Мудрость песков. Беседы о суфизме

Вы будете стремиться к ней. Вы так мало времени знакомы со светом. Вы жили во тьме так долго, миллионы жизней, что из-за старой привычки вы просите тьмы. Свет вы можете принять от сих и до сих; затем вы хотели бы расслабиться и отдохнуть во тьме. И вы будете чувствовать себя хорошо, отдыхая во тьме, — это даст отдых, это будет как сон. Ни о чём не надо беспокоится; всё идёт своим путём. Нужно становиться всё более и более привычным к свету. Медленно, медленно ваша апертура открывается всё больше и больше, вы поглощаете всё больше и больше; наконец, однажды так случится, что вы узнаете, что свет и тьма — это одно и то же. Вы сможете отдыхать и в свете. Когда это станет вашим опытом, вашим переживанием, необходимость во тьме исчезнет. Но она останется.

Иногда вы будете очень близко ко мне и вы будете полны света, — это то, что случилось с Четаной. Я вижу её иногда подходящей очень близко ко мне; тогда она полна света. Но вскоре она начнёт страстно стремиться ко тьме; тогда она должна уйти от меня.

И это происходит с каждым здесь. Вы постоянно качаетесь ко мне и от меня. Вы как маятник: иногда вы подходите близко, иногда уходите далеко. Но это необходимо. Вы не можете поглотить меня полностью прямо сейчас. Вы должны учиться, вы должны учиться поглощать что-то огромное, что выглядит почти как смерть. Так что много раз вы будете вынуждены уходить от меня.

Вот почему иногда вы становитесь отрицающими. Иногда вы начинаете спорить со мной, бороться со мной, — это часть любви. Вы также должны ненавидеть меня. Так что не беспокойтесь об этом и не обращайте слишком много внимания на это. Это просто попытка с вашей стороны уйти. Вы можете принимать меня столько, сколько можете, а затем это становится невыносимым. Тогда вы хотите уйти.

Существуют тысячи способов, чтобы уйти. Посмотрите на Шилу — она крепко спит. Это способ уйти. Она может дойти только до сих пор, а затем ум скажет: «Лучше уснуть. Это становится невыносимым». Вы начинаете думать о тысяче других вещей. Сидя напротив меня, ваш ум начинает ходить на рынок. Вы уже в Вриндаване: немедленно, когда я кончу, вы ринетесь. Но вы уже ринулись! Ваш ум уже там, только ваше тело должно последовать. И вы будете думать много разного против меня, много мелкого, и будет из этого лишь много суеты. Будут горы из кротовых куч. И вы поймёте однажды, и удивитесь тому, какие же вы делали ненужные вещи. Но они — часть вашего роста.

Прямо сейчас вы можете бодрствовать только днём. Ночью вы вынуждены будете спать, вам нужна будет тьма. И по отношению ко мне это будет продолжаться: иногда между вами и мной будет день, а иногда между вами и мной будет ночь. Иногда вы будете смотреть на меня, а иногда вы будете закрывать глаза. Иногда вы будете открывать своё сердце, а иногда закрывать его. Но это так и случается — не стоит беспокоиться.

Пятый вопрос:

Почему я так сильно шокирован вашими шутками?

Это то, о чём я говорил только что, — вы можете делать горы из кротовых куч. Вы нуждаетесь так или иначе в шоке, и я многократно даю вам этот шок. Сейчас вы должны найти что-то, на что могли бы точно указать: «Вот этим я шокирован». Истинные причины, почему вы шокированы, могут быть различными, но вы можете не воспринимать их.

Например, вы можете быть очень и очень ортодоксальным христианином, или индуистом, или мусульманином, но не воспринимаете этого, — ваше эго не допускает, чтобы вы были ортодоксальным индуистом. Вы такой прогрессивный человек, такой революционный человек. Поэтому, когда я говорю что-то против индуизма, вы чувствуете себя задетым. Но вы не можете сказать, что чувствуете себя задетым, потому что вы такой прогрессивный, революционный человек. Поэтому вы начинаете искать, — что-то другое должно быть найдено в качестве козла отпущения, в качестве оправдания. Так что посмотрите внутрь самого себя.

Шутки просто невинны. Но есть также и другие причины: быть может, вы слышите в шутках то, чего там нет. Вы можете прислушиваться к тому, чего там нет. Вы можете интерпретировать то, чего там нет.

