Легенда о Стиве и Джинни - Опасный мужчина

Она смутно поняла, что он вытащил ее из седла. Будучи не в силах стоять, девушка навалилась на Ника, и он сказал, что она доставляет ему слишком много хлопот. У нее не было сил защититься, напомнить, что он разбудил ее до рассвета и заставил сесть на лошадь, что за весь день они сделали всего две короткие остановки. Объяснения потребовали бы слишком больших усилий и ни к чему бы не привели. Он ответил бы холодным, раздраженным тоном, к которому Тори уже привыкла; она не вправе жаловаться, поскольку сама спешила покинуть Калифорнию.

Вспомнив, что она действительно говорила ему об этом, и не понимая, что заставило ее так поступить, Тори подавленно замолчала.

Кто-то увел лошадей. Ник почти нес Тори на себе. Она в изумлении увидела сквозь дождь настоящий дом со светом в окнах и распахнутой дверью, из-за которой доносились смех и музыка. Ее внимание было притуплено усталостью и душевным смятением, поэтому она не сразу поняла, где они находились. Потом Тори заметила, что они оказались в селении — более крупном, чем предыдущее, с деревянными домами и настоящими улицами, а не козлиными тропами. Здесь тоже повсюду была грязь, однако поселок имел более цивилизованный вид.

Ник внес Тори в дом и поставил на ноги в комнате, где пахло керосином и виски. Услышав чье-то удивленное приветствие, он тихо засмеялся.

— Ник Кинкейд! Господи, приятель, что ты здесь делаешь? — загрохотал мужской голос. — Только не говори мне, что ты ищешь золото!

— Не совсем так, Кейси. Похоже, у тебя здесь золотая жила. Мне сказали в дороге, что ты обосновался в этом поселке. Найдется место для одного человека?

Тори стянула с головы клеенку, заморгала от яркого света нескольких ламп. В комнате, заполненной сизым табачным дымом, было несколько столов, за которыми сидели люди в простой одежде.

— Только для одного? Или для двоих, Ник?

Тори повернула голову, ее глаза слегка округлились. Крупный усатый мужчина с добродушным лицом улыбнулся ей. Он был одет так, словно только что вышел из ателье высшего разряда. Безупречная саржа обтягивала его могучее тело; густая борода, доходившая до середины груди, прикрывала высокий воротник и галстук.

— Принимай двоих гостей, если у тебя есть место. — Ник подтолкнул Тори вперед. — Она сейчас выглядит как едва не утонувшая кошка, но ее можно привести в порядок.

Рассерженная и смущенная Тори отдернула свою руку, подняла подбородок.

— По-моему, нас не представили друг другу.

— Да, верно. Но меня это не удивляет — Ник часто забывает о хороших манерах.

Эта фраза заставила Кинкейда лукаво усмехнуться:

— Спасибо, Кейси. Это мисс Смит из Орегона. Мисс Смит, этот отъявленный франт — Мэтью Кейси.

Удивленная таким представлением, она поняла, что было бы глупо выдавать ее настоящую фамилию, и кивнула:

— Очень приятно, мистер Кейси.

— Я всегда рад познакомиться с красивой женщиной, мисс Смит, даже если у нее такой грубый спутник. Вероятно, он также забыл накормить вас?

Улыбка Кейси была приветливой, и, несмотря на неясность ситуации, Тори тоже улыбнулась в ответ:

— В дополнение к другим промахам. Я заметила, что это один из многих его недостатков.

Бросив насмешливый взгляд на Ника, Кейси покачал головой.

— По-моему, она превосходно знает тебя, приятель. Однако вы оба промокли, устали и к тому же проголодались. Пока я позабочусь о еде, Том переведет постояльцев в заднюю комнату и освободит место для вас.

— О, это ни к чему, — произнесла Тори, но Кейси проявил настойчивость и сказал, что постояльцы занимают слишком много места и задолжали плату.

— К тому же леди не должна спать в углу таверны.

Он звонко хлопнул в ладоши; из-за шторы появилась молодая женщина, вытирая руки о передник.

