Стражи Пламени (№4) - Достойный наследник

Ну и что ж, пусть план не без огрехов – но он давал хоть какой-то шанс. Кроме того, у него был источник информации, о котором работорговцы и не подозревали.

Он на это надеялся.

Вытяни руки. Подожди. Подтяни ноги. Остановись. Медленно оттолкнись, скользи. Отдыхай.

Спустя два часа осторожно, ползком, Карл подобрался к ближайшему работорговцу почти на десять ярдов.

Два часа подготовки – чтобы закончить все за тридцать секунд.

Рука его тихонько скользнула вдоль тела, вытянула нож – медленней, Карл, медленней – и, как готовый к прыжку кот, он чуть приподнялся, опершись пальцами ног о песок. Добыча была близка.

Карл Куллинан глубоко вдохнул – и бросился на дальнего из двоих врагов, по дороге хорошо рассчитанным пинком убрав с пути ближнего.

Сзади раздался жуткий вопль, а работорговец впереди выбросил вперед руку – блокировать идущий сверху вниз удар Карлова ножа.

Карл превратил выпад в захват, какой-то миг боролся с врагом, потом изловчился и всадил нож тому между ребер. Карл повернул нож, руку его до самого плеча обдало сладковато пахнущей кровью – и он отшвырнул тело в сторону. Минус один…

Карл повернулся на пятках, готовый встретить второго врага…

Нет, минус два: второй работорговец визжал от боли, держась за обожженное лицо. Своим пинком Карл отправил его прямиком в костер.

Упав на колени, работорговец слепо искал что-то на земле; крики его переполошили уже всю округу и уведомили всех, где сейчас Карл Куллинан.

Первым желанием Карла было схватить нож и удрать, но он решил, что может потратить лишнюю секунду, чтобы оставить работорговцам еще один памятный подарок.

Для начала он ногой отшвырнул от шарящих рук работорговца ружья. Даже слепец, найди он оружие, может ненароком из него выстрелить.

Но что вообще ищет этот человек?

Разумеется. В сумке у огня наверняка спрятана бутыль с бальзамом.

Карл схватил сумку и зашвырнул ее в лес – подальше.

– Нет!

Новый пинок отправил работорговца назад в огонь, и пронзительные крики сделались еще громче, они просто-таки рвали ночь.

Не обращая на них внимания, Карл вырвал нож из тела работорговца, сунул его в ножны и, торопливо пристегнув на место, бросился к воде. Едва вода дошла ему до колен – он нырнул.

Вода оборвала звуки, словно выключили звонок, но вопли горящего человека все равно преследовали его все долгое плавание до укрытия.

Когда Карл Куллинан, мокрый и усталый, выбрался на плоские камни Пещеры меча, он все еще ощущал мерзостный запах горящих волос и плоти и слышал жуткие вопли умирающего врага.

Он быстро сорвал с себя одежду, отжал ее и разложил на камнях, потом обтерся мелскими купальными простынями.

Запах не покидал его. Было время, когда юный Карл Куллинан от такого вот запаха в носу падал на дорогу, в пыль, содрогаясь от рвоты, и не мог остановиться, пока ему не начинало казаться, что он сейчас лишится легких.

Но это было давно. Карл Куллинан расстелил на камне сухие полотенца, вытянулся на них и, устроив голову на согнутой руке, закрыл глаза.

Еще через мгновение он спал.

Следующей ночью он убил только одного; через ночь – троих.

Карл Куллинан отлично спал по ночам – как горный лев, нажравшийся свежего мяса.

Глава 27: ОХОТНИКИ

Мертвые не мертвы. Они наблюдают и помогают.

Д. Г. Лоренс

Пещера меча была пуста – если не считать голого дрожащего Карла Куллинана и сияющего меча.

Меч…

Зажатый в сотканных из света пальцах, меч Арта Мирддина висел в воздухе над грубо вырубленным в камне алтарем.

Не слышно было ни звука – только Карлово собственное дыхание, влажное шлепанье его шагов и быстрое, ровное биение его сердца.

