Сано Исиро (№2) - Бундори

Никого.

— Аои, — потерянно прошептал он. — Аои.

Сано поплелся домой. Там он преклонил колена перед поминальным алтарем отца. Он зажег свечи и благовонные палочки, склонился перед портретом и взмолился:

— Отец, дай мне смелости сделать то, что я должен. Дай мне сил свершить правосудие над убийцей, охотником за бундори, пусть даже это означает мою смерть.

Страдальческий голос эхом прокатился по пустой комнате. Портрет невидящими глазами смотрел на Сано. В час, когда был особенно нужен, дух отца остался безмолвным, недосягаемым.

И, ощутив полнейшее одиночество, Сано заплакал.

Глава 34

Сыщики прятались в каюте на борту лодки госпожи Симидзу. Несколько минут оставалось до встречи, которая пошлет Сано или жизнь и неувядаемую славу, или смерть и вечные почести. Все приготовления были завершены.

С лавки по правому борту Сано поглядывал сквозь реечный ставень на окне и через открытую дверь. Помощники Хираты занимали назначенные позиции. Один изображал мусорщика и копался на тропинке возле причала. Он снял с копья бамбуковый чехол и заостренной палкой ворошил мусор, подцеплял и бросал в корзину. Второй помощник, вооружившись удочкой и ведром, ловил с моста рыбу. В ящике для рыболовных принадлежностей лежали дубинка и кинжал. Третьего помощника Сано спрятал под пристанью. Всем были даны указания, как вести себя, когда убийца появится. Помощник Хираты на мосту прогнал настоящего рыбака. Сано даже послышалась заранее придуманная команда:

— Район закрыт по приказу полиции.

До сих пор ведающие погодой боги способствовали реализации плана Сано. Небо затягивала клубящаяся масса серо-зеленых туч. Порывистый юго-западный ветер качал лодку, скрипел мачтой, свистел в ставнях и бил волнами о борт. Теплый влажный воздух пронизывали запахи рыбы и моря. Движение по суше и на воде как обычно, балконы домов и соседние лодки пусты. Если повезет, то никто из случайных свидетелей не пострадает при захвате — или ликвидации — убийцы.

Сано провел бессонную ночь, тщетно ожидая Аои. Глаза резало от усталости, покрытое синяками тело болело, желудок будто сжимала цепь. У Сано от испуга перехватывало дыхание, едва лишь он воображал, как канцлер Янагисава поднимается по сходням на борт. Он стал примечать необычное в знакомом мире. Чтобы разрядить напряженную атмосферу ожидания, поделился наблюдениями с Хиратой:

— Посмотрите, каждая туча соткана из тысяч оттенков серого цвета. И ветер выдувает из туч изменчивые фигуры. — Душевное волнение сделало сёсакана красноречивым и сентиментальным. — А дождь настолько пахнет сладостью, что хочется попробовать на язык, правда? Птицы всегда поют по-особому, когда чувствуют приближение дождя. Вообще печаль и боль могут быть приятны, потому что их ощущаешь, потому что знаешь, что жив. — Сердце заныло от горестной любви ко всему сущему. — Я никогда не замечал, как прекрасна жизнь.

Он замолчал, пораженный внезапной мыслью: понадобилась угроза смерти, чтобы понять окружающую красоту. Стыд погасил краткую вспышку веселья. Хирата будет страдать из-за позорного желания Сано жить.

— Забудьте, что я сказал, — быстро проговорил сёсакан.

Но поздно. Хирата проникся настроением хозяина. Он позеленел и пробормотал:

— Простите меня.

Зажав рот рукой, он пулей вылетел за дверь. Шаги загремели по левому борту. Сквозь ставень Сано увидел, как он перегнулся через ограждение, и пожалел, что не может тоже выблевать страх. Желудок был пуст, Сано ничего не ел со вчерашнего дня.

Немного погодя Хирата вернулся, он побледнел, волосы прилипли к вспотевшему лбу.

— Меня укачало, — храбро соврал досин.

Вдали пророкотал гром. Ветер усилился. Первые капли дождя ударили по крыше каюты. Сано начал подумывать: а появится ли убийца вообще?

Зазвенели храмовые колокола, извещая о наступлении полудня. И тут «мусорщик» выпрямился, «рыбак» отложил удочку в сторону.