Вы только послушайте такую шутку.

Захариас Вернер, поэт-романтик, стал священником, и прежний печально известный грешник заполнил в 1809 году церкви Вены пламенными проповедями о плотском грехе. Однажды в воскресенье он читал огромному собранию проповедь об «этом крошечном кусочке плоти, этой самой опасной принадлежности человеческого тела». Дамы покраснели, господа побледнели, когда он детально описывал все ужасные последствия его неправильного использования. Его проникающие насквозь глаза метали искры, когда он наглядно показывал, что к чему.

К концу своей проповеди он, опёршись на кафедру, возопил к своим слушателям: «Сказать ли вам имя этого крошечного кусочка плоти?» Наступила мертвая тишина. Из дамских сумочек были извлечены нюхательные соли. Он перегнулся ещё дальше и его голос возрос до хриплого крика: «Показать ли вам этот крошечный кусочек плоти?» Ужасная тишина. Не было слышно ни шепота, ни шелеста молитвенников. Голос Вернера стал тихим, и лукавая улыбка скользнула по его лицу. «Дамы и господа, вот он источник вашего греха», — и он показал им свой язык.

Вы можете всё время думать и думать о том, чего нет. Это ваш ум. Нет грязных шуток, есть только грязные умы. Как шутка может быть грязной? Шутка — это просто шутка. Но есть грязные умы. Или... может быть вы просто буржуа среднего класса.

«Даи, ты слышала новость? Меган Эванс собирается замуж».

«На самом деле! Я и не слышала, что она забеременела».

«О чём ты Даи, Меган Эванс не беременна».

«Что! Идти замуж и не быть даже беременной? Проклятый буржуйский снобизм, вот что это такое!»

Может быть это проклятый буржуйский снобизм — то, что вы чувствуете себя шокированными. Вы не можете связать религию с юмором, — вот проблема. Вы не знаете, что Бог любит шутки. Я говорю вам это из очень надёжных источников... Всякий раз, когда кто-нибудь становится буддой, и умирает, и идёт к Богу, Бог говорит: «Теперь расскажи мне какую-нибудь шутку. Что происходит там на земле? Как идут дела?» И если вы не сможете рассказать красивой шутки, вы будете чувствовать себя очень смущённым.

Вы всё время думаете, что юмор, смех есть что-то нерелигиозное, поскольку вы были так сформированы. Церкви стали без юмора. Когда вы приходите ко мне, вы приходите со всеми вашими идеями о том, каким должен быть будда. Но ваши представления о будде на самом деле не о будде. Это идеи, которых вы набрались у католического священника, или индуистского свами, или джайнского муни. Вы не знаете ничего о буддах, вы не знаете ничего о Бодхидхарме, вы не знаете ничего о действительных людях Бога. В их жизненном опыте земля и небо неразделимы, низкое и священное неразделимы. Они все едины. Юмор и молитва — два аспекта одного и того же спектра.

Смех не является нерелигиозным. Смех — одно из самых развитых явлений человеческой жизни. Ни одно другое животное не может смеяться; смеяться может только человек.

Вы должны превратить свой смех в молитву. Только вы можете сделать это превращение. И, конечно, никакое другое животное не может также скучать. Никакое другое животное не чувствует свободу. Вот эти две особенности присущи человеческому существу: оно может и скучать, оно может и смеяться. Старые религии выбрали скуку. Я выбираю смех. И я не думаю, что Бог должен быть очень счастлив с вашими церквями; они создают такую скуку. У Бога должно быть больше юмора, чем в ваших церквях, иначе бы Он и вовсе не создал бы человека. Он создал человека и сказал Адаму: «Не ешь плодов от древа познания», — а затем он создал змею, чтобы соблазнить Адама, и создал Еву, и создал проблемы... Он должен иметь некоторое чувство юмора.

Этот мир — большая комедия. Он смешной!

Вот послушайте такую шутку.

Однажды приходский священник играл в гольф с одним из своих прихожан. Священник бил первым и послал свой мяч лететь по правильному направлению.

«Хороший удар, отец», — сказал прихожанин, который чувствовал себя довольно нервно, поскольку был новичком в этой игре. Он положил мяч на метку, поднял свою биту, размахнулся и не попал по мячу.

«Иисус Христос, я промахнулся!» — воскликнул он.

