Связующая нить

Немного придя в себя, сержант загасил сигарету и открыл небольшую дверцу в барьере, предлагая Лангу пройти. Черный бульдог, тоже заинтересовавшись необычным посетителем, подошел к Лангу и добросовестно обнюхал его, пытаясь понять, чем сия важная птица отличается от прочих смертных. Не обнаружив ничего особенного, бульдог разочарованно зевнул и показал при этом такую пасть, что Ланг счел за лучшее поблагодарить любезного хозяина за гостеприимство, однако предложение его отклонить. Сержант потоптался за барьером, соображая, можно ему теперь сесть или нет.
      Ланг прислонился к стене, выкрашенной голубой и потому казавшейся прохладной краской и прикрыл глаза. Пусть господин сержант поразмышляет на тему, кто есть кто.
      Очень полезное занятие, кстати, и самому не грех заняться тем же. Во всяком случае ясно, что некоторые странности в поведении капитана Фула на шоссе не были ни недоразумением, ни ошибкой.
      Фул подъехал минут через десять. Он небрежно кивнул сержанту, поздоровался за руку с Лангом и провел его в небольшую комнату на втором этаже. Усадил, включил кондиционер, достал из холодильника несколько бутылочек с соком, фужеры и сделал жест, означающий, что для дорогого гостя ничего не жалко. Угощение, конечно, не слишком соответствовало царственному жесту, но если вспомнить предыдущие встречи на Земле, то спешить с осуждением, пожалуй, не следует. По нынешним временам Фул необычайно щедр и имеет право записать сей случай в перечень благодеяний, которые совершил ради ближнего своего. В некоторых случаях благодеяния становятся валютой весьма высокой ценности. Что же ему все-таки надо?
      - Ну, как живешь? - Фул разлил сок по фужерам.
      - По-разному, - коротко ответил Ланг. От кондиционера тянуло прохладой, и очень хотелось посидеть хотя бы полчаса молча, потягивая кисло-сладкий сок. Только Фул звал его не за этим.
      - Не понравилось на Земле?
      - Не понравилось,--кивнул Ланг.
      - И что думаешь делать дальше?
      - Решил вернуться туда, где был. За кражу машины. Добровольное признание можете не засчитывать, - Ланг мог позволить себе шутку, понимал, что ничем не рискует.
      - Машину я видел, - усмехнулся Фул. - И, представь себе, догадался, кто на ней приехал. Сейчас и двери и дверцы запираются весьма тщательно, а ты даже захлопнуть как следует поленился. Только есть тут одна маленькая неувязочка. С зачетом добровольного признания или без такового, но желание твое пока неосуществимо.
      - Почему? - удивился Ланг.
      - Да мало сейчас машину угнать, чтобы попасть на Колесо, понимаешь? Ма-ало!
      - Ну, а фальшивки, незаконное хранение оружия?
      - То же самое. Мало!
      - Чего же достаточно?
      - Пока достаточно пятидесяти тысяч за год. За питание сверх стандарта плата отдельная.
      Ланг поставил фужер на стол.
      - Пятьдесят тысяч за то, чтобы попасть на год в тюрьму?
      - Угу. И если у тебя есть деньги, то советую поторопиться. Еще месяц назад можно было устроиться за сорок, а через месяц может не хватить и семидесяти.
      Ланг провел ладонью по щеке.
      - Кажется, на Земле действительно много нового.
      - Много, привыкай, - кивнул Фул. - Но ты не ответил на мое предложение. Начинать мне хлопоты насчет Колеса или не надо? Я беру недорого, пятнадцать процентов. По знакомству и при хорошем сроке можешь рассчитывать на скидку. Только сразу оговорюсь: чеки и купюры собственного производства не котируются. Лучше в твердой валюте, золотишке или камешках. Если сразу трудно, можно в кредит, но под надежное обеспечение. Ну?
