Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Вереница

ModernLib.Net / Научная фантастика / Синклер Элисон / Вереница - Чтение (стр. 11)
Автор: Синклер Элисон
Жанр: Научная фантастика

 

 


– Твой мешок был весь в дырках. В него уже проросли волокна.

Она повернула голову и откинула спутанные волосы.

– Я не хотел видеть, как этот ковер сожрет ее, – признался наконец Стивен.

– Ты должен мне спальный мешок. – Не поворачиваясь, девушка показала большим пальцем назад. – А где ее мешок?

– Не знаю. В лагере, должно быть.

– Да, ты мой должник. – Она встала. – Пойду-ка я гляну, что ты еще там натворил.

Проходя мимо стены, девушка искоса посмотрела на нее и испустила нарочито громкий вздох. Через минуту, когда она скрылась из виду, Стивен последовал за ней.

Она распаковала рюкзак, проверяя свое имущество. Вытащив шляпу, которую он скрутил в трубочку, снова возмущенно фыркнула и нахлобучила ее на голову. Бахрома заслонила ей пол-лица.

Открыв несессер и увидев смятый и расправленный листок, она подняла его и фыркнула: “Классно!” Затем принялась перебирать письма, складывая их по порядку. И тут из несессера выпала чешуя.

Девушка замерла, глядя на нее. Потом повернула голову.

– Это ты ее сюда положил? Стивен присел.

– Я нашел ее в твоей шляпе. – Он сложил на груди руки и холодно улыбнулся. – Любишь допекать людей, да?

– А ты любишь опекать их, да? – огрызнулась она. Стивен сдержал приступ ярости и показал на чешую.

– Не хочешь рассказать мне, что это такое?

– С какой стати?

– Интересно. Меня не волнует, что ты живешь тут одна. Меня не волнует то, что ты беременна. Меня не волнует, сколько тебе лет. – Он встал, подошел к картинной стене, нагнулся и показал на изображение корабля в космосе. – Насколько мне известно, ты единственная, кому удалось это сделать.

– Я этого не делала. Стивен выпрямился.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

Он решил не тратить больше слов, а просто стоял, сложа руки, и ждал.

– Да, – сказала наконец девушка и посмотрела на чешую. – Видишь ли… Я видела сны, когда была больна. Эти… существа похожи на сов, только у них блестящие голубые перья… – Она осеклась. – Вот черт! Значит, они были здесь на самом деле?

– Ты могла бы нарисовать их?

Очевидно, эта мысль не приходила ей в голову.

– Наверное. – Она глянула на Стивена, прищурив глаза. – Может, принесешь мне новый спальный мешок, пока я буду рисовать?

Стивен, не говоря ни слова, отошел, поднял свой аккуратно сложенный спальный мешок, положил рядом с ней, а затем отступил на прежнюю позицию. Девушка посмотрела сперва на мешок, потом на него.

– Я похоронил твой мешок, так что я отдам тебе свой. Себе я оставил подкладку. Здесь не так уж холодно, да и дождей не бывает. – Он показал на ее карандаш. – Рисуй!

Девушка взяла карандаш.

– Ладно, только не смотри под руку. – Она мотнула головой в сторону стены. – Иди тоже порисуй. Тебе полезно потренироваться.

Стивен бросил на нее грозный взгляд. Она ответила тем же. В этом смысле она была лучше Флер. Круче. В глубине души Флер была очень нежной – или же у нее была в душе незаживающая рана, которая делала ее уязвимой. Хорошо, что эта девочка настолько моложе него, несмотря на свою беременность. Так безопаснее – и для нее, и для него.

Стивен почти с симпатией наблюдал за тем, как остервенело она стерла часть своего рисунка, сдув со страницы крошки резинки, и мрачно уставилась через разметавшиеся волосы на чешую. Оторвавшись от этого зрелища, он побрел обратно к стене и снова начал рисовать линии, пытаясь добиться чистого цвета,

Услышал, как она встала, кряхтя от усилий. Стивен не обернулся. Он просто продолжал вести линию, которая окрашивалась во все оттенки от бледно-оранжевого до темно-фиолетового в зависимости от того, с какой силой шел большой палец. Девушка подошла и сунула ему листок бумаги с рисунком.