«Не богохульствуй», — сказал священник. Но прихожанин сделал ещё несколько замахов по своему мячу и каждый раз промахивался. И каждый раз он восклицал: «Иисус Христос, я промахнулся!»

«Такой богохульный язык непростителен, — сказал священник, — особенно перед лицом священнослужителя. В следующий раз, когда ты скажешь так, я буду молить Бога, чтобы он покарал тебя».

Прихожанин был разгорячён. Он поднял свою биту, дико размахнулся по мячу и промазал. Он прыгал вверх и вниз, бросал свою биту на площадку и в сумасшедшем раже кричал: «Иисус Христос, я промахнулся!» Священник посмотрел на небеса, соединил свои руки и начал молиться.

Вдруг раздался гром, облака заклубились и огромная сверкающая молния сошла вниз и поразила священника, убила его. На мгновение наступила тишина, затем с небес раздался голос: «Иисус Христос, я промахнулся!»

7. Испытывающий жажду

8 марта 1978 г.

Жил однажды король, который испытывал жажду. Он не знал точно, в чём было затруднение, но сказал: «Моё горло сухо».

Лакеи тут же быстро побежали, чтобы найти что-нибудь подходящее для облегчения этой неприятности. Они вернулись со смазочным маслом.

Когда король выпил его, в горле у него больше не было сухо, но он знал, что что-то было не так. Масло произвело странное действие у него во рту.

Он прокаркал: «Мой язык чувствует себя ужасно, и этот странный вкус. Он скользкий...»

Доктор немедленно предписал соленья и уксус, которые король и принял.

Вскоре в добавление к его печали у него начались боли в животе и стали слезиться глаза.

«Я думаю, что я испытываю жажду», — пробормотал он, поскольку страдания заставили его немного подумать.

«При жажде глаза никогда не слезятся», — говорили придворные друг другу. Но короли часто капризничают, и они побежали принести розовой воды и пахучих сиропных вин, подходящих для короля.

Король выпил всё, но ещё не чувствовал себя лучше, — а его пищеварение испортилось.

Посреди кризиса рядом случился один мудрый человек, который сказал: «Его величеству требуется обыкновенная вода».

«Король никогда не пил простой воды», — закричал двор в унисон.

«Конечно нет, — сказал король. — И я чувствую себя совершенно оскорблённым, — и как король, которому предложили простой воды, и как пациент. Кроме того, это невозможно, чтобы такое ужасное и с каждым днём усиливающееся нездоровье, как моё, могло иметь такое простое лекарство. Такая концепция противоречит логике, бесчестье предложившему её, и оскорбление больному».

Вот так мудрый человек стал именоваться «идиот».

Человек всегда в кризисе. Человек — это кризис... постоянный. Он не случаен, он существенен. Само бытие человека состоит из кризиса, отсюда тревога, напряжение, боль. Человек — это единственное животное, которое растёт, которое движется, которое становится. Человек — это единственное животное, которое не рождается готовым, которое не рождается замкнутым, которое не рождается как вещь; которое рождается как процесс. Человек открыт. Его существование состоит в становлении. Это есть кризис. Чем больше он становится, тем больше он есть.

Человек не может принять себя как нечто данное, иначе он застаивается и прозябает. Жизнь исчезает. Жизнь остаётся, только когда вы движетесь с одного места на другое. Жизнь — это движение с одного места на другое. Вы не можете быть живыми на одном месте — в этом различие между мёртвой вещью и живым явлением. Мертвая вещь остаётся на одном месте; она статична. Живая вещь движется, — и не только движется, она прыгает, скачет. Мертвая вещь остаётся всегда известной. Живое явление постоянно движется от известного к неизвестному, от знакомого к незнакомому. Это кризис. Человек — это самое живое.

Вы должны всё время двигаться. Движение создаёт проблемы, потому что движение означает, что вы должны всё время умирать для известного. Вы вынуждены постоянно умирать для прошлого, которое знакомо, которое удобно, которое уютно. Вы пожили в нём, вы стали в нём опытным, вы многое выучили в нём; теперь в нём нет опасности. Оно подходит вам, вы согласованы с ним. Но человек вынужден двигаться, человек должен идти к приключению. Вы человек только тогда, когда вы непрерывно идёте к приключению, — от известного к неизвестному.

