Его тайные желания

– Месье Тревельян, вы должны...

– Я должен, – тихим шепотом произнес он и в следующий момент завладел моим ртом.

Его губы были теплыми и упругими, и я подчинилась их требованиям. Он застонал, крепче прижался своей твердыней к моей женственности и стал ласкать ее через тонкую ткань моего халата. Его язык соблазнительно ласкал мой, заставляя меня стонать от этой возбуждающей ласки. Страсть и желание разлились по всем клеточкам моего тела. Я с жаром ответила на его поцелуй. Он перекатился на спину, увлекая меня за собой, так что я оказалась сверху.

Его руки скользнули под мой халат, я выгнула спину, давая ему доступ к грудям. Он накрыл их ладонями, прикасаясь пальцами к чувствительным соскам, разливая всплески сладострастных ощущений внутри, которые сосредоточивались в том месте, где его возбужденное мужское начало ритмично прижималось ко мне, Я обхватила его за волосы и прижалась к нему ртом в полном экстазе.

Мои пальцы ощутили теплую жидкость. Подняв руку, я увидела кровь.

– Что это! – воскликнула я, скатываясь с него.

– Возвращайтесь назад, – простонал он.

– У вас кровь!

– Да, но я умираю в другом месте.

Я встала на колени, но не могла рассмотреть рану из-за черных волос, но, в общем, определила, в каком месте он ранен. Я приложила край своего халата к его к голове, он застонал. Какой мужчина способен совершить любовный акт с женщиной, будучи раненным? «Совершенно безрассудный мужчина!» – воскликнул мой разум. «Страстный мужчина», – тихо шепнуло мое сердце. Когда кровь просочилась сквозь шелк к моим пальцам, я заволновалась.

– Оставайтесь здесь. Я принесу бинты и пошлю за доктором.

– Нет! – Он схватил меня за руку. – Я чувствую себя прекрасно. Я знаю, что делать.

– Но...

– Я некоторое время изучал медицину. Поверьте, со мной ничего серьезного, все будет в порядке, а вот вашей репутации это может повредить. – Взяв край моего халата, он прижал его плотнее к голове и сел.

Я встала, стянув с себя халат, чтобы использовать его как компресс. Он покачнулся, когда садился, и я схватила его за руку, чтобы поддержать.

– Похоже, я не настолько крепко держусь на ногах, как думал, – пробормотал он. – Ваша страсть ослабила меня.

– Будьте серьезны. Это нешуточное дело. Я ранила вас.

– Поверьте, эта шишка менее болезненна, чем сон в комнате под вами, когда представляешь вас лежащей в кровати надо мной, слышишь ваши шаги по комнате в поздний час. Вот это действительно болезненно.

– Вы мелете вздор. Возможно, вы пострадали гораздо сильнее, чем думаете. У вас кружится голова? Вы хотите пить?

– Нет. Я дал зарок не пить спиртное. Если я отправлюсь к себе в комнату, я побеспокою вас просьбой о том, чтобы вы принесли таз с водой.

– Я принесу вам воду и бинты, чтобы наложить повязку на рану, и мазь. Она избавит вас от жжения и поможет заживлению.

– Я сам справлюсь со своей раной. Если вас увидят в моей комнате среди ночи, у вас будут неприятности.

– Вздор! Я виновата в том, что у вас рана, и не успокоюсь до тех пор, пока не осмотрю ее. А если вы не позволите оказать вам помощь, я разбужу папашу Джона и пошлю за доктором.

Несмотря на сумрак, я могла видеть, как он пожирал меня взглядом, вновь пробуждая жар, который полыхал в нас обоих.

– Извините, если обидел вас, однако нисколько не жалею, что касался вас, – прошептал он.

– Я тоже, – сказала я, чувствуя, что у меня пересыхает во рту.

Я услышала в его голосе желание, оно не покидало и меня в течение всего времени, пока я помогала ему добраться до комнаты. Стараясь не шуметь, я поспешила к себе, надела плотный халат, взяла мазь, бинты и воду. Я чувствовала, как бешено бьется мой пульс, и понимала, что переступаю безопасные границы.

