Межгалактическая тюрьма

– А я думал, что долгоживущие – красивая легенда времен создания Федерации.

– Тогда сейчас у тебя есть уникальная возможность пообщаться с легендой.

– Вы… Тоже?…– дошло до меня через пару секунд.

– Да, – подтвердил он. – Я – один из долгоживущих. Не веря своим ушам, я уставился на моего собеседника, в надежде подметить хоть какие-то отличия от обыкновенного человека. Заметив мой изучающий взгляд, Тилиус грустно улыбнулся.

– Мне уже больше шестнадцати тысяч лет, Алекс. Видишь эти книги? – Он указал на полки со старинными, можно сказать, антикварными книгами, запечатанными в специальную герметичную упаковку, предохраняющую от разложения любую материю. – Они – мои ровесники, – спустя секунду продолжил он. – Когда-то я учился по ним. Изучал историю различных цивилизаций, ведь по специальности я – космоархеолог. Как давно это было!

После этого замечания несколько минут Тилиус молчал, вероятно, вспоминая давние времена. Я тихонько сидел в кресле, стараясь не мешать этому необыкновенному человеку, который на какой-то миг раскрылся передо мной.

– Что-то мы с тобой немного отвлеклись, Алекс, – через какое-то время произнес он. – На чем мы остановились? Ах да! Насчет Криса. Он – долгоживущий, но, кроме того, – лучший космофизик во Вселенной, которого я знаю. Если кто-то и сможет решить загадку космических катаклизмов, то это только он. Вот поэтому крайне необходимо вызволить его из тюрьмы.

– Так в чем проблема? – не понял я.

– Я не могу сделать это официальным способом, – объяснил он. – Законы Федерации не позволяют долгоживущим покидать пределы Земли ни при каких обстоятельствах. Они – вечные изгнанники.

– А за какое преступление этот ученый попал в тюрьму? – поинтересовался я.

– Ты ведь понимаешь, что преступление – это довольно условное понятие. В самом слове заложен его смысл – преступить. Преступить черту… Но кто рисует эту черту, которая разграничивает закон и беззаконие? Люди!… А людям, как известно, свойственно заблуждаться. Лично я считаю, что с Крисом, да и еще со многими долгоживущими, заключенными на Земле по аналогичным причинам, произошла такая ошибка. Они понесли незаслуженно суровое наказание лишь за свое научное любопытство. В свое время Совет Федераций принял ряд постановлений о запрете исследований в различных разделах науки. Вторжение в область «запретных знаний» по законам Федерации считается тяжким преступлением и наказывается самым строжайшим образом. Для долгоживущих оно заключается в тюремном заточении в специальном саркофаге и вечном изгнании из высших миров.

– Я вижу, вы негативно относитесь к этому постановлению, – заметил я. – Почему?

Какое-то время Тилиус молчал, задумчиво глядя в окно, а затем ответил:

– Боюсь, что я не смогу тебе ответить на этот вопрос достаточно полно. Слишком многого ты не знаешь, а пересказывать историю создания Федерации и принятия этих ограничений, возведенных в ранг законов, у меня нет времени. Скажу лишь, что среди изгнанников был мой учитель. Я очень хорошо знал его и уверен, что таких светлых и чистых в помыслах людей во Вселенной – единицы. Мне остается только надеяться, что незаслуженное наказание не изменило его, не ожесточило его душу и сердце.

– Можно мне задать еще один вопрос? – собравшись с духом, спросил я.

Тилиус кивнул.

– Почему для этого задания вы выбрали меня? Неужели в межгалактической службе безопасности нет своих нейтрализаторов?

– Что касается первой части твоего вопроса, отвечу так: у меня есть очень веские основания поручить это задание именно тебе. Позже ты поймешь, по каким причинам. А на второй твой вопрос я мог бы и не отвечать, но раз уж у нас доверительный разговор – так и быть, скажу. В межгалактической службе безопасности нет своих нейтрализаторов. Всю оперативную деятельность мы поручаем смежным организациям, в зависимости от обстоятельств. Это продиктовано многими факторами, о которых тебе в данный момент знать необязательно и даже вредно. Говоря откровенно, в тех делах, которыми занимается наша служба, оперативное вмешательство занимает миллионную часть деятельности. Специфика нашей работы такова, что гораздо более важным представляется проведение аналитических исследований. Я понятно ответил на твои вопросы? – Он вопросительно посмотрел на меня.