Ум цепляется за прошлое, потому что ум — это прошлое. Но ваше существование желает пойти дальше прошлого. Ваше существование желает исследовать. Вашему существованию присуще недовольство; я называю его божественным недовольством. Что бы вы ни имели, вы кончаете этим; кем бы вы ни были, вы кончаете этим; вы хотите иметь то, что вы не имеете, и вы хотите быть тем, кем вы не являетесь. Человек идёт ощупью в темноте за более богатым существованием, за большим существованием, за новым существованием.

Неправильно говорить, что человек рождается в один день и умирает в другой. Это верно для животных, но неверно для человека. Животные рождаются, в один день, — они имеют день рождения, — и затем в один день умирают. Человек постоянно умирает и постоянно рождается. Каждый момент — это смерть и рождение. В человеке смерть и рождение не противоположны, но как два крыла птицы, дополняют, помогают друг другу. Смерть просто помогает случиться рождению. Смерть постоянно очищает площадку, так чтобы прошлое прекратилось, а будущее могло быть. Смерть на службе у рождения. На самом деле, неправильно называть их двумя сущностями. Это один процесс, рассматриваемый с двух различных углов зрения.

Это как ворота: с одной стороны вход, с другой стороны выход. Или это как дыхание: дыхание, идущее внутрь, называется вдохом, и то же дыхание, идущее наружу, называется выдохом. Это одно и то же дыхание.

Смерть — это выдох, рождение — это вдох. Рождение — это вход, смерть — это выход. Но это та же самая жизненная энергия, та же волна. Человек вынужден умирать в каждый момент и он должен быть готов возрождаться снова, и снова, и снова. Между этими постоянными смертями и рождениями — жизнь. Между этими двумя есть промежуток, который и есть жизнь. Между прошлым и будущим — жизнь, в этом маленьком интервале, который называется «настоящее». У него нет продолжительности, оно здесь безо всякой продолжительности. Прошлое имеет продолжительность, протяжение; будущее имеет продолжительность, протяжение; настоящее не имеет продолжительности. Оно просто есть... оно атомарно. Между прошлым, долгим прошлым, и долгим будущим существует промежуток. Только те, кто постоянно умирает и постоянно возрождается, знают этот промежуток, потому что они снова и снова проходят через этот промежуток. Каждый раз, когда вы готовы пройти через промежуток, вы обнаружите кризис.

Кризис заключается в том, что ум естественно хочет цепляться за известное и знакомое. Ум эффективен с известным. Как-то ум выучился ему, учение было Тяжёлым. И теперь, неожиданно, вы двигаетесь. Всё, что выучено, теряется, оно никогда не пригодится. Ни в какой другой ситуации оно не будет иметь значения. Оно может иметь значение только в ситуации, в которой вы уже жили. «Цепляйся за это», — говорит ум.

Но ум не может вмещать существование. Существование бесконечно, а ум — это очень, очень маленькая ячейка, Существование подобно небу — оно не может поместиться в нём. Ум слишком узок. Существование хочет выйти из него, существование хочет расти и становиться всё шире и шире. Существование хочет дойти до самого дальнего уголка сущего. Существование — это приключение. Существование хочет рисковать, — это кризис.

Каждый человек вынужден встретится с этим кризисом. И имеются две альтернативы: из страха вы прекращаете умирать для прошлого и становитесь пригвожденными, неподвижными. Люди называют эту неподвижность безопасностью, гарантированностью. Безопасность и гарантированность — это обоснования для того, чтобы оставаться неподвижными. Они становятся лужами вместо того, чтобы стать реками. Они всё время съёживаются, они никогда не узнают радости течения. Радость — это как раз результат течения. Когда река движется, — это радость, это танец, это песня. Когда ваша жизнь течёт из одного пространства в другое, — это радость, волнение нового.

С прошлым вы можете оставаться обеспеченными и защищёнными от опасностей. Вы можете избежать кризиса: это то, что решили миллионы людей. Но тогда они останутся посредственностями, тогда они останутся слабоумными. Тогда они могут только стареть, они не растут. Они пригвождены. Их жизни становятся пустыней, и они никогда не увидят океан. Только когда вы увидите океан и когда вы войдёте в океан, вы узнаете, что такое блаженство. Человек должен оставить своё прошлое, человек должен продолжать поиск. Человек должен питать, насыщать свой поиск.

