Великолепная семерка (№1) - Великолепная семерка

Из его седельной сумки, которую он бросил под ноги, внушительно выглядывала рукоятка армейского кольта сорок пятого [4] калибра. Если дойдет до стрельбы, лучше бить наверняка. Чем здоровее пуля, тем спокойнее ведет себя противник после того, как ты в него попадешь. Причем неважно, куда попал. Сорок пятый калибр может успокоить одним только звуком выстрела и вспышкой, если же пуля попадет хотя бы в пятку, от такого удара с человека слетает шляпа. Человек – если посмотреть с точки зрения пули, что-то вроде мешка с водой. Крупная пуля солидно входит в этот мешок и остается там, и вся сила от ее удара разлетается в разные стороны, отбивая почки, печенку и прочий ливер. Мелкая пуля прошьет цель и полетит себе дальше безо всякой пользы. Я попытался выразительным взглядом передать партнеру свои баллистические соображения, но он, по-видимому, не собирался изменять своим городским привычкам.

Мне не нравилось его самоубийственное спокойствие, и я непрерывно вертел головой, держа ружье наготове, стволом кверху. При этом нам еще удавалось поддерживать непринужденную беседу, словно мы не двигались по пустынной улице под прицелом невидимых стрелков, а стояли рядом за стойкой бара.

– Давно здесь? – спросил я.

– К сожалению.

– Откуда приехал?

– Додж. А ты?

– Томбстоун. Как у вас с работой?

– Глухо.

– У нас то же самое. Такие времена.

– Ждешь дилижанса?

– Да вот хотел устроиться на него охранником, – сказал я. – Опоздал. А ты?

– У меня тоже были планы насчет дилижанса, – усмехнулся бритоголовый.

«С краснокожими снюхались!» – раздался крик невидимого обвинителя.

Я машинально развернулся, вскинув ружье на голос, но бритоголовый одернул меня:

– Полегче. На голоса не обращай внимания. Мы доедем.

– Что доедем до кладбища, я не сомневаюсь. Лишь бы не остаться там, – ответил я и добавил: – Обрати внимание. Сзади. Слева.

Бритоголовый оглянулся и тоже засек паренька в кожаном жилете, оторвавшегося от толпы. На бедре у мальчишки болталась кобура, но я сразу понял, что зря поднял тревогу. К тому же паренек принялся улыбаться и миролюбиво показывать нам пустые ладони.

Он не станет стрелять в спину. Он просто зритель, который хочет бесплатно занять место в первом ряду, он ничего не упустит из виду, а потом с плохо скрытым ликованием расскажет приятелям, как раздались звуки выстрела и седоки рухнули наземь…

Бритоголовый тоже все это понял.

– Этот не опасен, – снисходительно произнес он, поворачиваясь лицом к дороге.

И тут же, не поворачивая головы, жестко добавил:

– Окно слева, второй этаж. Занавеска дернулась, видел?

На это угловое окно я поглядывал уже давно. Катафалк медленно приближался к одиноко стоявшему дому. Обе стороны улицы были усеяны болельщиками, которые стояли, опасливо прижимаясь к стенам. А здесь не было никого. Возможно, обитатели смотрели на нас из-за окон. В одном из них створка была поднята, и в проеме слегка колыхалась занавеска. Я, честно говоря, не заметил, чтобы она дернулась как-то по-особенному. Может, это был просто порыв ветра, который мы не ощутили здесь, внизу.

– Да видел, видел, а что толку? – ответил я бритоголовому, с видом задумчивого идиота глядя в другую сторону. – Отсюда не достану. Он за углом. Пускай вылезет…

Всегда неприятно чувствовать себя мишенью. И то, что ты уже сидишь при этом на катафалке, одной ногой, можно сказать, в могиле, тоже как-то не радует.

Занавеска отчетливо дернулась еще раз, и краем глаза я увидел вспышку в глубине черного проема окна. Я выстрелил. Приклад крепко саданул меня по скуле, зато я своими глазами увидел, как оконная рама взорвалась звенящими осколками и провалилась внутрь комнаты. И только тогда я сообразил, что противник стрелял в меня, даже не высовываясь, из глубины комнаты.

