Сиротский приют Андерсен-Холл (№1) - Одна грешная ночь

– Не все. Тебе следует ценить тех, кто остался. Что с этим малым? Неужто спятил?

– Ты, как я полагаю, должен выступить против моего так называемого отца, потому что он засадил Диллона в тюрьму за убийство, которого тот не совершал!

Рассел отвел со лба белокурую прядь волос.

– Вещи не всегда таковы, какими кажутся.

Подбоченившись, Лилиан сурово уставилась на Рассела. Впервые в ее сознании зародилось подозрение, будто она услышала едва слышный шепот на ушко.

– Ты ничего не хочешь мне сказать, Рассел?

– Только то, что ты позволяешь этому Редфорду слишком многое.

Лилиан скрестила руки на груди.

– Ты ведь так и не навестил Диллона в Ньюгейтской тюрьме! Почему?

Он сник и виновато посмотрел на нее:

– По правде говоря, не думаю, что мне было бы приятно видеть брата в столь жалком состоянии и в столь ужасном месте.

Лилиан испытала облегчение, однако сомнение не рассеялось.

– Надеюсь, ты не сделал ничего такого, что могло бы повредить Диллону?

– Конечно, нет. «Враг одного Мейберна – наш общий враг», – процитировал он семейный девиз.

– Отлично.

Лилиан подошла и похлопала его по руке, мысленно браня себя за параноидальную подозрительность.

– Диллона огорчает, что ты ни разу не навестил его, но он простит тебя. Когда закончится это ужасное дело, он узнает, насколько ты благороден и честен. Узнает, что человек, родной ему по крови, поднялся, чтобы защитить его от врагов.

– Все мы делаем то, что должны делать.

– Иди, Ник ждет тебя в экипаже, – сказала Лилиан, подталкивая его к двери.

Неловко кивнув ей, он сделал несколько шагов вместе с ней туда, где шпалерой выстроились слуги, будто понимая, что происходит что-то важное.

Рассел наклонился и поцеловал ей руку:

– До встречи, Лилиан.

– Береги себя, дорогой друг.

Лилиан наблюдала за Расселом, стоя в дверях. Видела, как он сел в экипаж, где его ждал Ник. Ник кивнул ей – их глаза встретились. Его взгляд был до того выразительным, что ей показалось, будто он прикоснулся к ней. «Береги себя, дорогой», – говорил ее взгляд. Чего бы она ни отдала, чтобы избавить его от опасности.

Экипаж тронулся. Сердце Лилиан болезненно сжалось.

Рассел взмок от пота. Он изо всех сил пытался сохранять спокойствие в предвкушении встречи с Кейном, пока они поднимались по лестнице клуба «Брукс». Вдобавок, черт возьми, у него еще возникла естественная потребность – ему приспичило помочиться. Бросив украдкой взгляд на темноволосого сумрачного мужлана, вышагивавшего рядом с ним, он подумал, сколько еще сможет вытерпеть. Несколько секунд, не больше.

По дороге в клуб Рассел так и не решил, что принесет их встреча с Кейном – пользу или вред. Редфорд даст понять Кейну, что он на подозрении и за ним следят. Кейн может рассвирепеть, поскольку Рассел предпринял какие-то шаги без его ведома. Впрочем, Рассел не собирался приводить к нему Ника. У него просто не было выбора. Он должен был согласиться, иначе Лилиан заподозрила бы неладное. У нее и так возникли сомнения. Но он сумел их рассеять и очень гордился собой.

Поэтому Кейн не может винить его в том, что он привел Редфорда. Или все-таки может? Рассел был в полной растерянности. А если оставить Редфорда, извиниться и предоставить ему действовать самому? Или остаться ради Кейна? Вопросов было много, но ни на один он не находил ответа.