Они действительно были похожи на сов – с круглыми, словно розетки, широко расставленными глазами на большущих головах. Глаза на рисунке выглядели фасетчатыми, как у мухи.

Пока Стивен разглядывал рисунок, девушка помрачнела еще больше.

– Что-то вроде того. Не знаю. Я болела, не забывай.

Ушей у них не было. Крупная чешуя закрывала шею наподобие воротника, а более мелкие чешуйки покрывали руки и грудь. Одно из этих существ протягивало руку – четырехпалую, не исключено, что с двумя большими пальцами. Изображения заканчивались на талии.

– Они стояли? – спросил Стивен. – Или стояли на коленях? Ты же лежала…

Девушка нахмурилась, однако менее мрачно, искренне пытаясь вспомнить.

– Не знаю.

– Ложись! – безапелляционно приказал он. Она открыла было рот, пытаясь возразить. – Ложись! Это поможет тебе вспомнить.

– А может, я не хочу вспоминать, – проворчала девушка, но легла.

Стивен встал над ней.

– Так? Или так? – Он опустился на колени. – Закрой глаза. Подумай.

Она внезапно села, растерянная и возбужденная.

– Что такое?

– Ужасно странное чувство… По-моему, я не помню, как они выглядели ниже, не потому что они сидели, а потому что они подняли меня.

– Ты помнишь, как они тебя подняли?

– Какого черта ты ко мне пристал? Зачем тебе это надо?

– Я хочу поговорить с ними. Я хочу знать, почему они убили Флер.

Она открыла рот, собираясь сказать какую-нибудь грубость, но передумала. К ее чести, это была не осторожность, а сочувствие.

– Мне кажется, я не особенно задумывалась над тем, что я хочу им сказать.

Стивен пропустил ее реплику мимо ушей.

– У меня ничего не получается. – Он показал на стенку.

– Да. Я вижу.

Они умолкли. Похоже, она задумалась о чем-то.

– Как я понимаю, – произнесла девушка немного отстраненно, не выдавая своих мыслей, – ты хочешь, чтобы я помогла тебе?

Стивен кивнул, радуясь, что она облегчила ему задачу.

– А с какой стати? Ты же просто отволок меня вниз и оставил в женской пещере. Потом ты приперся сюда, присвоил мое имущество… Зуб даю, ты даже письма мои прочитал! Ты испортил мою стенку – и считаешь, что я должна помочь тебе? Но почему? С какой стати я должна приставать к ним с вопросами, на которые ты хочешь получить ответ?

– Дело твое, – промолвил Стивен, направившись к своим пожиткам.

– Эй! – окликнула она.

Он не обратил на нее внимания.

Она стояла, уперев руки в боки, и смотрела, как он собирает вещи.

– Бог ты мой! Как ты похож на моих младших братьев! Ты хочешь поговорить с инопланетянами, у тебя это не очень-то получается… но ты скорее уйдешь, чем сделаешь то, что должен сделать.

– А что я должен сделать? – спросил Стивен после паузы.

– Извиниться.

Она наслаждалась своей властью над ним: властью подростка над взрослым. Он мог понять ее, во всяком случае отчасти.

– За что? За то, что я отнес тебя туда, где тебе могли помочь? За то, что я ошибся? За то, что я не умею так хорошо рисовать, как ты?

Он пожал плечами, застегнул рюкзак и пошел к выходу, ощущая спиной ее взгляд.

– Стивен! – крикнула она. – Что ты хотел нарисовать? Он остановился, давая ей возможность продолжить, хотя оборачиваться не стал.

– Как ты хотел задать им свой вопрос? – спросила девушка обычным тоном.

Стивен вытащил из кармана блокнот, раскрыл его и бросил на пол. Она подошла косолапой походкой, посмотрела, заинтересовалась – и подняла блокнот.

