Кощеевы земли (№1) - Кощеевы земли

– Странно, – задумчиво произнес оборотень, – голову даю на отсечение, что этот заморыш находился здесь не один, но я ничего не улавливаю. Ничего. Ни звуков, ни запахов. Люди здесь отсутствуют.

Не верить звериному обонянию и слуху резона не было. По этим параметрам Басанов проигрывал любому нелюдю однозначно и с сокрушительным счетом. Стараясь двигаться как можно тише, он пошел следом за Рудольфом и, конечно, зацепился ногой за опрокинутый табурет. От этого звука волколак подпрыгнул и в развороте врезался плечом в этажерку со стеклянными сосудами. На звон разбитого стекла и сдержанной ругани в комнату ворвалась Мелисса. В ее глазах горела готовность к защите любимого мужа и битве с любым противником. В руках она сжимала длинный обоюдоострый нож, явно сорванный со стены хозяйского кабинета. Увидев всех живыми и невредимыми, женщина-волк капризно надула губы и молча пошла обратно. На выходе из комнаты Мелисса с издевкой развернулась и, не целясь, метнула нож в противоположную стену. Клинок вошел в промежуток между двумя шкафами, уставленными фолиантами, и... исчез. Ироничная улыбка мигом слетела с лица волчицы. Рудольф осторожно подкрался к образовавшемуся в простенке отверстию и замер. Предупреждая любое движение, он приложил палец к губам. Натянутая меж шкафов бумага с шелестом разорвалась, и на пол выпал высокий человек – копия сидящего в данный момент перед Кощеем благообразного джентльмена. Различие между ними было лишь в рукоятке ножа, рогом торчащей из середины лба. Бросок Мелиссы оказался таким сильным, что стальное лезвие проломив кости черепа, полностью вошло в голову. Мигом оценив случившееся, женщина-волк условным свистом позвала Лесного Хозяина.

У Кощея наличие двойника удивления не вызвало. Взглянув на вытянувшийся на полу труп, он брезгливо потрогал его ногой и, не сказав ни слова, вернулся в кабинет владельца квартиры. Оборотни после внимательного изучения всех стен и шкафов присоединились к своему шефу. Никита, ошалело наблюдавший за стремительно разворачивающимися событиями, стал приходить в себя, но вместе с чувством реальности появилось любопытство. Он остался, чтобы покопаться в лаборатории. Интересно все-таки.

Внимание привлекла стоявшая отдельно книга. Темно-коричневая обложка с витиеватыми металлическими накладками дышала стариной и явно выделялась среди различного оккультного хлама, имевшегося в помещении. Басанов осторожно снял ее с полки и бережно положил на стол. Его пальцы уже начали расстегивать изящную застежку, скрепляющую толстые пластины обложки, как за спиной проскрежетал незнакомый голос:

– Иное любопытство бывает крайне опасным. Особенно с вещами, о которых не имеешь представления.

Как укушенный, Никита метнулся в сторону и оторопело уставился на смотрящее в упор ожившее чучело. Одна из висящих на шнурке засушенных птиц подняла клювастую голову и блестящими бусинками глаз внимательно разглядывала его. Рука непроизвольно потянулась в поисках какого-нибудь орудия для защиты, но как назло ничего не нашлось.

– Естественная реакция хомо на неадекватную ситуацию, – вновь проскрежетала сушеная помесь волнитого попугайчика с карликовым пеликаном. – Успокойся и сними меня с этой вешалки. Я тебе вреда не причиню. Угрозы в интонации чучела не чувствовалось, да и внешне ничего, кроме жалости, оно не вызывало. Острым скальпелем, найденным среди медицинского реквизита б одном из шкафов, Никита, внутренне удивляясь своей безрассудности, обрезал тонкую бечеву, держащую птицу, и положил пернатое на стол рядом с книгой.

– Спасибо.

