Оживи покойника

      - Муженька моего бывшего принесла нелегкая!
      - На ловца и зверь бежит! - Федор обрадовался, что никуда не надо ехать.
      - Этот уж точно зверь, да не тот.
      - Сколько ж у тебя мужей было? - удивился Федор.
      - Много, Федя, но этот последний... Лезь на чердак!
      - С какой стати? - еще больше удивился Федор.
      - Контрик он, с ним лучше не связываться, - Маринка достала из-за серванта стремянку. - Лезь, говорят, а то себе дороже будет.
      Федор раздвинул стремянку, открыл люк в потолке и забрался на темный и душный чердак.
      - Вторую тарелку со стола убери! - крикнул Федор в квадратное отверстие перед тем, как захлопнуть крышку.
      Внизу простучали суетливые шаги на фоне скрипа половиц, а затем хлопнула дверь - Маринка побежала открывать калитку. Как только глаза немного привыкли к темноте, Федор осмотрелся по сторонам в поисках чегонибудь увесистого на тот случай, если незваному гостю вдруг вздумается слазить на чердак, но почти все пространство было заставлено сундуками с тряпьем и мешками с крупой, так что ничего подходящего не подворачивалось. Снова хлопнула дверь, и послышался хриплый голос:
      - Спала, говоришь... С кем, если не секрет?
      - Да что ты, Степа, с кем тут спать-то: на всю деревню три неженатика, да и те с отмороженными конечностями.
      - Ох, Маришка, твоими бы устами...
      Прямо под ногами Федора послышалось глухое шевеление и шебуршание, затем с грохотом опрокинулся стул и тот же хриплый голос произнес озадаченно:
      - Ты что это?
      - Да... как тебе сказать-то, Степа... В общем, не в состоянии я... по техническим причинам.
      - Знаю я твои "технические причины"! - рявкнул Степан. Опять со своим профессором яшкаешься?! Я этому сраному физику всю его физию расфиэдячу! Где он? Опять под кроватью прячется?
      - Да ты что, пьяный, что ли? А ну дыхни!
      - Я щас дыхну... Я щас так дыхну из двух стволов!
      Отзвуки шагов перекочевали из одного края чердака в другой - Степан прошел в спальню... заскрипели и завизжали кроватные пружины.
      - Так, под кроватью нет...
      - Вот чудной! Говорят тебе, нет никого.
      - Ты кого провести хочешь?! Я с восемнадцати лет в органах! Почему телевизор не работает?
      - Как не работает?
      - Ты мне дурочку не строй! Почему звука нет?
      - Добрый вечер, достопочтенный Степан Трофимович! послышался нарастающий по силе голос Царя.
      - Здорово, коль не шутишь, Ваше Величество! - попростецки ответил Степан, явно показывая Маринке, что он с самим Государем на дружеской ноге. - Никто не обижал тут вас?
      - Пусть Марина Вячеславовна сама скажет.
      - А что я?! Я и мухи не обижу, не то что... А больше и некому было.
      - Ай-яй-яй! Не хорошо ведь лгать, Марина Вячеславовна, и не стыдно вам?
      - Неужто, и правда физик?! - зарычал Степан.
      - Тут птица покрупнее, - заверил его Царь.
      - Я эту "птицу" в пух и прах разнесу, только перья лететь будут! - послышался сухой щелчок автоматного затвора. - Где он???
      - А в "скворечнике" сидит у вас над головой, - спокойно сказал Царь.
      Громовая дробь ударила Федору по ушам, и возле самых его ног взметнулся фонтан деревянных щепок... Сквозь поднявшуюся пыль в потолок брызнули струйки света.
      - Очумел, что ли, дом спалишь! - закричала Маринка не своим голосом.
      - Молись, профессура, или кто ты там, - процедил Степан сквозь зубы. - Маришка, лестницу!
