Шедевры фантастики - Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)

      Он, однако, оставил вопросы до той поры, когда его сокамерники будут сложены на земле под окном. Плечи Туана оказались даже большим препятствием, чем брюхо Тома, им пришлось поднять его спиной вверх, просунуть руки раньше головы, в то время как Род мельком подумал о предках этого кососаженного.
      Затем Бром втянул Рода, бормоча что-то о том, что рыба нынче измельчала. Род прорычал ответный комплимент, когда поднялся на ноги, затем согнулся пополам, поместив голову на уровень груди Брома.
      — А это для чего? — прорычал Бром.
      — Для порки, — ответил Род. — У тебя до меня должок в удар по голове, помнишь?
      Карлик засмеялся и хлопнул его по плечу.
      — Нет, малыш, ты только сделал то, что следовало сделать мне самому много лет назад, да никак духу не хватало. Но теперь идем, нам надо убираться отсюда.
      Бром подхватил Туана посередине. Гномы взяли его за плечи и ноги и отнесли к разрушенному фонтану в центре двора.
      Из камней материализовались новые гномы и подсунули плечи под Большого Тома.
      Род, дивясь, покачал головой и нагнулся перекинуть Логайра через плечо. Бром нащупал камень в основании фонтана и открыл его, обнажив темную пасть маленького туннеля.
      — А разве не было бы намного легче, если бы мы сперва разбудили их?
      Бром уставился на него, скандализированный, затем лицо его потемнело.
      — Мы идем в страну эльфов, мастер Гэллоуглас! И ни один смертный не может путешествовать туда и помнить об этом!
      — А я?
      — Ну, верно, — признал Бром, возвращаясь к проблеме Туана. — Но, впрочем, ты не такой смертный, как некоторые. Ты — чародей.
      И исчез в норе.
      Род начал было отвечать, затем подумал, что лучше не стоит. Он удовлетворился несколькими буркнутыми замечаниями о дискриминации и о докладе в Комиссию по Правам Человека, пока волок в туннель Логайра.
      — Векс, — прошептал он, глядя на конюшню. — Мы на пути. Выбирайся из этой дыры и встречай меня в замке.
      Наступило молчание, затем на конюшне раздался треск ломающегося дерева. Дверь распахнулась, и огромный черный конь выскочил рысью на утреннее солнце, высоко подняв голову с развевающейся гривой.
      Из щелей трактира высунулись головы, когда из конюшни выбежал, спотыкаясь, разбуженный Вексом конюх с осоловелыми глазами, крича коню остановиться.
      — Брось, убирайся, — зарычал Род.
      Но Векс вместо этого остановился и оглянулся через плечо на конюха.
      Юнец подбежал, крича, и вытянул руку, чтобы схватить Векса за узду. Огромная голубая электрическая искра с треском пролетела от шкуры Векса к руке юнца.
      Конюх завизжал, упал на спину, держась за руку, и стеная принялся кататься по камням. Векс пропал в вихре и цокоте копыт.
      — Выпендриваешься, — проворчал Род, когда конь исчез.
      — Вовсе нет, Род, — раздался спокойный голос коня. — Всего лишь инструктивный предметный урок на низкой силе тока. Это тряхнет его, но не повредит; я укрепляю твою репутацию чародея.
      Род медленно покачал головой.
      — Как будто она нуждается в укреплении!
      — Ай, мастер Гэллоуглас, — засмеялся один из гномов голосом, сильно напоминающим ржавый консервный нож. — Ты хочешь, чтобы мы поверили тебе, будто ты не чародей?
      — Да! Э… то есть я… э… — Род оглянулся на туннель. — Чародей? Конечно, чародей! По крайней мере, пока мы не проберемся через страну эльфов. Идем, ребята?
      В скором времени они сидели вокруг камина в королевской палате Совета. Катарина многословно извинялась перед Логайром, в то же время подчеркнуто игнорируя Туана, и, покончив с любезностями, вернулась к своему обычному поведению.
      Туан сидел слева от очага, не отводя задумчивых глаз от пламени.