— Салли, проводи, пожалуйста, эту даму в наш главный «люкс», как только Том переведет нынешних постояльцев в другое место. Она хочет умыться и высушить одежду. Пока мисс Смит не присоединится к нам, мы с Ником предадимся воспоминаниям.

— Мисс Смит слишком устала, чтобы составить нам компанию. — Ник лениво улыбнулся Тори, как бы приказывая ей согласиться. — Я уверен, что она предпочтет поесть в комнате, где тихо.

Кейси удивился, но тотчас овладел собой и заговорил невозмутимым тоном:

— Извините, что я сам не догадался. Прекрасная гостья — такой сюрприз, что я был готов поступить эгоистично. Я успею завтра получше познакомиться с мисс Смит.

Прежде чем Тори успела раскрыть рот, Ник заявил, что они, вероятно, уедут рано утром, потому что он спешит попасть в Колому.

— Проводив мисс Смит до места назначения, я двинусь дальше. Но мы можем сегодня поболтать о прошлом. В этом баре есть виски?

Улыбнувшись, Кейси ответил, что виски найдется. Когда Салли предложила Тори проследовать за ней, девушка успела услышать, что Ник спросил Кейси о судьбе Хуаниты Моралес.

Возмущенная тем, что ее так быстро выставили, не дав возможности сказать, чего она хочет, Тори прошла вслед за Салли в маленькую комнату, расположенную за салуном. Там было менее шумно, в воздухе не клубился дым.

— Если вы желаете, я могу попросить кого-нибудь из ребят принести вам лохань, — предложила Салли, когда они оказались в комнате. — Здесь еще нет бани, мы обходимся деревянной лоханью, но вы сумеете в ней вымыться.

— Я бы сделала это с удовольствием. Поежившись, она остановилась на середине маленькой комнаты, в которой были железная кровать, туалетный столик, стол, два стула и лампа. На стене висело зеркало, окно было завешено шторой. Таких удобств Тори не видела после отъезда из Монтерея. Салли сняла простыни с кровати, непринужденно болтая о погоде и о том, как много людей приезжает в Саттерс-Форт, который скоро догонит по размерам Сакраменто.

Расплетя влажную косу, Тори стряхнула воду с длинных волнистых прядей. В сырую погоду ее волосы всегда начинали виться так, что расчесать их становилось почти невозможно. Девушка вздохнула, пожалев, что потеряла серебряный гребень. Скоро она вернется в цивилизованный мир, и все мелкие неприятности превратятся в смутные воспоминания.

— Пароходы часто заходят в Сакраменто, Салли?

— О да, каждый день. Там появляются и грузовые суда, идущие из залива в реку. — Салли выпрямилась с простынями в руках и посмотрела на Тори. — Поток пассажиров весьма велик, много людей приезжает на золотые прииски.

Хорошо. Значит, она без труда купит билет. Или это сделает Ник. Это будет маленькой компенсацией за те деньги, которые он забрал у нее. Отправил ли он кого-то за ними? Она не спрашивала его об этом. Зачем показывать, что ее уязвила его неискренность? Она не поинтересовалась, что он собирается делать с деньгами, получив их в банке. Какое теперь это имело значение? Все средства пойдут на покупку новой партии оружия или какие-нибудь другие безнравственные цели.

Ник тем временем сидел за столом в задымленном углу салуна, а Кейси тасовал карты для покера. Возле стола находился и человек, которого все называли генералом. Он был основателем Саттерс-Форта и Саттерс-Милла. Стройный, с редеющими волосами, густыми усами и маленькой бородкой, Саттер мрачно и пристально обвел взглядом стол.

— Вы играете, генерал? — спросил Кейси, когда Саттер сел за стол. Хозяин заведения посмотрел на гостя.

Саттер заговорил с акцентом, выдававшим его немецко-швейцарское происхождение:

— Если вы не будете жульничать, как в последний раз, когда я играл с вами.

Кейси усмехнулся:

— Вам просто не повезло, генерал. В тот вечер фортуна была на моей стороне.

