Связующая нить

      Айкос достал сигареты.
      - Не возражаете? А то, когда много болтаю, тянет.
      - Хозяин, кажется, вы,-пожал плечами Ланг.
      - А вы гость. Так сказать, посланец и тень всевышнего. Не желаете?
      - Спасибо, я бросил, - сказал Ланг и неожиданно для себя добавил то, что добавлять было совсем не обязательно:- После пятилетней вынужденной диеты.
      - Тоже метод, - фыркнул Айкос. - Впору воспользоваться. Кстати, просветите, если знаете: сколько за глупость дают? И если можно, то с подробностями: сколько за простую, сколько за дремучую?
      - Скажите, Айкос,- медленно проговорил Ланг, - вы давно задумались о проблемах боли?
      - Да будет вам! Хотите спросить, имею ли я отношение к тому, что происходит? Угадал?
      - Угадали.
      - Для вас будет неожиданностью, если я скажу, что имею к этой пакости самое прямое и непосредственное отношение?
      - Нет.
      - Ну и правильно. Так чего ходить вокруг и около?
      - Благая цель с непредвиденными последствиями?
      Айкос глубоко затянулся, пустил дым к потолку.
      - Благая цель с непредвиденными последствиями, оно же злонамеренное использование великой мысли для темных дел... Старая сказка для самоутешения идиотов. В реальном мире не существует абсолюта, и любое благо всегда несет в себе зло. На это надо смотреть открытыми глазами, а дальше уж оценка по уму и совести того, кто собрался творить добро. Вы знаете, я как-то наткнулся на фантастический рассказ об абсолютном оружии. Некая пасть, все пожирающая. Да покажите вы экологам такой утилизатор, они же завизжат от восторга! Нет-нет, явись сюда сам дьявол и покажи мне абсолютное зло, я бы отдал ему душу и последнюю рубашку в придачу, ибо поверил бы в то, что существует абсолютное добро. Конечно, человек, даже самый гениальный, ограничен, вопрос лишь в границах, поэтому он не всегда ведает, что творит...
      - Новейшая теория индульгенции для ученых мужей,- усмехнулся Ланг.
      - О нет, как раз наоборот! - решительно возразил Айкос.- Индульгенция прощает грех, но не может сделать бывшее небывшим. Речь идет как раз о том, чтобы понимать эту несложную в общем-то мысль заранее и применять ее при каждой конкретной попытке изменить мир.
      - И в чем же заключалась конкретная попытка?
      - Частный медицинский случай, из тех, когда факт существования мироздания не учитывается, слишком уж несопоставимо. Я занимался проблемами обезболивания, ведь боль не всегда благо. Наркоз - штука малоудачная. Не всегда допустим, ограничен в действии, сложен, поэтому решил искать иные пути. Формализуя проблему, можно сказать, что механизм боли требует трех составляющих: поврежденного органа как источника, мозга как приемника и сигнала между ними. Наркоз действует либо на источник, либо на приемник, а почему не воздействовать на сигнал? Он ведь более управляем, значит, воздействовать, на него легче. Внушение и самовнушение, йога, шок, некоторые психические заболевания... Природа идет чаще всего именно этим путем, не отключая ни мозга, ни органов, а медицина как правило предпочитает наркотики. Вряд ли есть смысл подробно рассказывать о счастье и муках творчества, но в конце концов появился в сем прекрасном и сказочном мире Анест-157, он же "крап", он же "пеструха", ибо первоначально выпускался в виде оранжевых таблеток с зелеными и синими включениями.
      Что вы так смотрите? Ну да, да, да! Первыми потребителями были военные. Дали средства, оборудование для лаборатории, наладили промышленное производство и меня благами не обнесли. Когда военных разогнали, "крап" был уже на потоке, скоро нашлись и потребители. Полиция, медицина, объекты повышенной опасности, потом уже начали глотать даже от комаров. А уж когда стало ясно, когда влезли в это болото и нужно было свертывать и ограничивать, никто уже не хотел слушать, да практически и некому было говорить.