      Снизу донесся деревянный перестук устанавливаемой стремянки. "Держи крепче, а то пол у тебя больно скользкий", дал указание Степан. Федор зашел на цыпочках за ближайший к люку сундук, встал на колени и уперся в него плечом, чтобы резко надвинуть его на отверстие люка, как только там появится голова ретивого контрика. Лишь только заскрипели альто-сопрано рейки лестницы, как Федору уже почудился другой звук, гораздо более неприятный - костяная трель сворачиваемых шейных позвонков... Между полом чердака и крышкой люка обозначилась светящаяся щель - Федор упруго сжался наподобие пружины, чтобы в следующий момент мощно разжаться в торец сундука... Раздался легкий хлопок крышки, и тут же - гулкий грохот и хрипло-визгливый вопль: "Подлюка!!!" Еще толком не поняв, что произошло, Федор стремительно бросился к люку, одним движением руки откинул крышку и, не раздумывая, прыгнул в наполненную электрическим светом квадратную прорубь... Удачно приземлившись на полные ступни, он с ходу нанес по поднимавшемуся с полу противнику серию коротких ударов - противник закачался и тяжело рухнул навзничь обратно на пол.
      - Мешок с дерьмом, - глухо сказал Федор не своим голосом и плюнул сквозь зубы на поверженную жертву. - Привет от спецназа!
      - Убийца! - раздался за его спиной истошный вопль.
      Федор обернулся и увидел перед собой перепуганную женщину с круглыми глазами, которая в животном ужасе вжалась в бревенчатую стену и перебирала ногами, будто хотела влезть задом на эту самую стену, чтобы забиться в дальний верхний угол. Федор довольно улыбнулся, лениво раздумывая, прикончить ее сразу или сперва поиграть в веселые игры...
      - Не убивай, Христом Богом молю! - женщина кинулась на пол и обняла его за ноги.
      Федор покачнулся и в глазах его потемнело... Когда он пришел в себя, то увидел рыдающую у его ног Маринку и распластавшегося рядом ее бывшего мужа. "Что бы это значило?! Ведь только что я сидел на чердаке", - Федор попытался восстановить в голове ход событий, чтобы вспомнить, как он очутился в комнате: вот он сидит за сундуком, вот приподнимается крышка люка, вот раздается грохот... и вот он стоит посреди комнаты, а внизу лежит, вцепившись в его штанину. Маринка. Он тронул ее за плечо - она в испуге отскочила, закрыв тыльной стороной ладони блестящее от слез бледное лицо.
      - Ты что? - не на шутку удивился Федор.
      - Не подходи ко мне! - отпугивающе ощерилась Маринка.
      - Да в чем дело-то?!
      Маринка подозрительно глянула на него, окатив холодным взглядом, и задрожала, как в ознобе, крупной дрожью.
      - Тебе что, плохо? - испугался за нее Федор.
      - Хор-р-рошо, - Маринка выдала зубами дробь.
      Федор налил в стакан самогонки и хотел подать Маринке, но она снова закричала, перестав дрожать:
      - Не подходи ко мне!
      - Ты что, Маринка, не узнаешь меня, что ли? Это ведь я, Федор, - Федор не смог сдержать глупой улыбки. - Выпей самогоночки - лучше станет.
      Маринка недоверчиво покосилась на граненый стакан, будто Федор подавал ей в нем яд, но все же взяла и выпила.
      - Кху! - кашлянула Маринка самогонными парами. - Я давно почуяла, что ты не Федор, - заявила она.
      - А кто же я? - улыбнулся Федор криво.
      - Не знаю, - спокойно и серьезно ответила она. - Может, оборотень, а может, и похуже... Я сразу заметила, что ты какой-то не такой, но думала, показалось...
      - Ну, знаешь! - возмущенно мотнул головой Федор. - Ты тоже не та, что была раньше.
      - ...а теперь вот убедилась.
      - В чем убедилась?! - заорал Федор, потеряв терпение.
      - Ты как с чердака прыгнул по-кошачьи... глаза горят... шерсть дыбом... - Маринку снова бросило в дрожь.
      - Так это я его?.. - Федор посмотрел на трупом лежавшего Степана и в удивлении поднял к глазам свои руки, разглядывая их. - А я думал, ты лестницу из-под него выбила...
      - Так оно и было, - подтвердила Маринка, - а потом ты напрыгнул, страшный такой... К стенке меня прижал - думала, тоже убьешь.