      Так, игра продолжается, и смысл ее по-прежнему не ясен. Неумная шутка явно отпадает. Фул слишком настойчиво добивался этой встречи, для провокации Ланг не та фигура, с Гутнера взять нечего... Так ли? А если сирота убогий - очередная маска и деньги у него все-таки есть?
      Рассказал о себе гладко... Не слишком ли? Вполне возможно, что дяденька-отличник хорошо выучил урок. Нет, не то. Чтобы два подонка за пять лет не могли сторговаться без посредника... Ладно, в любом случае с Ланга Фул немного получит, можно и поиграть. Что-то есть у него в запасе, какое-то предложение. А Лангу выбирать не приходится, поэтому нет смысла играть в темную, лучше в лоб.
      - Денег у меня нет. Ни пятидесяти тысяч, ни пяти.
      - Ну, тогда нет смысла и о Колесе говорить. И вообще нет смысла лезть туда за любые деньги.
      - Почему?
      - Не догадываешься? Что может быть куплено, то может быть и перекуплено. А свободных камер нет. Как быть?
      - Понятно,- сказал Ланг. Теперь ему действительно стало понятно, почему затемнялись окна в том секторе, где этого не должно было быть. Ему еще повезло. - Значит, фирма гарантии не дает?
      - Нет, почему же, конечно дает. Пока не дали больше, чем гарантия стоит. Ладно, оставим это. Чем думаешь заняться? Пить-есть ведь надо.
      Ланг поднял фужер, сделал несколько глотков.
      - Хорошо. Судя по всему, вы хотите мне что-то предложить. Так?
      - Так.
      - Я вас слушаю.
      - Я предлагаю вам поступить на службу в полицию.
      И даже на "вы", причем подчеркнул это слово. Ланг пригладил волосы.
      - В полицию?
      - Да. Сержантское звание сразу, офицерское в перспективе нескольких месяцев, пятьсот в неделю, форма, бесплатное питание во время дежурств. Доплата за особые задания и проценты с конфискованного. Устраивает?
      - Вы меня пи с кем не путаете?
      - Нет.
      - Я неважно стреляю, не умею ломать кости, кое-как вожу автомобиль...
      - Это я прекрасно знаю, - нетерпеливо прервал его фул. - Для полной ясности скажу, что стрелков и костоломов у нас более чем достаточно, но они не мечтают и о четверти того, что я предлагаю вам.
      - Если мне собираются платить вчетверо против обычного, значит, я работник особой ценности?
      - Да.
      - Ив чем она?
      Фул неторопливо закурил.
      - Сейчас бессмысленно говорить вам все до конца, вы не поверите, и прежде всего потому, что это скажу я. Поэтому забудем красивые слова и обратимся к грубой реальности. Расплодилось слишком много волков, это не секрет даже для вас, хотя вы на Земле всего ничего.
      Овечек на всех не хватает. К тому же овечки научились прятать шерстку и кусаться. Как в такой обстановке постричь овечек?
      Ланг подумал.
      - Сделаться их ангелом-хранителем?
      - Соображаете, - одобрительно кивнул Фул. - Но в человеческом стаде нелегко отделить овечек от волков. Здесь требуются определенные данные, которых костоломы лишены. Поэтому с таким производственным процессом они не справляются и доходы дают весьма ограниченные. Все понятно?
      Понятно-то понятно, да не все. Грубость иногда убедительнее изощренной логики, и Ланг был уверен, что Фул не лжет. Но и всей правды не говорит. То же самое практиковал Гутнер, однако постригли волчину. Почему именно Ланг заинтересовал Фула, что в нем такое особенное? И Гутнер с доверием отнесся, а за пакет жратвы только что ноги не целовал. И потом этот намек Фула на некую возвышенную цель, в которую Ланг пока не верит, упоминание об особых заданиях... Стоп-стоп, здесь что-то светит. Сержантское звание для бывшего солдата схлопотать нетрудно, а вот станет ли Фул кого-нибудь подкармливать из своих кровных? Вероятно, он сейчас не беден, только с Колеса тысячи имеет, но ведь этот вопрос не он один решает. Значит, за ним стоит кто-то посерьезнее.
