Убийство и Дама пик

      Павел огляделся и увидел свет под дверью ванной комнаты. Он рывком отворил дверь и в первую секунду даже зажмурился от ужаса. Милочка стояла на коленях перед ванной, руки ее были опущены в ярко-розовую воду, голова лежала на краю ванны, и белокурые локоны падали на мертвенно-бледное, безжизненное лицо. Потом он заметил на полу свою окровавленную бритву, и вид этого предмета почему-то вернул ему самообладание. Он схватил Милочку на руки, отнес в комнату и туго перетянул ее руку ниже локтя, чтобы остановить кровь, хотел было набрать 03, но подумал несколько секунд и набрал другой номер.
      Врач приехал удивительно быстро.
      - Ситуация тяжелая, но не безнадежная, - заявил он, осмотрев Милочку. Еще десять минут и... Причины известны?
      - Ума не приложу, - ответил Павел. - Мы собирались пожениться, она только что закончила большую работу, можно сказать, труд жизни, была совершенно счастлива...
      - И по этому поводу напилась?
      Хоть Павел в ожидании врача и выбросил пустую бутылку, запах алкоголя скрыть было невозможно.
      - Она никогда не пила. Полбокала шампанского по большим праздникам... Ничего не понимаю.
      - Все так говорят, - хмыкнул врач, заполняя медицинские документы. Приведем в чувство, Разберемся.
      - Можно ее в отдельную палату? Я заплачу...
      - Договаривайтесь на месте. Мое дело доставить, дальше я ничего не решаю...
      Через час Милочку поместили под капельницу в палату небольшой пригородной больницы. Руководил ею давний приятель Павла, человек порядочный и проверенный во многих испытаниях. Ни за что на свете Павел не допустил бы, чтобы его невеста попала в соответствующее отделение "Склифа" и ее зарегистрировали как "личность, склонную к суициду". Воистину, не имей сто рублей... Больничка, правда, была так себе, но Павел знал, что уход за Милочкой будет хороший. Не знал он только, захочет ли она его видеть и с ним говорить. Во всяком случае, пока он не разузнает, что заставило ее сделать такой страшный шаг.
      Павел вышел из здания больницы, сел в машину, достал телефон и набрал номер:
      - Наташа? Андрей дома? Уже должен быть? Приедет, куда денется. А мне можно приехать? Буду. Нет, ничего... То есть да, конечно случилось, нужно срочно поговорить и не по телефону. Милочка попала в больницу. Наташа, твои шутки совершенно неуместны. Хорошо, проехали и забыли. Еду.
      Он захлопнул крышечку телефона и рванул машину с места так, что стоявший неподалеку гаишник даже не успел поднести ко рту свисток. Тем более - запомнить номер нарушителя.
      Глава 13 ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЫСОКОГО БРЮНЕТА
      Наташа
      Он мрачнее самой мрачной тучи сидел в своей комнате в коммуналке, где был только прописан, а постоянно жить предпочитал в другом месте. День не задался с самого начала: во-первых, ему опять приснился сон, который периодически мучил его с самого раннего детства. Ему снилась сцена, которую он увидел, когда ему было года три: его полуобнаженная мать сидит на коленях у мужчины. Потом тот стал его отчимом, и он ненавидел его всю жизнь, в конце концов сбежал из-за него из дома. Мужчина целует ее обнаженную грудь, а мать смеется каким-то незнакомым ему утробным смехом и треплет этому уроду волосы так, как до этого трепала только ему.
      После этого сна он всегда бывал в отвратительном настроении, и помочь ему могла только встреча с женщиной. Желательно - новой. Постоянство не входило в число его основных добродетелей, подруги надоедали ему почти сразу же, а их навязчивые попытки пустить в его жизни более прочные корни вызывали глухую ярость и подспудное сопротивление. Встретились - получили удовольствие - и разошлись. Казалось бы, что может быть проще? Так нет, люди сами себе создают проблемы, а потом пытаются их решить. Идиоты!
