался в организации похищения новорожденной принцессы. Повод? Самый распространенный — месть. Семья Иммиаси состоит в отдаленном родстве с Павиерто, и сильно пострадала после смерти прежней королевы. К тому же, Ержин был влюблен в Барилан и даже в юности просил ее руки. Когда же она предпочла ему трон, он смирился, решив, что это то, чего она достойна. Ее смерть стала для него ударом. Он даже открыто обвинил короля в убийстве. Родственники дело замяли, сославшись на его помешательство от горя, и увезли подальше от столицы. В сельской глуши он немного успокоился. Но когда мой отец женился снова и даже прижил с новой женой ребенка, лорд Иммиаси расценил это как оскорбление памяти королевы Барилан. Ко всему прочему, рождение еще одной принцессы было воспринято им, как угроза дочери его любимой на пути к трону. И он решил устранить это препятствие, а заодно, отомстить королю. А вот за что именно: за смерть своей возлюбленной или же за то, что она предпочла моего отца — Ержин не уточнил… Детальное расследование всех обстоятельств похищения малышки, выявило активное участие в этом деле нескольких магов из числа бывших сторонников королевы Барилан. Если верить слухам, моя мать была просто помешана на магии и за период своего правления приблизила к себе целую толпу колдунов. Что это в большинстве своем были за люди, думаю не трудно догадаться. Пребывая в горе и гневе после исчезновения дочери, отец приказал казнить всех явных участников похищения, а остальных магов просто, всех без разбора, выставить за пределы королевства. А если кто попробует вернуться — холодный каменный мешок в сыром подземелье для них всегда отыщется. С тех пор магов у нас и не жалуют… Вот такая вот история.
      — А твоя сестра? Что стало с ней?
      — Ержин приказал слуге убить ее.
      — Младенца?!
      — Он видел в ребенке лишь отродье ненавистного ему человека.
      — И слуга выполнил этот приказ?
      — Его так и не нашли. Когда хозяина арестовали, он исчез. И его жена тоже… Но это не дает повода сомневаться в его исполнительности. Если верить сказанному лордом Иммиаси под пытками, это был его самый верный и проверенный человек… Так что, моя сестра мертва. Хотя мама и не хочет верить в это.
      — Порой слабая надежда лучше полной обреченности…
      — А порой она подтачивает человека, как река берег… Знала бы ты, как часто мама сидит у окна теребя в руках покрывальце с колыбельки моей сестры и задумчиво смотрит в никуда. В эти моменты она так печальна, что, глядя на нее, я начинаю плакать… И тогда она же меня и утешает. Говорит, что вполне счастлива, ведь у нее есть я. А мне стыдно, ведь из-за несчастья вся любовь мамы досталась мне одной.
      — Ну не пропадать же добру!
      — Какая же ты меркантильная! — Лина пихнула меня локтем в бок.
      — А то! Мне подавай всего и побольше.
      — Жадина!
      — Мы, маги, такие…
      Какие именно, объяснить не успела. Ибо была оглушена рокочуще-раскатистым громом. От неожиданности, чуть с кровати не шмякнулась.
      Недолгие поиски выявили причину звона в ушах. Ею оказался Огал. Наш певун так расчувствовался принцессиным рассказом, что теперь вдохновенно и оглушительно сморкался в простыню, заменяющую ему носовой платок. Поймав на себе наши недоуменно-испуганные взгляды, менестрель хлопнул пару раз глазами, заглянул в кувшин и растерянно пролепетал.
      — Сейчас бы выпить…
      И попытался выжать из сосуда еще хоть каплю. Но тот был сух, как Пыльный тракт. А ведь недавно плескался полнехонький! Куда делось вино, смысла спрашивать не было. Если кувшинчик в руках у менестреля, то его содержимое однозначно у него в животе, или же по дороге туда… Ну да, по одному бокалу нам все ж таки досталось — успели урвать еще вначале… Надеяться в такой ситуации на большее — это не просто глупость, это идиотизм!
      Полюбовавшись на размазывающего пьяные сопли менестреля, Алеис поднялся, подхватил Огала под руки и потащил к выходу. На пороге обернулся.
