Кэр Кабалла

      - Принц-регент действительно готовится выступить, - заговорила она. Голос у нее был низкий и какой-то потусторонний, далекий. Акцент отсутствовал, но казалось, что в ее глазах играет какой-то неясный смешок. - Улицы верхнего города забиты войсками. Привлекаются все имеющиеся в наличии поезда и весь речной транспорт, чтобы доставить войска на север, к Килливику.
      - К Килливику?! Боже, какой идиот! Это же за Артуровым Барьером. Да он не успеет войска развернуть, как джоги обрушатся на него. Не-ет, тут наверняка приложил руку этот предатель Смоттл.
      - Смоттл не предатель! - Она произнесла это так многозначительно, что он невольно шагнул к ней поближе.
      - Как ты можешь говорить такое? Ведь он же ведет принца на гибель!
      - Смоттл не предатель, потому что он не человек. - Она вся дрожала. Я чувствую в нем холод... липкий холод Сайтрола. Ты, наверное, слышал разговоры о том, что весь Кэшем - это Сайтрол, а джоги - лишь паразиты на его теле? Так вот Смоттл и есть один из этих паразитов. Он - земное воплощение Сайтрола, его аватара [в индуистской мифологии нисхождение божества на землю, его воплощение в смертное существо ради выполнения какой-то определенной цели].
      - Тогда уже и сомневаться нечего: идущая на север армия в смертельной опасности.
      - Армия обречена. Обречена! Люди еще идут, но они уже мертвецы. Я вижу катастрофу... страшную бойню... я вижу, как голова принца, словно футбольный мяч, катится по улицам Авалона...
      - Я обязан предупредить их! - вскричал Дилан.
      - Ты, конечно, можешь предупредить их, но это бесполезно, - отвечала она. - Джоги все равно придут в Авалон, а ты... ты должен отправиться в Кэшем.
      - И что там произойдет?
      - Я не знаю! - Почти рыдая, она отчаянно трясла головой. - Не знаю! Мне дальше ничего не видно.
      - Ладно, мне пора идти, - сказал он, делая шаг к двери. - Я должен предупредить принца Грегори.
      - Подожди, не уходи еще, Дилан, - серьезным голосом попросила она. Я хочу рассказать тебе о детях.
      - Зачем? Я же тебя о них не спрашиваю. В конце концов, это не мое дело. Сейчас меня ждет работа, я должен идти.
      - Ну, пожалуйста, позволь мне рассказать тебе, - умоляюще говорила она, кладя ладонь на плечо и пытаясь удержать его.
      - Извини, но я должен идти. Если вместо того, чтобы попытаться предупредить этих людей, я буду тратить здесь время на разговоры, я стану таким же преступником, как Смоттл.
      - Значит, ты не желаешь услышать правду о детях, - укоризненно сказала она.
      - Во всяком случае, не сейчас, - осторожно сняв с плеча ее руку, он направился к двери. - У меня нет времени.
      - Ну, конечно же, у тебя его нет, ты, паршивый голоногий варвар! завизжала она, мгновенно превращаясь из величественной жрицы в дочь рыбной торговки. - Конечно, у тебя нет времени для моих деток! Они же для тебя все бастарды и дети бастарда! А для твоей ханжеской вейнландской душонки это уж чересчур! Ну, так и вали отсюда, проваливай, я тебе говорю!
      Ни на секунду не умолкая, она ругала его на всех знакомых ему языках и даже на одном незнакомом. Она была просто великолепна в своем гневе, и как ни хотелось ему еще немного полюбоваться этим прекрасным зрелищем, Дилан все же шагнул к двери: пора было уходить.
      - Чтоб твоя вшивая душонка попала в зубы дьяволу! Чтоб Сайтрол сжевал твои кишки и харкнул ими тебе в рожу! - вопила Кларинда, и, едва он успел захлопнуть за собой дверь, в нее ударился тяжелый кубок с вином, пущенный ему вслед.