      Катарина сидела в углу комнаты как можно дальше от Туана, заботливо расположив между собой и им тяжелый стол и Брома О'Берина.
      — …и такова вот полная обстановка на юге, моя королева, — говорил Логайр, разминая узловатые руки. Он закончил свой доклад, изобиловавший нюансами интриги, которых Род и вовсе не мог проследить. — Я больше не герцог, и мятежники уже в походе.
      Катарина пошевелилась.
      — Ты снова будешь герцогом Логайром, — холодно заявила она, — когда мы раздавим этих предателей!
      Логайр печально улыбнулся.
      — Их будет нелегко разбить, Катарина!
      — «Ваше Величество»! — огрызнулась она.
      — «Катарина»! — рявкнул Род.
      Она испепелила его взглядом.
      Он испепелил ее таким же.
      Катарина надменно отвернулась.
      — Бром, что я?
      — «Ваше Величество», — ответил Бром с призрачной улыбкой, — но для своего дяди и его сына, вашего кузена, вы должны быть Катариной.
      Род подавил улыбку, когда Катарина погрузилась в кресло, ошеломленно уставившись на Брома.
      Она взяла себя в руки и подарила Брому наилучший взгляд «и ты, Брут» в ее репертуаре.
      — Я думала, что ты за меня, Бром О'Берин.
      — Да, так оно и есть, — улыбнулся Бром. — А также и этот кречет, — он ткнул пальцем в сторону Рода, — если бы только ты это заметила.
      Катарина удостоила Рода холодным взглядом.
      — Да, кречет. — Ее голос отвердел. — А что же дятел?
      Голова Туана вскинулась, словно от пощечины. Он потрясенно уставился на нее с распахнутыми от боли глазами.
      Затем его рот сжался и между бровей пролегла морщина.
      «В один прекрасный день, — подумал Род, — она толкнет его самую малость чересчур далеко, и это может стать счастливейшим днем в ее жизни, если она переживет его».
      — Я за тебя, — выдохнул Туан, — даже теперь, моя королева Катарина.
      Она улыбнулась, надменно и презрительно.
      — Да, я знала, что так будет.
      «Вот сука! — подумал Род. — Сука!»
      Катарина заметила безмолвное движение его губ.
      Она криво улыбнулась.
      — Что за слова вы бормочете, сударь?
      — А, э, просто проделываю упражнение для дыхания, которому меня научил мой старый постановщик голоса и дикции. — Род прислонился к стене, сложив руки на груди. — Но насчет мятежников, дорогая королевушка, что же ты все-таки намереваешься предпринять против них?
      — Мы выступим в поход на юг, — отрезала она. — И встретим их на Бреденской равнине!
      — Нет! — Логайр вскочил с кресла. — У них силы десять на одного нашего, если не больше!
      Катарина прожгла дядю взглядом, уголки рта изогнулись крючками.
      — Мы не станем забиваться в щель, как крысы, оставшись здесь!
      — Тогда, — сказал Род, — вы проиграете.
      Она посмотрела на него сверху вниз (нелегкий фокус, так как она сидела, а он стоял).
      — В этом нет бесчестья, Род Гэллоуглас.
      Род стукнул себя по лбу и закатил глаза.
      — А что еще мне делать? — фыркнула она. — Готовиться к осаде?
      — Ну, теперь, после того, как вы помянули об этом, — сказал Род, — да.
      — Есть еще что-нибудь, — ровным голосом вставил Туан, — что будет охранять твой тыл от Дома Хлодвига?
      Она оттопырила губы.
      — Нищие!
      — Нищие и головорезы, — напомнил ей Род, — с очень острыми ножами.
      — Станет королева страшиться нищих? — отрезала она. — Нет! Они прах у моих ног!
      — То, что ползает во прахе у твоих ног, есть змея, — прогромыхал Бром. — И зубы ее остры и ядовиты.
      Она закусила губу и опустила глаза в неуверенности, затем снова вскинула подбородок и прожгла Туана испепеляющим взглядом.
      — Так значит, ты вооружил их против меня и сколотил их в армию, навел среди них порядок и выковал из них кинжал для моей спины. Прехрабро сделано, Король Бродяг!