Тело Сано ослабло, кровь в жилах похолодела, дыхание замедлилось. Хирата подсел к Сано на лавку. Почти соприкасаясь головами, они уставились в окно в напряженном молчании. «Мусорщик» почесал затылок.

Знак означал приближение Тюго.

Хирата тихо застонал. Цепь внутри Сано распалась. Сердце весело заработало, посылая в артерию головокружительное облегчение. Сано глубоко вздохнул: будущее вернулось. Он ощутил себя заново родившимся и непобедимым. Ему захотелось кричать, танцевать, смеяться, однако он лишь обменялся с Хиратой ликующей улыбкой. Сано, обнажив меч, встал справа от двери. Хирата с дзиттэ и мотком веревки застыл напротив.

Промелькнула вечность. На тропинке показался Тюго. Опустив голову, он двигался с угрюмой решимостью сквозь дождь, поливавший вовсю. Дойдя до причала, он огляделся по сторонам. Сердце Сано подпрыгнуло. Заскрипели сходни. Лодка немного накренилась.

Сано крепче ухватил меч. Шаги приближались к двери.

Вдруг Тюго остановился. Сано и Хирата обменялись тревожными взглядами.

— Что? — одними губами спросил Хирата.

Сано в ответ только покачал головой и осторожно выглянул за дверь. К своему крайнему изумлению, он увидел знакомую группу, спускающуюся по тропинке.

Мацуи Минору шел, неся над собой ярко раскрашенный зонт. Два телохранителя в плащах с капюшонами двигались в затылок друг другу позади.

— Мацуи, — прошептал Сано.

Хирата недоверчиво посмотрел на Сано:

— Тюго и Мацуи? Что происходит? Как теперь быть?

— Не знаю! Дайте подумать!

Одного взгляда на каменное, безжалостное лицо Тюго было достаточно, чтобы убедиться: начальник охраны замка и есть охотник за бундори. Но почему явился Мацуи? Ситуация резко изменилась. Придется брать четырех человек вместо одного кошмарного Тюго.

Мацуи миновал «мусорщика».

То ли капитан услышал голос Мацуи, то ли почувствовал присутствие братца, но он обернулся к берегу. Шок выразила напрягшаяся спина.

— Тюго-сан! Кузен! — закричал Мацуи, поспешно идя по пристани. — Подождите!

— Что вы тут делаете? — проревел Тюго.

Мацуи, пыхтя, поднялся по сходням на палубу, телохранители — следом. Мацуи завозился с зонтом, который вывернуло порывом ветра.

— Я получил письмо от женщины, которая была в храме Дзодзё во время убийства монаха, — тяжело дыша, проговорил торговец. — Она написала, чтобы я пришел сюда, если хочу получить знаменитый меч генерала Фудзивары с гардой в виде мертвой головы. — Он вытащил из-под плаща свиток. — Вот.

Тюго выхватил послание:

— Вы тоже получили письмо?

Сано по медленному покачиванию головы догадался: Тюго начал понимать, что происходит.

— Кузен, я всегда подозревал, что убийца — вы, — сказал Мацуи. — Мне известно, как вы преклоняетесь перед нашим предком. И я знал, что мечи у вас. — Отбросив бесполезный зонт, торговец вцепился в руку Тюго. — Но я не нарушил нашей сделки. Я не выдал вас раньше и впредь не причиню вам никакого вреда. Просто мне нужен меч. Для коллекции, для моей кумирни в честь генерала Фудзивары. Обещаю, никогда и никому не расскажу, как я его раздобыл. Пожалуйста, кузен, пусть он будет у меня!

Яростным рывком, от которого лодка качнулась, Тюго высвободил руку и отшвырнул свиток.

— Идиот! Это ловушка! Нас заманил сюда сёсакан сёгуна!

Он ринулся было к сходням, но Мацуи преградил путь.

— Ну пожалуйста, — заскулил торговец, словно не расслышав слов Тюго. Он достал объемистый кошелек и помахал в сторону каюты. — Госпожа! У меня пятьсот кобанов. Они ваши, если отдадите мне меч!

Монеты посыпались из кошелька и зазвенели, вторя музыке дождя.