Разглядывая говорящий гибрид и лихорадочно соображая, что ему с ним делать, Басанов непроизвольно напрягся, ожидая какой-нибудь пакости от этого странного места. Нежданное оживление лабораторного экспоната навевало мысли о скором воскрешении остальных сушеных зверушек. Некоторые из них желания пообщаться не вызывали. Да и у кого оно появится при виде висящих вниз головами толстых змей с крокодильими челюстями или привязанных за шипастые хвосты клыкастых грызунов, явно вывезенных из Чернобыля (такого, по твердому убеждению Никиты, в результате эволюции в природе появиться не могло – только в результате мутации).

– Послушай меня, хомо, – отвлекла его от созерцания сушеной коллекции ожившая птица. – Я никогда плохих советов не даю и рекомендую тебе сматываться отсюда поскорее. Для твоей же пользы.

Высказав свои пожелания, болтливый гибрид ловко поддел когтем застежку книги и, приоткрыв ее, проскользнул между листами. Едва пластины обложки сомкнулись, застежка с легким щелчком закрылась. Эффект от исчезновения говорящего животного сработал сигналом для остальной сушеной живности. Шорохи, взвизги, шипение понеслись со всех сторон. Крышки банок с замаринованной там всяческой гадостью со стуком Упали на пол. Подхватив книгу, Басанов опрометью бросился к пролому и столкнулся с появившимся в коридоре Рудольфом. Узрев творящееся в лаборатории безобразие, оборотень схватил парня за руку и быстро потащил к кабинету.

Кощей на появление соратников не обратил никакого внимания. Поглощенный беседой с хозяином квартиры он даже не повернул в их сторону головы. Лишь Мелисса с недоумением посмотрела на супруга, но почти сразу в ее глазах зажегся хищный огонек.

– Хозяин, – испуганно позвал оборотень, – беда. Там... Уходить, одним словом, надо.

Оборвав разговор, Кощей выглянул в коридор. Из лаборатории доносился уже отчетливо слышный шум. Мгновенно оценив обстановку, Лесной Хозяин выкрикнул заклинание, и коридор перегородил плотный барьер из деревянного бруса.

– Защита продержится несколько минут, – спокойным голосом произнес он. – Мы успеем. Только вот хозяев жалко, но брать их с собой нельзя. Это наши враги. Забирайте трофеи, а я сейчас.

Пока все соображали, о каких трофеях шла речь, что забирать-то, Кощей вернулся в кабинет. По-женски практичная Мелисса подхватила лежавшую в прихожей большую спортивную сумку и первой начала шарить по комнатам. Никита с Рудольфом ринулись следом. Глаза разбегались от ставшего доступным изобилия. Каждый старался прихватить наиболее понравившуюся ему вещь, но сумка была одна. Набили ее быстро, но столько еще оставалось достойного для изъятия, по мнению Басанова, имущества, что начали набивать всякой мелочовкой и карманы.

– Хватит мародерствовать, – насмешливый голос Кощея оказался тем ушатом воды, который нужно было вылить на азартные головы, – все забрать невозможно, да и не нужно. Через тридцать секунд стена рухнет, и я бы не хотел оставаться здесь после этого события. Кто согласен со мной – уходим.

Лесной Хозяин нажал кнопку переносного пульта, и входная дверь отъехала в сторону. Никита и оборотни, тащившие неподъемную на вид сумку, как последние воришки, выскочили на лестницу. Кощей убедился, что обе двери квартиры закрыты прочно, ударом каблука расплющил пульт и выбросил его остатки в мусоропровод. Затем весело оглядел соратников и скомандовал:

– Пойдем отсюда! Дома у Никиты поговорим.

Воодушевленный посещением повелителя, Кеша развил бешеную деятельность. В квартире все блестело и сверкало, вычищенная мебель не демонстрировала царапин и щербин, коврики благоухали свежестью. Роскошно сервированный стол ломился от изысканных яств. Сам домовой в чистом цветастом фартучке сосредоточенно поправлял на голове залихватски заломленный полосатый колпак.

– Повезло тебе с помощником, – засмеялся ироничный Кощей, заметив неподдельное удивление Басанова при виде домового. – Да ты присядь, успокойся, а то еще в обморок грохнешься.