Карл Куллинан никогда не чувствовал себя таким одиноким.

Меч выглядел так же, как годы назад, а возможно – и все прошлые столетия: широкий двуручник с обмотанной веревкой рукоятью и толстыми медными накладками, он сиял в призрачном свете, незапятнанный ничем, кроме паутинных линий, что бежали по нему, складывались в слова – и исчезали.

Возьми меня. Отдай Джейсону.

– Фиг тебе, – сказал Карл.

Он съежился, кутаясь в мелское одеяло; грубая шерсть покусывала влажное голое тело: на Карле не было ничего, кроме амулета. Его трясло от холода: до укрытой в недрах прибрежного островка пещеры можно было добраться, только проплыв под водой.

По клинку снова бежали буквы.

Возьми меня, говорили они. Я жду твоего сына.

– Даже и не проси, – сказал он.

В этом и был смысл всего, что случилось – по крайней мере для Арта Мирддина: в мече, защищающем своего хозяина от самых сильных магических заклинаний; в мече, сотворенном убивать магов.

Способ Арта Мирддина свести счеты со своим древним врагом – главой Гильдии магов Люцием.

Но моего сына ты к этому не припутаешь.

Джейсон отыщет свой собственный путь; пешкой в игре Дейтона ему не бывать.

Карл заставил себя усмехнуться; смех показался неискренним даже ему самому. Затевать игру ради меча? Ха! Не меч привел его в Мелавэй; не за мечом полез он в тайные островные пещеры. Но он должен был увидеть его снова: надо же убедиться, что меч все еще тут.

Нет, то, за чем пришел сюда Карл Куллинан, находилось в другой пещере и давало способ обрести превосходство над работорговцами.

Армин захватил поселок Эриксенов, загнал его жителей в холмы. Его можно понять: именно в Мелавэе Карл когда-то нанес ему поражение. Армин хочет отомстить за себя на той же самой земле – причем и поселянам, и Карлу Куллинану одновременно.

Но близ этого поселка было еще кое-что.

Ты сильно просчитался, ублюдок, думал Карл, выходя в соседнюю пещеру. Ты выбрал не то место, чтоб дожидаться меня.

Стены и потолок соседней пещеры усеивали мерцающие кристаллы; плененный свет звезд играл на покрытой пятнами дальней стене. Карл знал: будь у него дар к магии, туманные разводы сложились бы для него в резко начертанные руны, в слова заклятий, способных впечататься в память владеющего магией, собираться и храниться там – и быть использованными в нужный момент.

Но этого дара у него не было; стена была для него лишь грязной стеной. Хорошо бы, конечно, здесь была Энди, но… Но ее здесь нет.

Ее здесь нет. И не похоже, что он увидит ее снова. Что отдал бы он, чтобы еще хоть раз обнять ее? Чего он не отдал бы?

Спокойней, Карл. Дело не ждет. Усилием воли он заставил мысли вернуться к насущным проблемам и решил, что, хоть и не чувствует голода, должен поесть. Последний раз он ел очень давно. Убийства отбивали аппетит напрочь.

Во всяком случае, он привык, что это именно так. Привык, что и до, и после убийства его подташнивает. Однако последнее время – буквально несколько дней – он возвращался с ночных набегов зверски голодным.

Сейчас он не был голоден, но тело-машину нужно держать в порядке, даже если это и ненадолго. Карл Куллинан покинул Пещеру меча и по грубо вырубленному проходу вышел в соседний зал, где оставил свои вещи.

Туника, набедренная повязка и леггинсы были разложены на холодных камнях: хоть как-то, да высохнут. Он на миг задержался пощупать свою одежку. Свою?… Что ж, можно сказать и так – рабовладельцам, с которых он ее прошлой ночью снял, она уже не понадобится. Она была все еще влажной – как и добрая половина больших полотенец, которые мелцы держали здесь для своих клановых колдунов.

Карл пожал плечами. До конца ночи его ждет кое-что похуже, чем мокрый костюм.