      10
      Первые известия о битве при Килливике начали поступать в Авалон спустя две недели после визита Дилана в Трогтаун. Все это время он и его друзья тщетно пытались предотвратить отправку армии на север. Когда эта попытка им не удалась, они сосредоточили все свое внимание на изготовлении рэтлеров и приобрели большую партию динамита. С разрешения адмирала, командующего эскадрой воздушных кораблей, Ноэль вооружил "Возмездие" тремя рэтлерами. Два были установлены на носу и корме гондолы, висящей под аэростатом, а третий разместили в середине, где его легко можно было перемещать с левого борта на правый и обратно. Кроме того, в днище кабины был устроен люк, чтобы кидать на головы врагов динамит. Одним словом, "Возмездие" теперь оказалась одной из самых грозных боевых машин на всем Анноне. Ноэль горел желанием проверить на джогах ее боевые качества. Однако после нескольких дней всяческих оттяжек и проволочек он получил приказ отправиться не к месту боевых действий, а в разведку на восточное побережье Авалона. Оказывается, некий капитан интендантских войск сообщил о появлении в Лирийском море подозрительных кораблей, и в Адмиралтействе посчитали, что джоги могли предпринять попытку флангового обхода. Ноэль прямо зубами скрипел от бешенства, но подчинился.
      Затем, когда пришли первые сообщения из Килливика, стало совершенно ясно, что джоги и не помышляли ни о каких обходах. Им это попросту было не нужно. Они шли прямо напролом. Первым сигналом о случившейся катастрофе послужила прерванная телеграфная связь между Килливиком и Авалоном. За этим последовало какое-то туманное донесение из Эгнала, городка, расположенного на Серебристом берегу неподалеку от Килливика. В нем сообщалось о битве, в которой самое деятельное участие приняла армия принца-регента, и содержался смутный намек на катастрофический исход этого сражения для армии, то есть, попросту говоря, на полный ее разгром. Увы, намек этот вскоре превратился в трагическую реальность, ибо подтверждение не замедлило себя ждать, и получено оно было самым непосредственным образом, прямо от противника. Случилось так, что отряд Ренабуэйской добровольческой кавалерии, патрулировавший участок большого магистрального шоссе всего лишь милях в двадцати к северу от предместий Авалона, внезапно обнаружил прямо перед собой равный по численности отряд конных джогов. Надо сказать, что Ренабуэйская кавалерия состояла сплошь из джентльменов-добровольцев, членов одноименного охотничьего клуба. Восседавшие на чистокровных скакунах, они были просто не способны к ведению боевых действий. Они как-то ухитрились оторваться от противника и с этой ужасной вестью примчались в Авалон. Ну, а вскоре новости из Килливика хлынули потоком вместе с толпами беженцев и уцелевших после разгрома солдат.
      Новости были просто ужасающими, но еще страшнее были слухи, распространяющиеся, как обычно, с самой невероятной скоростью, причем ни проверить, ни опровергнуть их теперь уже было невозможно. Например, говорилось о том, что печальную участь принца Грегори, павшего на поле боя во время разгрома его армии, разделил также и генерал сэр Хью ап Александер вместе с Килливикским гарнизоном при попытке прийти принцу-регенту на помощь. Потом пронесся слух, что между Авалоном и джогами войск уже практически не осталось, Артуров Барьер перейден захватчиками, и единственный выход в этой ситуации - спасаться бегством. От полного неверия в джогов город кинулся в другую крайность: теперь готовы были поверить любым слухам о них, вплоть до того, что их уже видели южнее города, и что дорога на Эмион ими перерезана.
      Некоторое успокоение наступило, когда в город прибыл генерал Ангус Хорвитц с войском в несколько тысяч человек, собранным из остатков пограничных отрядов и разбитой армии принца Грегори. Сенатский комитет, ведавший военными делами во время отсутствия принца-регента, тут же предложил этому опытному военачальнику принять на себя верховное командование. У старика оказалась уйма энергии. Он стянул в город все части ополчения и набрал в близлежащих провинциях отряды добровольческой кавалерии. Призвав под ружье всех дееспособных мужчин города, генерал организовал бригады рабочих, чтобы они попытались восстановить те участки древней стены, которые были не слишком разрушены. На тех же участках, где стена полностью обвалилась, рылись окопы и возводились насыпи. Все ведущие к центру столицы улицы предместий перегораживались баррикадами и колючей проволокой. Словом, древний, всегда уязвимый и неприспособленный к обороне город Авалон готовился защищать себя от паразитов Сайтрола всеми возможными средствами.
