Кортни - Золотая шахта

Род отбросил окурок сигареты. Спускаясь с хребта, он продолжал осматривать долину. Открытое пространство пересекала произвольно проведенная воображаемая линия в направлении с севера на юг; за этой линией исчезали все следы горнорудной работы. На поверхности не было никаких указаний на причину этого: причина находилась глубоко внизу.

Вдоль этой линии пролегало геологическое чудо — дамба, каменная стена из серпентина, названная «Большой Черпак». Она, как ударом топора, обрубала золотоносное поле, и за ней начиналась опасная порода. Золотая руда существовала и там, это было известно, но ни одна из пяти компаний не занималась ее добычей. Там были произведены пробные бурения и прекращены, все буровые скважины тут же затоплялись.

Значительная часть территории, на которую распространяется лицензия «Сондер Дитч», находится по ту сторону «Большого Черпака», сейчас там работает отряд разведчиков алмазов. Они уже пробурили пять скважин.

Род хорошо помнил результаты их работы:

Скважина «С.Д.» N1 Затоплена на глубине 4 000 футов.

N2 Оставлена на глубине 5 250 футов N3 Столкнулась с золотоносным пластом на глубине 6 600 футов Оценочная стоимость 27 323 пеннивейта Первое отклонение 6 212 пеннивейтов Второе отклонение 2 114 пеннивейтов N4 Затоплена артезианской водой на глубине 3 500 футов N5 562 пеннивейта Сейчас бурили отклонение на этой последней скважине.

Задача заключалась в том, чтобы по этим отрывочным данным нарисовать полную картину. Похоже на пропитанную водой породу, в которой кое-где встречается золотоносная руда, в одном месте процент золота высок, но в пятидесяти футах вдруг становится совсем низким.

Когда-нибудь и здесь начнется добыча, подумал Род, но надеюсь, тогда я буду уже на пенсии.

На расстоянии за намывной дамбой он видел паукообразную бурильную установку на фоне зеленой травы.

— Работайте, парни, — прошептал он. — Но меня ваши находки не интересуют.

Он через внушительные ворота проехал на территорию шахты, остановившись при сигнале на железнодорожном переезде и подняв два пальца в знак приветствия дорожному полицейскому.

Тот улыбнулся и махнул рукой, неделю назад этот же полицейский задержал тут Рода.

Род поехал к своему кабинету.

13

В это утро понедельника Аллен «Попи» Ворс готовился пробурить очередное отклонение на скважине N5. Аллен техасец, но не типичный. Его рост пять футов четыре дюйма, но он крепок, как стальной бур, с которым работает. Тридцать лет назад он начал изучать свое ремесло на нефтяных полях вокруг Одессы и изучил его хорошо.

Теперь он может начать с поверхности и пробурить четырехдюймовое отверстие в тринадцать тысяч футов сквозь земную кору, отверстие абсолютно вертикальное — почти невыполнимая задача, если учесть, каковы упругость и вращающий момент стального составного стержня такой длины.

Если, как иногда случалось, сталь лопалась на глубине в тысячи футов, Аллен мог прицепить специальный инструмент к концу стержня, терпеливо захватить обломок и вытащить его из скважины. Добравшись до жилы, он может оставить свой стержень и на протяжении сотен футов снова и снова пронзать жилу, беря образцы. Это и называется отклонением.

Аллен один из лучших бурильщиков. Он может требовать особую оплату и вести себя как примадонна, а боссы по-прежнему будут льстить ему, потому что он может проделывать с алмазным буром немыслимые вещи.

В данный момент он оценивает угол своего первого отклонения. Накануне он опустил в скважину длинный латунный сосуд и оставил на ночь. Сосуд наполовину заполнен концентрированной серной кислотой, которая разъедает его стены. Измеряя угол язв, Аллен определяет, насколько бур отклонился от вертикали.

В крошечном домике из дерева и железа возле буровой установки он закончил свои измерения и удовлетворенное хмыкнул.

