Бригадир державы (№19) - Кукловод

– Голубушка, Марья Ивановна, – закричал он, – зачем ты встала, тебе нужно лежать!

Княгиня улыбнулась гостям и сказала, что чувствует себя здоровой, и не могла не проследить, как Николай Николаевич угощает гостей. Само собой, начались шумные изъявления радости по поводу исцеления, многоречивые благодарности, которые испортили для меня конец обеда. Я так давно не ел ничего вкусного, что вполне бы отдал благодарственную оду в свою честь, за порцию сливочного мороженного с земляникой, без толку растаявшего в моей тарелке.

Когда восторги утихли, женщины и мужчины разделились. Урусова и Присыпка отправились судачить о своем, женском, а мы перешли в буфетную комнату, пить кофе с ликерами и курить.

Я чувствовал себя не вписавшимся в обстановку и ждал лишь, когда Анна Сергеевна наговорится с княгиней и мы сможем вернуться в город. Разговор в мужской компании, между тем пошел о предстоящей войне с французами и императорских замашках Наполеона. Я подобные рассуждения уже слышал не раз и пропускал мимо ушей.

– Мне кажется, наш разговор вам совсем не интересен? – спросил старик, опускаясь рядом со мной на диван.

Я подумал, что если подтвержу это, тотчас начнется спор о важности их политических суждений и патриотичности пустопорожней болтовни. Поэтому, просто уклонился от разговора:

– Почему же, очень познавательно послушать мнение таких умных людей.

– Когда вы послушаете их дольше, у вас будет совсем другое о них представление, – тихо сказал старик, почти прижавшись губами к моему уху.

– Надеюсь, мне не выпадет такая честь, – ответил я, отстраняясь. – Мы скоро возвращаемся в город.

– Надеюсь, что вы передумаете отсюда уезжать, – усмехнувшись, сказал он. – К тому же в честь выздоровления княгини сегодня будет парадный ужин и вас не отпустят. Как никак, вы ее спаситель.

– Этого еще не хватало! – не сдержался я.

– Вы, кажется, хороший лекарь? – «не расслышав» моего восклицания, спросил собеседник.

– Именно «кажется», – отговорился я и перевел разговор на другую тему. – Вы не знаете, кто эти господа? – спросил я, посмотрев в сторону Петрова и Вернера.

Старик косо взглянул в их сторону:

– Товарищи сына Николая Николаевича, князя Ивана. Он совершенно уникальный молодой человек, обладающий многими талантами. Потому и друзья у него ему под стать.

Последнюю реплику услышал князь, и тотчас заговорил о своем сыне:

– Это вы об Иване? – старик кивнул и удовлетворенный Урусов, продолжил. – Действительно, наш сын необыкновенный человек. – Знали бы вы, сколько он прочитал книг! Он может рассуждать обо всем на свете и обо всем имеет собственное суждение!

Я подумал, что такой талант совсем не редок на Святой Руси, у нас свое мнение обо всем сущем имеют не только все князья, но и все дворники.

– Совершенно с вами согласен, князь, – вмешался в разговор толстый Петров, выговаривая русские слова с легким немецким акцентом. – Иван Николаевич рожден управлять миром.

Похоже, старик был прав, уезжать отсюда мне сразу же расхотелось.

– Как же можно управлять миром? – удивленно спросил я. – На земле существует столько народов со своими порядками и обычаями. Что для одного хорошо, то для другого плохо. Пусть люди сами выбирают, как кому жить.

– То, что вы говорите, совершенно неправильно, – вмешался в разговор Вернер. В отличие от Петрова, говорил он по-русски совершенно чисто. – Люди, в своем большинстве, глупы и легкомысленны и без наставника не смогут стать счастливыми.

Я не удержался от возражения:

– Мне кажется, чего хорошего, но наставников нам и так хватает. Та же церковь, правители. Обычно у нас работать некому, а вот, руководить желающие всегда находятся. Даже в очереди стоят.

– Не стану с вами спорить, – тотчас согласился худой Вернер, – именно поэтому, нужно отдать все бразды правления в одни руки. Тогда никто не станет дергать народы в разные стороны, прекратятся войны, и на земле настанет всеобщее благоденствие!