      С минуту длилось молчание.
      - Что же теперь? - тихо спросил Ланг.
      - Откуда я знаю? Надеюсь, конечно, что нет худа без добра. Во всяком случае человечество осознало опасность и приостановило распространение этой дряни. Или вы о себе?
      - Насчет человечества вы уже объяснили, - невесело усмехнулся Ланг. Впрочем, я догадываюсь и в отношении себя. Мне нужно добраться к Трем Братьям. Там, так сказать, аванпост, там разъяснят и укажут. Угадал?
      - Ну, вы еще не совсем здоровы, подождите, пока поправитесь.
      - Обстановка позволяет ждать?
      Айкос подошел к Лангу и на секунду сжал его плечи.
      Бухта открылась внезапно. Только что катер крутился по узкому заливу, над которым нависали угрюмые темносерые скалы, и крутые волны упрямо пытались столкнуть легкое суденышко на клыки рифов, и вдруг ударило в глаза ослепительное солнце, широко разлившееся по ровной чуть подернутой рябью глади. Яркая зелень на небольших островах, белые корпуса пассажирских лайнеров над ними, умиротворяющая тишина... Как-то сразу на душе стало спокойно и просто.
      На причале Ланга ожидали двое. Один невысокий толстяк лет шестидесяти сразу же решительно отодвинул своего спутника и, едва поздоровавшись с Лангом, потащил его к белому одноэтажному зданию, видневшемуся метрах в трехстах от берега за аккуратно подстриженными деревьями. Решительно распахнул дверь, завел в комнату, тесно уставленную аппаратурой, и приказал раздеваться. Мимоходом осведомился о самочувствии и презрительно фыркнул, услышав в ответ: "Не жалуюсь". Его спутник, высокий сухощавый чуть седоватый брюнет лет сорока, держался в стороне, ни во что не вмешиваясь. Не требовалось особого ума, чтобы понять, кто есть кто и с кем будет основной разговор.
      Медосмотр занял около часа. Необходимости в таком усердии явно не было, но Ланг в начале медосмотра имел неосторожность сказать, что уважаемый доктор Айкос осматривал его несколько часов назад и все необходимые сведения он, Ланг, привез с собой. Толстяк рассвирепел и заявил, что теперь за здоровье пациента отвечает он, а не коллега Айкос, которому только бы с рук сбыть, что упомянутое здоровье на грани таких мер, как покаяние и завещание, а посему всякие возражения пациенту дорого обойдутся. Подавив таким образом бунт в зародыше, толстяк мял и выстукивал Ланга еще минут сорок. Наконец, смилостивившись, велел одеваться и, повернувшись к своему спутнику, заявил, что в течение двух месяцев ни о какой работе не может быть и речи, а пациента следует держать на санаторном режиме в стационарных условиях.
      Высокий зевнул и сонно покивал. Толстяк поежился и сказал, что на трех неделях отдыха он во всяком случае настаивает, потому что семнадцать показателей имеют отклонения от соответствующих норм статьи такой-то положения такого-то. И вообще, если с его мнением никто не собирается считаться, то незачем было его приглашать, а упомянутое положение издавать. После этого он выкатился вон, хлопнув на прощанье дверью. Ланг посмотрел ему вслед и рассмеялся.
      - Вы отлично понимаете друг друга. Наверное, давно вместе работаете?
      - Работаем мы вместе редко, - улыбнулся в ответ высокий,- а понимаем друг друга с полуслова, в этом вы правы. Сей свирепый муж доводится мне тестем на протяжении уже... Ладно, умолчим о быстротекущих, давайте знакомиться, - он протянул руку. - Олатрон. Пока будете иметь дело со мной, потом видно будет. А для начала хотел бы справиться о вашем здоровье. Только без мальчишества, бодрые задохлики не нужны.
      - Здоровье - понятие относительное. Смотря для чего.
      - Тоже верно, - кивнул Олатрон. - Скажем, для значительных физических и психических перегрузок. Тогда лучше немного выждать. Но я думаю, что можно совместить лечение с подготовкой операции по вашей части. Посвятите меня хотя бы в общий план, а я поищу возможность быть полезным уже сейчас.