Я механически кивнул, хотя на самом деле его ответы вызвали у меня еще большее количество вопросов.

– В таком случае теперь ты расскажи мне некоторые подробности своей последней операции.

– А зачем? – неподдельно удивился я. – Я что-то сделал неправильно?

– Да нет! Ты очень грамотно провел нейтрализацию. Даже непредвиденный фактор не помешал тебе довести ее до конца. Кстати, я всегда хотел спросить у настоящего нейтрализатора: как вы планируете свои операции?

– Аналитический просчет действий преступников в той или иной ситуации, – рубанул я фразу из учебника, а затем, немного подумав, добавил: – Хотя, если говорить конкретно о себе, то это не все. Перед каждой нейтрализацией я мысленно переживаю все события, которые должны произойти. Даже не знаю, как это у меня получается.

– У тебя дар предвидения? – скорее утвердительно спросил Тилиус.

– Возможно, – неуверенно ответил я.

Моя неуверенность была основана на том, что я много раз пытался дать объяснение своему дару, развить его, но ничего из этого не получалось, как бы я ни старался. Я словно натыкался на стену. И не было никакой возможности обойти ее.

– Я так и думал, – как бы про себя произнес мой собеседник, а потом продолжил: – Теперь объясни мне еще один момент в твоей последней операции. Каким образом тебе удалось обмануть главаря пиратов, ведь, насколько я понял из отчета, он просканировал твои мысли?

– Это еще одна часть моего дара, – не замедлил я с ответом. – Мне очень сложно объяснить, какие манипуляции со своими мыслями я провожу в таких случаях. Я как бы делю их на те, которые можно читать, и те, которые нельзя.

– Повышенная гипносенсорика… Очень интересно, – задумчиво заметил Тилиус, а потом неожиданно поднял голову и посмотрел на меня. – Ты хотел знать, почему именно тебя я избрал для этой миссии? Я отвечу тебе. Читая отчет о твоей последней операции, я заинтересовался некоторыми подобными несоответствиями. Подняв твое личное дело, я увидел, что все проведенные тобой боевые операции проходили исключительно чисто, и понял, что эти несоответствия объясняются твоими личными данными. Согласись, что подобные таланты встречаются очень редко. Я подумал, что только такой талантливый человек, как ты, сможет выполнить секретную миссию на Земле. Ведь даже попасть туда – весьма проблематично.

– Почему? – не понял я.

На мой взгляд, попасть на Землю было менее сложно, чем на планету, занятую вооруженными преступниками.

– Я же говорил, что вытащить Криса из тюрьмы официальным способом невозможно. А это означает, что побывать на Земле вполне легально – тоже невозможно. Конечно, можно пробраться на планету тайком, однако это не решит задачу. К тому же есть вероятность, что специальная следящая система обнаружит твое несанкционированное и незаконное пребывание в Межгалактической тюрьме. Это повлечет за собой самые тяжелые последствия не только для тебя, но и для меня. И вся задуманная операция сорвется.

– И что же нам остается? – спросил я, не видя выхода из этой ситуации, в то же время прекрасно понимая, что у Тилиуса уже давно готов ответ, иначе он просто не пригласил бы меня сюда и не вел со мной подобных разговоров.

– Остается единственное решение, – спокойно ответил он и, взглянув мне прямо в глаза, произнес: – Чтобы оказаться на Земле, необходимо повторить путь преступника.

– Что?…

Глава 7

ПОБЕГ

– …В общем, я согласился. – Этими словами я закончил свой мысленный рассказ.

– Значит, ты не из чувства мести стрелял в главаря пиратов? – мысленно спросил Андрей.

– Нет, – ответил я. – Это была моя легенда. Для того чтобы мне легально попасть в Межгалактическую тюрьму, мы с Тилиусом придумали версию психического расстройства при проведении последней нейтрализации. Будто бы я специально нарушил ход операции по обезвреживанию космических пиратов, чтобы в экстремальных обстоятельствах убить преступника, виновного в смерти моих родителей. При помощи специальной аппаратуры и моего гипносенсорного таланта мы доработали эту версию, постаравшись придать ей правдоподобность. «Неожиданная» психическая проверка сотрудников агентства галактической безопасности выявила мое «истинное» желание, и после непродолжительного процесса я был обвинен в превышении служебных полномочий и направлен в Межгалактичекую тюрьму. Так началась моя секретная миссия длиною в тридцать лет.

