Операция 'Снегопад' (Пираты XXI века - 2)

      - Где их теперь догонишь. Хочешь, дожидайся возвращения.
      Дожидаться возвращения экспедиции не входило в мои планы, и, угостив председателя предусмотрительно захваченной водочкой, я стал выспрашивать его о том, что он знает о необычных артефактах или странных событиях, которые происходят в окрестностях. Председатель в ответ на водку выложил балык и сало, но от разговора на темы артефактов и феноменов уклонился, сообщив, что он не специалист в этом вопросе. В словах председателя мне послышалась недоговоренность, и я непринужденно спросил; а может быть, такой специалист в поселке все-таки есть? Председатель попытался замять и эту тему, но я настаивал, и тогда он рассказал мне о семье Черниковых, потомственных саамских шаманов-нойдов, обосновавшихся в поселке с незапамятных времен. Я потребовал подробностей.
      - А что они умеют? - спросил я.
      - Камлать умеют, - ответил председатель, снова наливая мне и себе. Будущее будто бы умеют предсказывать и прошлое видеть. Со зверьми общаются. Много про них болтают. Только чушь это всё, сказки для малышни.
      - Познакомьте меня с Черниковыми, - попросил я. - Очень хочу посмотреть на камлание.
      - Оплату запросит, - предупредил председатель.- Старший Черников - скряга еще тот.
      - Без вопросов, - сказал я. - Оплачу, сколько потребует.
      Заночевал я у председателя, и на следующий день мы вместе отправились на поиски потомственного шамана Черникова-старшего.
      К тому времени я знал о шаманах довольно много. Шаманизм - это древнейшая религиозная система, дошедшая до наших дней практически без изменений. Я знал подробности шаманской космологии (трехчленное деление мироздания на Верхний, Срединный и Нижний миры, сквозь которые прорастает мировое древо), знал об их мифологии, о тотемах и законах, предметах силы и способности шаманов управлять духами. Я могу рассказывать об этом очень долго, но не о шаманизме сейчас речь. Главное, что при всех своих познаниях я не имел возможности хотя бы раз взглянуть на главный ритуал шаманизма - танец, приводящий исполнителя в экстатическое состояние и называемый камланием. Подвернувшуюся возможность упускать было нельзя.
      Летом над Ловозером солнце не садится, и когда мы в семь часов утра вышли на единственную улицу поселка, там было светло, как днем. Черникова-старшего мы нашли на заднем дворе поселкового продмага. Шаман был маленький, востроносый, с раскосыми глазами. Носил он огромные, размера на три-четыре больше, чем требовалось, кирзачи, ватные штаны и замызганную до невозможности телогрейку. Более всего шаман походил на обычного алкаша из люмпен-пролетариев, коих в большом количестве можно увидеть у рюмочной в любом городе. Видя, что я засомневался, председатель шепнул мне:
      - Он точно шаман. Другого у нас нету. А то, что одет в телогрейку, так это нормально - не в шаманских же лохмотьях ему ходить...
      Я согласился, что да, в телогрейке удобнее и привычнее для постороннего глаза.
      - Я с ним договорюсь, - пообещал председатель.
      Он направился к восседающему на завалинке саамскому дону Хуану и вполголоса заговорил с ним на местном наречии. Шаман отвечал. Причем среди слов незнакомого мне языка нет-нет да проскальзывали родные матерные выражения - нравы здесь были незамысловатые.
      Переговоры продолжались минут десять. Шаман кивал, качал головой, вертел головой, потом показал председателю пять пальцев. Председатель в ответ показал два. Сошлись на четырех.
      Председатель вернулся ко мне.
      - Четыре бутылки водки, - сообщил он итог переговоров, - и будет хоть сутки камлать.
      - Мне так долго не надо, - отозвался я. - Но я согласен. Когда начнем?
      Председатель помялся. Было видно, как он перебарывает себя: с одной стороны, он не верил во всю эту чертовщину, с другой - давали себя знать гены и местные суеверия, не позволяющие простому человеку перечить тому, кто общается с высшими силами.