Один из присутствовавших мужчин засмеялся:

— Разве генерал знает, что такое невезение? Ведь он владеет богатейшими приисками в Калифорнии.

Саттер нахмурился.

— Я владею землей, кожевенным заводом, мельницей и магазинами. Но как долго они будут принадлежать мне? Я не успеваю отгонять всех, кто проникает на мои угодья. Они приезжают дюжинами, я уже потерял им счет. Эти негодяи не уходят, когда я говорю им, что они вторглись в частные владения. Наглецы работают на принадлежащих мне ручьях, промывают мой песок. Я не удивился, когда Джон Маршалл нашел тот золотой самородок. Я пытался предотвратить шумиху, но этот торговец-мормон, Сэм Бреннан, увидел свою выгоду и начал трезвонить о золоте. Он разъезжал по улицам Сан-Франциско и кричал во все горло: «Золото!» Кто теперь получает прибыль? Конечно, он. В его лавках продают муку, кофе, другую провизию по немыслимым ценам, а мне остается лишь смотреть, как мои работники уходят искать золото.

Покачав головой, Саттер погрузился в мрачное молчание.

— О, вы заработаете деньги, генерал, — попытался утешить его Кейси. — Я слышал, что Мейсон Грейнджер нашел на прошлой неделе в месте слияния двух рек самородок стоимостью в пятьсот долларов. Еще несколько таких находок, и вы сможете назначить любую цену за вашу землю.

— Вы не уловили мою мысль, дружище. Никто не платит за то, что можно получить даром. Я не могу набрать людей для охраны моих владений. Все считают, что выгоднее и легче искать золото.

Ник откинулся на спинку стула, наблюдая за Саттером поверх бокала с виски. Похоже, генерал прав, хотя такая ситуация была возмутительной. Он не располагал людьми для защиты своих интересов. Каждый день сюда прибывали обезумевшие старатели, и для защиты от них требовалась целая армия. Как и другие приехавшие в Калифорнию иммигранты, Саттер попал сюда, когда эта территория принадлежала Мексике, и стал мексиканским гражданином. Теперь он мог потерять все.

— Играешь, Ник?

Кинкейд поднял голову, кивнул Кейси, и они сосредоточились на покере. Выиграв несколько долларов и немного золота, он встал со стула и сел вместе с Кейси у длинного стола, заменявшего стойку бара.

— Жаль, что Саттер попал в такое положение.

Кейси кивнул:

— Да. Он прав. Поселенцы занимают земли генерала, и, по-моему, власти ничем ему не помогут. Но у него есть магазины, кожевенный завод и мельница. Если хотя бы там ему удастся удержать работников, он сколотит приличное состояние. — Кейси улыбнулся и почесал подбородок под густой бородой. — Все зависит от фортуны, мой мальчик, от капризной фортуны.

— Иногда человеку удается направить фортуну в нужную сторону.

Кейси пристально посмотрел на Ника.

— Кажется, ты имеешь в виду нечто конкретное, Ник. Что именно?

— Я ищу кое-кого.

Кивнув, Кейси поднял бровь, провел мускулистой рукой по лацкану безупречного пиджака.

— В последнее время через эти двери прошло много людей. Если я не знаю твоего человека, то его знает кто-нибудь из присутствующих здесь.

— Мне нужен Кья Пикеринг. Высокий, светловолосый, худощавый. Говорит с тягучим южным акцентом. Он из Теннесси.

Кейси задумался, потом покачал головой:

— Похоже, я с ним не сталкивался.

— Он работает на человека, который имеет здесь свои интересы, — на дона Себастьяна Монтойю.

Глаза Кейси стали чуть более жесткими, приветливый блеск погас.

— О! Это имя мне знакомо. Монтойя был тут в июне. Он нагл и заносчив, как все испанцы. Монтойя и его головорезы захватили участок моего друга и прогнали хозяина. Ничего нельзя было поделать.

— Постарайся узнать что-нибудь для меня, Кейси. Буду тебе очень благодарен. Я уже давно иду по следу Пикеринга.

Слабая улыбка искривила губы Кейси.

