Заговор Тьмы (№1) - Зло сгущается

– Как мы их найдем?

Пелл приподнял уголки губ в торжествующей улыбке.

– Джитт порылась в платежных файлах Джексона и обнаружила, что он частенько засиживается в "Дью Дроп Инн". У него открытый счет по карточке "Диджитал Экспресс", и полчаса назад он ею воспользовался. Еще миля после Томаса, и мы на месте.

Я кивнул:

– Превосходно.

– Только, когда мы войдем, предоставьте мне вести дело. «Дью» не такое уж плохое местечко.

– Ну да, там столуются только самые выдающиеся похитители трупов.

– Ладно, ладно, ваши чувства я понимаю, но вмешиваться не надо. Это просто пивная и бильярдная, и все.

Тамошние парни не любят насилия.

Я прищурился и кивнул:

– Игра ваша, но результаты – мои.

– Договорились.

"Элита" остановилась перед трехэтажным зданием, построенным лет сорок назад. Судя по сломанному тележному колесу на внешней стене и дощатому тротуару, ведущему к входной двери, когда-то его переделывали в стиле Дальнего Запада. Если бы не «харлеи», прикованные цепями к коновязи, можно было бы подумать, что передо мной – декорация к вестерну.

Едва мы вышли из автомобиля, жара ударила меня, как кулаком. Я заправил в джинсы футболку с бронежилетом и надел наплечную кобуру. Рок нахмурился, но я, не обращая на него внимания, вытащил из перчаточного ящика «крайт» и, проверив предохранитель, сунул его в кобуру. Несмотря на жару, я накинул ветровку, чтобы скрыть пистолет.

– Вам он не понадобится.

– Значит, я им не воспользуюсь.

Войдя вслед за Пеллом внутрь, я невольно поморщился. Интерьер заведения явно не менялся со времен его основания. Дым, висящий в воздухе, гасил все цвета, но неоновые трубки, обвитые вокруг грубых колонн, и многочисленные серебряные полоски несколько оживляли общую атмосферу. Дрожащий свет рекламных надписей, призывающих покупать пиво таких марок, о которых никто не слыхал вот уже четверть века, озаряли три бильярдных стола в дальнем углу. Я медленно двинулся к ним, стараясь по мере возможности держаться в тени, а Рок направился к длинной стойке и заговорил с барменом.

Клиентура заведения состояла в основном из "си них воротничков" и белых подонков, ищущих, где бы перехватить рюмочку за чужой счет. Обе официантки когда-то были симпатичными девушками, но работа в этой забегаловке выбила из них всю жизнерадостность.

Когда я смотрел на них, та, что поменьше ростом, как раз смерила уничтожающим взглядом мужика, который похлопал ее пониже спины, а другая, пышнотелая блондинка с глубоким вырезом платья, устраивала настоящее шоу, наклоняясь над столиком, чтобы вытянуть у клиента чаевые побольше. Пили тут в основном дрянное мексиканское пиво, но и любителям опрокинуть стаканчик виски или текилы тоже нашлось бы, чем промочить глотку.

Пелл что-то втолковывал бармену, а тот пожимал плечами, и вдруг сквозь треск шаров я услышал голос Хриплого:

– Никому не сделать эту комбинацию.

Другой парень, на дюйм или два ниже меня ростом, улыбнулся:

– Как бы не так, Билли, я ее сделаю.

При звуке их голосов меня вновь захлестнул ужас той ночи, проведенной в мешке для трупов, и мои мускулы моментально напряглись, словно желая доказать мне, что больше не скованы параличом. Я присмотрелся к обоим парням, оценивая каждое их движение и прикидывая, способны ли они доставить мне неприятности.

Впрочем, кроме бильярдных киев у них не было никакого оружия, а это означало, что доставить неприятности им я могу совершенно свободно.

Больше всего я желал нагнать на них столько же страху, сколько его натерпелся в ту ночку я.

Когда Джек нагнулся, прицеливаясь, я подошел к нему сзади и шлепнул ладонью по толстому концу кия.