      И мать его - идиотка, променяла сына - родно-so сына! - на постороннего мужика. Теперь пусть за это расплачиваются все остальные женщины. Он и бросал их, чтобы не пытались потом променять его на кого-нибудь еще.
      Женщина, ему сейчас нужна женщина! Отвлечься на приятный разговор, оплести ее комплиментами, убол-тать, уложить в койку - и исчезнуть. Совсем хорошо было бы еще получить от нее что-нибудь на память. Кольцо, галстук, да хоть фотографию, поймавшую мгновение красоты и наслаждения. И тогда все снова встанет на свои места, а жизнь заиграет яркими красками.
      Значит, нужно пойти туда, где можно такую женщину встретить. Взять с собой фотоаппарат и - как он любил говорить - на маневры. Куда его сегодня приглашали ? На презентацию какого-то архитектурного шедевра? Отлично!
      Пусть женщина на сей раз будет архитектором - для разнообразия. Вместе они создадут такое сооружение! Лишь бы клюнула...
      Он бросил внимательный взгляд в зеркало и облегченно вздохнул. Не родилась еще та, которая могла бы устоять перед таким мужчиной.
      И вряд ли родится.
      Я набрала телефонный номер, и Галка почти сразу сняла трубку:
      - Наташа? Наконец-то ты появилась. Где тебя носит?
      Голос у Галки был мрачен, что само по себе для нее нехарактерно. С чего бы это? Я вспомнила: вчера они с Тарасовым должны были присутствовать на открытии Детского реабилитационного комплекса объекта социального значения, а не очередного банковского офиса или особняка для нового русского. Социально значимых объектов сейчас - всего ничего, по пальцам одной руки пересчитать можно, и открытие его должно было проходить с большой помпой: радио, телевидение, представители мэрии и так далее и тому подобное. Почему же такой минор? Что-то сорвалось или банкет был слишком шикарным?
      - Я не из дома. Но у меня есть пара свободных часов. А что у тебя, подруга? Перекрытие рухнуло прямо перед телекамерой? Чиновник из мэрии с лестницы свалился? Объект не открыли?
      - Открыли. Ничего не рухнуло, и никто не умер. Я с Тарасовым поругалась. Насмерть.
      Здрасьте, приехали!
      Надо сказать, что на брак моей подруги я всегда смотрела как на какой-то реликт. Среди окружавших меня людей это, пожалуй, была единственная пара, которая в наше время могла бы справить не только серебряную, но и золотую свадьбу, потому что они до сих пор любили друг друга - ну прямо как в старинном романе. Поженились, когда Галка была еще студенткой, вместе всю жизнь работали, никогда не надоедали друг другу при полном несходстве характеров.
      Они и внешне были контрастной парой. Он - большой, неуклюжий, чем-то похожий на Пьера Безухова блондин, она - грациозная, невысокая брюнетка. Общим у них было только то, что оба носили очки. А уж характеры... Он - добродушный увалень, склонный к компромиссам и снисходительный к чужим слабостям. Она импульсивная и порывистая максималистка, ничего и никому, в том числе и себе, не прощавшая. Возможно, их жизнь действительно была образцовой иллюстрацией к тезису: противоположности сходятся.
      Кроме очков, впрочем, их объединяло одинаково фанатичное отношение к работе, общие интересы, схожие вкусы. А может, союз их держался на правильном распределении ролей в семье? Галка никогда не страдала тщеславием и на первый план в работе всегда выдвигала Тарасова, восторгалась им, считала его гением, а себя - только его верным помощником. Но стоило им переступить порог дома, как роли менялись с точностью до наоборот. Вне работы Галка вертела Тарасовым, как хотела, но делала это так умело и тактично, что ее муж ничего не замечал. А может быть, его вполне устраивало, что Галка решала, в чем ему ходить, что есть, куда ехать отдыхать и какого цвета обои должны быть в их спальне.