Мистер Тревельян оставил дверь приоткрытой. Он сидел возле своей неразобранной кровати на деревянном стульчике для ног перед зеркалом, пытаясь разглядеть рану. Я поставила тазик с водой, положила мазь и бинты на покрывало, стараясь не обращать внимания на напряжение между нами, однако это плохо получалось. Он держал у головы мой халат и слегка водил пальцем по его шелковистой ткани. Сладостные волны разлились по моему телу. Я закрыла дверь его комнаты.

Если я кое-что надела на себя, то он, наоборот, был полуодет. С наброшенным на широкие плечи полотенцем и в одних брюках. Красивая фигура с развитой мускулатурой не нуждалась в таких предметах цивилизации, как костюм и жилет. Черные волосы с груди спускались в виде треугольника к запретной линии. Я встретилась с его горящим взглядом, чувствуя себя так, словно находилась в эпицентре жестокой схватки между дьяволом и правилами приличия. Я знала, что, если дотронусь до него и приласкаю его мощные плечи, мы снова окажемся в той же позиции, от которой ушли в гостиной.

Но все-таки я едва знала этого мужчину, и случайные опасения и подозрения терзали меня. Кроме того, мне хотелось знать, почему он был так сдержан и даже холоден вечером? Я отвернулась, приготовила бинты и мазь, у меня дрожали руки, что затрудняло мою задачу. Благодаря тому, что он прижимал халат к ране, кровотечение прекратилось, и я увидела, что ранка была длиной в мой палец и не слишком глубокой. Однако волосы вокруг нее были в крови. Очевидно, у него отчаянно болела голова.

Всякий раз, когда я трогала его черные волосы, шелковистые пряди интимно обвивались вокруг моих пальцев, и я начинала гадать, были ли черные завитки на его груди такими же мягкими. Он уже касался моего обнаженного тела, а я нет. Мне страшно этого хотелось.

Я поспешила нанести лавандовую и мятную мазь на его рану и наложила повязку.

– Готово, месье.

Он с шумом выдохнул, словно до этого в течение долгого времени задерживал дыхание.

– Слава Богу! – Он снял полотенце с шеи.

Я повернулась и стала поспешно собирать принадлежности с кровати, намереваясь как можно быстрее выскользнуть из его комнаты, пока никто из нас не успеет совершить никаких опрометчивых действий.

– Мы должны поговорить. – Он произнес это за моей спиной. Я ощутила его дыхание на своем затылке и тепло его тела.

– Нет предмета для разговора, я просто потеряла над собой контроль. – Я закрыла глаза, сжала в кулаке бинты.

– Миссис Бушерон, после сегодняшних событий, вы не хотите мне объяснить причину чьих-то таинственных посещений вашего дома?

Он стоял, ожидая ответа.

– Так как же, миссис Бушерон? Вы что-то скрываете?

Этот мужчина едва не совершил половой акт со мной в гостиной, а сейчас вел себя так, словно я совершила преступление!

– У меня есть «Красавица», месье Тревельян, и чугунная сковородка... Должно быть, я давно не практиковалась, и по этой причине ударила вас недостаточно сильно.

Схватив мазь, я прошла мимо него и выскочила из комнаты, испытывая полное удовлетворение от его растерянного вида.

Утром после завтрака я решила обратиться к властям и сообщить им о незваном госте. Кроме того, я намерена была задать несколько конкретных вопросов мистеру Тревельяну о событиях минувшей ночи. У меня не было ответа на то, почему все это происходит, и я хотела знать, почему он так твердо уверен, будто бы я что-то скрываю.

Когда я пошла будить сына, я обнаружила, что застекленная дверь его комнаты уже открыта, а то, что я приняла за спящего сына, оказалось свернутым покрывалом и подушками с запиской наверху. Щупальца страха сжали мое сердце. В глубине души я всегда опасалась, что, когда до него дойдут слухи об отце, он попробует его найти и найдет.