Джек промазал, чиркнув кием по столу, и обернулся.

Он начал ругаться, но вдруг осознал, кто стоит перед ним.

Его лицо стало мертвенно-бледным.

– Иисусе!

– Ты прав только наполовину. – Я сгреб его за ворот джинсовой куртки и, приподняв, усадил на угол стола, прямо над лузой. – Он тоже воскрес из мертвых, но был более склонен к прощению, нежели я. – Хриплый двинулся было вокруг стола, но я остановил его взглядом. – Быть проданным на сувениры – это кого хочешь взбесит, Джек. К счастью для тебя, я понимаю шутки. – Я улыбнулся, и Джек улыбнулся вслед за мной; пот бисеринками выступил у него на лбу.

– Что тебе нужно?

Я потянулся и взял шар с цифрой "восемь".

– Мне нужно, чтобы ты подумал, что я имею в виду, заказывая шар номер восемь в угловую лузу. – Я прижал холодный шар к его губам. – Можешь оставить себе все, что получил от Жнецов. Мне эти деньги ни к чему, а они едва ли потребуют возмещения. – Я подождал немного, чтобы мои слова дошли до его сознания, и продолжал:

– Но ты забрал все, что у меня было, все мое «барахло». Я хочу получить назад свои вещи. И кредитные карточки.

Едва ли Джеку удалось бы сказать что-либо осмысленное сквозь бильярдный шар, поэтому я убрал его, но недалеко – к левому глазу Джека, чтобы парень о нем не забыл.

– У меня нет ни того ни другого, – буркнул Джек. – Я сразу же все продал.

Я нахмурился, хотя на самом деле огорчился не слишком. Конечно, по документам и кредитным карточкам легко было бы установить мою личность, но ведь меня собирались убить, а какая-то там Джитт только что продемонстрировала, как легко можно выследить человека.

В этом смысле толпа людей, вовсю использующих мои кредитные карточки по всему городу, служила надежным прикрытием.

– А мои деньги?

– Наличных у вас было немного. Всего двести долларов, половина в долмарках, половина – в сертификатах "Лорики".

Долмарки являлись самой устойчивой валютой – более или менее. Официально в Северной Америке по-прежнему имели хождение доллары, но их стоимость сильно колебалась в зависимости от обменного курса дойчмарки, поэтому и был введен этот гибрид. Сертификаты корпораций основывались на чистой стоимости предприятия и тоже были довольно стабильны. Более того, их можно было использовать в магазинах, принял лежащих компании, а значит, они были самой твердой валютой, какая могла попасть в руки простых людей.

Только, строго говоря, лишь у работников корпораций и дельцов «черного» рынка могли быть такие деньги. Не работал ли я на "Лорику"?

– Деньги вернешь. Что еще у тебя осталось?

– Ничего, ничего, честно!

– Этими милыми словами ты надеешься завершить наши отношения, не правда ли, Джек? – Я взглянул на Пелла:

– Рок, закажи пива этому нераскаявшемуся лжецу: ему понадобится обмыть восьмой шар, чтобы лучше прошел.

Рок соображал быстро. Он кивнул и громким голосом заказал пиво.

– Ничего от меня не скрывай, Джек, а то я настроен сыграть партию-другую, и уж тогда точно загоню этот вот шарик в лузу. Не думаю, что тебе это понравится. – Я взглянул на Хриплого, который опять придвинулся ближе. – И поверь мне, приятель, он тебе не НАСТОЛЬКО хороший друг.

– Джек, бумажник. Ты взял себе его бумажник.

У Джека был вид проповедника, которому подсказали забытую цитату из Библии.

– Точно, у меня ваш бумажник. – Его рука нырнула под куртку, но я отбросил ее. Он оскорбление взглянул на меня, но вдруг сообразил, как я истолковал это движение, и судорожно сглотнул.

Я бросил шар номер восемь на стол и сам распахнул куртку Джека. Из внутреннего кармана торчал бумажник, который показался мне гораздо больше знакомым на ощупь, нежели на вид. Я раскрыл его и начал по одной вытряхивать купюры на пол. Вынув все, кроме двух сотен, о которых говорил Джек, я пошарил по другим отделениям, удовлетворенно хмыкнул и сунул бумажник в задний карман.