— Прочь с дороги! — приказал Тюго.

— Пожалуйста, госпожа...

Тюго с силой отпихнул Мацуи. Торговец, хрюкнув от неожиданности, упал в воду.

— Помогите! — завопил он. — Я не умею плавать!

Сано принял решение:

— Будем брать Тюго сейчас.

— Но... — Хирата кивнул на берег, где помощники стояли бесполезной кучкой. Им было сказано войти в каюту следом за убийцей. А теперь один подозреваемый барахтался в воде, другой рвался на свободу.

Сано и Хирата выскочили за дверь как раз в тот момент, когда один телохранитель нырнул в реку на помощь Мацуи, а другой встал перед Тюго.

С недоступной для глаза скоростью Тюго обнажил меч. Клинок рассек телохранителю горло. Тот, даже не успев вытащить свой меч, упал замертво. Столкнув ногой тело в реку, Тюго загромыхал по сходням.

— Тюго! — крикнул Сано. — Стойте!

Полный благоговейного ужаса перед мастерски осуществленным убийством, он поспешил за капитаном. Ноги заскользили по мокрым, маслянистым доскам.

— Хватайте! — крикнул Хирата помощникам.

Трое человек, размахивая копьями, дубинками и кинжалами, сгрудились на пристани. Тюго, подняв окровавленный клинок, бросился на них. Вояки прыснули врассыпную. Тюго преодолел пристань и устремился к реке. Сано обрадовался, что не к Эдо. В городе капитан мог убить прохожих, скрыться в толпе. Почти ослепленный дождем, Сано понесся по пристани. Сердце стучало, как резвый конь, решимость укрепила помятые наемниками мышцы. Тюго добрался до тропы, ведущей к воде. Сано неумолимо сокращал разрыв, Хирата сопел чуть поодаль.

— Стойте, Тюго! — крикнул Сано, взмахнув мечом. Сильный раскат грома заглушил его слова.

Начальник стражи заскользил по склону. Сделав рывок, от которого сердце едва не лопнуло, Сано сократил дистанцию между собой и убийцей до двадцати шагов. Явно Тюго не удастся взять живым. Через мгновение Сано скрестит меч с лучшим фехтовальщиком Эдо...

Внезапно Тюго застыл как вкопанный. Сано тоже замер. Хирата врезался в спину хозяина.

К берегу двигалась процессия, состоящая по меньшей мере из пятидесяти человек, — пешие охранники, верховые самураи, облаченные в шелковые одежды чиновники, слуги, несущие зонты над ними. Впереди шесть носильщиков несли паланкин, украшенный оскалившимися драконами.

— Канцлер Янагисава, — выдохнул Сано, недоверчиво хихикнул и смахнул с ресниц капли дождя. Ловушка ждала одного подозреваемого, а поймала всех троих. Что — расчет или чувство — привело сюда Янагисаву?

— Сано Исиро! — Из паланкина высунулась знакомая голова. — Сано Исиро, слушай меня, ты, жалкий тупица!

Янагисава выпрыгнул из паланкина и, не обращая внимания на ветер, подхвативший великолепные шелковые одежды, и дождь, сразу промочивший их насквозь, побежал к Сано, высокие деревянные сандалии заскользили по глине.

— Значит, ты считаешь себя умником, да? — кричал канцлер. — Ты думаешь, если свидетельница видела мой паланкин у храма Дзодзё — я ездил туда помолиться, — значит, я убийца? Ты думаешь, меня можно заманить в западню при помощи поддельного письма и несуществующего меча? — Лицо исказили злоба и ненависть. — Я управляю страной. Я знаю всё и вся, я всемогущ. И ты осмелился считать меня убийцей? Ты собрался помериться со мной силами?

Янагисава упал на колено. С досады он распалился сильнее. Поднявшись, он проскочил мимо Сано, опомнился и развернулся.

— Что ж, я здесь, я сорву твои жалкие, убогие планы. Я уничтожу тебя раз и навсегда! — Он стоял между Сано и Тюго, слегка запачканный, но величественный. — Ты никогда не поймаешь охотника за бундори. Ты никогда, слышишь, никогда не займешь моего места, не станешь любимчиком сёгуна!