От всех этих размышлений у него заболела голова, и он пожалел, что вообще нынче утром встал с постели. Устроить пожар в пансионе оказалось гораздо более трудным и хлопотным делом, чем он предполагал. И только в последнюю минуту Рассел вспомнил, что связал старуху. И, рискуя жизнью, забрался в горящий дом и освободил ее от пут. А она вовсе не была ему благодарна, как следовало бы ожидать. Ударила его в грудь так сильно, что боль до сих пор не прошла. Пожаром управлять нелегко. Вспомнив этот жар, это пламя и ужасное жжение в горле и в носу, Рассел содрогнулся.

– Не волнуйтесь, Мейберн, – сказал Редфорд хвастливо, – я сам управлюсь с Кейном.

Наглый ублюдок!

Они вошли в игорный зал с голыми стенами и бесчисленными ломберными столами. В нем пахло воском, кожей и дымом сигар.

Кейн сидел спиной к ним за одним из первых столов. Перед ним на столе была развернута газета и стоял бокал бренди. В комнате он был один.

Редфорд сделал лакею знак удалиться. «Наглый мужлан, командующий нашими слугами», – подумал Рассел. Уязвленный, лакей повернулся и поспешил выйти из комнаты. Увы, теперь нельзя было рассчитывать на чью-либо помощь.

Они двинулись вперед, туда, где маячили широкие плечи Кейна. Расселу казалось, что он слышит удары собственного сердца. «Тебе нечего бояться, – убеждал он себя. – Ты Рассел Мейберн, будущий герцог Грейстоун». От этой мысли он приободрился, и спина его выпрямилась. И все же он был благодарен тому обстоятельству, что нынче утром надел уэстонский сюртук с подкладными плечами, увеличивавшими ширину его собственных.

– Лорд Кейн, – обратился он к сидевшему за столом.

– Не докучайте мне, Мейберн, – ответил Кейн, не оборачиваясь.

Рассел созерцал широкую спину Кейна, чувствуя, как в желудке у него зарождается крайне неприятное ощущение. Кейн нагрубил ему в присутствии человека столь низкого происхождения, как Редфорд. Это уж слишком.

– Милорд…

– Я же сказал вам – не беспокойте меня, когда я читаю газету! Сколько раз можно повторять?

У Рассела не хватило духа посмотреть в лицо Редфорду. Кейн с ворчанием перевернул страницу газеты.

– Перестаньте маячить у меня за спиной и раскачиваться, как маятник. Уходите!

– Хорошая мысль, Мейберн, – обратился к нему Редфорд, выступив вперед. – Отныне я беру все в свои руки.

Кейн стремительно обернулся.

– Кто, черт возьми, впустил вас сюда?

– Мейберн оказал мне эту честь, – ответил Редфорд и, обойдя стол, уселся напротив Кейна.

– О, неужели?

Кейн свирепо уставился на Рассела, и тот с трудом поборол желание бежать.

Рассел выпятил грудь и открыл рот, чтобы изложить свои резоны, но Кейн повернулся к нему спиной. Расселу пришлось закрыть рот. Он испытал облегчение. Теперь все внимание Кейна было обращено на Редфорда.

– Обычно сюда не пускают ублюдков, – язвительно заметил Кейн. – Наверное, потому, что они смердят.

Глаза у Рассела полезли на лоб.

– А я полагал, что сюда не пускают также вымогателей и паразитов, – возразил Ник. – Скажите мне, Кейн, с кем труднее справиться – с кредиторами или с констеблями?

Спина Кейна, казалось, окаменела.

– Я… я ухожу… – проговорил Рассел.

Занятые друг другом, они не обратили на него ни малейшего внимания.

Рассел медленно попятился к двери. Возможно, теперь он мог облегчиться и вернуться к Лилиан. Редфорда нет дома, и она будет рада его обществу. Он расскажет ей, что выполнил свое обещание, он, ее рыцарь.

– И каково это – пользоваться чужими объедками? – хмыкнул Кейн.

Рассел остановился как вкопанный.

– Впрочем, чему удивляться? Она такая же похотливая шлюха, как и ее мамаша.

Мочевой пузырь Рассела напоминал о себе все настойчивее. Неужели Кейн прав насчет Лилиан и Редфорда? Неужели все зашло так далеко? Не может быть! Лилиан слишком чистая, слишком… «Похотливая шлюха, как и ее мамаша?..» Рассел выпрямился, как тетива после выстрела из лука.