– Спасибо за партию, Джек. – Я одарил его самой ледяной улыбкой, на которую был способен. – Надеюсь, нам с тобой больше играть не придется, а то в другой раз дело может кончиться скоропостижной кончиной.

Пожимая ему руку, я заодно сдернул у него с запястья свои часы, и вряд ли он заметит их отсутствие раньше, чем через неделю.

Не оглядываясь, я пошел к выходу, каким-то сверхъестественным образом ощущая страх, почтение и подозрительность всех, кто был в баре. Казалось, они стали физическими объектами, доступными зрению. Разумеется, отчасти это объяснялось тем, что я видел ошеломление на лицах завсегдатаев, отчасти тем, что слышал приглушенную ругань, но было и нечто большее. Я чувствовал себя акулой, воспринимающей вибрации косяка насмерть перепуганных рыб, и, что хуже всего, ловил себя на том, что на многих смотрю, как на возможные жертвы.

Рок на пару секунд задержался – несомненно, для того, чтобы погреться в лучах моей славы. В конце концов я заговорил с ним и назвал его по имени. Учитывая работу Рока, «Дью» наверняка был для него источником и заказов, и информации. В ближайшем будущем здесь этому хамелеону не придется менять цвет.

С другой стороны, я бессознательно принялся разыгрывать личность, способную внушить трепет любому посетителю этого заведения. Входя, я не собирался ни во что вмешиваться и был более чем готов предоставить всю инициативу Пеллу. Бармен указал ему на Джексона, Пелл купил бы тому пива, закинул удочку насчет моих бумаг и потратил бы кучу Койотовых долмарок, чтобы купить то, что я отобрал даром. Результат был бы тот же, и я никак не мог решить, хотелось ли мне порисоваться перед Пеллом или просто вернуть Джеку часть того страха, который я испытал, когда меня продавали.

Я подозревал, что второе объяснение более верное, но увидеть изумление на лице Пелла тоже было неплохо.

Рок вышел из бара, но ничего не сказал, пока мы не забрались в кондиционированный кокон "элиты".

– Он бы отдал и жену, и любовницу, стоило вам только сказать.

– Вероятно.

Я вытащил из заднего кармана бумажник и снова раскрыл его. Под пластиковым окошком, куда полагалось вставлять карточки, обнаружился твердый кусочек картона, и я его вытащил. На лиловом фоне был оттиснут номер, а край картонки – зазубрен, словно ее откуда-то вырвали.

– Вы знаете, где находится "Эрнесто Апстрит"?

Пелл покосился на кусочек картона – талон платной автостоянки – в моей руке.

– Вы были у "Эрнесто"?

– А что, это запрещено?

– Нет, просто не думал, что вы – нюхач. Наверняка вы вели там теневую игру. – Он улыбнулся кривой улыбкой. – Разумеется, я могу предположить, что вы там обедали.

– А предположить, что вам известно., где это, вы в состоянии?

– Да. Перекресток Тридцать шестой улицы и Индиан-скул, на Втором уровне. – Пелл поджал губы. – Я поеду к «Билдмору». Хорошо бы пройти нам обоим, но, боюсь, наверх пропустят только вас.

– Ну так поехали.

– Уже едем. Нашли что-нибудь еще?

Я кивнул. В отделении для банкнот был кусочек гибкого пластика, вшитый при изготовлении. Под него кладут запасной ключ от машины или от дома, но маленький плоский ключ с крупными зубчиками на бородке, который я обнаружил там, был явно от чего-то другого.

Впрочем, я знал, от чего.

– Ключ от сейфа. Вероятно, гостиничного, но, может быть, и банковского. Здесь есть серийный номер.

– Интересно, – ухмыльнулся Рок. – Таинственный клад.

– Все может быть.

Я улыбнулся в ответ и, предоставив Року мечтать о несказанном богатстве, откинулся на сиденье. Я очень надеялся, что клад даст мне ответ на главный вопрос:

"Кто я такой"?