– Понятно, вы за всеобщую глобализацию, – сказал я, что бы прекратить бессмысленный спор, употребив непонятное им слово.

– Можно сказать и так, – не моргнув глазом, согласился Петров. – Только под руководством гения.

– И этот гений молодой князь Урусов, который прочитал много книг? – уточнил я.

Спрашивал я безо всякой иронии в голосе, Николай Николаевич за сына не обиделся, а вот Вернер посмотрел на меня с нескрываемым разочарованием.

– Вам, молодой человек, сначала нужно узнать Ивана Николаевича, тогда у вас не останется никаких сомнений.

– Право? Так, где же он?

– Иван не любит терять время на разговоры, – ответил за всех Урусов. – Он более живет в своем воображении.

Теперь мне многое стало ясно. Выходило, что Иван не зацикленный на своих комплексах одиночка, а член какой-то организации, ставящей перед собой глобальные планы мирового господства. Единственное, в чем я очень сомневался, что именно ему предстояло быть властелином мира. Оба его взрослых приятеля никак не походили на людей, которые станут работать на чужого дядю.

– И уже есть возможность осуществить ваш план? – неожиданно для меня спросил контрастную парочку старик.

Ему никто не успел ответить. В буфетную вошел лакей и передал приглашение хозяйки всем перейти в гостиную. Марья Ивановна избавившись от изнуряющих болей, была весела, доброжелательна и хотела всех видеть счастливыми. Тотчас она пристала к Петрову, чтобы она спел.

– Денис Константинович, дорогой, Анна Сергеевна еще не слышала вашего пения и мечтает…

– Да, Денис Константинович, пожалуйста, – вмешалась в разговор и моя княгиня, – Марья Ивановна столько рассказывала о вашем дивном голосе…

Судя по впечатляющей комплекции и лицу, у Петрова должен был быть высокий тенор. Тем более, на его полных щеках я не заметил никаких следов растительности, что могло говорить о его условной мужской сущности.

Толстяк, томно закатил глаза и слегка поломавшись, согласился спеть. Его худой приятель сел за рояль, открыл крышку и пробежал длинными, сухими пальцами по клавишам. Судя по первым аккордам, играть он умел.

Концертмейстер тихо переговорил с певцом и заиграл вступление. Что это была за мелодия, я не знал. Похоже, какая-то итальянская ария. Денис Константинович закатил глаза и запел. Голос у него был совершенно необыкновенный. Думаю, по вокалу он не многим уступал самому Лучано Паваротти. В небольшом зале слышать такой высокий, чистый, красивый тенор было просто волшебно.

Петров пропел первые куплет, перешел к припеву и начал поднимать высокую ноту. Это было потрясающе, ничего подобного в «живую» я еще никогда не слышал. А он все поднимался и поднимался и, вот, когда дивный голос достиг неимоверной высоты, я его узнал и едва сдержался чтобы не закричать. Это был Магистр тайного ордена, поклоняющегося козлу и занимающимся человеческими жертвоприношениями. Я когда его впервые встретил, прозвал про себя «Вием».

Когда-то в самом начале своего бесконечного путешествия я попал к этим уродам в руки, и они пытались использовать меня в качестве жертвенного барана в своих кровавых игрищах. По неимоверному везению, мне удалось избежать гибели и даже спасти беглого солдата Ивана, нынешнего моего товарища, ждавшего своей очереди повисеть вверх ногами над кровавой жертвенной чашей. Тогда же я сумел похитить у них реликтовую саблю, и бежал, погасив в зале все факелы. Во время побега, в кромешной темноте я ранил магистра, чьим необыкновенным тенором теперь вынужден был наслаждаться.

Не знаю, что, обстоятельства или судьба опять столкнули меня с этим человеком. Столкнули, чтобы дать разобраться с ними раз и навсегда. Слишком много эти ребята попили моей крови, много раз пытаясь убить и гоняли по всей стране, чтобы я теперь упустил шанс с ним поквитаться.

– Это божественно! – простонали женщины, когда последние отзвуки божественного голоса отзвучали в теплых стенах большой гостиной.

Надо же, такой мерзкой твари достался такой талант, подумал я.

– Что вы собираетесь делать дальше, – низко, наклонившись ко мне, спросил старик.