Яркое кимоно канцлера трепал ветер, гневное лицо светилось от вспышек молнии, слова с громом вылетали изо рта. Янагисава был похож на мстительное божество. Сано запоздало догадался, что зависть, а не обида заставляла канцлера мешать расследованию.

— Я увижу тебя мертвым, прежде чем ты украдешь мое богатство, мою власть или мою должность, — возопил Янагисава.

И тут в страшном прозрении Сано понял, что случится дальше.

— Осторожно, канцлер Янагисава! — крикнул он.

Не успел последний звук сорваться с губ Сано, как Тюго обхватил канцлера одной рукой за грудь, а другой выставил меч.

— Никому не двигаться! — приказал Тюго. — Шаг вперед, и я убью его.

Охрана, которая было бросилась на помощь своему господину, остановилась. Молния озарила ошеломленные лица.

— Что это ты задумал? — спросил Янагисава. — Отпусти меня немедленно! — Он дернулся, чтобы разглядеть захватчика. Похоже, ослепленный не столько молнией, сколько ненавистью к Сано, канцлер не заметил или не узнал капитана. Его злоба сменилась изумлением. — Тюго Гишин? Охотник за бундори? Западня для тебя?

Янагисава начал бороться, уклоняясь от меча, торчащего перед носом, и отлепляя руку, давящую на грудь.

— Я твой начальник, Тюго. Отпусти меня! — Страх лишил голос властности. — Охрана! Взять его!

Сано лихорадочно соображал, каким образом обезвредить Тюго и не задеть Янагисаву. В глазах у Тюго горело безрассудство, твердая рука приблизила клинок к горлу канцлера. Сано почувствовал: в свите нарастает паника. Придав голосу спокойную уверенность, которую вовсе не ощущал, Сано произнес:

— Тюго-сан, канцлер ваш кровный ро... потомок генерала Фудзивары. Он вам не враг. — Наступила полная тишина, даже гром затих. — Он не виновен в смерти Оды Нобунаги... И не он устроил вам западню.

Тюго никак не отреагировал на эти слова, но Сано показалось, что упоминание Фудзивары и Нобунаги нашло отклик в мрачной душе. Только бы никто не вмешался.

— Я — тот, кто не дал вам исполнить до конца пожелание вашего предка. Вам нужен я, Тюго-сан. Убейте меня, и вы свободны. Дело против вас умрет вместе со мной. Все доказательства уйдут со мной в могилу.

Тюго приопустил меч.

Обрадованный, Сано встал в оборонительную позицию, приготовившись к атаке:

— Дух отца, помоги мне!

И тут закричал Янагисава:

— Во всем виноват ты, Сано Исиро! Охрана, взять его!

Тюго очнулся и вскинул меч. Янагисава охнул, свита смешалась. Раздались возгласы:

— Что нам делать? Хватайте его! — Толпа устремилась к Сано.

— Осторожно, сёсакан-сама! — Хирата встал лицом к толпе и спиной к Сано.

Тюго потащил упирающегося, изрыгающего проклятия Янагисаву вверх по тропинке.

— Попробуй остановить меня, и я его убью, — услышал Сано.

— Ты умрешь за это, Сано Исиро! — выл канцлер Янагисава. — Ты, нахальный лакей, ты, жалкий тупица, ты...

— Заткнись! — рявкнул Сано, отступая назад.

Хирата двинулся вперед.

Канцлер умолк с открытым ртом. Сано не стал ждать, пока Янагисава придет в себя от потрясения.

— Тюго, вам не скрыться. Очень скоро все узнают, что вы охотник за бундори. Вы нигде не спрячетесь. — Сано словно со стороны слышал свой голос, бормочущий первое, что пришло в голову. — Если отпустите канцлера, вам позволят совершить сеппуку или даже жить под домашним арестом. Если нет, вас будут пытать и казнят, как простолюдина. Сдавайтесь, Тюго. Все кончено. Вы слышите? Все кончено!

Пятясь перед наседающим Тюго, Сано добрался до пристани. Хирата отошел в сторону. На пристани лежал Мацуи. Телохранитель делал ему искусственное дыхание. Заметив приближающихся, он хотел отодвинуть торговца, но не рассчитал силы и столкнул в реку.