Глава 6

Пропускной пункт «Билдмора» напоминал скорее военную базу, нежели городскую службу. Его стены, возвышающиеся от земли до самой Застывшей Тени, напомнили мне виденные когда-то изображения старой Берлинской стены со встроенными в нее фасадами домов, чьи окна и двери были заложены кирпичом. Кое-где их украшали рисунки самозваных художников, обрывки старых объявлений, но над всем царила эмблема "Билдмор".

Мы попытались въехать с перекрестка Тридцать второй и Кэмелбэк, но билдморовские охранники не пустили Рока на пандус, хотя у него был талон на автостоянку, и машина выглядела опрятно.

– Вот номер моего телефона, – сказал он, протягивая мне визитную карточку. – Вам придется подняться наверх самому и добраться до «Эрнесто» на «ультрашаттле». Когда получите свой автомобиль, возвращайтесь сюда и съезжайте вниз. Если возникнут сложности, звоните мне.

– Понятно.

Я вылез из автомобиля и предъявил найденный в бумажнике талон одному из охранников, который отказался пустить нас. Он взял у меня карточку и, держа свой "армалит стормклауд" у правого плеча, тщательно изучил ее. Потом, отвернувшись, он сунул талон под ультрафиолетовую лампу. На лицевой стороне засветились зеленые полоски кода, замерцал красный луч считывающего лазера. Через несколько секунд по маленькому дисплею побежали какие-то буквы.

– В порядке. – Охранник проштамповал на пропуске контрольное время. – Это допуск на второй уровень, сэр. «Ультра-шаттл» прибудет минут через пятнадцать.

Забирая билет на автостоянку и пропуск, я улыбнулся.

– Благодарю вас.

– Сэр, и еще. – Охранник нагнулся ко мне. – Я знаю, что вы, распорядители, считаете игры внизу, в Тени, захватывающими, но я бы вам не рекомендовал. Время от времени кто-нибудь из ваших не возвращается, если вы понимаете, о чем я.

Да, у меня есть на этот счет кое-какая идейка.

– Спасибо за предупреждение, друг. Я запомню.

Он указал мне на лифт с табличкой «Транзитный», и я вошел в кабину. Подчиняясь указаниям синтезированного голоса, я вставил пропуск в приемную щель, и лифт немедленно вознес меня на следующий уровень.

Двери открылись, и тот же компьютерный голос посоветовал мне, как пройти к остановке справа.

С высоты сорок футов город выглядел иначе. Отсюда ясно просматривался лабиринт дорог верхнего уровня, и по сравнению с его двойником внизу, казался совершенно пустынным. Кроме того, верхние улицы были "не правдоподобно чистыми, видно было, что за ними хорошо ухаживают. Они не копировали рисунок улиц внизу, и, помня, о чем говорил Рок, я сделал вывод, что верхние дороги соединяют лишь точки, имеющие определенную важность, и им нет надобности проходить повсюду.

Осматриваясь, я видел несколько высоких зданий, но ни одно из них не доставало до Застывшей Тени. Взглянув на юг, я различил вдали комплекс «Лорики», а на западе – сплошную стену, ограждающую Центр.

В ожидании «ультра-шаттла», который должен был доставить меня к "Эрнесто Апстрит", я подошел к газетному киоску-автомату и сунул пятерку в приемную щель.

Размышляя над выбором, я отметил, что сейчас середина июня, и, наконец, взял журнал "Феникс Метро". Раз уж я застрял здесь, неплохо бы узнать побольше об этих местах.

Получив свой журнал и две медные долларовые монеты с профилем Колумба, которые автомат выдал на сдачу, я начал пролистывать страницы и на одной внезапно увидел знакомую физиономию. В "Где они теперь?" красовался Хэл Гаррет, окруженный улыбающимися подростками. Я прочел:

Когда Хэл Гаррет отказался от годового контракта стоимостью пять с половиной миллионов долларов, многие полагали, что он окончит свои дни в государственной богадельне на углу Двадцать четвертой улицы и Ван Бюрен. «Нелегко было отказаться от такой суммы, но я почувствовал, что упускаю что-то более важное». Гаррет, который набирал по двадцать восемь очков за матч, выступая за «Феникс Санз» в прошлом сезоне, был, казалось, настроен продолжать игру и после сорока лет, поэтому его отказ играть в следующем году ошеломил большинство наблюдателей.