Пройдя мимо двух больших мешков с пироксилиновыми бомбами и одного поменьше – с запалами к ним, Карл зарылся в четвертый, вытащил пластину вяленого мяса и, отхватив добрый кусок, принялся жевать и осматривать ближнюю стену.

То, что казалось нарисованным окном, выходило на ночное море.

Волны накатывались на берег, вдали тьма скрывала горизонт. На западе, юге и востоке, за прибрежными островками – россыпью мелких скал, кое-где украшенных парой-тройкой деревьев – лежали острова большие, отделенные от материка проливами столь узкими, что пройти там могли разве что пироги мелцев. В поле зрения Карла влетела птица – и исчезла прежде, чем Карл успел сообразить, как она называется.

Вдали, на якоре, покачивался работорговый корабль. Жирная добыча, но не на эту ночь. Работорговцы начали выползать на свои посты, но пока еще повыползали не все.

Этой ночью Карл собирался попробовать одну милую вьет-конговскую шутку: она должна была ускорить события и дать сюжету другой поворот. Он поотрубает жертвам яйца и оставит их всунутыми в их же рты. Шуточка вспомнилась ему несколько дней назад, но он решил подождать. То, что придется оскоплять мертвецов, его совершенно не трогало. Это был просто еще один способ получше запугать работорговцев.

Он повернулся к окну. На самом деле, конечно, окно было вовсе не нарисованное; пещера находилась на уровне моря, а вид открывался словно бы с высоты. Око – сфера, передающая образы на стекло – находилось на вершине острова. И ждало. Этого.

Карл пробежал пальцами по стеклу. Головокружительно повернувшись, вид изменился – и приблизился. Теперь все окно занимал берег. Карл многое бы отдал, чтоб иметь возможность передвигать Око: провести его по-над лесом, заглянуть – для полноты картины – в поселок Эриксенов, но даже и так это было могучее подспорье.

Кроме того, Карлу это занятие нравилось; Око развлекало его. Это было что-то вроде магической технологии: делаем это с помощью этого и получаем это, видишь? Было куда как приятней ощущать, что ты сам, своим касанием изменяешь картину в «окне», чем просто носить на шее даже очень полезный, жизненно важный амулет.

Карл снова шевельнул пальцами, потом внимательно всмотрелся в стекло. Да, точно: на берегу, примерно в миле от островка, горит костер. Горит точно там же, где несколькими ночами раньше он убил двух часовых, причем одного спалил.

Теперь же это было всего лишь туманное зарево, так что Карл коснулся этой искорки пальцем и продолжал нажимать, пока искра не превратилась в костер, а костер не занял пол-окна и не стало видно, что подле него сидят два работорговца. Один вертел над огнем насаженный на прут кусок мяса с голову величиной, другой обводил взглядом море и лес. Картинка была плоской, словно Карл смотрел через объектив фотокамеры.

Это ему не мешало. Беда в том, что отсюда все кажется слишком простым. Работорговцы сейчас наверняка уже жаждут поймать его. Где-то должна быть засада. Что ж – поищем засаду.

Поиски отняли у него еще пять минут: после пристального исследования он наконец отыскал их – еще одну пару работорговцев, устроившихся в засидке на ближнем к костру дереве. Да и то заметил их Карл лишь потому, что самый нетерпеливый шевельнулся.

Все это ему не нравилось. Армин умен; возможно, где-то есть и еще засада – но за полчаса тщательнейшего осмотра, выжав из Ока все, на что то способно, он ничего не обнаружил.

Карл Куллинан вздохнул. Возможно, стоит отказаться от удара по этой мишени. На эту ночь. Слишком уж вкусная приманка: наверняка вокруг нее сплошные засады и ловчие ямы. Пока он не поймет, что собираются делать работорговцы, он оставит их в покое. Чтобы следующим своим шагом непременно вынудить их собраться вместе. Чтобы даже дозорные носа из лагеря не высовывали.