      Род вскинул голову; он устремил свой взгляд в пространство, затем медленно обратил к Туану взор со странным блеском в глазах.
      — Я выступаю в поход, — заявила Катарина. — Вы идете со мной, милорд Логайр?
      Старый лорд медленно склонил голову в подтверждение.
      — Ты валяешь дурака, Катарина, и погибнешь, но я погибну вместе с тобой.
      Ее самообладание на миг поколебалось, а глаза увлажнились.
      Она резко повернулась к Брому.
      — А ты, Бром О'Берин?
      Карлик развел руками.
      — Сторожевой пес вашего отца, миледи, и ваш.
      Она нежно улыбнулась.
      Затем ее глаза резко посуровели, когда она посмотрела на Туана.
      — Говори, Туан Логайр.
      Юноша очень медленно поднял взгляд от огня.
      — Странно это, — задумчиво произнес он, словно про себя. — Всего лишь в двадцатидвухлетнем возрасте оглянуться назад на столь короткую жизнь и увидеть столь много безрассудства.
      Род услышал приглушенное аханье Катарины.
      Туан хлопнул себя по бедру.
      — Ну, значит, с этим кончено, и если я жил безрассудно, то вполне могу безрассудно умереть.
      Он обратил нежный задумчивый взгляд к Катарине.
      — Я погибну вместе с тобой, Катарина.
      Ее лицо было пепельно-серым.
      — Безрассудно… — прошептала она.
      — Он и не знает, сколь мудро он говорит, — проворчал Бром. Он посмотрел через плечо на Рода. — Что скажешь ты на сие безрассудство, Род Гэллоуглас?
      Глаза Рода медленно сфокусировались на Броме.
      — Мудрый шут, смелый шут, — пробормотал он себе под нос.
      — Что ты сказал? — нахмурился Бром.
      — Я говорю, что мы, возможно, еще переживем это! — усмехнулся Род с горящими глазами. — Эй, Король Бродяг! — Он хлопнул Туана по плечу. — Если исчезнут Пересмешник и его приспешники, ты сможешь направить нищих сражаться за королеву?
      Лицо Туана снова ожило.
      — Да, наверняка, коль скоро они исчезнут.
      Губы Рода растянулись в недоброй усмешке.
      — Им придется.
      Луна стояла высоко, когда Род, Туан и Том метнулись из тени разрушенной стены в тень развалившегося фонтана во дворе Дома Хлодвига.
      — Из тебя вышел бы великолепный взломщик, и из тебя тоже, — проворчал Большой Том. — Я мог бы услышать вас за одну-две лиги.
      Нелегко было убедить Тома пойти с ними. Конечно, Род начал с неверного курса, он исходил из того, что верность Тома пролетарской идее умерла тогда, когда его заковали в железо. Он хлопнул Тома по спине, произнеся:
      — Как тебе понравится шанс вернуть должок своим друзьям?
      Том нахмурился.
      — Вернуть должок?
      — Да, они же выперли тебя, не так ли? Бросили тебя в тюрьму, верно? А теперь жаждут твоей крови, так?
      Том засмеялся.
      — Нет, мастер, и вполовину не так! Ох, не так! Они бы освободили меня, когда эти безобразия закончились бы.
      — А! — Род нахмурился. — Понимаю, тренированных людей трудно сыскать.
      Лицо Тома потемнело.
      — Ты понимаешь слишком быстро, чтобы это было мне по вкусу.
      — Ну, как бы там ни было… — Род перекинул руку через плечо великана, чуть было не вывихнув ее по ходу дела. — Гм, в таком случае, за что они тебя заперли?
      Том пожал плечами.
      — Разногласия.
      — В путях и средствах, а?
      — Да. Они стояли за то, чтобы напасть и на королеву, и на знать одновременно, хотя это означало бы разделение сил.
      — Кажется рискованным. А что хотел сделать ты?
      — Да ясно, сперва свалить вельмож и их советников под личиной верности трону. Потом мы могли бы постепенно сагитировать всю страну за Дом Хлодвига и, обеспечив поддержку народа, свалить королеву и Брома О'Берина двумя ударами ножа.
