Пятеро, мечтавшие получить могущество и славу, пошли на корм Чжан. Выносливого воина нелегко убить одним укусом. Если бы у этих пятерых хватило мудрости вернуться назад и переждать короткий день в свинарнике, то за ночь яд бы рассосался. Но они упрямо ползли по грязи к золотым воротам.
Убедившись, что добыча ослаблена, Чжан посылала очередного солдата. Чжан никогда не дожидалась, пока у жертвы остановится сердце. Некоторые мужчины умирали не сразу. Они визжали и плакали, хотя и не чувствовали боли. Нелегко оставаться спокойным, когда тебя пожирают заживо. Один кричал особенно долго. Он принадлежал к роду воинов Шаолиня и обладал искусством замедлять сердце и останавливать кровь. Он долго готовился к посвящению, осваивал боевые искусства и древние трактаты. Он поклялся настоятелю своего храма, что раздобудет Красных драконов. На самом деле монахом двигало не стремление избавить окрестные земли от набегов врага, а желание возвыситься до сана Настоятеля. Как и другие, он ошибочно полагал, что Храм Девяти Сердец любит сильных и холодных рассудком. Он верил, что меткий глаз и крепкая рука решат все вопросы. Ему в голову не пришло накормить вонючих свиней и убрать за ними навоз.
Он слишком спешил получить драконов.
Невзирая на три укуса, он продолжал ползти, подтягиваясь на единственной сохранившей подвижность руке. У золотых ворот стояли монахи и послушники, они видели мучения кандидата, но никто не пришел ему на помощь.
Солдаты Чжан не могли укусить монаха еще раз, поскольку он потерял сознание, кладовщики уже начали свою работу, и королева отозвала уцелевших солдат назад. Но потом человек очнулся и пополз.
Монах сумел добраться до нижней ступени ворот. Поскольку он полз на левом боку, то к этому моменту у него уже не было левой ноги, левой руки ниже локтя, а тропа стала красной от крови.
В последнем усилии он приподнял голову, и садовники увидели наполовину голый череп.
Когда Чжан закончила свой завтрак, один из послушников спустился с крыльца, подобрал багуа и с поклоном передал его Двуликому Настоятелю Гоа.
Из шестерых только один человек сделал всё правильно, достигнув ограды сада. Это произошло давно, указанный человек не стремился покинуть Орден. Он родился в Храме и стал послушником в одиннадцать лет. Затем он стал монахом, пройдя все ступени посвящения. Если бы Чжан обладала способностью сравнивать, она бы заметила некоторое сходство. Тот человек, занимавший сейчас должность Настоятеля, был чем-то похож на сегодняшнего гостя. Внешне они были очень разными, но Чжан не пользовалась глазами. Она чувствовала в обоих силу, оттого долго не решалась напасть. Как любой хищник, она была предназначена для истребления слабых и больных. Человек, которого братия называла Двуликий Гоа, родился с чудовищными отклонениями, но уродство делало его еще более упорным и стойким.
Тот, кто пришел сегодня, еще меньше походил на больную овечку.
Этот долго бродил вниз и вверх по горе и катал впереди себя тачку, но Чжан не привыкла нападать так рано. К тому же вчера прошел сильный ливень, и колония стремилась уйти поглубже. Личинки-солдаты спокойно переносили влагу, но становились беспомощны в бурных потоках воды. Потом разведчики донесли, что глупый человек угомонился. Его укусили, но человек, как назло, не упал на траву, а сумел укрыться на камнях.
Если бы Чжан умела испытывать досаду, она бы выругалась. Но единственным чувством, двигавшим колонией уже много лет, был голод. Чжан пустила еще несколько солдат, но человек так и не появился. Зато со стороны сада отворилась калитка, и выбежали на пастбище свиньи.
Разведчики растерялись. Они наперебой кинулись докладывать о нескольких возникших целях. Королева заметалась, не в силах разорвать ядро. Наконец, солдаты обездвижили самого хилого подсвинка, и начался долгожданный пир. Почуяв кровь, бестолковые животные принялись метаться вдоль заборов. Они норовили вернуться в свои домики, но человек не впустил их обратно. Ушло много времени, прежде чем слугам королевы удалось уложить двух оставшихся поросят. К тому моменту, когда от них осталось лишь несколько костей и обрывки шерсти, человек выгнал на луг еще двоих свиней.