– Выходит, вся эта операция была направлена на мое освобождение! Но почему в таком случае она носила кодовое название «Черный принц»? – поинтересовался Крис.

– Не знаю. Это была идея Тилиуса. Он не объяснил мне, почему именно такое название.

– Думаю, что здесь есть взаимосвязь, – сказал Альтаир. – Но сейчас не время раздумывать над этой загадкой. Необходимо заняться более срочными делами. Например, вашим отлетом. Как вы предполагали выбраться с Земли?

– Вы же знаете, что на орбите Земли находится мой звездолет…

– Да, это нам известно. Кстати, ты знаешь, что земные астрономы вычислили орбиту твоего космического корабля и назвали этот объект «Черным принцем»?! Странное совпадение, не правда ли? Интересно, кто подсказал эту мысль земным ученым? Есть о чем подумать! Но давай пока оставим этот вопрос и вернемся к насущным проблемам. У тебя есть звездолет, но он находится на орбите. Как добраться к нему?

– Мы с Тилиусом рассчитывали, что долгоживущие найдут транспорт для полета на орбиту Земли. Неужели вы не задумывались над способом побега отсюда?

– Было дело, – честно признался Альтаир. – Когда-то давным-давно мы хотели создать космический корабль и улететь с Земли. Но, тщательно взвесив все «за» и «против», нам пришлось отказаться от этой идеи. В этом не было смысла. Даже совершив побег из Межгалактической тюрьмы, мы все равно остались бы изгнанниками. Кроме того, находясь на Земле, мы приносим хоть какую-то пользу обществу и не теряем надежды, что добро и правда в конце концов восторжествуют… Так что никакого космического транспорта у нас нет. Конечно, можно что-то придумать и сконструировать, но для этого понадобится время.

– Сколько времени?

– Не знаю… Год, два… Я не могу точно назвать срок. Для создания космического корабля понадобится огромное количество деталей, которые невозможно достать на Земле.

Земная технология еще не доросла до этого. Значит, придется самим создавать технологические линии, а это займет какое-то время.

– А может, использовать технику, уже созданную людьми Земли? – Я вопросительно посмотрел на Альтаира.

– Ты хочешь угнать американский «шаттл»? – с улыбкой спросил Крис.

– Нет. Я думаю воспользоваться космическим кораблем одного моего знакомого.

– Евгения Ивановича? – догадался Андрей.

– Да. Надеюсь, что технических данных его корабля хватит для выхода на орбиту и стыковки с «Черным принцем».

– Это идея, – одобрил мою мысль Альтаир. – В случае необходимости мы внесем кое-какие усовершенствования. На это потребуется значительно меньше времени, чем для создания своего корабля. Только при таком варианте нам необходимо будет предпринять определенные меры безопасности.

– Что вы имеете в виду? – не понял я.

– Ни один человек за пределами Шамбалы не должен знать о наших планах. Ни до, ни после вашего побега с Земли. Любая информация об этом, просочившаяся за пределы Шамбалы и ставшая известной кому-либо из людей, автоматически станет известна тюремному коммутатору. Ведь во сне люди ментально общаются с ним и делятся накопленной задень информацией. Мы не знаем, кто наши враги, но то, что они используют тюремный коммутатор в своих целях или, по крайней мере, считывают с его файлов информацию – факт, на который мы не можем закрыть глаза. Шамбала заключена в специальное защитное поле, поэтому ни одна мысль не покидает ее пределов и не становится достоянием тюремного коммутатора. Возможен и другой вариант сохранения тайны, но для этого человек, знающий ее, должен обладать индивидуальной мыслезащитой или рядом с ним постоянно должен находиться кто-то, умеющий обращаться с ментальными энергиями.

– Как, например, было в нашем случае, – дополнил Альтаира Крис. – Вспомни, мы добрались сюда практически без приключений. А все потому, что никто не знал, куда и как мы собираемся отправиться. Я поставил защитное поле, которое препятствовало ментальному общению с тюремным коммутатором. Можно сказать, что с момента нашего объединения, Алекс, ты просто перестал для него существовать.

– Все ясно! Думаю, что с Евгением Ивановичем и пилотом корабля удастся повторить подобный фокус.