Я увидела в записке имена Филиппа Дусе и Уилла Хейеса – Андре сообщил, что ушел рано утром, чтобы встретиться с друзьями в старом военном лагере. Сунув записку в карман, я спустилась вниз, преисполненная решимости отправиться в лагерь и притащить Андре за ухо домой. Жинетт и Миньон находились в кухне вместе с мамашей Луизой, и все трое уставились на меня, когда я ворвалась к ним. Мамаша Луиза перестала раскатывать тесто и подбоченилась.

– Я сразу вижу неприятности, круги под вашими глазами говорят сами за себя. Миз Жюли, то ли сам дьявол у наших дверей, то ли вы наткнулись на орешек, который трудно раскусить.

– И то и другое. – Даже аппетитный аромат кофе не умерил моего гнева. – Андре исчез на целый день. Он оставил записку о месте своего нахождения.

Комментариев со стороны Жинетт не последовало. Лицо ее осунулось, она была очень бледна.

– По крайней мере он сообщил, куда пошел, – сказала Миньон.

– Думать так – все равно что благодарить аллигатора за то, что он отхватил вам палец, а не всю ладонь.

– Но...

– Нонни, нет никакого оправдания поведению Андре. Он на пороге возмужания. Ему почти тринадцать, и ему пора приносить больше пользы дому, а не заниматься чепухой с друзьями в лесу. – Я подошла к Жинетт, которая нарезала яблоки к завтраку. – Позволь мне порезать остальные. Мне отчаянно хочется что-то делать, иначе я начну рвать на себе волосы.

– От сока у меня еще больше чешутся руки. – Жинетт положила нож, помыла руки и опустилась на скамейку.

– У тебя с утра болит голова?

– Она болит со вчерашнего дня.

– Я пошлю за доктором.

– Подожди до завтрака. Может, все объясняется тем, что я вечером плохо поела. Мне не хотелось есть.

– От такого вашего поведения я раньше времени состарюсь, – сказала мамаша Луиза, покачав головой. – Плохо едите, выглядите как привидение. Миз Жинетт, идите в столовую и садитесь за стол, я принесу вам тарелку с едой и успокоительного чая.

– Она больна, правда ведь? – тихо спросила Миньон, когда Жинетт ушла. – Ты что-то скрываешь от меня. Она умрет? – На глаза Миньон навернулись слезы.

– Нет! – Уронив нож, я подбежала к ней и, обняв ее за плечи, заставила посмотреть мне в глаза. – Это не так, ты меня слышишь? Что заставило тебя так думать?

– Бет умерла, а Жинетт так похожа на нее. И я так обеспокоена...

– Бет? О чем ты говоришь? – Но внезапно поняла и почувствовала облегчение. – Ты читаешь «Маленьких женщин»!

Миньон кивнула. Слезы ручьем струились по ее щекам.

– Ио знала об этом заранее. Она знала, что Бет не поправится. Я не хочу, чтобы Жинни умерла.

– Ах, Нонни, – вздохнула я, обнимая ее и прижимая к себе. – Жинни не собирается умирать.

– Тебе пришло специальное послание, Жюльет, – сказала Жинетт.

Вздрогнув, я посмотрела через плечо Миньон. Жинни стояла в дверях, лицо ее было бледнее кружев муслинового платья. Держась за косяк двери одной рукой, она протягивала мне другой рукой конверт.

– Я не хочу умирать! Но что, если Нонни права? Что, если она знает нечто такое, чего я не поняла?

Кажется, земля начинает сходить со своей оси!

– Вздор! Я больше не желаю слушать подобные разговоры! – Слегка встряхнув Миньон, я подошла к Жинетт. – Вы обе разыграли такую сцену, что месье Галье и месье Фитц могут пригласить вас в свою труппу. Нонни, ты поможешь мамаше Луизе с завтраком. А ты, Жинетт, заканчивай завтрак и полежи до прихода доктора. Он прогонит все твои страхи. Помнишь, когда тебе было десять лет и отец принес маме флакон духов, которые только что привезли из Египта? Помнишь, как у тебя всякий раз болела голова, когда она пользовалась ими? Я уверена, что сейчас объяснение может быть таким же простым.