Редфорд был темнее тучи. Он казался способным на насилие.

Рассел задрожал.

– И точно так же, как ее мамаша, готова пресмыкаться передо мной, – заявил Кейн. – Бомон не смог ее защитить, и вы не сможете. – Кейн повернулся на стуле и скрестил ноги. – Вы никто, вы недостойны даже, чтобы с вами беседовали. Недостойны лизать мои башмаки. А теперь убирайтесь отсюда.

Он поднял газету и с громким шелестом раскрыл ее, отгородившись от Редфорда.

Редфорд поднялся с места и вырвал газету у него из рук.

– Как вы смеете! – закричал Кейн.

Редфорд не спеша разорвал газету надвое.

– Я знаю, что это вы убили леди Лэнгем.

Наступившая тишина показалась такой оглушительной, что Рассел услышал собственное дыхание.

– Попробуйте это доказать! – проскрежетал Кейн.

Редфорд уронил обрывок газеты, и тот стал медленно опускаться на пол.

– Многим уже ясен весь смысл вашего плана капиталовложений. Теперь заговорили и акционеры. И Стейн тоже.

С громким треском Редфорд разорвал еще один кусок газеты.

– Деньги пропали.

Еще один обрывок газеты полетел на пол.

– Теперь лишь вопрос времени собрать против вас улики, достаточные, чтобы вас повесили.

Он разбрасывал обрывки газеты, как конфетти, ими уже был усыпан весь пол.

– Ну, вы не располагаете такой роскошью, как время, – протянул Кейн.

По звуку его голоса Рассел понял, что он улыбается.

– Через несколько дней Бомон будет болтаться на виселице. А если Дэгвуд захочет притянуть к ответу меня, это будет означать… О нет! Он театрально закрыл лицо руками. – Он ведь не мог ошибиться и повесить невинного человека! Так что я выйду сухим из воды!

– Как бы не так! Бомона повесят только через мой труп! – проворчал Редфорд.

– Ну, это можно организовать без особого труда. Кстати, где вы теперь квартируете? Кажется, в пансионе на Прайор-стрит? Какой ужас, ведь там произошел этот пожар!

– Не все остались живы, вы, гнусный убийца! – выпалил Редфорд, наступая на него.

Лицо его было искажено яростью.

Сердце Рассела едва не выскочило из груди.

– Старуха! – пробормотал он.

Редфорд метнул в него пристальный взгляд:

– Что вы сказали?

– Ничего. – Рассел попятился к двери.

– Какая жалость, что вас там не было, когда загорелся дом, – посетовал Кейн. – Совсем забыл, ведь вы в это время ублажали в постели любовницу своего клиента.

Полный ненависти взгляд Редфорда впился в Кейна.

– И чего вы надеетесь достичь? Я ни за что не оставлю Бомона, что бы вы ни предпринимали.

– Не угодно ли вам узнать…

Этих слов Рассел уже не слышал – гневные голоса двух противников не доходили до его сознания. Рассел ринулся вон из комнаты, не в силах вынести услышанное. Ему было плохо, страшно, его тошнило. Намек на связь Лилиан и Редфорда обескуражил его. Неужели Лилиан способна на такое? Неужели изменила его брату с Редфордом? Ее любовник в тюрьме, а она и двух недель не хранила ему верности и приняла другого мужчину в свою постель? Этого мужлана без роду и племени, зарабатывающего на жизнь собственным трудом?

А старуха! Неужели она погибла во время пожара? Сгорела в этом адском пламени? До сих пор отвратительный запах гари преследовал Рассела. Неужели он будет сопровождать его до конца жизни? Ревность, гнев, страх и чувство вины вызывали тошноту. Рассел вцепился в перила лестницы, и его вырвало. И рвало не переставая, пока он спускался.

Он задыхался. Во рту было мерзко. Все тело покрылось потом.