      - Он спрашивает, что вы хотите попросить у мира духов? Лечение, снятие заговора, предсказание будущего?
      - Нет, - сказал я. - Меня как раз интересует прошлое. Здесь очень интересные места, и я хотел бы услышать о том, что тут происходило тысячу, а лучше - десять тысяч лет назад.
      - Я передам ему.
      Председатель снова отправился на поклон к Черникову, оставив меня ждать. На этот раз разговор не был долгим, председатель быстро вернулся.
      - Ну что?
      - Он готов. Через два часа на берегу. Но только водку вперед. Иначе он не согласен.
      - Вперед так вперед, - отозвался я, доставая из рюкзака четыре бутылки "Столичной".- Вы меня сопроводите?
      Председатель ответил, как мне показалось, чересчур поспешно:
      - Я бы с удовольствием, но работать надо...
      - А как я его пойму?
      - С ним будет внук, - сообщил председатель. - Очень способный парень. Он вам всё переведет.
      - Что ж, - я не стал настаивать, - тогда не смею вас задерживать.
      Через два часа я действительно встретился с Черниковыми на берегу Ловозера, в том месте, на которое мне указал председатель. Впереди шествовал Черников-старший. Я ожидал его увидеть в специфическом шаманском наряде, но Черников, видимо, о моих ожиданиях не подозревал, а потому явился на камлание в чем был: телогрейка, ватные штаны, кирзачи. Еще мне показалось, что он пьян до невменяемости. Затея с камланием нравилась мне всё меньше и меньше.
      Однако, когда он приблизился, я подумал, что не всё еще потеряно, потому что увидел на плече у потомственного шамана большую сумку из выделанной кожи, украшенную бахромой и бисером, составляющими причудливый узор.
      Несколько в отдалении за Черниковым-старшим шел Черников-младший - парнишка лет четырнадцати в простом школьном костюмчике. Подойдя, Черников-старший, не глядя, обошел меня и стал выписывать восьмерки у берега, прислушиваясь, принюхиваясь и что-то бормоча себе под нос. Парнишка, наоборот, направился прямо ко мне.
      - Здравствуйте, - сказал он шепотом. - Меня зовут Игорь. Вы шамана заказывали?
      - Здравствуй, Игорь, - я тоже понизил голос. - Да, это я пригласил твоего деда. Но он как-то странно одет - не по шамански.
      - Разве суть шамана в одежде? - возразил Игорь. Пока мы знакомились, Черников-старший выбрал место и сел прямо на землю, скрестив ноги, лицом на восток. Сумку он положил перед собой. Покопался в ней и извлек первый предмет. Это был коврик, и даже издали мне было видно, что коврик этот самый простой, плетеный и почти новый - из тех, которые домохозяйки стелят на пороге квартиры, чтобы гость мог вытереть ноги. Вторым предметом была алюминиевая миска, затем свернутая в трубочку пожелтевшая газета, после газеты - детская погремушка, представлявшая собой большой оранжевый шар на пластмассовой рукоятке; за погремушкой, появление которой привело меня в сильное замешательства, из мешка был извлечен барабан - да-да, не бубен, - а знакомый любому с детства "пионерский" барабан. Пребывая в растерянности, я оглянулся на Черникова-младшего:
      - Извини, конечно, Игорь, но я думал, что "орудия шамана" выглядят несколько по-другому. Парнишка пожал плечами:
      - У прадеда они выглядели по-другому. В двадцать втором пришла экспедиция. Ее начальник попросил прадеда покамлать, вот как вы. Посмотрел, послушал, а потом велел чекисту (с ними в экспедиции чекист был) все орудия у прадеда реквизировать. Прадед воспротивился, конечно, и они его расстреляли. Как врага народа. Сумка - всё, что осталось. Но сила шамана не в орудиях - сила в нем самом. И даже после смерти эта сила остается. Те из экспедиции тоже думали, что главное - это побрякушки, а когда их потом в Москве расстреливать начали, никак понять не могли, почему их расстреливают и за что.