Толпившиеся в узком коридоре оборотни весело рассмеялись, оценив юмор Хозяина. Что бы ни говорили, но лень и безответственность этих мелких домашних бесят известна всем. По мнению Никиты, они могли испытывать страх и почтение только к таким фигурам, как лесной повелитель, а что касается человека, то он им не указ. Встретивший пришедших еще на пороге квартиры, Кеша ненавязчиво выкатывал невесть откуда появившиеся тапочки. «Каждой твари – по паре», – тихонько пропел он. Мелисса в ответ фыркнула, но, к счастью для мелкого нелюдя, Рудольф его не услышал.

– По какому поводу праздник? – с шутливым изумлением спросил Лесной Хозяин, обозревая ломящийся от излишеств стол.

– Перед дорогой надо хорошо поесть, – уклончиво ответил Кеша.

Все вопросительно посмотрели на домового. Маленькая мордочка нелюдя исполнилась печали. Кощей поощрительно кивнул.

– Я понимаю, что вы мне не поверите, но я знаю, – грустным голосом заговорил Кеша. – Когда вы ушли, я почувствовал предстоящее одиночество. Словно кто-то нашептывал на ухо о разлуке. Сначала мне подумалось о том, что нехорошее случится со мной. В печали я раскинул карты Таро, но последовательность рисунков показала иное. Мне предстоит жить долго, и именно здесь. Значит, дело в другом – в разлуке с вами. Когда вы принесли чужие вещи, – кивнул домовой на брошенную Рудольфом в прихожей сумку с «трофеями», – я почувствовал чужой взгляд. За вами следят, и вам придется уходить, чтобы встретить врага на своей территории, там, где вы сильнее.

Повинуясь взгляду Кощея, оборотень затащил сумку в комнату и вытряхнул содержимое на ковер. Оружие, книги и всякие магические предметы горой высыпались посередине комнаты. Лесной Хозяин брал в руки каждую вещицу, внимательно разглядывал и бросал в подставляемую оборотнем сумку. Когда очередь дошла до найденной Басановым в лаборатории книги, рука Кощея дрогнула. В глазах его загорелся опасный огонек. – «Летопись Кощунника»... Вот она где нашлась! Положив книгу на колени, он начал читать на неизвестном Никите языке. Торжественный речитатив эхом заметался между стенами маленькой квартирки. В какой-то момент Басанова словно обухом по голове ударило: «Так это же санскрит! – Но тотчас он сам испугался прозрений. – Ну откуда мне знать мертвый язык?» Однако вдруг молодой боярин начал понимать слова Кощея!.. Тот заклинал книгу закрыть доступ в другие миры и не даваться в руки непосвященным. Закончив произносить слова заклинания, Лесной Хозяин бережно спрятал древний том себе за пазуху.

– Теперь можно считать, что все дела мы здесь закончили, – пристально глядя на стоящих рядом человека оборотней и домового, произнес он.

Уже сидя за праздничным столом, Кощей подробно рассказал о цепи странных событий, произошедших за последнее время. По его словам, некоторые представители старых рас начали проявлять повышенное любопытство в отношении Ламбушки и ее жителей. У Лесного Хозяина возникло подозрение, что один из кланов неподвластных ему упырей решил прибрать к рукам район Черных Камней. Следы из столицы Карелии привели Кощея в Питер.

– То, что это инициатива кровососов, мне стало ясно по Петрозаводску, – прихлебывая крепкий чай, рассказывал он, – но сами по себе ни упыри, ни родственные им народцы не обладали возможностями хоть как-то воздействовать на возникающие на границах миров явления. Для этого нужен Ключ или заклинания, зашифрованные в кощунах. Где находится первый, мне известно, а теперь и книга у нас в руках. Наш маленький друг оказался прав: сегодня вечером мы уезжаем в Карелию. Необходимо надежно спрятать найденное там, где его никто не отыщет.