      - Чертовщина какая-то, - пробормотал Федор, - ничего не помню!
      - Ты - оборотень, - заверила его Маринка.
      - Если даже и так, то теперь я снова стал самим собой, так что можешь не бояться, - успокоил он ее.
      - А я и не боюсь, - Маринка поднялась с пола и оправила платье. - По мне - хоть сам черт, лишь бы мужик хороший был!
      "Похоже, самогон начал действовать", - отметил про себя Федор.
      - Жалко Степку, хоть и дурак был, - печально посмотрела она на своего последнего мужа.
      Федор склонился над Степаном и прижал ухо к его груди:
      - Дышит!
      - Что же мы с ним делать будем?!
      - Свяжем, а сами поедем в город к другому твоему "бывшему".
      - На велике далеко не уедешь: он, если развяжется, нас быстро на мотике догонит, - покачала головой Маринка.
      - На каком еще "мотике"? - не понял Федор.
      - Так он ведь на мотоцикле с коляской приехал, а ты пердежа не слышал?!
      - Значит, мы поедем на его мотоцикле, соображать надо!
      - Ой, и правда, а я сразу не дотумкала.
      - Помоги мне раздеть своего "ненаглядного" - я в контрика переоденусь для конспирации... Конспирация, додог'уша, пгег'ыше всего, как говорил "самый человечный из людей".
      - Это кто?
      - Да тот, что царю за брата отомстил.
      - А-а...
      Вдвоем они быстро раздели и связали Степана, так что когда он очухался, то с удивлением обнаружил, что сидит на стуле с опутанными бельевой веревкой руками и ногами, а перед ним стоит свой брат - контролер. "Развяжи, браток, - прохрипел Степан, вишь, подлая женщина меня как стреножила". "Браток" наклонился и попросил: "Скажи "а-а-а". Ничего не понимая, Степан послушно открыл рот и ощутил в нем противную сырую тряпку. "Предатель!" - хотел закричать он, но вместо крика получился лишь жалобный сдавленный вопль... Тут же он заметил, что сидит в трусах и в майке, и до него наконец-то дошла суть происходящего - он аж побагровел от бес- сильной злобы.
      - Собери провизию в дорогу, - сказал Федор Маринке, - а я тут попрощаюсь кое-с-кем.
      Он набросил на себя кожаную портупею, переложил пистолет из болтавшейся на бедре кобуры в просторный карман галифе (так ему показалось удобнее), подхватил с пола автомат, играючи взяв его за цевье, как рыбу за жабры, и в полном обмундировании, поскрипывая обтягивающими икры хромовыми сапожками, подошел к экрану телевизора.
      - Не узнаете, Ваше Стукачество? - спросил он притихшего Царя.
      - Жаль, что мы с тобой на Том Свете не встретились, серьезно сказал бородатый субъект в телевизоре.
      - Еще будет такая возможность, - успокоил его Федор, которому отчего-то стало весело. Он даже не стал разбивать прикладом экран, как только что хотел сделать. - Живи до поры до времени.
      Выходя из комнаты, Федор понял, отчего ему захотелось рассмеяться: встревоженный Царь со взлохмаченной бородой сильно напоминал барахтающегося на спине насекомого... эдакий живущий в телевизоре электронный паразит, жуткий, но беспомощный.
      Маринка уже сидела в мотоциклетной коляске, держа на коленях корзинку с запасом сухих пайков.
      - Давно мечтал подержать за рога такого зверя, - сел Федор за руль тяжелого и мощного "Урала".
      - Ты водить-то умеешь? - настороженно спросила Маринка.
      - Если бы ты видела, как я двадцать лет назад рассекал на мопеде, то не задавала бы таких глупых вопросов.
      - О, Боже, спаси и помилуй! - вздохнула Маринка.
      Федор резко рванул с места, и они с грохотом затряслись по ухабам, отпугивая ночную тьму светом единственного мотоциклетного глаза. "Да не гони ты так - дорвался! - у меня сейчас все яйца из корзинки повыпрыгивают!" - крикнула Маринка сквозь рев мотоциклопа... Короче, до знатока астрономии они добрались только к исходу ночи.