– Вызову на дуэль и пристрелю, – пробурчал я сквозь зубы, и только после этого понял, что ответил ему вслух. – Вам, собственно, какое до этого дело?

– Не советую, – усмехнулся старик, никак не реагируя на мою грубость. – Он все равно никогда не согласится с вами стреляться, а вы себя выдадите.

– Послушайте, вы кто такой? – спросил я. – Что вы вмешиваетесь в мои дела?!

– Простите, я не хотел вас обидеть, – миролюбиво ответил старик, – но мне бы очень не хотелось, чтобы вы совершили непоправимую ошибку.

– Какая к чертям ошибка, вы знаете кто этот человек?

– Знаю, ваш смертельный враг, как, собственно, и мой.

– И ваш тоже? – глупо переспросил я. – Тогда, что вы здесь делаете?

– Слежу за ним и его помощником, – ответил он.

Я с сомнением посмотрел на старика, был он таким слабым и ветхим, что не только за кем-то следить, но, казалось, ходить мог с трудом.

– Простите, нас не познакомили, я даже не знаю вашего имени.

– О, это легко исправить, – улыбнулся он, – называйте меня, как и прежде «Инопланетянином».

Честно скажу, я даже не очень удивился. Мне кажется, уже был внутренне готов к чему-нибудь подобному. Потому сразу же взял быка за рога:

– Вот и прекрасно, что мы, наконец, встретились, у меня к вам давно накопилось много вопросов!

– Тише, пожалуйста, Алексей Григорьевич, тише. Не мешайте дамам слушать божественный голос господина Петрова.

Я пришел в себя и осмотрелся по сторонам. Обе княгини чуть не на коленях стояли перед толстой сволочью и в один голос молили, воздевая руки:

– Еще, умоляем, еще!

Магистр им снисходительно улыбался, довольный произведенным эффектом.

– Выйдем, – предложил старик, – если спросят, скажем, что вы меня взялись лечить.

Мы встали и незамеченными покинули общество. Я был, мало сказать, зол, я кипел от ярости. Однако Инопланетянин не дал мне ее на себя обрушить, он заговорил первым:

– Я знаю, что вы хотите сказать. Поверьте, никаких дурных умыслов у меня против вас никогда не было…

– Само собой, вы меня постоянно подставляли и бросали. Я своей шкурой расплачивался, обделывая ваши грязные делишки, а вы даже не выполнили своего единственного обещания, не дали мне встретиться с женой!

– Наверное, вы по-своему, правы, – тем же ровным, лишенным эмоций голосом, ответил он. – Только почему вы считаете, что вы обделывали «грязные делишки», а не делали вместе с нами общее дело?

– Потому, что мне не нужны кукловоды, которые дергают за ниточки. Чем вы лучше Магистра и его компании? У них свои планы мирового господства, у вас свои.

– Вы не правы, – начал он, но я его перебил.

– Само собой, они силы зла, вы силы добра, они черные, вы белые! Пацаны с нашего двора всегда правы! Как я могу судить кто вы, если вообще ничего о вас не знаю. Меня гоняют из века в век, и я только и успеваю защищать свою жизнь. Вы же мне предлагаете лелеять мысль, что есть на земле мои союзники, хорошие парни, которым я помогаю побеждать плохих! Да кто вы собственно такие?

– Ваши союзники, – вдруг засмеялся он. – А вы один из нас.

– Что вы этим хотите сказать? – невольно сбавил я обороты.

– Только то, что вы, как и все остальные «хорошие парни» из нашей компании не совсем обычный человек.

– Бросьте, это вы можете менять внешность и растворяться в воздухе, я самый что ни есть заурядный…

– Умеющий перемещаться во времени, лечить людей от смертельных болезней наложением рук, соблазнять и делать счастливыми женщин, – договорил он за меня.

– Вы хотите сказать…

– Да, именно, вы не совсем обычный. У вас было много связей с женщинами, хоть одна ваша подруга, кроме жены, забеременела от вас?

– Кажется, нет, но разве это что-нибудь значит? Я знаю своих родителей и предков до десятого колена, со многими встречался лично. Никаких аномальных способностей я у них не замечал, все самые обычные люди!

– Ну, это еще ни о чем не говорит. У Моцарта или Эйнштейна тоже были самые обыкновенные родители.