Ну, что я говорил? Полное дерьмо!

Сопровождавшие нас на расстоянии болельщики одобрительно засвистели. Среди них нашлись люди, способные оценить меткий и быстрый выстрел. Мальчишка в кожаном жилете восхищенно покачал головой, потихоньку приближаясь к катафалку.

– Как насчет выборов? Никуда не выдвигался? – я продолжил непринужденную беседу, держа под прицелом соседние окна.

– Нет. Подходящего штата не нашлось, – бритоголовый с сожалением оглядел и выбросил то, что осталось от сигары после выстрела из окна.

– Ну вы там, крутые! Убирайтесь отсюда, а то хуже будет! – последовало деловое предложение из толпы.

– Угрожают. Значит, стрелять уже не будут, – заключил я. – Приехали.

Бритоголовый, доставая из нагрудного кармана новую сигару, сосредоточенно глядел вперед. Лошадки уныло тянули катафалк в гору, дорога поднималась все выше, и над ней медленно вырастала перекладина деревянной арки, украшавшей вход в царство покоя и тишины. «Впрочем, тишине здесь оставаться недолго», – подумал я, глядя, как у ворот, так же медленно, вырастали фигуры встречающих. Сначала показались шляпы. Потом их стало видно по пояс, и когда катафалк выкатился на плоскую вершину горы, их стало видно во весь рост.

– Смотри-ка, почетный караул, – сказал бритоголовый.

Катафалк остановился у кладбищенских ворот. На нашем пути стояла жидкая цепь наиболее решительных защитников цветовой однородности могильного перегноя. Последний оплот белых братьев. Численный состав: пять голов. Из них трое пьяных – они смотрели мимо нас, облизывая губы. Двое других казались трезвыми. Один в шляпе с дыркой якобы от пули, другой в стоптанных до голенищ сапогах с дорогими мексиканскими шпорами. Вооружение (справа налево): винчестер (у дырявой шляпы), кольт «Фронтиер» (наверно, достался от дедушки-шерифа), ремингтоновский дробовик (у стоптанных сапог), и еще пара револьверов, разглядеть которые было невозможно: пьяные владельцы стремились держать руки за спиной. То ли от стыда за свое оружие, то ли в наивной надежде нас удивить.

– В чем дело? – с беспечной улыбкой спросил мой бритоголовый партнер, так же, как и я, цепко фиксируя взглядом расстановку сил противника и его вооружение.

На правом фланге, в секторе бритоголового, выделялись двое, явно настроенные по-боевому: Дырявая Шляпа и Внук Шерифа. Их пальцы так и вздрагивали у спусковых крючков. На беду свою, они стояли рядом. Остальные трое, на моем фланге, были безопасны, несмотря на грозный вид, с которым они подпирали бока, расставляли ноги (словно держали между колен пивной бочонок) и засовывали пальцы под ремень.

Я успел перезарядиться и мог бы при необходимости накрыть всю эту стайку двумя картечными выстрелами. Правда, для этого не мешало бы под благовидным предлогом сойти с катафалка и встать под более острым углом.

Пока я рассчитывал углы поражения, бритоголовый все уже решил за меня. Я краем глаза увидел его руки, и все стало ясно. Не выпуская вожжей из рук он, тем не менее, уже не сжимал их. Бедренная кобура была расстегнута и каким-то образом подтянулась к поясу, а потертая деревянная рукоятка «смит-вессона» словно сама выползала наверх, подрагивая от нетерпения.

– В чем дело? – беспечно спросил бритоголовый.

– Поворачивай лошадей и катись отсюда, – ответил Дырявая Шляпа.