Достал из кармана трубку и кисет. Когда он набил трубку табаком и закурил, стало ясно, откуда у него прозвище Попи: он оказался точной копией персонажа комиксов, с агрессивной челюстью, глазками-пуговками, изношенной морской шапочкой и прочим.

Он довольно пускал дым, наблюдая в маленькое оконце, как его команда занимается утомительным делом — опускает бур в скважину. Затем достал изо рта трубку, точно плюнул в окно и стал тщательно проверять свои измерения.

Прервал его десятник.

— На дне и готово к оборотам, босс.

— Ха! — Попи сверился с часами. — Два сорок, чтобы опустить бур, и ты считаешь, что все в порядке?

— Да ведь неплохо, — возразил десятник.

— И не хорошо! Ладно, кончай болтать, начинай обороты. — Он выскочил из строения и помчался к установке, бросая по сторонам быстрые птичьи взгляды. Установка представляет собой сорокафутовую башню из стальных балок, внутри проходит штанга и исчезает в устье скважины. Два двухсотсильных дизельных мотора выжидающе покашливали, их выхлопные дымки казались голубоватыми в лучах солнца. Рядом с установкой лежала гора буровых штанг, за ней десять тысячегалонных резервуаров, которые снабжали скважину водой. Вода постоянно накачивалась в скважину, чтобы охлаждать бур и смазывать его, когда он врубается в скалу.

— Подготовиться к оборотам! — крикнул Попи своей команде, и все заняли свои места. Одетые в синие комбинезоны, разноцветные фиберглассовые шлемы и кожаные рукавицы, они стояли в напряженном ожидании. Это решающий момент для всей команды: энергию нужно приложить к полуторамильному стержню с нежностью любовника, иначе стержень согнется под давлением и лопнет.

Попи проворно взобрался на кольцо скважины и оглянулся, чтобы убедиться, все ли готовы. Десятник стоял у управления, сосредоточенно глядя на Попи, рука его лежала на рычаге.

— Включай! — крикнул Попи и сделал круговое движение правой рукой. Дизели хрипло взревели, а Попи положил левую руку на штангу бура. Так он всегда поступал: голой рукой ощупывал стержень, к которому прилагалась энергия, оценивал напряжение осязанием, зрением, слухом.

Он сделал жест правой рукой, десятник осторожно перевел рычаг, стержень под рукой Попи двинулся; Попи сделал еще один жест, стержень начал медленно поворачиваться. Попи почувствовал, что стержень на грани слома и немедленно уменьшил напряжение, потом снова увеличил. Его правая рука двигалась выразительно, как у дирижера оркестра, и десятник, один из членов тщательно обученной группы, точно следовал ее указаниям.

Напряжение медленно спадало, скорость вращения увеличивалась, наконец Попи сделал жест кулаком — «все в порядке» — и спрыгнул с кольца. Все занялись своими обычными обязанностями, а Попи и десятник пошли к домику; штанга вращалась со скоростью четырехсот оборотов в минуту.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказал десятник, когда они вошли.

— Что?

— Последний номер «Плейбоя»

— Ты шутишь! — деликатно обвинил его Попи, но десятник выудил из своего ящика для еды сложенный журнал.

— Эй, давай! — Попи выхватил у него журнал и немедленно раскрыл цветную вклейку.

— Вот это да! — присвистнул он. — Эта куколка могла бы работать на скотном дворе: своими титьками она наповал уложит быка!

Десятник присоединился к обсуждению анатомии молодой женщины, и поэтому никто из них не заметил изменения характера звука от бура. Попи первым услышал это сквозь эротическую дымку. Он отбросил журнал и с побледневшим лицом выбежал из домика.

До установки было пятьдесят ярдов, но даже на таком расстоянии Попи различал вибрацию стержня. Он слышал, как изменяется гул дизелей, усиливавших напряжение, и бежал, как фокстерьер, пытаясь добраться до управления и отключить моторы раньше, чем это произойдет.

