Реальность на продажу

– Боюсь, «Фэрсистемс» не сможет передать вам исходный код для программы «Фэрсим-1», – невозмутимо продолжал я. – Вместо этого предлагаю сотрудничать на той же основе, что у нас принята в отношениях с другими партнерами. То есть мы будем совместно с вами разрабатывать каждое отдельное приложение.

А чего с ними деликатничать! Дэвид сидел с отвисшей челюстью, он был потрясен настолько, что не мог вымолвить ни слова. Я поймал себя на том, что готов его пожалеть. На глазах у важных клиентов непредсказуемый босс, к тому же на пять лет моложе его, делает ему подножку! Круто, конечно. Но я просто не мог допустить заключения соглашения в таком виде. А ему не следовало пытаться так грубо проталкивать эту сделку.

Несколько секунд Йоши не сводил с меня глаз, его лицо медленно, но заметно наливалось краской. Потом он обернулся к мистеру Акаме и, захлебываясь словами, произнес несколько фраз. Всю сонливость с мистера Акамы как рукой сняло. Он заговорил быстро и сердито, бросая при этом на меня злобные взгляды. Йоши не успевал вставить ни слова, лишь раболепно кивал головой, рявкая «хай!» через равные промежутки.

Мистер Акама смолк. Йоши повернулся к нам.

– Мистер Акама благодарит, что вы уделили ему так много времени, – придя в себя, перевел он с преувеличенной вежливостью. – К сожалению, мистер Акама сомневается в том, что эти переговоры приведут к приемлемому для обеих сторон соглашению. Надеемся, вы нас извините, нам нужно спешить, чтобы успеть на самолет.

Японцы дружно встали и поклонились с разной степенью почтительности. Мы проводили их до черного лимузина, на котором они и отбыли в Эдинбург.

– Какого хрена вы натворили? – заорал Дэвид, как только лимузин покинул стоянку перед заводом. – По-моему, мы обо всем договорились. «Онада» могла бы стать нашим крупнейшим покупателем. От этой сделки мы получали бы по два миллиона долларов в год!

– Отдадим «Фэрсим-1» – потеряем компанию, – спокойно возразил я. – И мы с вами, кстати, ни о чем не договаривались.

– А не отдадим «Фэрсим-1», так они и сделку заключать не станут! – выпалил Дэвид. – А я ее готовил шесть месяцев! Полгода работы псу под хвост!

– Они еще вернутся. Если хотят запустить систему развлечений в виртуальной реальности, а они очень этого хотят, как вам известно, то обязательно вернутся. Никуда не денутся.

– Черта с два! – продолжал кипятиться Дэвид. – По вашей вине сорвалась самая выгодная сделка из всех, что когда-либо заключала наша компания.

Он опрометью бросился к выходу. Я оглянулся по сторонам. Неподалеку смущенно переминались с ноги на ногу несколько инженеров, которые наверняка слышали нашу перепалку. Дежурный у дверей испуганно смотрел на меня с открытым ртом. Ясно, что еще до конца дня мельчайшие подробности нашей ссоры станут известны всему заводу.

«А как бы Ричард поступил на моем месте?» – раздумывал я, возвращаясь в свой кабинет.

И тут в голову мне пришла неожиданная мысль.

– Сьюзен, а не было ли у Ричарда досье на «Онада индастриз»? – поинтересовался я у секретарши.

– А как же! – откликнулась она.

Через тридцать секунд нужная папка оказалась у меня на столе. Я просмотрел несколько первых из лежавших в ней документов. Вот проект соглашения, датированный 17 марта, то есть составленный за месяц с небольшим до смерти Ричарда. Я сразу отыскал злополучный пункт под номером 4а, где речь шла о «Фэрсим-1». Весь параграф жирно подчеркнут черным фломастером, им же на полях почерком Ричарда крупно выведено «нет». Нашел я и немногословное сообщение, полученное по факсу из «Онада индастриз», в котором говорилось, что, поскольку «Фэрсистемс» не согласна с пунктом 4а проекта соглашения, от дальнейшего его обсуждения японская сторона отказывается.

