Следы на пляже

      – Уходи, – прошептала она в подушку.
      Прошло несколько мгновений, и она услышала второй стук – отец открыл дверь ее спальни.
      – Нелл? – спросил он.
      – Папа, – сказала она, чувствуя усталость и наворачивающиеся слезы. – Пожалуйста, скажи Франческе, чтобы она уходила, и скажи, что мы не собираемся назад в Бостон. А потом иди ко мне, потому что мне необходима история от Стиви!
      – Франчески здесь нет. А сегодня ночью ты вообще самая счастливая девочка Ты будешь слушать свои истории от самой Стиви.
      И с этими словами Нелл выпрямилась и вгляделась в поток света, струившийся от лампы в холле, и увидела улыбающуюся ей Стиви, которая подошла и села на край ее кровати, чтобы читать ей, даже без книги.

Глава 15

      Нелл подвинулась в кровати, чтобы освободить пространство для Стиви, сидевшей на краю. Джек мешкал у двери, как будто не знал, оставаться или уйти. Стиви улыбнулась ему, ожидая. Он был высокий, и его широкие плечи совсем загораживали свет, идущий из холла. Ее сердце забилось в груди в ожидании того, что, скорее всего, он сядет рядом с ней.
      – Садись, пап… давай читать рассказ Стиви, – сказала Нелл.
      – О, я думаю, что она сама расскажет его тебе, – сказал он. – Я пойду в другую комнату…
      – Это для вас обоих, – сказала Стиви.
      Он было двинулся к ней, потом остановил себя – как будто подумал, что может быть лучше, чем сидеть на кровати рядом с ней. Вместо этого он принес кресло с прямой спинкой из другой комнаты. На пергаментном абажуре прикроватной лампы был нарисован корабельный штурвал, и она бросала теплый оранжевый свет на руки Стиви и ее альбом для рисования.
      – Это история о холме Лавкрафт, – сказала она. – Таинственный каменный замок стоял посреди полей и лесов, глядя на устье величественной реки, прямо на то место, где она впадает в море. Стены замка были увиты плющом и диким виноградом… – Одновременно с рассказом она делала зарисовки в альбоме для Нелл.
      – Там жила принцесса? – спросила Нелл.
      – Нет, – ответила Стиви. – Замок и земля под ним принадлежали природе. Но его охраняла, заботилась о нем старая тетушка.
      – Тетушка, – прошептала Нелл. Стиви нарисовала женщину, которая выглядела, как нечто среднее между тетей Аидой и Мэделин. Стиви услышала, как Нелл коротко вздохнула, одновременно она наблюдала за реакцией Джека. Его глаза сияли, глядя на Стиви, но он не смотрел на ее рисунки.
      – Замок был старый и весь растрескался, – сказала Стиви, почти не в силах оторваться от Джека. – От сильных ветров камни с башенки падали. По лестнице было опасно ходить. Под стропилами жили летучие мыши, и лианы обвивали медные водосточные трубы. – Она быстро нарисовала колдовские руины.
      – На склонах холма росло много сосен, давая тень и убежище разным видам птиц и зверей. Зяблики, дрозды, славки, малиновки гнездились на сосновой пустоши, строя свои гнезда из веточек и опавшей хвои. Они откладывали яйца и выводили птенцов. Еще там жили олени, еноты и зайцы. Густой лес давал им убежище и пищу. Они так хорошо жили в этих местах, что не хотели выходить оттуда…
      Стиви быстро сделала несколько рисунков, изображавших оленя, перебегавшего оживленное береговое шоссе и поедавшего цветы и кустарники возле домов, енотов, переворачивающих мусорный бак, и зайцев, хватающих листья салата. Нелл захихикала.
      – С противоположной стороны замка и сосновой пустоши росли старые дубы. Это были самые старые деревья в Коннектикуте. Они были толстые и высокие. Деревья самой старой части леса называли «изначальными секвойями», потому что они помнили то время, когда земля была совсем молодой. В этой части леса жили совы. Они кричали среди ночи, и только самые храбрые люди осмеливались бродить по этому лесу, отвечая на их крики.