      Парнишка рассказывал мне эту страшноватую историю таким спокойным, скучающим голосом, что у меня волосы зашевелились на затылке.
      - А откуда ты всё это знаешь? - спросил я.
      - Дед рассказывал...
      Тем временем Черников-старший разложил на коврике свои орудия и приступил к действу.
      - Подойдем ближе, - предложил Игорь. Мы так и поступили. Внезапно Черников-старший вскочил на ноги. В правой руке он держал погремушку и смотрел прямо на восток. Взмах руки, тихий и сухой треск погремушки. Протяжный крик, потом - речитатив на высокой тональности. Как я уже говорил, саамского не знаю, а потому обратился к Игорю за переводом:
      - Что происходит? Что он говорит?
      - Это подготовка к путешествию, - сообщил парнишка. - Дед заручается поддержкой сил мировых направлений, чтобы они помогли ему.
      - Понятно, - сказал я, хотя, если честно, ничего не понял.
      Раскачиваясь на широко расставленных ногах, словно пьяный (а может быть, и будучи пьяным?), шаман выкрикивал непонятные фразы и ожесточенно тряс погремушкой. Потом он сменил положение, повернувшись лицом к югу. Перебрав основные направления: четыре стороны света, верх и низ, он совершил довольно странный танец: три оборота вокруг собственной оси, пауза, наклон назад, наклон вперед; погремушка то взлетает вверх, то опускается резко вниз. Наконец Черников-старший остановился и сел в прежнюю позу. Полез за пазуху, извлек полиэтиленовый пакетик и, отложив погремушку, высыпал из него в алюминиевую тарелку, стоящую на коврике, какую-то сушеную травку. В полной тишине он достал из кармана ватника спичечный коробок и подпалил сбор. Травка затлела, распространяя неожиданно густой и пахучий дым.
      - Началось, - шепнул мне Игорь. - Смотрите внимательно.
      - А ты не забывай переводить.
      Черников-старший схватил газету и стал размахивать ею, как веером, над миской с тлеющей травой, направляя дым на себя. Возвратно-поступательные движения, которые шаман совершал правой рукой с зажатой в ней газетой, были осмысленны: дым то окутывал голову Черникова-старшего, то струился, обтекая его по бокам на уровне груди.
      - Он очищает себя, - проинформировал меня Игорь. - Еще немного, и он отправится в путешествие,
      И действительно, стоило парнишке произнести эти слова, как его дед с хриплым вскриком отбросил газету, схватил барабан и камлание началось. Шаман двигался кругами, в центре которых находился коврик с "орудиями", ноги его выбивали на сухой земле чечетку, а над головой мелькал барабан. Время от времени Черников-старший ударял в него кулаком, задавая ритм: сначала - медленный, затем - всё более ускоряющийся. Продолжалось это минут двадцать, и я успел заскучать. Зрелище, которое иные комментаторы любят описывать как "завораживающее", на меня произвело скорее гнетущее впечатление: вот с ума сходит человек, а толку?..
      Танец оборвался внезапно. Черников-старший рухнул там, где остановился, растянулся на земле и, уставившись незрячими глазами в небо, быстро-быстро заговорил. Игорь тут же включился, и я услышал следующее:
      - Вижу озеро... Вижу город на берегу... Большой... Красивый... Дома из камня... Вижу дорогу... На дороге - повозки... Их тянут за собой большие лохматые животные... Рыжие... Рыжие... Цвет шерсти - рыжий... И бивни... Большие бивни... Вижу людей... Они управляют этими животными... Они одеты... одеты в шерсть и кожу... На повозках - бочки с рыбой... Повозки везут рыбу в город...
      На несколько секунд Черников-старший замолчал, и мы, обеспокоенно переглянувшись, подошли ближе. Тело лежащего на земле шамана выгнулось, на лице застыла страдальческая гримаса,
      - ...Небо темнеет...- вновь забормотал он.- Это летит Куйва... враг саами... я вижу его... я вижу его... он - черный демон... его взгляд сжигает... даже боги боятся его... Я вижу, как Куйва приближается... Ветер и рев... Люди на дороге... кричат... разбегаются... На дороге - пламя... горят повозки... горят животные... они бегут... бегут и горят...