      Впрочем, полная безоблачность в отношениях пришла лишь с годами. В молодости они, помню, здорово цапались, причем в основном из-за Галкиной нервозности. Если она очень уставала или плохо себя чувствовала, то становилась раздражительной, мнительной, придирчивой, могла устроить скандал на ровном месте, закатить грандиозную истерику, ну и выкидывать прочие замечательные штучки в том же духе, причем порой ее откровенно несло. В первые годы Тарасов не умел ее успокоить, терялся, бубнил что-то неразборчивое, топтался на одном месте, как большой медведь, и в конце концов призывал на помощь меня. Я частенько ездила их мирить, но это было очень давно, в почти прошедшей молодости.
      С годами Галка научилась справляться с перепадами своего настроения, а если срывы и случались, то Тарасов, уже овладевший основными приемами борьбы с ними, к моей помощи больше не обращался. Так что сообщение о скандале подействовало на меня ошеломляюще.
      - Что произошло? - спросила я, обретя дар речи. - Где твой Тарасов?
      - Он ушел.
      - Как ушел? Куда ушел?
      - Не знаю. Хлопнул дверью и ушел. Вот этого до сих пор никогда не было. Это уже что-то новенькое, причем из ряда вон выходящее. В трубке тем временем послышалось какое-то хлюпанье.
      - Ты что там делаешь? - поинтересовалась я.
      - Пью.
      - Что?!!
      - Водку. Решила напиться с горя. Он меня не любит. Он меня бросил.
      Час от часу не легче! Еще одна жертва любви и обмана!
      - Галка, я сейчас приеду. Разберемся. В крайнем случае, напьемся вместе, все веселее.
      Да и правильнее, если вдуматься. Распивание в одиночку спиртных напитков есть прямой путь к алкоголизму. Только подруги-алкоголички мне и не хватало для полного счастья.
      Когда дверь открылась, взору моему представилась удручающая картина. На столе стояла початая бутылка водки, признаки какой бы то ни было закуски отсутствовали, а лицо моей подруги было не слишком привлекательным. Но... из кухни явственно пахло только что испеченным пирогом, так что жизнь пока еще все-таки не кончилась.
      - Так ты пьянствуешь или стряпаешь? - спросила я, вместо приветствия.
      - Ты же сказала, что приедешь. Вот я и решила пирог испечь. На закуску.
      В этом вся Галка. Гость в дом - скатерть-самобранка на стол, все остальное уже не имеет значения.
      - Логично, - с удовольствием, отметила я. - С яблоками и корицей небось?
      - А какой же еще?
      Действительно. Этот пирог быстрее всего печется, и его можно подавать практически в любом случае.
      - Только ты сначала мне все расскажи, - потребовала я, - а потом будем выпивать и закусывать. А то и ты собьешься, и я ничего не пойму...
      - Как я могу спиться с двух рюмок?
      - Дура! Собьешься, а не сопьешься. Ты действительно совсем плохая. Ну поехали.
      Мы уселись в большие уютные кресла в гостиной-кабинете и дружно закурили. Галка заметно успокоилась и излагала историю вчерашнего вечера и сегодняшнего утра почти связно.
      - Ну, было открытие, ну, речи говорили, телевидение снимало, потом фуршетик был, фиговенький такой, но для особо почетных гостей. Стою я себе около стола, а Тарасов отошел с кем-то из начальства пообщаться. И вдруг подваливает ко мне какой-то хмырь... из тех пижонов, которых я больше всех терпеть не могу. В твоем вкусе, короче: брюнет двухметрового почти роста и с наглыми глазами.
      - Спасибо! - не удержалась я, но Галка явно не заметила, что сказала мне гадость, и продолжала с прежним пылом:
      - Вы, спрашивает, тоже автор данного шедевра? Я сдуру ему ответила, что да, мол, тоже. И тут он такое понес! И всегда-то он поражался тому, как красивые женщины могут быть еще и такими умницами, и как он счастлив, что встретил меня, - я ему, видишь ли, ночами напролет снилась чуть ли не три года, а встретились мы только сегодня...