      — Мы пойдем прогуляемся. Может холодный ветер приведет нашего «чувствительного» друга в приличное состояние… — И довольно бесцеремонно выпихнул менестреля за дверь.
      Ну разве так можно с людьми искусства обращаться? Ни тебе трепетности, ни восхищения… А еще лорд!
      «А кто это тут недавно предлагал «человеку искусства» плошку на голову надеть?»
      Так это же от восхищения…
      «А-а-а-а…»
      Когда дверь закрылась, Лина спрыгнула с кровати и сладко потянулась. Я от зависти чуть не позеленела. Тоже захотелось косточками похрустеть, да только ребрышки еще поскрипывали, ограничивая свободу движения плавными и неспешными жестами.
      «Прям точь-в-точь благовоспитанная девица…»
      Бр-р-р-р…
      — Пора спать. А то рассказ меня совсем вымотал. — Лина зевнула. Зря… Ибо явление сие дюже заразное и уже через несколько мгновений мы обе состязались в распахивании рта на самую большую широту.
      — Да уж, пора. Тем более, яблок не осталось…
      Лина удивленно обернулась. Подняв тарелку, я продемонстрировала ей крошево из кожуры и мелко нарезанной мякоти, недавно бывшие пятеркой яблок.
      — Какой кошмар! Это все моя дурацкая привычка. Только начинаю рассказывать, и руки принимаются жить отдельной от меня жизнью… Вот потому и не люблю сказительствовать.
      Когда принцесса подошла забрать тарелку, я ее слегка придержала.
      — Лина?
      Ее глаза встретились с моими.
      — Нам надо двигаться дальше…
      — Успеется еще.
      — Сидение на месте нас всех угнетает. Посмотри на парней… Сегодня, они чуть было не сцепились.
      — Чуть-чуть подождать осталось. До конца праздников. Как говорил Алеис, на торг обоз с товаром отправиться. Вот с ним до подножия гор и доедем… Несколько дней ничего не изменит.
      — Я надеюсь, Лина… Очень надеюсь.

Глава 10

      Еще несколько дней жизнь текла спокойно и размеренно. Мы нагло пользовались праздником и отъедались за счет местного населения. Правда, парни отрабатывали наше пропитание и постой в меру своих сил. А силы были, особенно у Огала. Благодаря усилиям ребят, значительная часть здешних развалюх приняла более-менее «отстроенный» вид, а парочка из них, даже обзавелась каменной насыпью вместо забора. Прохудившаяся утварь, затупившиеся ножи и мотыги — главными специалистами по этим напастям опять же назначили лорда и менестреля. Хотя, сдается мне, и без их участия все эти вопросы раньше как-то разрешались. А что нынче их такая прорва… Так нечего Огалу ходить раздевшись до пояса и мускулами поигрывать. Думать же надо! А еже ли не дано, так просто вокруг оглядеться. Ну что тут за мужики? Низкорослые, квадратненькие, и бугристенькие из-за мускул. А самый большой бугор — живот, который хозяин лохматой пятерней почесывает. А тут, рядом, наш менестрель в одних портках… Да местные дамы в собственной слюне тонуть начинают, стоит этому срамнику рубашку скинуть. Сама видела как одна из тутошних «див» целый час камнем по тяпке молотила, дабы затупить ее поосновательней. А другая, у всех соседок тупые ножи клянчила. Да те сами не дуры и подобным «богатством» делиться не спешат…
      Время от времени, какая-нибудь из Огаловых вдовушек предпринимает очередную попытку «приманить» менестреля в свои объятья. Врешь! Нашего певуна так просто не возьмешь… Он, конечно, теряет волю при виде обильной еды и хорошей выпивки. Ну дык, а мы на что? В смысле — друзья? …Правильно. Чтобы не дать нашему товарищу пропасть: разделить с ним тяготы сытного обеда (а то объесться еще бедняга), принять на себя часть выпивки (нельзя позволить другу спиться в одиночестве!). Только «друг» наш, к сожалению, стеснительный шибко. Все норовит избавить нас от тяжкого бремени заботы и опеки о нем — уверяет, что и сам со всем справиться. Ну да, нам виднее…
      А вчера мы совет устроили. Обсуждали предстоящее в скором времени повторение попытки добраться до неуловимой Андарры. Староста великодушно предложил нам донизу с их «обозом» дойти. Ребятам идея понравилась, а вот мне предчувствия покоя не дают.