      Маринка позвонила в дверь и, притулившись к уголку, тут же захрапела. Через минуту послышалось шарканье тапочек по паркету, и Федор ясно представил себе, как в следующий момент на пороге появится плюгавый старичок в тапочках с загнутыми кверху мысками, в халате, расшитом золотистыми знаками зодиака, и в коническом колпаке со сверкающими на нем звездочками восточный звездочет, одним словом. Однако его предрассветному бреду не дано было реализоваться в действительность: дверь открыл атлетического телосложения высокий мужчина лет сорока, которого с учетом одетого на нем спортивного костюма можно было вполне принять за десятиборца, если бы не роскошная эйнштейновская грива, придававшая ему сходство с африканским львом.
      - Вы за мной? - спросил он Федора.
      - Скорее, к вам, - Федор растолкал Маринку и впихнул ее в дверь.
      - А, Бонифаций! - Маринка обхватила хозяина квартиры, повиснув на нем, как пьяный на столбе, и снова захрапела.
      - Ну вы, ребята, корки мочите! - засмеялся хозяин. - Я думал, меня "брать" пришли.
      - Есть за что? - усмехнулся Федор, поправляя на плече автомат. - Федор, - представился он.
      - Лев.
      - А Бонифаций - это фамилия?
      - Скорее, прозвище, - улыбнулся Бонифаций. - Как бы то ни было, все меня именно так называют. Подержи, а я постель приготовлю, - он передал Федору Маринку и скрылся в гостиной. Вам вместе стелить? - донесся оттуда его голос.
      - В данном случае это не имеет значения, но лучше вместе меньше постельного белья понадобится.
      - А ты, Федор, рационалист! - засмеялся Бонифаций.
      - Разбуди нас через четыре часа, - попросил Федор, - время дорого.
      Через четыре с половиной часа все трое завтракали на кухне привезенными яйцами, которые хоть и были сварены вкрутую, все равно изрядно побились. Маринка взахлеб рассказывала Бонифацию историю о том, как "Федька проучил Степку": Федор в этой истории, естественно, выглядел настоящим героем, смелым и решительным, а о его превращении в кровожадного монстра тактично не упоминалось.
      - Хватит про мои суперменовские подвиги рассказывать, нетерпеливо перебил Федор, кроша яичный желток в чашку с желудевым кофе. - Лучше доложи, зачем мы приехали.
      - Это ты, Федя, сам доложи - ты командир, тебе и карты в руки, - Маринка поняла "намек" на болтливость и примолкла.
      Федор извлек из внутреннего кармана кителя фотографии, вытер рукавом воду на столе и разложил их перед Бонифацием: "исходные ориентиры: останкинская телебашня и солнце - смотри последнюю фотографию. Время: около полудня, конец мая. Задача: определить место, в котором был сделан снимок". Бонифаций аккуратно взял со стола фотографию и стал молча ее рассматривать. На губах его заиграла непонятная улыбка.
      - Сколько тебе понадобится времени, чтобы все вычислить?
      - Нисколько, - положил Бонифаций фотографию на стол.
      - Ты что, Боня, отказываешься?! - удивилась Маринка.
      - Да, я отказываюсь вычислять, - кивнул Бонифаций.
      - Все ясно! - поднялся Федор из-за стола.
      - Не горячитесь, господин портупей-юнкер, - хитро улыбнулся Бонифаций. - Ответ готов!
      Маринка кивнула Федору с открытым ртом, мол, я ведь говорила, что он гений.
      - Ну и?.. - спросил Федор недоверчиво.
      - Юго-восточная сторона парка Сокольники! - победно выдал ответ Бонифаций. - Не верите?
      - Я верю, но не понимаю, откуда такой быстрый ответ, сказал Федор. - Может, ты нам и имя мальчика скажешь, не сходя с места?!
      - Мальчика я не припоминаю, хотя его лицо мне кажется знакомым, а вот ограду я как облупленную знаю: в детстве через нее в парк по выходным лазил, когда вход платным был.
      - А что, такая ограда только с юго-восточной стороны есть? - спросил Федор, не до конца еще веря в столь быстрый успех.