Я был потрясен. Сразу же после гибели Ричарда Дэвид возобновил переговоры с «Онада»; мало того, вновь включил в проект важнейший пункт, который Ричард категорически отверг.

Теперь никакой жалости к Дэвиду я уже не испытывал.

Глава 15

В день похорон Ричарда ярко светило солнце. Священнику с трудом удавалось скрывать свою радость по поводу того, что для такого события выбрана его церковь. Оказалось, Ричард иной раз захаживал сюда по воскресеньям, чему я немало удивился. Служба прошла без длинных надгробных речей, сдержанно, но необыкновенно прочувствованно и трогательно. Глядя на бескрайний морской простор, я думал о том, что Ричарда надо было хоронить именно так и именно здесь.

Мне в конце концов удалось уломать поверенного разрешить выдать мне тело Ричарда. Однако он настоял, чтобы его ни в коем случае не кремировали, а похоронили, с тем чтобы защитники ответчика, если такового найдут, смогли произвести эксгумацию трупа для повторной судебно-медицинской экспертизы. Сама мысль о подобной возможности меня страшно угнетала, утешение я находил лишь в том, что сумел вызволить тело брата из мрачного холодного морга.

Я не стал устраивать пышной погребальной церемонии, и тем не менее проститься с Ричардом собралось около пятидесяти человек. Большинство из них я знал. Дэвид, Рейчел, Уилли, Сьюзен и с полдюжины других его сотрудников представляли «Фэрсистемс». Пришли Джим Робертсон и сержант Кокрин. Уолтер Соренсон сумел организовать себе деловую поездку в Британию так, чтобы по времени она совпала с похоронами Ричарда. И, к моему величайшему счастью, из Лондона прилетела Карен...

Однако все мое внимание было приковано к одному-единственному человеку. Во время службы я изо всех сил старался забыть о его присутствии, чтобы не отвлекаться мыслями от воспоминаний о Ричарде. А когда она окончилась, избегать его стало уже невозможно.

Отец.

Я был потрясен, увидев, как сильно он изменился. Уже совсем седые волосы поредели. Плечи опустились, спина ссутулилась. Изможденное, залитое болезненной бледностью лицо покрыто морщинами.

Он держал под руку темноволосую темноглазую женщину лет за тридцать с таким же, как у него, бледным лицом. Что-то в ее чертах казалось мне страшно знакомым. Я вдруг с изумлением понял, что она похожа на маму на тех фотографиях, что я любил разглядывать, когда был совсем еще маленьким.

Я не хотел с ним встречаться. Не потому, что испытывал к нему неприязнь. Просто не был уверен, что смогу держать себя в руках, а начинать перебранку у могилы Ричарда считал непозволительным и недопустимым. Но и делать вид, что совершенно его не замечаю, я в день похорон брата не посмел. Поэтому взял Карен за руку и повел ее к отцу и его жене, которые, стоя несколько поодаль, разговаривали с Соренсоном.

Заметив наше приближение, Соренсон пошел нам навстречу. Я представил его Карен.

– А мы знакомы, – улыбнулся он. – Последний раз встречались на конференции «Харрисон бразерс» в Бока-Ратоне. Помните?

– Ах да, – кивнула Карен. – Очень приятно вас снова повидать.

– А мне вас еще приятнее, – галантно ответил Соренсон. – Марк, я хотел бы заскочить сегодня днем на завод, если вы там будете.

– Буду, – пообещал я.

– Тогда до встречи! – Он повернулся и зашагал прочь.

– Я тоже пойду, пожалуй, – тактично предложила Карен. – Не буду вам мешать.

Я кивнул ей и повернулся к отцу.

– Здравствуй, папа. – В ответ я ждал чего угодно – осуждающего взгляда, упреков, каких-то вымученных, ничего не значащих слов...