      - В общий план? - переспросил Олатрон. - Это можно. Никакой операции по нашей части не предстоит и не предвидится. Мы пока не знаем, что можно сделать.
      - То есть как?
      - А вот как есть. Врачевать социальные болезни мы с грехом пополам научились, но со смертью общества пока не сталкивались.
      - Подождите, как же так... - растерялся Ланг. - Вы доктора Айкоса знаете?
      - Разумеется, вы же попали к нам по его рекомендации. Хотите сказать, что он делал намеки на какие-то предстоящие события?
      - А разве не так?
      Олатрон покивал.
      - У Айкоса одна идея: ввести войска, установить оккупационный режим и спасти тех, кого еще можно спасти. Врач, а полагает, что если достаточно настойчиво бить покойника по физиономии, то он возмутится и зашевелится. Ну, а если без сомнительных аллегорий, то оккупация не выход из положения.
      - Почему? Взять под контроль особо важные объекты, пресечь бандитизм...
      -- Перестаньте! - резко ответил Олатрон. - Ну как вы пресечете бандитизм, если один смотрит на другого либо как на добычу, либо как на опасность? Только сила и определяет, кто есть кто в данную минуту. И возникает простенький вопрос - кого от кого защищать? Очень красиво прикрыть грудью бедную жертву от злодея, но что вы скажете, если бедная жертва, едва опомнившись, тут же пытается укокошить злодея и делает это не ради безопасности или справедливости возмездия, а исключительно ради добычи. Кого от кого защищать?
      - Позвольте, но дети...
      - С ними проще всего, - отмахнулся Олатрон.В основном подобрали и вывезли, кто остался - подберем. С детьми нет проблем. Тут и цель ясная, и приемы уже отработаны, курорт, а не работа. Отправил бы вас недели па три к ним, но вакансий нет, да и не хочу, чтобы вы... как бы поточнее выразиться? - он пощелкал пальцами, - расслабились душой, что ли. Вам придется иметь дело со взрослыми, а тут пока полная темнота. Кое-что ученые мужи, правда, обещают, но в перспективе до... А резня идет сейчас.
      - М-да... У вас, я смотрю, великолепное взаимодействие с наукой. Мудрецы на армию надеются, а армейское командование ждет совета ученых мудрецов. Между тем странная мода распространяется - в бинтах ходить.
      - Невесело, но вы правы. Толкового решения ни у кого нет, вот каждый и старается быть пророком в той области, в которой не очень разбирается и посему отвечать в случае чего не будет.
      - Неужели ничего нельзя сделать?
      - Посоветуйте.
      - Да захватите десяток-другой таких, исследуйте их, разберитесь...
      - Прекрасный совет, только зачем их захватывать? Их тут и без захвата полно, целый остров калекам отдали.
      - Каким еще калекам? - Ланг даже головой потряс.
      Ну абсолютно ничего нельзя понять! Вроде и Айкос порассказал, и сам кое-что видел, а с Олатроном они будто не на одном языке разговаривают, а на разнопланетных.
      - Каким калекам, спрашиваете? Самым натуральным. Те, у кого не хватило денег на противоатомный бункер или Колесо, покупают загородные дома, не слишком придираясь к вопросам комфортабельности, огораживают их минными полями и устраивают из своего жилища микроарсенал. Или квартиру оборудуют соответствующим образом, но это похуже, с доставкой пищи сложности. Ну, а те, у кого нет денег даже на это... Куда им деваться? Все бегут, понимаете? Вот ваш Фул, например, целый спектакль устроил, кому только голову не морочил, каких авансов не давал, пока не улучил момент хапнуть да смыться. Такие фокусы тоже не для всех, поэтому проще всего нарочно покалечить себя, благо не больно, и какнибудь сюда добраться. Работники из них, сами понимаете, не очень, а то, что с голоду умереть не дадим, усваивают быстро. Отправить их назад на верную смерть рука не подымается, кормить бездельников - тоже не выход. Сейчас хоть бы с этой глупостью покончить, ведь больше половины наших подопечных и без того пациенты.