      - Да нет, но ты сам указал ориентиры... А кто сей отрок, взирающий на нас с фотографии?
      - Ивашка-Барабашка, - сказала Маринка.
      - Неужели, царевич? - искренне удивился Бонифаций.
      - Этот снимок я сделал с экрана телевизора, - пояснил Федор.
      - Любопытное явление! Было бы крайне интересно разгадать его природу.
      - Я думаю, ключ к разгадке нужно искать в прошлом: не родился ведь Барабшкин царем... а может, и и Барабашкиным не родился, - сказал Федор.
      - Действительно, кто сказал, что его зовут Барабашкиным? Он сам и сказал, - согласился Бонифаций.
      - Поди проверь у него документы! - добавила Маринка.
      - Вот я и предлагаю установить его личность, - подвел черту Федор. - Наверняка сохранились какие-то составленные на него документы, и где-то еще живут люди, знавшие его до прихода к власти, ведь каждый человек оставляет след...
      - Если это действительно человек, - прибавила Маринка серьезно.
      - Отбросим мистический подход как ненаучный, - отрубил Бонифаций. - Довольно мистики!
      - Оставим этот академический спор, коллеги! - усмехнулся Федор. - Будем действовать эмпирическим путем... Бонифаций, сколько средних школ в округе этой самой юго-восточной стороны?
      - Три, включая ту, в которой я учился.
      - Отлично! Покажешь нам дорогу в ближайшую из двух других, а сам отправишься в родную "цитадель знаний". Мы за тобой потом заедем. Вопросы есть? Вопросов нет. Всем оправиться и выходить на улицу... Отставить! Чуть было не забыл: Бонифаций, возьми фотографию - пригодится, когда будешь потрошить архивы.
      Через десять или около того минут, высадив по дороге Бонифация, Федор с Маринкой разыскали вторую школу и поднялись по широкой лестнице с блестящими деревянными перилами, некогда отполированными съезжавшими по ним сорванцами, в кабинет директора. Там царил полный разгром: длинный директорский стол был перевернут, шкафы повалены на пол, классные журналы сожжены тут же на паркетном полу, а единственный сохранившийся на стене портрет - первого советского министра просвещения - нещадно разрисован жирным черным фломастером, так что вместо министра со стены лукаво смотрел упитанный усатый котяра.
      - Мя-я-у! - раздалось вдруг.
      - Ай! - вздрогнула стоявшая под портретом Маринка.
      - Лучше отойди, а то на голову прыгнет - прическу испортит, - засмеялся Федор.
      - Да ну тебя, Федька-редька! - шутливо обиделась Маринка. Пойду посмотрю в коридор, может, кошечку поймаю, я давно себе хотела...
      Маринка вышла, а Федор принялся выгребать из шкафов сваленные в кучу бумаги. Видно, до него тут уже кто-то постарался, потому что ничего интереснее секретной инструкции Городского отдела народного образования "О проведении обязательного анонимного медицинского осмотра учащихся-девочек 8-10-х классов средних школ г. Москвы" найти не удалось. Можно было уезжать, но Маринка куда-то запропастилась. Федор обошел коридоры на всех четырех этажах - нигде ее не было. "Маринка!" - крикнул он в лестничный пролет. В ответ раздалось мяуканье, но мяукал явно человек, а не кошка. Федор снял с предохранителя автомат и, держа его наизготове, поднялся на второй этаж. "Маринка!" - крикнул он в гулкую пустоту длинного коридора. "Мяу!" - послышался басистый мужской голос из-за закрытой двери одного из классов. Федор пальнул одиночным вверх для острастки и сквозь снег осыпающейся с потолка побелки подскочил к двери, распластавшись вдоль стены на тот случай, если через дверь будут стрелять.
      - Эй, контра, бросай оружие, если не хочешь, чтобы мы разрисовали бритвой твою бабу! - донесся из-за двери тот же басистый голос, временами переходивший в фальцет: очевидно, он принадлежал подростку. - А ну, мяукни.
      Послышался сдавленный маринкин крик.
      - Просунь автомат в дырку, и без шуток! - приказал тот же голос.
      Делать было нечего: Федор просунул автомат в широкую дырку в нижней части фанерной двери.