— Ты спас меня в Сан-Антонио. Не думай, будто я забыл это. Можешь не сомневаться, Ник, я сделаю все возможное.

Поздним вечером Кинкейд направился в комнату Тори. Он смертельно устал и слегка захмелел. Ему не следовало пить, но Кейси был весьма настойчивым человеком. Таким Ник знал его еще в Сан-Антонио, когда мексиканский генерал Рафаэль Васкес на два дня захватил город. Ник служил в отряде капитана Хейса. Вместе с сотней бойцов Гонсалеса они преследовали мексиканского генерала и его войско до Рио-Гранде, но для успешной атаки им не хватало людей. С марта по сентябрь он работал на капитана Джека, как его тогда называли. Проводил разведку между Сан-Антонио и Рио-Гранде. Если бы Кейси не снабжал Ника провизией, техасец часто ложился бы спать голодным.

Жалованье поступило, когда они отбили Сан-Антонио. Ник наткнулся на раненого Кейси, который сражался с мексиканским пехотинцем. Невысокий полный торговец не мог тягаться с хорошо подготовленным soldado, и появление Ника оказалось своевременным. Это случилось шесть лет назад. С тех пор многое изменилось. В первую очередь он сам.

Но кое-что не изменилось, насмешливо подумал Ник, когда Тори отказалась открыть ему дверь. Он прислонился к ней, ощутив пульсацию в голове, и решил оставить девушке эту чертову комнату. Этот выход был самым легким. Почему он позволяет этой сучке диктовать ему свои правила игры? Он платил за ночлег, хотя она считала эти деньги принадлежавшими ей. Пусть думает что хочет, но ему надоели ее выходки. Она ведет себя так, словно он вор и убийца. Ночью она была не прочь заняться с ним любовью, но днем становилась совсем другой — ледяной королевой, высокомерной ханжой и обходилась с ним как с презренным наемником.

Вероятно, настало время напомнить ей о некоторых вещах.

— Открой дверь, Тори, — произнес он, не повышая голоса. — Сейчас же.

— Уходи!

Она передвинула что-то в комнате, потом раздался скрип кровати.

Ник вдруг подумал, что она может находиться там с кем-то. Эта мысль мгновенно отрезвила его. Он ощутил холодную ярость. Отступив на шаг, он ударил ногой в дверь чуть выше ручки. Она тотчас поддалась, тонкое дерево треснуло. Дверь с грохотом распахнулась.

Тори в одиночестве сидела на коленях посреди кровати. Она с вызовом посмотрела на Ника. Распущенные волосы окутывали ее плечи; вьющиеся локоны были нежными и чуть выгоревшими на солнце, глаза сверкали, точно драгоценные камни. Ник прислонился к косяку, обвел девушку насмешливым взглядом, который всегда приводил ее в бешенство.

— Что с тобой, черт возьми?

— Ты испортил дверь.

— Я заплачу за нее.

Услышав донесшийся из коридора голос, он повернулся и успокоил изумленного парнишку, которого послали выяснить причину шума. Потом Ник шагнул в комнату, закрыл дверь и подтащил к ней стол.

Тори молчала, по-прежнему сидя на коленях посреди кровати в старой ночной рубашке с кружевной отделкой и хлопчатобумажных панталонах, доходивших до колен. Она ничего не сказала, когда он подошел к окну и открыл его. Девушка закуталась в одеяло. В комнату ворвался холодный влажный ветер, и шторы затрепетали.

— Чьими деньгами ты заплатишь за разбитую дверь? — язвительно спросила она, когда Ник повернулся. — Теми, что украл у моего отца?

— С какого момента это стало тебя беспокоить? Я помню, какое-то время ты почти держала их в своих маленьких липких ручках. И держала бы сейчас, если бы я не оказал тебе услугу и не избавил от них.

— Оказал мне услугу? Негодяй! Ты не имеешь права говорить мне такие вещи, потому что не знаешь правду… Тебе не пришло в голову, что это — мое единственное наследство? Ты использовал меня! У тебя нет никаких чувств… Ты поступил подло!