Готовый любыми средствами предотвратить несчастье, Сано замер на месте. Тюго тоже остановился.

— Вложи меч в ножны, — приказал капитан. Он резко провел мечом по губам Янагисавы. Канцлер закричал, из пореза потекла кровь, которую тут же смывали струи дождя. — Прочь с дороги, или я снова пораню его.

— Делай, как он говорит, — взмолился Янагисава.

Сано бросил меч в ножны:

— Тюго...

— Живее!

Слуги канцлера ринулись к пристани. Тюго крутанулся корпусом навстречу с криком:

— Всем отойти, или он труп.

Сано уже собрался схватить Тюго, который оказался к нему спиной, но визг канцлера пресек намерение. Тюго снова повернулся к Сано, у сёсакана перехватило дыхание.

Клинок распорол канцлеру левое веко. Кровь залила мертвенно-бледное лицо. Янагисава открывал и закрывал рот, но не мог выдавить ни звука. Глаза закатились под лоб, руки упали вдоль туловища, ноги подкосились.

— Не смейте причинять ему боль, Тюго-сан. Он представитель вашего господина. — От отчаяния Сано начал взывать к самурайским ценностям капитана. — Честь обязывает вас защищать его. Отпустите его. Если вам нужен заложник, возьмите меня. Не нужно...

— Пошевеливайся. Быстро.

Грубый окрик заставил Сано замолчать на полуслове. Меч опять прижимался к безвольному горлу потерявшего сознание Янагисавы.

— Делайте, как он велит, — донеслось из толпы.

— Тюго, если вы попробуете выйти на лодке в такой шторм, то погибнете оба. Пожалуйста...

По твердому, жестокому взгляду Сано понял: уговоры бесполезны. Капитан невменяем. С мучительно горьким чувством поражения Сано уступил Тюго дорогу.

Он беспомощно стоял вместе с Хиратой и ошеломленно молчащей толпой на пристани, пока Тюго тащил бесчувственного Янагисаву по сходням на борт лодки. Поручение сёгуна провалено, обещание отцу не выполнено. А тут еще предрешенная смерть канцлера... Суровое наказание и вечное бесчестье неизбежны.

Тюго бросил на палубу Янагисаву и перерубил швартовы. Лодка поплыла от причала. Тюго убрал в ножны меч, затянул на палубу сходни и освободил парус. Ветер сразу наполнил большой прямоугольный лоскут джутовой материи. Лодку понесло вниз по реке.

«Милосердные боги, если Тюго удастся выйти в открытое море... Хрупкое прогулочное суденышко не выдержит напора мощных течений и штормов. Только умелый лоцман способен провести лодку среди рифов, образованных из потонувших кораблей», — подумал Сано.

Толпа побежала по берегу параллельно лодке. Сано ахнул, когда лучники Янагисавы выпустили несколько стрел по Тюго, который разбирал снасти. Гибель капитана не решала проблемы: без кормчего неуправляемая лодка затонет раньше, чем спасут Янагисаву. Сано кинулся к свите:

— Не надо! Пошлите за полицией, моряками...

Никто его не послушал, в лодку опять полетели стрелы.

Сано понял: именно он должен остановить Тюго и спасти Янагисаву. Он протиснулся сквозь толпу. Через покрывало дождя, терзаемое ветром, он услышал крик Хираты:

— Действуйте, сёсакан-сама! Я приведу помощь!

Укрепив силы и дух молитвой, Сано глубоко вдохнул и нырнул в реку.

Глава 35

Задыхаясь от холода, Сано плыл за лодкой. Мышцы болели. Одежда сковывала движения, мечи за поясом тянули на дно. Вскоре холод стал пробирать до костей. Волны бросали то вверх, то вниз и вызывали тошноту. Как все это было не похоже на стилизованные упражнения, которые сёсакан выполнял в пруду на тренировочном поле замка и в которых он, даже пребывая в лучшей физической форме, особенно не отличался. Нет, вода не его стихия, потому-то и противится каждому движению. Сано усилием воли заставлял руки и ноги работать. Судороги мучили левую часть тела. Река ревела в ушах, перекрывая гром. Сверкали молнии.