– По-вашему получается, что я гений? – ехидно поинтересовался я.

– Ну, я бы на вашем месте не стал так понимать мои слова, – дробным смешком рассмеялся он. – Скорее, вы уникум или урод. Такой же, как я, ваша жена или княжна Марья. Согласитесь, обычные люди не читают мысли на расстоянии и летают только во сне, а не наяву.

– Ну, спасибо, уродом мне чувствовать себя даже приятно! – поблагодарил я за лесную оценку.

– Не за что. Здесь дело не ваших амбициях и названии. Просто вы немного не такой как все. Отчего это произошло, я не знаю. Не знает никто. Конечно, не считая Создателя. Вы знаете, что на каждые пятьдесят тысяч новорожденных приходится один со способностями гения? Реализует же их один на двести миллионов. Таких людей как мы с вами, с некоторыми отклонениями от нормы, довольно много, но их очень сложно отыскать. Процент примерно такой же, как и с гениями, – он замолчал и смотрел куда-то мимо меня своими старческими слезящимися глазами. Потом вернулся к разговору.

– Вот вам и вся разгадка этой загадки Полишинеля. Так что ни вам никто ничего не должен, ни вы никому. Каждый из нас сам за себя, и все мы в чем-то вместе, когда пытаемся латать ветхую ткань Бытия.

– Значит, я свободен и от вас, и каких-либо обязательств? – спросил я, начиная понимать, что он, в сущности, прав.

– Пока не совсем. Сначала, нам нужно завершить начатое.

– Убить Магистра?

– Да, и не только его. Молодой князь тоже должен погибнуть.

– Ну, уж он это точно заслужил! Надо же убил всех своих братьев и сестер!

– Дело даже не в этом. Он обладает слишком большими возможностями манипулировать людьми. Вы сами знаете, какие у него гипнотические способности…

– Да уж, таланта ему не занимать, – сказал я.

– Сейчас он находится под контролем наших «плохих парней», – продолжил Инопланетянин, – но это только начало. С Магистром он может справиться без особого труда и тогда использует всю их разветвленную, мощную и богатую организацию. А вы можете представить, что захочет диктовать людям человек, считающий себя гением, знающий жизнь из вредных старых книг и проживший без общения с людьми всю свою жизнь?

Это я, зная Урусова, представлял вполне реально. От глупого царя еще можно спрятаться, а от сумасшедшего «уникума» укрыться будет просто нереально.

– Вся история человечества связана с деятельностью двух-трех десятков людей, – задумчиво сказал старик, – хорошо это или плохо, уже другое дело. Будда, Христос, Мухаммед, Наполеон, Ленин, Гитлер…

Он замолчал и смотрел куда-то поверх моей головы, потом улыбнулся.

– Лишний сумасшедший гений будет просто избыточен и пагубен для России. А дальше думайте сами…

– И что мне нужно делать? – помедлив, спросил я.

Я подумал, что старик начнет меня инструктировать как вести себя с Магистром, но он сказал совсем другое.

– Первым делом спасти самого себя от неминуемой гибели.

Я повернулся к нему с вопросом в глазах.

– Вы решили действовать наскоком, без подготовки, и проиграли, – продолжил он. А вам нужно было тщательно подготовиться к покушению на молодого князя…

– Это я уже понял, когда встретился сам с собой.

– Но, вы не знаете главного. Тогда на ночной улице вы с княжной Марьей не смогли противостоять ни мощи ордена, ни магнетическим силам Урусова. Если вы хотите их победить, вам нужно хорошо готовиться и тренироваться. Все это серьезнее чем вы думаете.

Я согласно кивнул, вспоминая, как меня трясло, и по сабле летели в землю голубые молнии.

– Вам подготовленному, а не вам тому, и можно будет довершить начатое: поднять выпавший из своей ослабевшей руки меч и кончить дело.

– Но как же я смогу встретиться сам с собой? От этого не случится ядерного взрыва?

– Нет, не случится, – без тени улыбки, ответил он. – К тому времени как вы тогда упали, это уже были не вы, а совсем другой человек. То же самое, касается и вашей спутницы. Вам придется вернуться на тоже место и окончить свою работу.