      - В каком смысле пациенты?
      - В самом прямом, медицинском. Или вы полагаете, что это счастье врачей не коснулось? А что хуже - равнодушный врач или никакого врача, я сказать не берусь. Одним словом, в части медицинского обслуживания имеем уровень раннего средневековья и, как следствие, все прелести от вшей до холеры. А уж такая экзотика, как наркологи и венерологи, третий месяц на военном положении. Видели наш могучий флот?
      - Эвакуация?
      - Госпитали. Конечно, и вывозим по мере возможности, только возможности ограничены. Кому такие сокровища нужны? От известной заразы, разумеется, избавляем...
      - А от "крапа" вылечить невозможно?
      - Да не от чего их лечить! Понимаете? Не от чего! Ни микробов, ни вирусов, ни канцерогенов в них нет. Действие препарата кончается максимум через два месяца, если, конечно, не добавлять. Два месяца тщательного контроля - и вы уже не отличите обезболенного от нормального человека. Все биологические показатели восстановлены, юридически совершенно нормальный человек, а восприятие чужой боли у него атрофировано. Он уже привык плевать на все и всех, кроме собственных интересов, успел убедиться, как это легко, выгодно и удобно. В принципе человек способен выработать такое отношение к миру и без посторонней помощи, но в естественных условиях это происходит на протяжении лет, причем без гарантии, что навсегда. А с помощью "крапа" это вырабатывается в течение недель. Какое-то время срабатывают стереотипы мышления и поведения, но долго ли можно рассчитывать на стереотипы? Год, полтора, иногда несколько месяцев - и человек меняется неузнаваемо. Конечно, пока за ним смотришь, он внешние правила приличия соблюдать будет, но ведь к каждому на всю жизнь охранника не приставишь. Дети еще имеют перспективу, а взрослые...
      Ланг потер виски.
      - Послушайте... Ну хорошо, нарисовали вы картину не надо лучше. Все ясно, все прекрасно, одного я не могу понять: что я должен делать и чем могу вам помочь? Может быть, я недоумком уродился, но... То вы в унисон с Айкосом твердите, что я вам позарез нужен, то оплакиваете безнадежно погибшее человечество... Что вам от меня нужно?
      - Не нам,- Олатрон сунул руки в карманы, прошелся по лаборатории. Первое, что вы должны совершенно четко усвоить, ваша работа нужна вам, а не нам. Распространение "крапа" удалось локализовать в сравнительно небольшом регионе, и нам как раз ничего не грозит. По крайней мере в ближайшей перспективе. Поймите, если рассчитывать, что добрый дядя со стороны придет и все за вас сделает, то результат будет один: так или иначе, раньше или позже, но добрый дядя будет жить вместо вас на вашей земле. А вы исчезнете. Не обязательно под силовым воздействием, хотя и это не исключено, скорей всего исчезнете просто за ненадобностью. Поэтому если хотите жить, именно жить, а не подъедаться по чужим задворкам, решайте свои проблемы сами. Мы, разумеется, поможем, но за вас делать не будем. Не потому, что не хотим, а потому, что на практике это будет означать конец вашей истории. Если вы не захотите жить, то вам придется выбирать между растянутым во времени отмиранием и быстрой ампутацией. В этом поможем, а иного предложить просто не в силах.
      - И моя задача?
      - Вернуться назад и выжить в этой обстановке. Просто выжить, понимаете? Это нелегко, вы еще не совсем здоровы, неподготовлены, но выхода нет. Мы сейчас бросаем в это пекло сотни таких, как вы, и отдаем себе отчет, что выживут не все. Другого решения пока нет. Нужно детальное знание обстановки, а главное - нужны какие-то опорные точки, живые огоньки среди этой мертвечины. Человек как-то обустраивает свою жизнь в любой, самой паршивой обстановке, создает вокруг себя микроклимат, сферу жизнеобеспечения, если угодно. Думаю, что найдутся те, кто потянется на огонек. Ищите их, вместе уже легче будет.