Он знал, что случилось. Бур встретился с одной из многочисленных трещин, которые пересекали эту сбросовую породу. Вода из скважины вытекла, и теперь сухой бур врезался в скалу. Быстро возрастала температура от трения, потому что образовавшуюся пыль больше не уносила вода, и вследствие этого стержень заело. На одном конце его прочно держит, на другом два больших дизеля напрягают усилия, чтобы повернуть его. Еще несколько секунд, и он лопнет.

Именно на такой случай у контроля должен находиться оператор. Но его не было. В этот момент он как раз вышел из уборной в ста ярдах от установки. Он отчаянно старался подтянуть брюки, застегнуть пояс и бежать в одно и то же время.

— Ты, ночной горшок шлюхи! — взревел на бегу Попи. — Какого дьявола ты, тупица…

Слова застыли у него в горле: в тот момент как он добежал до установки, послышался звук, похожий на орудийный выстрел, и тут же заново заревели дизели, освободившись от перегрузки. На мгновение опоздав, Попи нажал кнопку, и дизели смолкли.

В тишине слышны были всхлипывания Попи — от напряжения, гнева и раздражения.

— Скручивание! Глубокое! О нет! Боже, нет! — Теперь потребуется две недели, чтобы извлечь сломанный стержень, закачать бетон в скважину, чтобы запечатать ее, и начать все снова.

Он снял с головы шапку и изо всех сил швырнул ее на пол. Потом прыгнул на нее обеими ногами. Такова была стандартная процедура. Не менее одного раза в неделю Попи прыгал на свою шапку, и десятник знал, что за этим последует: в гневе Попи набросится с кулаками на первого попавшегося.

Десятник быстро сел за колесо грузового форда, остальные члены команды забрались в кузов. Грузовик двинулся по ухабистой дороге. Дальше у шоссе придорожная закусочная, в такие минуты они там пьют кофе. Когда мозг Попи очистился от гневного тумана и он перестал искать кандидата для жертвоприношения, Попи с удивлением заметил, что вокруг странно тихо и безлюдно.

— Толпа глупых желтобрюхих бабуинов! — раздраженно крикнул он вслед грузовику и отправился звонить управляющему.

Этот джентльмен, сидевший в своем прохладном кабинете здания «Хай Дриллинг энд Сементейшн», высоко над Риссик Стрит в Йоханнесбурге, с удивлением узнал от Попи Ворса, что именно он, управляющий, непосредственно виноват в скручивании дорогостоящего бура на скважине «Сондер Дитч» N5.

— Если бы у вас был мозг, а не молочный крем, вы бы не стали заказывать скважины в этом дерьме! — кричал Попи в микрофон. — Я предпочел бы сунуть свой старый инструмент в мясорубку, чем бурить тут скважину. Говорю вам, тут несет вонью! Там внизу ад! Бог да поможет тому бедняге, который попробует тут добывать руду!

Он швырнул телефон и дрожащими пальцами набил трубку. Десять минут спустя дыхание у него стало нормальным, руки больше не дрожали. Он снова поднял телефон и набрал номер закусочной. Ответил владелец.

— Хосе, скажи моим парням, что все в порядке, они могут возвращаться,

— сказал Попи.

14

Род Айронсайдз испытывал большее, чем обычно, возбуждение, вызывая подчиненных, решая десятки проблем, знакомясь с бумагами, которые приветствовали его возвращение в кабинет. Работая, он все время помнил об обещании Манфреда Стайнера. Он может это организовать, может.

«Сондер Дитч» скоро может принадлежать ему. Он расправился с последней проблемой и откинулся в своем вращающемся кресле. Мозг его окончательно очистился от последствий загула, и, как всегда, Род почувствовал себя освеженным и обновленным.

Если я ее получу, она станет звездой, с вожделением думал он; о «Сондер Дитч» будут говорить от Уоллстрит до Бурса note 2, о ней и о человеке, который ею управляет. Я знаю, как этого добиться. Я снижу стоимость продукции. Френк Леммер был хорошим человеком, он умел добывать золото из земли, но он позволил золоту овладеть собой. Сейчас обработка тонны породы стоит почти девять рандов.