– А…, – начал я новый вопрос, но Инопланетянин не дал мне его задать.

– Меня расспрашивать бесполезно, я сам многого не понимаю. Я могу только посоветовать, что вам нужно делать в той непростой ситуации.

– Хорошо. Предположим, я вас послушаюсь и спасу и сам себя и, – я развел руки далеко в стороны, – Россию, человечество. Что дальше?

– Ничего. После этого можете делать что угодно. Хотите, поезжайте в Завидово и отдохните в имении жены, она туда непременно приедет и вы, наконец, встретитесь. Если вам больше по душе активный отдых, можете принять участие в войне против Наполеона или в каком-нибудь другом военном конфликте. А когда надоест бездельничать, дело для вас всегда найдется.

– Опять что-нибудь запредельное, от чего нельзя отказаться? – усмехнувшись, спросил я.

– Это как вам самому захочется. Можно будет отправиться в Южную Америку и не дать конкистадорам перебить всех американских индейцев, или помочь супердержавам разрешить Карибский кризис. Мало ли дел на земле!

Глава 21

– Какой же я была дурой! – сказала Маша, наблюдая как две фигурки медленно идут по заснеженной дороге. – Черный плащ зимой! Меня за версту видно!

– Сейчас только и время заниматься самобичеванием, – пробормотал я, – приготовься, скоро наш выход!

Теперь мы с ней были одной командой не только по названию и понимали друг друга без лишних слов. Я чувствовал, как княжна нервничает и пытается сама себя отвлечь и успокоить.

– Все будет в порядке, – сказал я, – мы ведь на тренировках проделывали все десятки раз!

– Легко тебе говорить, а я барышня благородная, нежная, – невесело, отшутилась княжна. – Неужели я когда-нибудь снова буду нежиться на пуховой перине, и меня будут одевать, и раздевать дворовые девушки!

– Чем тебе не нравится, когда я тебя раздеваю? – машинально сострил я, наблюдая, как фигурки на дороге остановились, и в руке у мужчины словно загорелся голубой фонарик с коротким лучом – то начала искриться сабля.

– Так ведь ты только раздевать любишь, а барышням больше нравится одеваться! – ответила она, не сводя глаз с дороги.

– Не отвлекайся, – попросил я. – Смотри, они уже еле идут…

Мы долго репетировали финальную часть разыгрывающегося спектакля. На тренировках все получалось, слажено и быстро. Казалось, никаких неожиданностей возникнуть не должно, но внутри все равно холодел комочек страха. Слишком все это было необычно и нематериально.

Сладкая парочка опять побрела вперед. Смотреть на себя со стороны оказалось не слишком приятно, на героя почему-то я не походил.

– Пора? – тихо спросила княжна.

– Рано, они сначала должны остановиться. Вспомни, как все тогда было.

– А если я не долечу и упаду?

Вопрос был хороший, вот только ответ на него получался не совсем оптимистичный, но я ответил как надо:

– Ты не упадешь, весь удар придется на меня, и у тебя будет не меньше минуты.

– Вдруг он все-таки успеет меня загипнотизировать?

– Не успеет и помни, все зависит только от тебя.

Я вполне был уверен в силе духа и стойкости Маши. Мы уже давно были вместе, и я мог убедиться, что воля у нее просто железная. Окажись она на месте брата, не уверен, что с ней можно было бы так просто совладать. Думаю, нам просто повезло, что не у нее, а у князя Ивана оказался разрушительный дар.

– Ты думаешь, у нас все получится? – все-таки спросила она, видимо, отдавая дань своей мнимой женской слабости.

– Пора! Начинаем! – сказал я, и бросился по дороге к двум застывшим на месте фигуркам.

Пробежать мне нужно было метров триста. Главная задача, успеть перехватить саблю из обессиленных рук «альтер эго». Мощное психотропное воздействие давало нам совсем небольшой резерв времени. Если мы не сможем уложиться в минуту, битва будет проиграна со всем вытекающими последствиями. Князь нас просто загипнотизирует и уничтожит, превратит в послушных баранов, готовых с радостью выполнить любой его приказ.