Я взяла конверт из рук Жинетт и отправилась туда, где меня не могли побеспокоить, – в кабинет отца. Я надеялась, что письмо пришло от мистера Гудзона и я узнаю наконец, когда его ожидать, либо по крайней мере найду в нем объяснение того, какая опасность мне угрожает. Войдя в кабинет, я испытала настоящий шок, увидев то, что предстало перед моими глазами. Все ящики были выдвинуты, на полу валялись разбросанные бумаги, картины сорваны со стен, книги сброшены с полок. Кто-то в спешке здесь что-то искал. Но что именно и кто?

Я взглянула на послание, которое держала в руках, и едва не упала в обморок.

Вчера в мое отсутствие Жан-Клод забрал свой чемодан, повидавшись лишь с отцом. Когда ты увидишь моего брата, скажи ему, чтобы он немедленно связался со мной.

Отец хочет внести изменения в свое завещание, поскольку Жан-Клод вернулся.

С уважением Жозефина Бушерон Фуко.

Глава 8

На меня напал столбняк. Спустя десять лет мой муж, которого я считала умершим, воскрес и вернулся! Мое сердце наполнилось ужасом. Я искренне верила, что он не мог нас покинуть. Что он не украл золото и не скрылся с ним. А вместе с шоком на меня накатила волна неимоверного гнева. Да как он смел так обидеть Андре и меня!

Закон и церковь еще могли связывать меня с ним, но мой разум, мое тело и душа принадлежали только мне, и я не смогу заставить их снова пережить боль отказа. Нужно что-то делать, чтобы, я смогла защитить свою семью и свой дом.

Мне сейчас требовалась юридическая консультация, и не было другого выбора, кроме как обратиться к мистеру Дейвису. Я уже мысленно видела мистера Латура с его мясистым подбородком, который всем и каждому рассказывает о том, что он предусмотрительно предупреждал меня о неприятностях, которые могут обрушиться на меня, если вернется Жан-Клод, – факт сам по себе весьма примечательный и достойный расследования, так же как и сигара на моем чердаке.

Выходя из кабинета и продолжая перечитывать письмо, я буквально врезалась в мистера Тревельяна, заключившего меня в крепкие объятия.

– О Господи, женщина! Где пожар?

– Пожар, месье? Я очень тороплюсь, а вы оказались на моем пути.

Двумя пальцами я дотронулась до его груди и оттолкнула. Отпуская меня, он скользнул ладонью по моей спине, и жаркая волна пробежала по моему телу.

– Смею заметить, миссис Бушерон, если бы я был более хлипкого телосложения, мне наверняка понадобился бы врач. – Он демонстративно поправил галстук, который я сдвинула. – Но уж лучше столкнуться с вами, чем с чугунной сковородкой.

– Если бы вы не пытались тихонько пробраться через дверь, этого бы не произошло. Но вы выглядите неплохо. То ли у вас крепкая голова, то ли вы поправились с потрясающей скоростью. – На нем не было бинта, чувствовался лишь легкий запах мази из лаванды и мяты, которой я смазала рану.

– Мое выздоровление объясняется вашим великолепным лечением. А как вы?

– Не произошло ничего такого, от чего мне нужно поправляться, – быстро ответила я, стараясь не поддаваться его обаянию. Но он был так близко, что мне с трудом удалось отвести взгляд от его чувственных губ, и я покрепче сжала письмо, чтобы не коснуться его рукой. – Вы хотите о чем-то со мной поговорить?

– Да, о прошлой ночи. Кто бы ни был тот незваный гость, ему что-то здесь было нужно. Что именно?

Тон его голоса снова был обвинительный, и то, о чем я втайне до этого момента думала, стараясь держать себя в узде, вырвалось на свободу. Повернувшись, я распахнула дверь в кабинет отца.