      - Так это же из песни, - пожала я плечами. - "Три года ты мне снилась, а встретилась вчера". Он ee чуть-чуть перефразировал. Пошловато, конечно, но еще не повод для твоей истерики.
      - Да ты послушай, что дальше-то было. Он наливает мне и себе шампанского и начинает петь, что он-де с телевидения и может сделать передачу с моим участием, чтобы я рассказала о всех своих проектах, а люди увидели на экране красивую женщину и ее красивые произведения...
      - Ну и что ты кипятишься? Даже если мужик просто наврал, желая перед тобой покрасоваться и себе цену набить, особого криминала в этом нет. Медициной, как говорится, не возбраняется.
      - Ты когда-нибудь видела хоть одну телепрограмму про архитекторов? Он меня просто идиоткой посчитал! Строителей обязательно и в газете назовут, и с экрана покажут, у главврача этого самого Центра вчера, по-моему, чуть ли не десять интервью взяли, а про Тарасова - забыли. И не только про него, а и про то, что он нашел команду молодых художников и эти ребята практически бесплатно расписали все игровые комнаты, да так, что получилась просто сказка. Нет, этого как бы и не было. А мне можно лапшу на уши вешать. Тарасов на нас издали смотрит, усмехается, а чтобы подойти освободить меня от этого телевизионщика нетушки. А я уже не знаю, куда деваться, потому что этот тип меня просто раздевает глазами. И как бы нечаянно то к плечу прикоснется, то к руке. И все говорит, говорит, причем я половины не понимаю, а вторую половину - не воспринимаю. Ты когда-нибудь слышала, что встретить умную и красивую женщину все равно что найти розу в сугробе?
      Я поперхнулась сигаретным дымом:
      - Слышала. Вчера по телефону. Бархатный такой, медоточивый голос. Правда красивый. Я ведь люблю низкие голоса, ты знаешь.
      - Вот я и говорю, что этот тип тебе понравился бы. Бархатный, низкий голос, а обороты речи - как у провинциального трагика прошлого века! Ты же знаешь, я не переношу пошлости. А этот тип мне все подливает шампанское, конфеты подсовывает, а потом говорит: "А не продолжить ли нам этот приятный вечер где-нибудь еще? Вы какой ресторан предпочитаете?" У меня просто челюсть отвисла от такой наглости, я же ему никакого повода не давала, а он соловьем разливается: "Я бы мог пригласить вас в "Арагви"...
      - ",..Но это банально", - машинально закончила я знакомую фразу. - Как зовут твоего красавца?
      - То ли Алексей, то ли Александр, он пробормотал что-то, я не вникала. А тебе какая разница?
      - Никакой. Проверяю кое-какие догадки. Ну и чем же дело кончилось?
      - А тем, что я не выдержала и выдала ему все, что о нем думаю. И о таких, как он, вообще. Видела бы ты его реакцию! Похоже, не привык, чтобы с ним так разговаривали, привык одерживать мгновенные победы. Тут он от меня, естественно, отстал, а я подошла к Тарасову и сказала, чтобы он немедленно вез меня домой. Дорогой я, естественио, молчала, а уж дома-то выдала своему благоверному, что называется, на полную катушку за его дурацкое поведение. Видит, что ко мне какой-то хмырь клеится, и пальцем не пошевелил, чтобы меня выручить. И знаешь, что он мне ответил?
      Галка сделала паузу и закурила очередную сигарету. Я молча ждала, хотя в принципе представляла себе, что мог ей сказать любимый муж. И Галка моих ожиданий не обманула.
      - Сказал, что я сама виновата - видишь ли, дала повод. Ни к кому этот тип не клеился, а ко мне приклеился. Уж после этих слов меня так понесло... Спать легли в разных комнатах. А утром все началось сначала, потом Тарасов взял и ушел. Вот и все. И тут ты позвонила. Неужели из-за какого-то придурка жизнь сломается? Наташка, а если он не вернется?