Что ж, я буду добывать породу не хуже, зато дешевле. Темпы операции зависят от человека, который ее возглавляет. Френк Леммер время от времени говорил о необходимости снизить стоимость производства, но говорил несерьезно и сам понимал это. Мы стали расточительными, потому что работаем на богатой руде, мы слишком много тратим. Я снижу стоимость производства и спущу шкуру со всякого, кто подумает, что я шучу.

В прошлом году Гамильтон с «Вестерн Холдингз» добился стоимости обработки тонны руды в шесть с небольшим рандов. Я здесь добьюсь того же! Я увеличу прибыль на двенадцать миллионов рандов в год. Если только мне дадут эту работу, я заставлю говорить о «Сондер Дитч» на всех финансовых рынках мира.

Проблема, которую обдумывал Род, является кошмаром золотодобывающей промышленности. С 1930 года была установлена неизменная стоимость одной унции золота — 35 долларов. С тех пор стоимость добычи ежегодно возрастала. Тогда считалось, что руда может разрабатываться при содержании золота в четыре пеннивейта на тонну. Сейчас же предельно низкое содержание

— восемь пеннивейтов.

Поэтому миллионы тонн руды с содержанием золота ниже восьми пеннивейтов на тонну остаются вне досягаемости человека, пока не вырастет цена на золото.

Есть множество шахт, с миллионными запасами руды, но содержание золота в ней чуть ниже магического числа восемь. Эти шахты пустынны и заброшены, их подъемные механизмы ржавеют, обвисает проржавевшая крыша зданий. Рост стоимости добычи выпустил из них дух, они были обречены.

На «Сондер Дитч» содержание золота в породе от двадцати до двадцати пяти пеннивейтов на тонну. Богатая шахта, но может стать еще богаче, решил Род.

В дверь постучали.

— Входите! — сказал Род и посмотрел на часы. Уже девять часов. Время встречи с горными мастерами.

Они пришли поодиночке и парами, все двенадцать. Это были передовые работники Рода, его боевые офицеры. Ежедневно они спускаются вниз, каждый в свою секцию, и руководят всей добычей.

Они спокойно переговаривались, ожидая начала совещания. Род смотрел на них, вспоминая сказанные ему однажды Германом Кочем из «Англо-Американ» слова:

— Добыча руды — жестокая игра, и для нее требуются жесткие люди.

Да, это прочные люди, физически и духовно, и Род с удивлением осознал, что он один из них. Нет, больше. Он их руководитель, и со страстью и гордостью он начал совещание.

— Ну, послушаем ваше ворчание. Кто первым будет разбивать мне сердце?

Это все люди, умеющие контролировать других, добиваться от них наилучших результатов. И Род один из них. И дело не только в размерах его тела, повелительном тоне и сердечном смехе. Особый магнетизм, личная притягательность и способность точно рассчитать время. Под его руководством совещание иногда взрывалось, хлестали и щелкали голоса, но все сменялось смешками и кивками, когда начинал говорить Род.

Они знали, что он так же крепок, как и они, и уважали это. Знали, что то, о чем он говорит, имеет смысл, и потому слушали. Знали, что свои обещания он исполняет, и потому были спокойны. И знали, что, приняв решение, он действует в соответствии с ним, поэтому каждый понимал, что от него нужно.

Если бы их спросили, каждый из горных мастеров ворчливо согласился бы, что «Айронсайдз стоящий парень». Это соответствовало высшей президентской награде.

— Ну, хорошо, — закончил совещание Род. — Мы потратили два часа принадлежащего компании времени, работая языками. Теперь прошу вас оторвать задницы, спуститься вниз и начать поднимать руду.

15

Пока горные мастера планировали работу на неделю вперед, их люди под землей уже работали.