      - Если кто и способен спасти город, так это генерал Хорвитц, - заявил Дилану Син О'Хара, когда они вместе с леди Элис и полковником О'Хара взобрались на насыпь, возведенную для защиты довольно протяженного, почти в милю длиной, разрыва в северо-западной части стены.
      - Генерал Хорвитц, а также рэтлеры Дилана и майора Чакворда спасут империю, - поддержала его леди Элис.
      Дилан улыбнулся ей и посмотрел на рабочих, которые деловито натягивали колючую проволоку вдоль наружного края насыпи. Другие рыли стрелковые окопы, обкладывая их затем мешками с песком. Со времени битвы при Килливике прошло уже две недели. Орда Кэра Кабаллы давно могла стоять перед городом; по крайней мере, не менее, чем неделю назад. Отчего же они выжидают и дают Авалону время подготовиться к обороне? Об этом Дилан мог, конечно, спросить Кларинду Мак-Таг, если бы только ему удалось преодолеть свое нежелание посетить ее еще раз.
      Было так приятно и покойно идти рядом с Элис, даже зная, что она предназначена Сину, что она и не подозревает о его любви к ней. Влюбленность в нее - это было что-то прочное, надежное, и он цеплялся за это чувство, чтобы преодолеть то смятение, которое произвела в нем Кларинда. Истинная причина его нежелания видеть Кларинду заключалась в том, что он боялся поддаться ее чарам. Дилан слишком гордился своим здравомыслием, чтобы позволить себе плясать под дудку женщины, которая дразнила его воображение, смущала и ослепляла его своим блеском. Но иногда ему невольно вспоминалось ее жаркое тело в его объятиях, аромат ее волос и... Нет, он должен отбросить все мысли о подобных вещах!
      Однако почему все-таки джоги до сих пор не нападают? Почему их патрули не подходят к городу ближе, чем на двадцать миль? Когда Дилан спросил об этом у своих друзей, то обнаружил, что и Син, и его отец тоже не могли ответить на эти вопросы. К великому его удивлению оказалось, что причина этого известна... Элис.
      - Я просто поражена, - сказала она, - что ваши военные гении не знают, в чем тут дело. Да об этом же постоянно болтают во всех салонах города.
      - Ну и что же там болтают? - снисходительно хмыкнул он.
      - Кэр Кабалла ждет, когда город сдастся, - пояснила девушка.
      - Сдастся?! Чего ради Авалон сдастся без борьбы?
      - Все говорят, что если город будет сопротивляться, то потом, когда он падет, будет страшная бойня. Однако если более мудрые головы возьмут верх над этим старым медведем Хорвитцем и договорятся с Кэром Кабаллой, то возможна мирная оккупация.
      - Ага, - со зловещей усмешкой кивнул Дилан, - за которой тут же последует резня всего населения, чтобы отдать его на съедение джогам.
      - О нет, - возразила Элис. - Все говорят, что Кэр Кабалла склонен проявить милосердие, и если город капитулирует, то привилегированному обществу будет позволено уехать на свои загородные виллы.
      - О боже! - схватился за голову полковник О'Хара. - Я и подумать не мог, что люди способны болтать такое. Что же их может убедить, что это война на истребление и тут уж либо мы, либо они?
      - Но ведь все говорят...
      - Кстати, кто эти "все", на которых вы ссылаетесь? - спросил вдруг Дилан.