– Ух ты! СПИД и чума. Неплохо.

– Твои картины навеяли, – криво усмехнулся Стивен.

– Да? – Девушка окинула настенную роспись оценивающим взглядом. – В принципе, я тоже не прочь узнать…

Она встала и подошла с блокнотом к стене. Подняла руку, провела большим пальцем яркую зеленую дугу… Повернулась, посмотрела на Стивена, помахала в воздухе блокнотом и положила его на аргиллит. А потом начала рисовать.

Стивен, помедлив немного, присоединился к ней.

29. Хэтэуэй

Привет! Это снова я. Вчера я вернулась в пещеру – чтобы собрать свои шмотки, как я думала. Хотя в глубине души мне хотелось понять, сумею ли я снова жить одна. Я обнаружила, что Стивен перебрался сюда. Он перерыл все мои вещи, разрисовал мою стенку и похоронил в моей пещере труп. Классно, да? Труп женщины, которую звали Адриен ла Флер. Стивен говорит, она придумала себе это имя в детстве и не хотела брать фамилию приемных родителей. Надеюсь, мое имя не кажется таким искусственным. Короче, она умерла от гриппа Центавра. Он не хотел, чтобы ее разрезали. Врачи в лагере обычно делают вскрытие, когда кто-то умирает.

В принципе я его понимаю. Я тоже не хотела бы, чтобы меня разрезали. Я не совсем простила его, поскольку, судя по некоторым фразам, он прочел мои письма, а это меня просто бесит. Он либо сидит, глядя на ее могилу (хотя здесь это не могила в буквальном смысле, потому что ты просто кладешь умершего на пол и ждешь, пока трава прорастет сквозь него), либо работает над своей большой и полной ярости картиной, изображающей черную смерть, желтую лихорадку и прочие ужасы. Таким образом он пытается спросить, за что на нас наслали эту чуму.

Карты Стивен рисует отлично, но чтобы писать картины, ему надо еще учиться и учиться. Похоже, все его представления о живописи ограничиваются книжками комиксов, а руки у него все в синяках из-за того, что он молотит кулаками в стену, когда она не делает того, что он хочет. Он здорово напоминает мне Дэйва – зол на весь свет. И это меня порой пугает. Ты тоже пугал меня иногда, Дэйв, но я хотя бы знала, как к тебе подступиться.

Стивен ни разу пальцем меня не тронул, вернее, только раз, когда я вернулась, и то он просто отбивался. Однако я боюсь, что он может наброситься на сов, если они снова появятся – или же они испугаются его и не появятся вовсе.

Мне хочется погулять голышом, и я собиралась соорудить небольшой бассейн, чтобы там поплескаться. Вода, правда, холодная, но я могла бы нарисовать тропические пляжи и жаркое лето над бассейном – а потом посмотреть, сумеет ли корабль это понять.

Возможно, когда она (умершая) совсем растворится, Стивен снова займется картографией и оставит меня в пещере одну… И тогда, быть может, я снова увижу сов.

30. Софи

На пятый день болезни Софи проснулась с ощущением, что пора браться за работу. Она лежала в спальном мешке, на своем обычном месте, куда ее перенесли из изолятора два дня назад, но обзор ей загораживали невысокие стены из аргиллита. Софи почесала голову, ощутив под пальцами всклокоченные грязные волосы, затем приподнялась, чтобы посмотреть, что творится вокруг. Весь склон был разделен стенами разной высоты и степени готовности, поднимавшимися из зеленого покрытия, словно раскопки поселения эпохи неолита, которые она видела в Оркни. В будущей комнате Софи была дверь и что-то вроде скамьи, которая со временем, если над ней еще поработать, могла стать кроватью. На вершине горного массива висел красный вымпел, что означало первые три часа светового дня.

Софи подтянулась вперед и встала на колени. Теперь ей было видно кладбище. Холмиков на нем не прибавилось, и они стали куда более плоскими, чем пять дней назад, когда она ушла из лагеря. Голубые искорки в воздухе не сверкали.

– Софи!