– Почему вы мне не расскажете, месье? Вы были единственным человеком, кого я видела прошлой ночью. Почему я должна верить вам на слово, что был какой-то незваный гость? Вы единственный пансионер, кто курит сигары. Да и вообще, откуда мне знать, тот ли вы человек, за которого себя выдаете? Почему человек из знаменитой «Тревельян трейдинг компани» останавливается в моем скромном пансионе, в то время как существуют роскошные отели во Французском квартале?

Голубые глаза мистера Тревельяна буквально впились в меня. В его взгляде я увидела одновременно и боль, и гнев. Он внезапно провел пальцем по моей щеке и нижней губе.

– Я не могу сказать ничего такого, чтобы вы сразу смогли мне поверить. Доверие приходит само. Могу лишь заметить: если бы я обыскивал комнату, вы бы даже не заметили, что я там был. Единственное, чего я хочу в этом доме, – это вы. Хочу начать с того, чем мы закончили прошлой ночью. Хорошо, что вы стукнули меня так, что я потерял рассудок, в противном случае я не позволил бы вам освободиться от меня так быстро. – Он повернулся и пошел прочь.

Я заперла кабинет отца и поднялась наверх. Быстро собрала официальные бумаги из армии Конфедерации, в которых перечислялись преступления моего мужа, дезертировавшего из армии и прихватившего золотых слитков на семьсот пятьдесят тысяч. Нужно было показать эти бумаги Андре. Я невольно закрыла глаза, представив себе, какую боль он при этом испытает.

Внезапно бумаги вылетели из моих рук, как будто их вырвала чья-то ледяная рука. Я открыла глаза и увидела в комнате парящую тень. Она имела очертания человека, но я не могла разглядеть ее толком. Мне стало очень холодно, казалось, кровь застывает в моих жилах. Я поняла, что лицом к лицу столкнулась с чем-то из потустороннего мира, а я не хотела, чтобы это вошло в мою жизнь здесь, в моем доме.

– Уходи прочь! – крикнула я.

Тень стала надвигаться на меня, вынуждая пятиться от двери. Но стоило мне открыть рот, чтобы позвать на помощь, как она исчезла. У меня было такое ощущение, словно я упала в ледяную воду и не могу плыть. Моя комната, моя кровать, мои вещи оставались такими же, как и несколько мгновений назад, но я знала, что уже никогда не буду такой, как раньше. Бумаги о Жан-Клоде разлетелись по полу. Я быстро их подняла, затолкала в ридикюль и вышла из комнаты.

Внизу я сказала папаше Джону, чтобы он послал доктору Ланау просьбу навестить сегодня Жинетт. Я знала, что Миньон, Жинетт и мамаша Луиза будут страшно недовольны, что я сразу же не рассказала им про письмо от сестры Жан-Клода и о незваном госте этой ночью, но я не могла терять ни секунды. Выйдя из дома, я увидела мистера Тревельяна, похоже, он не стал завтракать.

– Опять кого-то подстерегаете, месье? – спросила я, раскрывая зонтик.

– Дышу свежим воздухом. Если вы не возражаете, я могу вам составить компанию в вашей прогулке в город.

В душе я порадовалась, что он будет рядом.

– Если вы будете сопровождать меня, я хочу, чтобы вы подробно рассказали мне, почему оказались в Новом Орлеане и какое это имеет отношение ко мне. Еще мне хотелось бы знать, что я, по вашему мнению, скрываю.

В его голубых глазах запрыгали веселые смешинки.

– Слова – весьма умеренная плата за удовольствие быть с вами. Но у меня одно условие. После прошлой ночи вы должны называть меня Стивеном, а я вас Жюльет, если мы одни. Согласны?

– Согласна, Стивен, – тихо сказала я, смакуя губами вкус его имени. – Однако вы должны ответить на мои вопросы. Или у вас появились симптомы потери памяти после вашего ранения?

– Нет. – Он вздохнул. Этот звук напомнил мне о том эпизоде, когда он так откровенно рассказывал о себе Андре. – Я вам не лгал, – произнес он наконец. – Я приехал сюда для того, чтобы писать, и я сейчас пишу. Истина в том, что мне требовалось место, где я мог начать все заново. Я услышал о Новом Орлеане от одного своего друга и решил приехать сюда.