      Род сглотнул и попытался вспомнить, что теперь этот человек на его стороне.
      — Очень ловко. — Он хлопнул Тома по спине. — Говоришь, как хороший большевичок. Сколь много значит для тебя, Том, этот образ действий?
      Большой Том уделил ему долгий расчетливый взгляд.
      — О какой цене ты помышляешь, мастер?
      Род усмехнулся.
      — А не бросить ли нам твоих четырех коллег в камеру, что они зарезервировали для тебя?
      — Было бы приятно, — медленно произнес Том. — А что потом, мастер?
      — Ну, тогда Дом Хлодвига будет драться на стороне королевы против знати. Это даст тебе лучший шанс разбить советников и вельмож, а после ты будешь действовать по своему плану.
      Том медленно кивнул.
      — Но станут ли нищие драться за королеву?
      — Это мы предоставим Туану Логайру.
      Лицо Тома растянулось в озорной ухмылке. Он откинул голову и заржал, хлопнув Рода по спине.
      Род поднялся с пола, слыша, как Большой Том выдавливает между спазмами смеха:
      — Эх, мне следовало бы подумать об этом, мастер! Да, этот парень их очарует! Ты не знаешь мощи этого серебряного языка, мастер. Этот мальчик может заставить барса поверить, что он переменил пятна свои!
      Род сохранил спокойствие, стараясь вспомнить, видел ли он барсов на Грамарие, попытавшись в то же время потереть больное место между плечами.
      — Ты так вывихнешь себе руку, — усмехнулся Том. Он развернул Рода и начал массировать ему спину. — Ты знаешь, мастер, если мы свалим советников, именно за твоей головой вместе с головой королевы и Брома я буду охотиться.
      Род закрыл глаза, наслаждаясь массажем.
      — Это будет славная драка… немного левее, Большой Том.
      Так что теперь они стояли втроем в тени фонтана, с Туаном между ними, планируя нападение на разрушающуюся кучу камня, стоявшую по другую сторону залитого лунным светом просторного двора.
      Род посчитал удары своего пульса, гадая, действительно ли его сердцебиение так замедлилось, пока Том не прошептал:
      — Тревоги нет. Они нас не заметили, дорогие мастеры. Готовьтесь теперь.
      Том подобрался, выглядя словно полудизель, решивший превратиться в вора-домушника.
      — Пошел! — рыкнул он и побежал.
      Они кинулись легко, тихо, через кажущееся пылание лунного света в гостеприимную тень стены, затем распластались у камня с колотящимися сердцами, придерживая дыхание, пока они напрягали слух, ловя какие-нибудь звуки тревоги.
      После небольшой вечности, длившейся три минуты, Большой Том испустил огромный вздох облегчения.
      — Так, значит, ребята, — прошипел он. — Теперь, идемте!
      Они прокрались к углу огромной сырой кучи земли. Большой Том широко распластал пальцы, приставив к углу локоть, и отметил место, где кончался его средний палец. Затем приставил к отметке другой локоть.
      — Большой Том! — окликнул вымученным шепотом Род. — У нас нет времени для…
      — Ш-ш-ш! — Пальцы Туана стиснули Роду плечо. — Умоляю тебя, молчи, он измеряет в локтях!
      Род заткнулся, чувствуя себя довольно глупо.
      Том проделал еще несколько измерений, в результате чего он, очевидно, нашел то, что искал. Он вытащил из сумки на поясе фомку и принялся подымать рычагом основу метрового блока.
      Род уставился на него ничего не понимающим взглядом. Потребуется вся ночь и большая часть следующего дня, чтобы выковырять этот блок. Что пытается сделать Большой Том?
      Том сделал последнее движение рычагом и поймал выпавший наружу камень. Тот был, наверное, дюймов в шесть толщиной.
      Он положил плиту на землю и посмотрел на своих спутников. В лунном свете блеснула холодком усмешка.
      — Я думал, что в один прекрасный день мне может понадобиться запасной выход, — прошептал он. — Теперь тихо, ребята.
      Он нырнул головой и руками внутрь дыры, лягнул ногами и пропал.