Кощей посмотрел на Басанова и продолжил:

– Тебе тоже придется ехать с нами. Аким тебя ждет, да и дел в вашей деревне невпроворот. Одному боярину не ухватить всего, что началось в результате появления в одном месте (я имею в виду район северо-запада) сразу нескольких очень сильных колдовских вещей. Ох и долго еще будет нарушать обычный ход жизни! И еще. К тому же к вашей деревне проявляют повышенный интерес не только старые расы. Зашевелились и люди. Точнее те, кто обладает какими-нибудь способностями, Унаследованными от древних предков. Колдуны, ведьмы, экстрасенсы – все они получили дар по наследству. Капля древней крови в теле человека как результат неразборчивости или ошибки какой-нибудь прапрапрапрабабки. Теперь амбициозные потомки хотят застолбить себе козырное место под солнцем за счет проявившихся возможностей, а там, где их недостаточно, – с помощью различных артефактов или альянса со старыми расами. Вот только не все они понимают, что никто из древних на равный союз не пойдет.

– А ты?

– Я – другое дело. С вами я сам связал свою судьбу. Можешь думать что угодно, но Ламбушка мне так же дорога и приятна сердцу, как и тебе, это земля, где я живу.

Глава 4

БЕЗУМНАЯ СИЛА ИСКУССТВ

Красноватый закат бросал сквозь распахнутые окна яркие отблески на разрисованные стены. Нанесенные кистью художника пейзажи под лучами уставшего за день солнца приобретали дополнительные краски, и Акиму казалось, что со стен на него смотрит незнакомый чужой мир. Пораженный старейшина остановился, с удивлением вгляделся в изображенную Филиппом рощу на берегу лесного озера.

– А здесь и вправду красиво.

Голос Ольхи отвлек старика от созерцания. Вилия, с любопытством склонив набок голову, обошла спальню. На ее лице застыло восхищение.

– Нет, не зря Айна обратила внимание на этого человека. Я ощущаю силу его творений. Такая картина способна заворожить не хуже волшебной дудочки. Признаюсь – я была неправа. Рядом с таким чародеем моей девочке предстоит интересная жизнь.

Звенящий колокольчиками голос нелюди позволил Акиму до конца стряхнуть наваждение, вызванное освещенным закатным солнцем рисунком.

Погодь, – одернул впавшую в лирическое настроение вилию старейшина, – ты лучше скажи вот об этом. Его палец уперся в изображение девушки, стоящей на берегу лесного озера. – Тень упала на ее лицо и, словно уклоняясь от закрывающей солнечный свет руки, гибкая фигурка передвинулась в сторону. Аким испуганно отдернул руку и посмотрел на Ольху:

– Ты чего-нибудь понимаешь?

Вилия внимательно вгляделась в рисунок. Лицо приняло настороженное выражение. Старейшина заметил, как обострились ее черты – верхняя губа хищно задралась, обнажив кончики острых зубов, глаза превратились в узкие щелочки, перечеркнутые вертикальными зрачками, ноздри нервно затрепетали, словно пытаясь уловить незнакомый запах. Осторожным движением она протянула руку с удлинившимися ногтями к картине.

Девушка на рисунке подняла голову и стремительно бросилась в нарисованные заросли. Выведенные масляной краской листья колыхнулись и сомкнулись за мелькнувшей спиной.

– Что за чертовщина?

Вопрос Акима повис в воздухе. На его глазах Ольха прыгнула вперед, на картину, и, внезапно уменьшившись, возникла на нарисованном берегу. Лежавшая на изумрудной траве тень, оставшаяся от нарисованной и исчезнувшей девушки, зашевелилась. Темная клякса силуэта начала наливаться угольным цветом. Старейшина предупредительно закричал, даже не задумываясь о том, услышит ли его вилия или нет. На крик Акима в комнату вбежали находившиеся в соседней комнате люди. Не обращая внимания на вопросы, Басанов, не отрываясь, следил за развивающимися на картине событиями.

