Сага о семье Логанов (№2) - Пусть этот круг не разорвется…

Джо Билли тоже остановил машину. Стюарт и Пирсон Уэллс вылезли. Пирсон обошел машину и поставил ногу на передний бампер. Стюарт подошел со стороны дяди Бада и заглянул внутрь. Его глазки остановились на Сузелле.

– Эй, Сузелла, – сказал он, – я слышал, отец твой тут. Это он?

Сузелла кивнула, побледнев.

Стюарт на шаг отступил от машины.

– Очень хорошо. Так вот он каков, этот парень, что произвел на свет такую хорошенькую штучку. Тебя.

Дядя Бад крепко сжал руль, глядя прямо перед собой.

– По-моему, он не очень-то белый. – Стюарт оглянулся на Джо Билли, потом на Пирсона. – А вы что скажете?

– И по мне тоже, – ответил Пирсон.

Джо Билли промолчал.

Стюарт засмеялся.

– Знаешь, эта твоя дочка недавно сыграла со мной шутку. Заставила меня думать, что она белая. Заставила меня кланяться да ножкой шаркать, будто она леди. Ты… Я не забыл это, так и знай.

Его глаза задержались на Сузелле что-то слишком долго. Сузелла покраснела, но не отвела глаз. Наконец Стюарт отошел от машины и сделал знак дяде Баду выходить.

– Давай сюда, охота разглядеть тебя получше.

Джо Билли тоже вылез из машины и подошел поближе. Руки дяди Бада сжимали руль, он все оглядывался через плечо на Сузеллу.

– Пошевеливайся, малый, – приказал Пирсон.

Дядя Бад отпустил руль и вылез из машины. Дюбе открыл свою дверь, чтоб тоже выйти, но Пирсон его задержал.

– А ты погоди пока, парень.

Стюарт обошел вокруг Бада, все изучая.

– По мне, так светлее, чем внутри машины, ты не стал, – заключил он.

– Может, это солнце его так очернило, – предположил Пирсон. – Может, он в самом деле светлокожий под этим прелестным костюмом, что на нем. Может, просто надо снять с него этот костюмчик.

– Может быть, – согласился Стюарт.

– Пожалуйста… – начал Бад, – моя дочь…

– Вот это-то мы и хотим выяснить… насчет твоей дочери. Что это она смотрится совсем как белая? Можешь сказать нам почему?

Дядя Бад залился холодным потом.

– Ну, что скажешь, парень?

– Ее мать… она… она в самом деле светлокожая…

– Ага, вот что мы теперь услыхали. Она такая светлокожая, что даже белая. Что ты, парень, на это скажешь? Ты спал с белой женщиной?

– Нет, сэр… нет, она цветная, мама Сузеллы.

– Что я слышу! – продолжал Стюарт. – Там, в Нью-Йорке, они себе все позволяют. Негры даже женятся на белых женщинах. Ты тоже слыхал об этом, Пирс?

– Ага, слыхал, – кивнул Пирсон.

Стюарт вновь повернулся к Баду.

– Ну, что, парень?

Дядя Бад глотнул с трудом, уставившись в землю.

– Так скажи мне, ты был женат на белой женщине? Пари держу – был, – усмехнулся Стюарт. – Скажи мне, не бойся.

– Оставь его в покое, ты, белая рвань.

На мгновенье зазвенело молчание. Никто не двинулся с места. Затем Стюарт медленно повернулся и бешено взглянул на Сузеллу. Я ждала не дыша. Наконец, очень тихо, Стюарт проговорил:

– Может, ты глядишься белой, девка, но лучше бы ты помнила свое место. Сегодня ты меня рассердила. И мне охота тебя тоже вытащить из машины.

Сузелла встретила его взгляд, не отводя глаз.

– Не трогай его. Повторяю… не трогай его. – Ее голос был спокойным и угрожающим, и Стюарт, казалось, не знал, как на это реагировать.

Он пошел на нее. Джо Билли быстро перегородил ему дорогу и схватил его за руку.

– Поехали отсюда, Стюарт, слишком далеко зашло…

– Я так скажу, все, что мы должны сделать, это заставить ниггера раздеться, – заметил Пирсон.

Сузелла рванулась вперед, но дядя Бад одернул ее:

– Молчи, Сузелла! Молчи!

Стюарт глубоко вздохнул и выхватил руку из цепких объятий Джо Билли. Он еще задержал взгляд на Сузелле, затем повернулся к Баду.

– Вот это дело, Пирсон. Сейчас мы посмотрим, насколько светлый этот ниггер… Ну, давай, ниггер, вперед. Раздевайся!

Бад стоял как оглушенный.

– Пожалуйста, сэр, не надо, не заставляйте меня делать это. Моя дочь, дети…

– Это для твоей же пользы, как ты не понимаешь?! Может, в самом деле ты светлый под этой одеждой. Ну, начинай. Делай, что говорят…

– Ради бога, Стюарт! – запротестовал Джо Билли. – Он же простудится насмерть.

Стюарт сердито повернулся к нему.

– Умолкни, Джо Билли! Кишка у тебя тонка, так лезь обратно в машину. А я хочу выяснить кое-что насчет этого ниггера – слышишь, парень? А ну раздевайся давай!

Бад дрожал всем телом.

– Только не перед моей дочерью…

Внезапно Стюарт набросился на Бада и стукнул его по лицу. Рукой. С силой.

– О господи! – закричала Сузелла и распахнула дверь машины. Но выскочить не успела, Джо Билли захлопнул дверцу.

– Оставайся там, – приказал он.

Дюбе вылез с другой стороны.

– П-п-пожалуйста, мистер Стюарт… – Он не закончил.

Пирсон жестоко ударил его в живот, и Дюбе упал на колени.

– Дюбе! – закричали мы из машины. Словно в столбняке, мы смотрели, как Пирсон грубо бросил его на капот и, завернув ему назад левую руку, крепко держал его. Кровь хлынула у Дюбе носом, и страх сжал мне горло.

– Так что? – сказал Стюарт Баду. – Я жду. Снимай вещички.

Дрожащими пальцами кузен Бад снял галстук.

– Пари держу, ты быстрей раздеваешься, когда тебя ждет какая-нибудь девочка, – гадко засмеялся Стюарт.

Бад глянул на Сузеллу, потом снял пиджак, затем рубашку.

– И майку долой.

Бад подчинился.

Снова Стюарт обошел вокруг него, изучая, словно призового бычка.

– Как ты думаешь, Пирс?

– Не знаю, что и думать, – пожал плечами Пирсон. – Думаю, надо нам смотреть на его ноги.

Стюарт кивнул.

– Слышал, парень? Скидай портки.

– Тогда, пожалуйста, дайте мне уйти в лес и там…

– А ну живо!

Бад сделал, что было велено. Он стоял спиной к нам, его тело дрожало в одних трусах. Я отвернулась. Я понимала, до чего он унижен.

– Что скажешь теперь, ниггер? – усмехнулся Стюарт. – Был ты все-таки с белой женщиной там, у себя в Нью-Йорке? А знаешь, что здесь делаем мы с ниггером, удумавшим такую штуку? – Бад опустил голову и смотрел в землю. Стюарт схватил его за подбородок и задрал голову. – Мать этой девчонки была белой? Правду говори!

Вдруг не успела я глазом моргнуть, как Малыш распахнул дверцу машины и выкатился наружу. Обойдя Пирсона, он как сумасшедший бросился назад по дороге к фургону, что только что показался на взгорке. Фургоном правил мистер Моррисон.

Джо Билли глянул на фургон и повернулся к своей машине.

– Лучше нам ехать.

– Только из-за какого-то ниггера в фургоне? – осклабился Стюарт.

– Если не ошибаюсь, не совсем обычного ниггера. Он из тех, что сломал спину Дьюбери Уоллесу и руку Тёрстену.

Фургон приближался. Безошибочно цепкий взгляд мистера Моррисона сразу схватил ситуацию. В нескольких шагах от нас он остановился и притянул Малыша к себе. Затем повернулся к Пирсону.

– Буду обязан, если вы отпустите паренька.

Пирсон смотрелся не слишком уверенно.

– Или вам желательно, чтоб лег я, и тогда попробуйте удержать мою руку.

Пирсон глазами искал одобрения Стюарта и пока что не отпускал Дюбе.

– Старина, – сказал Стюарт, – вы лезете в то, что вас не касается, и я не отвечаю за себя, если…

– Мистер Рэнкин, одевайтесь.

– Ниггер, ты смотри у меня…

– Там стоит ваша машина. Так что лучше будет, если вы сядете в нее и поедете по домам. А мы сделаем то же самое.

Голос мистера Моррисона звучал тихо и спокойно, но угроза в нем росла и нависала над замершим лесом.

Джо Билли сел в машину.

– Поехали, Стюарт! – позвал он.

Стюарт в ярости, не двигаясь, смотрел на мистера Моррисона.

– Да поехали!

Тогда Стюарт повернулся, в последний раз посмотрел на мистера Моррисона и, ткнув пальцем в его направлении, крикнул:

– Я этого не забуду!

– Я тоже, – сказал мистер Моррисон.

Говорить было больше не о чем. Стюарт уселся в машину. Пирсон за ним, хлопнув со злости дверцей. Джо Билли развернулся и укатил. Мистер Моррисон подождал, пока их не стало видно, и снова заговорил с Бадом:

– Одевайтесь, мистер Рэнкин, и мы поедем домой.

Дядя Бад кивнул, нагнулся за вещами, но от пережитого страха его вырвало прямо на них. Мистер Моррисон вышел из фургона, подобрал вещи и увел Бада в лес. Не зная, о чем говорить, мы хранили молчание, пока они не вернулись. Они появились через несколько минут.

– Папочка, ты в порядке? – спросила Сузелла. Лицо ее было бледно, а в глазах жила боль.

– Да, детка, в порядке, – ответил Бад, садясь в машину. Но руки его бешено дрожали, когда он дотянулся до зажигания.

– М-м-мистер Рэнкин, я м-м-могу вести, – сказал Дюбе, придерживая нос концом рубашки. – Он меня не поранил.

Не глядя на него, дядя Бад рванул с места.

Мистер Моррисон с Малышом развернули фургон и покатили домой. Мы молча ехали за ними. Как только машина затормозила у подъездной дороги, Бад вылез и отошел в сторонку. И когда мы наконец прибыли домой, он ни на кого не смотрел. В тот же вечер, еще дотемна, он и Сузелла отбыли в Нью-Йорк.

13

Малыш прижался лицом к стеклу и через окно, выходящее на фасад дома, не отрываясь смотрел на дождливую хмурь, окутавшую землю. Он ждал, когда, наконец, кончится этот праздничный день Нового года. Уже несколько раз мама отзывала его от окна, и он послушно покидал свой пост, но спустя некоторое время снова возвращался, чтобы смотреть и смотреть.

На этот раз встреча Нового года прошла тихо. Когда день уже клонился к вечеру и стемнело, Малыш все еще стоял у окна. Вдруг он обернулся с горящими глазами и объявил, что идет мистер Джемисон.

– Не хочу вселять в вас напрасную надежду, – сказал мистер Джемисон, опустившись в кресло, которое освободил для него дядя Хэммер, – но я только что разговаривал с шерифом одного луизианского города. Так вот, до него дошли кое-какие сведения про мальчиков из штата Миссисипи, которые нанялись работать на плантации возле Батон Руж.

– Где это? – затаив дыхание, спросила мама. – Как называется город?

– Бафор. Но я еще не все выяснил.

– В какой части Луизианы находится Бафор?

– Точно не знаю, но думаю, к северу от Батон Руж.

Мама повернулась к папе:

– Если мы выедем прямо сейчас, к утру мы будем уже в Бафоре, верно?

Папа еще не успел ответить, как снова заговорил мистер Джемисон:

– Я бы не советовал так поступать, миссис Логан. Я имею в виду – ехать туда. Пока нет. Сначала я лучше попробую утром еще раз дозвониться до шерифа Конроя, чтобы кое-что уточнить. Шериф Конрой упоминал, что кто-то из мальчиков, работавших на той плантации, отправлен в тюрьму в другой округ.

– В тюрьму?

– Пугаться рано. Мы ведь даже не знаем, был ли Стейси именно на той плантации.

Папа поглядел на мистера Джемисона.

– Когда утром вы думаете звонить?

– Как только начнется рабочий день. В восемь утра. А сейчас мне, пожалуй, пора назад в город. Не хочу, чтобы миссис Джемисон сидела в праздник дома одна. – В дверях он еще раз обернулся: – Пожалуйста, не теряйте надежду. Вполне возможно, это совсем не про него.

В эту ночь мне не спалось. Я несколько раз вскакивала, подходила к окну, глядела на него, чтобы убедиться, торчит ли еще там луна, не давая солнцу подняться. После пятого моего путешествия к окну я услышала голос Ба:

– Детка, ты протрешь пол до дыр. Утро придет по воле божьей. – Казалось, Ба тоже и не думала спать, голос ее звучал совсем бодро. – Приляг, отдохни.

– Все равно не засну.

– Даже если не заснешь, отдохни. Завтра длинный день.

Задолго до рассвета я услышала, как мистер Моррисон запрягает в фургон Джека. Рано же он собрался в Стробери. Потом к нему присоединились мама и дядя Хэммер. Они о чем-то поговорили, мистер Моррисон ушел, а папа и дядя Хэммер вернулись в дом. Через несколько минут встали мама и Ба. Словом, жизнь в доме забила ключом, поэтому я не удивилась, когда Кристофер-Джон и Малыш распахнули мою дверь, вошли на цыпочках и спросили шепотом:

– Кэсси, ты спишь?

Я села.

– Нет.

Они приблизились и опустились на мою постель.

– Ты тоже думаешь, это про него? – спросил Малыш; шепот его был еле слышен.

– Нет, не думаю.

– А если про него? – заговорил Кристофер-Джон. – Что ему делать в тюрьме?

– А я уверен, это про него, – решительно заявил Малыш. – Ему пора домой.

Он всхлипнул, но только раз, больше я не слышала. Оба молча легли. Потом мы втроем наблюдали, как луна не спеша плывет на запад. Наконец я заснула.

– Кэсси… Кэсси, проснись.

Я открыла глаза. Рядом со мной на постели сидела мама. Малыш и Кристофер-Джон лежали поперек под одеялом. Они все еще спали. Чтобы их не разбудить, мама говорила тихо:

– Кэсси, мы с папой решили, что утром проводим тетушку Ли Энни в Стробери, и подумали, ты можешь поехать с нами.

Я тут же села на постели.

– Ой, правда?

Мама посмотрела на Кристофера-Джона и Малыша: разбудила я их или нет? Нет, они продолжали спать.

– Мистер Моррисон отправился пораньше за Расселом, потому что в машине всем места не хватит. С нами поедут миссис Эллис и тетушка Ли Энни.

Я кивнула. Вот здорово! Не только потому, что мы едем вместе с тетушкой Ли Энни. Главное – мы окажемся в Стробери, как раз когда мистер Джемисон будет звонить про Стейси.

– Помнишь, Кэсси, – голос мамы звучал напряженно, но чуть слышно, – мы с тобой уже говорили, что тетушка Ли Энни затеяла опасное дело. – Мама взяла меня за руку. – Но мы все равно решили взять тебя с собой. Очень важно, чтобы ты все увидела собственными глазами. Я только надеюсь, Кэсси, ты будешь держать рот на замке. Слышишь? Ни одного слова, пока мы находимся там. Говорить буду я.

– Да, мэм, – пообещала я.

Час спустя я сидела в машине вместе с мамой, папой и дядей Хэммером. Малыш и Кристофер-Джон стояли рядом и скулили, что не могут тоже поехать с нами.

– Нам так хочется… Так хочется поехать, – повторяли они.

А Ба сказала:

– И на этот раз привезите хорошие новости про нашего мальчика. Только хорошие, слышите? – Она чуть прикоснулась к глазам и помахала нам. – Езжайте! И будьте осторожны…

В Стробери мы приехали после восьми. Мистер Моррисон и Рассел ждали нас перед конторой мистера Джемисона, расположенной на площади напротив здания суда и местного управления. К нашему великому изумлению, с ними были мистер Том Би и Уордел.

– Я сказал нашей старушке, что она чокнутая, – заявил он, вылезая из фургона. – Она чокнутая, потому что хочет зарегистрироваться, чтоб голосовать, а я чокнутый, потому что решил ее проводить.

Дверь конторы мистера Джемисона распахнулась, и он появился на пороге. Выглядел он усталым, словно не выспался, как мы.

– Я только что звонил в Бафор, – сказал он и поздоровался с нами. – Но никого не застал. Думаю, в нынешнее утро все слегка опаздывают.

Мама отвернулась, чтобы скрыть разочарование, а папа спросил:

– Когда, вы думаете, можно позвонить опять?

– Через полчаса телефонистка попробует соединить нас. Хотите, можете подождать в конторе. Заходите.

– У нас еще одно небольшое дело, но я успею вернуться до звонка.

– Прекрасно. Значит, увидимся. – Он кивнул нам и вернулся в контору.

– Послушай, Мэри, – сказала тетушка Ли Энни, – меня провожать не надо. Вам бы, главное, все про мальчика разузнать. Мы справимся и с Леорой вдвоем.

Но мама слышать не хотела, чтобы тетушка Ли Энни шла без нее.

– У нас еще полчаса до звонка, так что употребим время с пользой, ты пойдешь и зарегистрируешься.

Тетушка Ли Энни быстро поправила шляпку и бант на выходном платье, хотя все было и так в порядке, потом одернула впереди пальто и сказала:

– Хорошо. Пойдем!

Еще раньше было решено, что с тетушкой Ли Энни в местное управление войдут мама, миссис Эллис и я. Без мужчин: их присутствие может показаться вроде как угроза. Мистер Том Би остался в фургоне, и мистер Моррисон с ним. Остальные, включая Уордела, перешли через улицу и направились к Макгивер-стрит.

– Уордел, – спросила я, пересекая улицу, – ты тоже думаешь, это про него?

Уордел внимательно посмотрел на меня. Объяснять ему ничего не надо было, он и так угадал мои мысли.

– А ты как думаешь, про него? – спросил он, вместо ответа.

Именно тут я поняла, что сама думаю.

– Да… про него.

– Ну, значит, и вправду звонили про Стейси.

Прежде чем подняться по ступенькам в местное управление, мама сказала:

– Дэвид, что бы ты ни услышал, тут же дай мне знать!

– Не сомневайся, голубка. – И он быстро поцеловал маму, потом посмотрел на меня. – Я тобой очень горжусь. Думаю, тебе все это полезно узнать.

– Да, сэр.

Первой поднялась по ступенькам тетушка Ли Энни, за ней миссис Эллис, мама и я. На верхней площадке мы еще раз оглянулись и вошли в здание.

Отдел регистрации был на первом этаже. Мы молча остановились перед его дверью не только чтобы прочитать надпись, но и чтобы набраться храбрости. Мама поглядела на каждого из нас по очереди. Мы кивнули, и она открыла дверь.

За пишущей машинкой сидела женщина. Не отрывая пальцев от клавиш, она бросила взгляд на нас, потом снова на пачку бумаг, с которых печатала. Мы остановились перед ней и ждали. Кончив печатать страницу, она вытащила ее из машинки, потом снова взглянула на нас. И наконец удосужилась спросить:

– Что вам здесь надо?

Тетушка Ли Энни объяснила.

– Что? – переспросила машинистка, словно ослышалась.

– Пришла зарегистрироваться, чтобы голосовать, – повторила тетушка Ли Энни.

Машинистка так и уставилась на нас.

– Что, вы все пришли за этим сюда?

– Нет, мэм, только я, – еще раз повторила тетушка Ли Энни.

Машинистка поднялась со стула. На нас она смотрела, как на каких-то заблудившихся чужестранцев. Потом прошла через всю комнату в другой отдел, расположенный в глубине. Дверь была распахнута, и мы видели, как она разговаривает там с мужчиной. Он, казалось, удивился не меньше ее. Когда машинистка указала на тетушку Ли Энни, он встал и вышел к нам, сердито нахмурившись.

– Из чьих ты ниггеров? – спросил мужчина.

Тетушка Ли Энни с выражением, полным достоинства, ответила:

– Я работаю на земле мистера Грэйнджера.

Он пристально на нее посмотрел, потом обратился к машинистке:

– Дорин, мистер Грэйнджер в городе?

– Видела его совсем недавно наверху, мистер Будейн.

– Подите найдите его и передайте, что мы ждем его здесь, – приказал мистер Будейн и вернулся в свой отдел.

Через несколько минут Дорин вернулась вместе с мистером Грэйнджером. Войдя в комнату, он с неодобрением поглядел на нас, но заговорил, только когда из своего отдела к нам поспешил мистер Будейн.

– Так что здесь происходит, Сэм? – спросил он раздраженно.

Мистер Будейн бросил на Дорин сердитый взгляд, означавший: мол, почему она сама не рассказала все мистеру Грэйнджеру? Но Дорин уже сидела за машинкой и печатала, спасаясь от взрыва, которым запахло в воздухе.

– Эта старая тетка заявила, что она из ваших ниггеров и что она хочет зарегистрироваться, – объяснил мистер Будейн.

Молчание мистера Грэйнджера оглушило всех присутствующих.

– Ли Энни, – наконец заговорил он, – что это еще за глупости?

Тетушка Ли Энни глубоко вздохнула, прежде чем ответить:

– Пришла зарегистрироваться, чтоб… чтоб потом голосовать.

– Голосовать?

– Да, сэр.

Оглянувшись на мистера Будейна, мистер Грэйнджер криво усмехнулся. И мистер Будейн с видимым облегчением пожал плечами, показывая, что сам не верит своим ушам.

– Послушай, Ли Энни, – сказал мистер Грэйнджер, – ты же знаешь, голосуют только белые. Как это тебе взбрело в голову лезть не в свое дело?

– Я… – тетушка Ли Энни вдруг растеряла все слова.

За нее ответила мама:

– Ее отец голосовал. Она хочет последовать его примеру.

Пропустив слова мамы мимо ушей, мистер Грэйнджер снова обратился к тетушке Ли Энни:

– Ты хочешь сделать из себя посмешище?

– Нет, сэр. Надеюсь, нет.

На этот ее ответ мистер Грэйнджер поджал губы, потом уставился на маму.

– Так это твоя работа, Мэри? Надоумить старую женщину идти голосовать! А я-то думал, что отбил у тебя охоту лезть не в свои дела.

– Да, отбили, только не охоту, а возможность преподавать в школе Грэйт Фейс.

– А еще от чего-то не отбил охоту?

На это мама не ответила, но гневные искры вспыхнули у нее в глазах. Губы у нее задрожали, но голову она не опустила, как ожидал мистер Грэйнджер. Тогда он обратился к миссис Эллис, которая нервно крутила в руках свой носовой платок.

– Леора, а что вы с Пейджем думаете? Зачем поддерживаете старую тетушку в такой затее?

Миссис Эллис, казалось, смутилась.

– Может быть, вам захотелось переменить место жительства, а?

– О, нет, сэр!

– Я разве не был всегда добр к вам? Разве не позволял вам всем работать на моей земле, даже когда с вашего урожая денег не хватало, чтоб покрыть расходы на семена и вашу одежду? Не предоставлял вам кредита? Даже в тяжелые времена?

Миссис Эллис вся дрожала.

– Да, сэр, – еле внятно пробормотала она.

– Я простил вам виксбергский бойкот, когда вы не желали покупать все в моей лавке, а посылали фургон в Виксберг. А ведь это было совсем недавно, – заметил мистер Грэйнджер, продолжая перечислять свои благодеяния. – Так-то вы мне отплачиваете за все мои заботы? Вы же прекрасно знаете, я никогда не одобрю то, что вы собираетесь сделать.

– Да мы пытались отговорить ее, мистер Грэйнджер, – робея, сказала миссис Эллис. – Но ей уж очень приспичило. Только ничего плохого мы не имели в виду. Право слово, не имели.

Мистер Грэйнджер всем своим видом постарался показать ей, как он разочарован. Потом, словно уже готов был простить утреннее происшествие, повернулся к тетушке Ли Энни и спросил:

– Ты тоже так считаешь?

– Да, сэр.

– Значит, отказываешься от своей глупости?

– Нет, сэр.

Мистер Грэйнджер с шумом втянул воздух. Терпение его лопнуло. Он хотел было еще что-то сказать, но тут дверь распахнулась и влетел белый, как мел, и взъерошенный Стюарт Уокер.

– Мистер Грэйнджер, слава богу, вы здесь! – сказал он. – Я боюсь, произойдет что-то ужасное. Мой отец послал меня…

– Успокойся, Стюарт, – посоветовал мистер Грэйнджер. – Ну, что случилось?

Стюарт увидел нас.

– Может, лучше выйдем поговорить?

Проследив за взглядом Стюарта, мистер Грэйнджер стиснул зубы, и они вдвоем покинули комнату. Мы остались ждать, мистер Будейн, конечно, тоже, но из-за конторки он не вышел – ему явно не хотелось вмешиваться. Мне было очень интересно, что ужасного могло произойти? Про что говорил Стюарт? И я шепотом спросила маму. Но эта Дорин тут же вскипела:

– Вы что, пришли сюда разговаривать? Тогда выйдите из помещения.

Я стрельнула на нее глазами, но, помня мамино предупреждение, заткнулась.

Прошло несколько минут. Дверь снова открылась, и появился мистер Грэйнджер. Один. Мистер Будейн ждал, что он скажет.

– Сэм, разберись в этом сам, – сказал он, к великому удивлению мистера Будейна. – Устрой ей опрос.

– Но… мистер Грэйнджер… Я никогда еще не регистрировал негров!

– Опрос и регистрация вещи разные, – заявил мистер Грэйнджер. – Она заплатила подушный налог?

– Ну… не знаю…

– Заплатила, – сказала тетушка Ли Энни.

– Проверьте! И если все в порядке, проведите опрос, раз уж ей так приспичило. – С этими словами он взялся за ручку двери.

– Как, мистер Грэйнджер… черномазой?

Мистер Грэйнджер обдал его ледяным взглядом:

– Вы чиновник-регистратор, не так ли?

– Да, сэр, но…

– Так делайте вашу работу.

Он еще обвел глазами комнату и вышел.

Мистер Будейн долго изучал книгу записи подушного налога. Наконец он захлопнул книгу и вынул другую. Ее он вместе с листом бумаги и карандашом протянул тетушке Ли Энни.

– Параграф двести сорок третий. Напиши, как ты его понимаешь, на этом листе.

Казалось, тетушка Ли Энни очень обрадовалась.

– Двести сорок третий параграф, вы сказали?

Он лишь бросил на нее взгляд, и она поняла его, как «да».

– Хорошо, сэр.

– Полная чепуха, – высказался он, когда она пошла к столу. – Ни один черномазый не поймет все тонкости конституции. Мозгов не хватит.

Тетушка Ли Энни обернулась к нему.

– Мистер Будейн, сэр, – сказала она.

Он не спускал с нее глаз, но словно не слышал, что она обратилась к нему.

– Мистер Будейн, – повторила она, ее низкий голос не скрывал возмущения, – я ее изучала. Почти что год изучала. Я знаю нашу конституцию. Все параграфы с первого аж до двести восемьдесят пятого. И все статьи знаю от первой до пятнадцатой. И судебное право знаю, и законодательные органы. И административные. Все знаю. Пусть даже не пройду вашу проверку, все равно я знаю конституцию, и никто у меня этого не отнимет.

И, повернувшись спиной, она села на виду у изумленных мистера Будейна и Дорин.

– Клянусь богом, – заметил мистер Сэмюел Будейн, покачав головой, – чем старше они становятся, тем глупее, как дети…

Не успела тетушка Ли Энни просидеть над опросным листом и нескольких минут, как дверь отдела регистрации опять открылась, и Рассел поманил маму. Дорин с раздражением посмотрела на еще одного незваного гостя, вторгшегося в ее святилище, однако, когда мама, миссис Эллис и я тихо выскользнули в коридор, ничего не сказала.

– Рассел, ты с новостями? – тут же спросила мама.

– Мистер Джемисон связался с шерифом из Бафора.

– Они что-нибудь узнали про Стейси?

Рассел покачал головой.

– Ему еще не успели ответить, а Дэвид просил скорее позвать вас. К сожалению, я ничего не знаю.

– Мы идем. – Но мама оглянулась на дверь. – А как же с тетушкой Ли Энни?

– Я войду, и подожду ее там, – сказал Рассел.

Мама задумалась.

– Нет, тебе не стоит. Там сейчас один молодой человек… Не стоит, могут возникнуть неприятности. – Мама повернулась к миссис Эллис. – Леора, может быть, ты одна подождешь ее там?

Миссис Эллис колебалась, она была напугана.

– Если понадоблюсь, я буду на улице, – успокоил ее Рассел.

Миссис Эллис нервно кусала губы, но наконец согласилась.

– Ничего лишнего не говори, – посоветовала мама, – и все обойдется. Но будь начеку. Слишком уж легко мистер Грэйнджер велел дать опросный лист, мне это не нравится.

Миссис Эллис чуть кивнула и проводила нас глазами до выхода. Расставшись с Расселом на ступеньках местного управления, мы с мамой бегом пересекли площадь. Вдруг к нам подлетел Джейк Уиллис. Глаза его были налиты кровью. Лицо небрито. Одежда помята, словно он в ней спал.

– Слава богу, миз Логан: как я рад, что увидел вас! – Он смеялся. – Приехал в город накануне Нового года и застрял здесь. А мой транспорт ушел, бросил меня. Можно вернуться вместе с вами?

– Это будет не скоро.

– Какая важность! – И он снова засмеялся своим странным смехом. – Я тут проигрался в карты, спустил все до последнего пенни, так что не мне выбирать, ждать или не ждать попутчиков… Так могу я рассчитывать?

– Мы остановились вон там, – сказала мама и снова пустилась бегом, а я рядом. Джейк Уиллис схватил ее за руку. Мама обернулась и обдала его холодным взглядом. Он тут же отпустил ее.

– Простите, миз Логан. Вон там не Рассел на ступеньках суда? Он приехал вместе с вами?

– Да, он, а мы очень спешим, мистер Уиллис.

– Что же сразу не сказали? Еще раз простите. Тогда я пойду туда и подожду вместе с Расселом.

– Как вам угодно, – сказала мама, и мы наконец ушли.

Мама велела мне остаться возле машины и фургона с мистером Моррисоном.

– Ну, мама…

– Никаких возражений!

Мистер Моррисон тихо заметил:

– Теперь уже не долго, Кэсси. Уже не долго.

– Да, сэр. – Я вздохнула и огляделась по сторонам. – Мистер Моррисон, а где Уордел?

– А разве его нет там за машиной?

– Только что был, – вставил свое слово мистер Том Би. – Буркнул что-то про Ли Энни, про цветы, какие она любит, и исчез.

Мистер Моррисон вылез из фургона.

– Мне думается, лучше пойти его поискать, а то…

– Господи помилуй, что там такое?

Я встала. Что там такое? О чем кричит мистер Том Би? По главной улице Стробери с севера двигался фургон, запряженный двумя рабочими мулами и груженный ветхой мебелью и прочим домашним скарбом. Поверх сидели бедно одетые люди, невидящими глазами уставившись вперед. За этим фургоном следовал другой, за ним третий, четвертый. И так целый караван. В него влились и машины, и грузовики с таким же грузом, как фургоны. В фургонах, машинах и грузовиках в основном ехали белые. Попадались среди них и черные, но мало. У всех на лице было одно: мрак и ужас, ни одной улыбки, только отчаяние. Было ясно: они потеряли все.

Караван тянулся словно одно бесконечно длинное тело. На улицу из контор и магазинов стали выходить люди. Они молча смотрели на процессию. Ехавшие в караване тоже хранили молчание, и какое-то время был слышен лишь скрип колес по мостовой да жалкий шум моторов в жалких машинах. Наконец ведущий фургон въехал на зеленую площадь перед зданием суда и местного управления. Остальные последовали за ним, и кто-то из горожан закричал:

– Что за дьявольщина!

А другой:

– Эй, кто-нибудь, позовите шерифа!