Подбородок у отца задрожал, всхлипывая, он закрыл лицо ладонями, плечи его затряслись. Стоящая рядом с ним женщина бросила на меня смущенный растерянный взгляд и торопливо направилась вслед за Соренсоном и Карен.

Я обнял его за плечи. Он наконец сумел взять себя в руки.

– Я любил его, – выдохнул он. – Я любил вас обоих.

На меня налетела буря чувств – скорбь и боль из-за смерти Ричарда, сочувствие к горю отца, угрызения совести из-за того, что я совсем его забросил, саднящие воспоминания о тех, других, похоронах восемь лет назад... И за всем этим – холодная злая обида.

– Пойдем в дом Ричарда, выпьем чаю, – пригласил его я.

Отец огляделся по сторонам, поймал взгляд жены, которая, стоя ярдах в десяти, не сводила с него глаз. Она неуверенно улыбнулась. Потом кивком головы указала на ворота.

– Ладно, – пробормотал отец, и мы направились к дому.

В кухне было тепло и уютно. Я поставил чайник. Отец, устроившийся на стуле за кухонным столом, выглядел совсем немощным и тщедушным. Куда только подевался весь его властный вид, который я так крепко запомнил с детских лет. Нам так много надо было сказать друг другу, вот только произносить это вслух ни один из нас не хотел.

– В прошлом году я пару раз навещал Ричарда, – сообщил мне отец, и я удивленно поднял брови – брат мне ничего об этом не говорил. – В этих краях встречается несколько интересных видов пернатых. Многие из них во время перелетов устраиваются здесь на отдых, так что порой можно наблюдать по-настоящему редких птиц. Однажды в скалах к востоку отсюда мы видели пчелоеда, только представь себе!

Отец тяжело вздохнул.

– Он так любил эти места. Признавался мне, что здесь ему хорошо думается. А думать он у нас умел. – Сам обладающий недюжинным интеллектом, отец всегда утверждал, что у Ричарда мозги работают много лучше. – Когда он собрался уехать в Эдинбург, чтобы заняться бизнесом, я даже расстроился. Из Ричарда мог бы выйти великий ученый. Однако, порасспросив его в прошлом году о «Фэрсистемс», я стал понимать, почему он принял такое решение. Даже стал восхищаться этим его поступком.

Я слушал его не перебивая.

– Решение серьезных проблем или достижение крупных прорывов в науке – это длительный процесс, требующий множества публикаций в научных журналах или специальных обозрениях. – Отец, видимо, пришел в себя, речь его вновь стала точной и академичной, словно он читал лекцию студенческой аудитории. – Проблему, которой занимался Ричард, подобным образом решить было невозможно. Он взял на себя ответственность за то, чтобы виртуальная реальность органически вошла в жизнь нашего общества. И это задача не просто из области электроники или программного обеспечения. Это проблема умелого управления, искусного сбыта, повышения качества продукции, финансового обеспечения и выбора стратегии. От этого она становится только сложнее. Ричард был почти у цели, ему бы еще год...

Я знал, что в области техники Ричард был способен творить чудеса. Однако в финансах я разбирался гораздо лучше, а в этой области все поддается количественному определению. Как говорится, денежки счет любят. И с этой точки зрения еще неизвестно, насколько успешно шли бы дела у «Фэрсистемс».

– Мы должны сохранить компанию, Марк, – почти умоляюще посмотрел на меня отец. – Ради него.

– Куда разумнее ее продать. – Я подошел к окну; рыбацкая лодка, прыгая по волнам, упорно пробивалась в гавань.

– Может быть, если иметь в виду только деньги. Однако не забывай, что Ричард продавать компанию не хотел.

– Знаю. Но поверь мне, «Фэрсистемс» висит на волоске. У нас может не оказаться другого выхода.

– Сделай все, что сможешь.

– Обещаю, папа.

– Спасибо. – Отец глотнул из чашки уже остывшего чая, прокашлялся. – А насчет мамы...

– Нет, отец! – Я остановил его протестующим жестом руки. – Только не сейчас! А может, и вообще никогда...