      – Что они говорили? – прошептала Нелл, и Стиви ответила так, как показывала ей ее тетя Аида, когда она была в возрасте Нелл.
      – Ух-у-у-ух-у-у-у…
      Нелл тоже попробовала так, получилось хорошо с первого раза. Стиви нарисовала картинку, на которой три человека стояли в густом лесу: сама Стиви, мудрая тетушка и Нелл. Нелл широко улыбнулась.
      Стиви продолжала рассказывать, придумывая продолжение и рисуя при этом небольшие картинки. До этого она никогда так не делала – не сочиняла историй для конкретного, реального ребенка. Получалось что-то невероятное, потому что Джек, наклонившись вперед, казалось, был заинтересован так же, как и Нелл. Их колени соприкоснулись, и Стиви будто ощутила электрический разряд, прошедший по всему телу.
      Нелл стала засыпать, ее глаза были готовы закрыться.
      – Я остановлюсь? – спросила Стиви.
      – Нет, – одновременно сказали оба Килверта.
      – Земля, на которой стоял замок, принадлежала природе, но другие тоже хотели ее получить, – сказала Стиви. – Человек с бульдозером желал прийти и вырубить деревья. Они собирались владеть этим прекрасным видом и продавать его за золото. Другие хотели заменить родной дом оленей своими домами, а дикий замок превратить в скучный конференц-зал.
      – Но мудрая тетушка… – пробормотала Нелл, пытаясь держать глаза открытыми.
      – Да, сумасбродная тетушка будет защищать холм, – сказала Стиви, рисуя.
      – Я знаю, что она это сделает, – прошептала Нелл.
      – Почему это ты знаешь? – спросил Джек.
      – Потому что она хорошая. Она похожа на тетю Мэдди, – сказала Нелл. – И на Аиду, тетушку Стиви. Правда, Стиви?
      – Конечно.
      – Когда солнце всходит, совы отправляются спать, а другие животные вылезают из своих гнезд и норок. Певчие птицы поют в кустах, а зайцы прыгают по мокрой траве. Колибри прилетают на красные цветки, которые растут на лианах, обвивающих замок. Они пьют нектар, их крылья трудно заметить, так они быстро порхают. Летний день проходит, наступает ночь. Луна начинает свой путь, как тонкий полумесяц, и растет все больше в течение месяца, пока не станет полной и не поднимется, как сегодня, прямо из моря…
      Когда она нарисовала последнюю картинку, полную луну, освещающую замок и холм, Нелл уже спала. Стиви положила альбом рядом с ее кроватью и пошла вслед за Джеком в гостиную. Его близость вызывала у нее дрожь. Она кожей ощутила движение воздуха напротив; она не могла взглянуть на него.
      – С ней никогда такого не было, – сказал он, поворачиваясь к Стиви. – Сразу заснула. Обычно мы читали три или четыре книги, массировали спину, и не раз она просилась в туалет. Как вам это удалось?
      – Я ничего особенного не делала, – ответила Стиви. – Это полнолуние. У него магическое действие, это действительно так. Оно вызывает сон даже у самых раздражительных детей.
      – Нет, это ваш удивительный рассказ, – сказал Джек. – Он успокоил ее… он и звук вашего голоса.
      – Я думала о ней – о вас обоих, – сказала Стиви. – Очень много. Особенно с тех пор… вы уладили вопрос о ее сеансах с доктором Гэлфордом?
      – Да. Это было правильно, что я поговорил с вами об этом, это помогло.
      – Я очень рада.
      – А про ваш рассказ – правда ли есть место, похожее на это? То, что вы назвали Лавкрафт-хилл?
      – Да, есть, – сказала Стиви.
      – Где оно?
      – В пяти милях отсюда. Там живет моя тетушка.
      У Джека расширились глаза. Он отбросил назад со своего лица темные волосы, смотрел на Стиви и ждал, что она скажет дальше. Она была очарована им. Очертания его лица, манера, которой он отбрасывал свои волосы с глаз. Поскольку она замолчала, он спросил:
      – Это реальная история?