И чтобы Карл Куллинан мог взорвать их своими пироксилиновыми бомбами. Он улыбнулся. Еще немного. Еще пара-тройка смертей – и работорговцы собьются в кучу. И тогда – бум! Их порвет на клочки, на кровавые тряпочки. К делу!

Может, ему удастся найти все ловушки. Было бы неплохо поймать врасплох сразу трех ловчих. Это значило бы – убить сразу пятерых врагов. Не так уж плохо для одной ночи. Если он сможет сделать это.

Он развернул сектор обзора и начал медленно осматривать побережье к западу от костра, пока не заметил какого-то движения. Карл увеличил изображение, н еще, и еще – и различил три темные фигуры, гуськом идущие вдоль деревьев.

А неплохо прячутся, сказал себе Карл. Заметить работорговцев можно было бы только с моря, а кроме их собственного корабля, других судов поблизости нет. Даже самый зоркий наблюдатель не разглядел бы их с острова – не будь у него Ока. Работорговцам очень не повезло, что они не знают об Оке. Подожди-ка. Карл тряхнул головой.

В картинке было что-то не то. Верней – в том, как один из них шел.

Он попробовал снова приблизить их, но они уже пропали из виду; должно быть, нырнули под деревья. Он повел Око дальше по берегу и увидел еще двоих: они шли за первой троицей метрах в ста. Возможно, это и отряд охотников: вышли поискать его следы, здраво рассудив, что ночью Карл по лесу шастать не станет, причем по тем же самым причинам, по которым не делали этого сами работорговцы – каких-нибудь пару Дюжин метров в глубь леса, и кроны полностью заслонят свет.

Но… Это же полная бессмыслица! Быть может, они и могли бы выставить приманкой одного человека: Армину на своих людей всегда было плевать, тем более что скорее всего это были большей частью наемники, а не члены гильдии – но не сразу же троих! Чтобы оправдать принесение в жертву сразу троих, охотничий отряд должен быть куда больше.

Правда, двое преследователей выглядели вполне впечатляюще: крупные воины, один, наклонившись, высматривает следы, другой несет пару заряженных арбалетов…

Но все равно – смысла тут мало. Если только… Карл снова развернул экран, оставив в покое охотников, и занялся поисками их добычи.

Он нашел их. Три фигурки прятались в темноте. Не сказать, чтоб хорошо прятались.

Троица подошла к месту, где широкий тракт уходил под деревья. Сейчас им надо нырнуть в лес и перейти дорогу по тени.

Это знал даже Карл: Уолтер когда-то научил его. Никогда не пересекай открытых мест – если только в этом нет особой нужды.

Они перешли в открытом месте.

– Нет! – Сердце забилось у него в груди: он сумел приблизить их лица. Пальцы двигались автоматически, чтобы держать их в поле зрения.

Эйя, Тэннети и Брен Адахан. Что им тут надо? Их же убьют через пару минут, если Карл что-нибудь не сделает.

Постой-ка, подумал Карл и улыбнулся. Если они здесь – значит, Джейсон нашелся; иначе бы они продолжали его искать. Они здесь, чтоб вынуть голову Карла из петли.

Теперь он знал, что чувствовал Атлас, сбросив с плеч Землю.

Планы меняются, Армин, подумал Карл. Я, Карл Куллинан, отныне перестаю жертвовать собой и постараюсь унести свою тушку отсюда живой – если выйдет.

Он еще поохотится за Армином, и скоро – но тогда шансы будут хотя бы равны. Не то, что сейчас… А теперь – нора спасать своих спасителей. Карл бросился к своему арсеналу: схватил меч, потом залез в один из кожаных мешков и вытащил дюжину пироксилиновых «сарделек», каждая – тщательно обернута и запечатана, чтобы не отсырела. Из мешка поменьше достал запечатанные же детонаторы, фитили и запалы и нагрузил всеми этими припасами холщовый рюкзак. Пистолеты, порох и меч вместе с сапогами ждали его в лесу. Пистолеты он не хотел мочить, а с мечом один раз попробовал поплавать – и этого хватило ему, чтобы отказаться от мысли плавать вооруженным.