– Милорд! – встревожился один из лакеев, появившийся на площадке лестницы.

– Убери это, – распорядился Рассел.

Отерев лоб платком, он вдруг осознал, что должен сделать. Хорошо, что он захватил с собой пистолет. Рассел шагнул к двери.

Глава 26

Лилиан брела по саду с тарелкой кошачьей еды, словно в этот безумный день все могло быть так, как всегда. Она устала от ожидания. Хорошо, что она обещала Нику не выходить из дома. Иначе, поддавшись искушению, отправилась бы куда-нибудь. Она готова была рвать на себе волосы от сознания собственного бессилия. Страх за Ника терзал ее душу. Он был как кровоточащая рана.

К ней подошел ее черно-белый друг и потерся своей блестящей шубкой о ее юбки.

– Привет, Джек, – вздохнула Лилиан, – надеюсь, сегодня ты чувствуешь себя лучше, чем я.

Встав на задние лапки, кот мяукнул и потянулся к тарелке в ее руках. Лилиан поставила на землю тарелку с кусками индейки, и кот с жадностью набросился на еду. Глядя, как он вгрызается в мясо, Лилиан бормотала:

– Я рада, что хоть кто-нибудь может сегодня наслаждаться стряпней моей поварихи.

– Лилиан, – послышался где-то рядом негромкий мужской голос.

Ока вскинула голову.

За железными воротами стоял Рассел.

Лилиан побежала к воротам.

– Ты уже вернулся! Что случилось? Где Ник?

– Пока в клубе «Брукс».

– С Кейном?

– Да.

Солнечный луч высветил что-то блестящее в руке Рассела. Сквозь створки ворот она разглядела маленький пистолет с черным дулом, направленным ей в грудь.

– Что ты?..

И тут страшная правда дошла до ее сознания. Нет, она не сошла с ума. В ее мыслях не было ничего параноидального. Она просто была ослеплена своим нежеланием видеть правду. Вышитый носовой платок Диллона возле трупа леди Лэнгем… Личные письма Диллона… Нежелание Рассела навестить брата в Ньюгейтской тюрьме. Он пользовался одеколоном «Кентерберийская фиалка»! Именно он напал на нее в Литчфилд-Парке!

– Рассел, – прошептала Лилиан, – что ты натворил?

– Ты сама во всем виновата!

Лилиан повернулась и бросилась к дому.

– Остановись, или я выстрелю!

Она замерла, словно окаменела. Неужели он способен ее застрелить? Он ведь пытался свалить убийство на своего брата. Значит, способен на все.

Она судорожно сглотнула и прошептала:

– Чего ты хочешь?

– Хочу знать правду. После всего, что между нами было, ты должна быть честной со мной.

– И ты полагаешь, что, целясь в меня из пистолета, завоюешь мое расположение? – спросила она, не в силах сдержать гнев.

Она медленно повернулась к нему спиной, к этому гуппи, внезапно превратившемуся в акулу.

– Открой мне! – Он жестом указал на ворота. Новый медный замок преграждал ему путь.

«Благослови тебя Бог, Николас Редфорд!»

– Замок повесил Ник. У меня нет ключа.

– Вероятно, он понимал, что ты в опасности.

Была ли угроза в его интонациях, или ей это почудилось? Она похолодела. Друг ее детства превратился в чудовище. Неужели и он хладнокровный убийца?

– Прекрати, Рассел. Опусти пистолет, и давай поговорим.

– О чем? – с издевкой спросил он. – О том, что ты спишь с этим мужланом?

– В этом ты виноват.

– Не говори глупостей.

– Ему больше некуда было идти. Ты ведь спалил его дом.

Рассел побледнел. Лилиан поняла, что попала в цель, и в ярости закричала:

– Что с тобой происходит? Ты стал убийцей! Пытаешься уничтожить родного брата! И надеешься, что после всего я упаду в твои объятия?

Он покраснел, и Лилиан поняла, что именно на это Рассел и рассчитывал. До чего же он омерзителен! Это переходит все границы.

– Да я скорее умру, чем поддамся тебе.