Он отодвинул свою чашку, попытался улыбнуться, смутился и стал подниматься из-за стола.

– Ты отсюда прямо в Оксфорд? – поинтересовался я.

– Пообедаем с Уолтером, а потом на самолет.

Я бы, конечно, мог предложить ему остаться, но мне этого страшно не хотелось. Да и жена его ждет. Хорошо, что хоть с ней мне не пришлось общаться.

– Рад, что нам удалось поговорить, – сказал отец с порога.

– Я тоже.

Обманывал ли я его и заодно самого себя? Не знаю.

Он ушел. Через пару минут раздался стук в дверь. Карен. Вид у нее был опечаленный, но глаза оставались сухими.

– Ну, как ты тут? – обняла она меня.

– Паршиво.

– Как отец?

– Даже не знаю... Явно подавлен смертью Ричарда. Переживает из-за «Фэрсистемс», никак не хочет ее продавать. – Я опустил глаза и уставился в пол, едва сдерживая бушующие в моей груди чувства. – Странная у нас получилась встреча. Поначалу все шло хорошо, а потом я вспомнил, как он поступил с мамой... Мне так одиноко, Карен! Ричарда не стало, мама умерла, а отец...

– Надо было с ним объясниться наконец.

– Нет, – резко вскинул я голову. – Не могу. Пойми, пойти ему навстречу – значит предать маму!

Карен промолчала и положила голову мне на плечо.

– А тебе действительно необходимо уехать сегодня же? – спросил я.

– Да, обязательно. Извини, я и так еле выходной выпросила. Завтра с самого утра должна быть на работе.

– Ну что ж, ничего не поделаешь, – раздосадованно пробормотал я.

* * *

Соренсон появился в моем кабинете где-то в половине четвертого. После обеда я отвез Карен в аэропорт, а оттуда поехал в Гленротс. Я еще не оправился от выпавших мне сегодня утром переживаний, на душе было по-прежнему тяжело.

Соренсон же, как всегда, выглядел полным сил и пребывал в прекрасном настроении. Для него похороны Ричарда были уже позади.

– Ну, как у нас здесь дела? – первым делом спросил он.

– Держимся, – ответил я. – Продолжаю вникать в производственные тонкости. И вчера схлестнулся с Дэвидом.

– Ну-ка, ну-ка, это интересно!

Я рассказал ему о срыве переговоров с «Онада».

– Странно, – хмыкнул Соренсон. – Правильно, что не допустили заключения сделки, досадно только, что вам пришлось пойти на это в присутствии японцев. Не могу понять, зачем Бейкеру надо было соглашаться отдать им код.

– Он настаивает, что нам это выгодно. Утверждает, будто на сделке с «Онада» мог бы заработать два миллиона долларов. Однако я посмотрел досье – Ричард еще в марте безоговорочно вычеркнул этот пункт.

– Правда? – Соренсон задумался. – А как у Бейкера в остальном?

– Работает он отлично, я бы сказал. Много и результативно. Весьма профессионально собрал внушительный список клиентов.

– Вы уж постарайтесь как-нибудь с ним поладить, а? В данный момент терять нам его нельзя.

– Попробую.

– А что полиция? Продвинулась в расследовании убийства Ричарда?

– Нет. Только донимают всех бесконечными вопросами.

– Ну, это-то мне известно. По их просьбе ФБР в Чикаго даже проверяло, действительно ли я там был в тот день. Они также затребовали у моего биржевого агента данные обо всех совершенных сделках. Ничего не нашли, конечно. – Он собрался уходить. – Если понадобится помощь, звоните или связывайтесь со мной по электронной почте.

* * *

На следующее утро я достал из шкафа серый костюм в тонкую синюю полоску. Но, поразмыслив, повесил на место. Надел хлопчатобумажные брюки и плотную рубашку. Очень уж мне не хотелось походить на Дэвида Бейкера.