      И Фул может оказаться проводником в интересное общество. Такая перспектива кажется реальной, если, конечно, по пути голову не отвинтят. Но все равно - надоело бегать, как заяц от собак, сил больше нет, хватит.
      - Так да или нет?
      - Да.
      Да, да, да и еще тридцать три раза да! Если уж отсидевший полный срок фальшивомонетчик и потерявшая всякий стыд проститутка котируются в полиции по высшей категории, то на Земле действительно много нового.
      И с этим надо разобраться. Тогда, может быть, удастся понять и многое другое.
      Синее небо, мелкий белый песок, изумрудная зелень.
      Личные яхты и самолеты, готовые по первому приказу доставить хозяина в любую точку страны. Можно даже в любую точку планеты, только без права схода с борта.
      Рестораны с любой кухней - круглосуточно к услугам клиентов. Оранжевые пляжные кабины, а вернее, микрокоттеджи с кондиционером, баром, телевизором и передвижением на воздушной подушке обеспечивают комфорт и безопасность на всей территории и акватории до ограничительных буйков. Аттракционы, корты, спортплощадки- в любом подходящем месте, на любой вкус, на любой пол и возраст.
      Это день.
      Яркие звезды, густой аромат цветов, фонтаны со светомузыкой, уютные беседки в густой зелени. Кинотеатры, от многоместных до индивидуальных, дансинги, клубы, концертные залы, где можно увидеть звезд экрана и эстрады всего мира. Если тебя не устраивает предложенная программа, можно составить программу по своему вкусу.
      Это ночь, а ночью все можно.
      Колючая проволока в шесть рядов, отгораживающая белый песок от остального мира, два средних ряда под высоким напряжением. Скрупулезная проверка документов у немногочисленных входов в рай. Бронетранспортеры на перекрестках и в местах, которые статистика неприятных случаев относит к местам повышенной опасности.
      Транспортеры - последнее слово военно-полицейской техники. Три пулемета обеспечивают круговой обстрел, при необходимости к ним можно добавить зенитную спарку, гранатомет и водометы. Пока необходимости в такой добавке не было, и слава богу, потому что спарка и гранатомет заряжены по-настоящему, а в пулеметных кассетах всего лишь ампулы со снотворным. Иначе нельзя, иначе слишком много покойников, а с покойника какой доход, кроме убытков? И так, несмотря на все усилия рекламы, количество отдыхающих падает с каждым месяцем, и, по всей вероятности, недалек тот день, когда на вратах рая появятся объявления о закрытии его по причине нерентабельности. Пусть высшие силы содержат не дающий доходов рай, люди позволить себе такую роскошь не в состоянии.
      Ланг поднялся на транспортер, снял каску и устроился около турели спиной к стволам. Строго говоря, этогоделать не полагалось. Каска, как и все прочее, во время дежурства должна находиться на штатном месте, а наблюдение за сушей, морем, воздухом и горизонтом следует производить через перископы транспортера, не высовываясь наружу. Но в машине тесно, душно, и к тому же с некоторого времени Ланг недолюбливает тесные надежно изолированные помещения. На прошлой неделе Фул сделал ему замечание за указанное нарушение устава, кто-то донес, но замечание было сделано настолько вежливо, что вряд ли стоит обращать на это внимание. Похоже, Фул просто хотел предупредить, что в экипаже есть длинный язык. Наплевать!
      Солнце уже коснулось ленивых зеленоватых волн.
      В тенистых аллеях появились предвестники ночи - одуревшие от алкоголя и наркотиков группки и парочки. Пора спуститься вниз и повысить бдительность, скоро начнется настоящая работа. Задача, правда, несложная принять все необходимые меры, дабы люди, заплатившие немалые деньги для поправки своего здоровья, не потерпели в оном ущерба по случайным причинам. Избавить бы этих болящих разом от всех скорбей! За ноги да об угол...