Чжан была сыта, но инстинкт заставлял ее продолжать охоту. Кладовщики и солдаты еле шевелились, набив брюшки до отказа. Даже разведчики, которым обычно доставались самые крохи, и те обожрались, потеряв всякую способность к охоте. Теперь Чжан хотела спать и собиралась уйти на несколько метров в глубину, чтобы королева могла отложить в брюшки нянек новые яйца.
Разведчики сообщили, что на лугу появилось еще одно животное. Инстинкт хищника кричал, что надо атаковать, но сил на атаку уже не осталось. Впервые в истории колонии Чжан не сумела доесть свой завтрак. Это тоже было неправильно, потому что другой инстинкт призывал оставить место трапезы в чистоте. А потом на тропе показался человек. В нем сохранялось достаточно яда, а на коже не было ни капли керосина. Человек был легкой добычей, он с трудом передвигался, волоча за собой парализованную ногу. Чжан слышала дрожание почвы, но ничего не могла поделать.
Человек доковылял до подножия холма и стал для нее недосягаем. Он долго лежал на камнях, а затем поднялся и, покачиваясь, пошел в гору. Когда подсолнухи развернулись на запад, упрямец достиг золотых ворот сада.
Там его ждал двуликий Настоятель Гоа.
13. ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА ГОА
– Ба, знакомые все лица! - сказал Артур, не очень надеясь, что его поймут. Он не знал, имеет ли смысл здороваться второй раз, но на всякий случай поклонился.
Перед ним на клумбе сидел тот самый длиннорукий мутант в зеленой юбке, с двумя золотыми масками на голове, что угощал кандидата жареной лисицей. Мутант приподнял одну клешню и щелкнул пальцами. Из кустов выпорхнул послушник в синем балахоне и поставил перед Ковалем чашку с дурно пахнущим отваром. Двуликий мяукнул и дважды кивнул. Заходящее солнце, вспыхнув, отразилось от его золоченого лба. Артур, не дожидаясь приглашения, присел напротив. Он предпринял безнадежную попытку отыскать взглядом проводника, но коварный гном куда-то подевался.
Двуликий произнес длинную фразу и хихикнул, указывая на чашку. Коваль прикинул, что хуже уже не будет, и сделал три больших глотка. Оказалось даже приятнее, чем он мог предположить, и эффект превзошел все ожидания. Дышать стало легче, восстановилась прежняя острота зрения, к ноге постепенно начала возвращаться чувствительность.
Он осторожно осмотрелся. Пейзаж сменился так, словно Артур угодил из одной сказки в другую. За спиной поднимались изящные золоченые столбики с перекрытием, стилизованным под черепичную крышу пагоды. В проеме ворот позвякивали колокольцы и качались бумажные фонари. Сад огибала высокая ограда из плотно пригнанных стволов бамбука. Песчаные и гравийные дорожки затейливо изгибались среди пышных цветочных клумб. Фигурно остриженные деревца и кустарники изображали животных. По дорожкам, среди белого песка, были выложены правильные узоры из цветных камешков. Воздух еле заметно дрожал от испарений; над цветником струились насыщенные ароматы, как в закрытой оранжерее. Наверное, тут благоухало не меньше сотни сортов роз. Сквозь дымок курильниц Артур видел ажурные беседки, сплошь увитые розовыми побегами. За роскошными кустами угадывались еще одни ворота, намного выше тех, через которые он заполз.
"Да, заполз, как раздавленная жаба…"
Он совершенно не чувствовал себя способным драться с кем бы то ни было. Но, судя по всему, очень скоро придется воспользоваться подарочком Минь.
Его окружало не менее пяти человек. На сей раз, слава Создателю, это были самые обычные люди. Они дышали, они производили шум, ступая босыми ногами по траве, они сглатывали слюну, предвкушая охоту.