И, не дожидаясь ответа, навел на нас свой винчестер. Стоявший рядом Внук Шерифа вскинул свой «Фронтиер». Два выстрела моего партнера прозвучали слитно, как возглас «назад!». Внук Шерифа тут же выронил револьвер и со стоном схватился за пробитое запястье. Винчестер с лязгом выпал на землю, а его хозяин, с перекошенным от боли и злобы лицом, держался за плечо. И из-под пальцев медленно сочилась кровь. Внук Шерифа пополнил свою коллекцию дырок.

Бритоголовый крутанул револьвер на пальце и вернул его обратно в кобуру. Улыбка его казалась еще беспечнее за облачком порохового дыма.

Недаром он мне так понравился с самого начала. В данных условиях его выбор оружия был идеальным. Он не стал убивать противников, а только обезоружил, но тяжело каждого из них поранил, так что они получили вполне уважительную причину не упорствовать.

Когда окончательно стало ясно, что новых предложений не будет, бритоголовый обернулся к толпе, сопровождавшей катафалк и благоразумно занявшей места в зрительном зале за развалинами.

– Мне нужно шесть человек! – махнул он им сигарой.

Шестеро волонтеров вышли из укрытия и направились к катафалку. Шаг их, поначалу бодрый и решительный, становился все медленнее по мере приближения к кладбищенским воротам, в которых по-прежнему стояли пятеро. Бритоголовый принялся раскуривать сигару. Подняв глаза и увидев, что на нашем пути все еще стоят поборники расовой чистоты трупов, он удивленно вскинул брови. Этого хватило для того, чтобы цепь расступилась, и гроб несчастного индейца Сэма был при всеобщем ликовании внесен на святую землю.

– Парни! Выпивка за мной! – воскликнул гробовщик, опрометчиво взмахнув пачкой денег, полученных в качестве страховки за катафалк. Деньги были моментально выхвачены одним из обрадовавшихся парней, и все весело отправились на поминки по старине Сэму.

Катафалк развернулся на месте и с неприличной резвостью покатил вниз, как будто лошадки стремились поскорее избавиться от своих опасных седоков.

Я вытряхнул патроны из стволов дробовика и сдал ружье владельцу. А бритоголовый попал в цепкие объятия коммивояжера:

– Парни! Я не уеду, пока не угощу вас!

Он протянул нам плоскую бутылку. Бритоголовый отхлебнул из горлышка и передал виски мне.

– Откуда вы такие? – восторженно спросил коммивояжер.

Бритоголовый молча указал большим пальцем назад.

– И куда направляетесь?

Мой лаконичный партнер так же молча проткнул указательным пальцем пустоту перед собой.

– Вот это было шоу! Я такого до смерти не забуду! – продолжал восторгаться коммивояжер. – Жалко, надо уезжать! Может быть, поедете с нами! С такими парнями не страшно пересечь весь Техас!

– К сожалению, у нас другие планы, – ответил ему бритоголовый со странной улыбкой.

Дилижанс, поднимая за собой клубящееся облако жгучей техасской пыли, быстро уносился прочь.

А мы, два главных участника шоу, еще долго глядели на опустевшую дорогу. Казалось, мы оба жалели о том, что дилижанс укатил без нас. Я допил виски и отбросил бутылку.

– Куда ты теперь?

– Все равно. А ты?

– Посмотрим. Может, найду работу. Говорят, есть вакантное место вышибалы в баре.

Бритоголовый кивнул, и я понял, что при необходимости мы могли бы найти друг друга где-нибудь в районе стойки, недалеко от выхода.

– Ну, пока, – я накинул шляпу на голову и направился к своей лошади.

– Постой. Как твое имя?

– Скажем, Винн.

– А я Крис.

– Знаю, – сказал я, вспомнив, что говорили о нем в толпе. Приятно, что он назвался мне Крисом. Сам-то я почти никогда и никому не называл свое настоящее имя.

КРАСНОЛИЦЫЕ РАБОТОДАТЕЛИ

Трое отправленных за оружием крестьян – Рохас, Мигель и Хилларио – после долгого путешествия через горы прибыли в городок на границе. Они захватили в дорогу самые новые свои рубашки, серапе[5], шляпы и брюки и переоделись в них, прежде чем показаться в обществе. Но им не удалось произвести должное впечатление на обитателей городка. Местные жители, чей повседневный костюм состоял из обносков и патронных лент, окидывали их оценивающим или насмешливым взором и равнодушно отворачивались.