      - Теперь действительно ясно, - сказал Ланг. - Веселая задачка. Просто живи, а там и благо тебе будет. Не знаю только, кто ко мне потянется.
      - Ну, кое-кто найдется. Одни по какой-то причине избежали "крапа", в конце концов тот же Фул целый отряд нормальных навербовал. Конечно, их немного, но в такой обстановке они приобретают значение.
      - Ну-пу! - усмехнулся Ланг.
      - Вы напрасно иронизируете. Помните писание от Марка, который Самюэль Клеменс? "Честность - прекрасная вещь, если крутом все честные, а я один жулик". А если наоборот? Жулье тоже в честных нуждается, хотя бы для гарантированного присмотра за наворованным. Да и не все в человеке от природы, есть действенные факторы, порожденные самим человеком. Честолюбие и жажда власти, взаимная выгода, тяга к познанию, творчеству... Трудно сейчас давать какие-то рекомендации, опыт у всех нулевой, ясно только, что надо пробовать, тянуть за все нити. Забудьте все каноны и стандарты, годятся и будут всерьез рассматриваться самые шальные идеи, хуже вряд ли будет, - Олатрон помолчал, потом достал из кармана голубой треугольник. Вот, возьмите. Это микрорация и опознавательный знак связанных с нами. Излишняя реклама не нужна, но и строгая конспирация не обязательна. Если кто-нибудь из высших соображений вознамерится пресечь вашу антигосударственную деятельность, то постарайтесь уцелеть, но имейте в виду, что способные на высшие побуждения сегодня позарез нужны. Ну, а если уж кто из соображений фискальных... Тоже не спешите с ответными мерами, постарайтесь разобраться. Вы понимаете, даже фискал лучше, чем ходячее бревно, хоть чтото в нем человеческое. В общем, смотрите сами и действуйте по обстановке. Теперь остается решить, куда вас пока направить. Здоровьем-то вы и в самом деле не блещете...
      Менеджер поднялся из-за стола и легким упругим шагом прошелся по кабинету, искоса поглядывая на Ланга.
      Потом остановился за креслом и оперся на него обеими руками. У Ланга мелькнула шальная мысль: что, если менеджер сейчас подымет тяжелое кресло и превратит его в солидный метательный снаряд? Кабинет не так велик, и увернуться будет сложно... Впрочем, такой медведь скорее всего обойдется без подручных средств, кулачищи вон какие! Еще когда на дверной табличке прочитал фамилию "Ларсен", почему-то подумалось - Волк Ларсен... Что и говорить, угадал. Зверюга, прямо со страниц Джека Лондона сошел. И наверное, характер тот же - волчья беспощадность. Чего же он добивается?
      - Вы не ответили на мой вопрос, и я его повторяю: кто вы такой и чего от нас хотите? - опираясь на кресло, менеджер несколько раз упруго приподнялся на носках.
      В полиции бы ему служить, а еще лучше - тюки в порту таскать, если силы девать некуда. Впрочем, в кабинетах он работает скорее всего недавно, здесь ему явно тесно.
      - Господин Ларсен, вы задаете мне этот оригинальный вопрос в сотый раз, - терпеливо ответил Ланг. - Если вы зададите его в сто первый, я в сто первый раз отвечу вам то же, что и отвечал. Я представляю рекламное бюро "Луч", которое желает продлить ранее заключенный с вами контракт на рекламу ваших автомобилей. Мы успешно сотрудничали с вами несколько лет, и я не понимаю, что вам мешает иметь дело с нами дальше. Если вас не устраивает качество или цепа наших услуг, скажите об этом прямо, и мы обсудим ваши претензии без драматических сцен.
      - Стран-но! - медленно произнес Ларсен. - Очень странно. У вас есть какие-нибудь документы, подтверждающие, что вы тот, за кого себя выдаете?
      Ланг захлопал глазами. Такого вопроса он по меньшей мере не ожидал.