      - Ну, как вам сказать... - замялась Элис, - в общем, все. Я тут была недавно на одном музыкальном суаре [званый вечер (франц.)] в доме у леди Присциллы Гуолчмей. Там были несколько директоров Бэшемской Компании, и все они в один голос утверждали, что капитуляция была бы наилучшим выходом из положения и что думать о битве после всех наших потерь может только такой кровожадный безумец, как Ангус Хорвитц.
      - Ах, так это директора Бэшемской Компании, - понимающе протянул Дилан. - Ну, тогда и удивляться нечему. Это мне, кстати, очень напомнило об одном человеке, который тоже распространял подобные слухи, причем с вполне определенной целью. - Он немного помолчал. - А еще от кого вы это слышали?
      - Знаете, почти все, кто говорит о сдаче города, ссылаются на мнение профессора Смоттла.
      - Смоттла? Позвольте, но разве он здесь, в городе? Он же отправился на север вместе с принцем-регентом. Я думал, что он давно мертв.
      - Ну, что вы, жив-здоров, я сама его видела, и даже дважды. Один раз у барона Леофрика, а другой раз на прощальном вечере у герцога Лифриса. Герцог несколько дней назад отбыл на юг, вы, наверное, знаете.
      - Да знаю, знаю, - проворчал Дилан. - Неплохо было бы, если бы и остальные брюзгливые недоумки за ним последовали - город бы от этого только выиграл. И давно Смоттл вернулся?
      - Он прибыл из Килливика на пакетботе спустя три дня после падения города, - отвечала Элис.
      - Ну, конечно, - мрачно усмехнулся Дилан, - как я раньше не сообразил. Кэру Кабалле он гораздо нужнее в Авалоне, чем где-либо еще, так что безопасный проезд был ему обеспечен.
      - Надо сказать, он начал действовать очень активно сразу по прибытии, - продолжала Элис. - Насколько мне известно, в последние дни он вступил в тайный сговор с некоторыми лидерами оппозиционной партии в сенате, и они собираются потребовать отставки генерала Хорвитца и посылки делегации к Кэру Кабалле в Килливик, чтобы договориться об условиях капитуляции.
      - Будь он проклят! - в сердцах воскликнул Дилан. - Он предал принца и теперь собирается предать город! Не-ет, надо с ним что-то делать!
      Син понимающе взглянул на Дилана. Их глаза встретились.
      - Согласен, - кивнул Син. - Если с ним не разобраться, Авалону придет конец.
      - Что это значит? - испуганно залепетала Элис, переводя взгляд с одного на другого. - О чем вы подумали? Ваши глаза... я...
      - Не забивай такими вещами свою хорошенькую головку, дорогая, ласково потрепал ее по плечу полковник О'Хара. - Это мужское дело.
      - Но вы же думаете об убийстве... вы собираетесь убить этого бедного старика!
      - Он не человек, - объяснил ей Дилан, - и его уничтожение не является убийством. Профессор Смоттл - кукла, созданная Сайтролом, бездушная тварь, слепо выполняющая приказы своего создателя.
      - И чем скорее мы избавим от него Авалон, тем лучше, - добавил О'Хара.
      Сверху донесся звук моторов, и, подняв головы, они увидели проплывающий над ними длинный воздушный корабль серебристого цвета, который держал курс к посадочной площадке "Зеленые Луга".
      - Это "Возмездие", - обрадовалась леди Элис. - Ноэль возвращается наконец из своего глупого дозора.
      - Вот и еще один участник нашего плана относительно профессора Смоттла, - удовлетворенно заметил Дилан.
      - Вы хотите сказать, еще один член вашей банды убийц, - гневно возразила ему Элис, но Дилан оставил ее реплику без внимания.
      Тем же вечером небольшая группа мужчин собралась в клубе Ноэля Брэн ап Линна, неподалеку от Форума. Клуб теперь практически пустовал, поскольку большинство офицеров, бывших его членами, либо погибли вместе с принцем-регентом, либо находились на позициях со своими полками. После краткого совещания всем участникам плана были розданы револьверы, взятые из оружейной кладовой "Возмездия", и шестеро мужчин, забравшись в электромобиль, понеслись по безлюдным улицам города.