      «Лечить нервишки надо.»
      Надо… Но когда? Куда-то идем, от кого-то убегаем… Даже о главном подумать времени не остается?
      «О главном? О завещании что ли?»
      Да что мне кроме потертых штанов и линялой рубахи завещать-то? Я о смысле жизни говорю! О своем месте в этом мире…
      «Нд-а-а… Жестоко нас жисть потоптала, еже ли ты, Ринка, о будущем задумываться начала… Ну, и какие гениальные мысли забрели в сию пустую голову и сгинули там безвозвратно?»
      В смысле?
      «Куда топать дальше?»
      Так выбора особо и нет. Слезть с горы и как-нибудь пробираться в Андарру?
      «Как-нибудь? …О! Какой продуманный план действий!»
      А чего думать, если даже карты нет? Может, у кого по пути схемкой здешних мест разживемся, глядишь, что и проясниться. А от местных в этом вопросе толку, что от решета в тушении пожара. Путь то нам порассказали, со всеми ориентирами, но вот куда мы по нему доберемся — это вопрос! Следуя инструкциям местного населения, нам надлежит идти по дороге (так они здешнюю козью тропу гордо именуют) до развилки с каким-то старым валуном. От этого булыжника еще два дня в сторону «призрачного пика», пока «седую скалу» не заприметим. А уж там свернуть и мимо «хвоста ящерицы» еще день по «пути ветра»… Можно подумать на всех этих «объектах» таблички с названиями прибиты. Да еще на языке Внутренних королевств. В общем — с обозом оно проще будет. К тому же кормежка…
      Празднества в поселке шли полным ходом. Как выяснилось, чествовали здешнего бога гор. Он вроде как в этот период пробуждался (или спускался из своих божественных чертогов — поди, пойми что-либо с таким переводчиком) и жаждал получить любовь, внимание и, ясное дело, подношения от своих подопечных. А еже ли нет — так лавины и обвалы весьма недурственный способ повысит почтительность. Работы в шахтах не велись. Дескать, богу не нравиться, что в его нутре копошатся, когда он «в народ вышел». Вот как опять на покой отправиться — милости просим.
      Менестрель наш стал здешним любимцем. Причем не только женской части поселка. Стоит ему взять в руки лютню и спеть грустную балладу, как суровые жители гор пускают слезу и начинают сморкаться в бороду. И не важно, что слов они не понимают — нежной мелодии и проникновенного пения вполне достаточно. Послушав его, даже суровое сердце стража андарровского престола начало смягчаться, и Алеис теперь все реже смотрит на Огала со своей любимой смесью подозрительности и неодобрения во взоре. И даже перестал ругаться с ним из-за пьянок, кои, ввиду популярности певуна, сменялись одна другой, ибо каждый «горец» чтил своим долгом выпить с бардом за божественное расположение на грядущий год. А менестрель не шибко то и сопротивлялся.
      У меня тоже появилось занятие. Незабвенная Лааганда, уяснив, что я целительница, вцепилась в меня мертвой хваткой с предложением обмена опытом и знаниями. Некоторое время мне удавалось отбрыкиваться, но, познакомившись поближе с несколькими ее методиками (причем на собственной шкуре), я согласилась. В основном, из сострадания к местному населению. Потому что значительная часть рецептов знахарки либо безнадежно устарела, либо была рассчитана на мага-целителя — разного рода заговоры и заклинания. А вот силы-то у Лааганды не наблюдалось и в помине. В отличие от ее ученицы — нашей любезной переводчицы Карфийетлабы, которую мы с подачи лорда теперь все звали просто Карфи. Да и у той она была слабенькая и до уровня настоящего мага-целителя не дотягивала. В прочем, горной шаманке и этого хватить.