      Черникова-старшего трясло крупной дрожью, но он продолжал говорить:
      - ...Люди боятся Куйву... но старый нойд знает... нойд знает, как изгнать Куйву... Я вижу старого нойда... он проводит обряд... он обращается к Айеке[33]... Айеке... Айеке... Айеке бросает вызов черному демону... Я вижу... полыхает небо... гремит гром, и сверкают молнии... Айеке и Куйва бьются насмерть... Я вижу их крылатые тени... Ночь сменяет день... день сменяет ночь... Айеке и Куйва продолжают битву... Я вижу... на город сыплется зола... люди бегут... рыжие животные бегут... Но Куйва ослабел... он не может драться... Айеке наносит еще один удар... Я вижу... Куйва падает... он падает... падает... падает...
      Шаман затих.
      - Это всё? - спросил я по прошествии пяти минут, которые мы с Игорем провели в полном молчании, наблюдая за успокоившимся и словно заснувшим Черниковым.
      Игорь пожал плечами.
      - Не знаю, - ответил он. - Может быть, всё... Наверное, всё.
      - Не густо, - сказал я разочарованно. - И что-то мне эта легенда напоминает...
      Парнишка с искренним недоумением воззрился на меня:
      - Какая легенда?
      - Ту, что рассказал нам сейчас твой дед.
      - Это не легенда, - обиделся Игорь. - Он видел то, что происходило когда-то на самом деле.
      - Ну-ну, - я не стал спорить, хотя уже твердо решил, что потратил четыре бутылки водки зря: устроенное на моих глазах низкопробное шоу таких затрат не стоило.
      Поскольку мы стояли очень близко к "спящему" шаману, а делать было совершенно нечего, я принялся изучать разложенные на коврике "орудия". Подобрал газету, с помощью которой Черников-старший окуривал самого себя. Развернул. Это оказался старый номер газеты "На страже Родины" - пожелтевший, мятый, а кое-где надорванный. В глаза мне бросилась фотография - улыбающееся лицо, скрытое до половины защитными очками летного шлема.
      И тут шаман снова вскочил на ноги. Он сделал это так быстро и пружинисто, что я не успел отреагировать, и через секунду Черников-старший стоял вплотную ко мне и держал меня грязными толстыми пальцами за отвороты куртки.
      - Ты! - произнес он громко и вполне по-русски, дыхнув мне в лицо перегаром. - Я видел тебя...
      Я посмотрел шаману в глаза и содрогнулся. Такой взгляд сымитировать попросту невозможно - остановившийся, темный, нечеловеческий взгляд.
      - Ты... ты... - шаман затрясся и выпустил меня.- Ты... Айеке...- наконец выговорил он.
      После этого Черников-старший отступил и вдруг медленно опустился на колени. Склонил голову. И замолчал.
      Игорь ухватил меня за рукав.
      - Идемте, идемте, - позвал он. - Теперь нужно уходить.
      - Но почему? - воспротивился я, мне казалось, что начинается самое интересное.
      Но парнишка был непреклонен.
      - Нужно уходить, - настаивал он и уже тащил меня вдоль берега к поселку, а я оглядывался на ходу, пытаясь разглядеть, что же такое будет вытворять шаман, чего мне не положено видеть.
      Черников-старший оставался в той же позе, и никаких признаков того, что он сейчас снова "пустится в пляс", я не заметил.
      Когда мы отошли достаточно далеко, Игорь остановился, внимательно посмотрел на меня снизу вверх и спросил:
      - У вас сигаретки не найдется? Я развел руками:
      - Не курю. Да и ты молод еще для этого. Парнишка вздохнул и отвернулся.
      - Скажи-ка, Игорь, - обратился я к нему, - а что твой дед имел в виду, когда говорил, что видел меня... э-э-э... там... и называл меня Айеке?