Тем не менее Сано приближался к лодке. Вот пальцы коснулись борта. Но гладкое дерево не позволило вскарабкаться на палубу. Сано застонал. Волны гнали лодку прочь. Смертельно усталый, Сано был не в силах плыть дальше. Охотник за бундори убежит, Янагисава погибнет... Проваливший задание повелителя и не выполнивший обещания, данное отцу, приверженец бусидо понимал: нужно умереть и похоронить позор в речной пучине.

Вдруг что-то грубое задело его по щеке. Это был конец швартова, который Тюго обрубил, прежде чем заняться парусом. Сано ухватился за веревку и, слишком слабый, чтобы взобраться на борт, повис на ней.

* * *

Лодка кренилась, зарывалась носом в волны. Тюго пытался управлять парусом, но ветер вырывал его из рук. Дождь заливал палубу, хлестал по лицу. Лодка опасно накренилась. Тюго тянул парус изо всех сил. Наконец тот поддался. Лодка повернула направо и стала выходить из Канды в Сумиду. Течение подхватило ее и повлекло на юго-запад, в сторону моря.

Тюго издал победный рев, когда удалось поменять галс и придать лодке рыскающий курс против ветра. Он ушел от разъяренной толпы и глупого сёсакана, который слишком долго путался под ногами, мешая выполнению священной миссии. Бросив взгляд по правому борту, он увидел мокрые склады и безлюдные причалы. Слева вдалеке лежали покрытые дымкой болота. Никаких лодок Тюго не приметил. Река стала широкой дорогой, ведущей к свободе. Он еще сведет кровавые счеты генерала Фудзивары. Набрав полную грудь воздуха, он закричал в бурю:

— Высокочтимый предок! Я убью всех до последнего потомков Араки и Эндо!

Благодаря невероятному везению у него есть шанс выжить.

Тюго выпустил парус из стертых, окровавленных ладоней и закрепил, предоставив лодке плыть по течению. Он прошел в каюту. Дождь, стуча по крыше, гремел, словно ружейная канонада. Раскаты грома напоминали выстрелы из большой пушки. Вода стекала с Тюго и собиралась вокруг заложника. Великий Янагисава валялся на боку с закрытыми глазами, подогнув руки и ноги, — жалкая кучка дорогой одежды. Кровь из губы и века до сих пор струилась по бледному лицу. Волосы, когда-то собранные в пучок, были похожи на мертвую черную змею. Тюго с презрением посмотрел на канцлера. Как стыдно перед генералом Фудзиварой, что этот трус рухнул без чувств от двух безобидных, маленьких порезов! Янагисава отобрал у своего господина власть и предался немыслимой роскоши и плотским наслаждениям. Полная противоположность требованиям бусидо! Признать его родней было бы смертельным оскорблением для Тюго. Он даже мысли не допускал, что это грязное создание будет представлять для него определенную ценность.

Янагисава застонал. С трудом перевернулся на спину. Открыл глаза. Черные неподвижные зрачки расширились от страха.

— Где... где я? — хрипло спросил канцлер и попробовал встать, но спутанная одежда не позволила.

Тюго взял моток веревки, который весьма кстати оказался на скамье, и в одно мгновение связал Янагисаве лодыжки и руки.

Янагисава забился.

— Тюго! Ты сошел с ума! Развяжи меня немедленно!

В борт ударила волна, и он, откатившись в сторону, больно ударился головой о скамейку.

— О нет, река... — От ужаса голос осекся. — Куда ты меня везешь?

Тюго не ответил. Он быстро обыскал шкафы, вышел из каюты и осмотрел трюм. Мрачно ухмыльнулся, когда обнаружил большой запас провизии. Можно плыть на юг вдоль морского побережья — опасное путешествие, но ему по плечу, ведь он непобедимый. Выбросив Янагисаву за борт, он высадится на берег в какой-нибудь отдаленной провинции и затаится под личиной ренина, пока охота не прекратится и бакуфу не решит, что канцлер в принципе ерундовая потеря. Затем он пройдет по всей стране и завершит свою миссию. Вернувшись в каюту, Тюго сел на скамью и закрыл глаза, чтобы лучше представить грядущую победу.

С пола донесся целый поток угроз:

— Тебя будет искать каждый житель этой страны, Тюго. А когда тебя найдут, ты будешь распят, а потом тебе отрубят голову. И всякий крестьянин, проходя мимо, будет плевать на твои останки!