Айна вбежала в спальню последней, для нее уединение человеческого старейшины и Ольхи подразумевало тайные переговоры представителей двух рас. Яростный крик старика при полнейшем молчании старшей подруги вызвал огорчение. Ну чего там опять не поделили? Реакция людей, почти сразу же вломившихся в соседнюю дверь, насторожила, и она побежала вслед за ними.

Столпившиеся у одной из стен ламбушане напряженно смотрели на самый красивый, по мнению лесной девы, пейзаж. Ольхи нигде не было. Как бы отвечая на невысказанный вопрос, Филипп показал девушке на картину. Расширившимися от удивления глазами она всмотрелась в изображение и узнала в мечущейся на рисунке фигурке старшую подругу. Для вилии одного взгляда было достаточно, чтобы узнать в атакующей Ольху твари черного тролля. Не раздумывая ни секунды, Айна, расталкивая столпившихся у стены людей, ринулась вперед. Венька попытался ее остановить, но, сбитый с ног неистовым порывом хрупкой на вид девушки, кубарем полетел за ней следом.

Проникновение в картину для Ольхи произошло мгновенно. Повинуясь внезапному порыву, вилия впрыгнула в пейзаж, не осознавая до конца, зачем она это делает. Лишь запоздалая мысль мелькнула после удара о жесткую землю: «Возможно ли потом вернуться?»

Открывшаяся глазам местность напоминала знакомые берега лесного озера, но при более тщательном осмотре стала заметнее разница между прототипом и тем, что было нарисовано. Запахи, несшиеся со всех сторон, поражали необычностью – от пряного до едко-кислого. Даже хрупкая трава под ногами издавала резкий дурманящий аромат. Неподвижно застывшая листва поражала ярким зеленым цветом. Зеркальная гладь озера отражала повисшее над горизонтом красное закатное солнце.

В спину дохнуло усилившимся ароматом мятой травы, и послышался легкий шорох. Вилия обернулась и настороженно замерла. В нескольких шагах над заостренными кончиками сломанных травинок заклубилось серое облачко, похожее на невесть откуда выплывший обрывок тумана. При полном отсутствии ветра оно стало перемещаться к берегу, одновременно наливаясь иссиня-черным цветом. Нижняя часть облачка вытянулась к воде и стала всасывать в себя озерную влагу. Не сводя глаз с клуба пара, принимавшего контуры тролля, Ольха инстинктивно сделала шаг назад. Встреча со злобным и сильным противником не входила в ее планы.

Черная фигура обрела плоть и крепко встала на массивные ноги, все еще погруженные до колен в воду. Желтые глаза уставились красными точками зрачков на подавшуюся назад женщину. С треском распахнулась усеянная треугольными зубами пасть, и глухой голос вырвался из черной как ночь глотки:

– Еда! Как я голоден!

С чавканьем выдрав из воды ноги, тролль прыгнул на прибрежный песок. Вилия инстинктивно сделала еще шаг назад. Из травы вылетело тонкое, похожее на бечеву щупальце и обвило лодыжки Ольхи. Женщина не удержалась и упала на спину. По-змеиному извиваясь, из земли полезли десятки упругих тонких щупалец, оплетая руки и ноги упавшей. Под радостный хохот тролля вилия отчаянно пыталась освободиться от нового врага.

– Земляной спрут поделится едой со мной! – Торжествующий голос тролля донесся до ушей распластанной на траве Ольхи.

Отчаяние придало сил лесной деве. Высвободив одну Руку из крепких захватов спрута, вилия длинными острыми когтями рассекала живые путы на своем теле. Тяжелые шаги, сопровождаемые хрустом травы, приближались. Вложив всю ярость в бросок, лесная дева, обрывая удерживающие ее щупальца, откатилась к нависающим над берегом кустам. В этот же миг из-под вспучившегося бугром дерна на том месте, где только что беспомощно лежала Ольха, высунулись несколько длинных стеблей со светящимися на верхушках шарами. Подошедший вплотную тролль походя ударил по ним ногой. Земля под ним вздрогнула, и наружу вылез похожий на корень дерева спрут. Перебирая многочисленными утончавшимися к концам корнями-щупальцами, он ринулся на возвышающуюся над ним черную тушу, стараясь оплести новую добычу. Издав громкий вопль, тролль подхватил спрута и, не обращая внимания на хлещущие по морде конечности, стал вгрызаться в похожую на кусок шевелящегося дерева плоть.