Мексиканцы остановились на площади, спешились и привязали лошадей, с трудом найдя свободное место на коновязи. Они прибыли как раз вовремя, чтобы просмотреть шоу «Похороны индейца» от начала до конца.

Преодолевая природную робость, они двигались вместе с толпой зрителей вслед за катафалком. Осколки стекла из окна упали совсем рядом с Мигелем. (Хилларио подобрал пару осколков на всякий случай – в хозяйстве все пригодится.) Услышав и запомнив слово в слово, о чем говорил со своим партнером в пятнистой шляпе отважный бритоголовый владелец меткого револьвера, они решили обратиться к нему в первую очередь.

Не подозревая о том, какой жгучий интерес вызвала его персона, Крис вернулся в свой номер в гостинице. Не мешало бы привести себя в порядок после прогулки на катафалке, вымыть лицо, руки и немного вздремнуть. Но стоило Крису снять пояс с кобурой и расстегнуть рукава на рубашке, как в дверь постучали. Конечно, он понимал, что его недоброжелатели, униженные недавним происшествием, не стали бы так робко стучаться, но все же его «смит-вессон» был наготове.

Крис встал напротив двери и заложил пальцы за ремень.

– Входите.

Дверь отворилась, впустив внутрь скромной комнаты еще более скромную тройку крестьян-мексиканцев. Они остановились перед Крисом, неловко переминаясь и тиская натруженными пальцами снятые шляпы. Круглолицый толстяк в розовой рубашке стоял чуть впереди. Он и начал:

– Мы тут подумали… Похоже, вам можно доверять.

Повисла короткая пауза. Крис усмехнулся:

– Приятно слышать.

– У нас к вам дело, мистер, – вступил молодой мексиканец.

– Вы можете говорить по-испански, – предложил Крис.

– Сеньор понимает по-испански?

– Вас я пойму.

– Мы хотим предложить вам дело. Очень важное дело.

– Есть такой человек, зовут Кальвера, – подхватил худой и длинный. – Плохой человек. Конокрад. Грабитель, убийца.

– Его банда грабит нас, отнимает весь урожай, скоро мы начнем умирать с голоду… – зачастил молодой, прижимая шляпу к груди.

– Понятно, – остановил их Крис. – Но почему вы пришли ко мне, а не к вашим властям? Власти должны бороться с бандитами.

Крестьяне переглянулись. Крис понял, что они не ожидали от него такого ответа.

Здесь, на границе, каждый носил свою власть и свой закон в своей кобуре. Перегоняя стада, ковбои не рассчитывали на чью-то помощь и сами отбивались от индейцев и белых грабителей. Винчестер и кольт были их неразлучными спутниками на протяжении многих лет. Управляясь с дикими буйволами и необузданными лошадьми, они и сами становились дикими и необузданными. Они дорожили своей жизнью, но были готовы в любую минуту погибнуть от пули невидимого стрелка, под копытами взбесившегося стада или в мутных волнах наводнения. Надо ли говорить, как «высоко» они ценили чужую жизнь?

Многие из них имели военный опыт, который был здесь значительно ценнее, чем опыт пастуха и погонщика. Люди, умевшие виртуозно обращаться с оружием, не сидели без дела. Таких профессиональных стрелков называли ганфайтерами. И нанимали их на работу не только для охраны скота.

На просторных полях и пастбищах Техаса не утихала междоусобная война, не прекращались стычки между кланами, тлел огонь кровной мести. И наемники всегда были в цене. Богатым скотоводам и землевладельцам было проще заплатить отчаянным парням, чем взывать к суду, чтобы оттеснить конкурентов.

Некоторые из ганфайтеров становились настоящими охотниками на людей. Они выслеживали и убивали свои жертвы с таким же терпением и мастерством, как охотились на буйволов или оленей – а потом получали наличные.