Он изучающе поглядел на ее гневное лицо и рассердился на себя. Его голова безжалостно болела. Будь проклято виски, которым угощал его Кейси. Этот умник должен был запастись более качественным спиртным.

— Пока ты не начала докучать мне моралью, Тори, следует напомнить тебе, что я знаю, откуда взялись эти деньги. Мне известно гораздо больше, чем ты полагаешь, поэтому, если ты собираешься изливать праведный гнев, прими во внимание, что люди вроде Патрика Райена, продающие оружие наемникам и индейцам, повинны в смерти многих людей. Дельцы вроде твоего отца и дяди способствуют возникновению мелких междоусобных стычек, а иногда и серьезных войн.

— Как ты благороден! Я видела, как хладнокровно ты убивал Такетта и индейцев. Какая разница между убийством многих людей и одного человека? По-моему, никакой. В любом случае речь идет о смерти.

— К твоему сведению, — отчеканил он, — убитые мной индейцы были вооружены новейшими ружьями. Хочешь ты знать это или нет, но они стреляли из точно таких же винтовок, сотни которых были найдены в винном погребе твоего отца. Шошоны не могли случайно оказаться на таком расстоянии от своих территорий и открыть огонь, когда мы неожиданно натолкнулись на них.

Тори помолчала, краска возмущения отхлынула от ее лица. Нику стало жаль ее, но ему, черт возьми, надоели обвиняющие взгляды девушки.

— Это не оправдывает похищения денег моего отца.

— Для тебя имеют значение только деньги?

Она удивленно посмотрела на него и покачала головой:

— Нет. Почему ты вечно заставляешь меня защищаться? Ты не прав, однако ставишь все с ног на голову, и виноватой оказываюсь я.

— Послушай, мне не хочется спорить. Я хочу спать. Если ты желаешь поспорить, советую тебе отправиться в салун. Там немало мужчин, которые пойдут тебе навстречу. Конечно, они захотят оказать тебе и другие услуги, но ты, наверно, не станешь возражать. Во всяком случае, до утра. Тогда ты вытащишь из шкафа свою мораль, стряхнешь с нее пыль и наденешь на себя снова.

Бросившись на Ника, она застала его врасплох. Ногти девушки вонзились в его лицо, и он отступил на несколько шагов. Когда он снова обрел равновесие, то, рассердившись, стиснул ее руки и безжалостно завел назад. Потом грубо толкнул Тори на кровать, навалился на вырывающуюся девушку, вдавил ее руки в тонкий матрас.

— Успокойся, дикая кошка! Quien llama el torn aguanta la cornada — тот, кто дразнит быка, должен ждать его рогов. Вспомни об этом в следующий раз, когда захочешь обвинить меня. Правда — обоюдоострое оружие.

— Избавь меня от твоих выражений.

— Хорошо. А ты избавь меня от нравоучений.

Тори вырывалась и ерзала, изумляя Ника своей яростью. Она пыталась ударить его. Подержав ее несколько минут, он тихо выругался. Что на нее нашло? Он думал, что застанет Тори спящей, а не такой буйной. Ник с раздражением почувствовал, что ее едва прикрытое одеждой тело пробудило в нем невольное возбуждение.

Должно быть, она почувствовала это, потому что внезапно замерла и посмотрела на техасца широко раскрытыми глазами.

— Отпусти меня, Ник.

Уступая загадочной дьявольской силе, которую он не желал игнорировать, Ник наклонил голову и прижался губами ко рту девушки, прежде чем она успела увернуться. Господи, она была такой нежной и сладкой. Он проклинал ее за то, что она завела его.

— О, почему ты так поступаешь? — простонала Тори, когда он поцеловал маленькую, пульсирующую на шее жилку. Однако принимала его ласки с готовностью, которую не могла скрыть. — Клянусь, я ненавижу тебя…

Возможно, она иногда ненавидела Ника, но не могла отрицать, что хотела его, жаждала этих ощущений, вздрагивала от его прикосновений. В этом заключается некая справедливость, подумал Ник, компенсация за то проклятое желание, которое он испытывал.