Используя небольшую передышку, предоставленную отвлекшимся на другого противника троллем, вилия постаралась встать на ноги. Ей предстоял бой с невероятно сильным, практически неуязвимым врагом.

В воздухе потемнело, словно маленькая тучка, пролетая над землей, на миг закрыла край солнца. За спиной тролля, продолжающего уничтожение спрута, на зеленой траве возникли две фигуры. Изумленная Ольха узнала Айну и человеческого охотника Веньку.

Молодая вилия, мгновенно оценив происходящее, схватила за руку опешившего от столь стремительно изменившейся обстановки охотника и, по дуге обходя увлеченного добычей тролля, приблизилась к старшей подруге. Черная зубастая рожа, на секунду оторвавшись от поглощения пищи, прочавкала набитым ртом:

– Много еды. Это хорошо.

Колыхнувшись, раздвинулись кусты, и выглянувшая из них копия Айны поманила незваных гостей странного мира в глубь непроглядной зелени.

Аким молча смотрел на развертывающееся на пейзаже действо. Тролль, увидев исчезновение добычи, широко разевая в крике пасть, отбросил остатки разгрызенного подземного существа. Метнулся по берегу взад-вперед и вломился в густую зелень прибрежных кустов. Ветви сомкнулись за черной спиной, берег озера опустел. Раскиданные по траве лохмотья растерзанного троллем существа зашевелились и колеблющимися движениями ушли под землю. Пейзаж застыл, как это и полагается Нормальной, нарисованной кистью и краскам картине.

– Что ты теперь мне скажешь обо всей этой хренотени? – возбужденно спросил художника удивленный до невозможности старейшина.

Филипп недоуменно развел руками и молча плюхнулся на стул. В его глазах выступили слезы. Вся поза отшельника выражала отчаяние. Зло ругнувшись, Аким вновь повернулся к пейзажу. Никаких изменений на изображении не наблюдалось.

– Вон они! – раздался из-за спины радостный возглас Силантия.

Старый лесничий стоял возле другой картины, на которой художник написал заросшие редкими кривыми деревьями скалы. Ведомые незнакомкой, вилии взбирались по иссеченным ветром камням, ловко подтягиваясь на сильных руках. Следом, начиная отставать, карабкался человек. Черное пятно тролля неумолимо двигалось им вслед, повторяя пройденный беглецами маршрут. Расстояние между ними постепенно сокращалось.

Старейшина разглядел открывшийся в неслышном крике рот проводницы. Акиму показалось, что она предлагает бросить изрядно уставшего Веньку на произвол судьбы, а самим увеличить темп движения.

– Филя, – позвал художника Басанов, шалея от пришедшей в голову мысли, – скорее нарисуй нашему парню оружие! Не тяни.

Поняв смысл сказанного, отшельник заметался по комнате, собирая кисти и краски. Пытаясь отвлечь чудовище от преследования, старейшина постучал по изображенному на рисунке камню, но результата это действие не принесло.

– Давай гранатомет малюй! – зашумел на отшельника Савелий.

Художник отмахнулся от лесничего, с зажатой в руКе кисточки сорвалась капля черной краски и кляксой легла на картину. Как раз между троллем и беглецами.

Одержимый голодом проглот остановился, появившаяся перед ним черная лужа вызвала необъяснимые опасения – именно так оценил Басанов выражение, возникшее на его подвижной морде.

Не обращая внимания на испорченный рисунок, Филипп тонкими штрихами нанес на вершине скалы, куда карабкались вилии и Венька, двухлезвийную укороченную алебарду. Чуть подумав, пририсовал к скале ступени, ведущие к неширокой плоской вершине. Аким неодобрительно хмыкнул. Там, где легко пройти человеку, для тролля вообще ровная дорога.