Для Тюго голос канцлера значил не больше, чем жужжание насекомого. Все вокруг стало расплываться по мере того, как воображение и страсть уносили капитана в прошлое.

* * *

Лагерь Оды Нобунаги. Великий военачальник сидит под навесом. Сегодня он выиграл сражение при Нагасино, это самая крупная из его побед. Ему удалось покорить клан Такэда, самого могущественного врага, и присоединить его земли к своим владениям.

Дух командира гвардии переселился в тело генерала Фудзивары. Теперь на Тюго генеральские доспехи. В крови горит свирепая гордость, когда он, преклонив колена перед Одой, произносит слова:

— Досточтимый правитель Ода, примите, пожалуйста, это как дань вашему превосходительству и как доказательство моей преданности и почитания.

Ода осматривает бундори. Взгляд с особым удовольствием останавливается на головах хатамото Каибары Тодзю, ренина Тёдзавы Дзигори и монаха Эндо Адзуманару.

— Хорошая работа, Фудзивара-сан, — говорит правитель Ода. — В знак признательности за славную службу я награжу вас прямо сейчас.

Душа Тюго воспаряет под облака. Сейчас он ощутит кульминацию карьеры генерала Фудзивары. Он протягивает руки, чтобы принять от Оды два великолепных меча с мертвыми головами...

* * *

Тюго обожгла резкая боль: Янагисава вонзил зубы ему в лодыжку. Тюго в гневе закричал. Воображаемый мир растаял. Тюго снова очутился в каюте, за стенами бушевал шторм. Крепким пинком Тюго отбросил канцлера. Как посмело это ничтожество прервать его видение?

— Если ты думаешь, что тебе удастся избежать позора, совершив сеппуку, то ошибаешься, Тюго, — крикнул Янагисава. — Ты умрешь, как обычный преступник. Ты... А-а-а! — Канцлер дернулся: Тюго ударил ногой под ребра. Янагисава завизжал: — Как ты смеешь бить меня? Ты за это умрешь!

Тюго увидел именно того человека, который, как он всегда подозревал, жил под изысканными одеждами канцлера: слабого, испуганного и мелкого. Открытие не возбудило в нем сочувствия. Он снова и снова пинал Янагисаву — в живот, по ногам, в пах.

— Остановись, умоляю, — выл канцлер Янагисава. — Пожалуйста, не бей меня. Я сделаю все, что прикажешь, дам что захочешь — денег, женщин, высокую должность, только назови. Отпусти меня!

Тюго пропустил мимо ушей мольбы и посулы. Его нога крушила твердое и погружалась в мягкое. При каждом ударе жертва издавала истошный вопль. С мрачным наслаждением выплескивая гнев, Тюго почти забыл о том, что Янагисава ему нужен живой, пока они не будут далеко от Эдо.

* * *

Сано отчаянно цеплялся за свою соломинку. Вода вокруг кипела водоворотами, грозила утащить на дно. Непогода бушевала с неослабевающей силой. Если река его не утопит, то захлестнет дождь. Поскольку над Сано нависал борт лодки, он совершенно не видел, что творится внизу по течению. Пейзаж по берегам проносился мимо со зловещей скоростью. Сано подумал: «Должно быть, мы находимся на полпути к мосту Рёгоку. Где Хирата, полиция, флот? Что сталось с канцлером Янагисавой? Нужно попасть на лодку!»

Сано стиснул зубы и принялся взбираться по веревке. Сначала одна рука, потом другая... Наконец он вытянул себя из воды. Одна рука, потом другая... Сано упорно поднимался, гулко ударяясь о борт лодки. И вот палуба. Сано обхватил руками стояк ограждения.

* * *

— Пожалуйста, не бей меня больше! — визжал канцлер Янагисава.

Но злость уже вскрыла сосуд ярости. Эта ярость появилась у Тюго, когда он узнал семейную тайну. На всплеске ярости Тюго перенесся в прошлое, где стал свидетелем омерзительного действа.

* * *

Летняя ночь, сто семь лет назад, храм Хонно. Ода Нобунага просыпается в доме для гостей и чувствует опасность. Он выскакивает из постели и хватает меч.