      Была уже почти полночь, когда они подъехали к уединенному трехэтажному дому, расположенному на тихой улочке близ Огмайского университета [видимо, университет назван в честь кельтского бога Огма, считавшегося создателем письменности, так называемого "огамического" письма]. Дом окружала высокая железная ограда, ворота были на замке. Кроме того, сразу за воротами стоял сторож с пистолетом на поясе.
      Подняв воротники и надвинув на глаза шляпы, Дилан с Ноэлем подошли к воротам. Дилан сознавал, что вид у них несколько комичный, весьма напоминающий персонажей из драмы Гростерка, но решил не обращать на это внимания, понимая, что дело они затеяли серьезное.
      - Что такое? Что вам нужно? - требовательно обратился к ним сторож.
      - Доложите профессору Смоттлу, что его хотят видеть двое джентльменов, - отозвался Дилан, надеясь, что остальные участники их экспедиции скрыты от взора бдительного стража тенью от дома и деревьев.
      - Уже слишком поздно, - возразил сторож. - Профессор Смоттл сегодня больше не принимает. Он уже спит.
      - У нас для него письмо, - сказал Дилан, стискивая в кармане револьвер.
      - Просуньте его через решетку, - предложил сторож. - Утром я ему передам.
      Дилан вопросительно взглянул на Ноэля. Тот согласно кивнул. Вынув из кармана клочок бумаги, Дилан шагнул поближе к воротам. Сторож, вытащив из кобуры свой револьвер, другой рукой поднял повыше фонарь, пытаясь разглядеть их лица.
      - Вот письмо, - сказал Дилан, протягивая бумажку, но не просовывая ее через ворота.
      Раздумывая, что ему выпустить из рук - фонарь или револьвер, - сторож вполголоса выругался. Осторожность победила, и он, поставив на землю фонарь и направив на них револьвер, свободной рукой потянулся за письмом. Ноэль действовал молниеносно. Его трость выбила оружие из руки сторожа, зашвырнув его куда-то в кусты, в то время как собственный револьвер Ноэля уже был направлен прямо в лицо бедняге. Все произошло так стремительно, что сторож не успел издать ни звука.
      - Только пикни, и тебе конец! - угрожающе пообещал ему Ноэль.
      - Веди нас к профессору Смоттлу, если не хочешь быть убитым! приказал Дилан.
      Увидев приближающихся Сина О'Хара, майора Чакворда и еще двоих офицеров с "Возмездия", сторож затрясся от страха. Он ни слова не возразила когда Дилан, отобрав у него ключи, отпер ворота. Так же молча он провел их по дорожке к дому и через французскую дверь ввел в тускло освещенную библиотеку.
      - Профессор спит в маленькой комнатке вон там, в гонце холла, наконец открыл рот сторож. От испуга он слегка заикался. - У него тут даже спальни нет. Вообще, он какой-то странный тип, да, странный, - угрюмо добавил он.
      Дилан оглянулся на остальных и двинулся мимо сторожа к двери, на которую тот показывал.
      - Внимание! - вскрикнул Ноэль, вскидывая револьвер навстречу двум выступившим из тьмы фигурам. - Джоги! Берегись!
      Два кривоногих бородатых создания были действительно джогами. В этом не было никакого-сомнения, несмотря на их вполне цивильные одежды. Зажав в зубах ножи, они яростно размахивали своими ятаганами.
      Не успев сориентироваться, Дилан тут же получил в плечо сильный удар мечом и упал; револьвер вылетел у него из рук. Ноэль выстрелил прямо над телом друга, попав одному из джогов точно между глаз. Однако другой тем временем успел ранить в грудь лейтенанта ван Рэсселвея и нанести колющий удар Сину, прежде чем Дилан смог наконец прийти в себя и, подобрав свой револьвер, всадить три пули в завывающего варвара.
      - Я не знал, что они здесь, ей-Богу, не знал, - испуганно блеял сторож, пятясь под бешеным взглядом Ноэля.
      - Подожди, - остановил Дилан занесенную для удара руку. - Где профессор? - резко спросил он сторожа.