Улыбающаяся маска еще раз церемонно кивнула. Затем Двуликий закинул бесконечную руку за спину, пошуровал там и извлек на свет высокий бронзовый кувшин с крышкой. Он поставил кувшин на гравийную дорожку и выдал очередную порцию мяукающих звуков. Всем своим видом он выражал уважение и сочувствие несчастному виду гостя.
Кувшин Артуру сразу не понравился. Еще меньше понравился, чем пятеро мужчин, что прятались за оградой и клумбами. Следовало отметить, что прятались они превосходно. Артур подумал, что даже будь у него с собой метательные ножи, он бы вряд ли попал хоть в кого-нибудь. Он совсем позабыл, что находится в гостях у Хранителей.
Двуликий свистнул. Мальчишка в синем балахоне церемонно поклонился хозяину и принялся сдирать ножом крышку с кувшина. Крышка была залита чем-то густым, вроде смолы или сургуча. Мальчишка зажал сосуд между коленями, просунув лезвие в щель.
Краем глаза Коваль уловил полуголую фигуру, промелькнувшую между кустами. Еще один человек полз вдоль ограды, скрываясь за фигурным парапетом. Артур уже чувствовал пальцы стопы и мог бы, наверное, постоять за себя. Он вылил в рот остатки жидкости. Варево сильно смахивало на рябиновую настойку с отчетливым привкусом резины. Чувствительность в ноге почти восстановилась, зато заболели все прежние царапины.
– Почтенный Настоятель Гоа предлагает тебе оспорить право на содержимое сосуда. Настоятель проявляет уважение к упорству и доброте, поэтому тебя не убили сразу, пока ты был болен.
Артур не сразу понял, откуда доносится голос, но потом поднял глаза вверх и увидел знакомое личико бурята. Толмач непринужденно сидел на корточках на самом верху ворот и перекидывал из руки в руку садовые грабли. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не совсем обычные грабли. Длина зубьев достигала пятнадцати сантиметров, и все они были заточены, как кинжалы.
Из-за кустика слева бесшумно выступил лысый широкоплечий мужик с толстым багром. На одном конце багра поблескивало широкое изогнутое лезвие, на другом - торчал набалдашник в виде птичьей головы. Лицо мужика закрывала черная маска с рогами и выдающейся вперед бычьей мордой.
– Почтенный Настоятель Гоа считает, что ты поступал справедливо, поэтому тебе предлагается справедливый бой! - Бурят мягко соскочил с ворот, скинул верхнее платье и остался в коротких кожаных шароварах. Его смуглое тело казалось свитым из стальных канатов, спину покрывала паутина шрамов.
"Час от часу не легче! Не грохнули из уважения, так прикончат ради справедливости…"
Мальчик в синем сколупнул, наконец, плотную крышку и с поклоном отполз под кустик. На его месте тут же возник еще один монах, такой же крепыш, как тот, что махал багром. В руках у этого очутились два коротких обоюдоострых меча, а на физиономии - маска улыбающегося тигра. Тигр поклонился Настоятелю и присел на корточки в метре от кувшина. Из его сандалий торчали вперед изогнутые кинжалы.
"Номер третий. Где-то прячутся еще двое…"
– Загляни в сосуд, - перевел бурят и крутанул грабли вокруг локтя, словно это была легкая тросточка.
Артур встал, покачал головой и сразу же заметил четвертого. Тот лежал плашмя за розовым кустом, буквально в трех шагах, и сжимал здоровенные вилы. Вокруг на пять метров расстилался ровный газон, и было совершенно непонятно, как китаец сумел подобраться, оставшись незамеченным. Артур в очередной раз позавидовал ловкости аборигенов. Он снова упустил из виду, что имеет дело не с темными крестьянами, а с членами колдовской секты, профессиональными Клинками.