Одежда его все еще была влажной, но темная одежда лучше скрывает в темноте, чем голая кожа. Поверх взрывчатки он положил бронзовую флягу с целительным бальзамом. Просто на всякий случай.

Нет. Он тряхнул головой. Бомбы брать он не может – потому что не сможет ими воспользоваться. Если он закидает ими охотников, то привлечет внимание к этим местам – а его островок, хоть и выдержал поверхностный осмотр, более тщательного обыска может и не выдержать.

Во внешней пещере была сквозная трещина – через нее внутрь попадал воздух и, днем, немного света. При внимательном осмотре кто-нибудь может заглянуть в трещину – и увидит кристаллы.

Что еще хуже – используй он бомбы, и Армин может догадаться, каковы его планы. Работорговцы устроят несколько маленьких лагерей и станут поджидать Карла.

Но что, если бомбы ему понадобятся?

Черт. Если они мне понадобятся – я в любом случае мертвец. Нет уж, лучше мне их не брать.

Карл опустил торбу на пол.

Тут что-то не так. В пещере вдруг сделалось холодно. Но он ощутил холод лишь телом. Внутри у него потеплело.

На какой-то миг он перестал быть один.

Он прикрыл глаза и увидел их. Он никогда не знал, было ли это на самом деле или его подсознание било тревогу в той форме, на которую он не мог не обратить внимания, но они словно бы снова были с ним, все трое: Фиалт, Рафф и Чак.

Он открыл глаза – и они исчезли, но когда он опять смежил веки – они были здесь; присутствие их было почти ощутимо.

Мрачный, неразговорчивый Фиалт, который не хотел быть воином, но умер на эвенорском пирсе, задержав убийц на пару бесценных секунд. Ценой этим секундам была Фиалтова жизнь.

Карл крепко зажмурился и увидел, как Фиалт мотнул головой: нет.

Юный Рафф, чье лицо было зеркалом души, который всегда задавался вопросом зачем? – в точности как его брат Томен. Рафф погиб здесь, в Мелавэе, защищая Эйю – умер со вспоротым животом на треклятом мелавэйском песке.

Карл ощущал, как Рафф смотрит на него, брови на юном лице озадаченно сведены – лицу этому не повзрослеть никогда.

И коротышка Чак с легкомысленной ухмылкой на темном лице. Чак, так долго стоявший за спиной Карла, следивший, «чтобы в нее не насовали ножей»… Чак погиб вдали от Карла, разорванный на куски взрывом рабовладельего пороха, поддерживая миф о непобедимости Приютских воинов.

Чак словно бы был здесь – стоял, склонив голову набок. Оставлять бомбы – бессмысленно, кемо сабе, казалось, говорил он. Когда мы рассчитывали выбираться из заварушек живыми? Прозвучал отдаленный смешок. Если они нужны тебе – значит, нужны. Бери все оружие, какое сможешь унести. Карл Куллинан открыл глаза. Никого. И все же – они были здесь. Возьми бомбы, Карл.

Карл снова закрыл глаза, кивнул, открыл их, нагнулся, взял две укладки и, запихнув их в небольшой кожаный мешок, накрепко привязал его к левому плечу. Всего-то десятая часть его запаса, но сейчас этого хватит; если ему хоть немного повезет – не понадобятся даже и они.

Он повертел в руках нож, потом качнул головой. Ему придется выскакивать из моря и захватывать ту парочку врасплох. Дело рискованное – и весьма. Лучше иметь при себе клинок подлинней четырнадцати дюймов.

Карл бросился назад – в Пещеру меча.

Он по-прежнему висел в воздухе, паутинные письмена играли на клинке. Возьми меня, говорили они.

Он взялся за рукоять. Она была теплой, будто живой.

– Никаких обещаний, Дейтон, – сказал он. – Никаких сделок. Но я бы хотел одолжить его – на время, без обязательств. – Он сжал пальцы вокруг рукояти и потянул.

Меч не подался.

Отнеси меня своему сыну, – сказали буквы.

– Нет. – Он потянул еще раз, сильней. Меч словно бы вмерз в воздух.