Но человек изобрёл много, много вещей, чтобы избежать этого; человек изобрёл множество философий. Философия — это отвлечение: она никогда не ставит перед вами реальных проблем. Она ставит множество проблем, чтобы избежать одной конкретной проблемы. Она постоянно создаёт новые и новые проблемы, она входит в эти проблемы и находит решения, и из этих решений вытекает ещё больше проблем, и это продолжается и продолжается. Это отвлечение. Это не поможет вам стать лицом к реальной проблеме.

Реальная проблема только одна. Проблема такова: как постоянно, непрерывно умирать для прошлого? Как оставаться достаточно смелым для того, чтобы каждый момент принимать новую жизнь? Как постоянно рождаться? Эта проблема обходится философией. Она говорит о Боге, она говорит о том, что такое истина, она говорит о сотворении мира, она говорит об аде и небесах, и о тысяче других вещей. Философия продолжает говорить обо всём этом, о том, что даосизм называет «тысяча вещей». Это создаёт суету, и очень легко потеряться в этих философских рассуждениях. Она не решает ничего, она просто запутывает вас.

Далее, теологи. Философия — это отвлечение; теология — это псевдо-религия, религия, не связанная с существованием. Это философия в облике религии, философия, притворяющаяся религией: христианская теология, индуистская теология, буддийская теология. Она снова снабжает вас ответами, которые являются пластичными, синтетическими, поскольку действительный ответ может быть получен только в том случае, если вы будете жить этой проблемой. Проблема может быть решена только путём вхождения в неё; нет другого пути её решения. Она не может быть решена ответами других. Мой ответ не может стать вашим ответом. Вы должны будете жить вашей проблемой, вы должны будете страдать вашей проблемой. Вы должны будете пройти через множество тревог и напряжений. Вы должны будете прожить кризис; только тогда ваш лёд растает и вы начнёте течь.

Эти кризисы не могут быть просто обойдены ни философией, ни теологией. Все хотят обойти их — вот почему люди становятся христианами, индуистами, мусульманами. Они принимают ответы других, как если бы они были свои собственные. Они живут в этом «как если бы», вся их жизнь — это «как если бы». Это не истина, это не подлинное.

Как ответ Будды может быть вашим ответом? Перед Буддой было много других будд; их ответы не могут стать вашим ответом. Как ответ Христа может быть вашим ответом? Он вынужден был искать и отыскивать свой ответ. Он был распят за свой ответ — он должен был пойти на крест, он должен был нести свой крест на своих плечах. Как его ответ может быть вашим ответом? Вы ещё не несли креста на своих плечах. Вы избегали, вы убегали. Ваша лещика — это логика страуса... откройте глаза. Проблема велика, огромна, громадна, и существует естественная тенденция закрыть свои глаза, забыть обо всём этом, найти какое-нибудь занятие, развлечение, включиться в какие-нибудь вещи и забыть обо всём этом. Это и делают люди.

Политика тоже относится ко всему этому. Люди занимаются пустяками и становятся такими занятыми, что забывают, что им ещё надо что-то решить, — без чего они никогда не будут действительными людьми, без чего они никогда не будут самими собой. Политика даёт людям огромное занятие. Это занятие через действие, тогда как философия — это занятие через рассуждение.

И родители торопятся передать своё заимствованное знание детям. Для этого имеются школы, колледжи, университеты, так что только прошлое может жить в вас, так что становится для вас почти невозможным отбросить прошлое, так что вы забываете всё о ваших будущих возможностях. Университет делает вас эффективными по поводу прошлого и разрушает весь ваш потенциал для будущего. Университет существует как заговор, — родителей, священников и политиков.

Если вы будете повторять определённые знания снова и снова, то вы забудете, что они не ваши.

Адольф Гитлер сказал в своей автобиографии «Майн Кампф», что есть лишь очень незначительная разница между правдой и ложью; разница в повторении. Если вы будете повторять ложь снова и снова, она станет правдой. Он говорит что-то весьма ценное. И он знает это, потому что он делал это.