Он улыбнулся, глядя на нее:

— Можешь ненавидеть меня, Венера, только делай это так же хорошо, как сейчас…

Снова заявив о своей ненависти, она обняла его за шею и подставила свои губы. Он заглушил ее слова ртом, забывая обо всем, кроме облегчения, которое сулило ее тело. Позже он уткнулся лицом в душистую ямку между ее плечом и шеей. Дыхание Ника шевелило влажные локоны Тори. Наконец он почувствовал, что она сделала движение.

— Пожалуйста, позволь мне встать.

Через мгновение Ник отпустил ее и стал молча наблюдать за тем, как она вскочила с кровати, надела нижнее белье, затем юбку и блузку, которые он купил ей в Санта-Кларе. Ее движения были быстрыми, немного неловкими. Расчесав волосы, девушка надела чулки и туфли, нахмурилась из-за того, что хлопчатобумажная ткань еще не просохла.

Ник молча вытянулся на постели, положил руки под голову и смотрел, как Тори отодвигает тяжелый стол от двери. Он не предложил ей помощь и почувствовал, что она скорее умрет, чем обратится к нему. Наконец Тори удалось оттащить стол в сторону и приоткрыть дверь. Бросив на Ника полный ненависти взгляд, она выскочила в коридор и хлопнула дверью, которая тотчас со скрипом распахнулась снова. Ник посмотрел на дверь и подумал, следует ли ему догонять девушку.

Люди, сидевшие в салуне Кейси, были недостаточно цивилизованными, некоторые из них давно не видели хорошеньких женщин, не считая преждевременно постаревшей от жизненных тягот Салли. Эффектная, полная огня Тори обязательно привлечет ненужное внимание.

Но там все еще находился благоразумный Кейси, который не допустит ничего плохого, потому что Тори приехала с его другом. Может быть, ей дать понять, что Ник не напрасно ограждал ее от толпы похотливых старателей? Она скоро вернется назад после нескольких столкновений с мужчинами, которых он там видел.

Ник поднялся с кровати и закрыл дверь.

Глава 24

Огорченная тем, что ему удалось с такой легкостью преодолеть ее сопротивление, Тори помчалась по узкому коридору, едва освещенному масляными лампами, которые шипели и издавали неприятный запах. Будь проклят Ник Кинкейд! Она всегда уступала ему.

Перед ней видением пронесся образ обнаженного Ника, левая рука которого лежала под его темной головой; он многозначительно улыбался прищуренными глазами, раскинувшись на кровати. Этот образ терзал Тори. Конечно, он знал, что она не устоит перед его натиском. Ник пользовался этим с самого начала, с их встречи на берегу. Ей казалось, что он видит ее насквозь. Она отдалась ему без колебаний и сомнений.

Господи, она действительно была слепой дурочкой. Все это время видела в нем воина, которым руководил важный и благородный — с его точки зрения — мотив. Считала его отважным человеком. На самом же деле он был заурядным вором. Но если Ник не был клиентом ее отца, почему не сказал об этом раньше? Вероятно, из-за денег. О, она почти забыла о них. Ей необходимо лишь купить билет до Бостона и оплатить дорожные расходы. Она собиралась отдать свое наследство дяде Симесу, чтобы он распорядился им. Он знал, что делать с такими деньгами.

Тори добралась до двери салуна и остановилась в нерешительности, почувствовав обращенные на нее любопытные взгляды, заметила похоть в глазах мужчин. Испуганная девушка дерзко вздернула подбородок. Пусть они смотрят. Они ничего не добьются. Она бросала им вызов — пусть они говорят что угодно о том, что она одна пришла в комнату, заполненную мужчинами. Она имела право здесь находиться, хотя предпочла бы оказаться совсем в другом месте.

— Мисс Смит? Похоже, вам не удалось заснуть.

Изумленная Тори повернулась. Кейси приветливо улыбался, но его взгляд был настороженным.

— Надеюсь, комната вам понравилась?

— Я не видела более уютной комнаты с того дня, когда покинула Монтерей, но она слишком тесна для двоих. Я вышла подышать свежим воздухом.