      - Теперь пистолет! - последовал очередной приказ.
      "Вот кретин, кобуру нацепил!" - обругав себя, Федор вынул из кармана галифе пистолет и бросил в ту же дыру. В дверном замке клацнул ключ, и раздался крик: "Заходи!" Федор пнул дверь ногой и вошел в комнату: парты в ней были сдвинуты в один угол, и на ближайшей из них сидела Маринка со связанными руками; рядом с ней стоял, поигрывая опасной бритвой в длинной руке, высокий прыщавый парень, а по бокам - угловатый мальчонка с пистолетом и рыжий верзила с автоматом, все трое - не старше пятнадцати. В дальнем, свободном, углу, сидели, сбившись в кучку, ребятишки лет семи-восьми, а среди них - худенькая девушка лет двадцати с небольшим, очевидно, бывшая учительница.
      - Руки подними! - скомандовал рыжий. - Ты чего здесь вынюхивал?
      - Да не контрик он, а подпольщик переодетый, мы тут одного мальчика искали! - закричала Маринка со слезами на глазах.
      - Знаем мы таких подпольщиков! - зло усмехнулся рыжий. Один такой меня уже как-то привел в "штаб вооруженного восстания": до сих пор кровью харкаю... но и он в земле лежит. Может, вы меня искали? Только я вам не "мальчик"!
      - Не контрик он! - снова закричала Маринка, обращаясь на этот раз к угрюмо молчавшей девушке как ко взрослому человеку.
      Девушка побледнела и напряглась, но с ее задрожавших губ так и не слетело ни единого слова.
      - Ольга Дмитриевна сказала "в расход", - бесстрастно пояснил рыжий.
      - Как в расход? Как в расход! - вскочила с парты Маринка. Живого человека?!
      - Сидеть! - схватил ее прыщавый за волосы.
      - А ты, дядя, что молчишь? - робко спросил мальчонка с пистолетом.
      Федор ничего не ответил - доказывать, что он "свой", было бессмысленно, да и сам виноват: влез в шкуру контрика - вот и расплачивайся за все контриковские дела. Кроме того, им завладела странная апатия, полное пренебрежение к собственной судьбе, и на все происходящее вокруг него он взирал с чувством отстраненности и легкого недоумения, как если бы он был зрителем, неожиданно для себя очутившимся на сцене в роли недостающего для кульминации представления героя. Смерти он не боялся. (Смерть? Это вон та закутанная в белую простыню тщедушная старушка с намазанным мелом лицом, прячущаяся за кулисами в ожидании своего выхода на сцену?!) Он боялся лишь того, что с ним случится припадок, как в маринкином доме, и он превратится в отвратительного монстра, рвущего всех на куски, чтобы лакнуть из лужи теплой крови... Да и пацанов было жаль, хоть и наглые не по годам ребята.
      - Нашел тоже "дядю"! - усмехнулся рыжий. - Давай на выход, - мотнул он автоматным стволом, показывая Федору на дверь.
      - Прощай, Маринка! - помахал Федор рукой, словно перед отправлением не в мир иной, а в длительную командировку.
      В ответ послышалось лишь рыдание. Рыжий верзила и угловатый мальчонка вывели Федора в дальний угол школьного двора, заваленный ржавым железом. "Все ненужное на слом - соберем металлолом!" - вспомнился Федору старый школьный лозунг.
      - Эй, молодогвардейцы, мне хоть могила полагается? крикнул Федор.
      - А ты чего веселишься?! - заволновался рыжий.
      - День сегодня хороший, - посмотрел Федор в синее небо без единого облачка.
      - Тащи лопату, Букварь! - распорядился рыжий.
      "Букварь" быстро разыскал лопату в кабинете трудового воспитания, и Федор принялся копать где помягче, осторожно вываливая на траву вместе с грунтом красных дождевых червей: им, наверное, тоже жить хочется.
      - Привет землекопам! - раздался за спиной голос Бонифация.
      - А ты кто такой? - беспокойно спросил рыжий, переводя дуло автомата с Федора на Бонифация, державшего по мышкой широкую доску.