      Стиви кивнула, выведенная из транса. Полная луна завладела ею – вот что с ней было. Лунная девочка играла в игры с ее сердцем. Она смотрела в сияющие глаза Джека и размышляла, чувствовала ли она когда-либо что-то подобное этому…
      – Она живет в замке?
      – Нет, она выехала из него несколько лет назад, – сказала Стиви. Мысли о тете Аиде и сложившейся с ней ситуации рассеяли колдовство. – Ремонт его слишком дорог. Она живет в домике на своей земле. Но она любит замок и часто поднимается в него. Она говорит, что в нем живет дух ее покойного мужа. Она тоже художник, и, поверьте, ей необходимо это место для вдохновения. Она приезжает с побережья Флориды в мае или в июне и пишет там все лето. Она знает там каждую птицу, крик каждой совы… Мне страшно думать, что что-то может случиться с холмом.
      – Бульдозеры тоже реальны?
      – Реальнее, чем были до сих пор, – сказала Стиви, и ее голос упал. – Застройщики предлагали ей большую сумму за ее собственность, но она всегда отправляла их ни с чем. Этим летом она озабочена возросшими налогами и тем, что замок действительно разваливается. Она боится, что кто-нибудь прокрадется туда незаметно и с ним случится беда. А тут неожиданно пришли новые застройщики…
      – И она обдумывает их предложение?
      – Кажется. Думаю, что это разобьет ее сердце. Это, правда, случится.
      – Почему она не может пожертвовать землю некоммерческим организациям? Или у нее есть доверительная собственность на землю?
      Стиви никогда не слышала о таких вещах и никогда не обсуждала это с тетей Аидой. Они были насквозь художниками, сильно не заботясь и не касаясь каких-либо финансовых или наследственных дел.
      – А она может так сделать?
      – Конечно Я делал проект на острове Маунт-Дезерт в Мэне, где владелец собственности пожертвовал свою землю национальному парку. Я ездил туда и ремонтировал каменные мосты на всех дорогах для повозок, и план предусматривал сохранение оригинальной архитектуры.
      – Это звучит прекрасно. Я полагаю… мы могли бы сделать с замком что-то подобное.
      – Я был бы рад взглянуть на него.
      – Вы серьезно? Спасибо! – Стиви внезапно представила себе Джека, ремонтирующего замок, природный центр, открытый для пользования всех людей Блэк-холла.
      – Мы с тетей Аидой могли бы вести художественные классы, – сказала она энергично.
      – Что?
      – О, мои мысли уже умчались вперед, – сказала она. – Мне уже видится невероятная картина превращения замка в природный центр… с демонстрацией птиц, деревьев, зверей… и я вообразила, как мы с тетей учим пару классов… чувствовать, что это такое, и использовать природу для своего вдохновения. Отдавать природе, понимаете?
      – Это звучит замечательно. Итак, у вас действительно есть мудрая тетушка? – Джек сделал шаг ближе.
      – Да, – сказала Стиви. Когда она вгляделась в него, то почувствовала, что ее лицо запылало. Она не могла бы утаить от него следующую часть разговора – ее тревожило так много того, что она не могла игнорировать. – И у Нелл тоже.
      Он отвернулся и прикрыл глаза.
      – Я приняла ваши предупреждения, – сказала она. – И позвала Мэделин к себе.
      – Я был бы удивлен, – сказал он, его лицо стало жестким, – если бы вы не сделали этого. – Он закрыл глаза, и Стиви пришла в голову мысль, что это не загородило его от нее, и на его лице лучше читалось то, что было внутри.
      – Джек, вы приехали сюда, потому что ваша история связана с этим местом. Даже несмотря на то, что вы покинули Атланту из-за того, что там вам было больно и все напоминало об Эмме, вы приехали сюда, на место, где вы не могли спастись от возврата назад в прошлое, без колебания полностью изменить его к лучшему.
      – Похоже на то, что вы правы.
      – Ваша семья когда-то проводила здесь лето. Вы и Мэдди. Я думаю, поэтому вы и приехали. Потому что вы не можете перенести разрыв между вами и вашей сестрой.