Еще не заглянув в кувшин, Коваль по запаху определил его содержимое. Двуликий не обманул. Судя по настрою вооруженных подручных, справедливость он понимал по-своему, но лгать не собирался. На дне плотной массой копошились розовые черви. Они ничем пока не походили на своего взрослого собрата, который прилетал на Байкал, но разило от них точно так же. Черви не достигали в длину и десяти сантиметров. Их крылья находились в зачаточном состоянии, глаза походили на бугорки, затянутые пленкой, а раздвоенные хвостики трепетали, как у болотных головастиков. Определить, сколько их в кувшине, не представлялось возможным. Розовая масса постоянно перемещалась, точно клубок опарышей.
Стоило Ковалю заглянуть в кувшин, как милые головастики прекратили броуновское движение и разом задрали безглазые головки вверх. Раздался пронзительный писк, от которого у Артура заныла челюсть. Ощущение было такое, словно на самых высоких оборотах заработала бормашина и тонкий бор воткнулся в нерв больного зуба. От будущих крылатых кошмаров исходила волна такой жгучей ненависти, что Артур невольно отшатнулся.
Раздался дружный хохот монахов. Мальчишка выхватил кувшин, передал хозяину. Гоа недовольно хлопнул ладонью, и все заткнулись, внимая старшему.
Артур затаил дыхание. Впервые он так близко соприкоснулся с сокровенными тайнами Хранителей. Про то, как выращивают драконов подручные Прохора, он знал в самых общих чертах, но, насколько мог судить, технологии разительно отличались. Каждого нового питомца уральские мастера готовили по "индивидуальному проекту". Здесь же он столкнулся с чем-то новым, словно заглянул за порог дозволенного. Не могли естественным путем рождаться на планете такие животные… Не могли, но рождались и вырастали. Провожая глазами кувшин, Артур подумал, что Лева Свирский был прав.
В мир вернулись малолюдные времена и вернули древние легенды. Волшебство… Настоящее волшебство. Это слово навязло в зубах и никак не хотело его отпускать. Очень легко было объяснить всё происходящее волшебными чарами, но мозг европейца изо всех сил противился очевидному.
– Ты, мирный человек, надеялся на бесплатную дружбу летучих червей, - нараспев произнес Двуликий. - Но бесплатной дружбы не бывает. Тебе придется кормить друзей своей кровью, греть их за пазухой в морозы и оберегать от врагов, пока они не станут достаточно сильны. Возможно, тебе придется отдать им гораздо больше, чем немного крови. Если ты не готов к этому, ты вправе отказаться. Обещаю, что ты покинешь Храм живым.
Прежде чем ответить, Артур помедлил. Он оценивал диспозицию, гадая, кто же бросится на него первым. Отрезая путь к отступлению, в воротах появился шестой участник сходки. Этот носил маску медведя и, как истинный медведь, в оружии не очень нуждался. Он носил подпорченную молью шкуру, а в открытых местах весь был обмазан салом. Коваль сразу понял, что если этот паренек его обнимет, можно сразу попрощаться с жизнью. Ни в коем случае нельзя было подпускать его близко. Мало того, "медведя" следовало вырубить в первую очередь…
– Я готов, почтенный Настоятель.
Медведь сделал шаг вперед и хрустнул кулаками. Тигр плавно разогнулся. Заходящее солнце играло на его отполированных "когтях". Человек с боевыми вилами поднялся из-за куста и оказался гигантом под два метра ростом в маске аиста. Амбал с бычьей мордой с такой скоростью раскручивал вокруг туловища багор, что лезвие казалось сплошным белесым кругом. Настоятель Гоа принял из рук послушника кусок сырого мяса и кинул в кувшин.
– Это еще не всё, мирный человек. Иногда друзьям приходится отдавать гораздо больше, чем берешь у них. Если надеешься, что друзья примут смерть, защищая тебя, надо быть готовым… - Гоа помедлил, раскатал в ладонях рисовый шарик и закинул в затылочный рот. - Надо быть готовым отдать им нечто дорогое. И никто не скажет тебе, что именно придется отдать, пока не придет нужный час. Ты еще можешь отказаться, и я сохраню тебе жизнь.
– Я не откажусь!
– Хорошо. - Настоятель хлопнул в ладоши. - Тогда возьми сосуд, если сможешь!