      - Нет, у меня нет подтверждающих документов. И вообще нет никаких документов, кроме рекламных проспектов.
      - Это хорошо, - все так же медленно проговорил Ларсен. - Это очень хорошо, что у вас пет никаких документов. - Почему? - заинтересовался Лапг.
      - Потому, - усмехнулся Ларсен. - По нынешним временам любые документы слишком легко продаются и покупаются. А без документов... Для заранее спланированной подлости слишком наивно. Или хорошо продуманный расчет. Вы давно работаете в "Луче"?
      - Третий день. Продуманного расчета не получается.
      - Если вы действительно работаете третий день. А до этого чем занимались?
      - Работал около года на ферме.
      - Почему ушли? За городом сейчас посытнее.
      - Слишком много желающих есть посытнее, - хмуро ответил Ланг. - Всех не прокормишь.
      Пожалуй, о ферме лучше было бы промолчать. Ни к чему привлекать внимание этого медведя, кто его знает, что у него на уме. Если соберет недобрую компанию...
      И без того положение достаточно кислое.
      А начало было удачным. Собрали три десятка добровольцев, обшарили в округе брошенные фермы, раздобыли инвентарь, семена, кое-какую живность, еще не успевшую околеть илн попасть под нож, и торжественно поклялись, что "крапом" здесь и пахнуть не будет. Шиковать не приходилось, но собрали сносный урожай, подремонтировали жилье, даже рыбокоптильню затеяли, благо река рядом, а заводов теперь поменьше и со всякой гадостью в воде все же полегче. Конечно, работать пришлось с усердием, но не зря. Еды хватало, а потом и чудо случилось - появился новорожденный. Вот уж чего никто не ожидал, все уже привыкли к тому, что рождаемость на нуле. Опасались, что у малыша будут отклонения, но обошлось, и маленький человечек стал главной темой разговоров. Как заснул, как поел, как чихнул - просто удивительно, что взрослые люди могли часами толковать об одном и том же - и не надоедало. Потом появились незваные гости, начали шарить и постреливать, и малыша с родителями пришлось отправить к голубым...
      Ларсен сел в кресло и взглянул на Ланга с некоторым сочувствием.
      - Вы что, слишком многих известили, что у вас можно прокормиться?
      - Ну уж нет! - мотнул головой Лапг. - Наоборот, старались не привлекать к себе внимания. Уж черт их знает, как и пронюхали.
      - Так-так... Значит, чужое внимание было для вас нежелательным?
      - Естественно, - пожал плечами Ланг. - Зачем нам это нужно?
      - А нам зачем это нужно?
      Ланг растерянно смотрел на Ларсена.
      - Что молчите? Полагаете, что у нас обстановка лучше и мы нуждаемся в рекламе о том, сколько ценностей у нас на складах? Абсолютно не нуждаемся, и все, кто еще хоть как-то работает, тоже не нуждаются. Это уже давно не новость, и поэтому снова тот же вопрос: кто вы такой и что вам действительно нужно?
      - Я сказал вам правду, - хрипло ответил Ланг. Надо же было так влипнуть с первых шагов! Нет, шайку для атаки на ферму Ларсен собирать явно не будет, ему бы свое сберечь, а вот придавить на всякий случай и во избежание может очень даже просто. И самое обидное, что с таким можно было бы дело иметь... -Я сказал вам правду и ничего другого сказать не могу. В конце концов, в старом контракте есть номер телефона нашего бюро. Позвоните и справьтесь.
      - Прекрасная мысль, - кивнул Ларсен. - Просто гениальная в своей наивности. О том, что у нас телефоны уже неделю как не работают, вы, разумеется, не знали?
      - Да, не знал! Удивился, когда сказали, что не следует звонить, а нужно непременно встретиться, но спрашивать не стал. В своей конторе я новичок, лишние вопросы преждевременны. Кстати, возможно, меня и послали, потому что новичок. Не повезет, так не повезет, а вдруг от большого ума и повезет?