      Ланг повернулся лицом к морю. Солнце слепило, но лучше щуриться, чем любоваться на пьяные рожи. К тому же если повернуться чуть боком, вот так, - то даже кое-что видно. Пляж к вечеру опустел, только несколько заядлых любителей еще покачиваются на легких волнах.
      Подальше, за линией буйков, неторопливо ползают спасательные катера. Между прочим, прекрасная работа, можно позавидовать. Загораешь целый день, а стало скучно- погавкал в мегафон и опять на боковую. Тепло, светло и довольно прибыльно, потому что хлебнувших и нахлебавшихся приходится вытаскивать довольно часто.
      А поскольку припляжные воды есть море, и на них распространяется морское право, то спасение обязывает к вознаграждению. Нет-нет, никакой обираловки. Открытый контракт в- критической ситуации согласно пунктам и параграфам, адвокат любого Ллойда в случае несогласия к вашим услугам... Что значит - дорого? Зато законно, а закон на деньги не разменивается... Левее протянулся в море зигзагообразный пирс, к которому приткнулся десяток катеров под голубым флагом. Там своя малопонятная жизнь. Голубые почти не общаются с курортниками и обслугой. Большая часть их с утра в городе, собирают брошенных ребятишек всех возрастов, грузят их на катера и отправляют к Трем Братьям. Так называются острова на входе в залив, где на месте бывшей военноморской базы расположился эвакопункт Красного Креста.
      Другие присматривают за яхтами, чтобы они бесконтрольно в море не ползали и режима не нарушали. Режим в данном случае к медицине отношения не имеет, просто такие слова, как "блокада", режут слух, "карантин" куда благозвучнее, да, пожалуй, и точнее. Конечно, чувствовать себя обитателем лепрозория даже размером в целую страну не очень приятно, но уже привычно. Море и суша закрыты около года назад, Космос - сравнительно недавно. Контролировать такие пространства непросто, поэтому к вечеру голубые возвращаются на свои катера совершенно измочаленные и нередко перевязанные. Знакомств на курорте они избегают, разве что на хороший концерт иногда заглянут, для них все услуги бесплатно. Первое время Ланг думал, что они просто опасаются столкновения с какой-нибудь подвыпившей компанией, поскольку на боль, как можно заметить, реагируют нормально, а это для драки не самое лучшее. Однажды даже, пожалев бедняг, предложил группе голубых провести приятный вечерок на берегу с гарантией безопасности. Голубые сначала недоуменно захлопали глазами, а когда поняли, что недоумок-сержант собирается их защищать, покатились со смеху. Оказалось, что они никого не боятся, и дело вовсе не в том, что парни они крепкие, а на катерах хватает оружия. Их никто не решается трогать, потому что задеть одного значит иметь дело со всеми. По мелочи, конечно, бывает. Вот и сейчас, например, какой-то верзила пристал к голубому. Орет, размахивает кулаками, ну просто выпрашивает подзатыльник. Но полицейский патруль не будет вмешиваться, поскольку верзила едва держится на ногах и вряд ли соображает, с кем имеет дело. С таким справиться нетрудно, и действительно голубой минуты две послушал маловразумительный монолог, потом повернул верзилу за плечи и ткнул его носом в столб. Верзила обнял столб и удовлетворенно замер, а голубой пошел своей дорогой. Хорошие парни, и хотелось бы сойтись с ними поближе, только не очень они приветствуют попытки сближения. Даже как-то обидно.