Гаррет, ныне главный исполнительный директор благотворительного фонда «Солнечный луч», говорит, что оставил баскетбол, но не высшую лигу. "Как только выпадает возможность, я отправляюсь в парк и играю с подростками. Спорт может послужить способом выбраться из Затмения, но лишь для немногих счастливцев. Если наши ребята хотят жить лучше, чем их родители, они должны научиться не убивать друг друга и найти себе дело.

По контексту я понял, что фонд "Солнечный луч" помогает подросткам получить средства и подготовку, необходимые, чтобы закончить образование. Еще в статье отмечалось, что Гаррет, поселившись на углу Тридцать шестой улицы и Палм Лэйн, обитает не так уж далеко от своего прежнего жилища в Центре, но утверждает, что теперь, в отличие от тех дней, чувствует, что вернулся домой. Этот пассаж почему-то вызвал у меня легкую улыбку, и я не спешил с ней расставаться.

Сине-желтый «ультра-шаттл» оповестил о своем прибытии пронзительным визгом тормозов. Двери открылись, и, ступив на борт, я сунул свой пропуск в считыватель рядом с водительским местом. На маленьком экране справа появилось название пункта назначения.

Водитель закрыл двери и рванул с места прежде, чем я успел сесть, но я смело бросил вызов силе инерции и без особых затруднений уселся.

Статья о Гаррете добавила кое-что к моим догадкам о Койоте и его организации. Койот помог Эстефану, когда тот впервые появился в городе. Не менее вероятно было то, что Койот заметил усилия Гаррета в "Солнечном луче" и организовал взаимодействие, чтобы эффективнее использовать ресурсы и избегать дублирования. В эту схему отлично вписывался и Рок Пелл в роли проныры, который перелетает между различными группировками и собирает информацию.

Общая картина стала яснее, но на заднем плане моего сознания затаился назойливый вопрос: "Зачем они мне помогают?" Поразмыслив, я решил, что дело все-таки было в том, что я попал в беду. Еще я подозревал, что в будущем они захотят, чтобы и я им помог. Я вспомнил слова Эстефана о "плате следующему" и подумал, что раз Койот помогал другим неудачникам, то мой случай не является чем-то особенным. Это немного успокоило мою подозрительность.

Исполнив еще одну симфонию для визжащих тормозов, «ультра-шаттл» высадил меня возле «Эрнесто-Апстрит». Здание удивительно напоминало изысканный ресторан, и, если ряд дорогих автомобилей на стоянке о чем-нибудь говорил, ресторан, посещаемый людьми преуспевающими. Фасад его, с гладкими дорическими колоннами, был облицован искусственным мрамором и украшен уменьшенной копией микеланджеловского «Давида», благопристойно снабженной фиговым листком.

Привратник выжидательно положил руку в белой перчатке на дверную ручку, но я покачал головой, прошел к стоянке и протянул талон прыщавому юнцу, сидевшему в маленькой будке.

– Машина была здесь последние два дня. Я немного задержался.

Юнец пожал плечами и, отложив книжку с комиксами, сунул талон под считыватель, похожий на тот, которым пользовался охранник на пропускном пункте "Билдмора".

– Нет проблем, она еще здесь. С вас причитается за хранение. Двадцать семь пятьдесят.

Я вынул из бумажника три банкноты с портретом Рейгана, и он деловито пропустил их кодовые полосы через считыватель.

– Сдачи не надо, – сказал я.

На юнца моя щедрость не произвела ни малейшего впечатления. Он встал и пошел за моим автомобилем.

Я взглянул на экран, но не смог разобраться в кодах. Из этой мешанины цифр и букв можно было бы многое узнать о моей жизни, но я был слеп.