      - Я же вам сказал, вон там, - снова показал сторож.
      - А ну, как там еще дюжина этих созданий? - спросил Син.
      - Есть только один способ проверить это, - флегматично ответил Дилан и, сопровождаемый Ноэлем, Чаквордом и Сином, вошел в комнату. Джогов там не было. Зато там был профессор Смоттл, который сидел за большим дубовым столом, сжимая в руках глобус планеты Аннон и уставившись на него остекленевшими глазами.
      - Мы пришли за вами, профессор Смоттл, - с револьвером подступил к нему Дилан.
      Тот даже не поднял глаз. Все его внимание было приковано к глобусу. Создавалось впечатление, что он не осознает их присутствия в комнате. Губы его двигались, но произносимые слова казались совершенно с ними не связанными, а словно возникающими откуда-то извне, да и голос никак не походил на тот, который запомнился Дилану по их случайной словесной стычке.
      - В начале был Единый... - бормотал Смоттл, - Единый был начало и конец... Единый был все сущее, весь вымысел, все ощущения. Единый был сознание и сверхсознание. И дремал Единый и грезил, и творил в дреме своей других Светозарных: Брана, Ллира, Гвина ал Надда, Муаллертах, Дану и Керидвен [некоторые из перечисленных божеств идентифицируются с аналогичными кельтскими богами, в частности, Бран, Ллир и богиня Дану; последняя занимает в кельтской (ирландской) мифологии особое место - она считается одной из главных богинь, и очень часто ее называют "мать-прародительница богов"]. Потом Керидвен и другие тоже творили. И сотворили они форморианцев и племена Дану [в кельтской (ирландской) мифологии племена богини Дану являются основной группой богов (порожденных богиней Дану); считается, что они прибыли с таинственных северных островов и, победив демонов-фоморов, завоевали Ирландию. Правда, впоследствии они уступили ее так называемым "сыновьям Миля", но затем заставили их поделить с ними власть], и миры... все миры, что плавают в Котле Керидвен. Единый слабел, когда они творили, он стал таким же как все, лишившись своего былого могущества. И пытался Единый вновь обрести свою силу и вернуть все назад, но потерпел поражение от детей своих - слишком сильными они уже выросли. И заключен был Единый в песках Бэшема... Но вот зашевелился Единый... Он все вбирает в себя. Он поедает плоть люден, и плоть камней, и трав, и деревьев. Миры должны вернуться к Единому. Сайтрол пробуждается и зовет всех вернуться в него. Не сопротивляйтесь, ничтожные. Сайтрол зовет, Сайтрол зовет...
      Голос замер, руки Смоттла разжались, и тело его тяжело осело в кресле.
      Ноэль наклонился над ним и тут же выпрямился с выражением удивления и омерзения.
      - Он мертв, - брезгливо произнес он. - Он мертв уже Бог знает сколько времени. Его тело разлагается.
      Отступив от этой твари в кресле, они подняли раненого лейтенанта и вынесли его из дома. Не успели они выйти наружу, как послышался низкий гул и земля под ними заколебалась. Затем все вдруг закачалось, запрыгало, затряслось, и раздался оглушительный рев. Небеса кружились над головой, звезды прыгали с места на место. Действительность расплывалась, исчезала, уходила из-под ног, в душу заползал страх... и вновь все возвращалось по своим местам.
      "Сайтрол! Сайтрол пробуждается! - раздался в мозгу у Дилана голос Кларинды, и голос этот был полон ужаса. - Сайтрол пробуждается!"
      - Это землетрясение, - громко сказал Дилан.
      "Нет, это Сайтрол пробуждается! Ты должен действовать быстрее, иначе все пропало! - настаивал голос жрицы. - Дилан Мак-Брайд должен идти в Бэшем!"
      "Если Дилан Мак-Брайд пойдет в Бэшем, Кларинда Мак-Таг должна идти вместе с ним, - мысленно ответил ей Дилан. - Я видел это в Котле Керидвен".