      Джек не ответил. Он молчал. Стиви слышала только стрекотание кузнечиков и шелест ветра, доносившегося снаружи.
      – Как она? – спросил он спустя некоторое время.
      – Она… несчастна, – сказала Стиви мягко.
      – Из-за меня?
      – Из-за жизни. Потеряв Эмму, потеряв вас с Нелл. Ей было невыносимо находиться здесь, зная, что вы живете так близко. Она рассердилась на меня, когда узнала, что я скрыла это от нее, и уехала. – Стиви посмотрела на Джека. Он казался таким растерянным, и было в нем что-то, что заставляло его страдать, помимо этого разговора. – Вы, наверное, тоже сердитесь на меня, – добавила Стиви.
      – Что я должен сделать, Стиви?
      – Простите ее.
      – Вы не знаете – вы всего не знаете. Дело не в прощении.
      – Так в чем же? Почему вы не можете поговорить с ней? – Его слова и выражение его лица разрывали ей сердце. Он ужасно страдал, и от этого у нее на глазах навернулись слезы. – Можете вы сделать это для Нелл? – сказала она. – И для Мэдди, и, главное, Джек, для самого себя?
      Она подумала, что зашла слишком далеко. Она давила на него, а он был прав – она ведь не знала всей истории. Она потянулась к нему, чтобы коснуться его лица. Она хотела попросить прощения, но еще больше она хотела успокоить его. Он схватил ее за руку таким резким движением, что у нее перехватило дыхание.
      Джек привлек ее к себе и поцеловал. Его тело было напряжено, а губы были такими горячими. Она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до него, и ощутила, что его руки поднимают ее, прижимают к себе все теснее и теснее. Ее голова откинулась назад, сердце бешено билось, кровь кипела.
      Он отвел ее на диван. Они сели рядом, держась за руки. Джек наклонился к ней, отодвинул челку, падавшую ей на глаза. Она чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Она не могла так долго выдержать его близости.
      Стиви пыталась сохранить контроль за своим дыханием. Она была сама не своя и чувствовала, как ее переполняет робость. Глядя в глаза Джека, она удерживала его взгляд. Он был таким откровенным, наполненным таким страстным желанием, что ее охватили истома, жар и нежность. Ее мысли торопили: «Не делай этого, Стиви. Не заходи слишком далеко».
      Она почти наяву слышала поддразнивание Генри, называвшего ее Лулу, Левкотея… новейший персонаж «Одиссеи», чье пение завораживает мужчин, но ее лодка разбивается о скалы. Он сказал бы, что следует предупредить Джека, чтобы он заткнул уши и как можно скорее уплыл. Не хватит ли ей трех браков? Разум говорил ей одно, а сердце влекло к другому. Она говорила себе: «Это не замужество, ради всего святого – мы только сидим, держась за руки, это только несколько поцелуев…»
      Но эти несколько поцелуев… они были такими нежными. Стиви откинула голову назад, чувствуя, как Джек целует ее губы, ее шею. Она дрожала и хотела одновременно и ответить ему, и остановить его. Ее мысли опять стали сумасшедшими, лихорадочно метались: она всегда так много хотела, никогда не зная, как удержаться от этого, и это было необъяснимой западней любви. Она слегка изогнулась, высвобождаясь.
      – Прости, – сказал он. – Я не должен был этого делать.
      – Нет, это ты меня прости. Это я не должна была, – сказала она.
      Извинения остановили их ненадолго. Стиви склонила голову. Что было ей делать?
      – Как ты думаешь, что будет с нами дальше? – спросил он.
      Их руки сплелись и успокоились, одна в другой.
      – Я думаю, – начала она, но остановилась, потому что внезапно увидела их обоих на рассвете, одних на пустынном пляже, целующихся у края воды.
      Это было кульминацией всех ее мечтаний этого лета…
      Их взгляды встретились. Джек жадно ждал ее ответа. Она хотела предостеречь его, сказать ему, что она не для него – одно дело фантазии, но существовало же еще что-то помимо них. Раньше она наделала много ошибок, но больше не хотела никому причинять боль. Она подумала о Нелл, спавшей в соседней комнате, и вспомнила, что повлекла за собой потеря матери. Утрата породила бездну страстных желаний, и Стиви чувствовала это даже теперь.