Однако слепота моя не распространялась на автомобиль, который привел юнец. Огненно-красный «лансер» выглядел скорее не машиной, а акулой, охотящейся на пешеходов. Разумеется, он был местного производства, собранный скорее всего на заводе «Джи-Ди-Эм» в западном Фениксе, но на международных состязаниях он мог обставить кого угодно. Я смутно припомнил уличные гонки на «лансере» против "мицубиси-феррари камикадзе" – это вполне могло сойти за вторую битву при Мидуэе.

Улыбка на лице юнца была вызвана не банкнотой с Рейганом, которую я ему дал, а короткой поездкой в моем автомобиле.

– Я о нем хорошо заботился.

– Уж я ценю это, поверь. – Я скользнул за руль, и парень захлопнул дверцу. Я пристегнул поясной ремень, но прежде чем закрепить сдвоенные ремни через грудь, открыл перчаточный ящик. Он был не таким большим, как в «элите» Рока, никакой косметики в нем не оказалось, но зато я нашел там нечто такое, что для меня было дороже золота.

Я быстро развернул прокатную квитанцию и улыбнулся. Удача! Автомобиль был выдан напрокат некоему Тихо Кейну. Имя было мне незнакомо, но я произнес его про себя пару раз, и оно мне понравилось. Подходящее имя, подходящий автомобиль. Теперь бы еще найти того, кто пытался меня убить, и все в порядке. Я аккуратно сложил квитанцию и сунул ее в карман ветровки.

Пристегнув остальные ремни, я включил сцепление и вырулил на дорогу. «Лансер» шел легко, словно вода, текущая по льду. На Тридцать второй улице впереди меня никого не было, и мне невыносимо захотелось как следует разогнать автомобиль. Взглянув в зеркальце в поисках машины "Скорпионз секьюрити" – которую, как я отлично понимал, мне все равно не удалось бы опознать, – я заметил "крайслер ле беф", который выехал со стоянки сразу за мной и быстро меня догонял.

В моей голове словно включилась машинка, оценивающая вероятность одновременного выезда со стоянки двух автомобилей. В городе с трехмиллионным населением они были невелики, если не учитывать того обстоятельства, что в последний раз меня видели именно здесь.

Я покинул «Эрнесто» явно не один и не по собственной воле. Меня отвезли в Слаймингтон и бросили подыхать.

Тот, кто хотел видеть меня мертвым, ждал сообщения о найденном трупе, и не дождался. Услышав о неприятностях у Жнецов, он мог установить наблюдение за моим автомобилем в надежде, что я заявлю свои права на него.

Едва я пришел к выводу, что это погоня, мое сердце забилось чаще. Кровь быстрее побежала по жилам, ноздри расширились. Я почувствовал такой же прилив энергии, как в тот раз, когда сцепился с Джексоном. Меня ошеломило собственное желание остановить машину, вытащить «крайт» и открыть огонь.

Впрочем, я быстро подавил в себе жажду крови и резко свернул вправо, на восток по Кэмелбэк, зная, что есть только один способ определить, за мной ли гонятся эти парни. На Тридцать шестой улице я еще раз повернул направо, но "ле беф" остался висеть у меня на хвосте. Более того, водитель понял, что я его заметил, прибавил газу и перестроился в левый ряд. Из правого «крайслера» окна высунулась рука с пистолетом.

Я утопил педаль газа, и мотор громко взревел. «Лансер» рванулся вперед, и "ле беф" ринулся вдогонку. Я нажал на тормоз, выключил передачу, и «крайслер» ракетой промчался мимо. Его пассажир выстрелил, но на такой скорости точно прицелиться в мой автомобиль было практически невозможно.

Я рванул ручной тормоз. «Лансер» немедленно занесло и развернуло в обратную сторону. Когда "ле беф" снова возник в зеркальце заднего вида, я сбросил скорость, дал ему приблизиться и опять дал полный газ.

"Лансер" дернулся, вдавив меня в спинку сиденья, и помчался как стрела. На ближайшем перекрестке я резко свернул направо, потом налево и потерял «крайслер» из виду.