Другие знаменитые ганфайтеры становились на сторону Закона и превращались в шерифов. На рукоятках их револьверов тоже было немало зарубок, но они не убивали пьяных забияк или юных гордецов. Если шериф не мог или не хотел их образумить, то рано или поздно ему приходилось осматривать их трупы. А убийцу, если его задерживали на месте, судили тут же. И никто, кроме шерифа, не мог вынести приговор, каким бы он ни был. Старые ганфайтеры, прошедшие через множество поединков, легко могли восстановить картину случившегося и определить виновного. И если виноват был сам погибший, то шериф отпускал убийцу. Но просил при этом исчезнуть из города как можно быстрее. Шерифу не нужна стрельба на его участке. Шериф – оплот порядка, тишины и спокойствия. И если шериф – это власть, то к такой власти мексиканским крестьянам было бесполезно обращаться.

– Власти? – горько усмехнулся худой крестьянин. – Нашим властям не до нас.

– Что они могут сделать, сеньор? Они присылают солдат, и Кальвера скрывается. Солдаты возвращаются в город, и Кальвера снова появляется. Солдаты не могут оставаться в нашей деревне…

– А Кальвера приходит и приходит. И будет отнимать у нас урожай, если его не остановить.

Крис понимающе покачал головой:

– Что вы стоите, садитесь.

Он указал на свою кровать, потому что в комнате был только один стул, да и тот неловко предлагать гостям.

Мексиканцы робко присели.

– Помогите нам, сеньор.

– Нам нужно оружие.

– Мы в этом ничего не смыслим. Купите для нас оружие, сеньор. У нас есть деньги.

– Деньги? Это хорошо…

Крис задумчиво потер подбородок. «Как быстро опускается человек, – размышлял он. – Стоило один раз заступиться за индейца, за мертвого индейца, и вот пожалуйста, тебя уже нанимают на работу мексиканцы. Какие они наивные. Просто крестьянские дети. Купите для нас оружие. Им и в голову не приходит, что им могут подсунуть оружие, от которого они сами и пострадают. Купите для нас оружие. Поубивают друг друга, пока научатся им пользоваться. Крестьянские дети. Сколько у них денег? Во всяком случае, наверняка достаточно, чтобы смыться отсюда подальше. Неужели они не догадываются, как легко их могут обвести вокруг пальца? Берут деньги, заходят с одного крыльца, выходят с другого».

– Оружие стоит много денег, – сказал он. – Оно не продается на каждом углу. И с ним надо уметь обращаться… Знаете, что вам надо? Вам надо нанять людей с оружием.

– Но где нам найти таких людей?

– На станции, – коротко сказал Крис и, видя, что собеседники непонимающе переглядываются, объяснил: – Там сейчас собралось множество молодых крепких мужчин с оружием. Они ждут отправки в ковбойские лагеря. Думаю, что среди них обязательно найдется десяток отчаянных голов. Многие сами не прочь поквитаться с такими, как ваш Кальвера. Конокрадов ковбои любят чуть больше, чем индейцев.

– Мы видели этих людей. На ковбоев они мало похожи. Настоящие разбойники.

– Значит, вы видели тех, кто вам нужен. Не смущайтесь. Лучшее средство от разбойников – это другие разбойники. К тому же это будет выгоднее, чем закупать ружья и патроны, – сказал Крис. – В наши дни люди гораздо дешевле, чем оружие.

– А вы бы согласились на такое, сеньор? – с надеждой спросил молодой мексиканец.

– Я? Я что, так похож на разбойника? – Крис не удержался от улыбки.

– Нет, сеньор, но мы видели, как вы стреляете…

– Охранять бедняков – это не мой бизнес.

– Что вы! Разве мы бедняки? У нас есть земля, скот, у нас есть руки, мы работаем. Какие же мы бедняки? Да, мы живем скромно, но для вас найдется самая лучшая еда и самое удобное жилье! – горячо заверил его толстяк.