      Глядя в темные глаза Джека, она видела их иначе, по-новому. Она отодвинулась, но он продолжал гладить ее плечо. Это прикосновение было таким нежным чуть-чуть эротичным, она ощущала, как его пальцы передвигаются по ее обнаженной коже, и это прикосновение возбуждало ее.
      – Я пойду, – сказала она.
      – Ты только говоришь, но я не уверен, что ты этого хочешь.
      – Почему?
      – Потому что знаю, что чувствую сам, и думаю, что ты чувствуешь то же, что и я.
      Он наклонился, прикоснулся губами к ее губам и начал ее целовать. Руки Стиви снова запрокинулись за его шею. От него пахло солью, потом и лимоном. Ей хотелось плыть за ним. Ее тело жаждало этого, и она прижалась к его груди, ощущая нечто исступленное, невыразимое словами, на этот раз мысли умолкли, побежденные эмоциями.
      В соседней комнате Нелл шевельнулась, издав негромкий звук.
      И этого было достаточно. Стиви вскочила на ноги. Покачиваясь, не в силах твердо стоять, она отступила. Джек потянулся к ней, пытаясь вернуть ее назад. Но Стиви не хотела, чтобы Нелл проснулась и увидела свою новую подругу целующейся с ее отцом.
      – Я ухожу, – шепнула она.
      – Нет, Стиви… я хочу поговорить с тобой.
      – Не сегодня, – сказала она. У нее кружилась голова. – Хорошо? Я пойду.
      – Когда мы сможем посмотреть замок?
      – Завтра? Через день? В любое время, когда вы будете готовы.
      – Чем скорее, тем лучше, – сказал он. – Мы ведь уедем через три недели.
      – Как через три недели? – спросила она.
      – Это как раз то, о чем я хотел тебе рассказать. – Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, удерживая ее за руку.
      Она кивнула. Ее лицо пылало, и головокружение усилилось. Она знала, что уйти сейчас было правильным, иначе она вообще не уйдет. Она отняла у него руку, насмешливо улыбаясь.
      – У меня бизнес в Шотландии, – сказал он, и она почувствовала, что улыбка гаснет на ее лице.
      Стиви подумала о Нелл, которая отправится так далеко. И о Мэделин, теряющей шанс помириться с братом. И о Джеке, о том, как мало у нее надежды прояснить свои чувства к нему за эти три короткие недели. Сердце у нее упало, но она заставила себя выпрямиться.
      – О чем ты думаешь? – спросил он.
      – Мне жаль, что ты уезжаешь, – сказала она. – Так много нужно сделать…
      – С замком твоей тетушки?
      Стиви улыбнулась устало.
      – Это все, о чем ты думаешь? – спросила она.
      Он прикрыл глаза, не отвечая. Потом покачал головой.
      – Это самое простое, – сказал он наконец.
      – Здорово, – сказала она, думая о покрытых плющом стенах, лианах, проползающих из трещин с выпавшим цементом, падающих вниз камнях, перекрывающих тропинки… Он, конечно, прав что физическая работа намного проще, чем эмоциональные действия. – Я хочу, я хочу… – начала она.
      – Чего ты хочешь, Стиви?
      – Я хочу, чтобы в жизни Нелл была тетя, так же, как у меня.
      Он посмотрел в сторону, откашлялся, игнорируя ее последние слова.
      – Лучше отправиться поскорее и осмотреть замок, – сказал он. – Завтра – скажем, в полдень?
      – Полдень – это прекрасно.
      – Мне любопытно, – сказал он через минуту, прикасаясь к ее щеке.
      – Что?
      – Это единственная твоя реакция на то, что мы уезжаем в Шотландию?
      – Нет. Только та, о которой я готова сказать вслух, – сказала она мягко.
      Потом она повернулась и вышла из двери в огромную, залитую лунным светом ночь.