Но, въехав на эту узкую боковую улицу, принадлежащую к редкой сети дорог над Фениксом, я понял, что тому, кто хочет ускользнуть от преследования, необходимо знать поле битвы лучше, чем противник. Я, очевидно, не удовлетворял этому требованию, иначе не стал бы сворачивать прямо под табличку «ТУПИК». Через сотню ярдов, останавливая «лансер» у глухой стены, я подумал, что в этой надписи есть что-то пророческое.

"Крайслер" закрыл собой улицу, не оставляя мне возможности выбраться. Его фары тускло отсвечивали на металлическом ограждении дороги. Он двигался медленно, словно механический зверь, подкрадывающийся к жертве.

Я отстегнул ремни и вылез из «лансера». Сделав два шага навстречу "ле бефу", я вынул «крайт», сдвинул предохранитель и, опустившись на колено, тщательно прицелился, держа пистолет обеими руками.

Редкий человек, оказавшись под прицелом, не впадет в панику. Пассажир "ле бефа", в попытке опередить события, по пояс высунулся из окна и прицелился в меня.

Первые две его пули ударили в асфальт слева. Я ответил ему, и он обвис в окне, заливая кровью автомобиль, но тот, кто сидел за рулем, вероятно, решил, что я у него в руках.

Перенеся прицел на кабину, я быстро понял, откуда у водителя уверенность. "Ле беф" был снабжен пуленепробиваемыми стеклами и пулестойкими шинами. Корпус тоже был бронирован, и я безрезультатно высекал искры из капота и заливал свинцом ветровое стекло.

"Крайслер" прибавил скорость. Я заменил израсходованный магазин и выстрелил еще дважды, не двигаясь с места. «Крайслер», дьявольски завывая мотором, надвигался на меня. Я шагнул вправо, и водитель повернул, целясь в меня капотом с серебристой эмблемой фирмы. Он даже начал сбрасывать газ: ему не хотелось врезаться в мой автомобиль и вывалиться с эстакады.

Я метнулся влево, уклонившись от раскачивающих рук мертвеца в окне, и трижды выстрелил через открытое правое окошко «крайслера». Не знаю, куда я попал, но, видимо, куда нужно, потому что «крайслер» потерял управление. Я вжался в ограждение, а "ле беф" ударом захлопнул левую дверцу моего "лансера".

Зрелище было завораживающее. Фибергласовые боковые панели отлетали, взмывая в воздух. Стекла рассыпались искрами осколков, и они дождем потекли вниз, сверкая в уличных фонарях. С оглушительным треском «лансер» проломил ограждение и стремительно пропал из виду.

"Крайслер", высекая днищем искры, перевалился через край и канул следом за "лансером".

Яркая вспышка осветила улицу, и я бросился наземь. Меня осыпало обломками, и второй взрыв сотряс эстакаду. Снизу протянулись языки пламени, словно в поисках новой пищи, и вдалеке послышался резкий вопль сирен.

Я убрал пистолет и рысцой побежал вдоль эстакады, к бетонной опоре. Барельефы на ней позволили мне спуститься без особого труда, тем более что благодаря пожару я хорошо видел, куда ставить ногу. Столкнувшись, автомобили разрушили и подожгли клинику каких-то хилеров.

Отыскав телефон-автомат, я сунул в щель медный доллар с профилем Колумба и, выудив из кармана карточку Пелла, набрал его номер.

– Рок, это твой человек-тайна. У меня был "лансер".

– Был? Что случилось?

– Ничего особенного. Подбери меня, и я тебе расскажу.

– Как я тебя найду? Где ты?

– Не знаю точно, – рассмеялся я. – Но я зажег сигнальный костер. Ты его не пропустишь.

Вешая трубку, я увидел, что у меня дрожат руки, и, глядя на бушующий в квартале от телефона пожар, почувствовал запоздалый страх. Промедли я долю секунды, меня бы зажало между автомобилями, и сейчас я бы тоже поджаривался в этом костре.