Тон его рассказа, искренность его голубых глаз не оставляли места для сомнений. Так почему же меня не покидает ощущение, что он что-то недоговаривает?

– Вы ответили только на часть моих вопросов, Стивен, но вам еще нужно объяснить, почему вы оказываетесь за моей спиной всякий раз, стоит мне только оглянуться. Я не верю, что это простое совпадение.

– Вы обаятельная женщина, вызывающая вопросы, которые я не могу выбросить из головы. – Он пожал плечами. – Мне кажется, что нас соединила вместе судьба.

Сжав ладони, я заставила себя сказать правду:

– Можно сказать, что у нас общая беда.

Он взял меня за локоть и повернул к себе лицом. Его взгляд сфокусировался на моих губах, и это моментально привело меня в смятение, напомнив о ночном поцелуе.

– После прошлой ночи я...

Он покосился в сторону парка. Прежде чем я успела его спросить о причине, он положил руку мне на спину и резко повернулся, загородив меня так, что мой нос почти уткнулся в его позвоночник. Теперь я могла видеть только его черный костюм.

– В чем дело?

– Кто там? – крикнул Стивен.

За мной кто-то следил? Я выглянула из-за широких плеч мистера Тревельяна и с удивлением увидела, как из-за большого дуба на окраине парка появился мужчина. Мне потребовалась всего секунда, чтобы узнать, что это был мистер Галье, одетый в серый костюм.

– Славненькое утро, не правда ли, мистер Тревельян и миссис Бушерон? Похоже, вы очень хорошо знакомы друг с другом.

Я открыла рот, подыскивая ответ, который мог бы пресечь сплетню, готовую сорваться с его языка.

– Вы уже заметили, какое хорошее утро, мистер Галье? – сказал Стивен тоном, в котором нарочитая сердечность явно содержала скрытую угрозу. – Чтобы оно оставалось таким же, вам следует стереть румяна с рубашки и поправить помятые брюки, прежде чем возвращаться к миссис Галье.

Из обвинителя Галье в мгновение ока был превращен в обвиняемого. С паническим выражением на лице он посмотрел на свою рубашку, пытаясь разглядеть на ней пятно, и одновременно подтянул брюки.

– Пожелайте миссис Галье доброго утра от нас, – добавил Стивен, взял меня за локоть и повел прочь.

Едва мы оказались вне поля зрения мистера Галье, как я расхохоталась. Я остановилась сама и вынудила остановиться мистера Тревельяна.

– Но никакого красного пятна на рубашке не было, и с брюками у него все в порядке.

– Вы очень наблюдательны, Жюльет.

– Но он в самом деле подумал, что пятно есть, а это означает, что он...

– Занимался недозволенными делами. Вы снова правы. Вы должны чаще смеяться, вам к лицу смех, как и лунный свет.

Его слова, его тон пробудили во мне воспоминания о том, как его тело прижималось к моему и его губы терзали мои. Я хотела большего. Услышав шум приближающегося экипажа, я махнула вознице рукой. Долгая прогулка в разгар жаркого дня в компании Стивена показалась мне вдруг слишком тяжелым испытанием. Спустя несколько минут, оказавшись внутри комфортного экипажа, я поняла, что совершила большую ошибку. Стивен сел рядом со мной, и его длинные вытянутые ноги соприкасались с моими. Он положил руку позади моего сиденья, обнимая мои плечи.

– Я сомневаюсь, что мистер Галье кому-нибудь расскажет о нашей встрече. На свете не так много причин, заставляющих мужчину прятаться за деревьями, и все они свидетельствуют о трусости.

Я покачала головой.

– Бедная мадам Галье. Интересно, знает ли она.

– Я не представляю, каким образом она может этого не знать. Иметь жену и любовницу одновременно довольно трудно, но иметь их под одной крышей – это просто убийственно.

Я удивленно заморгала.