      "Нет! Нет! Нет!" - бился в сознании Дилана женский вопль.
      Но уже через секунду он был вытеснен церковными колоколами, фабричными гудками и прочими сигнальными средствами, которые вдруг все разом зазвенели, загудели, засвистели, залязгали. Казалось, город Авалон сошел с ума.
      - Джоги! Джоги идут! - закричал Син.
      - Да, паразиты Сайтрола в воротах! - подтвердил Дилан.
      11
      Ночь выдалась тревожной. По улицам взад и вперед маршировали войска, слышался торопливым цокот копыт возвращающихся из дозоров кавалерийских отрядов, повсюду суетились люди, рождались и умирали дикие слухи, один другого страшнее. Джоги окружили город плотным кольцом, перекрыв все большие и малые дороги, однако до рассвета, видимо, решили не нападать. Дилан с друзьями сбились с ног, всю ночь помогая раздавать и устанавливать только что изготовленные рэтлеры и обучая людей обращаться с ними.
      К утру весь город был поднят на ноги и готов к обороне. Проходя с оружием через Форум к Северным воротам, Дилан с Чаквордом увидели стратегический резерв генерала Хорвитца, расположившийся в ожидании, когда его бросят на подмогу в наиболее опасное место.
      Три полка добровольческой кавалерии на роскошных чистокровных скакунах стояли стройными колоннами, блестя плюмажами на киверах и яркой окантовкой разношерстных мундиров. Однако Дилану они показались далеко не столь эффектными, как единственный полк пограничной конницы или три роты Трансмортийских конных стрелков, развалившихся неподалеку в своих седлах.
      Тут же были построены два пехотных полка, которые, по счастью, прибыли с юга слишком поздно, чтобы успеть присоединиться к безумному походу принца-регента, а рядом с ними стояли около дюжины пестро одетых и разнокалиберно вооруженных подразделений ополченцев.
      - Взгляните-ка, старина, - показал Чакворд на одетый в килты полк. Не ваши ли это парни, а?
      - Ну да, как же, - состроил гримасу Дилан. - Это всего лишь Авалонские горцы. Этот разряженный парадный полк набирается из спортсменов да великосветских щеголей. Настоящих горцев среди них нет.
      У Северных ворот они разделились. Чакворд остался там с двумя рэтлерами, а Дилан двинулся вдоль линии обороны, устанавливая через равные интервалы пулеметы и ставя к ним людей.
      Наконец джоги дали о себе знать. Внезапно показалась небольшая группа всадников, которая во весь опор мчалась прямо на баррикады, возведенные вокруг Больших Северных ворот. Раздались многочисленные крики часовых. Поспешно бросившиеся к своим позициям защитники баррикад толкались и мешали друг другу. Прозвучало несколько нестройных выстрелов, но джоги, низко пригнувшись к седлам, продолжали мчаться вперед. Подскакав почти вплотную, они перебросили через баррикаду два окровавленных пакета и с торжествующими воплями умчались прочь.
      Ударившись о землю с неприятным глухим стуком, оба пакета лопнули, и из них выкатились головы принца Грегори и генерала сэра Хью ап Александера. Осторожно подняв голову принца-регента, сержант обнаружил засунутое в рот письмо. Написанное на англо ясным четким почерком, оно было от самого Кэра Кабаллы и гласило следующее:
      "Обреченным людям Авалона:
      Я возвращаю вам головы ваших вождей. Мы с моими военачальниками с удовольствием полакомились их телами, хотя, должен заметить, принц-регент оказался слишком сухим и тощим.
      Молитесь своим богам, авалонцы, ибо Кэр Кабалла ведет за собой множество изголодавшихся воинов, и, как только город падет, в пищу, во имя Сайтрола, пойдут все.
      Кэр Кабалла, король джогов".
      Дилан прямо зубами скрипел, слушая это письмо и припоминая, что у Кларинды было видение - голова принца, катящаяся по улицам Авалона. Зато уж теперь, после такого письма, сказал он себе, никаких разговоров о капитуляции больше не будет.