– Ну и пошел ты к черту, – сказал Карл Куллинан.

Выпустив рукоять, он выбежал из Пещеры меча Арта Мирддина во внешнюю и остановился на миг перед озером, откуда подводный туннель выводил в море. Карл Куллинан не верил в призраков. Должно быть, это его подсознание так пыталось уберечь его от ошибки.

И все же ему не было больно. Он поднял холщовый мешок.

– Фиалт, Рафф… – он задохнулся на миг, – Чак. Друзья мои. Спасибо. За все. – Он вскинул в салюте охотничий нож, сунул его в ножны, привязал на место, глубоко вдохнул – и нырнул.

Карл выскочил на поверхность со стороны моря, быстро перебежал скалы и снова нырнул по другую сторону острова – так, чтоб остров прикрыл его от второго рабовладельческого корабля.

Отлично. Укрой его остров от стороннего наблюдателя – и он перехватит охотников, не привлекая ничьего внимания.

Когда он выбрался на берег, отряд Тэннети был ярдах в ста слева от него; двое рабовладельцев так увлеклись преследованием, что не заметили, как Карл Куллинан бесшумно возник из воды и помчался к ним. Единственным звуком, который мог выдать его, был шорох босых ног на песке, да и тот заглушал плеск волн.

Работорговцы молча продвигались вперед: предводитель – смешно согнувшись, лучник тащился следом.

Осторожно спустив на песок мешок со взрывчаткой, Карл вытащил нож и вплотную подступил к врагу.

То ли он громко дышал, то ли зарычал сквозь невольно стиснутые зубы, то ли сердце его билось слишком сильно; он так и не понял почему, но, когда до лучника ему оставалось каких-то шесть футов, тот глубоко вздохнул и обернулся. И вскинул лук. Карл Куллинан ступил на полшага в сторону и бросился на лучника в тот миг, когда он выстрелил.

Стрела огнем обожгла правый бок Карла; он отбил оружие, а работорговец отшвырнул второй лук, и они, сцепившись, покатились по песку.

Одной рукой работорговец старался попасть в глаза Карлу; другой – ухватясь за запястье, блокировать удар Карлова ножа. Пальцы хрустнули, когда Карл рывком послал нож вниз – один, два, три удара, потом он рывком высвободил нож и откатился в сторону, чтобы вскочить и броситься на второго.

Второй стоял молча, распахнув глаза, губы его шевелились, словно он хотел что-то сказать. Но лишь хриплый стон да струйка крови исторглись из них; пальцы его судорожно сжимали рукоять торчащего из горла ножа. Нож?… Работорговец упал на колени. Второй нож со всхлипом вошел в тело, на сей раз – работорговцу в грудь.

– Тэннети, Эйя, Брен, замрите, – сказал где-то за спиной Карла голос Уолтера Словотского. – Кажется, мы его нашли.

Карл повернулся – и увидел выходящую из-под деревьев троицу: Словотского, Ахиру и кого-то нез… – нет, Господи Боже! Это же Аваир Ганнес!

– Плохо же ты меня знаешь, – с открытой улыбкой ал Уолтер. – Думал, я пошлю их без прикрытия?

К тому времени, как Карл стянул с себя пропитанную кровью тунику и осмотрел длинную царапину на ребрах, Ахира затащил тела под деревья и все собрались вокруг.

– Плохо? – Опустившись на колени, Ахира оттирал песком руки.

– Жить буду. – Болело зверски, но ничего серьезного.

Уж во всяком случае, не настолько серьезно, чтобы тратить драгоценный запас целительных бальзамов. Он позволил Тэннети соорудить повязку и пристроить ее на место, потом пришло время обняться с Ахирой и Эйей и обменяться дружескими рукопожатиями с Бреном, Тэннети и Ганнесом. Затем он повернулся к Уолтеру,

– Он в Бимстрене или с вами? – спросил Карл.