Из дому я вышел в половине девятого, в девять с минутами был уже в Гленротсе. По пути любовался живописными окрестностями. Сколько раз Ричард по утрам проезжал эти места? Какую радиостанцию слушал в дороге? Пытался ли угадать, как я сейчас, что за люди живут вон в том огромном мрачном доме? Или все его мысли занимала лишь «Фэрсистемс» и ее проблемы?

После похорон мне стало немного легче. Они стали кульминацией скорби, моей и всех тех, кто пришел с ним проститься. Теперь мне есть куда пойти с моими воспоминаниями о брате. Одна эта мысль уже притупила боль...

Перед заводом собралась толпа народа. Они ходили по кругу, потрясая плакатами, надписи на которых отсюда я прочитать не мог. Под ногами у них путалась собака. Тут же находилась телевизионная съемочная группа, а также четверо или пятеро терзавших свои блокноты журналистов.

Я не стал въезжать на стоянку, а оставил «БМВ» на тротуаре ярдах в пятидесяти от завода. Хотел было незаметно прокрасться через черный ход, но они наверняка уже меня увидели, так что я решил идти напролом. Теперь я четко разглядел лозунги на плакатах: «Виртуальная реальность есть виртуальный ад», «Виртуальная реальность – героин для народа», «Просто скажи „нет!“», «Спасем разум наших детей». Подойдя поближе, расслышал, как демонстранты болтают между собой о каких-то пустяках. Создавалось впечатление, будто они в погожий денек выбрались на пикник, а не вышли на манифестацию протеста.

Я был уже в двадцати ярдах от входа, когда меня заметили. Раздались выкрики: «Смотрите, Марк Фэрфакс!», «Вон он идет!», «Держите его!». Я ускорил шаги, едва удерживаясь от того, чтобы не побежать. Из толпы ко мне бросились двое демонстрантов и решительно преградили дорогу к заводу. Один был довольно хил, а вот второй оказался настоящим здоровяком. Я заколебался. Конечно, я мог оттолкнуть их, однако не исключено, что в таком случае началась бы потасовка. Мог вызвать полицию. Мог оставаться на месте и вступить с ними в переговоры. Соображая, как поступить, я все время помнил о присутствии телевизионщиков. Ну а фоторепортеры уже вовсю щелкали затворами своих камер.

– Фэрфакс! Эй, Фэрфакс, одну минутку! – услышал я сквозь шум толпы и узнал голос Дуги. Через какую-то секунду я оказался с ним лицом к лицу. Злое у него было лицо, на шее вздулись вены. Лоб блестел капельками пота. Он стоял так близко, что я явственно чувствовал его запах – запах пота и злобы.

– Слушайте меня, Фэрфакс, – с явной угрозой произнес он негромко, но так, чтобы журналисты не упустили ни слова.

Первым моим порывом было врезать ему как следует. Тут же я вновь вспомнил о телекамерах и глубоко засунул сжатые в кулаки руки в карманы брюк. Толпа сразу затихла. Дуги держал паузу, чтобы журналисты успели подойти поближе.

– Так вот, слушайте меня, Фэрфакс. – Теперь, однако, он повысил голос и говорил с театральным придыханием. – Вот здесь у меня письмо, содержание которого было известно и вам, и вашему брату. Но ни он, ни вы по этому поводу ничего не предприняли.

Дуги вытащил какие-то бумаги. Сердце у меня замерло – я узнал уже виденный однажды бланк. Он высоко поднял руку и потряс сжатыми в ней листками для всеобщего обозрения.

– Это письмо от адвоката семьи одного юноши. Юноши, который после пользования устройством виртуальной реальности утратил пространственную ориентацию настолько, что врезался на мотоцикле в дерево и погиб.

Я явственно слышал, как за моей спиной журналисты скрипят царапающими блокноты перьями.