– Но стала же ты любовницей Диллона.

– Я ушла к нему, чтобы избавиться от этого чудовища Кейна!

Неужели он выстрелит, когда она побежит к дому? И попадет ли в нее, если все же нажмет на спуск? Насколько ей было известно, все мужчины из семьи Мейбернов в той или иной степени психопаты.

– Не понимаю…

Он выглядел каким-то подавленным.

– Ты что, обезумел?

– Когда Кейн говорил, как мне следует поступить, все казалось правильным и логичным.

Кейн. Сердце Лилиан упало. Она почувствовала, что в какой-то мере несет ответственность за случившееся.

– Так это Кейн уговорил тебя совершить убийство?

Но ведь в случае ее смерти Кейну ничего не досталось бы. Какой же был во всем этом смысл?

– Диллон тебя использовал. Он только брал, брал и брал, что всегда было ему свойственно, – с горечью выкрикивал Рассел. – И причинил тебе вред. А я пытался тебе помочь.

– И какой же вред он мне причинил? – Лилиан уже не могла остановиться, как человек, на которого на полной скорости мчится экипаж. Ей было страшно и все же хотелось знать.

– Ты заслуживаешь того, чтобы стать маркизой Бомон, а вовсе не его игрушкой.

– Но я сама не захотела выйти за него замуж, – возразила Лилиан.

Все это была старая история, и ничто в ней не изменилось.

– Он должен был тебя заставить.

– Как? Под дулом пистолета?

– Этот человек заслуживает своей участи. Он должен сидеть в тюрьме.

– Я знаю, Рассел, что у тебя были добрые намерения.

Продолжая говорить, Лилиан попятилась к дому, гадая, что случится, если ей удастся отойти подальше. Увеличит ли это ее шансы на спасение?

– Я не могу тебя отпустить, Лилиан. – Рассел поднял пистолет.

Она остановилась.

– Чего ты добиваешься?

Джек потерся о ее ногу. От неожиданности она подскочила и попыталась незаметно оттолкнуть его от опасного места. К счастью, зверек отошел. Лилиан испытала огромное облегчение.

– Пойми все это я сделал ради тебя. – Рассел ударил себя кулаком в грудь.

Лилиан охватил гнев.

– А в парке ты тоже напал на меня ради моего блага?

– Я не собирался причинять тебе вред. – Пистолет запрыгал у него в руке. – Но ты сопротивлялась, и у меня не было выбора. А потом явился этот чертов Редфорд. Я пытался убедить тебя отослать его.

– Какие еще благородные поступки ты совершил ради меня, Рассел? Убийство? Поджог? Ты конченый человек, и если сам этого не видишь, значит, ты еще более безмозглый, чем я предполагала.

Рассел побледнел, стал задыхаться. Но все же нашел в себе силы просунуть руку с пистолетом между прутьями ворот и нацелить его на Лилиан.

Казалось, время остановилось. Птицы перестали щебетать. Солнце померкло. Лилиан закрыла глаза, ожидая выстрела. Но, как ни странно, страха она не испытывала.

– Опустите пистолет, Мейберн!

Она не могла не узнать этот глубокий низкий голос. Она узнала бы его из тысячи других.

Ник! Сердце ее зашлось от восторга.

В руке у него был черный длинноствольный пистолет, и он медленно продвигался вперед.

– Ступай в дом, Лилиан!

– Не двигайтесь! – крикнул Рассел.

Теперь его пистолет был нацелен в грудь Ника.

Нет!

– Кейн заставил его это сделать! – выкрикнула Лилиан.

– Иди в дом, – повторил Ник.

– Расскажи ему, Рассел, как Кейн обвел тебя вокруг пальца.

Рассел растерянно моргал.

– О Господи! О Господи! – бормотал он, покачиваясь из стороны в сторону.

– Все это задумал Кейн, – выкрикнула Лилиан. – Чтобы нанести тебе удар.

Рассел еще больше побледнел и медленно опустил оружие. Лилиан была близка к обмороку.