Мальчик подхватил кувшин, заткнул пробкой и припустил к воротам. Не успел Коваль моргнуть, как послушник подтянул подол синей рясы, закинул ногу в подставленную ладонь человека-медведя и взлетел на вершину ворот. Он оставил кувшин на высоте трех метров, спрыгнул с другой стороны и исчез за бамбуковой оградой. Артур не услышал свиста, но успел откатиться в сторону мгновением раньше, чем летевшие ему в спину вилы ударились о землю. Гигант метнул свою оглоблю с такой силой, что острые штыки наполовину ушли в землю. Тигр без толчка и разбега взлетел над землей метра на полтора. Первый удар меча Артур отразил кастетом, а Тигр уже замахивался вторым клинком, вращаясь в воздухе, как волчок.
Артур прыгнул через клумбу; наперерез несся бурят с граблями, с другой стороны стремительно вращал посохом Бык. Гоа лепил рисовые шарики и поочередно кормил оба рта. Медведь надвигался неспешно, как шагающий экскаватор.
Тигр замешкался самую малость. Он никак не ожидал, что соперник вернется к нему обратно, и предоставил возможность позабавиться своим друзьям. Артур сделал вид, что приземлился неловко, начал заваливаться набок, но тут же пружиной скакнул назад. Его мишенью стал не тигр, а длинный в маске аиста, что кинулся за своими вилами. Аист успел выдернуть вилы и поднять их над головой, но на этом его война закончилась. Стальной полумесяц распорол ему бедро и низ брюшины. Тигр летел боком, параллельно земле, выставив вперед ножные лезвия. Артур подкатился под падающего Аиста, вырвал у него из рук древко вил и со всех сил ткнул в живот Медведя. Сандалия Тигра просвистела у Коваля в дюйме от плеча.
Медведь остановился, но ровно на секунду, затем схватился за вилы и легко вырвал их у Артура из рук. Ковалю показалось, что он таранил паровоз, такой сильной получилась отдача. Аист верещал, сложившись пополам, и заливал газон кровью.
Не дожидаясь, пока Медведь ткнет его вилами, Артур помчался вокруг клумбы с мирно жующим Гоа. Бурят развернулся невероятно быстро, обогнал ревущего Быка и молча рванул наперерез. На какое-то время Бык был лишен возможности воспользоваться своим оружием, бурят ему мешал. Краем глаза Артур видел, как Медведь отшвырнул вилы и затрусил следом. Тигр куда-то пропал, это было плохо…
Артур бежал прямо на грабли бурята. Вдруг Бык вырвался вперед, точно ему обещали премию за убийство. Бурят чуть поотстал, изыскивая возможность для замаха: спина партнера ему мешала. В тот момент, когда зубья грабель пошла вниз, Артур провел Быку кастетом хук слева, вложив в бросок все силы, а сам прыгнул вправо.
Лезвия багуа глубоко вонзились в маску. Ноги Быка заплелись; он рухнул на колени, выпустив посох. Тридцатисантиметровый серп на конце дубины продолжал описывать круг и чуть не вспорол живот буряту, это спасло Артуру жизнь. Боец затормозил, парируя удар посоха граблями, и не успел дотянуться до беглеца, который зайцем сиганул в кусты.
Врезавшись в самую гущу розового цветника, Коваль в десяти местах распорол себе грудь и ноги. Свалившись на землю, он несколько секунд оставался в темноте - настолько густо здесь были посажены кусты. Он хватал ртом воздух, восстанавливая дыхание, и думал, что становится староват для подобных игрищ. Долго отдыхать ему не дали: Медведь и Тигр вломились на клумбу с двух сторон. Тигр с рычанием превращал сучья в щепу, а Медведь пер напролом, вырывая кусты с корнем.
Отступая, Коваль ударил Медведя в пах, чудом успел отклониться от меча, нырнул вбок и в сторону. Медведь присел, смешно сжимая колени. Тигр махнул мечом еще раз, но наискось ему бить было несподручно; лезвие завязло в переплетении ветвей.