– Лучший способ не раскрыть тайну – не знать ее, – загадочно намекнул Альтаир.

* * *

Утром следующего дня мы приступили к выполнению нашего плана. Для связи с Евгением Ивановичем я воспользовался специальным переносным спутниковым радиотелефоном. Оказывается, долгоживущие не отказывались от современных средств связи.

Мы не обсуждали этот вопрос, но, возможно, именно благодаря их усилиям человечество достигло некоторых успехов в техническом прогрессе. Во всяком случае, в его мирных областях. В том, что долгоживущие Шамбалы не принимали участие в разработке военных технологий и передаче таких знаний человечеству, я был уверен.

И тем не менее люди Земли достигли определенных успехов в создании оружия уничтожения себе подобных. Можно сказать, даже очень больших успехов. Оружия, которое хранится в арсеналах различных держав, хватило бы, чтобы несколько раз истребить всех живущих на Земле.

Что заставляло людей идти по пути, который вел в никуда? Кто давал такую установку? Почему тюремный коммутатор, который должен направлять людей на путь исправления, не выполнял возложенных на него функций? На все эти вопросы мне еще предстояло ответить, но сначала необходимо было выполнить задание, возложенное на меня начальником межгалактической службы безопасности.

На визитной карточке, которую мне дал Евгений Иванович, был номер его сотового телефона. Я позвонил.

Через пару секунд в трубке раздались длинные гудки, затем что-то щелкнуло, и я услышал голос Евгения Ивановича.

– Я слушаю!

– Евгений Иванович, это Алекс! Здравствуйте!

– Здравствуй, Алекс! Рад тебя слышать! Ты откуда звонишь?

– Издалека, – туманно ответил я.

– Ясно, опять тайны, – иронично произнес мой собеседник на другом конце линии. – Сергей мне кое-что рассказал о ваших приключениях, но всех подробностей я от него так и не добился. Он объяснил это тем, что поклялся тебе хранить тайну. Что у вас там за тайны?

– Это – не телефонный разговор. Могу лишь сказать, что дело, которым я сейчас занимаюсь, напрямую связано с событиями в Таджикистане. И оно очень, очень важное!

– Это так серьезно? – В голосе Евгения Ивановича не осталось и доли иронии.

Он видел меня в деле и знал, что я не буду преувеличивать.

– Да, Евгений Иванович. Это очень серьезно! И мне крайне необходима ваша помощь!

– Чем я могу тебе помочь? – незамедлительно откликнулся он.

– Об этом потом. Сначала скажите, где вы находитесь и где тот самолет, на котором мы летели в Таджикистан.

– Я под Байконуром. Сам понимаешь, по каким делам. Самолет здесь же.

– Отлично. Вы свободны сегодня?

– Вообще-то у меня назначены несколько важных встреч, но, если ты говоришь, что тебе очень надо, я могу перенести их.

– Значит, мы договорились, – подытожил я. – Тогда выслушайте некоторые инструкции и постарайтесь неукоснительно выполнить их, даже если они покажутся вам непонятными и ненужными. Во-первых, полностью заправьте самолет горючим. Во-вторых, никому не говорите, к кому вы летите. В-третьих, как только поднимитесь в воздух, сразу же включите антирадарную установку. Предупредите пилота, что садиться придется в горах. Мы подготовим площадку. Когда вы подлетите к нам достаточно близко, мы свяжемся с вами и дадим радиомаяк. И последнее, самое главное, ни в коем случае не спите, ни вы, ни пилот. Я объясню все потом, а сейчас просто сделайте то, о чем я вас прошу.

– Хорошо, Алекс, – спустя непродолжительное время раздался голос Евгения Ивановича. – Я сделаю все, как ты сказал. Давай координаты.

– Я продиктую их через час. Надеюсь, этого времени вам хватит, чтобы взлететь?

– Хватит. Значит, до связи через час?

– Да, ровно через час, – ответил я, положил трубку и посмотрел на своих друзей.

Рядом со мной стояли Андрей и Крис. Они слышали мой разговор с Евгением Ивановичем, и поэтому им не надо было ничего объяснять.

Остальные долгоживущие находились в дальнем конце долины, занимаясь проектированием посадочной площадки. Чтобы не погубить зеленые насаждения, ее решили соорудить на каменистом склоне. Хотя я и не понимал, как они собираются за такое короткое время выровнять площадку и сделать ее пригодной для посадки самолета.