Ник выхватил у Мейберна пистолет и засунул его в карман своего сюртука. Затем опустил свой и, вынув из кармана ключ, отпер ворота.

Мейберн упал лицом на камень. Поделом ему, подумал Ник, сам навлек на себя несчастье, пожелав отнять у брата женщину.

Светлые волосы Мейберна разметались, из горла вырвалось рыдание.

– Он обвел меня вокруг пальца, сделал из меня дурака.

Из дома выбежал Хикс.

– Пошлите Гиллмана на Боу-стрит, Хикс, – распорядился Ник. – Мне нужны здесь Ким и Келли, и поспешите!

– Да, сэр! – Дворецкий побежал в дом.

Пытаясь сдержать слезы, Мейберн со стоном произнес:

– Я ничего такого не хотел… Я никогда не собирался делать ничего подобного… Я никогда не ожидал… я никогда не предполагал.

Ник повернулся к Лилиан, стараясь обуздать бушевавшую в нем жажду насилия.

– Я ведь сказал тебе, Лилиан, чтобы ты шла в дом.

– Но я не могла допустить, чтобы он убил тебя. – Лилиан подошла к нему и взяла его под руку.

Ник прижал ее к себе. Теперь, когда опасность миновала, он с трудом сдерживался, чтобы не выдать свой ужас. Когда он увидел Мейберна, целящегося ей в грудь, ему показалось, что он видит кошмарный сон. Во рту до сих пор оставался привкус страха.

В этот ужасный момент выкристаллизовалось все то, что он испытывал к Лилиан, будто яркий луч света высветил его чувство. Лилиан – само совершенство. Она прекрасна. Она создана для него самим Господом Богом. Его любовь к ней невозможно измерить.

– Ты чертовски испугала меня, – только и мог вымолвить он.

– Все хорошо, – улыбнулась она через силу. – Ведь ты рядом со мной.

Она обняла Ника. Он нехотя выпустил ее из объятий и повернулся к Мейберну:

– Когда придут полицейские, вы все им расскажете. Все, что заставил вас сделать Кейн.

– Почему ты решил прийти? – спросила Лилиан.

– У меня в голове засело кое-что, сказанное Мейберном в клубе. Только тот, кто поджег пансион, мог знать о миссис Берс. Но до меня это не сразу дошло. И еще кое-что меня мучило.

Он был так поглощен мыслью о Кейне, его гнев был так велик, что некоторые вещи он упустил. Но, когда наступило прозрение, бросился бежать из клуба, как заяц, преследуемый охотником. Если бы он не сделал этого, если бы потерял Лилиан… Об этом лучше не думать. Потому что он не мыслил себе жизни без нее.

– Что же тебя мучило?

Ник постарался сосредоточиться.

– Его одеколон. Бомон тоже им пользуется. И в этом есть смысл. Ведь Мейберн был вхож в дом, он имел доступ ко всему.

– Он сказал мне, что лорд Лэнгем убил свою жену. – Вытирая слезы, Мейберн покачал головой. – Он сказал, что этот человек в отчаянии, что он убит и что наш долг его спасти.

– И вы ему поверили? – фыркнул Ник.

– Ты собирался на мне жениться? – спросила Лилиан. – И отписать ему мое приданое?

Мейберн вспыхнул.

– Да, – только и смог он прошептать.

Лилиан прижалась лицом к груди Ника. Ему была ненавистна мысль о том, что ей пришлось выстрадать, и омерзительно видеть всю эту грязь, в которую втянул их этот человек. Ему бы хотелось защитить ее от этого, защищать всегда. И сегодня, решил он, этому будет положено начало.

– Это вы отдали Кейну носовой платок брата?

– Да, – прошептал Рассел.

– И письма?

– Да.

– Но в этом нет смысла, – пробормотала Лилиан. – Рассел оказался достаточно безумен, чтобы совершить все эти мерзости, но он достаточно разумен, чтобы понимать, что совершает. Должно быть, он болен.

– Так и есть. Но в его безумии присутствует логика, – признал Ник. – Он убийца.