На 87 уровне Ковальский двигался по тускло освещенному штреку, как большой медведь. Он выключил фонарь у себя на шлеме и двигался беззвучно, поразительно легко для человека такого веса. Впереди в полутьме он услышал голоса и остановился, прислушиваясь. Звуков лопат, погружающихся в обломки, не было слышно, и неандертальское лицо Ковальского скорчилось в зловещей гримасе.

— Ублюдки! — негромко бормотал он. — Думают, я в забое? Думают, можно посидеть толстыми черными задницами и не шевелить руду?

Он снова двинулся вперед, медведь на кошачьих лапах.

Выйдя из-за угла штрека, он включил фонарь. Ковальский поставил троих на погрузку: они должны лопатами нагружать с лежачего бока руду в ожидающие вагонетки. Теперь двое из них сидели у вагонетки и с довольным видом курили, а третий потчевал их перечислением напитков, которые он поглотил в прошлое Рождество. Лопаты и отбойные молотки лежали у стены штрека.

Все трое застыли, когда их осветил луч фонаря Ковальского.

— Вот как! — взревел Ковальский, схватил четырнадцатифутовый молот, перевернул и ударил рукоятью о стену. Стальная головка отлетела, и в руках у Ковальского оказалась четырехфутовая дубина из древесины пекана.

— Ты, старший! — заревел он и свободной рукой схватил за горло ближайшего банту. Рывком он сбил его на колени и потащил по штреку. Даже в гневе Ковальский не забыл позаботиться, чтобы не было свидетелей. Остальные двое застыли на месте, слишком испуганные, чтобы пошевелиться, а вопли и крики их товарища стихали в тишине.

Потом послышался глухой звук первого удара и ответный крик боли.

Еще один удар и еще крик.

Удар, крик, удар, крик, повторялось все время, но постепенно крики слабели, переходили в стоны и всхлипывания, потом наступила тишина.

Ковальский один вернулся в штрек, он весь покрылся потом, рукоять молота в его руке почернела и блестела от крови.

Он швырнул ее к их ногам.

— За работу! — прорычал он, и исчез, огромный и медведеподобный, в полутьме.

16

На сотом уровне Джозеф М'Кати поливал из шланга и подметал то, что просыпалось с огромной конвейерной ленты. Джозеф уже пять лет был на этой работе, это был удовлетворенный счастливый человек.

Джозеф — шанганец, ему скоро шестьдесят, седина посеребрила его волосы. Вокруг глаз и в углах рта у него морщинки смеха. Шлем он сдвинул на затылок, комбинезон его вышит от руки и раскрашен синим и красным, и двигается он вприпрыжку и важной походкой.

Конвейер во много сотен ярдов длиной. Сюда со всех уровней размельченная порода доставляется в вагонетках. Вагонетки опрокидываются у устья рудоспуска. Руда на сотни ярдов падает по вертикальному стволу до сотого уровня и тут рассыпается на ленте конвейера. Система стальных дверей регулирует поступление руды на конвейер, движущаяся лента уносит ее и ссыпает в гигантские накопители. Отсюда она автоматически, партиями по пятнадцать тонн, поступает в рудную клеть и с четырехминутными интервалами уносится на поверхность.

Джозеф счастливо работал под воющим конвейером. Просыпается немного, но это ценный материал. Золото ведет себя необычно, оно опускается вниз. Под действием своего собственного удельного веса оно проникает почти сквозь любой материал. Оно отыщет любую щель, любое углубление в полу и проберется туда. И исчезнет в земле, если его оставить надолго.

Именно эта особенность поведения золота доставляла Джозефу М'Кати такое удовольствие. Он прошел до конца конвейера, брызгая и подметая, тут он распрямился, отложил метлу и обеими руками потер почки, быстро осматриваясь, чтобы убедиться, что в конвейерном туннеле больше никого нет. За ним находились накопители, куда сыпалась руда с конвейера. Накопители могли принять многие тысячи тонн.

Убедившись, что он один, Джозеф опустился на четвереньки и подполз под накопитель, на обращая внимания на постоянный грохот вверху.