      Джек смотрел, как она уходит. Он заставил себя остановиться и не пойти за ней. Его сердце мчалось за ней, и это было необычным ощущением. Стиви ушла, но оставила после себя что-то… ауру, дух? Комната потрескивала. Джек не мог понять, он никогда не испытывал ничего подобного. Он чувствовал себя переполненным энергией, казалось, он способен сейчас пробежать двадцать миль. Он расслабился, пытаясь снять напряжение.
      Ему хотелось все изменить, многое вернуть. Он понимал, что Стиви была права относительно Нелл и Мэделин. Но она не знала всего. Вся правда была гораздо горше, чем то, что она знала.
      Однако после их разговора он ощутил непривычную силу и вдруг обнаружил, что подошел к телефону. Нажал кнопку вызова, набрал номер.
      Его пальцы дрожали, когда он прижал к уху трубку.
      Телефон звонил и звонил. Он взглянул на часы: возможно, это было неподходящее время.
      Наконец ответила женщина, и он узнал этот голос.
      – Алло? – произнесла его сестра.
      Джек молчал. Он прижимал трубку к уху, он хотел бы сказать что-то такое, что возродило бы хорошее, что было, что могло стереть все страдания и подозрения. Он не хотел жить с тем, что пролегло между ними.
      – Алло? – повторила она.
      Сознание Джека было в смятении после их последней встречи; та правда, которую открыла ему Мэделин, вызвала в нем ярость сопротивления. Если он заговорит с ней, это опять вернет ее чудовищную версию случившегося в их жизни, и он не мог это допустить ради Нелл.
      – Кто это? – тревожно спрашивала Мэделин.
      Джек хотел бы ответить, но не мог. Он повесил трубку.

Глава 16

      Стиви заехала за ними около полудня, после утренней прогулки Нелл, и они двинулись под железнодорожной эстакадой и по Шор-роуд. Нелл была вне себя от возбуждения – она ерзала на заднем сиденье, показывала на все попадавшиеся достопримечательности и болтала без умолку. Джек был взволнован даже больше, чем Нелл. Она на этот раз проспала всю ночь, тогда как он лежал без сна, уставившись в потолок и пытаясь осознать, что же все-таки происходит.
      Они остановились на ленч у кафе-мороженого «Парадиз», где Стиви заказала большой рулет из омара для тетушки. Они поставили подносы на столик позади белого домика, с видом на марши. Вокруг кружились чайки, выискивая остатки еды.
      Яркий солнечный свет отражался, как в зеркалах, в ручьях и лужах. Он освещал эбонитово-черные волосы Стиви, коротко подстриженные, так что они открывали великолепную шею, которую Джек целовал прошлой ночью. Ему хотелось перегнуться через стол, отодвинуть челку от ее фиалковых глаз, прикоснуться к фарфоровым щекам Он сдерживал себя, и это было нелегко. Особенно когда он смотрел ей прямо в глаза, которые говорили о том, что ей так же трудно, как и ему.
      Закончив свой ленч, они вернулись в машину и немного проехали по главной улице. Затем они свернули на узкую дорогу, которая вела их назад под эстакаду, а потом на другую дорогу, взбегающую вверх по склону холма. Вскоре вымощенная дорога сменилась щебенчатым покрытием, и движение стало тряским. Нелл подпрыгивала и вскрикивала – во всех ее страшных снах последний путь ее матери казался ей именно таким глухим и заброшенным, и поэтому Джек пересел назад, чтобы быть рядом и успокаивать ее.
      – Мы почти приехали, – объяснила Стиви, глядя в зеркало заднего обзора. Она увидела, что Нелл страшно побледнела и вцепилась в отцовскую руку. – Смотри, Нелл, видишь? Это сторожка у ворот!
      Она замедлила ход и дала гудок. Из калитки, ведущей к морю, выглянули мужчина и рыжеволосая женщина. Мужчина улыбался, он поднял левую руку женщины вверх и помахал ею, глядя на подъезжающую машину.
      – Кто это? Это тетя Аида? – спросила Нелл.
      – Нет, – сказала Стиви, радостно улыбаясь. – Это пасынок тети Аиды, Генри, и, как я уверена, его подруга Дорин.