По спине у меня пробежала дрожь, и я искренне понадеялся, что двое, бывшие в «крайслере», умерли от моих выстрелов до того, как их автомобиль свалился вниз.

"Скорпионз секьюрити" сноровисто оцепили место происшествия, потом прибыло пожарное подразделение, и яркое пламя быстро превратилось в удушливый дым.

Когда прикатил Рок, пожарные уже начали разбирать дымящиеся, покрытые пеной обломки, снова и снова поглядывая то на полурасплавленные автомобили, то вверх на эстакаду.

– Вас понял, – сказал Рок в радиотелефон, пока я садился в машину. Он бросил взгляд на останки автомобилей и поморщился. – Если я когда-нибудь предлагал тебе свою машину, забудь о моем предложении.

На моем лице появилась слабая улыбка.

– Меня зовут Тихо Кейн. «Лансер» был взят напрокат.

– Рад слышать твое имя. – Рок развернул машину по широкой дуге и покатил прочь от пожара. – Я говорил с Хэлом. Он получил указания от Койота. Ты приглашен на большой совет. Койот решил, что твои проблемы – это и наши проблемы.

Глава 7

Рок привез меня к дому, похожему на заброшенное административное здание. Его окружала сетчатая изгородь, увенчанная спиралью из колючей проволоки, и повсюду висели знаки, угрожающие судебным иском за вторжение на территорию. Окна, выходящие на улицу, были заколочены, а стены покрыты непристойными рисунками и надписями. Рок набрал код номер на клавиатуре у ворот, и створки откатились в сторону. Как только мы въехали внутрь, ворота снова закрылись.

Рок объехал здание вокруг и поставил автомобиль на некое подобие закрытой стоянки. Набрав еще один код, он открыл заднюю дверь. Мы вошли. Удостоверившись, что дверь за ним закрыта надежно, Рок достал из кобуры, пристегнутой к лодыжке, небольшой, но грозный на вид автоматический «намбу» и положил его на столик в прихожей. Он бросил взгляд на мою наплечную кобуру, и я с неохотой проделал то же самое с "крайтом".

После этого Рок провел меня в хорошо освещенный конференц-зал с большим столом посередине. В зале было пять человек.

– Здравствуйте, – обратился Рок к ним. – Это Тихо Кейн, человек, у которого много врагов и никаких воспоминаний. Хэл Гаррет тебе уже знаком.

Я кивнул, и мы с Хэлом обменялись рукопожатием.

– Надеюсь, встреча прошла хорошо.

– Настолько хорошо, насколько можно было ожидать.

Рок показал на с иголочки одетого латиноамериканца.

– Алехандро Хигуэра.

Хигуэра протянул мне руку, и я крепко ее пожал.

Сложением и чертами лица он был очень похож на Эстефана, но в культурном плане между ними была огромная разница. Алехандро был чисто выбрит и носил густые усы. Его волосы были подстрижены по последней моде, а" костюм стоил раза в три больше, чем Эстефан зарабатывал за месяц. Когда он поправлял узел галстука, на запястье у него блеснул золотой «ролекс», а на мизинце я увидел большое кольцо с бриллиантом.

– Очень рад.

– Как и я, сеньор Хигуэра.

Рок двинулся дальше и представил мне стоящую отдельно от остальных необычную пару.

– Нэтч Ферал и Бат.

Нэтч Ферал означало "Дикая Плясунья", и я решил, что это прозвище. На первый взгляд девушка выглядела довольно изнеженной, но потом я заметил, что ее длинные вьющиеся волосы заплетены и заправлены под ворот кожаной куртки, чтобы за них нельзя было ухватиться в драке. Маленькая и, несомненно, быстрая, она носила перчатки без пальцев, открывающие острые ногти, выкрашенные в черный цвет. У нее были черные волосы и кожа цвета кофе со сливками, но ярко-синий цвет миндалевидных глаз не оставлял камня на камне от расовых теорий старины Генриха.

Что касается Бата, то он выглядел как ожившая статуя героя социализма с квадратным подбородком.