      - Ты, пацан, еще в коленках слаб меня на "ты" называть, неожиданно для Федора заявил астроном-любитель. - Документы у него проверяли?
      - Мне на его документы насрать большую кучу! - сплюнул рыжий под ноги Бонифацию.
      - Караськин, прекрати грубить и сейчас же проверь документы! - донесся из окна второго этажа слабый, но строгий окрик Ольги Дмитриевны.
      - Действуй, Букварь, - сказал рыжий, поморщившись, как от зубной боли.
      Не выпуская из рук пистолета - ценная игрушка! - мальчонка просунул тонкую руку во внутренний карман контриковского кителя и выудил оттуда книжицу в черной картонной обложке.
      - Волобуев Степан Трофимович, - объявил он, полистав книжицу.
      - Да что ты мне фамилию говоришь, шиза! - разозлился рыжий. - На фотографию смотри: похож или нет?
      - У того рожа толще... и старее, - всмотрелся мальчонка.
      - Что же ты молчал, как рыба об лед?! - заорал рыжий на Федора, явно досадуя на то, что не получится выстрелить из автомата.
      - Забыл про документы, - вздохнул Федор.
      - Ты, может, еще извиняться перед этими сопляками будешь?! - удивился Бонифаций.
      - Никто ни перед кем извиняться не будет, - твердо сказал Федор, вновь обретая утерянный на время командирский голос, потому что никто не виноват, просто времена такие... лихие.
      - Лихолетье, - согласился Бонифаций.
      - А вы, мужики, поразборчивее будьте и горячки не порите, Федор стянул с себя через голову китель вместе с портупеей и бросил в свежевырытую могилу. - Пусть меня лучше контрики к стенке поставят, хоть умру с честью. Пошли, Бонифаций!
      Федор забрал у сникших пацанов оружие, и они с Бонифацием обогнули школу и вышли к парадному входу, где их поджидала Маринка.
      - Живой! - бросилась она Федору на шею.
      - Он у тебя пуленепробиваемый, - улыбнулся Бонифаций, - его можно одевать на себя вместо свинцового жилета.
      - Хорошо ты с ними поговорил, спасибо, что выручил, сказал Федор.
      - Мне это ничего не стоило при моем богатом опыте общения с детьми: когда-то я подрабатывал в профессионально-техническом училище преподавателем... Помнишь, Марина?
      - Как не помнить, - засмеялась Маринка, - два раза в неделю то с подбитым глазом, то с засосом на шее приходил.
      - Маринка, не утрируй! - шутливо погрозил ей пальцем Бонифаций.
      - Слушай, Бонифаций, а что это у тебя за доска? - спросил Федор, когда они подошли к мотоциклу.
      - Крышка от парты, - Бонифаций поставил доску на тротуар. На ней нацарапана гвоздем "уфомка".
      - Что?? - переспросили Федор и Маринка в один голос.
      - Универсальная формула организации материи, которую я вывел в конце десятого класса и всю остальную жизнь тщетно пытался вспомнить... Чепуха, конечно, но занимательно. А тут захожу в физический кабинет, сажусь за свою парту - она, родимая, прямо на меня смотрит, - Бонифаций шутливо чмокнул губами доску. - Только вот не знаю теперь, куда ее деть...
      - Да-а-а, - протянул Федор насмешливо-озадаченно, - с такой громоздкой формулой далеко не уедешь, да и сопротивление воздуха в ней не учтено... Что ни говори, а это не "Формула-1"!
      - Заначь в кустах, - посоветовала Маринка.
      - А как насчет интересующего нас лица? - спросил Федор.
      - Ничего не обнаружил: все бумаги кто-то уже забрал, ответил Бонифаций, аккуратно приставляя доску к школьной ограде.
      - Хотел бы я знать, кому они понадобились, - озадаченно произнес Федор. - Ладно, поехали пока в третью школу.
      - В принципе, можно и не ездить, потому что она недавно сгорела, одни черные стены остались.
      - Посмотрим, - закричал Федор, с ревом выжимая газ.