Второй меч несся горизонтально, срезая всё на своем пути. Десятки бутонов взлетали в воздух и осыпались дождем из лепестков. Артур врезал Медведю по щиколотке, присел, пропустил сталь над головой, встал, попал Тигру по горлу, но недостаточно сильно. Медведь упал на одно колено, почти сразу начал подниматься. Остановить этот танк не было никакой возможности. За стеной зеленых листьев показалась рогатая голова Быка. Он крутил посохом, выкашивая впереди себя полукруг, но, похоже, ничего не видел. С его маски капала кровь.
Артур отпрыгнул назад, рискуя получить от Тигра удар ножным клинком, и угодил-таки в объятия Медведя. Тот опустил беглецу громадную лапищу на плечо и начал сжимать, притягивая к себе. Ковалю показалось, что сейчас вывернется его плечевой сустав; не дожидаясь, пока вторая лапа сомкнётся на горле, он обеими руками взялся за толстые пальцы врага и сломал сразу два. Кости хрустнули, Медведь истошно заорал, размахивая рукой, словно ненароком опустил ее в кипяток.
Посох Быка пронесся в сантиметре от ноги Тигра. Тот подскочил, крича что-то своему обезумевшему товарищу, Артур вырвался от Медведя и всей тяжестью обрушился Тигру на руку, выламывая сустав. Тот уже почти успел освободить меч от веток, но маскарад сыграл с ним злую шутку. Артур зажал под мышкой руку с мечом и надвинул Тигру маску на глаза. В следующие две секунды он успел сделать три точных движения.
Сломал Тигру кисть.
Присел, пропуская над головой багор.
Пока Бык замахивался для второго удара, мечом Тигра ткнул Медведя в шею.
Тигр попытался лягнуть Коваля, но в кустах промахнулся. Медведь хрипел, зажимая фонтанирующую артерию. Артур метался между ними, следя за лезвиями на сандалиях Тигра. Тот бил вслепую, пытаясь здоровой рукой поправить перекошенную маску.
Медведь покачнулся и всей массой начал валиться вперед, подминая под себя кусты. Бык снова вспахал воздух посохом, и снова вхолостую. Артур полоснул Тигра мечом по шее, но промахнулся и только поранил ему плечо. Тут он увидел Быка совсем близко и понял, отчего тот машет посохом впустую. Было удивительно, что Бык вообще жив. Багуа очень глубоко пропорол ему скулу: бычья маска насквозь пропиталась кровью. Кровь капала с черных губ и даже из глазниц; белые розы на окрестных кустах покраснели. Скорее всего, Бык давно ничего не видел и лупил посохом наобум.
Коваль выскочил на дорожку и саблей встретил грабли бурята.
Тот всё это время терпеливо поджидал снаружи.
Несколько мгновений они молча пыхтели, не желая уступать, затем бурят крутанул своим оружием, и скользкая от пота рукоятка вырвалась у Артура из рук. Меч взлетел вверх, вращаясь, как бумеранг. Бурят осклабился, перебросил грабли за спину и нанес скользящий удар слева, проворачиваясь на пятке. Артур догадался прыгнуть ему навстречу и получил в бок ощутимый шлепок древком. Оба не удержались на ногах и упали.
Толмач вскочил первым. На замах у него не оставалось времени. Вместо этого он упер древко в землю и крутанулся вокруг него, как завзятая стриптизерша вокруг столба. Две пятки летели Артуру в лицо, он отвернулся, подставляя руку. Всё равно удар получился такой силы, что Коваль не удержался на ногах. Бурят, казалось, оттолкнулся от воздуха и снова выкинул ноги вперед.
Но в этот раз Артур его ждал и, лежа на спине, подставил скрещенные руки. Голень толмача угодила в захват, он упал на руки, но продолжал со всех сил лупить второй ногой.
Коваль перехватил бурята за затылок и дважды шмякнул его рожей в землю. Больше не успел, сам откатился в сторону, проехавшись щекой по острым камешкам, потому что из зарослей, подвывая и раскачиваясь, выпал Тигр. Его левая рука висела, как плеть, но второй меч он сохранил и оставался еще весьма опасным. Бурят вскочил, как ванька-встанька, выплюнул два зуба и пошел на Артура, легко перебрасывая грабли из руки в руку.