– Месье Галье имеет связь с мадемуазель Венгль? Но я думала, что мистер Фитц...

– Влюблен в мисс Венгль? Я тоже так думал.

– Как люди могут до такой степени предавать друг друга!

– Предательства не всегда можно избежать. Иногда это случается невольно. – Грустная тень промелькнула в его глазах. – Но довольно об этом. Вы просили дать ответы. Так какие вопросы вы намерены задать?

– Золотой перстень, который вы носите, откуда он?

Стивен нахмурил брови.

– Я ношу его для того, чтобы он постоянно напоминал мне о данном мной обещании дорогому другу, который умер.

Он говорил с такой искренностью, что я почувствовала себя глупой подозрительной скандалисткой. Но это кольцо продолжало меня мучить, как и другие мои вопросы.

– Прошлой ночью вы появились из-за угла с готовым к бою пистолетом, как если бы вы были хорошо знакомы с ним.

– Мужчина, рожденный на Западе, должен свободно обращаться с оружием, иначе он может не дожить до рассвета. И мне кажется, что женщине, которая предупреждена об опасности и чей дом то и дело посещают незваные гости, следует более серьезно относиться к проблеме безопасности. Она не должна воображать себя профессиональным сыщиком и не должна ездить одна в город. Если, конечно, ей нечего скрывать.

– Но...

– Так вы скрываете?

«Всего лишь воскресшего из мертвых мужа», – подумала я, а вслух раздраженно произнесла:

– Нет! Почему вы думаете, что я что-то скрываю?

– Простой логический вывод. Незваный гость не стал бы вламываться в ваш дом и обыскивать комнату, если бы не хотел заполучить что-то определенное.

– Мой дом и моя семья – это все, что я имею... И еще вопрос: как вам удается слышать то, что другие не слышат? Вы спрятали меня так быстро, что я и глазом не успела моргнуть. Как вы узнали, что там мистер Галье?

– Если бы вы не привели меня в расстройство, я почувствовал бы его присутствие раньше, чем услышал хруст ветки.

– Почувствовали его присутствие? Поясните, месье. – Я не верила в подобные вещи, хотя слышала, что существуют люди, которые занимаются черной магией. – Вы хотите сказать, что обладаете необычными способностями?

– Способностями? Да нет! – Он засмеялся. – Моя сестра Кэтрин глухая, и когда мы были молодыми, мой брат Бенедикт и я как бы становились по очереди ее ушами, прислушиваясь к малейшему шуму и пытаясь это описать.

– Как вы это делали? Я имею в виду, что если кто-то не слышит, как вы можете описать ему этот звук?

– Преимущественно на ощупь. Позвольте мне показать вам. Закройте уши, а затем глаза.

– Зачем я должна закрывать глаза?

– Это позволит вам сосредоточиться на ощущениях.

Заинтригованная, я закрыла глаза и зажала уши, испытывая неприятное чувство абсолютной незащищенности.

– Я готова! – сказала я, желая отделаться от этого чувства.

И в этот момент ощутила прикосновение воздуха к моей щеке, два теплых пахнущих мятой выдоха. Затем я почувствовала его пальцы на моем затылке и расслабилась от его нежных прикосновений настолько, что, когда он постучал по макушке моей головы, словно проверяя дыню на спелость, я тихонько вскрикнула.

– А это для чего? – Я открыла глаза.

– Нет, это вы мне скажете. – Веселые искорки блеснули в его глазах. – Я изобразил три звука. Что это за звуки?

Мне пришлось снова закрыть глаза и вспомнить ощущения, которые я пережила, прежде чем ответить на его вопрос.

– В первом случае я назвала бы это шепотом, это было так тихо, нежно. Во втором это походило на легкий ветерок, в последнем – на глухой стук. Я почувствовала себя чем-то вроде дыни.

– Вы правильно все восприняли.

– Правильно?

– Да. Шепот, шелест, удар. У меня есть еще один звук. Он будет новым для вас. Вам не нужно закрывать уши, просто закройте глаза и дайте мне руку.