С самого утра долгоживущие вытащили из пещеры составляющие части какой-то сложной машины и занялись ее сборкой под руководством одного из них. Теперь они ожидали только нашего сигнала, чтобы приступить к строительству посадочной полосы.

Крис телепатически связался с ними и передал, что все идет по нашему плану и что можно приступать к работе. Я тоже почувствовал его телепатический сигнал. Более того, я был уверен, что смогу повторить это упражнение.

Очевидно, как и говорил Крис, мои индивидуальные способности проявлялись сами по себе, без специального обучения владению астрально-ментальными энергиями. Меня это радовало, но сейчас для личных радостей не было времени. Это касалось и моего обучения искусству владения энергиями более высоких порядков – его пришлось отложить на будущее.

Мы направились к месту строительства взлетной полосы, чтобы лично понаблюдать за работой машины.

Издали агрегат чем-то был похож на небольшой шахтный комбайн. По дороге Крис объяснил мне, что эта установка называется плазменным аннигилятором. Ее изобрел и сконструировал долгоживущий по имени Ремус, за что, кстати, он и попал в Межгалактическую тюрьму.

Совет Федерации посчитал его научные разработки в области волновой и квантовой физики, воплотившиеся в плазменном аннигиляторе, вторжением в область «запретных знаний», хотя детище Ремуса было пригодно сугубо для мирных целей.

Через пару минут я и сам убедился в этом.

Мы подошли к долгоживущим, собравшимся неподалеку от машины, когда Ремус закончил последнюю проверку всех систем агрегата и нажал на кнопку пуска.

Еле слышно заурчал двигатель. Машина тронулась и медленно поползла вдоль склона. Никаких внешних эффектов типа искр, пламени или еще чего-то подобного не было. Однако результаты были потрясающими. После прохода плазменного аннигилятора подвергшаяся обработке поверхность становилась ровной и гладкой, напоминая по своему внешнему виду гранитный монолит.

Вид гладкой каменной поверхности вызвал у меня какие-то неясные ассоциации. Как будто раньше я уже где-то видел таким образом обработанную поверхность. Где это было?…

– Ты передал своему другу все инструкции, о которых мы договаривались? – Голос Альтаира вывел меня из раздумий.

– Да. Он пообещал все выполнить. Мы договорились, что я перезвоню ему через час и передам координаты, – ответил я и, взглянув на медленно движущийся плазменный аннигилятор, озабоченно спросил: – А мы успеем приготовить посадочную площадку?

– Не беспокойся! Детище Ремуса еще никогда нас не подводило. Ведь именно с помощью этой установки нам удалось создать подземный город. Так что через час площадка будет готова. Останется только установить радиомаяк, но это мы сделаем в самую последнюю очередь, когда самолет будет на подлете.

– Хорошо. Значит, нам остается только ждать.

* * *

Через час я связался с Евгением Ивановичем. Все шло по плану. Он выполнил мои инструкции и в данный момент находился на борту самолета, только что поднявшегося в воздух. Я передал ему координаты Шамбалы и поинтересовался, сколько времени им понадобится, чтобы быть здесь.

– Ждите нас минут через сорок, – спустя какое-то время, вероятно, посовещавшись с пилотом, ответил он.

Ровно через полчаса Альтаир включил радиомаяк. Еще минут через десять над нашими головами послышался рокот двигателей – это самолет шел на посадку.

Выпрыгнувший на площадку Евгений Иванович был в полном недоумении. Он удивленно осматривался вокруг, не понимая, как в столь отдаленном от цивилизации месте могла оказаться такая взлетно-посадочная полоса.

Мы с Андреем отделились от остальных и пошли навстречу вновь прибывшим.

– Андрей, Алекс! Как я рад вас видеть! – Евгений Иванович по очереди обнял нас, а затем, обратив внимание на мой монашеский наряд, спросил: – Алекс, ты что, тоже принял монашеский обет?

– Да нет, – с улыбкой ответил я, а потом серьезно добавил: – Монахом-то я не стал, но, как оказалось, обет принял. Однако это обет не монашеский, а скорее наоборот.