      А вот Фул сумел найти с голубыми общий язык и трется около них весьма усердно. Нельзя сказать, что его принимают с распростертыми объятиями, но он не щепетилен и удовлетворяется тем, что не гонят. Непонятна эта любовь без взаимности. Впрочем, Фул теперь довольно часто совершает непонятные поступки, причем совершенно бесплатно. То со сбором ребятишек голубым помогает, то полицейскому врачу распоряжение отдал - все просьбы голубых удовлетворять точно, в срок и безоговорочно. А в позапрошлом месяце вдруг снял экипаж Ланга с патрулирования и отправил сопровождать колонну грузовиков, охраняемых голубыми, причем оплатил за это как за задание особой важности. Экипаж инструктировал лично, проявив при этом мастерство и усердие -необычные. И куда ехать, и когда где быть, и какую скорость где держатьвсе рассказал и наизусть вызубрить заставил. Каждый поворот, каждый стоящий камень, за которым может случиться засада, упомянул и того, что длинные языки вредны для здоровья, не забыл. Надо сказать, рейс и в самом деле был необычным. Где он начался, Ланг не знал, присоединился к колонне по дороге, а вот кончился он в Доме-за-Большим-Забором - летней резиденции правительства. Название довольно точное, потому что забор, вернее, ограда единственное приличное в архитектурном смысле сооружение, не то что здания. Впрочем, Лангу в ту ночь было не до архитектуры, груз заинтересовал его куда больше. На грузовиках под брезентом оказались знакомые по армейской службе ящики с недельным рационом для взвода. То, что важнейшие перевозки, в том числе все правительственные, охраняются теперь голубыми, новостью не было. А вот то, что министры вдруг ощутили острую нужду в армейской тушенке... Одно из двух - либо готовятся экстрамеры и их нужно соответствующим образом обеспечить, либо ящики маскировка и в них далеко не консервы. Более вероятно первое предположение, потому что такая маскировка не от большого ума. Узнать больше не удалось, единственное, что выяснил Ланг, осторожно расспрашивая голубых, - такая колонна не первая.
      А сегодня на столе у Фула был план Дома...
      Стемнело. В аллеях зажглись светло-оранжевые фонари. Ланг постучал каской по броне - пора заводить мотор. Днем патрульная машина может стоять на перекрестке, но с наступлением темноты движение по маршруту обязательно. При этом водитель должен произвольно менять скорость и направление, дабы убедить тех, кто в этом нуждается, что полиция бдит и не дремлет. Если учесть, что шум двигателя слышен по крайней мере за километр, а участок патрулирования сто двадцать гектаров, то подвижной патруль безусловно является высокоэффективной мерой. От одного шума злодеи, нарушающие покой честных граждан, опрометью бегут. Правда, бегут они почему-то туда, где полицию не слышно и где можно творить все, что в голову взбредет, но Ланга и его экипаж это не касается. Контракт есть контракт, за исполнение указанных в нем пунктов платят, за неисполнение не платят - просто и хорошо. К примеру, ежели драка учинилась, то патруль обязан вмешаться и пресечь. Ежели кто ножом или пистолетом размахивает, - тоже. Ну а ежели опоздал патруль, то ведь каждого грудью не прикроешь, стало быть, по контракту претензии предъявить нельзя. Вон в конце аллеи спецмашина появилась, насчет нее пункт есть. Надо остановиться, выяснить, что, как и почему она на выезде. Может, и обойдется без неприятных сцен... нет, не обошлось. В наличии имеется покойник, и спецмашина прибыла сюда не зря. Врач уже составил заключение, из коего следует, что имярек "набрался", упал в воду и захлебнулся. Правда, поблизости не то что водоема или фонтанаприличной лужи нет, но это уже деталь. Врач получил, что полагается, за свое заключение и даже успел отделить патрулю его долю. Одиннадцать пятерок, чтобы не возиться с разменом, три Лангу как старшему, по одной остальным, такса твердая. Собирать такую мзду до тошноты противно, но не брать нельзя. Не все так щепетильны, и если Ланг откажется от денег, с ним в обозримом будущем произойдет несчастный случай, мало ли критических моментов в жизни полицейского. Поэтому надо взять, пересчитать, проверить, благо есть опыт, и должным образом разделить. Морщиться при этом не рекомендуется, благодарить тоже. Тем временем спецмашина подъехала к телу, выдвинула захваты и втянула покойника внутрь. Десять секунд пошипели электрические разряды, пробился наружу легкий дымок, запахло озоном, высыпалась горстка пепла, и счастливые наследники избавились от хлопот и расходов, связанных с похоронами.