Джозефу потребовалось много месяцев, чтобы продолбить головки четырех заклепок, которые удерживают шов на дне накопителя, но, завершив эту работу, он тем самым соорудил простой, но эффективный сепаратор тяжелого металла. Свободное золото, попавшее вместе с рудой в накопитель, немедленно начинает опускаться на дно, и его путешествие ускоряется постоянной вибрацией накопителя, в который все время сыплется руда. Когда золото достигает дна накопителя, оно пытается продолжить свой путь вниз и отыскивает отверстия в заклепках, под которыми Джозеф расстелил полиэтиленовую квадратную простыню.

Золотой порошок образовал четыре конических груды на полиэтилене, он был похож на порошкообразную сажу.

Скорчившись под накопителем, Джозеф осторожно пересыпал этот порошок в свой кисет, снова разложил полиэтилен, сунул кисет в карман и выбрался из-под накопителя. Насвистывая племенную песню, Джозеф подобрал метлу и снова занялся бесконечной поливкой и подметанием.

17

Джонни Деланж размечал взрывные скважины. Лежа на боку в низком забое 27 секции, он на глаз определял угол и глубину направленного взрыва, который должен срезать выступ висячего бока.

В «Сондер Дитч» производили один взрыв за смену. Один взрыв во всех секциях, запускаемый из центра. Джонни платили посаженно, за объем извлеченной из его забоя руды, поэтому он так должен расположить шпуры, чтобы добиться за один раз максимального результата.

— Вот так, — хмыкнул он и красной краской наметил положение отверстия. — И вот так. — Быстрым ударом кисти он указал угол, под которым забойщик должен пробурить отверстие.

— Шайя, мадода! — Джонни хлопнул по плечу стоявшего рядом чернокожего. — Давай, парень.

Отбойщик, отобранный за силу и выносливость, походил на греческую скульптуру из блестящего черного дерева.

— Нкози! — Отбойщик улыбнулся и вместе со своим помощником повернул бур в нужном направлении. Сверло напоминало огромный автомат большого калибра.

Банту привел в действие сверло, и страшный грохот заполнил тесный, с низкой кровлей забой. Сжатый воздух ревел, поражая барабанные перепонки. Джонни сделал одобрительный жест сжатым кулаком, с секунду они улыбались друг другу — товарищи по совместной работе. Затем Джонни пополз по забою, чтобы отметить положение следующего шпурта.

Джонни Деланжу двадцать семь лет, и он лучший взрывник на «Сондер Дитч». Его отряд из сорока восьми человек — хорошо срабовшаяся группа высококлассных специалистов. Шахтерыборолись за право работать в давдцать седьмой секции, потому что тут деньги. Джонни мог отбирать лучших, поэтому, когда маркшейдеры производили ежемесячные замеры, Джонни по выработке всегда всех опережал.

Это работа особая. Человек, стоящий на одном из низших уровней власти, на ней зарабатывал больше человека на самом верху. Джонни Деланж зарабатывал больше генерального управляющего «Сондер Дитч». В прошлом году он заплатил налог с заработка в двадцать две тысячи рандов. Даже шахтер типа Ковальского, который грубо и жестоко обращается с рабочими, запугивает их, и потому с ним работают отбросы шахты, все равно зарабатывает в год восемь-девять тысяч рандов, то есть столько же, сколько работник уровня Рода Айронсайдза.

Последний шпур Джонни наметил на висячем боку. За ним ревели сверла, рабочие лежали и полусидели возле них. Джонни лег, опираясь на локоть, снял шлем, вытер пот и немного передохнул.

Джонни выглядит очень необычно. Это молодой человек с иссиня-черными длинными волосами, которые зачесаны назад и перевязаны кожаной ленточкой в сложном узоре. У него лицо американского индейца. костлявое и тощее. Он срезал рукава комбинезона, чтобы обнажились руки — руки мускулистые и извилистые, как питон, с татуировкой под локтем, необыкновенно мощные, но гибкие. Тело у него такое же, длинное, мускулистое, мощное.