– Ты не прав, Алекс, – перебил меня Андрей. – Принятые тобой обязательства лишь в частностях отличаются от моих. Мы оба обязались нести добро людям, правда, каждый своим методом.

– Может быть, ты и прав, – согласился я. – Но давай пока оставим эту тему. Сейчас у нас нет времени на философские поиски истины. К тому же к нам прилетел гость, а мы совсем не уделяем ему внимания.

– А я уж думал, что вы про меня совсем забыли, – пошутил Мохов.

Он дружески похлопал меня по плечу, а затем спросил:

– Ну, так какие у вас проблемы? Опять мафия на хвосте?

– Можно сказать и так, – многозначительно ответил я, подразумевая враждебные силы, стоящие за творящимися на Земле незаконными кармическими изменениями.

– Не темни, Алекс, рассказывай! – В голосе Евгения Ивановича слышался нескрываемый укор.

Его можно было понять. Он бросил все свои дела, прилетел сюда, чтобы помочь нам, а я что-то скрываю от него, говорю недомолвками и намеками. Но что я мог с этим поделать? Рассказать об истинном положении дел на Земле, не говоря уже о моей секретной миссии, я не мог. Мохов был обыкновенным человеком, он не обладал мыслезащитой, а следовательно, все, что он узнает от меня, спустя какое-то время будет известно тюремному коммутатору и тем, кто стоит за ним. Этого нельзя было допустить ни в коем случае.

Я нахмурился, как от зубной боли, прекрасно понимая, что своим ответом обижаю хорошего человека, который пришел мне на помощь по первому зову.

– Евгений Иванович, простите меня, пожалуйста! – Я буквально выдавливал из себя эти слова. – Я ничего не могу вам рассказать. Более того, даже причину, по которой я не могу вам довериться, называть нельзя.

Мохов собирался что-то сказать, но я не дал ему этого сделать и продолжил:

– Не подумайте, что это моя личная прихоть или я не доверяю вам. Просто есть некоторые обстоятельства, открыв которые кому бы то ни было, я обреку всю задуманную операцию на провал. Скажу больше, даже то, что вы находитесь в этом месте и разговариваете со мной, представляет огромную опасность для дела, которым я сейчас занимаюсь. А дело это очень важное и ответственное!

Я не стал говорить моему собеседнику, что даже воспоминания об этом дне будут стерты из его памяти. На общем совете долгоживущих Шамбалы мы решили, что в мерах безопасности задуманного нами мероприятия это сделать крайне необходимо. Поэтому я чувствовал себя вдвойне виноватым перед моим другом.

– Евгений Иванович, вы верите мне? – спросил я.

– Да, Алекс! – не задумываясь, ответил он. – Я тебе полностью доверяю и знаю, что ты не будешь напрасно бросать слова на ветер.

– Тогда поверьте, что я искренне уважаю и ценю вас как человека, но при этом не могу нарушить тайну. Ставки в этой игре так высоки, что вы даже не можете себе представить!

– Хорошо, Алекс, – после непродолжительной паузы согласился он. – Я принимаю твои условия, но только обещай, что обязательно расскажешь мне обо всем, когда все это закончится.

– Обещаю! – Я клятвенно положил руку на сердце. Про себя я уже давно решил, что обязательно расскажу всему семейству Моховых всю правду. Они заслужили право знать ее. Но когда это будет?… Этого не мог сказать никто…

– Чем я могу помочь? – перешел к конкретному делу Мохов.

– Нам нужен ваш самолет, – без обиняков ответил я. – Всего лишь на пару часов.

– И ты так долго тянул с этой просьбой? О Господи! А я уж думал, что ты потребуешь от меня атомную бомбу или что-то подобное, – облегченно сказал он. – Нет проблем. Самолет ваш. Сейчас я предупрежу Володю, что он поступает в ваше полное распоряжение.

– Володя остается здесь. Вместе с вами.

– У вас есть свой пилот? – удивился Евгений Иванович, осматриваясь вокруг. – Где он? Быть может, у него недостаточная квалификация для пилотирования этого самолета?

– Пилот перед вами, – улыбнулся я, ткнув себя пальцем в грудь.

– Ты? – еще больше удивился Мохов. – Ты умеешь летать?

– Как ни странно, да! И должен заметить, неплохо, поэтому по поводу сохранности техники можете не беспокоиться, – самоуверенно заявил я.