– Но это еще не все. Ричард Фэрфакс пошел на все, чтобы вынудить семью несчастного мальчика замять этот трагический случай. Родители его живут в страхе. Они запуганы настолько, что умоляли не называть их имен. Но пусть все знают – виртуальная реальность убивает! И вам этого не скрыть! – Дуги торжествующе взмахнул бумагами, его единомышленники торопливо раздавали журналистам текст сообщения для печати. – Что вы на это скажете?

Я сделал глубокий вдох, медленно сосчитал про себя до трех.

– Ничего, – как можно спокойнее ответил ему я. – Если вы закончили, позвольте пройти, пожалуйста.

– Вы знали об этой трагедии? – спросил кто-то у меня за спиной, и я обернулся.

Высокий, очень худой, не старше двадцати, авторучка нетерпеливо подрагивает над репортерским блокнотом. Дуги предусмотрительно молчал, не сводя с нас глаз. Наверняка они сговорились с ним заранее. Тем более мне надо быть осторожным.

– Без комментариев.

– Как же так? – преувеличенно удивился репортер. – Ведь речь идет об общественной безопасности!

– Повторяю, без комментариев.

– Можно нам ознакомиться с письмом? – это уже его коллега, взъерошенная дама, говорящая с английским акцентом.

– Нет, извините, – ответил ей Дуги. – Я обещал родителям погибшего, что их имена останутся в тайне.

– Так вы отрицаете, что юноша погиб в результате пользования одним из выпускаемых «Фэрсистемс» устройств виртуальной реальности? – опять тощий. Судя по всему, отвязаться от него будет нелегко.

Его тонкий пронзительный голос, откровенно обвинительная направленность вопросов действовали мне на нервы. Толпа обступала меня все плотнее, в нескольких футах от лица поблескивали нацеленные на меня объективы телекамер, я почувствовал, что задыхаюсь. Пора с этим кончать, решил я и стал проталкиваться сквозь теснящих меня демонстрантов.

– Прошу прощения, меня ждет работа, – бросил я на ходу.

Я был почти у входа, когда кто-то потянул меня за рукав. Обернувшись, я увидел перед собой Дуги. Лицо его расплылось в победной улыбке.

– Бесплатный совет, – прошипел он. – Убирайся-ка ты отсюда!

* * *

– А я говорю, что за две недели этого не сделать! – Кит бегал вокруг стола, размахивая руками.

Обстановка на совещании в моем кабинете, куда я пригласил его вместе с Дэвидом, Рейчел и Энди, накалялась.

– Мы объявили, что выпустим «Фэррендер» на рынок первого июня, – ледяным тоном напомнил Дэвид. – Сегодня у нас семнадцатое мая. Значит, у тебя осталось меньше двух недель.

– А я говорю, это дело, слышь, не шуточное! О каких двух неделях мы тут толкуем, а? Нам нужно минимум два месяца!

– То есть ты хочешь сказать, что мы опоздаем со сроками на целых два месяца?

– Я-то хочу сказать, что нам о сроках вообще забыть придется. Кстати, это ведь не я, а ты придумал объявлять точную дату.

– А ты уверен, что сможешь когда-нибудь решить эту проблему?

– Да уверен я, уверен, будь спокоен! Чипы у нас обалденные. Трудности с программным обеспечением. Выпустим «Фэррендер» сейчас – работать-то он будет, но не так, как положено. Мы просто сами создадим себе проблемы на будущее.

– Ты не могла бы поставить туда побольше людей? – взглянул Дэвид на Рейчел.

– Ни к чему это, Дэвид. – Она стряхнула столбик пепла с сигареты. – Вопрос в том, чтобы найти кратчайший путь к решению задачи. Числом и грубой силой здесь не возьмешь. А вот Кит с Энди могут справиться.

– Так что все-таки будем делать? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался Дэвид.

– Сколько заказчиков ждут «Фэррендер»? – спросил я его.

– Пять или шесть.

– Кому-нибудь он нужен прямо сейчас?

– Думаю, такой уж неотложной необходимости ни у кого из них нет, – слегка замявшись, ответил Дэвид.

– Тогда давайте сообщим им, что выпуск устройства немного задерживается. Речь ведь идет о каких-то двух месяцах. Так, Кит?