Ковалю показалось удивительным, что человек, направленный ему в качестве проводника и переводчика, так упорно стремится его убить. Впрочем, сын байкальской тайги вел себя не так, как остальные. Он скорее не сражался, а готовился исполнить роль палача или добить раненого. Артур отдавал ему должное: парень был выносливее всех остальных.
Артур поднялся на ноги, боясь глубоко вдохнуть. Ему казалось, что от последнего удара в бок могли быть сломаны ребра. Он отступал между прекрасных благоухающих цветов и внутренним зрением обшаривал сад в поисках врагов.
Аист был жив, но потерял слишком много крови. Он лежал в почерневшей траве и подергивал ногой, как огромный раздавленный кузнечик.
Быку оставалось жить несколько минут, если срочно не сделать перевязку. Медведь умер.
Бурят неторопливо надвигался, поигрывая граблями, как хворостинкой. Тигр тащился за Артуром следом, но это был уже не противник. Спустя минуту он упал и больше не поднялся.
Отступая, Артур подобрал вилы Аиста, но сразу убедился, что не сумеет с ними справиться. Древко было такого диаметра, что не помещалось в ладони. Кастет искать было некогда. Оставалось каким-то образом вернуться в кусты и поискать там багор, но бурят моментально пресек поползновения Артура. Он неодолимо теснил Коваля к воротам, где в спокойном одиночестве ужинал Настоятель Гоа.
Артур делал шаг влево, и противник плавно смещался влево. Артур попытался обмануть толмача, вызвать его на долгий бег по большому кругу, рассчитывая рано или поздно прорваться к сабле или багру, но ничего не получалось.
Парень вытирал кровь с разбитого рта, помахивал граблями и угадывал каждое обманное движение. Артуру пришло в голову, что он сильно переоценил остальных помощников Двуликого. Пожалуй, тут был только один профессионал. До встречи с таким соперником Ковалю не пришло бы на ум, что можно так виртуозно пользоваться садовым инструментом. Переводчик теснил Артура к воротам, словно подначивая забраться наверх и взять кувшин. Он ставил блоки, производил угрожающие выпады, но не делал попыток сблизиться: видимо, не хотел убивать врага слишком просто. Или не хотел потерять оставшиеся зубы. И тут Артур увидел в траве свой кастет. Наверное, Бык отшвырнул его после того, как вытащил из щеки. Для того чтобы подобрать багуа, Артуру пришлось сделать три шага вперед. Бурят не сразу сообразил, в чем дело, а когда понял, спокойствие впервые изменило ему. Парень сплюнул и выругался. Артур засмеялся и показал язык, хотя чувствовал, что еле стоит на ногах.
Они по-прежнему не были вооружены одинаково, но ситуация изменилась.
Коваль спиной отступал к выходу из сада, пока не оказался в тени ворот. И речи не могло быть о том, чтобы взобраться по гладкому трехметровому столбу. Между ним и парнем с граблями оставалось не больше шести метров; бурят перекидывал оружие в руках, не спуская с противника глаз. Мирно жующий настоятель был еще ближе. Кувшин с червями стоял на перекладине ворот.
И тогда Артур сделал то, что еще недавно показалось бы ему постыдным. Он напал на безоружного человека. Этот человек считал справедливым впятером навалиться на одного, поэтому Артур не слишком мучился угрызениями совести.
Бурят вскрикнул, рванулся к ним, но опоздал. А спустя секунду его грабли оказались бесполезны. Настоятель Гоа не сопротивлялся, хотя мог воспользоваться своими длиннющими руками. Коваль подскочил к нему сбоку, обнял за голову и приложил острие кастета к горлу.
– Нет! - сказал бурят. - Отпусти его!
– Брось палку! - приказал Коваль. - Не то я его прирежу!