      Я не успела ответить, что обязательно вернется, хотя бы за личными вещами, как хлопнула входная дверь, и на пороге возник Тарасов собственной персоной.
      - Привет, Натуля. Как жизнь? Сто лет тебя не видел.
      Он уселся в кресло и стал спокойно набивать душистым табаком свою любимую, до черноты обкуренную трубку.
      - В некотором роде, - осторожно ответила я, - более или менее. Только не пойму, что вы-то двое вытворяете. Ты, Галка, на самом деле должна радоваться, что на тебя единственную какой-то плейбой глаз положил. Значит, классно выглядишь и вообще молодец. А ты, Боря, должен гордиться тем, что у тебя такая жена, а не устраивать ей дурацкие сцены с хлопаньем дверьми.
      Тарасов недоуменно воззрился на меня:
      - А что? Я и горжусь, какие проблемы-то? Вот в Союз сходил, путевку купил.
      - В какой Союз? - изумилась я. - Советских Социалистических, что ли?
      - Не смешно, - отмахнулся Тарасов. - В наш Союз архитекторов. На неделю поедем с Галкой в Прагу, пивка попить, отдохнуть - заслужили. Ну а в Союзе ребят знакомых встретил, давно не виделись, посидели немного. А что?
      На этот вопрос он ответа не получил. Галка смолчала, я - тем более.
      - Гал, у нас пирогом пахнет. Может, чайку поставить? - предложил Тарасов, принципиально не замечая наших смущенных лиц.
      - Поставь, - мгновенно отозвалась Галка. Говорила моя подруга таким кротким голосом, что я поняла: самое худшее позади, впереди - по-прежнему безоблачное небо. Галка поуютнее расположилась в кресле и стала с подробностями рассказывать о вчерашнем открытии и о тех людях, которые там были, не упоминая уже о противном Алексее-Александре. Минут через десять из кухни вернулся Тарасов и принес поднос с чаем и пи-рогом.
      - Пирог неудачный - осел, - жалобным голоском посетовала моя подруга. Когда у меня плохое настроение, мне на кухню лучше не заходить, а то я только продукты порчу. Все получается невкусно.
      - Неправда, - отозвалась я с набитым ртом, - невкусно у тебя никогда не получается. Возможно, внешне пирог не такой красивый, как всегда, а на вкус... м-м-м!
      - Да кокетничает она, - подал голос Тарасов.
      - Тарасик, - голос Галки стал совсем уж медовым, - ты нас ликерчиком из своих погребов не угостишь?
      Ну, Галка, молодец! Наверняка сама же этот ликерчик и купила, а теперь как бы показывает, кто в доме хозяин.
      - Как же, как же, - отозвался страшно довольный всем хозяин и достал из домашнего бара какую-то замысловатую бутылку, вытащил маленькие рюмочки и разлил по ним тягучую изумрудную жидкость.
      - Давай, Натуля, выпьем за тебя, - предложш он тост. - За нашего ангела-хранителя.
      Я покосилась на Галку: та умиротворенно улыбалась. Слава Богу, эта реликтовая семья осталась целой и невредимой. Правда, особой моей заслуги в этом не было: они и сами бы неплохо разобрались в своих проблемах. Хотя, возможно, Галка без меня действительно успела бы наклюкаться водки, благо ей много и не надо, чтобы окосеть. Кстати, а где бутылка? Исчезла, причем я даже не заметила когда. Похоже, моя подруга действительно обрела привычную почву под ногами и все будет хорошо.
      - Совершенно верно. Так что обсуждать это не будем, ладно? А вот про тетю Таню... Андрей поехал сегодня утром в Белые Столбы и что-то там раскопал, но Павел говорит - это не телефонный разговор. Вечером все узнаю и...
      - И позвонишь, - безапелляционно закончила за меня Галка. - В любое время. Когда бы ты ни вернулась из этого своего клуба.