– Кто? – наморщил лоб Уолтер. – А, Джейсон… Надеюсь, он вернулся в Холтунбим или Приют. А теперь – давай-ка делать ноги отсюда. Корабль Ганнеса ждет нас в одном заливчике неподале…

– Надеешься?

Все стало ясно как день.

Словотский поступил по-своему.

Опять.

И снова.

Как всегда, черт его дери.

Карл слепо ударил туда, где должно было находиться лицо Словотского, но не попал: Словотский нырнул в сторону и поднял руки.

– Успокойся, Карл. Просто – успокойся.

– Вам полагалось искать его! – прорычал Карл. – Я способен о себе позаботиться.

Встав между ними двумя, Ахира тряхнул головой.

– Оставь это, Карл. В этих мешках то, что я думаю?

– Не уходите от темы. Вы бросили моего мальчика.

– Карл, – проговорил Ахира, – Джейсону ничего не грозит. А вот тебе – да.

– Это ты так считаешь.

– Карл, – глубоко вздохнул Ахира. – Пререкаться некогда. Смири свой норов – хоть на время. Доспорим потом. Мы все решили, что тебе наша помощь может пригодиться скорей, чем ему. Уолтер прав: надо выбираться отсюда. Мне не нравятся ставки. Мы выиграли для Джейсона достаточно времени. Возможно, кто-то из приютских уже отыскал его…

– Нет. – Карл помотал головой. – Вы – уходите. Я докончу начатое.

Он еще не закончил здесь. Разочарование врезало по нему, как хороший удар. С того мига, как он увидел шагающих по песку Брена, Эйю и Тэннети, Карл был уверен, что для него – здесь и сейчас – все закончилось, что он может плюнуть на Армина и его работорговцев и вернуться к Энди.

Вернуться к Энди…

Но не сейчас.

Слева от него, скрестив на груди руки, безмолвной статуей замерла Тэннети.

– Один ты ничего заканчивать не будешь. Только не один.

– Отец, – проговорила Эйя, – я тоже не покину тебя. – Она взяла его за руку. – Я не могу.

– Компромисс. – Брен Адахан коснулся руки девушки. – Поладим на компромиссе.

– Компромисс, – раздумчиво протянул Ахира. – А что – это мысль.

Словотский криво усмехнулся.

– С таким-то перевесом? Вам что – жить надоело? Я не против – ударить и убежать, но давайте не будем класть головы на плаху.

– По-моему, надо удирать, – сказал Ганнес. – Я – так вообще не знаю, чего ради я здесь.

Карл, приподняв бровь, взглянул на Уолтера. А действительно – чего ради здесь Ганнес?

Ахира фыркнул.

– Мы хотели быть уверены, что, когда вернемся, корабль будет на месте. Ну и вот, поскольку никто не знает здешних вод лучше и не сможет провести по ним судно, мы… ну…

– Мы забрали ключи, – договорил Словотский. – Так как же все-таки, Карл? Добрый компромисс вместо этого чертова одиностанусьвсехубъю? – Словотский склонил голову набок. – Добрый старый наскок-отскок? – Он ткнул пальцем в Карлов мешок со взрывчаткой. – У нас здесь столько, что вполне хватит проделать дырку в их посудине.

– Мы поступим лучше. – Карл улыбнулся и кивнул – и понял, что, должно быть, потерял больше крови, чем думал. Голова у него закружилась; он прижал ладонь к раненому боку. Чтобы устоять, пришлось прислониться к Тэннети. – У нас этого много больше, чем здесь. Используем все – и вот тогда зададим деру. Идет?

Словотский кивнул:

– Идет.

Карл повернулся к гному:

– Ты или я?

Ахира даже не задумался.

– Тебе здешнее положение дел известно лучше, чем мне. Командуй.

– Отлично. – Все встало на место. Беда была не в том, что рабовладельцев было много, она была в том, что было мало Карла.

Теперь все изменилось. Даже если они и не положат всех рабовладельцев, то нанесут им такой урон, что смогут со спокойной совестью отправляться куда угодно.