      Внезапно перед ними явился замок во всей своей красе, и Нелл раскрыла рот от удивления. Даже Джек остолбенел – это было так захватывающе и необычайно, совершенно невероятно в уравновешенном провинциальном Коннектикуте – это было похоже на Альпы, на Шварцвальд, это была удивительная фантазия сумасбродного барона, осуществленная со сказочной грандиозностью.
      – Вот он, замок, – сказала Стиви гордо, когда они вышли из машины. – А вот и моя тетушка!
      Высокая, стройная женщина, одетая в рабочую куртку художника, джинсы с продранными коленями и бархатные домашние туфли, направилась к ним со стороны небольшого дома позади замка. У нее был высокий, умный лоб и глаза фиалкового цвета, слегка подкрашенные голубыми тенями для век. Несмотря на то, что она была намного выше Стиви, их сходство бросалось в глаза, оно было в ее взгляде, манерах и в ее красоте.
      – Это моя тетя Аида фон Лайхен, – представила ее Стиви.
      – Вы, должно быть, Джек, – сказала Аида. – А ты, конечно, Нелл. Пожалуйста, зовите меня Аидой. Вы присоединитесь к ленчу?
      – Мы остановились у «Парадиза» и уже поели, – сказала Стиви, протягивая ей коричневый пакет.
      – Стиви привезла вам рулет из омара! – сказала Нелл.
      – Она самая любимая и самая заботливая племянница, какая только может быть у тети, – сказала Аида. – Давай я положу его в холодильник, на будущее.
      – Тетя Аида, что это сияло на безымянном пальце у Дорин? – спросила Стиви, когда пожилая женщина появилась обратно из двери.
      – Это чудо – вот что это такое! Генри позвал ее замуж, и она согласилась. Они помолвлены! – говорила Аида властным, но нежным голосом, и ее глаза наполнились слезами.
      Она говорила именно таким тоном, каким, по представлениям Джека, должна говорить женщина, которая живет в замке, но он был завоеван ее явным волнением и любовью.
      – Я поняла его намек, когда он поднял ее руку, – сказала Стиви.
      – Да… я отдала ему свое обручальное кольцо, чтобы он надел ей на руку.
      – О, тетя Аида, – сказала Стиви, обнимая ее. Джек переждал этот интимный момент общения тети и племянницы; он помнил, как Стиви рассказывала о духе своего дяди, витающем в замке, и понимал, что значило это кольцо для Аиды после смерти мужа.
      Аида прижала к себе Стиви, потом мягко оттолкнула. Тени на ее веках слегка размазались, и Стиви вытерла ее щеки своим платком. Джек почувствовал укол, видя их отношения, длящиеся всю жизнь, и думая о Мэдди и Нелл. Аида кивнула, давая понять, что она в порядке, и легко засмеялась.
      – Джек и Нелл, вы, наверное, подумали, что я сумасшедшая старая леди. Позвольте, я все объясню вам… Генри – мой пасынок, он недавно ушел в отставку из военно-морского флота. Я обожаю его, сверх всякой меры, даже больше, чем если бы он был моим родным сыном. Он блестящий офицер и джентльмен, но, к сожалению, он полный ребенок и идиот в любовных делах. У него были прекрасные отношения с его возлюбленной, очень любимой женщиной – Дорин, но он упустил ее…
      – Как это? – удивилась Нелл.
      – Ну, он всегда был в плаваниях. Он же был моряком. Они стояли в чужих портах, стояли подолгу, потом возвращались. Генри считал, что Дорин всегда так и будет сидеть, поджидая его. И она ждала его… пока он не подал в отставку. А он предполагал, что так все и будет длиться – он будет вальсировать между Ньюпортом и домом и быть ее гостем. Он и не думал о том, чтобы жениться на ней, видите ли. Он собирался и впредь приходить и уходить, когда ему вздумается.
      Джек слушал. Слова Аиды неожиданно задели его. Внезапно он представил себе свой паспорт, и авиабилет, и справочник о сдаваемых внаем корпоративных комнатах в Инвернессе, шотландские пледы и волынки. Конечно, это бегство. От боли прошлого, но также и от тех чувств, которые он только начал испытывать к Стиви. Как он похож на Генри.