      Так что пришлось мне перетряхивать свой мешочек с травами и объяснять, которая из них для чего и как правильно их использовать. Когда же стало ясно, что значительная часть моих запасов растительности, местной целительнице попросту не знакома, ввиду отсутствия этих травок в здешних местах, я стала перетряхивать уже ее мешочек. Благо, в маминых травниках были сведения даже о тех цветочках-тополечках, что водились в таких глухих местах, где человек раз в столетие появлялся (как раз травники и забредали). Но даже мамины талмуды не помогли мне опознать несколько здешних травок. Или я не внимательно читала, или забыла, или же этой информации в книгах попросту не было. Касательно сведений о целительных свойствах этой неизвестной мне растительности пришлось всецело полагаться на Лааганду.
 

* * *

 
      До отправки обоза с товаром вниз, к подножию гор оставалось два дня, когда надежды на комфортное путешествие рухнули. А все из-за нашей предусмотрительности…
      Выяснился сей факт с возвращением тутошнего жреца с церемонии «задабривания» пробудившегося бога. Мы тихо мирно сидели в своей комнатушке, перебирая запасы для дальнейшего путешествия. Заодно, помогали менестрелю распихивать в сумки все свалившиеся на него дары. Вьюки росли на глазах, даже не взирая на контроль их содержимого со стороны Алеиса и принцессы, которые пытались образумить Огала, в его стремлении забрать все. Увы, большая часть советов сквозняком пронеслась по сознанию певуна, не оставив следа. Только категоричный отказ Алеиса от участия в переноски всей этой кучи барахла, заставил менестреля призадуматься. Да и то ненадолго. Ровно до того момента, пока он не вспомнил о вьючных животных обоза. И то, что этим бедолагам предстояло переть на себе помимо менестрельского хлама еще гору товара местного производства, Огала ничуть не смущало.
      В момент особо жарких дебатов о целесообразности присоединения к тюкам выдолбленной из камня пичужки (довольно страшненького, на мой взгляд, вида), на улице послышались приветственные крики. Алеис отправился выяснять причину переполоха, а оставшийся без присмотра менестрель пихнул в свой мешок не только статуэтку пернатого, но и еще несколько ранее «забракованных» вещичек.
      Вернувшийся лорд оповестил нас о возвращении к родному очагу «группы подносящих богам» и мы, успокоившись, продолжили наше до крайности «увлекательное» дело — попыткам достучаться до менестрельского разума. Совершенно, по моему святому убеждению, напрасного занятия. Я сразу предложила ребятам оставить все как есть, а позже получить возможность посмотреть на пыхтящего и обливающегося потом Огала. Но, Лина посчитала такой подход излишне жестоким, и теперь срывала горло, споря с упрямым певуном. Зря она так. После пары миль в роли мула, менестрель сам выкинул бы все лишнее.
      «Да и нужное, пожалуй, тоже.»
      Зато наши нервы остались бы в порядке… Относительном… Вот только мое мнение в последнее время никому даром не надо.
      Все мало-мальски полезные вещи были упакованы, когда дверь распахнулась и в комнату влетела несколько встрепанная Карфи.
      — Ви! Зачием?! — В этом месте эмоции натолкнулись на скудность словарного запаса нашей переводчицы. Карфи умолкла, всплеснув руками и в ужасе округлив глаза.
      — В чем дело? — Лорд Олланни, помня о своих обязанностях телохранителя, встал перед принцессой, полностью загородив собой. — Что произошло?
      — Храм! Зачием? — Карфийетлаба потрясла головой и уцепилась за тунику Алеиса. — Зачием ломать?
      В совершеннейшем непонимании, мы дружно переглянулись, а после уставились на девушку. Высунувшись из-за плеча лорда, Лина попыталась разобраться.
      — Карфи, какой храм?
      Ученица знахарки посмотрела на нас удивленно, а затем ткнула куда-то в потолок.
      — Там… Гора… Храм в… в облаки.
      Лина, проследив взглядом за рукой девушки, несколько мгновений изучала кусок замурзанного потолка.
      — Храм в облаках?
      Карфи закивала головой.
      — Та! На гора! Только ви приити с гора… Значить — это ви его ломать… Зачием?
      — Карфи, но мы не видели никакого храма на вершине. А значит, и сломать не могли!
      — Нет храм? — Девушка подозрительно посмотрела на нас. А в мою ноющую от препирательств с певуном голову стали закрадываться нехорошие догадки. И они требовали прояснения.
      — Лина, пока я без сознания была, вы с ребятами ничего по пути не разбирали?