Я бежал эти триста метров так, будто участвовал в мировом розыгрыше по спринтерскому бегу. Искать Машу взглядом было некогда, каждый из нас решал свою задачу. Тот Крылов стоял, скорчившись, упираясь концом клинка в дорогу, мне показалось, что только сабля его удерживает на ногах. Я замер наготове и ждал когда, он выпустит ее из руки, чтобы успеть перехватить, не дотрагиваясь до него самого. Секунды, отпущенные на операцию, кончались. Меня уже начало «колбасить». Наконец, «альтер эго» начал валиться набок. Я протянул руку и не дал сабле упасть.

Именно в этот самый момент раздался раскатистый грохот. Изба озарилась красными всполохами и начала разлетаться по сторонам. Прежде чем до меня долетели осколки, в тело ударила взрывная волна, и я почувствовал, как поднимаюсь в воздух. Ослепший и оглохший, я с лета врезался в сугроб на обочине и окончательно перестал что-либо видеть и чувствовать.

Беспокойство за княжну заставило меня собраться, выползти из снежной кучи и встать на ноги. Смахнув с лица снег, сквозь пелену плывущую в глазах, я разглядел дымящиеся, разбросанные на месте избы, бревна. Пожар еще не начался, но в нескольких местах завала уже курились подозрительные дымки. Никаких людей ни живых, ни мертвых я не увидел, вскочил и, шатаясь, побрел искать исчезнувшую Машу. Однако разобрать что-либо в этой мешанине обломков, было просто нереально.

Я прикинул, куда она могла улететь, и заковылял в нужном направлении. Уже миновав место взрыва, заметил, что впереди, на чистом месте, в полусотне метрах от взорванной избы стоит какой-то человек. Его силуэт никак не походил на женский, человек был много крупнее Маши и значительно выше ростом. Кто это я не знал, появления неизвестных участников в сценарии действия не предусматривалось. Выбирать мне не приходилось, раздумывать было некогда, и я опять двинулся вперед.

Постепенно серая пелена в глазах рассеивалась, и видеть я стал немного четче. Человек стоял на месте и раскачивался из стороны в сторону. Когда я подошел к нему совсем близко, сомнений кто это, больше не осталось. Великий тенор стоял ко мне спиной и держал в опущенной вдоль бедра руке пистолет. Перед ним на снегу, широко раскинув в стороны руки, лежала Маша Урусова. Она была мертва или без сознания.

Я остановился, укрепился на ногах, заставил себя сосредоточиться и поднять клинок. Бить противника в спину, против моих правил, но на этот раз я решил им не следовать. Разговаривать с магистром было не о чем. Я заранее знал, что он может сказать, и слушать его прогнозируемую ахинею мне было неинтересно.

Мне осталось дойти до него всего четыре-пять шагов, но сделать их оказалось неимоверно трудно. Тот же стоял в прежней позе и продолжал раскачиваться на месте, как будто под ним была шаткая палуба корабля. Я чувствовал, как вымотан, обессилен и оглушен.

Чтобы заставить себя до него дойти и навсегда покончить с этой проблемой, нужно было сделать над собой сверх усилие, но как раз на это, меня и не хватало. Между тем магистр начал поднимать пистолет. В кого он собирается выстрелить, я понял и вяло порадовался, что Маша оказывается жива. Мне казалось, что тенор пребывает примерно в равном со мной положении. Руку он поднимал очень медленно и не переставал качаться.

– Эй! – крикнул я и с трудом, сквозь заложенные уши сам себя услышал. – Эй, Вий, – повторил я и сделал небольшой шаг вперед.

Магистр начал очень медленно поворачиваться в мою сторону. Я еще раз заставил себя переставить ноги и продвинулся к нему чуть ближе. Теперь нас разделяли всего три короткие шага. Уже можно было дотянуться до его спины концом клинка. И тут я увидел его совершенно черное лицо с неестественными белыми глазами. Они смотрели поверх меня на развалины дома и, возможно, на взорванную как и он жизнь.

– Какой великий артист погибает! – невнятно произнес он черными губами, вместе с клубами красно-белой пены выталкивая слова изо рта. Потом он глаза его погасли и он начал опускаться на землю.

– И здесь у них сплошной плагиат, – подумал я.

Я проводил взглядом отлетевшую душу великого тенора, обошел его бесформенное тело и опустился на снег рядом с княжной Марьей.