      Род с трудом сглотнул и последовал за Томом. Туан отправился по пятам за ними.
      — Все тут? — спросил Том, когда ноги Туана твердо стали на каменный пол, и лунный свет отрезало, как только Том вставил каменную затычку на место.
      — Свет, — шепнул он. Род обхватил рукоять кинжала и включил его, позволив лучу света пробиться между пальцами.
      Этого было достаточно, чтобы увидеть, как Большой Том нащупал на полу изъеденную червями панель и вставил ее обратно на место. Том выпрямился, усмехаясь.
      — Пусть теперь гадают, как мы вошли. За работу, мастеры.
      Он повернулся и пошел. Род последовал за ним, быстро озираясь.
      Они были в большой каменной комнате, некогда украшенной деревянными панелями. Панели, по большей части, искрошились и упали. В комнате имелись только паутина, ржавая железная утварь и столы на козлах, ныне пораженные гнилью.
      — Тут когда-то была кухня, — прошептал Том. — Теперь они готовят на очаге в пивном зале. Никто не пользовался сим местом трижды двунадесять лет или даже больше.
      Род содрогнулся.
      — И что такой хороший мальчик, как ты, делает в таком месте?
      Большой Том фыркнул.
      — Нет, я серьезно, — сказал Род. — Можно же судить о боге, идеале, по людям, что поклоняются ему, Том.
      — Тихо! — огрызнулся Том.
      — Это правда, однако, не так ли? Советники все сволочи — мы это знаем, а Пересмешник и кореши его — дрянь. Ты единственный хороший человек в этой компании, почему ты…
      — Тихо! — прорычал Том, разворачиваясь так стремительно, что Род врезался в него. Род почувствовал, что огромная бедроподобная ручища сгребла его камзол прямо на горле, и ощутил пивной, чесночный запах Тома, когда тот толкнул свое лицо поближе к нему.
      — А что насчет королевы? — прошипел Том. — Что она говорит о своих богах?
      Он отпустил Рода с толчком, отбросившим его к стене, и, повернувшись, пошел прочь.
      Род собрал себя в единое целое и последовал за ним, но не раньше, чем уловил блеск глаз Туана, сузившихся и холодных от ненависти в луче фонарика.
      — Мы приближаемся к углу, — прошептал Том. — Прихлопни свет.
      Фонарик погас, спустя несколько минут Род почувствовал, что каменная стена под его рукой пропала. Он повернулся и заметил впереди слабое свечение в конце темного короткого коридора. Большой Том снова остановился.
      — Там снова угол, а за ним часовые. Идите осторожно, ребята.
      Он снова двинулся вперед, ступая очень осторожно, Род последовал за ним, ощущая у себя на шее горячее дыхание Туана.
      Когда они приблизились к углу, то первым делом услышали легкое похрапывание из нового коридора.
      Большой Том распластался у стены с легкой усмешкой. Род последовал его примеру и отпрянул назад с оханьем и конвульсивным содроганием.
      Большой Том хмуро посмотрел на него, сделав знак молчать. Род взглянул на стену и увидел прилепившуюся толстую белую кляксу некой субстанции. Она щекотнула ему шею, и он мог твердо сказать, что текстура ее была податливой, холодной и влажной на ощупь.
      Он посмотрел на эту непристойную кляксу и снова содрогнулся.
      — То лишь ведьмин мох, — прошептал ему на ухо Туан.
      — Ведьмин мох? — нахмурился Род.
      Туан недоверчиво уставился на него.
      — Ты чародей — и не знаешь про ведьмин мох?
      Род был спасен от ответа прекращением храпа за углом.
      Трио коллективно затаило дыхание и распласталось у стены. Род — заботливо избегая ведьминого мха. Том искоса прожег его взглядом.
      Мгновение тишины растянулось настолько, что стало скудным, как содержание речи конгрессмена.
      — Стой! — крикнул голос из-за угла.
      Их мускулы резко напряглись в спазме.
      — Куда ты идешь в такой час? — прорычал голос часового.
      Страх пополз по спине Рода.