К ней бежал Стэн Морган, перепрыгивая через стены и не обращая внимания на гневные окрики окружающих. Выглядел он здоровым и совсем юным. Черные волосы разметались и явно нуждались в стрижке. Глаза его сияли от восторга – но у последней стенки он в замешательстве остановился.

Софи внезапно смутилась своих голых ног, немытых волос и провонявшей рубашки. От нее исходили миазмы болезни и депрессии.

– Софи! Мы так волновались за вас…

Малейший жест с ее стороны – и он бы обнял ее. Софи не сделала этого жеста, чувствуя себя липкой и грязной, однако тепло его улыбки не оставило ее равнодушной.

– Как дела? – спросила она сиплым голосом. – Я знаю, вы мне рассказывали, но до меня ничего не доходило.

Он занес было ногу над стенкой, но вдруг остановился, словно решив, что он нарушил правила приличия.

– Да ладно, заходите, – сказала Софи. – Или залезайте. Это вы построили тут стены?

– Отчасти, – довольно улыбнулся Стэн. – Я руководил их постройкой, хотя они еще не закончены. – Он присел на стену и уперся локтями в колени, обтянутые джинсами. – Похоже, эпидемия сошла на нет. Укусов не избежал никто, насколько мы можем судить по рассказам очевидцев из других пещер, тем не менее вторая волна была не такой опасной и за последние пять дней никто не умер. Кстати, вот уже почти двое суток мы не видели ни единой мошки. Что еще?.. Теперь мы знаем, что площадь корабля составляет как минимум пару сотен квадратных километров. И название у него появилось – “Теваке”. Это какая-то полинезийская птица. Кто его придумал, я не знаю. На корабле около двухсот или трехсот тысяч человек, и нашего генетика это безумно радует. Ах да, вы еще не знакомы с Марселином. Он переселился к нам из соседней пещеры, где верх взяли анархисты во главе с Эйлиш Колби. Помните ее? Так вот, Марселин затеял там грандиозный спор по поводу того, кто может иметь детей и сколько. Лагерь разделился на две части. Сторонники выживания заявили, что мы должны плодиться и размножаться, а защитники прав личности скандировали, что это личное дело каждого. – Морган тихонько присвистнул. – Виктория выдирала себе волосы на голове, пытаясь заставить их прислушаться к закону или хотя бы прийти к какому-то соглашению насчет прав и обязанностей. Вы бы слышали, как Арпад обрушился на американцев с их истерическим пуританизмом! Я лично удрал в лабораторию. К тому же мои гены все равно никому не нужны.

Софи напряженно улыбнулась. Он хотел рассмешить ее, полагая, что она разделяет его убеждения и что настоящая страсть для нее – это наука, а все остальное не стоит таких эмоций. Морган явно не понимал, какую реакцию подобная дискуссия способна вызвать у женщины, тем более у женщины с ее генетическим наследием.

То, что он сказал дальше, было совершенно неожиданным.

– Послушайте! Перед тем как вы ушли… Ну, когда вы ушли из лаборатории патологии в тот вечер… вы ничего не разлили?

На лице его был написан такой неподдельный интерес, что она решила сказать ему правду.

– Формалин, – медленно промолвила Софи, вспомнив, как она сидела и глядела на растекающуюся лужу, чувствуя себя совершенно беспомощной. – Я разлила весь свой формалин. Я просто… – Она замялась, не в состоянии объяснить, что она тогда ощущала. Снежная королева Софи, которая никогда не признается в том, что способна испытывать отчаяние.

Морган весело улыбнулся ей – очевидно, именно такого ответа он и ожидал – и вскочил на ноги.

– Пошли! Я должен вам кое-что показать!

– Морган!.. Дайте мне время умыться и одеться!

– Что? Ах да… Конечно.

Лаборатория носила на себе следы кипучей деятельности. Из стены выступал новый рабочий стол с парой сталагмитовых табуреток. Стены обрели реальные черты, достигая в некоторых местах уровня груди. В них были проделаны отверстия, как в ульях, хотя большая часть оборудования по-прежнему стояла на столах и на полу.