– Эйя, Брен, Уолтер и Ганнес – плывите в пещеру и заберите остаток взрывчатки. Брен и Эйя – потом поплывете к вражескому кораблю, установите мины и будьте готовы взорвать его. Да, не забудьте…

Эйя подняла руку.

– Разумеется, Карл. Мы не забудем отплыть подальше, когда подожжем фитили. И еще я не забуду, – она проказливо улыбнулась, – что под водой не надо дышать.

– Умница… Уолтер, Ганнес – принесете сюда то, что они не возьмут.

– Вот это мне нравится, – улыбнулась Тэннети. – Совсем как прежде – наскок по-куллинановски?

Словотский тоже улыбнулся.

– Словно время вернулось.

Карл кивнул. Точь-в-точь старые боевые деньки… Проклятие, те дни давно минули; но все же приятно, что воспоминания пригождаются.

– Точно. Взрываем бомбу в дальнем конце лагеря, гоним их по тропе к морю, устраиваем пару-тройку взрывов на тропе – кладем их, сколько можем, и удираем во все лопатки. – Он повернулся к гному. – Я бы хотел, чтобы вы с Уолтером взяли на себя дальний край.

– То есть первая бомбочка наша? – уточнил Словотский.

– Вот именно. Остальные бомбы используйте по своему усмотрению – лишь бы врагов положить побольше, но постарайтесь уйти побыстрей: ваша бомба будет сигналом Эйе и Брену поджигать фитили – тут-то и начнется потеха.

Это, конечно, встревожит работорговцев на дальних постах, но тут уж ничего не поделаешь; они должны успеть погрузиться на Ганнесов корабль и отплыть прежде, чем работорговцы их перехватят.

Гном кивнул:

– По мне – вполне дельно.

– Тэннети?

– Я знаю. – Она поглаживала ружье. – Армин. Мне бы только его разглядеть. Потом я вернусь на корабль. В темноте я не так быстра, как Словотский: мне пора идти.

– Нет. – Карл ото всей души желал Армину смерти, но у Тэннети нет гномьего ночного зрения, да и ориентироваться в темноте, как Уолтер, она не умеет. Кроме всего прочего, она нужна ему здесь. – Мне нужен кто-то – прикрывать спину. Ганнес тут подойдет вряд ли.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но прикусила язык и лишь мрачно улыбнулась ему.

– Слушаюсь, Карл.

Потрясающе: он снова чувствовал себя молодым. С его плеч словно свалился груз, который он сам не осознавал, что несет.

– Что ж, ребята, – за дело. Уолтер, вход в пещеру…

– Точно там, где и был, когда ты мне рассказывал о ней в последний раз. – Отвечая, Уолтер стягивал с себя сапоги и сбрасывал с плеч одежду. За пару секунд он разделся почти донага. – Эйя, Брен, Ганнес – пошли. Лучше нам устроить представление на тропе прежде, чем пропажу патруля обнаружат.

Четверка Уолтера вошла в воду и бесшумно поплыла к острову.

Карл повернулся к гному.

– Остаемся мы трое. Тэннети – следи за тропой. Ахира, ты куда предпочитаешь смотреть: на запад или восток?

Гном пожал плечами.

– Как скажешь. – Одной рукой он крепко сжал руку Карла, другой похлопал по топору: – Давненько этого не было.

Казалось, прошли часы, на самом же деле вряд ли минуло более получаса, когда Уолтер и Ганнес вернулись, толкая впереди себя мешки.

Ахира и Тэннети следили, не появятся ли другие патрули, а Карл зашел в воду и помог Ганнесу и Словотскому выволочь взрывчатку из воды и оттащить под деревья. Потом вместе с Уолтером и Ахирой они собрали дюжину бомб.

Великан и гном канули в ночь.

Тэннети вздохнула.

– Прибереги вздохи на потом, – заметил Карл. – И будь настороже. – Он повернулся к капитану. – Ну а мы с вами, капитан Ганнес, продолжим собирать бомбы.

– Капитан Гренн… – Ганнес оборвал себя и пожал плечами. – Впрочем, думаю, это уже не важно.