      - Повезет? - прищурился Ларсен. - То есть вдруг удастся продлить договор? А может быть, удастся сорвать с нас за то, что будете помалкивать? Ладно, похоже на то, что вы действительно попали сюда от большого ума,он помолчал, потом достал из кармана голубой треугольник.- У вас такой игрушки случайно нет?
      Ланг откинулся на стуле, отер пот со лба.
      - Черт бы вас побрал...
      - Черт бы побрал вас! Исчез с фермы, никому ни слова, а мне ищи его в такой обстановке! Дали словесный портрет по радио, а что с него толку? Я по боксу профессионал, а не по розыску. Ну да, чему вы удивляетесь? Сейчас распоряжаться можно только тому, кто способен постоять за себя. А вас в "Луч" понесло! Весь город знает, что это компания шантажистов! Разбаловались вы в тихом месте, видно, слишком спокойно жили. Кстати, как там дела? Не задавят?
      - Если будем сидеть в ожидании, то наверняка задавят. Конечно, ворье пока поодиночке, а мы вместе, но их с каждым днем все больше.
      - Есть потери?
      - Есть, - хмуро кивнул Ланг.
      - И что надумали?
      - Надо расширять дело, создавать несколько таких хозяйств. Задавят в одном месте, удержимся в другом. Да и помочь друг другу сможем.
      - Ну что ж... - Ларсен потер подбородок. - Вербовка новых рекрутов... Ладно, человек десять-пятнадцать я вам подберу. Есть у меня кое-кто, все еще носятся с идеями и изобретениями. То ли не видят, что творится вокруг, то ли забивают себе головы проблемами, чтобы не видеть, то ли кормушку учуяли, благо я поощрительные плачу... Не знаю, но компания поприличнее, от этих хоть не тошнит. Надо их как-то проверить на болевую реакцию...
      - Не надо,- покачал головой Ланг. - Будем брать любых. На ферме были и "крапленые", работали не хуже других. А заранее вбивать клип между людьми нельзя.
      - Были "крапленые"? - поднял брови Ларсеп. - Это ново. И на чем зацепили?
      - На самом простом и очевидном. Олатрона знаете? Помните его идею тянуть за человеческое? Так вот, человек ценит плоды труда своего...
      - Ого! - захохотал Ларсен. - Я это человеческое каждый день вижу, одного не знаю - сегодня все разворуют или через месяц? Семь процентов по выпуску от проектной мощности - рекорд и подвиг мой. Простите, но это чушь, а не идея.
      - Тут есть кое-какая разница между городом и фермой,- спокойно возразил Ланг. - Примитивный труд, каждый на глазах, и все видят, кто чего стоит. Что сделал - маленькое да мое, реальное и ощутимое. А кусать что-то надо, так что деваться в общем некуда.
      - Крепкие хозяйчики за высоким забором, трактирщики, лавочники... У этого народа своя психология, и далеко не сахарная. Да, конечно, они кормили на протяжении веков, но ведь их и было девять десятых населения. Или к этому и идем? Так сказать, бодрым маршем к средневековью в поисках падежной опоры.
      - А вы не боитесь, что через некоторое время нам придется искать опору в каменном веке? - резко спросил Ланг.
      - Тоже верно, - кивнул Ларсен. - И жрать что-то падо, не все же хлореллу па подоконниках разводить. Но в вербовке я вам не помощник. Мое место пока здесь, и, если, начну уговаривать, возникнет естественный вопрос: почему сам в этот рай не спешу? А времени у вас, как я понимаю, немного.
      - Времени просто нет, - подтвердил Ланг. - Да и поодиночке вербовать нет смысла. Нужно направлять сразу группы, как-то связанные между собой. Симпатии, увлечения, привычки, хоть карточное партнерство - сейчас все годится. Пока нужно просто собрать и поговорить.
      - О, пустой номер! - махнул рукой Ларсен. - Не соберете. Каждый только и норовит ухватить да в порку поскорее забиться.
      - Припугнуть?
      - Разбегутся, а их и так меньше половины осталось.
      - Пусть бегут, - сказал Ланг. - Главное, чтобы бежали в нужном направлении, - он подошел к окну. - Скажем, вон туда. Это ведь бомбоубежище?