      Интересно, что будет делать эта банда, если им придется составлять заключение на полицейского сержанта Ланга?
      В карманах пусто, щедрых наследников не имеется...
      То-то расстроятся, может, кто и помрет от огорчения. Ланг усмехнулся и приказал водителю продолжать движение.
      Два круга они прошли без происшествий, если не считать пяти-шести пьяных, которых пришлось переложить с дороги в кювет. На третьем круге поступил вызов с поста, расположенного в "Аквариуме", и Ланг направил транспортер туда.
      "Аквариумом" назывался концертный зал на берегу залива. Он считался одним из наиболее посещаемых мест в ночные и вечерние часы и по уровню беспокойства относился к первой категории. Название не было условным - это был действительно самый настоящий аквариум, образованный двумя стеклянными полусферами. Между полусферами протекала вода, где жили рыбы и мелкие морские животные, а под ними располагалась сцена и ряды кресел.
      Как правило, в "Аквариуме" проходили концерты современной музыки, поэтому каждое кресло с боков и сзади было огорожено щитками из пуленепробиваемого стекла, а со стороны сцены для вентиляции и пущей надежности закрывалось изящной стальной решеткой. Чтобы устроиться в кресле, нужно было открыть решетку и, забравшись в узкое пространство между стеклянными перегородками, закрыть ее. Только после этого можно было сесть. Перед началом концерта решетки запирались электромагнитными замками, и зрители были почти гарантированы от неприятностей, связанных с излишним проявлением эмоций.
      Для полной надежности со стен и потолка на зрителей были направлены десятка два пожарных стволов, охлаждавших по мере надобности наиболее горячие головы. Вода в брандспойты поступала из аквариума, поэтому время от времени кто-нибудь из зрителей получал по физиономии полудохлой рыбешкой. Это считалось хорошей приметой, и счастливчику завидовали.
      Ланг торопливо поднялся по наружной лестнице в будку дежурного, стараясь по пути разглядеть сквозь воду и два стекла обстановку в зале. На первый взгляд особых поводов для волнения не было. Кресла-клетки пока еще пустовали, повреждений строения, оборудования, иного прочего также не замечалось. Из оркестровой ямы доносились звуки, которые при самом доброжелательном подходе трудно было назвать приятными - по всей вероятности, оркестранты настраивали орудия труда своего. Правда, в век нынешний не всегда угадаешь, когда идет настройка, а когда исполнение, но от полицейского патруля это и не требуется. Полиция, как правило, в вопросы музыкалькой критики не вмешивается, хотя история знает и исключения. Ланг толкнул дверь будки.
      Дежурный Коре, плечистый круглолицый коротышка, был одним из немногих, с кем Ланг если и не дружил, то по крайней мере с удовольствием встречался. Трудно было понять, каким ветром занесло его в полицию, слишком уж откровенно было написано на его круглой физиономии добродушие. Завербовал его Фул и устроил не хуже, чем Ланга. Платил, правда, поменьше, но зато работу подобрал лучше некуда. Сиди себе за надежной стенкой да поливай дураков из брандспойта, а не помогает - вызывай своевременно патруль. Героем на таком посту не станешь, но в лучший мир отойдешь скорее всего по причинам естественным. Надо сказать, Ланг и Коре не единственные, к кому Фул благоволит, таких в бригаде несколько десятков. И что любопытно большинство из этих людей на первый взгляд можно назвать вполне порядочными. А вот зачем Фулу в таком количестве порядочные люди, пока не ясно. Объяснение он давал, и у Ланга были соображения, но процент порядочных людей в бригаде слишком высок и выходит за логические нормы любого объяснения. Впрочем, Ланг не часто задумывался над этим вопросом. Сыт, одет, обут -по нынешним временам не так мало. Бывают, конечно, и неприятные моменты, но совершенства в мире нет, так что...
      Он шагнул через порог и поздоровался за руку с Корсом.
      - Что случилось?