      – Она делила его с кораблем, – продолжала Аида. – И я, в общем, благодарна ей за это. Сейчас брак не считается самым важным. Брак далеко не панацея. Но однажды начинаешь понимать – как мне кажется, понял Генри после десятков заходов в разные порты, – что ты в долгу перед самим собой и твоя любовь должна стать законной.
      – Такое понимание либо приходит, либо нет, все зависит от конкретной личности, – сказала Стиви тихим голосом, и, посмотрев на нее, Джек увидел, что ее живые, прекрасные глаза стали мечтательными и печальными.
      – Лулу! – звал Генри, поднявшийся вверх по холму за руку с Дорин.
      Затем пошли объятия и поздравления, и Стиви восхищалась кольцом, а потом их познакомили с Джеком и Нелл.
      – Знаменитая Нелл, – сказал Генри.
      – Знаменитая? – переспросила она, удивленно улыбаясь.
      – Безусловно. Стиви оценивает тебя на высшем уровне. Тебя и твоего отца. – Он встретился глазами с Джеком, и Джек заметил в его глазах смешинки – как будто брошенный ему вызов.
      – Она говорила обо мне? – спросила Нелл с явным удовольствием.
      – О, моя милая, – сказала Аида. – Она говорит и говорит о тебе. Ее покорило то, что ты так храбро взобралась на ее холм и пошла дальше, невзирая на этот ужасный знак, который там у нее…
      – «Пожалуйста, уходите!» – хмыкнула Нелл.
      – Точно, – сказал Генри. – Это знак, который необходим, чтобы отыскать дом в красивой куче мусора.
      Джек наблюдал за тем, как его дочь общается с этими людьми, которых она никогда до сих пор не встречала, – она была такой открытой и счастливой, жаждущей их близости. Все это было из-за Стиви. Почему-то Нелл считала ее своей, вроде дублера тети, давней подругой ее матери. В горле у него возник комок. Он забыл, как чувствуешь себя в большой семье. Его родители, его тети и дяди умерли, осталась только Мэделин.
      Генри и Дорин должны были спешить – они собирались встретиться со священником в церкви Святой Марии в Ньюпорте, чтобы договориться о венчании. Аида пошла к замку, увлекая за собой Стиви и ее гостей. Стиви и Нелл держались за руки, а Джек шел за ними, когда внезапно ее окликнул Генри.
      – Эй, Стиви, – сказал он.
      Она повернулась.
      – Левкотеи больше нет.
      – Почему же?
      – Потому что «Одиссее» не нужен новый персонаж. И потому что Стиви знает, что делает. Добиваться, несмотря ни на что, верно?
      Стиви остановилась, будто вросла в землю. Что-то в ней, в ее позе вызвало у Джека желание крепко обнять ее и поддержать, будто она нуждалась в опоре. Но потом открытая улыбка осветила ее лицо, она кивнула и махнула рукой кузену, который помахал ей в ответ.
      Джек не понял смысла фраз, которыми они обменялись, но почувствовал, что Стиви и Генри были членами одной семьи, и они проявляли заботу друг о друге на всех этапах своей жизни. Он опять подумал о Мэдди и ощутил внутри себя больше пустоты, чем было до этого.
      Они остановились у входа в замок. Их приветствовал порыв холодного, пахнущего плесенью воздуха. У Джека застучало сердце, когда он всмотрелся в темноту. Как инженер, он оценивал его возможности. Нелл поежилась, схватив за руки его и Стиви. Они вошли внутрь все вместе, и пульс у Джека отбивал скорость тысяча ударов в минуту.
      Все, что он мог подумать, было: я готов отказаться от поездки в Шотландию.
      Нелл держала за руки отца и Стиви, трепеща перед замком. Она замечала все разновидности таинственных вещей. Стены были из темного дуба, с вырезанными на нем головами и лицами. Пол был из синевато-серых квадратов, и на них были выгравированы геральдические знаки и надписи. Тетя Аида показывала их, объясняя, что это были названия театров, в которых играл ее муж.