– И мы вам заплатим, не сомневайтесь! Смотрите… – молодой порылся у себя в сумке, извлек наружу и принялся разворачивать розовый платок, в который было что-то завернуто.

– Что это?

– Это ценные вещи. Мы обменяем их на золото. Вот собирали со всей деревни… Это все, что у нас есть.

Крис кинул короткий взгляд на скромные пожитки бедняков. Карманные часы на стальной цепочке. Ожерелье из серебряных бляшек. Начищенный медный браслет, украшенный зелеными прозрачными камешками величиной с булавочную головку.

– Бывало, что мне хорошо платили, – сказал он задумчиво. – Но еще никогда мне не предлагали все.

Крестьяне переглянулись с воодушевлением:

– Думаете, этого хватит?

– Да нам бы только отвадить Кальверу от деревни, мы сразу вырвемся из бедности! – воскликнул круглолицый. – Знаете, мы-то сами еще можем и потерпеть, нам не привыкать. Но дети… Детей жалко. Они не понимают, что надо терпеть, и плачут от голода…

– Вы понимаете, на что идете? – Крис перестал улыбаться. – Ведь это война.

– Пусть война! Мы все будем биться!

Они вскочили, положив шляпы на кровать. Теперь, когда их руки освободились, ничто не мешало мексиканцам говорить так, как они привыкли, выразительно размахивая руками.

– Мы ударим в церковный колокол, когда появится Кальвера, и соберем весь народ!

– Кому достанется оружие, будет стрелять! Безоружные возьмут мачете, вилы, дубины, камни!

Злоба, охватившая мирных безобидных людей при воспоминании о Кальвере, неузнаваемо изменила их добрые, мягкие лица. Крису казалось, что это уже другие люди. «В них накопилось достаточно ненависти. Больше, чем осталось страха. И они хотят бороться».

Крис встал и прошелся вокруг гостей. Он уже принял решение. «Должна же быть хоть какая-то логика в твоих действиях, – сказал он себе. – Не можешь поступать разумно, так поступай хотя бы последовательно. Днем ты помог мертвому индейцу. Значит, вечером придется помогать живым мексиканцам. Их там целая деревня. Страшно подумать, что же ждет меня ночью?»

– Есть еще одна вещь, – сказал он. – Очень важная вещь. Когда человек начинает убивать, ему приходится убивать больше, чем он собирался вначале. И каждая смерть тянет за собой новую смерть, и это тянется до тех пор, пока кто-то из противников не исчезнет. Вы понимаете это?

– Да. Мы твердо решили.

– И вся ваша деревня так решила?

– Все как один.

Крис кивнул и отвернулся к окну. В наступившей тишине было слышно, как муха бьется о стекло, пытаясь вылететь из комнаты на свободу.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Посмотрим, чем вам можно помочь.

– Спасибо, сеньор! – мексиканцы снова вскочили, благодарно прижимая руки к груди. – Мы будем благодарны вам до конца наших дней, и наши дети навсегда вас запомнят!

– Постойте, постойте, не благодарите меня, – Крис покачал головой. – Ведь я ничего не сделал. Я не сказал, что поеду с вами. Но помочь вам можно. Надо только сообщить разным людям, что у вас есть для них работа.

– Здесь много таких людей, – сказал круглолицый. – Все ходят с оружием.

– С оружием-то много, – Крис скептически улыбнулся. – Да только не все они годятся для такого дела.

– Как же мы узнаем, кто годится, а кто нет? – забеспокоился худой и длинный.

– Узнаем, не волнуйтесь, – заверил их Крис.

КОНКУРС

Три мексиканца с важным и озабоченным видом сидели за потрескавшимся деревянным столом в большой просторной комнате без окон, вместо которых в стене было пробито зарешеченное отверстие. Так, более чем скромно, выглядела комната, где они остановились и которую Крис мысленно назвал «Центральный офис общества защиты мексиканцев». Именно сюда должны были явиться те, кого заинтересовал слух, распространенный Крисом сегодня с помощью буфетчика, пары пьяниц и местного брадобрея.