      Часовому ответил квакающий гундосый голос.
      — Но я только ищу нужник.
      Троица испустила долгий молчаливый вздох облегчения.
      — Сэр, когда говоришь с солдатом!
      — Сэр, — угрюмо повторил гундосый голос.
      Часовой засмеялся, смягчившись.
      — А нужник находится неподалеку от женского коридора? Нет… я думаю, что нет. Ступай на свой тюфяк, мерзавец, твоя шлюха сегодня не для тебя!
      — Но я…
      — Нет! — отрезал часовой. — Ты знаешь правило, парень. Сперва спрашиваешь Пересмешника. — Голос его стал почти конфиденциальным. — Тут нет ничего особенного, парень. Он вовсе не будет давать тебе бумагу, гласящую, что ты можешь этим заняться, и устанавливающую точное время и место. Он насчет этого достаточно либерален.
      Гундосый голос откашлялся и сплюнул.
      — Брось, — проворчал часовой, — ты только спроси его.
      — Да, — фыркнул голос, — и спрашивай его снова каждую ночь, когда пожелаешь увидеться с ней! Черт, то было единственное в нашем мире, что доставалось задешево!
      Голос часового снова посуровел.
      — Слово Пересмешника — закон в доме сем, и моя дубина напомнит тебе об этом, если недостаточно моего слова!
      Возникла пауза, затем гневное отчаянное рычание, и ноги прошлепали прочь.
      Снова воцарилось молчание, через некоторое время часовой снова начал храпеть.
      Род взглянул на Туана. Лицо парня было мертвенно-бледным, губы сжались так плотно, что утратили цвет.
      — Я так понимаю, что ты ничего об этом не знал? — шепнул Род.
      — Да, — прошептал Туан. — Отстранив меня, они не теряли времени даром. Часовой в каждом коридоре, разрешение, прежде чем двое смогут разделить постель, это похуже лордов с юга!
      Том вскинул голову.
      — Нет! — прорычал он. — То лишь неудобство. То, что приобретается этим, вполне стоит такой цены.
      Род со своей стороны вполне согласился с Туаном. Полицейское государство, контроль за всеми гранями жизни — да, марксизм Пересмешника давал себя знать.
      — Какое приобретение стоит такой цены? — фыркнул Туан, чуть повышая голос.
      — Да ясное дело, — отвечал Том на минимальной громкости. — Больше пищи для всех, больше и лучше одежды, никаких бедных и голодных.
      — И все благодаря планированию семьи, — пробурчал Род, бросив озабоченный взгляд на угол.
      — И как сие может произойти? — спросил Туан, повышая голос еще на одно деление и игнорируя бешеные сигналы Рода. — Из письменного разрешения заниматься любовью? Я не вижу как!
      Губы Тома презрительно скривились, и он тоже зарычал громче.
      — Да, ты не видишь. Но Пересмешник видит!
      Туан уставился на него, затем челюсти его сжались, а рука потянулась к кинжалу.
      — Ты ставишь себя и своих выше вельможи, хам?
      — Э, господа, — прошептал Род.
      Большой Том напрягся, усмехаясь, глаза его насмешливо плясали.
      — Кровь, она всегда скажется, — заявил он во весь голос.
      Кинжал Туана выскочил из ножен, когда он прыгнул вперед.
      Том выхватил свой короткий меч.
      Род вскинул руки, уперевшись обоим в ключицы.
      — Господа! Господа! Владейте собой! Я понимаю, что вы оба испытываете очень сильные чувства по этому вопросу, но мой непременный долг напомнить вам, что часовой вполне способен навлечь гнев Дома на наши головы, пока дремлет, и не слишком крепко, за углом!
      — Это нестерпимо, Род Гэллоуглас!
      — Да, — хохотнул Большой Том. — Правду всегда трудно снести.
      Туан сделал выпад, стараясь заколоть Тома через голову Рода.
      Род толкнул парня в ключицу и быстро пригнулся, когда нож по дуге прошел над его головой.
      Том тихо рассмеялся.
      — Вот вам вельможа! Дураку видно, что не дотянуться! Он всегда будет зарываться, даже если будет знать, что должен потерпеть неудачу.