      - Шеф вызывает. И тебя и меня. Вызов прислал нарочным, по связи передавать не велел, только лично. Не знаешь, в чем дело? - Коре робко, снизу вверх взглянул на Ланга, и Ланг с трудом сдержал улыбку. Силищи у Корса на пятерых, а теленок теленком, садись на шею и поезжай. Даже неудобно.
      - Не знаю. Приказал подменить или ненадолго?
      - Ничего не передавал. Явиться, и все.
      - Являются черти, - проворчал Ланг. - Хотя полиция немногим лучше. А иногда хуже. Ладно, людей у меня достаточно, на всякий случай передам командование.
      У дверей приземистого здания полицейского управления стояла лаборатория-фургон. Боковые двери ее были открыты, и в проеме время от времени появлялся врач 45 в белом халате с засученными рукавами. Вокруг фургона толпились полицейские, примерно рота. Врач по одному приглашал их в фургон, задергивал занавеску и через две-три минуты выпускал в противоположную дверь. Большинство тут же проходило в здание управления, лишь изредка на крыше фургона вспыхивала красная лампа, и тогда человека отводили в сторону.
      Попытки Ланга выяснить причину сборища к успеху не привели. Люди в ответ только пожимали плечами. Потом кто-то сказал, что видел в руках врача шприц. Вероятно, какая-то эпидемия, и отец-командир позаботился о вакцинации своих подчиненных. Только этого и не хватало. Если дело серьезное, то группа в ближайшее время может оказаться в пекле. Ну что ж, выпитое-съеденное надо отрабатывать, и чем скорее, тем лучше. Ланг вздохнул и начал протискиваться к дверям лаборатории. Ему охотно уступали дорогу.
      В фургоне он не задержался. Врач усадил его в кресло, прилепил к вискам датчики и велел закатать левый рукав.
      Потом продезинфецировал руку у локтя и, буркнув: "Потерпите", ткнул шприцем в вену. По руке расползлась ломящая боль, и Ланг прикусил губу, стараясь не закричать. Врач несколько секунд смотрел на приборы, потом помассировал руку Ланга, и боль утихла. Короткая пометка в журнале, потом на одном дыхании: "Снимите датчики проходите в управление сле-едущий!" Да, похоже, готовится что-то серьезное.
      Проверка закончилась. Тех, кто ее прошел, собрали в зале, остальных отправили на посты. Фул выволок на середину зала небольшой стол, забрался на него и поднял РУку.
      - Друзья! Я собрал здесь тех, кому могу доверять как самому себе. Постараюсь быть кратким. Мы честно выполняли свой долг перед страной и правительством. Но взглянем в лицо фактам, в лицо правде, какой бы горькой она ни была. Несмотря на все наши усилия, страну захлестывает волна преступности. Самые отпетые бандиты чувствуют себя в полной безопасности, а их жертвы - ваши матери, жены, дети - не могут рассчитывать на своевременную помощь, на действенную защиту. Я не оратор, я не умею выстраивать красивых фраз, но сказать правду я сумею и уверен, что вы поймете меня! Все попытки честных людей как-то изменить эту дикую обстановку, все наши усилия разбиваются о тупые лбы равнодушных чиновников, а правительство остается глухим к стонам и проклятиям, которые слышны в каждом уголке нашей страны!
      Разложившиеся политиканы заботятся только об увеличении своих банковских счетов, и им наплевать на то, как живут другие. Поэтому сегодня лучшие люди страны самой судьбой поставлены перед выбором - правительство или отечество...