Повернувшись к Расселу, Лилиан спросила:

– А как же насчет девиза Мейбернов? Как насчет того, чтобы защищать родных по крови? Ты ведь знал, что творишь зло?

– Знал, – ответил он едва слышно, слезы текли по его бледным щекам. – Думаю, в глубине души я все понимал.

– Интересно знать, понравятся ли Кейну хоромы Джона Ньюмена, – проворчал Ник.

– Думаешь, улик достаточно, чтобы засадить его? – спросила Лилиан с надеждой в голосе. И вновь Ника охватил гнев при мысли о том, что заставил ее выстрадать этот выродок. Но теперь с ним будет покончено.

Ник нежно поцеловал Лилиан. Он защитит ее от Кейна, да и от кого угодно, даже ценой собственной жизни.

– Кейн никогда больше не причинит тебе вреда, – заверил он Лилиан.

Ее взгляд скользнул по Мейберну.

– Его повесят?

Николас кивнул:

– Учитывая то, что рассказал Рассел и что удалось собрать мне, материала хватит на то, чтобы заставить болтаться в петле обоих.

Глаза Лилиан были полны печали: она все-таки испытывала сострадание к этому несчастному. Но Ник не был таким всепрощающим.

– К вечеру Бомон будет на свободе, – сказал Ник.

– Благодарю тебя, Ник. – Она прижалась к нему. – Не знаю, что бы я без тебя делала.

Глава 27

Лилиан перекатилась на другой бок и потянулась к Нику, но его рядом не оказалось. Она попыталась сбросить паутину сна. Внезапно ее охватил страх. Она села на постели.

– Ник!

– О, ты проснулась.

Он вышел из гардеробной, одетый в льняную рубашку цвета слоновой кости и подштанники.

Лилиан прижала руку к груди, пытаясь унять сердцебиение.

– С тобой все в порядке? – спросил он с беспокойством, и на лбу его обозначились морщинки.

Она кивнула:

– Не могла тебя найти.

Ник присел на край кровати.

Лилиан выбрала удобное положение и прижалась щекой к его мощному мускулистому бедру. Он провел рукой по ее волосам.

– Нельзя ли нам сегодня остаться в постели? – спросила она с мольбой в голосе.

Ник погладил ее по спине:

– Не могу, Лилиан. У меня еще полно работы. Надо обсудить с Дэгвудом вопрос о возбуждении дела против Кейна и Мейберна. Вероятно, Грейстоун напуган тем, что натворил его младший сын. Он нанял для него хороших адвокатов и делает все возможное, чтобы всю вину переложить на Кейна.

– Грейстоун всего лишь видит то, что ему хочется видеть. Если Кейн – мерзавец, то Рассела винить не в чем.

– Нанятый им адвокат будет зубами и когтями защищать Мейберна.

– Но Рассел признался.

Он усмехнулся:

– Есть защитник и для тебя.

– Останься, – не унималась Лилиан. – Ты ведь работал без передышки с момента ареста Рассела и заслужил хотя бы короткий отдых.

– Есть еще дела в Андерсен-Холле.

– Они тоже не могут подождать?

– Сегодня собрание попечительского совета, и я не вправе его пропустить.

– А Маркус там будет?

– Не знаю. Он бездельник.

– Мне он не внушает симпатии, – пробормотала Лилиан.

– Ты же его совсем не знаешь.

– Но тебе он не нравится.

– В детстве я его недолюбливал. Интересно, какой он теперь. Ведь он стал героем войны. Этого, признаться, я никак не ожидал.

– Так ты дашь ему возможность показать себя?

– Если он задержится здесь. Тот Маркус Данн, которого я знал, избегал трудностей.

– Значит, вопрос в том, может ли леопард избавиться от пятен?

Он провел рукой по ее шее, нежно охватил ее ладонью и тотчас же почувствовал, как бьется жилка.

– Кажется, я от своих избавился.

– Не надо так говорить, – упрекнула она его. – Мы не сделали ничего дурного.

– Я нарушил свой зарок.