– Филя, – стараясь придать голосу спокойствие, произнес старейшина, – подумай, что нужно для создания перехода обратно. Пошевели мозгами и кистью.

Закончив изучение возникшего препятствия, тролль обошел пятно и быстрым шагом устремился к скале. Его движения излучали уверенность в исходе погони. Клякса же шевельнулась и тонким черным ручейком зазмеилась вслед за тварью.

Беглецы взобрались на вершину. Венька сразу же схватил увиденное на камнях оружие, а три вилии, взявшись за руки и прижавшись друг к другу спинами, осматривали прилегающие к скале окрестности.

– Куда теперь? – с сомнением спросила проводницу Ольха. – Я не вижу выхода. С этой скалы на другую сторону спуска нет. Позади тролль. Похоже на тупик. Придется драться.

– Здесь живет моя сестра. Она поможет, – уверенно ответила дева с картины и издала резкий свист. Эхо заметалось среди нагромождений камней. – Она нас слышит.

Тролль замер и недоуменно потрогал когтем гладкий скальный срез – ступени, по которым только что вбежала на вершину скалы потенциальная еда, исчезли. Разъяренный рев разнесся от подножия утеса и достиг замершего на миг ручейка.

Черная змейка, скользнув между камней, осторожно коснулась босой пятки твари. Тролль, почувствовав неладное, дернул ногой, но опоздал. Круглая пасть, усеянная множеством мелких зубов, уже присосалась к огрубевшей коже, длинное тонкое тело затрепетало в спазме и, медленно набухая, захлестало упругим концом хвоста по разбросанным вокруг камням. С истошным криком тролль попробовал оторвать от себя раздувающуюся черную ленту, но его сильные когтистые пальцы безуспешно скользили по гладкой лоснящейся коже напавшего существа.

Привлеченный криками и шумной возней, Венька осторожно заглянул вниз. У подножия скалы кипела яростная схватка. Грозный, непобедимый на вид тролль отчаянно пытался избавиться от вцепившейся ему в ногу громадной иссиня-черной змеи. Бой шел с переменным успехом, ломая кусты и круша камни, два сцепившихся тела катались по земле, пытаясь убить друг друга. Стараясь привлечь внимание вилий, охотник призывно замахал руками, но лесные девы продолжали неподвижно стоять, вглядываясь в раскинувшийся с другой стороны утеса лес. Поняв, что они заняты своими, непонятными ему делами, Венька вновь прильнул к краю скалы, стараясь не упустить мельчайших подробностей развернувшегося внизу зрелища.

Силы тролля стремительно убывали. Издав истошный крик, черный хищник попытался стряхнуть неизвестно откуда появившуюся скользкую тварь. В тот же миг атаковавшее его существо само отпустило ногу, вырвав при этом крупный кусок плоти. Затем, отпрянув, оно свернулось в мгновенно затуманившийся клубок и начало менять очертания. Тролль, хромая, отступил назад и уперся спиной в гладкие камни, которые до встречи с врагом пытался преодолеть. Дальше ему отступать тоже было просто некуда. А из черного клубка, синхронно лязгнув, выдвинулись две внушительные клешни, над чуть обозначившейся маленькой, но многоглазой головой, вооруженной клыками, вознесся сегментный хвост с длинным изогнутым шипом на конце. Тролль обреченно взвыл – исход боя у него сомнений не вызывал: выстоять против гигантского боевого скорпиона шансов не было, но сдаваться он не собирался.

Завороженный схваткой, Венька не почувствовал, как лесные девы присоединились к нему. Местная вилия, назвавшаяся Плющом, с ужасом смотрела на неравный бой раненого тролля с гигантским скорпионом.

– Жруна надо спасти, – глядя на новых друзей, твердо заявила она.

– Да пусть поубивают друг друга – нам же спокойнее будет! – возразил Венька и демонстративно сплюнул вниз.

– Нет.