      - Не вас он там видел,- отозвался парнишка. - Айеке - бог, а какой из вас бог? Я приосанился:
      - Ну, в некотором смысле все люди - боги. Игорь покивал с отстраненным видом.
      - Вы не Айеке, - поставил он меня в известность, - скажем так, вы его частица. Вы верите в силу неба, а значит, Айеке - ваш бог.
      - Но я не верю ни в какого Айеке, - возразил я. - Или я тебя неправильно понял?
      - Вы верите, - сказал парнишка очень серьезно. - Нет людей без веры. Они могут ничего -не знать о своей вере, но это ничего не значит. Всё равно все их желания, чувства, поступки опираются на эту веру. Ваша вера - небо. И где бы вы ни были, что бы вы ни делали, эта вера сопровождает вас и управляет вами.
      - Хорошо, - кивнул я. - Допустим, моя вера - небо. Но если ты так здорово разбираешься в этих делах, может быть, ты скажешь, почему боги, в которых мы веруем, столь жестоки к нам, людям?
      Признаться, этим вопросом я рассчитывал загнать Игоря в тупик. Ну в самом деле, откуда четырнадцатилетнему подростку знать ответ на вопрос, которым на протяжении пары тысяч лет задаются мудрейшие из мудрейших, философы и теологи. Но парнишка не смутился:
      - А кто вам сказал, что те боги, в которых вы веруете, существуют на самом деле? Я поперхнулся:
      - А кто тебе сказал, что Айеке существует на самом деле?
      - Дед сказал. Он видел Айеке своими глазами, а значит, Айеке существует на самом деле. Я всплеснул руками:
      - Не понимаю!
      - Боги, которых вы обвиняете в своих бедах, выдуманы людьми. Люди вообще склонны обвинять в своих бедах кого угодно, только не себя - вот и придумывают жестоких богов. Русским лучше - они на распутье, а потому ближе к истинным богам.
      Я ошалел.
      - На каком распутье?..
      - А вы этого не видите? Всё, что происходит сейчас - это распутье. Общей веры нет, есть много маленьких вер - тех, что создаются душой, а не помутненным от страха разумом. У русских есть выбор. А это всегда хорошо, когда есть выбор...
      - Ну, мальчик, быть тебе академиком, - подытожил я.
      На этом наша беседа завершилась. Минул еще один день, и в поселок снова прибыл вертолет.
      - Как успехи? - полюбопытствовали вертолетчики.
      Я пожаловался на горькую судьбу, которая разлучила меня с экспедицией.
      - Хоть у Черникова побывал? - спросил командир экипажа.
      - Откуда вы знаете?..
      Вертолетчики зашлись от смеха.
      - Да у него все уже побывали. Пользуется популярностью, что твоя Шарон Стоун. Потому и не просыхает - "горючим" всегда снабдят.
      - А что, Черников тебе подарка не сделал? - поинтересовался командир экипажа.
      - Какого подарка? - удивился я. Командир с понимающей улыбкой подмигнул:
      - Не хочешь показывать? Ну-ну. Мы-то знаем, что он всем подарки дарит, и каждый со смыслом, потому не все и показывают.
      Я пожал плечами. И только по прибытии на базу, разбирая рюкзак, обнаружил, что вертолетчик был прав: Черников никого не отпускает без подарка - сделал он подарок и мне. В одном из карманов рюкзака лежал маленький бумажный сверток. Внутри свертка я нашел рукотворную поделку. Это была вырезанная из кости мамонта, грубая, но вполне узнаваемая модель истребителя "МиГ-23"...
      * * *
      - Вот так, Руслан, - закончил свое повествование Громов. - В этом суть нашей веры. Она незаметна только потому, что состоит из великого множества маленьких вер, у каждого - своя; эти веры часто вступают в противоречие, и со стороны мы, наверное, кажемся безалаберным народом с беспорядочным мировоззрением и противоречивыми убеждениями. Возможно, это язычество, но более достойное человека, чем слепая вера в единого для всех Бога, приказывающего убивать.
      Лариса вздохнула восхищенно:
      - Как хорошо вы рассказываете, Константин Кириллович.
      - Да, забавная теория, - согласился Гена. - Многое объясняющая.
      - Бред, - высказался Рашидов; говорил он медленно, с некоторым трудом.Фантазии чокнутого патриота, - но было видно, что и его рассказ Громова задел за живое.
      - Что ж, - Громов пожал плечами. - Это твое мнение.
      - Вера, вера, - забормотал Рашидов. - Да, трепать языком по поводу веры вы мастера. А вот на деле...
      - А что "на деле"?
      - Способен ты делом свою веру отстоять? В честном поединке?
      - Не понял, - протянул Громов, хотя уже начал понимать.
      - Я вызываю тебя на поединок! - заявил Рашидов, сверкая глазами. - Я хочу испытать твою веру. Поединок. Моя вера против твоей.
      - Задело, значит?
      - Молчи и слушай. Нам нужны два ножа. Хороших ножа. Длинных и остро заточенных. Когда этот мальчишка их подготовит, я выберу нож себе, а ты возьмешь оставшийся. Готов ты к такому? Или твоя вера не допускает поединков равных по силе противников? Только на "биче" с полной боевой против "духов" с огнестрельными пукалками?
      - Почему же? - медленно произнес Громов.- Очень даже допускает. Я принимаю твой вызов.
      - Да вы все с ума посходили! - крикнула Лариса.
      - Будьте благоразумны, девушка,- сказал Рашидов, осклабившись.- Кто-нибудь из нас двоих выживет, в ином случае умрут многие...
      - Гена, - обратился Громов к будущему синоптику,- ты слышал, о чем просил Руслан? Нам нужно два ножа - с крепкими рукоятками, одинаковой длины и остро заточенных. Сделаешь?
      Гена потрясенно кивнул. Такого оборота событий он совсем не ожидал, а потому глаза у него были совершенно круглые.
      - В таком случае делай.
      Двигаясь, словно сомнамбула, Гена выдвинул ящик с инструментами и принялся в нем копаться. А Громов встал и наклонился к Рашидову.
      - Интересная деталь, - сказал он, глядя Руслану в глаза. - Вы, поклонники агрессивных монотеистических религий, очень любите шантажировать своих противников гибелью многих людей - к чему бы это?
      Он хотел уязвить Руслана, но тот оказался неуязвим.
      - А вы - нападать вдвоем на одного, - отвечал Рашидов. - Эй ты, сопляк, пошевеливайся! - поторопил он Гену с веселым бешенством. - Грядет великая война за веру, и мы на острие этой войны...
      Глава одиннадцатая. ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ.
      (Мурманск, декабрь 1998 года)
      Водитель такси произвел на Роберта благоприятное впечатление: не приставал с расспросами, не рассказывал пошлых анекдотов, не пытался завязать разговор на околоспортивные темы - молча вел автомобиль по проспекту Ленина. Фоули, расслабившись, изучал пейзаж за окном. Но расслабился он рано. У троллейбусной остановки "Универмаг "Мурманск"" их остановил, взмахнув жезлом регулировщика уличного движения, человек в форменной шинели.
      "Еще один, - неприязненно подумал Роберт; теперь его напугать было трудно. - Видно, рэкет - это русская национальная игра. Или вид спорта".
      Потенциальный вымогатель обошел "Волгу" и постучал в окошко со стороны водителя. Водитель посмотрел на Фоули, вздохнул и опустил стекло. После чего сразу полез за правами и документами на машину, которые держал в "бардачке". Однако документы не понадобились.
      - Старший лейтенант Баконин, - представился человек в шинели.- Вы нас до Шевченко не подбросите?
      На лице водителя такси отразилось столь явное облегчение, чуть ли не радость, что Фоули едва сдержал смех. Как он понимал этого таксиста!
      - Садитесь, - предложил водитель, перегибаясь через свое кресло и открывая замки на задних дверцах.
      Старший лейтенант Баконин снова обошел машины, поманил кого-то рукой, и в результате в салон "Волги" забралось сразу трое: он сам и две девушки в шубах. В такси сразу стало тесно и душно,
      Фоули вспомнил карту Мурманска и сообразил, что улица Шевченко - это где-то далеко на юге города, а значит, он выйдет много раньше. Поскольку в пределах видимости находился представитель российских правоохранительных органов, Фоули решил лишний раз подстраховаться и покинуть машину на два квартала позже, чем нужно. Старший лейтенант Баконин, зажатый своими дамами, завел тем временем разговор с водителем.
      - Как работается? - спрашивал он.- Как баранка вертится?
      Фоули, который все-таки очень слабо разбирался в русской фразеологии и в русском жаргоне, так и не понял, при чем здесь изделие из теста в виде тора и почему это изделие должно вертеться.
      - Тяжеловато, - отвечал водитель со вздохом. - Но зимой всегда тяжело. На этом гололеде не раскатаешься.
      - Да, аварий в этом году хоть отбавляй, - признал старший лейтенант.- А всё почему? Дорожным службам финансирование срезают, а они ничего и сделать не могут. Нам вон тоже с кризиса зарплату не повышали.
      "А вам зарплата и не нужна, - подумал Фоули, вспомнив давешнего милицейского вымогателя. - По сто долларов за пять минут".
      - Высадите меня здесь, пожалуйста, - выдал он заранее подготовленную фразу.
      - Пожалуйста, - безразлично сказал водитель, выруливая к обочине. - С вас сорок рублей.
      Роберт полез за бумажником и извлек из пачки сторублевую купюру:
      - Вот. Извините, но мелочи нет.
      - Не нужна нам мелочь. Сдача всегда найдется.
      Он снова полез в "бардачок" и отсчитал Роберту шесть сильно мятых десяток.
      - Спасибо,- поблагодарил Фоули и выбрался из машины.
      Отойти далеко ему не дали,
      - А ну стой! - раздался преисполненный возмущения окрик.
      Роберт сразу понял, что оглядываться нельзя, нужно бежать и, может быть, удастся уйти, но рефлексы победили, он приостановился и обернулся. В желтой "Волге" распахнулась дверца - та, рядом с которой сидел старший лейтенант Баконин. На асфальт улицы спрыгнул сам лейтенант.
      - Стоять! - рявкнул он и набросился на Фоули так, что едва не сбил последнего с ног.
      На запястьях Роберта защелкнулись наручники.
      - Я американский гражданин, - залепетал тот. - Вы не имеете права. Я не нарушал ваших законов.
      - Разберемся, - сурово ответствовал старший лейтенант; он подтолкнул Фоули к стоявшему у обочины автомобилю.
      - В чем меня обвиняют? - спросил американский разведчик, вернувшись в кресло, которое только что покинул.
      - Вы видели, видели? - словно не замечая Роберта, вопрошал водитель у расположившихся на заднем сиденье девиц. - Эта гнида мне фальшивую сторублевку сунул и еще сдачу забрал, вы видели?
      Девицы подтверждали, что видели.
      - Вот и отлично, - сказал старший инспектор. - Сейчас составим протокольчик - ив отделение. И понятых искать не нужно. Ведь вы будете понятыми, девушки?
      Девицы выразили готовность помочь родной милиции.
      - Я эти деньги получил в обменном пункте гостиницы "Арктика",- попытался оправдаться Фоули.- У меня в бумажнике есть справка.
      Ему действительно вместе с рублями выдали зеленого цвета справку с печатью отделения Сбербанка России, в которой было сказано, что гражданину США Роберту Фоули в обмен на пятьсот долларов выдано двенадцать тысяч рублей. Эту справку Фоули по получении денег не выкинул, как делают большинство иностранцев, а бережно припрятал. На такой вот случай.
      - Да, - спохватился старший лейтенант, - в самом деле. Товарищ водитель, посмотрите, что там у него в карманах. А вы, - обратился он к понятым, внимательно наблюдайте за происходящим. Чтобы не было потом вопросов.
      - Слушаюсь, товарищ лейтенант, - откликнулся водитель с непонятным Роберту весельем.
      Он полез к Фоули в карманы и довольно умело обыскал их. Достал бумажник, паспорт, справку.