– Я подумал, что вы сами захотите расставить свои вещи, – объяснил Морган.

С первого стола, где Софи работала в последний раз, все было убрано, и в середине виднелась неглубокая ямка, до краев наполненная прозрачной жидкостью. Морган с сияющим видом остановился возле нее.

– Понюхайте!

Софи нагнулась, махнула рукой, подгоняя к носу пары, и принюхалась.

– Формалин.

Морган поднял бутылку, стоявшую у стены, и продемонстрировал ее с щегольством официанта, предлагающего редкое вино. Бутылка была полна. Он поставил ее и поднял вторую бутылку, больше первой, постучав пальцем по наклейке. Там было аккуратно написано печатными буквами “Формалин” – очевидно, его рукой. Бутылка тоже была полной.

– Вы нашли у кого-то запасы? – сказала Софи. – Спасибо.

Живое лицо Моргана передернулось, как от боли.

– Разве я стал бы так восхищаться, – чуть обиженно сказал он, – если бы просто нашел канистру у кого-то в багаже? Этот формалин – подарок корабля, Софи! – Морган сделал паузу. – Когда я зашел сюда, он капал со стола на пол. Я понятия не имел, что случилось, но на столе лежала пустая бутылка. Я начал вытирать – и только тогда сообразил, что капает не из бутылки, а со стола. У меня было такое чувство, будто я поступил в ученики к волшебнику. Я вытер лужу насухо и продолжал вытирать, пока со стола не перестало капать. Потом я вылил немного формалина на стол – и он снова начал капать. Тогда меня осенило. Я вырыл ямку и смачивал ее края до тех пор, пока до корабля не дошло… Звучит очень просто, но у меня ушло на это два дня. Зато теперь я добился того, что он наполняет ямку формалином только тогда, когда уровень жидкости падает. Если я зачерпну оттуда, уровень поднимется снова.

– Неиссякаемый источник… – немного сухо произнесла Софи.

– …формалина, – добавил Морган. Он сложил руки на груди и склонился над столом, задумчиво рассматривая углубление с прозрачной жидкостью. – Чего я не понимаю – вернее, это одна из многих вещей, которых я не понимаю, – так это откуда он берет исходное сырье. По-моему, расщепление кислорода и углекислого газа требует безумно больших затрат энергии. С другой стороны, я не так уж силен в катализе, как полагалось бы; не исключено, что мы имеем дело с каталитическим процессом. Кстати, если присмотреться, дно углубления выглядит не таким гладким, как поверхность стола, и при пятидесятикратном увеличении оно вполне может оказаться пористым, а значит, не исключено, что синтез происходит где-то в другом месте, и конечный продукт просто качают сюда… Но я готов поспорить на свою годовую зарплату, которую мне сейчас не платят, что, если мы обыщем весь корабль, мы не найдем никаких труб. Был ли это осмысленный ответ – или всего лишь рефлекс, привычка автоматически перестраивать молекулы и копировать все, что подвернется? Хотя, если это запрограммированное действие, мы скоро начнем испытывать нехватку кислорода, ведь в таком случае выдыхаемый нами углекислый газ подтолкнет корабль на его синтез…

Софи подумала о том, как редко ей доводилось видеть, чтобы взрослые люди испытывали такое наслаждение от процесса мышления. Когда Морган взглянул на нее, она кивнула, поощряя его продолжать.

– А я не вижу никаких признаков того, что воздух на корабле становится хуже. Но будь я проклят, если я способен понять правила этой головоломки… Я начинаю думать, что всем здесь управляет какая-то программа, с которой —хотим мы того или нет – нам придется научиться общаться, чтобы хоть отчасти контролировать окружающую среду. Но при мысли о том, что наше выживание зависит от технологии, в которой мы ни черта не понимаем, мне дурно становится! Кораблю, несомненно, присуща сложная функциональная система и способность к воспроизводству – если, конечно, это действительно какая-то разновидность нанотехнологии с программируемыми ассемблерами, способными к синтезу, начиная с молекулярного уровня и выше. Если же он при этом запрограммирован на создание новых программ, которые позволят ему достраивать и видоизменять себя, в таком случае где вы проведете границу между живым и неживым? Ведь человек устроен приблизительно так же, если отбросить такие вещи, как сознание, дух и душа. Самопочинка, самопрограммирование, самовоспроизводство… – Морган смотрел на ямку с формалином пристально и задумчиво, словно на хрустальный шар. Потом внезапно выпрямился, грустно усмехнувшись. – “В одной песчинке видеть вечность…”* – процитировал он, покачав головой.