Мексиканцы сидели рядком, изображая из себя членов конкурсной комиссии. На их лицах Крис не мог прочесть ни усталости, ни уныния, ни нетерпения. На их лицах читалось только осознание важности своей роли. Они сидели молча уже третий час и переговаривались короткими вескими репликами. Как и полагалось членам конкурсной комиссии, независимо от того, видит их хоть один конкурсант или нет.

За весь день им пришлось встретиться только с двумя кандидатами, да и те были отсеяны.

Первым явился помощник шерифа Бак Чандертон. Он вошел без стука, сел на край стола без приглашения и начал разговор без предисловия.

– Крис Беллоу, – сказал он, – я знаю, кто ты та кой, и слышал про многие твои дела. Меня не касается все, что случилось в других городах, тем более все, что случилось не в Техасе. Ты живешь здесь уже две недели, и до сих пор у меня не было повода с тобой говорить. И слава Богу. Но сегодня мне сказали, что тебе надоела спокойная жизнь. Это правда?

– Да, – сказал Крис. – Но не вся правда.

– Тогда добавь подробности, – сказал Бак Чандертон, – чтобы я знал всю правду. Ты знаешь, что шерифа нет в городе, и за него остался я. И мне решать, что делать с той правдой, которую ты мне скажешь. Так что говори все, как есть. Без утайки и полностью, до самого дна.

– Я уезжаю отсюда, – сказал Крис. – Уезжаю из Техаса. Вот и вся правда.

Бак Чандертон оглядел мексиканцев, невозмутимо сидевших за столом. Он хотел что-то спросить, но, посмотрев на их руки, передумал.

– Похоже, ты нанялся сторожем на кукурузные плантации, Крис?

– Можно сказать и так.

– Меня устраивает такой ответ, – сказал Бак Чандертон, слезая со стола. – Там, на улице, околачивается Койот Перкинс. Я буду тебе признателен, Крис, если ты возьмешь его на свои плантации. Возвращаться можешь без него.

Не прошло и часа после того, как за помощником шерифа захлопнулась дверь, перед очами Криса предстал Койот Перкинс.

Это был тщедушный бесцветный человечек лет пятидесяти, в длинном пыльном плаще и серой шляпе с опущенными книзу полями. Его колючие серые глаза внимательно сначала ощупали углы комнаты, затем потолок и пространство под столом и лавкой и лишь после этого остановились на Крисе.

На правом плече у него висел дробовик с укороченным стволом. Причем висел необычно, прикладом кверху, так что Койоту Перкинсу не надо было снимать его с плеча, чтобы выстрелить.

– Слышал я, джентльмены, что вы хотите сделать заказ, – прошелестел его тихий голос из-за неподвижной щели тонких губ.

– Пока об этом никто не говорил, – сказал Крис. – Говорили о недолгой прогулке за реку.

– Для меня это несущественно, – ответил Перкинс. – Можно и за реку прогуляться. Лишь бы платили. Условия мои такие: вы называете имя и сроки, я называю цену.

– Такие условия нам не подходят.

– Странно, – произнес Перкинс. – До сих пор жалоб на меня не было.

– Это не тот случай. Мы пока и сами не знаем ни имени, ни сроков. – Крис был немногословен.

– Что ж, джентльмены, это тоже несущественно, – сказал Перкинс, оглядывая мексиканцев. – Моя цена семьсот долларов. Я сам узнаю имя. И в удобное для вас время привезу вам голову. Тогда и рассчитаемся.

Мексиканцы переглянулись, однако на их лицах не отразилось никаких эмоций.

– Ладно, – Перкинс попятился к выходу, – когда наскребете семьсот долларов, тогда и поговорим.

Он, не поворачиваясь, нащупал рукой дверную ручку за спиной, открыл дверь и шагнул в коридор спиной вперед. Дверь бесшумно закрылась.

– Семьсот долларов… – потрясенно произнес тощий Хилларио. – Это, наверно, целая гора денег!

