Стратег (№1) - Стратег

– Надеюсь, ты не расскажешь остальным.

– Как будущий агент не могу обещать. Это будет зависеть от конъюнктуры. Когда к агенту попадает интересная информация, он придерживает ее до нужного момента, а потом использует. – Она не удержалась и рассмеялась. – Ладно, я пошутила. Эти сведения ничего не стоят. У всех уже сложилось мнение о тебе, и сегодня его не изменить, а через неделю это будет неинтересно. Ты так и останешься для всех смельчаком.

– Хочу тебе сказать, что ты сделала правильный выбор. В качестве агента тебя ждет блестящее будущее.

– Наконец-то в тебе заговорил советник. Анди, тебе не надоело заливаться пивом? Пойдем, подышим ночным воздухом?

– Я… я… – от волнения задохнулся юноша.

– Ну что ж, придется это бормотание принять за согласие. – Трепещущий Тростничок решительно взяла Анди под руку, и они направились к выходу.

Анди был ни жив ни мертв. Он грезил об этом моменте целых два года. Сколько раз в своих мечтах именно он произносил эти слова и брал ее под руку. Едва оказавшись на улице, она прижалась к нему всем телом и подарила обворожительный поцелуй. Это было столь неожиданно, что Анди не сразу решился ее обнять. Прервав поцелуй, она звонко засмеялась. Анди понял, что она смеется над его нерешительностью, и положил руку ей на талию. Следы непогоды исчезли. Два спутника Желтой Рэмии, словно близнецы, заступили на вахту, освещая планету с противоположных сторон нежным желтым светом, нависая над горизонтом, почти касаясь его. От их яркого света меркли звезды, расположенные ниже других на небосводе, не в силах бороться с блеском близнецов. Оставшаяся половина небосвода была отдана во власть звезд, далеких и близких.

Случайно или нет, но они оказались на берегу реки, у того самого злополучного моста. Надувная лодка лежала в высокой траве, там, где ее бросили. Анди осмелел и привлек ночную спутницу к себе. Она подставила губы, и он впился в них, собирая дань нежности и страсти. Их юные, не познавшие любви тела трепетали. Ее рука гладила волосы Анди, другая прижимала к себе его крепкое тело. Желание захлестнуло их. С трудом прервав сладостный поцелуй, они, словно боясь не успеть, стали срывать с себя одежду и внезапно замерли, когда работы для рук не осталось. Взявшись за руки, они сделали последний шаг, и резиновая лодка стала для них ковчегом любви. Прикосновение друг к другу обожгло их. Пожар любви достиг апогея. Его рука стремительно бежала вниз, повторяя изгибы ее тела, пока не накрыла искомое место. Он был уже готов войти в нее как вдруг его мужское достоинство обмякло и безвольно повисло. Она открыла глаза, которые все это время оставались закрытыми, и посмотрела на него нежным и понимающим взглядом.

– Не надо меня бояться, – прошептала девушка. Рука скользнула вниз и поймала то, что стало препятствием их близости. Оказавшись в нежной девичьей руке, словно устыдившись своих сомнений, достоинство напряглось и стало стремительно расти. – Люби меня, – сказала она, почувствовав, что он готов, и раздвинула ноги.

Он вошел в нее и стал медленно продвигаться вглубь, пока не уперся в упругое препятствие ее девичества. Отступив назад, словно набираясь сил, он всем весом тела устремился вниз. Барьер невинности пал. Она вскрикнула от приятной боли, но не оттолкнула его, а только крепче прижала к себе. Утомившись от любви, насладившись телом партнера, испытав блаженство и утолив любовный голод, они встретили рассвет.

Взошла Амарийа и убила все очарование ночи. В утреннем свете они вдруг застеснялись своей наготы, отвернувшись, в спешке, кое-как натянули на себя одежду. Покончив с этим, они стояли, словно чужие, случайно встретившиеся на берегу реки, рядом с надувной лодкой, послужившей им любовным ложем. Анди не нашел ничего лучшего, чем поцеловать ее в щеку. Она отстранилась, и, так и не проронив ни слова, они разошлись в разные стороны, словно и не было безумства их ночи.

Он не спеша шел через мост Сколько раз в мечтах он обладал ее телом, сгорая от страсти в своей спальне! В действительности все оказалось намного прекрасней, но куда подевалась любовь? Что это? Он получил, что хотел, достиг желанной цели, и на этом все? Или любви и не было, а было просто желание обладать тем, что казалось недоступным? Так и не найдя ответа, он дошел до дома. Дверь открыл отец, явно дожидавшийся его возвращения.

– Заходи, сын, – и, бросив на него взгляд, добавил: – Ты, кажется, стал сегодня мужчиной.

Она шла в противоположную сторону. Чтобы попасть домой, ей не надо было переходить через мост. Ее тело испытывало приятную истому. Анди ей всегда нравился, такой скромный, застенчивый. Трепещущего Тростничка никогда не привлекали бравые и чересчур активные ребята, но, если бы не события прошедшего вечера, она сама не стала бы инициировать близость с ним. Нет, не его поход по дуге подтолкнул ее. Она-то как раз прекрасно поняла, что им двигал страх. Истинной причиной ее поступка было его решение стать советником. Теперь она могла честно себе в этом сознаться. Учитывая ее будущую профессию, иметь знакомого советника, от которого можно получать бесценную информацию, было бы верхом удачи. Вот что толкнуло ее в объятия Анди. Правда, он ей нравился, иначе она… Что такое? Поиски оправдания своему порыву? В любом случае, жалеть не о чем – ночь была незабываемой. В конце концов ей пришлось признаться самой себе, что она соблазнила бы и другого, зная, что из него получится хороший советник. Похоже, она правильно выбрала профессию. С этими мыслями она подошла к своему дому.

Экспериментальная космическая верфь располагалась в открытом космосе, на орбите Желтой Рэмии. Космические буксиры доставляли сюда отдельные компоненты флагмана, изготовленные в различных уголках огромной Империи, и оставалось только собрать их в единое целое. Многочисленные заводы в космосе и на планетах занимались массовым производством космических кораблей, и только этот, на орбите Желтой Рэмии, был на особом положении. Здесь собирались опытные образцы усовершенствованных серийных кораблей. Если испытания проходили успешно, промышленное производство осваивалось уже на одной из верфей Империи.

Проблема заключалась в том, что ученые Империи так и не смогли раскрыть секрета производства флагманов. Все десять уже существующих были весьма почтенного возраста и благодаря стараниям инженеров и техников находились в хорошем состоянии. Но попытки построить новый флагман неизменно заканчивались неудачей. В лучшем случае корабли отказывались входить в подпространство, но бывало и так, что испытания заканчивались взрывом и гибелью экипажа. Через неделю планировали закончить сборку очередного флагмана и приступить к его испытаниям.

Утренний Лепесток шла в Институт исследования информации. В лаборатории, где она работала, находилась единственная на Желтой Рэмии установка – анализатор микрочастиц. Неделю назад в Управлении Имперской Канцелярии произошел пожар, в результате которого пострадало много компьютеров. Все, что от них осталось, аккуратно собрали и доставили в лабораторию. С помощью этой установки они уже восстановили большую часть утраченной информации. Еще несколько дней, и работа будет закончена. Утренний Лепесток, главный оператор установки, была довольна результатами.

Подходя к трехэтажному зданию Института, она заметила зеленых рэмов, стоящих у входа в полной боевой амуниции.

– Предъявите ваш пропуск, – обратился к ней красный рэм, который на фоне зеленых гигантов смотрелся как-то несерьезно, но, похоже, именно он был здесь за главного.

Утренний Лепесток послушно протянула свое удостоверение.

– Вам придется пройти на рабочее место через запасной вход, – внимательно прочитав документ, тоном, не допускающим возражений, сказал красный рэм. – Вас проводят.

Утренний Лепесток прекрасно знала, где расположен запасной вход в Институт. Он вел почти напрямую в их лабораторию, и они пользовались им, чтобы выскочить на минутку в близлежащие магазины.

Она сильно удивилась, когда два вооруженных боевых рэма, встав по обе стороны от нее, не снимая одной руки с оружия, предложили ей следовать за ними. Они проводили ее до дверей лаборатории, где уже собрались почти все сотрудники. После двадцатиминутного ожидания, так же под конвоем, были доставлены еще несколько сослуживцев. Еще через пять минут вошел тот самый красный рэм, который встречал их у главного входа.

– Меня зовут Картам, – представился он. – Я начальник отдела внутренней безопасности службы внешней разведки. Вот мое удостоверение.

Его слова, как и выставленное на всеобщее обозрение удостоверение, произвели должное впечатление. Большинство красных рэмов занимались исключительно религиозными делами (часто смешивая религию с политикой). Те же немногие, кто принимал участие в светской жизни за пределами Сокрытой Рэмии, обычно контролировали или курировали работу учреждений или отдельных кланов. Прибытие рэма, занимавшего такую должность, могло означать только одно – случилось что-то экстраординарное.

– Ваша лаборатория переводится на особый режим работы, – выдержав паузу, продолжил Картам. – Все текущие дела отменяются. Вы переключаетесь на выполнение заказа особой значимости.

В лабораторию один за другим начали вносить герметически запаянные ящики. Все знали, что в таком виде доставляются остатки пострадавшего оборудования, с которого надо считать информацию.

– В этих ящиках находятся остатки Навигационной карты, и она не с нашего корабля. Ее восстановление является для вас первоочередной задачей. В случае успеха обещаю солидное вознаграждение.

Картам, еще раз напомнив о гражданском долге, воззвав к памяти Великого Воителя и произнеся патриотическую речь, покинул лабораторию. Ящики поместили под герметичный стеклянный цоколь и начали поочередно их открывать. Из них со свистом вырывался воздух, неся с собой частички пыли. Ни одной крупной детали. Это были остатки Навигационной карты со станции «Пионер-4», но сотрудникам лаборатории об этом не сообщили.

Когда мощный насос засосал весь воздух из-под цоколя во внутренности установки, включили анализатор. Через два часа прибор выдал первое сообщение: «Вероятность полного восстановления информации: невозможно. Приступаю к частичной идентификации. Вероятность: 0,0001%».

Радий каждое утро шел на работу в Центральную лабораторию химических исследований через эту площадь, хотя из-за этого ему приходилось делать значительный крюк. На площади стояла двадцатиметровая статуя Великого Воителя. Было ранее утро, и еще не рассвело. Два ослепительных луча освещали площадь и прилегающие кварталы. Они вырывались из глаз Воителя – один кроваво-красный, другой ядовито-голубой. Радий остановился в непосредственной близости от статуи. Стало светать. Взошел Гелиос, освещая планету нежно-голубым светом. Внезапно голубой, а следом и красный лучи погасли. Рассвело, но оба глаза Воителя продолжали злобно сверкать. На постаменте, на котором стояла статуя, стала заметна цифра семь. Статуя Великого Воителя была установлена в честь победы, одержанной рэмами в ходе седьмого Великого Завоевания.

Исполнив утренний ритуал, Радий покинул площадь Триумфа Завоевателя, или как ее за глаза называли химикус-генетикус, жертвы очередной агрессии рэмов, площадь Национального Позора. Через сорок минут он добрался до работы. У входа в здание, где размещалась лаборатория, стояли два зеленых рэма в полной боевой амуниции. Они проверяли документы. Радий предъявил свои, и его пропустили. Рабочий день начинался через час, и коридоры лаборатории были пусты. Радий числился уборщиком, и его трудовая вахта начиналась на час раньше. Уборщик – профессия, которая на Кимике не существовала уже несколько столетий. Достав универсальный ключ доступа, Радий вошел в помещение, где находился центральный пульт управления, и запустил программу химической уборки. Через двадцать минут и без того чистые помещения лаборатории стали стерильными. На пульте загорелся зеленый свет, сигнализируя, что доступ во все без исключения помещения и коридоры здания открыт.

Радий покинул центральный пульт и направился к месту своей настоящей и секретной работы. Его называли Главным Химиком. Он вошел в лифт и спустился на самый нижний, подземный этаж, где находились складские помещения. Пройдя несколько коридоров, он подошел к неприметной двери. Дверь была не заперта. С виду это была обыкновенная кладовка, где в беспорядке валялись какие-то коробки и разное тряпье. Главный Химик приложил правую руку к едва различимому пятну на грязной стене, и с потолка хлынул поток генной защиты, несущий неминуемую смерть непрошеным гостям.

Но Радий имел доступ в это помещение. Скоростной лифт заработал, унося Главного Химика на стометровую глубину. Радию предстояло пройти двухсотметровый коридор. Все это время на него непрерывно обрушивался мощный поток генной защиты, впрочем, он не причинял никакого вреда. Теперь от цели его отделяла только дезинфекционная камера. Войдя в нее, Радий разделся догола и, бросив одежду в специальный бак, подставил свое тело под поток невидимых лучей. По окончании процедуры, все еще голый, он вошел в помещение Секретной Лаборатории – единственное место на Кимике, неподконтрольное рэмам.

Генная защита основана на так называемой необратимой технологии – попавшего под ее воздействие нельзя спасти никакими известными на данный момент средствами. Только тридцать сотрудников Секретной Лаборатории, составлявших правительство Кимики в подполье, могли проникнуть сквозь эту невидимую преграду. Мощный поток обрушивался на вошедшего, анализировал его генную структуру и пропускал только те тридцать существ, информация о которых хранились в памяти компьютера, и этот же поток безжалостно уничтожал все, что не соответствовало этой информации. Таким образом Секретная Лаборатория была надежно защищена.

Одевшись, Радий прошел в свой рабочий кабинет. Остальные сотрудники, также официально числившиеся на незначительных и непривлекательных должностях, появятся через час. Это время он собирался посвятить изучению истории своего народа.

Колыбелью их цивилизации была Кимика. Позже они заселили остальные шесть вращающихся вокруг Гелиоса планет, а потом и еще двадцать в трех соседних звездных системах. История Химикус – типичный пример одностороннего развития цивилизации. Из всех наук они выбрали одну, химию, и добились в ней невиданных успехов. Химия стала для них всем. На нее они возлагали надежды, на нее молились, ее боготворили и проклинали. Она дала им все: продукты, одежду, жилища, необычайно прочные материалы, и она же отняла у них все, сперва благодаря синтетическим наркотикам, а потом кислотным дождям.

Начался период Химического Безумия. Планета распалась на отдельные государства, которые непрерывно вели между собой войны с применением химического оружия. Поскольку одновременно с изобретением нового химического оружия совершенствовались и средства противохимической защиты, войнам не было видно конца. Первой не выдержала природа. Почва окислилась, кислотные дожди не позволяли выходить на улицу без сложных костюмов химзащиты. Выход из тупика нашелся неожиданно. Совершенствуя средства доставки химического оружия, они создали сперва реактивную авиацию, а потом и ракеты, которые смогли выходить в космос. Было заключено Первое Химическое Перемирие. Целые государства захотели переселиться с загрязненной до предела Кимики на другие планеты. Обладая великолепными познаниями в химии и развитой химической промышленностью, им не составило труда сделать эти планеты пригодными для жизни. Изменив химический состав атмосферы, облагородив почву, построив города и производя в избытке продукты питания, они решили, что создали на каждой из планет рай. Кимика тоже оправилась от последствий войны, очистив атмосферу и почву. Наступил недолгий период мирного сосуществования.

На каждой из планет установились разные формы правления, но это были единые государства. С тех пор больше не было внутрипланетных конфликтов, но им на смену пришли космические химические войны. Каждая из семи планет-государств стала запускать межпланетные ракеты, начиненные химическим оружием, стараясь нанести как можно больший ущерб своим ненавистным соседям. Опять на планеты полились кислотные дожди, и начался второй круг Химического Безумия.

Совершенствуя средства противохимической обороны, почти одновременно все семь планет-государств создали вокруг своих планет Кольцо Химической Защиты. Подобно озоновому слою, небольшое, в несколько миллиметров, Кольцо Химической Защиты в атмосфере планеты делало все прошедшее сквозь него химическое оружие безобидным. Космические Химические войны потеряли смысл. Был заключен окончательный мир. Химическое Безумие закончилось. Но ненависть и обида за причиненный ущерб остались. Соблюдая запрет на разработку химического оружия ввиду его бесполезности, они стали молиться другому богу – Генетике. На планетах наступил период Генетического Благоденствия. Добившись значительных успехов на новом поприще, они создали генную инженерию, полностью искоренили болезни и продлили свою жизнь почти до бесконечности.

Во время космических Химических войн кимики разрабатывали новые, более совершенные космические корабли. Сперва их использовали только как средства доставки химического оружия, но вскоре они смогли освоить три соседние звездные системы и расселились еще на двадцати планетах, создав на каждой подобие рая. Но история повторилась. Было разработано генетическое оружие, и начался период Генетического Безумия. Снова космические корабли, начиненные теперь уже генетическим оружием, устремились к соседним планетам и другим звездным системам и, проходя через Кольца Химической Защиты, сеяли смерть. Не знавшие недугов и достигшие почти бессмертия кимики окунулись в пучину неведомых и ужасных болезней, оказавшись на грани потери своего генофонда. Изобретение и создание Кольца Генетической Защиты спасло их от полного вымирания.

Представители всех планет встретились на Кимике и заключили вечный мир, который больше уже не был нарушен. Были уничтожены все запасы химического и генетического оружия. Был принят запрет на разработку новых видов вооружений, который свято соблюдался. Объединив усилия, они смогли не только восстановить свой генофонд, но и осмелились его усовершенствовать. Все болезни были окончательно побеждены, и кимики достигли физического бессмертия, уходя из жизни добровольно, устав от нее. Планеты блистали чистотой, любые опасные микробы мгновенно уничтожались. Но главное было в другом. Пройдя через два Периода Безумия, они смогли создать высокоморальное общество, где не осталось места войне и ненависти. Они стали единым народом, химикус-генетикус, и находились на пике своего развития. Казалось, что так будет вечно. Но они имели несчастье познакомиться с Империей рэмов.

…Начавшие собираться члены правительства Кимики отвлекли Радия от исторического экскурса, у них была настоятельная необходимость заняться неотложными делами. Попав под власть рэмов, они избежали участи других покоренных народов, их не только не уничтожили, как Владык Космоса или Воздухоплавателей, но даже не превратили в рабов, как остальных. Их заставили работать на благо Империи. Они выполняли химические и генетические заказы, но делали это неохотно, всячески саботируя, добиваясь успехов только в незначительных вещах, и так и не передали секреты химического и генетического оружия в руки врагов, при этом им удавалось делать вид, что они стараются вовсю. Но одну ошибку кимики все-таки совершили и теперь отчаянно пытались ее исправить.

Они открыли и передали Империи рэмов эликсир верности, не ожидая, что против его создателей он и будет применен. Несмотря на то что им пришлось долго жить под игом рэмов, они так и остались великодушными простаками и поверили захватчикам на слово. За это они теперь и расплачивались. Правда, химикус-генетикус все-таки догадались принять некоторые меры предосторожности и создали эликсир верности на основе возвратной, обратимой технологии. Значит, противоядие можно разработать существующими методами. Его поисками они сейчас и занимались.

Они испытали шок, когда рэмы, коварно нарушив слово, стали вводить эликсир верности ведущим ученым. Возникла реальная опасность, что те смогут возродить производство химического и генетического оружия и передать эти секреты рэмам. Получивший дозу эликсира индивидуум помимо своей воли сохранял верность Империи. Одна доза действовала около месяца, после чего надо было вводить следующую. Производство эликсира было дорогостоящим и длительным процессом, к тому же еще не очень отлаженным. С другой стороны, вводить эликсир уборщикам, грузчикам и просто обывателям бессмысленно. Какая польза от их верности Империи? Воспользовавшись этим, химикус-генетикус смогли вывести из-под удара многих ведущих ученых, но опасность оставалась. Срочно требовалось противоядие.

Войдя в общий зал, Радий обратил внимание, что все уже в сборе и что-то возбужденно обсуждают.

– Радий, радостные новости! – бросился к нему Азотус, Главный Технолог. – Наша последняя вакцина действует. Мы открыли противоядие. Мы победили.

– Надеюсь, что и другие цивилизации, против которых он будет применен, тоже справятся с ним, – ответил ему Радий. – По крайне мере лазейку для них мы догадались оставить. Вот тогда эликсир будет действительно побежден.

Вторыми и последними в списке сил, незримо присутствующих во Вселенной, стояли Похитители. Стратег считал это название рабочим, ибо оно не отражало их сути. Они украли у него самое дорогое, за что и были названы Похитителями.

Проявление силы. Стратег лишь раз явно столкнулся с Похитителями, вернее, сперва с теми людьми, которые на них работали, а потом с необъяснимым поведением космического корабля. Стратег преследовал его в обычном пространстве и уже почти настиг, но тот исчез прямо в никуда. Стратег не исключал, что, возможно, еще не раз встречался с их противодействием, но сам этого не замечал.

Скрытность. Похитители действовали нагло, не таясь, через завербованных ими людей (а может, это были и не люди… но кто тогда?), но при этом сами себя никак не выдавали.

Знание о существовании Стратега. Бесспорно. Ведь проведенная ими акция была направлена лично против него, а нанятые ими исполнители знали о Стратеге все до мелочей.

Отношение к Стратегу. Похоже, что они были его врагами.

Возможность контакта. Стратег приложит максимум усилий, чтобы добраться до них, и тогда они ответят за все.

Стратег почти не сомневался, что во Вселенной присутствуют и другие силы, но не мог с уверенностью сказать, что именно им, а не тем же Хранителям или Похитителям, можно приписать то или иное действие.

Сохранено в памяти: Слипс поможет не-гуманоидам уничтожить людей.

Шар. Данные. Обработка закончена. Корабли. Много кораблей. Перешли на нашу сторону. Они не-гуманоиды. Они друзья. Сражаться. Вместе.

Корабли будут сражаться вместе с нами. Они мои друзья. Друзьям надо помогать.

Решения. Надо принимать быстро. Корабли этого не могут.

Корабли будут сражаться. В бою надо быстро принимать решения. Корабли этого не могут. Они уязвимы в бою.

Слипс. Слипс может быстро принимать решения. Слипс не может сражаться.

Кораблям надо помочь. Их много. Слипс один. Слипс не может быть со всеми кораблями. Чтобы помочь всем кораблям, надо много Слипсов.

Слипе один. Он большой. Надо много Слипсов. Много крошечных Слипсов. Надо каждому кораблю дать частицу Слипса.

Слипс поможет кораблям. Он даст каждому частицу себя.

Совет. Созывается Всеобщий Совет не-гуманоидов. Слипс будет в нем участвовать. Он пошлет на Совет частицу Слипса.

Слипс будет сражаться. Слипс будет на Совете. Будет много Слипсов.

Слипс представлял собой большой быстродействующий компьютер, хранивший огромное количество информации. Каждый из трех слоев планеты выполнял свою функцию: верхний – обмен информацией, средний слой – обработка, а самый нижний – хранение. Небольшая часть каждого слоя могла успешно выполнять свои задачи. Если взять понемногу из каждого слоя, соединить все это вместе и обеспечить приток энергии, то получался небольшой грязевой компьютер. Не такой скоростной и не с таким объемом информации, как сам Слипс, но хорошо приспособленный для выполнения заданных функций.

На поверхности Слипса и на его орбите развернулась бурная деятельность. Не-гуманоиды извлекали почву из каждого слоя и соединяли ее вместе. Безжизненные гранитные скалы покрылись множеством переносных компьютеров. Слипс занимался тем, что загружал в них необходимую информацию. Это был его вклад в общее дело не-гуманоидов. Корабли, все в сверкающей броне, один за другим приземлялись на поверхность Слипса и, после того как в них загружались бортовые компьютеры – грязнухи, брали курс на планету фарфоровых куколок.

Сохранить в памяти: Слипс будет сражаться. Надо снабдить все корабли бортовыми компьютерами.

Слипс принял решение. Он перешел Рубикон.

Сергей Минаев, командир «малютки», и его напарник, Мишель Дебуа, сменяя друг друга, уже неделю вели наблюдение в районе станции «Пионер-4», и скучать им не приходилось. Враг развил бурную деятельность, и захваченная им космическая станция в срочном порядке ремонтировалась. Целый флот прочно обосновался в этом районе.

Была смена Минаева, когда небольшие корабли, разбившись парами, начали исчезать в подпространстве, но назад, к базе, возвращался только один из них. Потом полеты прекратились, но появился другой корабль, явно не военный. Все эти действия врага не оставляли сомнений: он занимался прокладкой курса. Враг искал путь к Земле. Минаев обратил внимание на то, что эти корабли слишком маленькие. Корабли таких размеров, имевшиеся в распоряжении Земли, не могли входить в подпространство, однако вражеские не испытывали никаких затруднений. Мишель немедленно послал мыслеобраз Стратегу, решив, что эта информация является важной.

Продолжая следить за действиями неприятеля, легко удалось определить, когда тот нашел вторую точку перехода на пути к Солнечной системе, и очередной мыслеобраз был отправлен Стратегу. Затем случилось нечто странное. Прибыл под усиленной охраной курьерский корабль, после чего с десяток линейных кораблей дружно исчезли в подпространстве, устремившись не в том направлении, поисками которого так старательно занимался враг последнее время. Своевременно посланный мыслеобраз предупредил об этом Стратега. Экипаж «Малютки-15» оставался на своем посту, а рэмы и не догадывались, что находятся под его пристальным наблюдением.

Стратег часто думал о тех людях, с которыми ему приходилось сталкиваться в своей деятельности. Далеко не все были удостоены такой чести – чтобы Стратег не просто обратил на них внимание, но еще и оценил их. В критических ситуациях, когда нет времени на размышления и решения надо принимать мгновенно, Стратег хотел знать, на кого можно положиться и что кому поручить. Первым в этом достаточно коротком списке стоял Батя.

Батя. Снежный Барс. Человек-легенда. Земля во многом была обязана ему своим политическим устройством. Ему принадлежала идея создания Совета Земли, а впоследствии Совета Земли и космических Колоний. Он был первым его председателем, а до этого с оружием в руках боролся со всякого рода сепаратистами, террористами и религиозными фанатиками. Герой Объединительных войн. Он закончил их полным кавалером орденов России, Франции, Англии, США и многих других государств, которые по окончании этих войн перестали существовать. Бригадный генерал, командующий второй дивизией ООН, прозванный Снежным Барсом, он оставил военную службу и ушел в политику.

О своем боевом прошлом Батя рассказывал неохотно, и оно было покрыто тайной. Его отец был десантником, посвятившим всю свою жизнь Объединительным войнам. В заснеженных горах Непала он встретил свою суженую, и у них родился сын. Свое детство Батя провел в горах, в лагере войск ООН, зачастую в заплечном мешке отца или матери, когда те отстреливались от бандитов или штурмовали очередной бастион сепаратистов. Он засыпал под свист пуль, а когда немного подрос, уже сам прятался в расщелинах, пока его родители не погибли, спасая его жизнь.

Батя был единственным человеком, которому Стратег доверял как самому себе. К нему он приходил за советом или просто так, когда было одиноко. Однако даже его Стратег посвящал не во все свои тайны, и не потому, что не доверял. Снежный Барс поселился в новгородских лесах, отойдя от дел, и вел уединенный образ жизни. Стратег считал, что есть вещи, о которых никого не следует ставить в известность, но если бы возникла необходимость поручить кому-то секретную и опасную миссию, он не раздумывая выбрал бы Снежного Барса.

Поверхность Полиандрии была повсеместно покрыта небольшими бугорками. Планета была как бы вечно беременной, новые корабли, не переставая, зарождались на ней. Сначала небольшие бугорки постепенно увеличивались. Они росли прямо из недр планеты-матери, впитывая ее силу, питаясь ее соками. Достигнув определенного размера, они отрывались от тела планеты, давшей им жизнь, и висели около ее поверхности. Именно этот момент можно считать рождением Космических Странников. Тонкая и гибкая, полая внутри нить, как пуповина, продолжала связывать их с планетой. Так и висело множество кораблей, раскачиваясь от ветра, по всей поверхности Полиандрии. Планета-мать еще не отпускала их. Полиандрия передавала сыновьям знания, накопленные всеми поколениями Космических Странников, которые она заботливо хранила. Она также снабжала их запасом своей почвы, которая служила им пищей, топливом и ремонтным материалом, и, наконец, она давала им имена. После этого последняя нить, связывающая их с нею, обрывалась, и корабли, совершив на прощание облет своей родной планеты, улетали, чтобы бороздить космические просторы, возвращаясь через каждый цикл на свидание с матерью.