– Сделку, Ваше Величество?
– Он проведет нас через Врата Смерти, а мы научим его искусству некромантии. – Клейтус неприятно и недобро улыбнулся. – Мы позволили ему полагать, что обдумываем это. И еще он заговорил о Пророчестве.
Понс вздрогнул:
– Он?
– О, он делает вид, что ничего не знает о нем. Он даже просил нас пересказать его! Я уверен, что ему известна правда, Понс. Понимаешь ли ты, что это значит?
– Я не уверен, сир. – Канцлер говорил осторожно, не желая быть обвиненным в тупоумии. – Он был без сознания, когда герцогиня Джера говорила о Пророчестве…
– Без сознания! – фыркнул Клейтус. – Не более без сознания, чем мы! Он могущественный чародей, Понс. Он мог бы выбраться из своей темницы в любую минуту, если бы захотел этого. По счастью, он полагает, что держит ситуацию в руках. Нет, Понс, он просто разыграл ту сцену. Мы, видишь ли, изучали их магию. – Клейтус взял со стола игральную кость и поднес ее к свету. – И мы полагаем, что начинаем понимать, как она действует. Если бы наши мягкотелые предки позаботились узнать больше о своем враге, быть может, мы избежали бы большой беды. Но подумать только, как эти мудрецы использовали свои знания! Они превратили их в игру! О!..
В приступе ярости, столь редком у него, король схватил кость и с силой швырнул ее об пол. Он поднялся с кресла и принялся расхаживать по комнате.
– А Пророчество, Ваше Величество?
– Благодарю, Понс. Ты напомнил нам о действительно важной вещи. Самый факт того, что этот Эпло знает о Пророчестве, имеет огромное значение.
– Прошу простить меня, Ваше Величество, но я не вижу…
– Понс! – Клейтус остановился подле своего советника. – Подумай! Через Врата Смерти приходит тот, кто знает Пророчество. А это значит, что Пророчество известно не только в этом мире.
На канцлера снизошло озарение:
– Ваше Величество!
– Этот Повелитель патринов боится нас, Понс, – мягко проговорил Клейтус. Взгляд его, казалось, блуждал в незримых мирах. – С нашей некромантией мы стали самым могущественным из когда-либо живших сартанов. Вот почему он послал своих шпионов, чтобы вызнать наши тайны и подчинить себе наш мир. Я вижу, как он ждет возвращения своих шпионов. И он будет ждать напрасно!
– Шпионы? Полагаю, Ваше Величество имеет в виду и того сартана, который уничтожил мертвого? Но да будет мне позволено напомнить вам, сир, что он все же сартан. Он – один из нас.
– Один из нас? Тот, кто уничтожает наших мертвых? Нет, если он и в самом деле сартан, то один из тех, кто обратился ко злу. Похоже на то, что за века патрины сумели совратить с пути истинного многих наших собратьев. Но не нас. Они не совратят нас. Нам нужен этот сартан. Мы должны узнать, как он сплел эти чары, и научиться им.
– Как я и говорил вам прежде, сир, я не опознал вязь рун, которой он воспользовался…
– Твои способности и знания весьма ограниченны, Понс. Ты не некромант.
– Верно, сир. – Канцлер смиренно признал за собой этот недостаток. Понс знал, что его дар заключается в другом – он умел быть незаменимым, он был нужен своему королю.
– Магия этого сартана может представлять для нас существенную угрозу. Мы должны знать, что он сделал с телом, как ему удалось отнять у капитана «жизнь».
– Несомненно, сир, но если он сейчас у графа, нам будет тяжело захватить его…
– Вот почему мы и не пытаемся сделать этого. И нам нет необходимости захватывать его. Граф и графиня ведь собираются спасти принца, разве нет?
– Судя по тому, что рассказал Томас, именно это они и сделают.
– Значит, тот сартан, который нам нужен, придет с ними.
– Чтобы спасти принца? Но зачем ему это?
– Нет, Понс. Он придет, чтобы спасти своего друга-патрина, который к тому времени будет умирать.
Глава 29. НЕКРОПОЛИС, АБАРРАХ
В следующем цикле заговорщики решили отправиться в город, в дом Томаса. В часы сна проникнуть в Некрополис было несложно. Войти туда можно было только через главные ворота, а они охранялись мертвыми. Но, представляя собой сеть туннелей и пещер, Некрополис имел множество других входов и выходов; их было слишком много, чтобы к каждому можно было приставить стражу – да в этом и не было необходимости, коль скоро у народа Кэйрн Некроса давно уже не было врагов.
– Но теперь враг появился, – сказала Джера. – Возможно, король прикажет заткнуть все «крысиные норы».
Но Томас был уверен, что король не издаст подобного указа. В конце концов, враг ведь был на другом берегу Огненного Моря. Джера вовсе не разделяла его уверенности, но Джонатан напомнил ей, что король высоко ценит их друга Томаса, а потому Томас хорошо знает мысли Его Величества. Наконец они решили, что попытаются пробраться в город через «крысиные норы». Но что же делать с псом?
– Мы могли бы оставить его здесь, – предложила Джера, задумчиво глядя на зверя.
– Боюсь, он не останется, – возразил Альфред.
– А он прав, – тихо заметил Джонатан жене. – Пса даже смерть не удержала!
– Ну, мы не можем позволить никому видеть его. Немногие в Некрополисе обратят внимание на нас, но особо рьяные горожане, несомненно, доложат о животном, появившемся в стенах города!
Альфред мог бы сказать им, что не о чем волноваться. Пса можно сколько угодно бросать в кипящую грязь или лаву, можно охотиться на него с любым количеством стражи, можно запирать его в бессчетные клетки – но, пока жив Эпло, рано или поздно пес все равно будет возвращаться. Но сартан не знал, как объяснить это словами. А потому он не стал вмешиваться в обсуждение, пока спорящие не пришли к единственно возможному решению – не брать с собой ни Альфреда, ни пса.
Старый граф одобрил этот план.
– Я видел тела, которым лет по пятьдесят, но которым менее грозила опасность развалиться на части, чем этому человеку, – жестко заметил он дочери.
За несколько мгновений до этого Альфред едва не свернул себе шею, упав с лестницы.
– Здесь вы будете в большей безопасности, Альфред, – прибавила Джера. – