А Марио Рафаэлли направил послание Георгию Петросяну, не обозначив его функций. «Таким же образом и мы можем отправить ответ в Италию просто некоему господину Рафаэлли, а не председателю Минской группы, – заметил Георгий Петросян. – Кто будет нести ответственность за подписи без полномочий, которые вытекают из должностей, если должности не указаны? На основании такого документа «ограниченный контингент безопасности» в Кельбаджар вполне можем ввести и мы, «никто» из Степанакерта. Кстати, хорошо, что Казимиров побывал в НКР, надо бы и другим последовать его примеру».
Карабахцы внимательно отнеслись к моим параллелям с палестинцами и, в частности, к их опыту открытия информбюро в некоторых европейских столицах. В Париже и Москве палестинские информбюро, в конце концов, смогли вступить в контакт с официальными властями, и это было шагом к последующему признанию.
Как обычно, все высказанное мне моими собеседниками я передал в Центр и подверг собственной критике безадресность, безответственность и необязательность формулировок документа «трое плюс Рафаэлли», дав понять, что эти «качества» делают бессмысленными какие бы то ни было переговоры на его основе. По прошествии нескольких лет я не перестаю удивляться откровенному цинизму и лицемерию авторов этой псевдоинициативы, по сути дела долгое время только делавших вид, что они добиваются согласия конфликтующих сторон, ибо знали заранее, что их предложения смертельны для карабахского народа, а потому не могут быть приняты. Продолжаются такие игры и сейчас, когда я пишу эти строки, и все труднее становится пробиться на страницы московской печати с их разоблачением, потому что в Москве открыто хозяйничает Гейдар Алиев, затыкающий рот журналистам пропитанным нефтяными посулами кляпом. 24-25 мая 1993 года президент Армении снова был в Москве, где встречался с Ельциным. Обсуждали переход дислоцированных в Армении войск на систему базы, но главной была тема Карабаха. Армянская сторона информировала московских руководителей о том, каким будут официальные ответы Армении и НКР на последнюю инициативу «3+1». Москва поняла суть этих ответов как срыв этой инициативы, но драматизировать не стала. У армян сложилось впечатление, что Ельцин предпочитает вообще, чтобы переговорный процесс пошел в рамках, очерченных резолюцией 822. Впечатление правильное. Это мне чуть позже подтвердили из Москвы.
25 мая заседал Верховный Совет Армении. Пошумели – пошумели, но официальный ответ правительства «инициаторам» депутатов, включая оппозицию, явно устраивал.
26 мая меня принял Давид Шахназарян и вручил этот официальный ответ. Параллельно он был направлен факсом в Москву Казимирову, который получил его буквально через полчаса после меня. Этот текст состоял из двух фраз:
«Правительство Республики Армения дает свое согласие на инициативу Председателя Минской группы СБСЕ по Нагорному Карабаху, Российской Федерации, Соединенных Штатов Америки и Турецкой Республики от 18-го мая сего года.
Армения обязуется полностью осуществить относящиеся к ней пункты, связанные с реализацией резолюции 822/93 Совета Безопасности ООН, как отмечено в предложении, выражая надежду, что такой же подход проявят основные стороны Нагорно-Карабахского конфликта – Азербайджан и Нагорный Карабах».
Главное здесь то, что я выделил: Армения не отвечает ни за кого, кроме себя.
В тот же день, 26 мая, постпред НКР Манвел Саркисян вручил мне адресованное послу России в Армении письмо и.о. Председателя Верховного Совета Нагорно-Карабахской Республики Георгия М. Петросяна и Председателя ГКО Нагорно-Карабахской Республики Роберта С. Кочаряна, которое я тут же передал факсом в Москву. В этом письме говорилось следующее.
«Положительно оценивая миротворческие усилия членов мирового сообщества, мы хотели бы выразить свое отношение к некоторым проблемам, возникшим в связи с инициативой России, США, Турции и СБСЕ.
Основным и решающим фактором, объясняющим обеспокоенность нашего народа, является отсутствие в документе должных гарантий безопасности для населения нашей Республики, а также отсутствие гарантий выполнения сторонами обязательств и несения ответственности за их невыполнение. В этой связи важно отметить отсутствие предварительного соглашения между сторонами конфликта о принятии международных наблюдателей и соответствующего одобрения СБСЕ.
Кроме того, у нас вызывает сомнение участие в качестве посредника Турции, по всей видимости, имеющей реальную заинтересованность в регионе. Выражением такой заинтересованности может быть сохранение блокады, оказание военной и экономической помощи противоборствующей стороне, что является прямым нарушением Резолюции Совета Безопасности ООН 822 от 30 апреля 1993 года…
Мы твердо заявляем о своей готовности полностью и незамедлительно выполнить Резолюцию 822 СБ ООН. Возможность приступить к ее осуществлению во всех частях может появиться сразу же, как только противоборствующая сторона конкретными делами подтвердит свою готовность выполнять данную Резолюцию. Разумеется, не может идти речи о выборочном выполнении только тех элементов Резолюции, в которых заинтересован Азербайджан, при игнорировании или откладывании по срокам выполнения других ее пунктов. Уверены, что Резолюция этого международного органа носят обязательный для всех характер.
Мы также озабочены тем обстоятельством, что член ООН Азербайджан уклоняется от выполнения своих обязательств, что не вызывает осуждения со стороны членов международного сообщества, в частности, членов СБСЕ.
Продолжая рассматривать различия между двумя документами, можно отметить то, что Совет Безопасности требует незамедлительного прекращения всех военных действий и враждебных актов с целью установления прочного прекращения огня, в то время, как в инициативе речь идет лишь о приостановке военных действий сроком на 60 дней. Причем это не затрагивает действий, к которым в первую очередь относятся транспортная и энергетическая блокады Нагорно-Карабахской Республики, Армении и Нахичевани.
В то время, как Совет Безопасности призывает конфликтующие стороны к немедленному возобновлению переговорного процесса в рамках Минской группы СБСЕ, инициатива предлагает лишь возобновление неформальных консультаций в Женеве по формуле «5+1», то есть при несоразмерном участии Турции, фактически являющейся союзником Азербайджана. Мы убеждены, что без полноправного участия властей Нагорно-Карабахской Республики подобные консультации не могут содействовать решению вороса жизни и безопасности населения нашей Республики.
Таким образом, мы выступаем за немедленное выполнение Резолюции 822 СБ ООН всеми конфликтующими стронами. Мы – за твердые обязательствыа всех участников конфликта решить его исключительно мирными средствами. Прекращение военных действий и враждебных актов, включая окончательное прекращение огня и разного рода блокад, по нашему убеждению, должно быть оформлено документом, имеющим юридическую силу. Ответственность сторон за выполнение своих обязательств по такому соглашению должна быть очевидной».
Я специально привел это письмо почти полностью и подчеркнул его отдельные положения, чтобы показать, насколько юридически грамотной и доказательной была позиция карабахского руководства, которой ни Рафаэлли, ни Мареска, ни Казимиров, не говоря уже об азербайджанцах и турках, не в состоянии были противопоставить ничего серьезного. Их игра в планы, документы, графики и инициативы выглядела как детский лепет, но все великие державы предпочитали играть в эту игру и затянули решение о введении на карабахском фронте хотя бы перемирия на целый год, стоивший жизни карабахским, армянским и азербайджанским молодым людям, судьба которых явно не заботила «просвещенное» и «цивилизованное» международное сообщество.
Вечером 26 мая выступил президент Левон Тер-Петросян и прокомментировал армянский и карабахский ответы на инициативу «3+1». Президент подтвердил согласие Армении на «вариант от 18 мая», но при этом указал на отсутствие гарантий прав и безопасности народа Нагорного Карабаха в условиях, когда Азербайджан так и не отказался от своей политики военного решения проблемы. Поэтому Армения сама берет на себя обязательство быть гарантом безопасности народа Нагорного Карабаха и строжайшего соблюдения договоренностей, которые будут достигнуты, и ожидает, что подобные обязательства возьмут на себя также авторы инициативы и международное сообщество. До сих пор оно ничего не делало, чтобы защитить мирное население Нагорного Карабаха от блокады со стороны Азербайджана, от насилий, депортаций и воздушных бомбардировок. Не пора ли вступить на путь выполнения собственных правовых решений, отказавшись от двойственного подхода? Таков был смысл обращения президента к международному сообществу.
29 мая МИД России откликнулся специальным заявлением. Похвалив Азербайджан и Армению за одобрение предложений, направленных на урегулирование карабахского конфликта «на основе посреднической инициативы Президента Российской Федерации», МИД свел все дело к тому, чтобы «вывести формирования карабахских армян из занятого ими Кельбаджарского района Азербайджана и возобновить переговоры в Минской группе СБСЕ». Было выражено сожаление, что «одна из сторон в конфликте – армяне Нагорного Карабаха – не дали согласия, ссылаясь на недостаточность гарантий безопасности населения и выполнения сторонами своих обязательств». Вместе с тем выражалось удовлетворение, что «руководство армян Нагорного Карабаха» подтвердило готовность выполнять резолюцию 822, чего пока, оказывается, не сделал Азербайджан, что почему-то никаких эмоций и оценок со стороны МИД РФ не вызвало.
В формулировках МИД России явственно проступало откровенное нежелание признавать не только НКР, но даже сам народ Нагорного Карабаха, дабы избежать признания за ним его естественного права на самоопределение и самостоятельное, причем ответственное участие в переговорах о его собственной судьбе. Мидовские мудрецы, сочинявшие такие заявления, не понимали или не хотели понимать, что это непризнание по существу подрывает основу самих переговоров и делает все телодвижения вокруг них бессмысленными. Но так угодно было Азербайджану, не смирившемуся с утратой нагорно-карабахской части армянских земель, подаренной ему советской властью. И российский посредник предпочитал петь ту же самую песню об «армянской общине», подменявшей понятие народа, ну а уж таким абсолютно равнодушным и к карабахцам, и к армянам, и к азербайджанцам международным чиновникам, как Рафаэлли, в таком случае сам Бог велел подпевать Казимирову и Мареске. Он и подпевал, вводя своими предвзятыми докладами в заблуждение не только СБСЕ, но и СБ ООН.
НАЖИМ НА КАРАБАХ
А между тем карабахцы продолжали отражать атаки азербайджанских аскеров, открыли 10 мая в Степанакерте свой университет, развернули ремонтно-восстановительные работы на Сарсангской ГЭС и очень скоро пустили ее первую очередь, засеяли 10 тысяч га яровыми культурами, предлагали иностранным торговым партнерам мрамор, гранит, изделия из натурального шелка, сухое вино и коньяк «Гандзасар», энергично строили дома, принимали друзей. «Меня поразило то, что, защищая свою землю, карабахцам одновременно удается наладить нормальную жизнь. Концерты в условиях войны – это лучшее доказательство духовного настроя этих людей», – заметила в беседе с корреспондентом армянского агентства СНАРК баронесса Керолайн Кокс после возвращения в Ереван из своей четырнадцатой по счету поездки с гуманитарной помощью в Нагорный Карабах.
Начало июня было отмечено ужесточением карабахской позиции. Советник председателя ГКО НКР по внешнеполитическим вопросам Аркадий Гукасян по поручению своего правительства заявил, что Турция в переговорном процессе играет деструктивную роль, и зря правительство Армении дает свое согласие на так называемую «трехстороннюю инициативу». Главком армии обороны НКР Самвел Бабаян поддержал эту линию в интервью газете «Время». Армия Карабаха – самая боеспособная в кавказском регионе. Мы не уступим ни одной позиции. Кельбаджар не оставим, если не будет гарантий, чтобы он не превратился снова в азерскую военную базу. Мы не хотам быть разменной картой в руках политиков. Мы сядем за стол переговоров только в том случае, если будем иметь твердые гарантии безопасности нашего народа. Мы не уступим ни единой пяди земли, омытой его кровью. Таков был основной смысл этого интервью.
Опрос общественного мнения в Армении давал тогда следующие результаты: 62,5 процента требовали принять необходимые меры, чтобы добиться мирового признания независимости Арцаха, 21,2 процента – за объединение с Арменией, 3,8 процента не возражали против обмена территориями. Это, видимо, по плану Гобла или чему-то в таком же роде.
4 июня полковник азербайджанской армии Сурет Гусейнов поднимает мятеж против Эльчибея и начинает свое движение на паре бронетранспортеров из Гянджи (бывший Кировабад) к Баку. Азербайджан вползает в жесточайший кризис власти. И в это время синьор Рафаэлли как ни в чем не бывало выступает с новой инициативой, направив 7 июня сторонам конфликта, теперь уже от имени девяти стран-членов Минской группы (США, России, Франции, Германии, Италии, Швеции, Чехии, Турции и Белоруссии), «График срочных мер» по выполнению резолюции 822 с препроводительным письмом.
Из обоих документов явствовало, что критика, прозвучавшая из Степанакерта, была услышана. Поставлена цель выполнения резолюции Совета Безопасности во всех ее частях, включая прекращение всех враждебных актов и в том числе транспортной блокады. Расширены полномочия международных наблюдателей: они должны следить не только за выводом сил армии НКР из Кельбаджара, но и за тем, чтобы Азербайджан не ввел туда свои войска, кроме ограниченного числа легковооруженного персонала для обеспечения безопасности населения.
Вот только непонятно было, откуда взялся оптимизм Давида Шахназаряна, который в своем публичном комментарии по поводу новой инициативы утверждал, что «во всех консультациях» будут участвовать «и представители Нагорного Карабаха» и что «это определено довольно четко.» Ничего подобного в послании Рафаэлли я не обнаружил, как не обнаружили и сами карабахцы, если не считать просьбы Рафаэлли подписать его документ, обращенный не только к Армении и Азербайджану, но и к некоему «уважаемому господину», под которым надо было понимать кого-то из Степанакерта, куда послание дошло даже раньше, чем до Еревана. Но «уважаемый сэр» – это не прямо обозначенное должностное лицо, а опять все тот же «некто» или «никто» из предыдущих инициатив. Странные игры продолжались. Правда, на следующий день посол Италии в Москве направил «досточтимому мистеру Георгию Петросяну в Степанакерт» (во дела, прямо какой-то ХIХ-й или даже ХVIII-й век!) письмо, в которое было инкорпорировано дополнительное послание Марио Рафаэлли, адресованное теперь уже не просто неизвестному «уважаемому сэру», а все ж таки «уважаемому г-ну Петросяну». Это, видимо, объяснялось тем, что письмо содержало угрозы, а какой смысл в угрозах, если они обращены ни к кому? Рафаэлли грозился сурово: не примете мои предложения – понесете тяжкую ответственность перед общественностью СБСЕ и перед всем международным сообществом в целом. Так-то вот. И досточтимый, и уважаемый, а, если хотите, даже дорогой мистер Петросян, но – без указания, кто такой этот мистер, и тем не менее какую-то ответственность извольте нести.
На карабахцев было оказано мощное давление со всех сторон. Давид Шахназарян в упомянутом комментарии, появившемся в газете «Республика Армения» 9 июня, напомнил об ответственности, которую несут карабахские руководители и перед своим, и перед всем армянским народом, и выразил уверенность, что они продемонстрируют и на этот раз «свою политическую зрелость и дипломатическую гибкость.»
Следующий акт нажима был с российской стороны. В ночь с 9 на 10 июня в Ереван явилась большая российская делегация. На аэродроме Звартноц мы ждали ее вместе с Давидом Шахназаряном. Главную новизну наступившего этапа переговоров он видел, оказывается, совсем не в изменении отношения к участию в них НКР, а в том, что «инициатива» утратила турецкий налет, заменив формулу «3+1» на «проект девяти» и вообще «всех желающих». Георгий Петросян, с которым я увиделся на следующее утро, после отлета нашей делегации, сказал мне, что в действительности «все желающие» отнюдь не включают «избранных представителей Нагорного Карабаха», так как этот термин исчез из лексикона СБСЕ и заменен расплывчатым термином «заинтересованные стороны из Нагорного Карабаха», то есть все те же армянская и азербайджанская общины, а это – нонсенс, ибо армяне в Нагорном Карабахе – не община, а подавляющее большинство населения, считающее себя народом, азербайджанская же община оттуда ушла.
Личный советник президента по внешнеполитическим вопросам, мой сосед по дому Жирайр Липаритян, американец, прекрасно говорящий по-французски, что для меня было весьма существенно, так как по-русски он не говорил, тоже с нами в Звартноце встречал российскую делегацию. По его мнению, инициатива Рафаэлли – это плод российского диктата и понимания Европой и Турцией первенствующей роли России в Закавказье, с чем якобы пришлось смириться американцам.
Чуть позже, за ночной трапезой после переговоров в Доме приемов, Казимиров дал свою образную интерпретацию инициативы Рафаэлли: Европа помалкивала, Италия снюхалась с США, Турция притихла, один русский Дон Кихот сражался со всеми, американцы хлопнули дверью, но потом вернулись и приняли то, что требовалось.
Вот, оказывается, какая замечательная новая инициатива и замечательна она, конечно же, благодаря победе российской дипломатии. Одно плохо, самую заинтересованную сторону – сражающийся за свое выживание Карабах – она опять почему-то не удовлетворяет. Придется нажать.
В начале первого часа ночи, то есть уже 10 июня, самолет из Сухуми, где московские гости занимались абхазскими делами, приземлился в ереванском аэропорту, все поехали в Дом приемов, там господа Козырев, Баранников и Казимиров отделились и пошли на встречу с Левоном Тер-Петросяном, а потом с Георгием Петросяном и Робертом Кочаряном. Козырев уговаривал карабахцев сказать безоговорочное «да» господину Рафаэлли, а те возражали, требуя гарантий, которых российскому министру неоткуда было взять, да он об этом, по-моему, и не думал. В присущей ему наивной манере Козырев напирал на то, что карабахцы должны-де пойти навстречу России, усилиями которой улучшены предложения СБСЕ, и не дать ей потерять лицо перед Западом. Ничего себе аргумент вместо гарантий безопасности, которых требовали карабахцы!
Видимо, в этой связи за столом поздней ночью президент Армении призывал отнестись с пониманием к опасениям карабахцев, которые без гарантий не могут оставить Кельбаджар. Потом Левон Акопович предложил мне произнести тост. Я сказал, что надеюсь на положительные последствия состоявшихся переговоров для наших взаимных и общих интересов в Закавказье. И в мире, добавил кто-то из военных.
Проводили гостей в Москву, а тут уже и утро наступило, и ко мне пришли старые друзья – Георгий Петросян и Манвел Саркисян. Они разнесли в пух и прах инициативу Рафаэлли и возмущались давлением на них с разных сторон. На нас жмут, чтобы мы сказали «да», заметил Георгий, но ведь в условиях разгорающегося кризиса власти в Азербайджане это просто глупо, ибо любое нарушение со стороны азеров легко свалить на мятежников. То, что именно в таких условиях оказывается нажим – сначала Рафаэлли, потом русские братья минувшей ночью – это форменное бесстыдство.
Я посоветовал: главное сейчас – не давать сугубо отрицательного ответа, тем более, что многие соображения НКР фактически приняты. Но никто не мешает сформулировать и все необходимые оговорки.
Георгий попросил русский текст резолюции 822, а то вся переписка здесь идет на английском, да еще с дурным переводом. Я вызвал из Москвы нужный текст (кстати, и для себя тоже), и мы отвезли его Манвелу.
11 июня он направил г-ну Рафаэлли промежуточный ответ:
Ваша инициатива вызвала серьезные разногласия среди руководителей НКР и командного состава армии обороны, возражения основаны на опасении народа НКР в очередной раз оказаться обманутым, нужно время, чтобы убедить людей, окончательное решение не принято, рассчитываем на Ваше и представителей стран «девятки» понимание сложности внутриполитической ситуации в НКР, окончательное определение позиции НКР будет сделано в ближайшие дни.
В Ереване этот ответ вызвал нескрываемое раздражение, но Липаритян договорился с Марио де Сика, затем с самим Рафаэлли об отсрочке карабахского ответа.
Вечером 11 июня Левон Тер-Петросян, Бабкен Араркцян и Давид Шахназарян отправились в Горис, что рядом с Лачинским коридором, для встреч с Георгием Петросяном и Робертом Кочаряном, но смогли увидеться с ними лишь на следующий день. Вечером 12 июня Жирайр Липаритян сообщил мне, что оба карабахских руководителя дали согласие подписать график Рафаэлли, но решили совершить этот акт в Степанакерте, куда сейчас как раз едут.
В течение субботы 12-го и воскресенья 13 июня армянское радио передавало, что НКР от ответа все еще воздерживается, а в районе Агдама (Азербайджан) и Мардакерта (НКР) ее армия ведет бои.
В понедельник 14 июня Левон Тер-Петросян в публичном заявлении выразил глубокую озабоченность по поводу «неспособности властей Нагорного Карабаха взять на себя ответственность в решающий момент и использовать исключительную возможность установить перемирие». Арман Киракосян сказал мне, что президент «уехал за Горис». Как выяснилось уже на следующий день, он действительно уехал за Горис – в Степанакерт, где добился отставки Георгия Петросяна и подписания положительного ответа НКР председателю Минской группы, который и был отправлен ему 14 июня новым и.о. председателя Верховного Совета НКР Кареном Бабуряном. Он был до того первым заместителем Георгия.
Однако и этот ответ был не так уж прост, как могло показаться на первый взгляд. Да, руководство НКР поддержало миротворческие инициативы, но попросило отсрочки до стабилизации положения в НКР в связи со сменой председателя парламента, фактического главы государства. В послании Бабуряна выражена также озабоченность крайне взрывоопасной ситуацией в Азербайджане, способной привести к непредсказуемым последствиям. «Имея в виду, что ближайшие к НКР районы Азербайджана контролируются вооруженной оппозицией, ведущей боевые действия против правительственных войск, – писал Бабурин, – прошу подтверждения СБСЕ о готовности и способности руководства Азербайджана обеспечить выполнение со своей стороны обязательств по реализации инициативы девяти стран Минской группы.» Ну откуда у СБСЕ могли быть основания для таких «подтверждений»? Особенно если учесть, что в Гяндже к этому времени объявился нахичеванский затворник Гейдар Алиев, не понятно каким образом перебравшийся туда с посреднической миссией между Эльчибеем и Суретом Гусейновым и очень быстро переметнувшийся на сторону мятежного полковника, из рук которого в конечном итоге и получит президентскую власть. Да, в этих условиях уходить из Кельбаджара и разоружаться карабахцам было совсем не резон.
Интересную версию событий 12-14 июня дал один из главных инициаторов пертурбаций в НКР. 15 июня Левон Тер-Петросян пригласил в президентский дворец глав дипломатических миссий, аккредитованных в Ереване, и на хорошем русском языке рассказал, что и как было в Горисе и Степанакерте, сделав оговорку, что это – не для печати, а для правительств, представленных посольствами в Ереване, и руководства ООН. Однако это оказалось секретом Полишинеля, ибо в прессу попали такие подробности минипереворота в Степанакерте, устроенного Тер-Петросяном, что его собственная версия вряд ли могла быть такой уж секретной, тем более, что президент обычно высказывается весьма осторожно. Тем не менее эта версия позволяет лучше приблизиться к истине и заслуживает быть обнародованной хотя бы в изложении, а не протокольно. К тому же прошло время, и в столкновениях президента с дашнаками случилось столько перипетий, что тот эпизод этой борьбы давно утратил всякую конфиденциальность. А то, что это был именно эпизод борьбы с дашнаками, видно из сказанного самим Левоном Тер-Петросяном. К счастью, минипереворот не нанес ущерба позициям карабахцев в переговорном процессе.
Исходная точка «консультаций» в Горисе и Степанакерте, сказал Тер-Петросян, это – наша позиция, наша концепция решения карабахской проблемы:
1. Прекращение огня. Установление мира.
2. Диалог, политические переговоры, поиск компромисса, учитывающего права Азербайджана, Нагорного Карабаха и Армении.
12 июня в Горисе была бурная дискуссия с Президиумом Верховного Совета НКР в полном составе. При сем присутствовала половина членов ГКО во главе с Робертом Кочаряном. Президент Армении произнес вступительную речь, говорил целый час. После «перерыва для обдумывания» слушали всех, кто хотел что-либо заявить, потом было обсуждение без армянской делегации, а затем объявили об итогах. За положительный ответ (якобы) «горячо высказался только один человек – Георгий Петросян. Он дал бой всему Президиуму», доказывая, что надо подписать бумагу Рафаэлли. Члены Президиума, не споря с ним, «просто ответили «нет». Петросян взял всю ответственность на себя, и тогда консенсусом ему дали полномочия».
«Вместе с Давидом Шахназаряном он поехал в горсовет, где они стали ждать факс из Еревана, чтобы подписать документ. Из-за технических неполадок дело затянулось и, когда факс пришел, Георгий Петросян неожиданно отказался ставить свою подпись и при том категорически. Значит, что-то случилось во время ожидания. Мы знаем документально, что случилось. У него состоялся телефонный разговор с Манвелом Саркисяном, через которого он получил четкие указания не подписывать от афинского бюро партии Дашнакцутюн. Но это еще «цветочки». К Георгию подошли люди и пригрозили физической расправой. Это были дашнаки, знаем – кто. Возбуждаем уголовное дело».
В этом месте я не могу не сделать оговорки. «Козни дашнаков» стали к тому времени идеей фикс армянского президента, но никакого уголовного дела тогда не получилось, видимо, не смогли ничего доказать. А если вспомнить, что говорил мне Георгий буквально перед событиями в Горисе, можно усомниться в том, что он вдруг начал так ратовать за безоговорочное согласие с планом Рафаэлли. Не похоже это на правду. Да и сменивший его Карен Бабурян подписал документы совсем не безоговорочно, ибо речь шла о жизненных интересах Карабаха, и «козни дашнаков» почему-то перестали работать. По-моему, все дело в том, что Еревану надо было освободиться от связанного с дашнаками председателя парламента, чтобы установить свой политический контроль и над этим органом власти в НКР, а подписание бумаг в условиях кризиса в Азербайджане было вообще неуместным и потому выглядело, на мой взгляд, лишь как прикрытие «операции Ы».
Итак, Георгий Петросян факс не стал подписывать, и Левон Тер-Петросян решился на поездку в Степанакерт. Как он сам заявил послам, это было вроде бы нарушением международных законов, но он думал, что будет правильно понят в Баку. И действительно, сегодня, перед встречей с дипкорпусом, ему через азербайджанского посла в Москве передали благодарность из Баку за поездку в Степанакерт и ее результаты.
(Ну еще бы! Ослабить влияние дашнаков и внести раздрай в ряды армии обороны НКР, где у дашнаков немало своих людей – это для Баку ценный подарок, вот и спасибо сказали даже, проглотив нарушение неприкосновенности своих границ президентом соседней страны.)
14 июня в Степанакерте Левон Тер-Петросян двадцать минут выступал перед Президиумом ВС НКР и ГКО. Снова оставил их наедине с собою. Они дискутировали полтора часа. Георгий на этот раз голосовал «против».
Они – это члены Президиума, которые разделились ровно пополам, одни – «за», другие – «против». И тогда они сами отстранили Георгия Петросяна,
(Чудны дела Твои, Господи! Это при таком-то «единодушии», они вдруг пожертвовали уважаемым ими человеком? Странно это как-то. В печати много шумели о том, что отставка Георгия Петросяна – результат прямого нажима со стороны президента Армении.)
Кресло и.о.председателя Верховного Совета НКР автоматически занял Карен Бабурян, которого Левон Тер-Петросян охарактеризовал как опытного аппаратчика. Он – юрист. Ему 40 лет. Солидный. Очень грамотный. Между ним и Робертом Кочаряном проблем не будет.
(Интересно, что я ни разу ни от кого не слышал, что между Робертом и Георгием есть какие-то серьезные проблемы. Не было их, по-моему, и до самого последнего момента. Были они между Левоном и карабахцами, которые не желали быть марионетками Еревана, вот и все. Не стали они марионетками и после перемен 14 июня.)
Результаты поездки в Степанакерт известны, продолжал президент. Это – максимум возможного. Оба документа Рафаэлли подписаны. Впервые все три заинтересованные стороны согласились с одним планом. Надеюсь, что мировое сообщество будет бережно обращаться с этим достижением.
Но в ответном письме есть просьба: отложить выполнение графика на месяц. Думаю, хватит и половины, заметил несколько самоуверенно президент. И подчеркнул три аргумента как особо важные:
1. В НКР в связи с инициативой СБСЕ сменилось руководство. Бабуряну надо дать время для установления контроля над ситуацией.
2. Против инициативы открыто выступили дашнаки, и некоторые вооруженные группы вышли из-под контроля ГКО. Нужно время доя нейтрализации этих групп.
3. Ситуация в Азербайджане беспокоит Нагорный Карабах, так как все приграничье в руках повстанческих сил Сурета Гусейнова.
Все это дает основание Карабаху просить отсрочки.
Закончив с карабахскими делами, президент не удержался и вновь обрушился с обвинениями на дашнаков, которые для него – «партия авантюристическая, даже террористская, способная на все, если получат санкцию из Афин, могут навредить». «Я настроен решительно, готов к жесткой конфронтации, как уже однажды было. Сейчас назревает политический удар. Последствия будут не в пользу дашнаков».
Удар этот готовил сам Тер-Петросян. Дашнаки, как и рамкавары, были готовы к диалогу, пошли на встречу с ним как раз в том же самом июне 1993-го, но ничего не получилось, как не получилось с интеллигенцией, вот и задумал президент сокрушить самую серьезную оппозиционную силу. Он знал, что покушается на демократию, потому и заявил послам, что «надеется на правильное понимание международного сообщества».