Не исключено, подумала Софи, чувствуя уже смирение, а не зависть, как раньше, что перед ней гений.

– Ну и что же вы собираетесь делать? – спросила она, помолчав.

– Именно об этом я хотел поговорить с вами. Еще одна головоломка. Или еще один подарок. Нужны исследования. По-моему, необходимо выяснить, будут ли другие части аргиллита вести себя так же, и что именно можно синтезировать. Требуются ли кораблю какие-то образцы, чтобы он начал синтез, и как мы можем сказать ему, что это надо синтезировать, а не поглощать? До сих пор мы видели только процесс поглощения – начиная от фекалий и пищевых отходов и кончая нашими умершими. Что навело его на мысль синтезировать именно формалин, а не углекислый газ, например? Может, здесь какая-то особая зона? Или так везде? Если вылить формалин на стенку, получим мы аналогичный результат – или же это место действительно уникально, потому что оно удалено от стен, от источников воды и еды? Все эти вопросы касаются только внешних проявлений, никак не затрагивая фундаментальной темы природы вещей. Я чувствую себя так, словно меня внезапно отбросило на шесть веков назад – с таким же успехом можно говорить об ангелах и флогистоне… – Морган беспомощным жестом поднял руки вверх и повернулся к Софи. – Я так рад, что вы выздоровели! Честно говоря, мне нужен кто-то вроде вас… Только не обижайтесь! Мне необходимо, чтобы меня спускали с небес на землю. Я слишком легко увлекаюсь. У меня есть – вернее, была – коллега, которая помогала мне, я даже думал жениться на ней. Возможно, это была просто биологическая необходимость, жажда остепениться. Но я не смог ее убедить. Она сказала мне, что я сумасшедший, узнав, что я хочу принять приглашение инопланетян.


* Перифраз стихотворения Уильяма Блейка “Изречения невинности”: “В одном мгновенье видеть вечность, огромный мир – в зерне песка” (перевод С. Маршака).


– Женщины – не взаимозаменяемые вещи, – мягко упрекнула его Софи. Ей стало грустно оттого, что все случилось так быстро.

– Я и не говорил, что они взаимозаменяемы… – Морган смутился, однако быстро пришел в себя. – Но у людей есть разные черты характера, и они выражаются определенным образом. Да, мы все разные, мы разного возраста, у нас разные профессии и прошлое – и все же всех нас объединяет общая страсть к приключениям.

– Или недовольство собой, – сказала Софи. – Или страх. Или беззаботное отношение к жизни. Или амбиции. Или склонность к фантазиям. Или желание изменить свою жизнь. Или желание прославиться – ведь все, кто публично заявил о своем решении полететь с инопланетянами, стали объектом пристального внимания прессы. Или просто скепсис, безверие, стремление доказать, что это всего лишь розыгрыш. Я не нахожу здесь ничего общего.

– А вы к какой категории принадлежите? – спросил он с любопытством.

Софи пожала плечами, не скрывая досады.

– Я хочу понять, что скрывалось за приглашением инопланетян. У меня нет желания играть в игру “я хотел бы узнать вас поближе”.

– Я что, выразился настолько недвусмысленно? – удрученно спросил Морган.

– Да, настолько. Я уже боялась, что мне придется выслушать речь на тему “мы будем вместе на этом корабле до конца нашей жизни”. Или на тему “вы прекрасная женщина”. Или, не дай Бог, на тему “нам все равно придется рожать детей, так что я предпочел бы иметь их от тебя.