Заднее лицо Гоа что-то невнятно пробурчало под маской. Настоятель продолжал сидеть ровно, не делая попыток защититься. Толмач быстро и жалобно залепетал на китайском. Гоа как-то странно забулькал, и Артур понял, что он так смеется.
– Почтенный Настоятель говорит, что ты победил, - бурят отшвырнул грабли. - Отпусти его, и можешь забрать сосуд.
– Нет, родимый, так не пойдет! - усмехнулся Артур. Ему очень хотелось перерезать почтенному Настоятелю сонную артерию. - Полезай на ворота и принеси мне кувшин. Живо, а не то я передумаю!
Поминутно оглядываясь, парень поплелся выполнять приказ.
– Теперь подбери грабли и кинь их за забор! А сам отойди. Дальше, еще дальше!! Теперь ложись лицом вниз! Вот так…
Коваль отпустил Двуликого и боком отпрыгнул назад. На шее Гоа остались кровоточащие царапины. Настоятель произнес длинную тираду, захихикал и принялся вдруг расстегивать ремешки своих масок.
Кувшин оказался пуст.
Ну конечно, пока шла драка, мальчишка сто раз успел бы его подменить! Артур не знал, что ему делать. Он озирался, сжимая в руке кувшин, и чувствовал, что его в очередной раз зло разыграли. Настоятель снял переднюю маску. Под маской оказались правильные черты лица, тонкие губы и седые кустики бровей над внимательными черными глазами. Гоа открыл рот и показал Артуру тонкую трубочку, зажатую между зубов. Затем он поднял правую ладонь и сложил пальцы щепоткой, будто собирался солить пищу. После этого Гоа отвернулся. А Коваль вдруг понял, что больше не контролирует свой организм.
Сердце стучало, легкие работали, он стоял на ногах, но превратился в тряпичную марионетку. Впервые в жизни Артур испытал столь острое ощущение бессилия. Его конечностями управлял кто-то другой, хотя разум оставался ясным. Всё, чему учил Бердер, оказалось ненужным.
Артур с изумлением наблюдал, как его собственная левая рука поставила кувшин, а правая, с зажатым в кулаке кастетом, начала подниматься вверх. Медленно, но неотвратимо зазубренные рога полумесяцев провели две дорожки по груди и достигли кадыка.
Ноги подогнулись. Он упал на колени.
Настоятель Гоа отвернулся, о чем-то оживленно беседуя с послушником.
Лезвия проткнули кожу.
Коваль убивал себя и не мог даже позвать на помощь. Ему казалось, что он кричит, но губы оставались плотно сжатыми. Изо рта не вырывалось ни звука. Он чувствовал, как со лба градом сыплется пот, как сердце отбивает сотню ударов в минуту, как холодная сталь подбирается к трахее. Спина словно окостенела: он не мог отодвинуть шею даже на сантиметр.
Всё закончилось так же внезапно, как началось. Багуа выпал и воткнулся в песок. Президент хватал ртом воздух и растирал окровавленное горло.
– Почтенный Настоятель говорит, что может в любой момент убить тебя… - переводил бурят. - Он говорит, что люди в масках, с которыми ты дрался, не были служителями Храма. Они разбойники, приговоренные Комитетом Гоминьдана к смерти. Четыре года они жили в Храме, ожидая, пока свершится правосудие…
"Сколько же соискателей они успели загубить?.."
– …Почтенный Настоятель говорит: мирный человек доказал, что сумеет защитить своих друзей. Но ты не можешь взять чужих червей, ты должен вырастить своих.
Бурят, не спрашивая разрешения, поднялся и подошел на поклон к начальству. Гоа потрепал его по макушке, хлопнул в ладоши. Словно из-под земли вырос мальчишка с точно таким же кувшином.
– Опусти туда руку, мирный человек! - забулькал Двуликий. - Ты будешь каждый вечер кормить их своей кровью, друзья будут причинять тебе боль. Ты будешь терпеть, пока они не полюбят тебя и не подрастут для другой пищи…
– А если… если они меня никогда не полюбят? - хрипло спросил Коваль, заглядывая в кувшин. Шею саднило, но он не решался попросить о перевязке.