      Я кивнула. Разумеется, позвоню, тут и обсуждать нечего. Взглянула на часы и поняла, что, если хочу успеть в клуб вовремя, мне надо поторапливаться. От "Курской", где жила Галка, до Рождественки, где находилось здание клуба, добираться довольно сложно, хотя географически они не так уж и далеки друг от друга. Простейший вариант - три остановки на метро до "Площади Революции", а потом - пешком минут двадцать вверх по Моховой мимо "Метрополя", через "Детский мир" и по Пушечной улице. На все про все минут сорок, могу уложиться, если уйду в ближайшие десять минут.
      - Может, тебя на машине подкинуть? - тут же прочитала Галка мои мысли. Быстрее получится.
      Я вспомнила специфическую манеру езды своей подруги и внутренне поежилась. Но вслух сказала совсем другое:
      - Мы же пили, Галка. Куда тебе за руль?
      Настаивать она не стала.
      Уже в прихожей, воспользовавшись тем, что Тарасова от процедуры прощания со мной отвлек телефонный звонок, Галка шепотом спросила:
      - А как получилось, что ты знаешь продолжение тех фраз, которые мне говорил вчерашний хмырь?
      Как всегда, смотрит в корень, а значит, стрессовая ситуация прошла окончательно.
      - Человек с таким голосом, как ты описала, звонит мне два дня подряд и говорит такие же фразы. Просит о свидании и приглашает в ресторан.
      - Да ты что! - ахнула Галка. - И...
      - Окстись, подруга. У тебя - Тарасов, у меня - Андрей. И вообще, я больше не намерена искать приключений на свою голову. Позвонит-позвонит, надоест и отстанет. Даже говорить не о чем.
      - Не скажи... - задумчиво протянула Галка. - Совпадение-то интересное. К чему бы это?
      - К дождю, - философски заметила я. - Просто мир до безобразия тесен, вот и все.
      Тут очень вовремя вернулся Тарасов, и нам пришлось прервать этот увлекательный разговор. По дороге в клуб я об этом слегка пожалела, потому что мне в голову пришло сразу несколько интересных соображений. Но они были настолько фантастичны, что я волевым усилием выбросила их из, головы и сосредоточилась на предстоящем мероприятии.
      Я же не компьютер, чтобы осуществлять сразу несколько операций!
      Тусовка, на которую я добралась, к счастью, вовремя, официально называлась "Клуб любителей детективов", а на самом деле напоминала мероприятия, которые когда-то проводились в красных уголках ЖЭКов и сельских библиотеках. Раз в месяц в помещении, арендованном у Музея экслибриса, который находится на углу Рождественки и Пушечной улицы, встречались люди, которые детективы читают, пишут и просто любят. Обычно на такие встречи приглашают какую-нибудь интересную личность: например, маститого писателя-детективщика, или бывшего сотрудника СМЕРШа, или пресс-секретаря более или менее видного политического деятеля. На одном из таких вечеров я познакомилась с Андреем, а поскольку эта встреча заметно изменила мою жизнь к лучшему, то и к клубу я с тех пор питаю достаточно теплые чувства.
      Сегодня предполагалась встреча с женщиной, которую средства массовой информации уже окрестили "российской Агатой Кристи" и которая писала лихо закрученные детективы, причем в количестве, поражающем воображение. Книгами Ксении Марусевой были завалены прилавки по всей стране, их выпускали самые разные издательства, а коллегам-писателям оставалось только рвать на себе от зависти волосы (что большинство и делало) или пытаться конкурировать с Марусевой (на что отваживались очень немногие и без видимого успеха). Так что меня предстоящая встреча занимала до чрезвычайности: если эта дама хотя бы вполовину так же интересна, как ее детективы, то вечер предстоял отменный.
      Большая комната, в которой обычно проходили собрания клуба, была полна народу, пришлось даже приносить дополнительные стулья, что случалось крайне редко. Мне стул был не нужен: я давно облюбовала для себя широкий подоконник одного из окон, на котором, во-первых, можно было расположиться с максимальным комфортом, а во-вторых, при необходимости незаметно выйти: покурить или совсем уйти.