– Стоит ли вэтом раскаиваться? – спросила Лилиан, заранее зная ответ. Ведь они так подходили друг другу.

– Я и не раскаиваюсь, – пробормотал Ник, нежно целуя ее в губы, – но знаю, что следовало бы.

Лилиан ответила на его поцелуй, отбросив все сомнения. И все же она не могла не заметить, что Ник не вполне удовлетворен их отношениями. Она старалась не обращать на это внимания, но ее постоянно мучили кошмары.

В своих снах она искала Ника, звала его, тянулась к нему, но его почему-то не оказывалось рядом. Страх и тоска не давали покоя. Он являлся ей призраком и исчезал, словно облака. А однажды она увидела его принцем, в блестящих доспехах Гамлета. И опять он ускользнул, так и не сказав, что любит ее.

Лилиан закрыла глаза и попыталась отогнать эти мысли. Его ласки доводили ее до неистовства, и она застонала.

Его язык встретился с ее языком, и по ее телу побежали мурашки. Теперь, при свете дня, она все еще желала его, хотела чувствовать его внутри своего тела.

Она сжала руками его жезл и ласкала его, чувствуя, как он твердеет и пульсирует у нее в ладонях. Из ее уст вырвался удовлетворенный вздох.

– Лилиан, – прошептал он хрипло, – я не могу. У меня много неотложных дел. Я не хочу опаздывать.

– Скажешь, что коляска застряла в рытвине. – Лилиан продолжала ласкать его, чувствуя, как он отвечает на ее прикосновения. – На дороге образовался затор.

Рванувшись вперед, она прижалась к нему губами и с радостью ощутила его влажность.

– У меня началась мигрень, и мне понадобилось…

– Ты не страдаешь мигренями, – простонал Ник, лаская и гладя ее локоны. – И я благодарю за это небеса.

Она нежно прикусила кожу на его жезле, дразня и возбуждая его.

Потянувшись к нему, Лилиан заставила его снова лечь в постель и встала над ним на колени.

– Никогда не предполагала, что спать раздетой так приятно, – выдохнула Лилиан, проводя руками по бедрам.

Он окинул ее одновременно восхищенным и хищным взглядом, полным удовлетворения прошелся тыльной стороной рук по ее соскам, погладил бедра.

– Ты так прекрасна.

По всему ее телу пробежал трепет восторга, потому что в его голосе она расслышала желание, неукротимый голод.

– Ты тоже.

И это было правдой. Он был самым прекрасным мужчиной из всех, кого она когда-либо встречала. Он обхватил руками ее бедра и сжал их.

– Ты просто живое искушение. Не могу оторваться от тебя.

– Не отрывайся, – пробормотала Лилиан, закрывая глаза.

Его пальцы щекотали ее между бедрами, пробираясь в вожделенное место. Он ловко расправил нежные складки ее сокровенной плоти и принялся медленно ласкать ее.

Лилиан запрокинула голову и раскачивалась в такт его прикосновениям. Бедра ее содрогались при каждом движении его пальцев.

– О, Ник, – простонала Лилиан.

Он сжал ее бедра, приподнял ее и высвободился. Она испытала острое разочарование.

– Пожалуйста, не покидай меня.

– Хочу попробовать кое-что новое, – пробормотал Ник, перевернув ее.

Она лежала на животе, ожидая его. Возбуждение ее нарастало.

Он разделся, оставив только льняную рубашку, и теперь раскачивался над ней, время от времени прижимаясь влажными и жаркими губами к ее спине между лопаток. Полы его рубашки касались ее ягодиц. Лилиан трепетала. Его бархатные губы скользили по ее спине, ласкали, дразнили, возбуждали. Его теплое дыхание овевало ее ягодицы, и волоски в самых сокровенных местах ее тела поднимались от возбуждения.

Теперь его язык скользил по ягодицам Лилиан. Она выпростала локоть и оперлась на него.

– Ник? – спросила она с тревогой.

– Доверься мне, Лилиан. Я не сделаю ничего такого, что не доставит тебе удовольствия.