Он кивнул.

– Но когда здесь руководил Ричард, мы всегда поставляли продукцию в обещанный срок, – запротестовал Дэвид.

– Подозреваю, что мы были единственной компанией, которая так поступала, – парировал я. – Надеюсь, с учетом того, что случилось в «Фэрсистемс», они отнесутся к нам с пониманием. Вы ведь не станете отрицать, что качество превыше всего. Мы должны поставлять только такие устройства.

– Ладно, – нехотя пожал плечами Дэвид. – На этот раз нам, может, и сойдет с рук. Но лучше, чтобы это не входило в привычку.

– Торгаш шизанутый, – пробормотал Кит.

– Спокойно, Кит, – одернул я его. – От вас с Энди ждем результатов к середине июля.

– Слушаюсь, босс, – радостно ухмыльнулся Кит.

Совещание на этом закончилось, все потянулись к выходу.

– Дэвид, – окликнул я Бейкера. – У вас найдется еще минутка?

Он задержался на пороге, потом вернулся и, скрестив на груди руки, вновь уселся в кресло.

– Я посмотрел досье Ричарда, – сообщил я ему.

– И обнаружили, что он был против того пункта в соглашении с «Онада».

– Ну, и что скажете?

В течение нескольких секунд он не отвечал, задумался, оперевшись локтями на столешницу. Молчал, чтобы то, что он собирался сказать, обрело большую значимость. Довольно дешевый трюк, к тому же далеко не новый.

– Ради работы в «Фэрсистемс» я отказался от очень и очень многого, – начал он. – Мог бы сделать карьеру в Ай-би-эм. Гарвард окончил в первой четверке на нашем курсе. Мог бы получить работу в любой крупнейшей компании мира. А я пришел сюда.

Я молча слушал его.

– Хотите знать почему?

– Почему?

– Я верю, что эта компания способна добиться грандиозного успеха. Не сомневаюсь, что производство виртуальной реальности представляет собой отрасль, которой принадлежит будущее. А «Фэрсистемс» занимает в этой области одно из ведущих мест в мире. И я хочу пройти с ней весь путь с самого начала. Мои приятели по школе бизнеса, работающие в «Маккинзи», «Дженерал электрик», «Блумфилд – Вайсс», никак не могут понять, что я такого нашел в этой компании. Так я им всем покажу! Но только управлять ей надо профессионально. Ричард работал много и прекрасно, однако в душе он был лишь изобретателем. Он думал только, как создать более мощное и совершенное устройство виртуальной реальности, а не о том, как делать деньги. Вы ведь, надеюсь, понимаете, что я прав.

Я-то знал, что он прав, однако признаваться ему в этом не собирался.

– В Гарварде я встречался с многими бывшими биржевыми маклерами. Отличные ребята, умные, ловкие. Только вот решения принимают слишком уж поспешно. И никогда их не меняют. В операционном зале качество просто превосходное. В реальной жизни – полная катастрофа.

Тут он тоже прав. Однако даже при этом я был убежден, что его планы в отношении «Онада» – явная глупость. И что бы он ни говорил, я буду стоять на своем, а там будь что будет.

– Решения здесь принимаю я, – заметил, стараясь говорить спокойно, я. – Вам они могут не нравиться, однако выполнять их все же придется. Но чтобы решить те или иные вопросы, мне нужны факты. А вы утаили от меня тот факт, что Ричард отверг известный пункт в соглашении с «Онада». И если будете продолжать вести себя подобным образом, это создаст большие трудности в работе нашей компании.

– Эта компания вообще не сможет работать, если ей будет управлять кучка дилетантов! – хлопнул он ладонью по столу. – Поймите же, ради Бога, нас ждет банкротство. Сделка с «Онада» – наше единственное спасение!

– Дэвид, больше никогда не пытайтесь скрывать от меня информацию, – сдержанно предупредил я его. – Вам понятно?