– Наверно, этот человек знает себе цену, – сказал Рохас. – Может быть, если бы мы назвали имя Кальверы, он взял бы с нас меньше?

– Может быть, – согласился Крис. – Но беднякам опасно иметь дело с киллером, если они хотят натравить его на того, кто богаче их. Киллера всегда могут перекупить. Поэтому я не спешил бы называть Койоту имя вашего врага.

Следующим был ковбой в высокой шляпе. Его было слышно издалека: звон мексиканских шпор наполнил коридор.

Ковбой гордо выпятил грудь и заложил большие пальцы за ремень, густо усеянный патронами 56-го калибра.

– Меня зовут Буффало Кинг[6], – произнес он хриплым низким голосом, свысока глядя на Криса. – Да, тот самый. Со мной дюжина головорезов. Если ты предлагаешь что-то серьезное, я готов подумать, чем тебе помочь. Мы только что вернулись с индейских территорий. Просто так, ничего не взяли. Там нечего было брать. Завалили там пару вождей и вернулись. У тебя, надеюсь, будет что-то посерьезнее?

Крис прошелся по комнате, заложив руки за спину. Обдумывая ответ, он посмотрел на членов конкурсной комиссии и встал рядом с ковбоем.

Они были примерно одного роста, если не считать, что ковбой, назвавшийся Буффало Кингом, стоял на высоких каблуках, к тому же шляпа его была вдвое выше, чем у Криса.

Мексиканцы хранили молчание, и Крис ответил за них:

– Твоя команда слишком велика для нас.

– Я уже и сам это вижу, – высокомерно отозвался Буффало Кинг и, пригнувшись, вышел из комнаты.

Мигель дождался, когда стихнет звон шпор:

– Наверно, он говорил неправду насчет вождей.

– Наверно, – согласился Крис.

– Но все-таки с ним его команда, – сказал Рохас. – Мы могли бы договориться. И уже сегодня отправились бы домой. Почему вы не взяли его, сеньор Крис?

– Из-за шляпы, – сказал Крис. – Завидная мишень для Кальверы. Этот парень слишком гордый для нашего дела.

– Если мы будем придираться к шляпам, мы так никого не найдем, – забеспокоился Хилларио.

– Тот, кто нужен, сам нас найдет, – уверенно произнес Крис.

Проходили часы, а нужные люди все не появлялись. Ненужные, впрочем, тоже. Видно, те, кто провалился на экзамене, успели рассказать соискателям о завышенных требованиях комиссии.

Крис, коротая время, потягивал пиво, когда в дверь постучали. Он бросил многозначительный взгляд на крестьян, которые приосанились и перестали моргать, и повернулся к входу.

– Открыто.

После секундной паузы дверь осторожно отворилась. На пороге появился уже знакомый Крису молодой человек вполне мексиканской наружности. Это он бежал за катафалком, едва не поплатившись своей жизнью. Одет он был так же, как и накануне: кожаная жилетка без пуговиц была накинута поверх серой рубашки, вокруг тонкой детской шеи болтался черный платок. Голову незнакомца украшала шляпа с серебряным шитьем на полях. Кожаные перчатки лоснились от старости, зато на широком поясе каждая полудюжина патронов отделялась от соседней изящной серебряной пластинкой. Из новой кобуры выглядывала гладкая, покрытая темным лаком без единой трещинки рукоятка кольта.

Вся эта крутая оснастка могла бы придать ему уверенности где-нибудь в другом месте, среди ровесников в родном городке, а не здесь. Он робко поднес руку к шляпе, что, по-видимому, означало приветствие.

– Меня зовут… Вообще-то мое имя Чарли Купер. Но все зовут меня Чико. Здесь прошел слух, что вам требуются люди для интересной работы.

– Правильно. Требуются люди, которые могут свободно управляться с тем, что у тебя вот здесь, – и Крис указал на кобуру, висевшую на поясе мальчишки.

– Уж я-то умею, можете не беспокоиться, – с облегчением кивнул парень.