Он нежно держал мою руку, и ощущение надежности и одновременно предчувствие чего-то неизвестного заполнило мою душу. Когда он повернул мою руку ладонью вверх, сердце у меня отчаянно затрепетало. Я знала, что он собирается делать, но не остановила его и не открыла глаз. Поцелуй, который он запечатлел на внутренней стороне запястья, послал импульс желания в средоточие моей женственности.

– Поцелуйте, – тихо попросила я, открывая глаза и видя, что он находится в дюйме от меня.

– Да, должно быть, я это сделаю, – пробормотал он. Прикрыв шторки окна, он решительно и жарко прильнул к моему рту. Я ответила страстно, стремясь удовлетворить не только его, но и собственное желание. Я обвила руками его шею и прижалась к нему как можно сильней. Я застонала от желания почувствовать все его тело. И заняться тем, что мне не удалось прошлой ночью. Я вся полыхала, в таком состоянии я не находилась никогда в жизни.

– О Господи, женщина! Иди сюда, – прошептал он, привлекая меня к себе, его руки скользнули мне под платье, срывая белье. Он крепко держал ладонями мои ягодицы, лихорадочно целуя меня в губы и лицо. Его твердый ствол прижался к моей женственности. Чем больше он целовал, тем сладостнее становилось возраставшее во мне напряжение. Я расстегнула его рубашку, и мои ладони ощутили шелковистые волосы на его груди. Я смаковала его губы, целовала взасос, трогала языком подбородок и шею, ощущая солоноватый привкус его кожи, пила исходящий от него запах.

Он ласкал меня повсюду, стянув с моих плеч рубашку и открыв для своих ладоней и губ мои груди. Он покусывал чувствительные соски, воспламеняя меня и усиливая желание. Я потянулась к пряжке его пояса, горя желанием окончательно познать его, испытать все, что он способен мне дать, удивляясь тому, почему его тайные желания так совпадают с моими.

Он заколебался:

– Ты уверена?

– Войди в меня, – шепотом ответила я, закрывая глаза, чтобы он не смог увидеть, в каком смятении я нахожусь.

– Помоги мне Господь. Я не в силах остановиться.

Он спустил брюки с бедер и притянул меня к себе.

Раздвинул пальцами мое лоно, готовя меня к вторжению. Затем вошел в меня, и блаженство разлилось во всем моем теле. Я ахнула, не в силах справиться со шквалом овладевших мною сладостных ощущений.

– Я никогда... не испытывала такого...

Мои ладони скользили по его мускулистой спине, откликаясь на каждый его толчок. Громовые удары его сердца под моей щекой совпадали с ударами моего сердца. Затем его губы снова приникли к моим, его язык проник вглубь одновременно с проникновением его ствола в мое лоно. Он накрыл ладонями мои груди, дразня пальцами пики сосков, его ласки и мое сладострастие нарастали, и наконец все завершилось интенсивным взрывом, накрывшим меня с головы до ног. Я содрогнулась в его объятиях, он застонал, достигнув пика экстаза в последнем толчке.

Слезы брызнули из моих глаз и побежали по щекам.

– Тс-с, – произнес он тихо, прижав к своему плечу. – Жюльет, я не негодяй. Я очень сожалею. Я не должен был целовать тебя, не знаю, что на меня нашло.

Его утешения привели к тому, что я зарыдала еще сильней. Вина была не его, вина была моя. Я сознательно решила отведать запретный плод и сейчас должна рассказать ему правду. Сквозь слезы я услышала, как он приказал вознице совершить круг по городу. Стивен держал меня в объятиях до тех пор, пока не иссяк поток моих слез.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – сказал он.

– Вряд ли ты это знаешь, – шепотом возразила я.

– Может, все-таки немного знаю. Ты всегда себя чувствовала сильной и добродетельной Жюльет, которая несет на себе бремя забот о семье. Ты простишь меня за мои поцелуи и объятия, но не простишь себя за то, что ответила на это. Ты не должна наказывать себя за естественную человеческую реакцию.