      Марусева уже прибыла и, судя по всему, пила кофе с основателями и руководителями клуба в комнате для гостей. Это тоже было традиционно; а собравшиеся рядовые читатели-почитатели могли скоротать время возле стеллажей с произведениями писательницы и даже приобрести приглянувшуюся книгу с автографом... Интересно, а как будет "маэстро" в женском роде? Маэстрисса? Маэстри-ца? Маэстра? Вот вам и явная дискриминация: для женщин подобное обращение просто не предусмотрено: они как бы по определению не могут быть так же талантливы (чтобы не сказать - гениальны), как представители сильного пола.
      Я человек не завистливый, но при виде нескольких десятков книг в ярких переплетах с крупно выведенной фамилией автора меня кольнуло чувство острой зависти. По большому счету, я перетолмачила с английского на русский ничуть не меньше томов, но кто и когда интересовался фамилией переводчика?
      Пока я размышляла о несправедливости ко мне творческой судьбы, Марусева собственной персоной появилась в зале. Молодая, высокая, интересная женщина, того почти исчезнувшего сейчас типа, о которых говорят "кровь с молоком". Почти кус-тодиевская красавица, разве что менее пышная.
      - А скажите, трудно было пробиться в писатели? - задал ей кто-то с ходу "оригинальный" вопрос. - Детективы ведь - не женская литература...
      - В писатели не пробиваются, писателями становятся, - мгновенно парировала Ксения. - Или... не становятся, если нет таланта. А юбка жанру не помеха.
      - Все-таки убийства, насилия, кровь... Не женское это дело, - продолжал гнуть свою линию настырный оппонент.
      - Ага, не женское! - фыркнула Марусева. - А расследовать преступления женское? Следователей-женщин, между прочим, чуть ли не больше, чем следователей-мужчин. А вот уголовный розыск - епархия действительно мужская, и не моги на нее посягать, глупая баба!
      Я не смогла сдержаться и негромко хихикнула. Молодец девушка, правильно излагает! Ксения глянула в мою сторону и чуть заметно улыбнулась.
      - Что традиционно считалось работой розыска? - уже гораздо спокойнее продолжила она. - Личный сыск, засады, погони, перестрелки, задержания и прочие погремушки, которыми тешила себя мальчишеская романтика. Этими погремушками потрясали художественные и публицистические произведения, а также устно передающиеся баллады и сказания, из которых половина - чистой воды охотничьи байки. И почему-то никто не любил и не любит говорить, что раскрытие преступления - работа умственная, негромкая, невидная. Что, прежде чем демонстрировать чудеса личного сыска, нужно не один час просидеть за столом, сосредоточенно перебирая в памяти места, адреса, биографии, клички, приметы внешности, особенности поведения и речи, и только потом идти туда, не знаю куда, и искать того, не знаю кого. Что, прежде чем мчаться на трех машинах с мигалками, задерживать бандита при помощи стволов и накачанной мускулатуры, нужно долго и кропотливо собирать информацию, отслеживая все передвижения вышеозначенного бандита. Предсказывать эти его действия, наконец!
      - Но ведь предсказывать можно только действия профессионала! - не выдержала я. - Дилетанты непредсказуемы, вы сами об этом в одной из своих книг очень образно рассказали.
      - Большинство преступлений совершают все-таки профессионалы, снисходительно уронила Марусева. - А вот попадаются чаще всего дилетанты...
      Я уже раскаялась, что вылезла со своим вопросом. Всем известно, что лучше всех управлялся с преступниками - хоть с дилетантами, хоть с профессионалами - Шерлок Холмс, который терпеть не мог делать лишних движений. И Эркюль Пуа-оо кстати, тоже не гонялся за бандитами по крышам небоскребов и не преследовал их в гоночных автомобилях. Есть детективы действия, есть аналитические книги. Первые, конечно, интереснее читать и проще писать, зато для вторых нужно иметь хоть какой-то запас интеллекта. А так - все правильно. Лошади едят овес и сено. Волга впадает в Каспийское море. Юбка жанру не помеха... Похоже, пора устраивать перекур, благо с моего любимого подоконника можно было выскользнуть в фойе, а потом вернуться обратно, не привлекая к себе внимания.