      Род искоса посмотрел на Тома.
      — Ты оговариваешься, Большой Том. — Это был почти комплимент.
      — Нет! — прошипел Том с горящими глазами. — Пытаться сделать невозможное — поступок дурака! Вельможи — дураки, и дороги в их утопии вымощены костями крестьян!
      Туан сглотнул.
      — И что еще они…
      — Молчать! — Род встряхнул их обоих. — Могу я убедить вас ради общего блага на минутку закрыть глаза на ваши разногласия во взглядах?
      Том выпрямился во весь свой рост и посмотрел сверху на Туана.
      — Маленький человечек, — промурлыкал он.
      Род выпустил Туана и повернулся к Большому Тому, схватив его за ворот обеими руками. Том усмехнулся и поднял могучий кулак.
      — Да, мастер?
      — Что есть утопия, прямо сейчас, Большой Том? — выдохнул Род.
      Усмешка Тома растаяла, превратившись в нахмуренность.
      — Да чтобы народ Грамария сам правил своей страной.
      — Правильно! — Род выпустил ворот Тома и потрепал его по щеке. — Умница! Ты получишь серебряную медаль этой недели. А что надо сначала сделать?
      — Убить советников и вельмож, — усмехнулся Том.
      — Очень хорошо! Золотую медаль мальчику! Ты еще удостоишься права произнести прощальную речь на выпускном вечере, Большой Том! А теперь, если ты действительно хочешь быть хорошим мальчиком, скажи учителю, что тебе надо сделать до этого?
      Том отрезвел.
      — Посадить Пересмешника.
      — Пятерка с плюсом! А что делать до этого?
      Большой Том, смутившись, сплел брови.
      — Что?
      — Молчать! — рыкнул ему в лицо Род театральным шепотом и развернулся к Туану. — Итак! Что мы предпримем насчет часового? — а про себя пробурчал: «Ш-ш! Может, мне следовало устроить здесь политическое собрание?»
      Туан упрямо выпятил подбородок.
      — Прежде, чем мы пойдем дальше, этот малый должен признать во мне лорда!
      Том набрал воздуха в легкие для нового взрыва.
      — Спокойно, мальчик! — поспешно сказал Род. — Высокое кровяное давление вредно для тебя! Туан Логайр прирожденный аристократ, Том?
      — Да, — неохотно согласился Том, — но это не…
      — Род Логайров — один из самых великих и знатных домов?
      — Да, но…
      — И твой отец и мать были крестьянами?
      — Да, но это не значит, что…
      — И у тебя нет абсолютно никакого желания родиться аристократом?
      — Никогда, — прошипел Том, пылая взором. — Пусть меня повесят на самой высокой виселице в Грамарие, если я когда-нибудь хотел этого!
      — И ты не хотел бы стать аристократом, если бы мог?
      — Мастер, — взмолился Большой Том, уязвленный до глубины души. — Ужель ты так мало уважаешь меня, что можешь подумать обо мне такое?
      — Нет, я верю тебе, Большой Том, — сказал Род, похлопав его по плечу. — Но надо было продемонстрировать это Туану.
      Он повернулся к юному вельможе.
      — Удовлетворен? Он знает свое место, не так ли?
      — Да. — Туан улыбнулся, словно любящий отец. — Дурак же я был, сомневаясь в этом.
      В глазах Тома появилось понимание, когда его челюсть отвисла. Его тяжелая рука сомкнулась на шее у Рода.
      — Ах ты, ком…
      Род протянул руку и сжал локоть Тома как раз на сухожилии.
      Том разжал руку, глаза его начали вылезать из орбит, рот разинулся в крике боли, которого он не смел испустить.
      — Итак, — проворно спросил Род, — как мы избавимся от этого часового?
      — Ах ты мерзавец! — выдохнул Том. — Ты скользкий клок речного ила! Ты приблудный демократов сын, ты…
      — Именно, — согласился Род.