      - Да что вы - бомбежку им пообещаете? В этот анахронизм сейчас никто не поверит, - засмеялся Ларсен.
      - Нет, не бомбежку, кое-что получше. Теория биосигналов сейчас достаточно известна...
      - Известна, - подтвердил Ларсен. - Меньше половины поняли и больше половины переврали.
      - Знаю, и это на пользу. Небольшое дополнение к теории. Много данных за то, что живое боится шестигерцовой частоты, она же Голос моря. Предполагается, что сигналы опасности идут именно на этой частоте, и случайный резонанс усиливает их с весьма неприятными последствиями. Одним словом, нужно пустить слух, что скоро такой штукой будут лечить от обезболивания с черт его знает какими последствиями для здоровья. А металл бомбоубежища эти сигналы экранирует.
      - Послушайте, но это же вообще чушь собачья! Им что Голос моря, что глас отца небесного - пустой звук. Они же глухие, неужели это не ясно?
      - Это предельно ясно, - улыбнулся Ланг. - Но вы не учитываете другого. Во-первых, сплетни вокруг теории Айкоса успешно закопали теорию, а во-вторых, люди сейчас живут либо в ожидании чуда, которое разом все изменит к лучшему, либо в ожидании катастрофы. В такой обстановке ничего другого не приходит в голову, по крайней мере большинству. Короче говоря, этот вариант обсуждался, и решено попробовать. А когда они залезут в убежище, мы быстро убедим, что никакой опасности нет, и, получив доверие, поговорим. Проверьте механизмы привода ворот, сирену, продумайте каналы информации, потому что одного явно мало. Сейчас один людям скажет, а другой наплюет, какое ему дело до остальных. Словом, техническое обеспечение па вас, а в принципе вопрос решен. Хуже не будет, потому что хуже просто некуда.
      Ланг посмотрел па часы и досадливо поморщился.
      Все-таки надо было назначить операцию на десять, а не на одиннадцать. Нет хуже этого состояния, когда все уже решено, а время действовать еще не наступило. Хочется что-то додумать, переиграть, хотя прекрасно понимаешь, что никаких перемен уже не будет. И Ларсен куда-то запропастился. Хотя нет, внизу хлопнула дверь, и по лестнице, словно бодрый слои, протопали. Наконец-то!
      Ларсен ворвался в кабинет, плюхнулся в жалобно скрипнувшее кресло и, не переводя дыхания, доложил, что помещение для предстоящей операции им лично осмотрено, все приводы створок ворот как из кабинета, так и непосредственно из убежища исправны и в действии опробованы, а с полицией найдено полное взаимопонимание как по организационно-технической линии, так и по финансовой. Затем, хлопнув себя по лбу, он в том же маршпарадном темпе принес извинения за некоторую невежливость с его стороны при первой встрече, каковая объясняется не столько повышенной бдительностью, сколько изрядной дозой коньяка. В бездельном одиночестве, среди всякой шпаны... ну, сами понимаете... Если учесть, что с момента первой встречи прошло полторы недели, а раскаяние осенило Ларсена только сегодня, то извинение выглядело странно, и Ланг посмотрел на собеседника пристально. Впрочем, сердиться на Ларсена было невозможно.
      Едва высветилось хоть какое-то реальное дело, он выложился весь. Не спал по тридцать-сорок часов, организуя липовые посты оповещения, то и дело прибегал с идеями, иной раз даже интересными, а однажды даже к месту, словом, способности, как актерские, так и организаторские, проявил незаурядные. Счастливец, если бы все могли вот так же стряхнуть липкую паутину дохлых ночных мыслей, перекусывать на ходу, забыть, что такое бессонница и кошки на душе... Ланг прошелся по кабинету.
      - Сколько людей на территории?
      - Человек восемьсот.
      - Прилично. Значит, они все-таки общаются между собой.
      - Может быть, и так. А может быть, и не так. Я ведь кое-кому продал информацию особой ценности. А они подработали на других.