Обведя взглядом салун, заполненный табачным дымом, запахом виски и немытыми старателями, Кейси из вежливости не стал указывать на очевидное.

— Тогда позвольте мне отвести вас к нашему лучшему столу. Ужин пришелся вам по вкусу? Или вы хотите, чтобы я попросил Салли предложить вам что-то другое?

Пища была приличной, хотя и не слишком обильной. Тори осталась голодной, но сейчас меньше всего думала о еде. Она покачала головой.

— Я вполне сыта. Не найдется ли у вас вина?

— Вина? К сожалению, нет. Мои клиенты предпочитают более крепкие напитки, и ради прибыли я потакаю их вкусам.

Улыбнувшись, он взял ее под руку и повел через толпу мужчин к маленькому столику, стоящему в глубине комнаты. Покачивающаяся лампа бросала свет на столики стены. Вместо ковра на полулежал слой опилок, деревянные стены были некрашеными. Простая мебель для простых людей, подумала Тори. Она с огорчением обнаружила, что Ник был прав. Эти суровые на вид мужчины бросали на нее дерзкие взгляды. Она почувствовала себя неловко и обрадовалась присутствию Кейси, который, похоже, был джентльменом. Слегка поклонившись, он обещал принести ей кофе. Этот человек казался воспитанным, он тактично не упомянул о разбитой двери, не поинтересовался, почему Тори пришла сюда, а не осталась с Ником.

Она решила, что не вынесет еще одной ночи в обществе Ника, зная, что скоро, возможно, уедет и никогда больше не увидит его. Она сожалела о своих чувствах, казалась себе брошенной, одинокой. Последние недели отняли у нее то, что она всегда считала своей опорой. Теперь она могла рассчитывать только на Бостон. И конечно, на Питера. Его кольцо с маленькими бриллиантами и аметистом все еще находилось у нее на пальце. Оно символизировало обещание. Захочет ли он взять ее в жены, когда узнает правду? Когда она расскажет ему о Нике? Она должна будет это сделать. Она не могла обманывать его. Как он отреагирует? Испытает шок или разочарование? Придет в ярость?

Представить Питера разъяренным было трудно. Казалось, что он не может быть грубым, в отличие от Ника Кинкейда, для которого насилие было образом жизни. Он будто сросся с оружием, постоянно носил на ремне пару револьверов и ножи, был дерзким, опасным и бесстрастным.

Он не дорожил ничем, даже собственной жизнью. Почему она думала, что он полюбит ее, захочет, чтобы она осталась с ним, или скажет, что поедет с ней?

Когда Кейси принес кофе, Тори постаралась улыбнуться. Она осторожно отхлебнула горячий и крепкий напиток. Кейси сел на стул возле девушки и изучающе посмотрел па нее, лениво играя металлической ложкой, оставленной на столе предыдущим посетителем.

— Какое впечатление произвели на вас наши золотые прииски, мисс Смит?

— Я мало видела их, но то, что мне удалось разглядеть, кажется примитивным. Люди стоят по колено в ледяной воде, многократно наклоняясь с плоским ситом в руках, — и ради чего? Им не каждый день удается заработать даже доллар. — Она покачала головой. — Я не понимаю, что притягивает сюда старателей.

— Не понимаете? Соблазн большого богатства, надежда на прекрасное будущее — вот что манит многих. — Он вытянул руку, указывая на многолюдную комнату. — Видите этих людей? Почти все они приехали сюда с пустыми карманами, без гроша за душой. Если они останутся бедняками, в их жизни ничего не изменится. Но сейчас они полны надежд, мечтают о ярком, чудесном будущем. Некоторые люди живут, ни о чем не мечтая. Эти старатели могут хотя бы мечтать.

— Да, и, скорее всего, они быстро расстанутся со своими иллюзиями. Произойдет то, что происходит всегда, когда простые люди стремятся к богатству: некто с большими деньгами скупит все, что они имеют, и оставит их с носом. В мире столько бесчестных людей, что у честных почти нет шансов.