Морган покраснел, заставив ее пожалеть о собственной прямоте. Как правило, она вела себя куда более уклончиво.

– Я избавлю вас от этих речей, – храбро заявил Морган, – если вы избавите меня от речи на тему “надеюсь, мы будем друзьями”.

– Этого вы можете не бояться, – тихо проговорила она. – Поверьте мне.

Он бросил на нее заинтригованный взгляд, но ничего не сказал, и оба они нагнулись над рабочим столом.

– У вас есть семья? – спросил Морган внезапно, не отрываясь от работы над очередным углублением в столе.

Софи вздохнула.

– Черт меня побери! – пробормотал он; не глядя на нее. Потом повернулся и посмотрел ей в глаза. – Софи! Я отнюдь не пытаюсь выведать детали насчет вашего сердечного друга. Просто я был близок с моими родственниками и скучаю по ним. А поскольку я совсем не говорю о них, их словно не существует. Может, мне надо было прямо заявить, что я хочу поговорить о своих близких, вместо того чтобы спрашивать о ваших? Но стали бы вы меня слушать, если бы я начал рассказывать о них? Прошу вас! Вы не обязаны задавать вопросы или из вежливости делать вид, будто вас это интересует. Просто выслушайте меня. Пожалуйста!

Софи насмешливо глянула на него, давая понять, что сдается.

– Вы и фотографии мне покажете? – мягко спросила она.

Он смущенно кивнул, но, надо отдать ему должное, фотографии показал только после того, как обрисовал свое семейное древо. Семеро детей, он шестой по счету; дюжина тетушек и дядюшек, начиная с кровных родственников и кончая родственниками по второму, а иногда и третьему браку; еще более обширная компания племянниц, племянников, а также двоюродных, троюродных и так далее братьев и сестер; семья, разбросанная по всему свету; родственники, занимающие самое разное социальное положение, от дипломированных ученых и адвокатов до опустившихся наркоманов, – и целый спектр этнических и социальных различий, от работников социальной службы, живущих в латиноамериканских кварталах Лос-Анджелеса, до избалованных домохозяек.

В бумажнике у него хранилась толстая пачка снимков. Морган раскладывал их, показывая на лица, говорил очень быстро, с любовью и восторгом, хотя и пытаясь обуздать свои чувства. Один из снимков неожиданно привлек внимание Софи, вызвав не просто вежливый интерес. Фотография была плохая с технической точки зрения, поскольку источник света находился за спиной у девушки. Черты лица получились неясными, но упрямое выражение его показалось Софи знакомым – и овал юного лица, и округлившийся под рубашкой в коричневую, красную и черную клетку животик…

– Это Харриет, – сказал Морган, когда Софи взяла в руки снимок. – Моя любимая племянница. Хотя язычок у нее острый как бритва. – Он слегка нахмурил брови. – Надеюсь, она не испортит себе жизнь. Она не приняла второй брак моей сестры – не приняла даже не столько отчима, сколько перемену социального статуса. Многие годы она была главой семьи, поскольку мой зять умер от рака гениталий, когда дети были еще маленькими. И вдруг она оказалась в среде, в которой молодые люди находятся в финансовой и психологической зависимости от родителей, пока не получат образование, что часто происходит только когда им за двадцать, но в то же время у них утонченные вкусы и развлечения. Ее отчим довольно богат; он занимает высокий пост в одной из процветающих компьютерных компаний. Хороший человек, но с Харриет они с самого начала невзлюбили друг друга… а закончилось все, как видите, тем, что она забеременела.

Его привязанность к племяннице и тревога за нее были очевидны. Софи деланно улыбалась, пока он рассказывал о живом уме Хэт. Ей отчаянно хотелось, чтобы он и дальше думал, что девушка находится в безопасности на Земле. Но если она ему не скажет, кто знает, когда и при каких обстоятельствах откроется правда?

– Я видела эту девушку на корабле, – сказала Софи. Морган посмотрел на нее с недоумением – и вдруг его лицо осветилось радостью.