Он недоверчиво взглянул на меня, а потом махнул рукой и сказал:

– А, была не была! Раз ты так уверен в своих силах – пусть будет по-твоему. Бери самолет, но только учти, что он – единственный в своем роде. Если с ним сейчас что-то случится – мое дело сорвется и человечество еще не скоро получит подобный шедевр технической мысли. Так что будь очень осторожен!

– Хорошо, Евгений Иванович. Я постараюсь не подвести вас. – От избытка чувств я обнял его, сильно прижав к своей груди.

Как же должен был верить мне этот человек, чтобы, не задумываясь, рискнуть самолетом! Делом всей своей жизни, как он сам однажды мне признался.

Это объятие было одновременно и прощальным. Я не стал говорить об этом Евгению Ивановичу, чтобы не вызывать лишних и даже вредных для него же самого мыслей.

– Андрей! Может, ты пока познакомишь наших гостей с жизнью монахов, покажешь, как и где они живут? – Я имел в виду не подземный город долгоживущих, а монашеские кельи послушников, только идущих к великой цели.

Их скромные жилища находились на противоположном конце долины, и, чтобы только добраться туда, потребуется не менее получаса. К тому же густая растительность долины не позволяла наблюдать оттуда за тем, что творится на взлетно-посадочной полосе. А за время, пока Андрей будет показывать монашеские кельи, знакомить с их обитателями и рассказывать о жизни монахов, мы успеем реализовать наш план и вернуть самолет обратно. – Хорошо, – ответил Андрей.

Захватив с собой пилота, Андрей с Евгением Ивановичем вошли в густые заросли деревьев. Я не прощался с Андреем, потому что сделал это заранее. Но перед тем, как удалиться, он на секунду задержался и посмотрел мне в глаза. Мы обменялись с ним молчаливыми взглядами, прекрасно понимая, что, возможно, нам не придется больше встретиться.

Как только они скрылись из виду, долгоживущие, стоявшие до этого времени в тени деревьев, направились к самолету. Я находился ближе, поэтому оказался там первым.

Забравшись в открытую кабину пилота, я принялся изучать расположение и предназначение приборов на пульте управления. Знания, полученные в курсантской школе галактической службы безопасности, помогли быстро освоиться в незнакомой обстановке.

«Ничего особенного, – к такому выводу я пришел через несколько минут. – Тот же самый флайер, только без антигравитационных двигателей».

Я был уверен, что смогу справиться с управлением этого корабля.

Долгоживущие занялись разгрузкой самолета, избавляясь от всех ненужных вещей в пассажирском салоне. Это было крайне необходимо в нашем случае, ведь при подъеме на орбиту без антигравитационной установки каждый килограмм лишнего веса требовал увеличение мощности ракетных двигателей в геометрической профессии. К тому же, как мы рассчитали, горючего было достаточно только для выхода на орбиту и возвращения обратно. Потом здесь самолет дозаправят, чтобы мои друзья смогли вернуться назад.

Однако мы решили облегчить лайнер не только таким традиционным способом. Крис должен был использовать свои индивидуальные таланты левитации. То, что он умеет это делать, я смог убедиться еще во время нашего знакомства, когда нам пришлось выбираться из пещеры ДЖИНов, находящейся на огромной высоте и окруженной бандитами. Правда, на этот раз перед ним стояла более сложная задача: нейтрализовать или хотя бы ослабить влияние гравитационных сил, действующих на самолет, а ведь даже в облегченном варианте он весил в несколько десятков раз больше меня.

Когда все было готово, я облачился в космический скафандр, заметив при этом:

– Хорошо тебе, Крис, не надо никакого скафандра, гуляй где хочешь!

Крис только улыбнулся в ответ, понимая, что я шуткой стараюсь снять напряжение перед ответственной операцией.

– Ты уверен, что этот скафандр устраивает тебя? – озабоченно спросил он.

Должен признаться, что скафандр был сконструирован на скорую руку в самых примитивных условиях. Он состоял из двух частей: цельного комбинезона, сделанного из металлизированной ткани с твердым каркасом, и крепящегося к нему шлема с прозрачным откидывающимся забралом. Никаких запасов воздуха, никаких отопительных систем. Все было сделано предельно просто. Я сам настоял на этом, понимая сложность изготовления подобного оборудования в земных условиях, а также лишний вес всей этой амуниции.