Не отвечая, он резко повернулся и вышел из кабинета. Внутри у меня все так и кипело. Оставшись один, я пытался сосредоточиться на лежащих передо мной каких-то таблицах, графиках, цифрах, однако через несколько минут бросил это бесполезное занятие и отправился к программистам.

Рейчел сидела у себя в кабинете, занятая беседой с Китом. При моем появлении тот опрометью бросился прочь. Да, нелегко привыкнуть к тому, что ты стал боссом.

Вид у Рейчел был усталый. Лицо побледнело, глаза за линзами очков как-то потухли. И одета, по-моему, в тот же черный свитер, что и вчера. Видно, работала всю ночь напролет.

– Демонстрацию видели? – спросил я ее.

– Нет, как-то пропустила. Но мне говорили, что у завода собралась целая толпа. В нашем здании, как вы знаете, нельзя выглянуть из окна и поинтересоваться, что происходит снаружи.

– Там был Дуги с кучей своих соратников из лиги. Журналисты, телевидение. Дуги сообщил им о несчастном случае с Берги.

– Не может быть! – вскинула голову Рейчел.

– Репутацию он нам подпортит.

– Да уж, – нахмурилась она.

– А компании это совсем ни к чему. – Я бросил на Рейчел испытующий взгляд. – Хотелось бы все-таки знать, что там на самом деле произошло.

– Хорошо, выясню, как только опять буду в Калифорнии, обещаю.

– Вы часто бываете в Калифорнии? – удивился я.

– Иногда, – уклончиво ответила она.

– И с кем вы там встречаетесь?

– О, да со многими...

Привычка Рейчел увиливать от прямых ответов меня раздражала и раньше, а сегодня особенно.

– Ладно, вы уж разберитесь, что там случилось. И постарайтесь сделать это поскорее.

Она кивнула.

– Дэвид доложил мне, что вы натворили в понедельник, – подняла она на меня глаза, и я стиснул зубы. – Считаю, вы поступили абсолютно правильно. Нам нельзя отдавать коды, какие бы деньги ни сулили.

– Спасибо. – Я действительно был благодарен ей за эту поддержку.

– Он, правда, страшно обозлился. Вы ущемили его самолюбие, а у Дэвида его с избытком.

– Сам знаю. Но ведь он и вашими ребятами очень недоволен. Кстати, что это за заявления о том, что вам на отлаживание программы для «Фэррендера» потребуется два месяца? Мне казалось, вы говорили о четырех днях?

Рейчел в нерешительности молчала, на губах у нее появилась и тут же исчезла лукавая усмешка.

– Честно говоря, сегодня в шесть утра мы все проблемы решили.

Так вот откуда у нее эти черные полукружия под глазами!

– Вот как? – поднял я брови. – Зачем же вы сказали Дэвиду, что вам нужно еще два месяца?

– Потому что мы не можем пустить «Фэррендер» в продажу первого июня.

– В чем причина?

Рейчел было явно не по себе. Она бросила окурок в пустую чашку и немедленно закурила новую сигарету.

– Это из-за проекта «Платформа». И фирмы «Дженсон компьютер».

– Понятно, – протянул я, ощущая, как во мне поднимается волна злости. – Но мне вы сказать ничего не можете.

– Не могу, извините. – Она запнулась, будто решая, продолжать ей говорить или промолчать, и наконец выдавила из себя: – Сегодня он будет у нас.

– Кто?

– Дженсон.

– Что?! Сам Карл Дженсон?

– Да, Карл Дженсон. Собственной персоной.

Даже я был наслышан о Карле Дженсоне. Легенда корпоративной Америки. Его компания в начале восьмидесятых годов первой повторила персональный компьютер Ай-би-эм, а через пять лет он довел объем продаж продукции «Дженсон компьютер» до нескольких миллиардов долларов. Он стал любимцем журналов «Бизнес уик» и «Форчун». Надо ли говорить, что для «Фэрсистемс» его фирма – наиважнейший клиент. От нее зависело само наше существование.