– Хэтэуэй здесь? Где она?

– Простите, Морган, у меня плохие новости. Когда я видела ее, она была… она была при смерти.

Софи вспомнила трясущуюся руку девушки, которой та загораживалась от света. Конечно, это еще не значит, что она умерла, но Софи не хотела напрасно обнадеживать Моргана. Это было бы жестоко.

– Потом меня саму укусили, и я больше не видела ее. – Это была ложь. Софи понимала, что у нее в любом случае не хватило бы мужества вернуться к девушке. Ей было безумно стыдно. – Я попросила Эмили Линн сходить туда. Мы можем поискать ее – и она ответит на ваши вопросы.

– Куда вы попросили сходить Эмили Линн? – тихо проговорил Морган.

– В женскую пе… Морган!

Он вскочил на стену высотой по грудь, пробежал по ней, перепрыгнул через коридор. И только когда Морган скрылся из виду, Софи решила последовать за ним.

– Нет! – услышала она его голос (вернее, крик), когда подбежала к женской пещере. – Я должен найти свою племянницу!

Вход в пещеру преграждали две женщины – жилистая Мэгги с волосами, похожими на проволоку, и светловолосая ветеринар Барретт с дубленой кожей.

– Она не ваша собственность, – заявила Моргану Мэгги. – До вас что, не доходит? Раз она сейчас не с вами, значит, она не хочет вас видеть…

Барретт встала между ними, потеснив их обоих назад. Мэгги сложила руки на груди.

– Мэгги! Сходи, пожалуйста, и позови Ханну с Голубкой, – сказала ветеринарша тихим, но недружелюбным тоном. – Криком делу не поможешь.

– А с какой стати я должна ему помогать? – разозлилась Мэгги. – Ты его не знаешь, а я знаю! Он лакей у этих солдафонов! – Ее акцент от ярости стал еще заметнее.

– Ханна! – зычным голосом во всю мощь своих легких позвала Барретт через плечо.

За спиной у нее послышался шум, и великанша Ханна, нагнувшись, появилась из-за металлизированной пленки. Мэгги открыла было рот, но Барретт ее опередила:

– Заткнись, Глэдис, не то я набью тебе в глотку этой зеленой дряни с пола и ты задохнешься!.. Ханна, этот человек разыскивает свою племянницу.

– Хэтэуэй, – процедил Морган сквозь зубы. Его челюсть, казалось, заклинило от сдерживаемых эмоций и злости.

– Это доктор Стэн Морган из НАСА, – вступилась за него Софи. – Его племянница – та молодая женщина, которую принесли к вам четыре дня назад и…

– Она ушла, – сказала Мэгги.

Софи не хотелось верить своим ушам. Но резкий тон Мэгги не оставлял сомнений…

– Мэгги хочет сказать, что вчера она ушла из пещеры, – быстро вмешалась Ханна. – Одна и на своих двоих, насколько я видела.

– Естественно! Я и не говорила, что она умерла, – обиженно протянула Мэгги. – Жива-здорова. Бойкая девчонка. Все любит делать по-своему. Мы ей казались слишком назойливыми, поэтому она ушла туда, где ее нашел тот парень. А может, ушла к нему. Она нам не докладывалась. – Мэгги непримиримо сложила руки на груди. – А теперь идите, пожалуйста, к своим и скажите им, чтобы они катились куда подальше. Мы не собираемся подписывать их конституцию, вступать в их клуб и приходить к ним на сборища, ясно? – Она пнула сломанную пограничную веху, лежавшую на полу. Возле входа валялось еще несколько сломанных палок. – Скажите их часовым, чтобы они следили за их собственной границей. Мы сделаем себе еще один туннель и будем ходить куда вздумается. Нам ничего от них не нужно – но и они от нас фиг что получат!

Не ожидая ответа, Мэгги нырнула под серебристую занавеску.

– Может, мне не следовало это говорить, – промолвила Барретт, обращаясь к Софи, – но я согласна с Мэгги. Нас загнали в угол.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24