В глазах Плюща плескалась боль, она прошла по краю утеса, явно в поисках места для спуска со скалы. Затем вернулась и снова обратилась к девам.

– Если метаморф убьет Жруна, то потом он доберется и до нас.

– А если твой Жрун убьет этого, как ты называешь, метаморфа, то он тоже съест и нас, – упрямо возразил охотник.

– Нет, – качнула головой Плющ. – Тогда Жрун наестся и очень долго никого не тронет. Он хороший, просто ему надо много есть.

– И как же нам убить метаморфа? – с иронией поинтересовалась Айна. – Если с ним тролль справиться не в состоянии, а мы слабее его.

– Вот этим.

Плющ показала на секиру, которую держал в руках охотник. Венька прижал к себе оружие и отрицательно замотал головой.

Для Акима драма, разыгравшаяся у подножия утеса, не стала неожиданностью – он подспудно ожидал подобного подвоха от ожившей картины. Не глядя на суетящихся у стены Филиппа и Силантия, Басанов-старший перебирал в уме возможные и невозможные варианты возвращения Веньки и лесных дев с полотна чокнутого художника в реальный мир. Но ничего толкового ему в голову не приходило. От размышлений старейшину оторвал неуемный лесничий.

– Слышь, Афанасьич, – дернул он Акима за рукав, – а может, просто дверь им нарисуем, с табличкой или указателем каким, да так, чтобы она – ну дверка эта – выходом на нас глядела.

– Какая дверь? – недоуменно смотря на Силантия, переспросил старейшина.

– Да ведь можно и обычную, а можно и калитку какую. Главное, чтобы она проход обозначала. К нам.

– И куда же мы ее поставим?

– Да хоть прямо на той горке. Филя, ты сможешь такое?

Басанов встрепенулся, идея лесничего ему стала понятна. А вот что хотел Филипп?..

– Стой! – Аким схватил художника за плечо. – Что ты делаешь?

Тот повернулся, в глазах отчаявшегося человека горел лихорадочный огонь. «Точно, чокнутый, – мелькнуло в голове старейшины. – Совсем крыша у парня съехала». Филипп показал на тянущуюся полукружьем над горизонтом радугу:

– Если они уйдут за эту грань, то будут в безопасности.

– Куда они попадут? Ты можешь сказать, художник хренов? – В голосе Акима зазвучала нескрываемая злость. – Как они вернутся сюда, домой?

Блеск в глазах отшельника пропал, на лице возникла безвольная улыбка, перешедшая в недоумевающую гримасу:

– Я считаю, что там – за горизонтом, находится рай. Место, где все счастливы и беззаботны.

– То есть они не вернутся, – констатировал прислушивавшийся к диалогу Силантий. – Дорога в один конец.

– Я сказал – не знаю! – неожиданно заорал, переходя в истеричное состояние, Филипп.

Кисточка, зажатая меж пальцев, с хрустом сломалась и разлетелась мелкими кусочками. Художник с удивлением посмотрел на них и, закрыв ладонями лицо, затрясся в рыданиях.

Акима окатила холодная ярость. Сложившаяся ситуация требовала быстрого и, самое главное, правильного решения, а впавший в истерику художник и суетливый старик только усугубляли дело.

– Веня, мы здесь совершенно чужие, и нам надо прислушаться к тому, что говорит Плющ, – уговаривала охотника Ольха, одновременно наблюдая за продолжающейся схваткой у подножия утеса. – Тролль нам пока не опасен, а вот от той твари никому не убежать. Поверь мне – я-то представляю, что это за чудовище внизу.

– А что я могу сделать? – уже вяло сопротивлялся Венька. – Прыгнуть вниз самому и ввязаться в драку? Кто от этого выиграет?

– Ты постарайся своим топором поразить метаморфа отсюда. Ведь для охотника умение метать любое оружие – дело обязательное.

– А вдруг все-таки промахнусь? У нас только один топор и есть. Даже защититься потом будет нечем.

– Смотрите! – прервала спор Айна. – Смотрите, какое чудо!