      Ланг с любопытством смотрел на Фула. В ораторском искусстве он Цицерона, конечно, не превзошел, но - надо отдать должное - подготовился прекрасно. Этакий честный парень из трудящихся низов, у которого накипело на душе и который не может более молчать. Если бы Ланг не слышал в свое время очень похожей речи - только с обвинениями не в адрес правительства, а в свой адрес,он бы ни на секунду не усомнился в честности и искренности господина Фула. Скупые точные жесты, срывающийся где надо и не в ущерб дикции голос, отсутствие каких бы то ни было бумажек... Свежему человеку вряд ли придет в голову мысль о- том, сколько раз каждая фраза и каждый жест отрепетированы перед зеркалом. Эти топорные хитрости - приманка для дураков, тут нет вопроса. Вопрос в том, зачем это понадобилось Фулу и почему именно сейчас? В первом приближении можно предположить, что Фул охотится за таинственным грузом, который доставляли голубые в правительственную резиденцию, но первое объяснение не всегда лучшее. Фул знал время и порядок движения колонн, вряд ли для него было секретом и количество охраны. По дороге напасть куда проще, а уж свалить вину на неведомую гангстерскую шайку сам бог велел. Но он пропустил колонну, даже подкрепил охрану, а теперь ведет людей штурмовать далеко не беззащитные стены. Ланг передернул плечами, словно от озноба. Ладно, хуже не будет. Отказаться - значит, живым отсюда не уйти. А Фула в авантюризме не упрекнешь, и если бы он не был уверен в исходе, то в драку не полез бы. Значит, надежда есть, а долги платить надо. Сытая жизнь последних месяцев была дана в долг, и можно не сомневаться в том, что Фул возьмет свое и от процентов не откажется.
      А при чем здесь медицинская проверка? Именно проверка, а никакая не вакцинация? Мысль об этом мелькнула еще в фургоне, сейчас Ланг в этом уверен.
      Выехали затемно. Бронетранспортеров было больше двух десятков, хотя для армии господина Фула хватило бы пяти-шести машин. Известный смысл в этом был. Вопервых, солидное количество боевой техники приободряет тех, у кого кошки на душе скребут, во-вторых, люди, разделенные бронированными стенками, более склонны к самоанализу, чем к разговорам на нежелательные темы.
      Например, совершенно нежелательно обсуждать вопрос, почему Фул подбирал тех, кому верит, как самому себе, по медицинским показателям? Конечно, вечность людей за броней не продержишь, но когда они выберутся наружу, им уже будет не до разговоров.
      Передняя машина, которой командовал Ланг, поднялась на холм. Лучи фар скользнули по трехметровой ограде из мелкого кирпича и уперлись в створки центральных ворот. Ланг приник к перископу, настороженно вглядываясь. Странно, но за воротами никаких признаков жизни. Ни движения, ни выстрелов, словно вымерло все.
      Неприятна эта тишина. Похоже, что появление транспортеров не было для охраны неожиданностью, и она успела приготовить какой-то сюрприз. Если так, тянуть нечего.
      Ланг кивнул пулеметчику, и короткая очередь прошила створки ворот.
      Дверь проходной отворилась, и в свете фар возник несколько помятый и растрепанный охранник. Он протирал глаза, отчаянно зевал и всем своим видом давал понять, что крайне недоволен произведенным ночным шумом. Пришлось вылезти из машины и слегка встряхнуть его. После этого, уразумев, что у транспортеров намерения самые серьезные, охранник поправил фуражку, расстегнул кобуру, достал оттуда сигареты и, глубоко затянувшись несколько раз, окончательно проснулся. Придя в себя, он вытащил блокнот и, тыкая пальцем в подъезжающие транспортеры, принялся их пересчитывать. Потом проворчал что-то себе под нос, сделал запись в блокноте и с достоинством удалился в проходную. Створки ворот несколько раз дернулись и с душераздирающим скрипом разъехались в стороны.
      Членов правительственного кабинета обнаружить не удалось. Точнее, вообще никого не удалось обнаружить, кроме охраны. Все здания были пусты. Тишина нарушалась только шелестом листьев за открытыми окнами да редким пощелкиванием невыключенных кондиционеров.
      Повсюду - на мебели, на подоконниках, на сейфах с раскрытыми дверцами, на документах, разбросанных по столам и полу - лежал слой серой пушистой пыли. На кухнях и в кладовых не было даже нахальных крыс, видимо, давно уже здесь не пахло никакой пищей.