      Джоги появились под стенами города спустя час после восхода солнца. Непрерывным штурмом - волна за волной, колонна за колонной - рвались они сомкнутыми рядами вперед, прикрытые лишь навесным огнем батарей своей полевой артиллерии. Надежно окопавшись, свежие силы авалонских ополченцев, поддерживаемые умело действующими регулярными войсками, сотнями валили нападавших губительным огнем магазинных винтовок. А умело размещенные рэтлеры делали огромные бреши в надвигающихся цепях варваров.
      Но этого было все равно недостаточно. Окружившим город тремстам тысячам озверелых и опытных бойцов противостояло всего лишь тридцать-сорок тысяч его защитников. И всегда в поле зрения был сам Кэр Кабалла, возвышающийся на огромном вороном коне и сверкающий золотистыми латами и алым плюмажем. На целую голову выше, чем любой из его войска, он везде, где бы ни появлялся, действовал на своих воинов, как знамя - вдохновляя, подбадривая, трубя в огромный боевой рог и раз за разом посылая их в атаку.
      И каждый раз джоги лезли на стены или пробивались сквозь колючую проволоку и укрепления, возведенные в проломах стен. Но генерал Хорвитц тут же бросал в контратаку свои резервные силы, и те штыками отгоняли варваров обратно на их прежние позиции.
      Битва длилась весь день, не утихнув даже после наступления сумерек. Тогда "Возмездие" и еще три таких же корабля выпустили сигнальные ракеты, осветившие всю арену битвы, и "Возмездие" обрушило потоки стальных пуль на колонну джогов, которую Кэр Кабалла как рад собирался послать в бой.
      Захватчики отступили, оставив на поле боя тысячу убитых и две тысячи раненых. По приказу военного коменданта города последние были немедленно добиты вооруженными горожанами, присланными губернатором в помощь регулярным войскам.
      Однако непрерывный штурм все продолжался. Ночь полнилась вспышками выстрелов и грохотом взрывов. Раздавался резкий треск пулеметов, слышались отрывистые лающие звуки орудий легкой артиллерии, пока их не заглушили старые пушки с фортов, расположенные по обеим сторонам Серебристого берега. Им в ответ раздался ужасающий рев орудий старинных линейных кораблей, перенесенных сюда с илистых берегов реки и приспособленных для защиты города.
      При поддержке канонерок и переоборудованных малых судов военные корабли попытались превратить береговую линию и подступы к ней в смертельную ловушку для нападающих джогов. Однако тех это не остановило, и атаки продолжались с прежним напором. Уже забрезжил рассвет следующего дня, и после сигнального выстрела враги вновь устремились на защитников города, пытаясь проникнуть внутрь, на площади и улицы, а главное, к королевскому дворцу. Стены были сильно разрушены, и, хотя их еще яростно отстаивали, разрушения эти сильно ослабляли оборону, а исправить их было уже невозможно. Пешие джоги валили толпой, стремясь пробиться в тыл обороняющимся. Встав к пулемету с двумя недавно обученными заряжающими, Дилан разметал первую волну. Но они накатывались тысячами, укрываясь, увертываясь, падая на землю и снова вскакивая, на ходу стреляя из карабинов. Один из заряжающих пал, и огромный кузнец, весь черный от сажи, заменил его. Второму заряжающему снарядом снесло голову, и его место заняла тоненькая трогская девушка. Дилан продолжал стрелять до тех пор, пока все десять стволов рэтлера не раскалились так, что до них невозможно было дотронуться.
      Орудуя мечами, секирами и карабинами, джоги прорвались к каналу на правом фланге от Дилана и в Титберскую аллею на левом фланге. Улицы заполнились обезумевшими от крови варварами.
      А сражение все шло. Гнев против нелюдей поднял всех жителей Авалона, и они мигом позабыли свой страх, показав себя достойными гражданами столицы великой империи. Все, как один - мужчины, женщины, дети, теснились на крышах домов, вооруженные, кто чем мог: старинными охотничьими ружьями, дробовиками и даже луками и стрелами.