      В этом самом фойе я год назад познакомилась с Андреем... Надеюсь, он не слишком задержится в Белых Столбах и успеет за мной заехать. Пожалуй, напрасно я сюда притащилась, сидела бы дома, работала, ждала друга с горячим ужином...
      - Здравствуйте, Наташа, - услышала я за спиной голос, который уже могла назвать знакомым. - Видите, мы все-таки встретились, как вы ни отказывались...
      Я чуть не поперхнулась сигаретным дымом от yдивления и резко обернулась. Рядом со мной стоял недавний мой телефонный собеседник и улыбался с таким восторгом, будто эта встреча действительно была мечтой всей его сознательной жизни, а тут вдруг стала явью. Вот уж воистину мир тесен!
      - Здравствуйте, - значительно менее восторженно отозвалась я. - Какими судьбами?
      - Мы собираемся делать передачу об этой даме. Вот я и приехал на разведку. И - вот счастье! --увидел вас в зале.
      - Боюсь, что вам пора туда возвращаться, - заметила я. - Марусева все еще выступает, а вам нужно делать передачу о ней, а не обо мне.
      - Почему? - с изумлением спросил меня Александр. - Почему вы не хотите, чтобы о вас сделали телепередачу? Мы покажем красивую женщину и ее красивые произведения...
      Где-то я уже слышала этот текст... Интересно, какие мои красивые произведения он собирается показывать? Переводы? Он вообще-то помнит, чем я занимаюсь?
      - В той комнате можно выпить шампанского, - продолжил Александр, не замечая моего молчания и недоумения. - Пойдемте? Заодно и встречу отметим.
      И он глянул на меня так, что я впервые в жизни поняла пoдлинный смысл выражения "раздевает глазами". Ощущение, должна сказать, не из приятных. В крайнем случае - на любителя.
      - По-моему, речь шла о ресторане? - учтиво-светски поинтересовалась я, припомнив детали недавнего разговора. - Вы, кажется, даже хотели, чтобы я выбрала - какой именно. О "Макдональдсе" речи нет...
      - Наташенька, так у нас впереди весь вечер, - бархатно рассмеялся мой собеседник. - Начнем здесь, закончим в другом месте... по вашему выбору. И все-все обсудим насчет передачи. Вы ведь переводчик, правильно? Надо же, запомнил!
      - И какую передачу можно сделать о переводчике? Их вообще показывают только тогда, когда они переводят чьи-то умные разговоры, причем исключительно на заднем плане. А я перевожу художественную литературу...
      - Правда? - еще больше обрадовался он. - Тогда вас вообще мне Бог послал. Молодая, прелестная, умная женщина, да еще связана с издательствами...
      - Подождите, подождите! - замахала я руками. - Готова разделить все восторги, но только по пунктам. Что вас больше всего привлекает: молодость, экстерьер, интеллект или место работы?
      Но его не так-то легко оказалось смутить.
      - Сначала - шампанское, - объявил он непререкаемым тоном. - А потом я готов ответить на все ваши вопросы. Даже на самые нескромные.
      - Не бывает нескромных вопросов, бывают нескромные ответы, - пробурчала я, чувствуя, что меня опять затягивает в какую-то авантюру. Телевидение, шампанское, комплименты... Что-то все это слишком уж здорово складывается! Потом придется выслушивать очередную Галкину нотацию о недопустимо легкомысленном поведении... Галкину? Черт, вот так совпадение! Неужели это ее он вчера охмурял? Ну, тогда у нас пойдет потеха!
      - Простите, - спросила я самым невинным тоном, когда мы уже сели в соседней комнате за столик и пригубили шампанское - "за продолжение знакомства", - вы вчера были на презентации Центра социальной защиты? Или это называется как-то по-другому?