Но это делалось также на протяжении веков священниками и политиками. Они всё время повторяют определённые вещи. Медленно, медленно эти повторяющиеся вещи становятся привычками вашей мысли; они становятся бессознательными. Затем вы продолжаете повторять их. Вы передадите их своим детям, точно так же, как ваши родители передали их вам. Ваши родители не жили, иначе они были бы Христами, Буддами или Кришнами. Вы не живёте, если просто повторяете идеи ваших родителей, которые были переданы вам, когда вы были ребёнком и не могли защитить себя, когда вы были ребёнком и не осознавали достаточно, что делают с вами, когда вы были ребёнком и были уязвимы, когда вы были ребёнком и доверяли, когда вы были ребёнком и не знали, что ваши родители могут запутать вас. И они не запутывали вас сознательно. Они сами были запутаны своими родителями, и так далее и так далее. Они просто повторяли спектакль. Всё, что было сделано для них их родителями, они делали для вас. Это был единственный способ обращения с детьми, который они знали. Они сами были жертвами. Не сердитесь на них. Они не делали вам ничего плохого сознательно, но всё, что они делали, — это неправильно.

Они сделали вас христианами, индуистами, мусульманами; они сделали вас коммунистами, фашистами — они вас сделали теми или другими. Они не позволяли вам расти открыто. Почему? Чего они так боялись? Почему они так спешили послать вас в церковь? Почему они так спешили окрестить вас? Они спешили, потому что думали, что любят вас и хотели бы защитить вас, — защитить вас от проблемы, от кризиса, который вы можете однажды почувствовать, с которым вы можете встретиться. Поэтому они давали вам ответы до того, как возник вопрос. Они подготавливали вас. Они обеспечивали вас ответами, так чтобы, когда вопрос возникнет, вы были бы способны иметь с ним дело, знали бы ответы.

Но эти ответы являются ложными. Они делали это из любви к вам, но не обязательно, чтобы всё, что делается из любви, было правильным. Если любовь не осознана, она может принести вред. Мир испытывает много вреда от любви, которая не осознана. Они хотят защитить вас, они хотят, чтобы вы были готовь: столкнуться с любым кризисом в вашей жизни, поэтому они снабжают вас ответами, — а ответы не могут быть предоставлены, они должны быть найдены.

Нужно платить за ответы. Они не дешёвы. Осведомлённость — это не знание.

Политика даёт вам один вид отвлечения, философия даёт вам другой вид отвлечения,

Искусство — это просто утешение. Оно просто украшает вашу тюремную камеру, делает её пригодной для жизни, делает её красивой, раскрашивает её. Оно держит вас в тюремной камере, потому что тюремная камера становится такой красивой, — как если бы клетка была сделана из золота и птичка забыла о небе, и стало бы трудно покинуть клетку; она золотая.

Философия отвлекает. Теология обманывает. Искусство просто украшает, утешает. Искусство — это что-то вроде мази, когда необходима хирургия, а не мазь. Оно утешает, но оно не преобразует. А образование просто действует как заговор. Образование стоит на службе прошлого. Образование не является созидательным. И всё это вещи, в которые человек становится вовлечённым рано или поздно.

Только религия способна вынести вас за пределы вашего застоя. Но когда я говорю религия, я не имею в виду христианство, индуизм, ислам. Я просто имею в виду религиозность. А религиозность — это очень просто. Это так просто, что вы даже не поверите. Теологии сложны, религия проста. Истина очень проста, философии очень сложны. Философии должны быть сложными, в противном случае вы увидели бы в них ложь. Они должны быть такими сложными, чтобы вы не смогли найти лжи. Они должны создавать так много жаргона, облаков, тонкостей, сложностей; они должны делать всё таким извилистым, загадочным, озадачивающим, так, чтобы вы никогда не смогли выйти из этого. Философии, теологии — все они подобны лабиринту: вы можете войти в них, но выйти очень трудно, поскольку одна вещь тянет за собой другую. И сложности всё нарастают, когда вы входите в них.

Истина проста. Религия проста. Религия не имеет никакой теологии, религия — это чистое переживание — переживание, которое случается, когда вы умираете для прошлого и рождаетесь в будущее. Между этими двумя есть то, что есть религия, внутренний взгляд в реальность.

И запомните, теологи мира указывают, что все вещи преходящи: «Вся красочность розы лишь на время. Майский жук прилетает утром, а вечером он умирает, уходит. Бог не приходит и не уходит, поэтому ищите только Бога». Это просто алчность, ничего более, — та же старая алчность в новой форме, то же старое вино в новой бутылке.