Она поняла, что в ее словах звучит горечь, и увидела изумление в глазах Кейси. Если бы ее отец не был алчным и бесчестным, она, возможно, осталась бы в Бостоне, а не искала пристанища в комнате за салуном с человеком, который думает только о своем благополучии.

— Мы очень редко видим здесь таких красивых женщин, как вы, мисс Смит. Простите меня, кое-кто считает, что я слишком любопытен, но могу я спросить вас, как вы познакомились с Кинкейдом?

— Конечно. — Она поставила чашку с горячим кофе на стол и посмотрела на Кейси. — Он знал моего отца. Они впервые встретились несколько лет назад в Техасе.

— О! Я тоже знаю Кинкейда уже несколько лет. Думаю, вы это поняли. Я давно не видел его. Похоже, он совсем не изменился.

— Несомненно, — пробормотала она и хмуро посмотрела на кофе. — По-моему, он из тех людей, которые никогда не меняются.

— Слава Богу. — Очевидно, она выдала свое удивление, потому что он улыбнулся и пожал плечами. — В нем есть много такого, что вызывает восхищение. Я признаю, что порой он кажется слишком отчаянным, но мы живем в лихое время. Некоторые люди не могут сидеть на крыльце своего дома, надеясь на лучшее будущее. Мужчины вроде Кинкейда идут в бой и сражаются за безопасность тех, кто предпочитает не покидать своего крыльца.

— Он сражается за безопасность? — изумленно произнесла она и покачала головой. — Неприятности неотступно следуют за ним. Если они отстают, он находит их сам. По-моему, безопасность и Ник Кинкейд — нечто несовместимое.

— Однако, — лицо Кейси расплылось в улыбке, — в сражении я бы предпочел Кинкейда любому другому союзнику. Я уверен, что вы слышали поговорку — «Надежен, как рейнджер в схватке». Это сказано про Ника Кинкейда.

— Не понимаю, почему все сводится к драке, почему мужчины должны действовать на таком примитивном уровне! Неужели в мире не осталось места для разговоров, спокойного обсуждения принципов и идей? Почему все должны быть такими… жестокими? Мужчины борются за власть, стремятся подавлять более слабых. Да поможет Господь любому, кто станет на пути мужчины, решившегося на что-то…

Ее руки сжались в кулаки, в горле образовался комок, голос дрожал от гнева. Что с ней происходит? Она испытывала беспокойство, ярость, неуверенность… и страх.

Кейси поднял брови, на его губах играла едва заметная улыбка.

— Кажется, я имею дело с защитницей женских прав, верно, мисс Смит? Я вовсе не осуждаю такую позицию, просто хочу знать правду. В споре всегда полезно знать убеждения оппонента.

— Простите меня, если я позволила себе резкость, мистер Кейси. Должно быть, дело в длительном путешествии. Мне требуется свежий воздух — здесь так накурено. Вы извините меня?

Он встал одновременно с ней; в его глазах появилось беспокойство.

— Вы позволите мне сопровождать вас?

— Нет-нет. Я хочу несколько минут побыть в одиночестве. Дождь прекратился, я лишь постою на дворе.

— При других обстоятельствах я бы согласился. Но этот лагерь весьма многолюден, здесь немало безнравственных типов. Я бы чувствовал себя спокойней, если бы вы…

— Мистер Кейси, я привыкла к обществу безнравственных типов и вполне полагаюсь на мою способность позаботиться о себе. Ценю ваше внимание, но я подышу свежим воздухом всего несколько минут. Не представляю, что может со мной случиться возле вашего заведения. А теперь извините меня.

Последние слова она произнесла чуть повышенным тоном, и Кейси шагнул в сторону, пропуская девушку. От дыма у нее першило в горле и резало в глазах; шум, запахи виски и немытых мужчин вызывали головокружение. Она должна выйти во двор, пока ее не вытошнило.

Когда Тори открыла дверь, в дом ворвался холодный воздух. Девушка поежилась. Ей следовало захватить плащ или хотя бы теплую накидку, от которой пахло влажной шерстью и дымом. «Но я не вернусь назад, тем более после проявленного мною упорства», — подумала Тори.