На правой руке у него восемь колец, по два на каждом пальце, и по виду колец ясно, что это не простое украшение. Тяжелые золотые кольца с черепами, скрещенными костями, волчьими головами и прочими изображениями, масса металла, которая образовывала постоянно надетый кастет. О красном глазе одного из черепов Род Айронсайдз однажды спросил: «А это настоящий рубин, Джонни?» И Джонни серьезно ответил:

— Если это не так, мистер Айронсайдз, то меня надули на три ранда пятьдесят.

Еще восемь месяцев назад Джонни Деланж был неукротимым задирой. Но тут он встретил Хэтти и женился на ней. Ухаживание и вступление в брак заняли целую неделю. Теперь Джонни устроился неплохо. Прошло уже целых десять дней с его последней драки.

Лежа в забое, он позволил себе пять минут подумать о Хетти. Она почти с него ростом, с удивительно полной грудью и рыжими волосами. Когда дело шло о выражении чувств, Джонни не лучший оратор в Китченервиле, поэтому он делал ей подарки.

Он покупал ей платья и драгоценности, купил холодильник и морозильную камеру, купил крайслер-монако с обивкой из леопардовой шкуры. Постепенно в дом Джонни стало трудно войти, чтобы не споткнуться о какой-нибудь его подарок Хэтти. Теснота становилась еще большей оттого, что с Джонни жил его брат Дэви.

— Ну, парень! — Джонни счастливо покачал головой. — Какая она у меня!

В мебельном магазине Китченервиля он в прошлую субботу приметил большую духовку.

— Она ей понравится, парень, — прошептал он. — Всего четыреста рандов. Куплю в зарплату.

Приняв решение, он нахлобучил на голову шлем и пополз по штреку. Пора подниматься на станцию и готовить динажель для сегодняшнего взрыва.

Старший должен был ждать его в штреке, и Джонни рассердился, не найдя там ни старшего, ни его молодого помощника.

— Ублюдок! — выругался он, светя фонарем вверх и вниз по штреку. — Прикидывается!

Старшим был свази с лицом в оспинах, невысокий, но исключительно сильный и сообразительный человек. У него также очень злобный характер. Джонни никогда не видел его улыбающимся, и для такого экстраверта, как Джонни, неприятно работать с молчаливым и угрюмым помощником. Он терпел этого свази из-за его энергии и надежности, но это единственный человек в команде, которого Джонни не любил.

— Ублюдок! — Штрек пуст, рев скальных сверл звучит глухо.

— Где же он? — Джонни нетерпеливо сморщился. — Сниму с него шкуру, когда найду.

Тут он вспомнил уборную.

— Вот где он! — И Джонни пошел по штреку. Уборная представляла собой высеченное в скале помещение, дверью туда служил кусок брезента, за ним обычный помост с четырьмя отверстиями и ведрами под ними.

Джонни отбросил навес и вступил в помещение. Старший и его помощник были здесь. Джонни удивленно смотрел на них, не поняв сразу, что они делают. А они были так поглощены, что не заметили его появления.

И вдруг Джонни понял, лицо его исказилось от отвращения.

— Ты грязный… — начал Джонни, схватил старшего за плечи, развернул и прижал к стене. Он поднял свой тяжелый кулак, готовый обрушить его на лицо старшего.

— Ударь меня, и сам знаешь, что будет, — негромко сказал старший, выражение лица у него было невозмутимое, он смотрел прямо Джонни в глаза. Джонни заколебался. Он знал правила компании, знал отношение правительственных чиновников, знал, что сделает полиция. Если он ударит, они его распнут.

— Свинья! — зашипел Джонни.

— У тебя есть жена, — сказал старший. — Моя жена в Свазиленде. Я два года ее не видел.

Джонни опустил кулак. Двенадцать тысяч мужчин, и ни одной женщины. Это факт. Ему стало тошно, но он понял, почему это происходит.