      Школа и правда погорела, но только в верхней своей части, а дальше помешал, по словам Бонифация, внезапно хлынувший проливной дождь. Оставалась слабая надежда на то, что директорская канцелярия не пострадала, но эта надежда не оправдалась: в пыльной золе удалось раскопать лишь стальные кубки межрайонной спартакиады. Они уже собрались уходить, когда Бонифаций заметил в углу изрядно закопченный несгораемый сейф с торчащим из дверцы ключом.
      - Нутром чую: что-то в нем есть интересное, - Федор опустился на колени и чуть ли не засунул голову в сейф, но его ожидало очередное разочарование... Вместо важных документов он обнаружил в темноте железного ящика пустую бутылку из-под коньяка "Наполеон" и питейный сервиз на две персоны - две стопочки-наперстка.
      - Видно, директор школы был мужчина, - применила Маринка на практике дедуктивный метод Шерлока Холмса.
      - Причем пьющий, - уточнил ее "догадку" Федор.
      - А завуч был слабого пола, - внес Бонифаций свою лепту в расследование.
      - Почему? - удивилась Маринка.
      - Ну это же элементарно, коллега, - пожал плечами Бонифаций, извлекая из сейфа пачку презервативов. Производство Баковской фабрики резиновых изделий, цена 4 коп. Теперь мы все выяснили и можем спокойно возвращаться в исходную точку.
      - Но хоть что-то должно отыскаться! - Федор с досады схватился за заднюю стенку сейфа, чтобы перевернуть его, но это не так-то просто было сделать...
      - Смотри, штаны не порви, - засмеялась Маринка.
      - Стойте, там что-то есть! - воскликнул Бонифаций.
      - Где, в штанах? - пуще прежнего захохотала Маринка.
      - Под углом сейфа... Подержи еще секунду, Федя, - Бонифаций вытащил из-под сейфа сложенную в несколько раз обгорелую бумажку. - Майна!
      Федор опустил сейф, и все трое принялись рассматривать находку.
      - ...здрав... пре... рение... оно... вья, - прочитал Бонифаций на полуистлевшей бумажке.
      Федор задумался, наморщив лоб, но тут же лицо его прояснилось, и он стукнул себя кулаком по лбу:
      - Минздрав СССР предупреждает, - начал он.
      - ...курение опасно для вашего здоровья! - закончили все хором.
      - А какие это сигареты? - спросила Маринка. - А ну, Боня, разверни... Ой, вижу: кобыла с крыльями!
      - Это "Пегас", - сказал Федор.
      Ломкие бумажные клочки осыпались на пол, и под ними показалась серебристая фольговая обертка с прожженной полосой на сгибе. Бонифаций развернул сложенную пакетиком фольгу, и из нее выпала на поверхность сейфа туго свернутая бумажка. Бонифаций осторожно распрямил многочисленные сгибы на желтой бумаге, опаленной жаром пламени, и взорам неутомимых следопытов предстал портрет Царя в детские годы.
      - У меня в кармане точно такая же фотография, - поднес Федор руку к майке. - Зараза, выбросил вместе с кителем!
      - Не беда, - Бонифаций вынул из своего кармана фотографию, выданную ему Федором перед отправлением на поиски. - Да, действительно, снимки лица идентичны, но фон разный: на этой бумажке он просто белый... Но давайте прочтем, что написано под фотографией.
      - Читай вслух как самый грамотный, - сказала Маринка.
      - "Разыскивается пропавший без вести Ваня (Иван Ильич) Веревкин, 1960 года рождения, проживавший в г. Москве в 3-м Богородском переулке. 31 августа 1970 года около полудня Ваня вышел из дома поиграть во дворе. В последний раз его видели в четыре часа вечера возле строящегося дома на углу 3-го Богородского переулка и ул. Александра Ульянова. На нем были синие шорты от летней пионерской парадной формы и рубашка в мелкую голубую клетку. Всем, кто видел Ваню Веревкина после четырех часов вечера 31 августа 1970 года или знает о его местонахождении в настоящее время, просьба обратиться в ближайшее отделение милиции или опорный пункт охраны общественного порядка". Дальше перечисляются приметы, но мы их и так знаем.
      - Все оказалось так просто, что даже не верится: сразу тебе и фамилия, и адрес, - сказал Федор.