      — Нет, только скажи мне, — выдохнул Туан в ухо Роду, — что ты с ним сделал? Ты всего лишь коснулся его и…
      — Э… колдовской трюк, — ответил Род, валя все на самое легкое, хотя и самое катастрофическое объяснение. Он поймал Туана за голову и дернул в одну кучу с головами своей и Тома. — Итак, как мы вырубим этого часового?
      — Есть только один способ, — прошептал Туан. — Разбудить его и сразиться с ним.
      — И дать ему поднять тревогу? — в ужасе уставился на него Том. — Нет, нет! Обойти его и ударить по затылку!
      — В этом, — мрачно сказал Туан, — нет чести!
      Том сплюнул.
      — План Большого Тома — о'кей, — сказал Род. — Если не считать того, что случится, если он проснется, пока мы подкрадываемся? И есть очень хороший шанс на такой оборот — тот сластолюбивый нищий показал нам это!
      Том пожал плечами.
      — Тогда быстро рвануть и надеяться на лучшее, если умрем, то умрем.
      — И королева умрет с нами, — проворчал Род. — Нехорошо.
      Том вытащил короткий меч и сбалансировал его на пальце.
      — Я поражу его в глотку этим клинком на полных пятидесяти шагах.
      Туан потрясенно уставился на него.
      — Одного из собственных людей, сударь!
      — Одного для блага дела, — пожал плечами Том. — Что же из того?
      Глаза Туана замерли.
      — Это хуже, чем заколоть его в спину! Мы должны дать ему возможность защититься!
      — О, да! — фыркнул Большой Том. — Возможность защититься и поднять своими криками весь Дом Хлодвига. Возможность…
      Род захлопнул обоим рты, радуясь, что он не привел трех человек, и прошептал Большому Тому:
      — Будь терпелив, а? Он же новичок в профессии командос!
      Том пришел в себя.
      Туан выпрямился с ледяным взглядом.
      Род приложил рот к уху Тома и прошептал:
      — Слушай, если бы ты не знал, что он аристократ, как бы ты судил о нем?
      — Храбрый человек и сильный боец, — признался Том. — Хотя глупый и молодой со слишком многими идеалами.
      Род погрозил ему пальцем.
      — Предубеждения, Большой Том! Дискриминация! Я думал, ты веришь в равенство.
      — Хорошо сказано, — неохотно проворчал Том. — Я стерплю его. Но еще одно из его благочестивых замечаний, и я…
      — Если мы будем проделывать эту работу быстро, у него не будет случая. А теперь у меня есть идея.
      — Тогда зачем спрашивать нас? — проворчал Большой Том.
      — Потому что идея не появилась у меня, пока вы не начали перебранку. Нам нужно ничто иное как компромиссное решение, верно? Туан не потерпит ножа в спину, или нож в спящего, или убийство верного слуги, который мог бы стать завтра хорошим пушечным мясом, верно?
      — Да, — согласился Туан.
      — А Большой Том не стерпит, чтобы он поднял тревогу, и я тоже, если уж на то пошло. Мы все хорошие бойцы, но нас только трое против Дома головорезов — это немножко перенапрягает оковы фантазии. Так вот, Том, если этот часовой выбежит вдруг из-за угла, ты легко оглушишь его?
      — Да! — ухмыльнулся Том.
      — Легко, я сказал, — напомнил Род. — Это удовлетворит честь, Туан?
      — Да, поскольку он будет к нам лицом.
      — Хорошо! Теперь если бы только мы могли заставить его погнаться сюда за мышью, мы бы все устроили.
      — Да, — согласился Туан, — но где же мышь, что сделает такое любезное одолжение?
      — Мастер может сделать ее, — проворчал Большой Том.
      — Сделать ее? — уставился на него Род. — Разумеется, будь у меня мастерская и…
      — Нет, нет! — улыбнулся Туан. — Я не знаю этих заклинаний, но у тебя есть ведьмин мох, и ты чародей! Чего тебе еще нужно?
      — Как? — сглотнул Род. — Ведьмы и колдуны делают существ из этой штуки?
      — Да, да! Разве ты не знаешь? Живых существ, маленьких существ, вроде мышей.
      Недостающая часть головоломки Грамария со щелчком встала на свое место в голове Рода.