      - Посмотрим, посмотрим, - пробормотал старший лейтенант; он зашелестел бумажками.- Ага. Эти рубли тоже поддельные. Да и справка липовая. Итак, господин Фоули, вы обвиняетесь в подделке и распространении фальшивых денежных знаков с целью подрыва национальной экономики Российской федерации. Статья 186, пункт первый Уголовного кодекса. Наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества.
      - Я не гражданин Российской Федерации! - закричал Роберт; от волнения его акцент резко усилился. - Я требую встречи с американским консулом! Я отказываюсь давать показания до встречи с консулом!
      - Заголосила пташка, - удовлетворенно констатировал старший лейтенант, Слушай, Фоули, а может, ты - шпион? И специально прислан разрушать экономику России?
      Роберт покрылся холодным потом. Всё это напоминало кошмарный сон, но самое ужасное в этом кошмаре было то, что он происходил на самом деле.
      Около получаса ушло на составление протоколов. Высунув язык от усердия, старший лейтенант заполнил протокол задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, потом - протокол обыска этого лица, затем - показания понятых, присутствовавших при обыске, Фоули не раз в своей жизни наблюдал, как работает полиция его родного штата, но не подозревал, что они заполняют вручную такое количество бумаг. Хотя это же отсталая Россия - откуда местным копам знать о существовании компьютеров и "Интернета"?
      - Свободны, девочки,- сказал Баконин, заполнив бланки показаний понятых и дав девушкам дважды расписаться на них.
      Те беспрекословно покинули стоящую на обочине "Волгу". Довольно потирая руки, старший лейтенант спрятал протоколы в папку.
      - Ну что, господин Фоули, - обратился он к Роберту, - поедем в отделение или с миром разойдемся?
      Тот милиционер-вымогатель на перекрестке сказал как-то по-другому, что-то про мир, но фраза сама по себе была настолько характерна, что Роберта наконец осенило.
      "Да ведь это обыкновенные жулики! - сообразил он.- Мошенники! Все они одна шайка: и этот таксист, и эти девушки, и этот псевдокоп. У нас таких тоже хватает. Но здесь - примитив, грубая работа. И как я мог попасться к ним на удочку?"
      - У меня есть доллары, - сообщил Роберт, оживившись. - В гостинице. Настоящие доллары. Хотите, я дам вам тысячу долларов? Или, может быть, пять тысяч долларов вас устроят?
      Водитель и старший лейтенант переглянулись. На лице водителя расцветала улыбка.
      - Дурашка, - сказал он ласково, - ты так ничего и не понял? Нам не нужны доллары - нам нужен ты!
      (Мурманск, декабрь 1998 года)
      - Куда направимся? - поинтересовался Лукашевич.
      - Смотрите, старший лейтенант, - сказала Зоя, - много будете знать, скоро...
      - Состарюсь, - закончил за нее Алексей. - Не до шуток, Зоя, действительно, куда мы направляемся?
      - К людям, которые знают, что нужно делать.
      - Замечательно. И кто эти люди?
      - Увидите.
      Они сели на самый обычный рейсовый автобус, перевозящий работяг и военнослужащих из порта в город. Ехали долго. Движок автобуса завывал, в салоне было холодно, и все пропахло выхлопными газами. На редких остановках внутрь заходили раскрасневшиеся на морозе моряки. Всю дорогу Зоя молчала, и разговорить ее Лукашевичу не удалось. Она только отмахивалась, глядя прямо перед собой и иногда начиная шевелить губами. Лукашевич попытался припомнить, что он слышал о Зое от Громова. Константин называл ее специалистом по оружию и... что-то еще? Нет, вроде бы больше ничего. Напрашивается ряд вопросов. Что специалист по оружию делал на сторожевике Коломейцева? Кем был атакован сторожевик? Связано ли это с присутствием Зои на борту или нет? Какую роль играла Зоя в исторической комиссии, с визита которой в часть 461-13 "бис" началась операция "Испаньола"? И какую роль она играет теперь?..