— Одевайтесь. — Он сделал шаг назад, отпустив старшего. — Оба одевайтесь. Идите на станцию, там увидимся.

18

В течение недели с самого обвала в 43 секции Большой Король не спускался в забои.

Так распорядился Род. Было сказано, что белый шахтер Большого Короля погиб при обвале, и теперь нужно распределить его в другую секцию. На самом деле Род хотел, чтобы Большой Король отдохнул. Он видел, какое напряжение, и физическое, и эмоциональное, выдержал Большой Король во время спасательных работ. Когда откопали тело шахтера, человека, с которым Большой Король работал и смеялся, Род видел слезы; Большой Король плакал, не стыдясь, он поднял тело и прижал его к груди.

— Хамба гале, мадода, — сказал Большой Король. — Иди с миром, человек.

Большой Король был легендой «Сондер Дитч». Им хвастались: сколько пива банту может он выпить за раз, сколько руды может погрузить в одиночку в забое, как может танцевать, когда остальные уже падают с ног. За мужество он получил в целом свыше тысячи рандов. Большой Король устанавливал пределы, остальные пытались их достичь.

Род поставил его во главе транспортной команды. Первые несколько дней Большой Король наслаждался возможностью демонстрировать свою силу и общаться, потому что транспортная команда посещала все секции и за смену Большой Король мог увидеться со всеми своими многочисленными друзьями. Но теперь ему было скучно. Он хотел назад в забой.

— Это, — презрительно говорил он рабочим транспортной команды, — работа для стариков и молодых женщин. — И одним рывком поднимал сорокачетырехгалонную бочку дизельного топлива и без всякой помощи клал на платформу локомотива.

Сорокачетырехгалонная бочка дизельного топлива весит чуть больше восьмисот фунтов.

19

«Вот из-за чего весь шум». Дэви Деланж прервал свою работу. Он закладывал взрывчатку в шпурты. Наклонился вперед, рассматривая пласт. Поперек стены в скале из голубого кварца проходила темная линия.

«Углеродная золотоносная жила», так это называется. Тонкий слой углерода не более нескольких дюймов, обычно всего в полдюйма. Черная сажа, вот что это. Дэви задумчиво покачал головой. Ни за что не увидеть в нем золото.

Дэви на два года старше брата Джонни, и никакого сходства, ни физического, ни духовного, между ними нет. Песочного цвета волосы Дэви убраны в обычную короткую стрижку. Никаких украшений он не носит, манеры у него спокойные и сдержанные.

Джонни высокий и тощий, Дэви приземистый и мускулистый. Джонни расточителен, Дэви бережлив чуть не до скупости. Единственно общее у них — они оба первоклассные шахтеры. И если Джонни добывает больше породы, чем Дэви, то только потому, что Дэви гораздо осторожнее, он не допускает никаких случайностей, соблюдает все правила техники безопасности, которыми Джонни часто пренебрегает.

Дэви зарабатывает меньше денег, чем Джонни, но сберегает каждый пенни. Ради своей фермы. Однажды Дэви купит ферму. Он уже накопил чуть больше 49 000 рандов. Еще пять лет, и будет достаточно. Тогда у него будет ферма и жена, чтобы помогать на ферме. С другой стороны, Джонни тратил каждый заработанный пенни. Обычно в конце каждого месяца он залезал к Дэви в долг.

— Дай взаймы сотню до зарплаты, Дэви. — Дэви неодобрительно давал ему деньги. Дэви не одобрял Джонни, его внешность, одежду и привычки.

Закончив внимательно рассматривать углеродный пласт, Дэви возобновил укладку взрывчатки, работал он осторожно и точно — процедура крайне опасная. Палочки динажеля уже снабжены детонаторами и готовы к взрыву. По закону, делать это не мог никто, кроме старшего взрывника. Дэви автоматически работал, в то же время думая о том, как в очередной раз Джонни злоупотребил своим положением: он повысил Дэви плату за квартиру.