— Вражеское нападение! — кричит охранникам.

Но поздно. Дверь с треском распахивается. Стрелы поражают охранников насмерть. Воины Акэши Мицухидэ врываются в дом.

Ода кидается на атакующих, одним ударом разрубает двоих. Копья впиваются ему в руки и ноги. Поняв, что обречен, Ода выпрыгивает из окна и бежит, истекая кровью. Воины Акэши залпом стреляют по нему из аркебуз. Ода ранен в руку.

— Ты умрешь за то, что оскорбил меня! — кричит изменник Акэши. — Вместо тебя будут править люди, которые лучше, чем ты. Я и генералы Араки и Эндо позаботимся об этом!

Ода забегает в главное помещение храма, предпочитая смерть от собственной руки позору плена. Воины Акэши поджигают здание со всех сторон: великолепный погребальный костер для величайшего в истории полководца.

* * *

Обезумев от вида случившейся давным-давно трагедии, Тюго вонзил сапог в кричащую, всхлипывающую физиономию канцлера. Самым большим несчастьем в жизни генерала Фудзивары было то, что он не смог спасти правителя Оду. Акэши, Араки и Эндо, зная о его преданности, уговорили Оду отправить генерала на помощь Хидэёси, который сражался с Мори. Тюго в полной мере переживал горе и гнев своего предка. Он рывком поставил канцлера на ноги и со всей силы ударил в лицо.

Янагисава припечатался к двери.

— Пожалуйста, Тюго. — Рухнув на пол, канцлер начал извиваться в тщетных попытках освободиться от пут. Изо рта полетели брызги крови и слюны. — Я сделаю тебя богатым. Ты будешь министром обороны. Что угодно. Только смилуйся!

Но ценность канцлера как заложника пропала для Тюго. Теперь он ненавидел Янагисаву как символ слабости, алчности, которые делали нынешних самураев столь не похожими на прежних героев. Янагисава оказался неспособным чтить подобающим образом их общего предка. Он представлял Цунаёси Токугаву, чей клан воспользовался плодами измены, а значит, ответствен за смерть Оды наравне с Акэши Мицухидэ, Араки Ёдзиэмоном и Эндо Мунэцугу. Тюго тыльной стороной ладони ударил Янагисаву по губам. Затем он нашел наказание, более достойное канцлера. Пусть до дна изопьет чашу любимого порока.

Тюго бросил Янагисаву на пол лицом вниз. Задрал канцлеру кимоно и стянул широкие штаны. Сорвал с Янагисавы набедренную повязку, глубоко впившуюся между ягодицами. Затем поднял собственное кимоно, распустил набедренную повязку и принялся массировать плоть, пока она не затвердела. Потом оседлал Янагисаву и резким движением вошел в него.

— Нет, господин! — вскричал Янагисава. Связанное тело дернулось, пальцы заскребли по воздуху. — Пожалуйста!

Пять быстрых толчков, и Тюго достиг оргазма. Он чувствовал себя сильным, могущественным, но физическое удовлетворение не принесло облегчения. Враг предков был унижен, но не уничтожен.

— Пожалуйста, смилуйся! — рыдал Янагисава.

Тюго оправил одежду. Раскрыл дверь. Дождь и ветер ворвались в каюту. Капитан выволок канцлера на палубу. В каюте предстоит жить много дней, а может, и месяцев, не стоит ее осквернять смертью врага.

— Нет! Нет! — кричал Янагисава.

Тюго тащил канцлера за собой. Вода заливала палубу. Ломаной линией вспыхивала молния. Гром потрясал небеса. Лодка качалась. Широко расставив ноги, чтобы удержать равновесие, Тюго швырнул Янагисаву на ограждение. Голова и плечи канцлера свесились над водой.

— Не надо, пожалуйста, не надо!

Предвкушение победы заполнило Тюго. Не гром рокотал — гремели боевые барабаны, не молния сверкала — горела подожженная крепость, не дождь шел — воины пели, и не ветер дул — гудели трубы, сделанные из раковин. Тюго скакал в бой за новым бундори для правителя Оды. Придавив корпусом, он схватил канцлера за волосы и отвел ему голову назад. Обнажилось горло. Тюго достал короткий меч.