Бог не является постоянным, но Бог теологов постоянен, — потому что эго хочет чего-то постоянного. Эго алчное; оно хочет цепляться за что-нибудь. Оно не хочет неизвестного Бога. Оно хочет Бога, который известен, хорошо известен. Поэтому люди цепляются за идеи, поставляемые теологами, — христианский Бог, индуистский Бог, форма Бога, имя Бога.

Бог неизвестен. Даже те, кто познал Его, Его не знают. Когда они знают Его, они знают только одну вещь: что они пришли к неизвестному. И в этом красота.

И Бог не является постоянным. Бог определённо вечен, но не постоянен. Но вечность — это поток. Бога больше в цветке, чем в статуе, которой вы поклоняетесь в храме. Бог здесь в каждый момент, в каждой смерти, в каждом рождении.

Бог — это изменение. Бог — это кризис. Бог — это хаос.

Во имя алчности вы продолжаете поклоняться известным Богам. Истинная религия, однако, смотрит на то, что сиюминутно и только смертно. Это составляет различие между истинной религией и неистинной религией: неистинная религия говорит о постоянном Боге, истинная религия говорит только о непостоянной жизни-потоке — цветок расцветает утром, а вечером уходит. И лист был таким зелёным несколько дней назад, а сейчас поблёк и падает с дерева, и ветер играет им. И человек был так молод, а сейчас стар. Всё изменяется. За исключением изменения всё изменяется.

Изменение — это Бог, поскольку только изменение бесконечно во времени. Истинная религия смотрит на то, что сиюминутно и только смертно: жаворонок падает с неба, запах лавра, взгляд незнакомца, смех ребёнка, слёзы радости в чьих-то глазах, плач на ветру. На самом ветру...

Истинная религия не беспокоится о чём-либо, что за пределами этой жизни. Истинная религия смотрит в эту жизнь и находит то, что находится за её пределами. Иная реальность не находится где-то ещё, иная реальность спрятана в этой реальности. Эта реальность и есть иная реальность! Различие в вашем видении. Если вы углубитесь, вы увидите, что эта реальность и есть иная реальность. Это есть то! В этом смысл знаменитого высказывания Упанишад: Светкету, ты есть то. Татвамаси, Светкету.

Бог присутствует во всём... Бог — это глубина всего, если можно так выразиться. Бог — это глубина цветка розы, глубина скалы, глубина мужчины и женщины, глубина любви, глубина печали, глубина радости. Бог означает глубину. И если вы знаете, как жить глубоко, — а вы будете знать, как жить глубоко, если только вы постоянно умираете для прошлого и рождаетесь в будущее. Между этими двумя случается глубина, углубляется ваше существование. Внезапно дверь открывается и вы видите, что есть что. На мгновение ум не функционирует более, ум отбрасывается. Новый ум ещё не родился, и вы видите истину, как она есть. Скоро родится новый ум, и в тот момент, когда он родится, он начнёт стареть; снова вы должны будете отбросить его. Это я называю медитацией.

Медитация — это способ стать лицом к реальному кризису жизни, лицом к собственному росту и к болезням роста.

Философия отвлекает, теология запутывает. Политика лишь держит вас занятыми глупыми вещами. Искусство лишь украшает камеру. А наука недостаточно смела, чтобы касаться реальной проблемы, поэтому она продолжает работать со своими объектами во внешнем мире.

Религия — это смелость войти в парадоксальную реальность рождения вместе со смертью, материи вместе с умом, того вместе с этим. Очень немногие люди были религиозными — Будда, Кришна, Заратустра. И каждый человек может иметь эту радость быть религиозным, может жить Богом. Но тогда вы будете вынуждены отречься от многих вещей. Вы должны будете отречься от ваших философий, ваших религий. Вы должны будете отречься от ваших глупых занятий, И я не говорю, что вы должны будете отречься от мира, — вашей жены, ваших детей, вашей работы, — нет. Это не проблема. Действительная проблема в ваших верованиях. Вы должны будете отречься от ваших верований.

Но что происходит в мире? Кто-то насытился миром; он отрекается от детей, семьи и бежит в гималайские пещеры или в какой-нибудь католический монастырь. Он отрекается от всего за исключением своих верований. Эти верования он несёт в монастырь, а эти верования и есть те действительные вещи, от которых надо отречься.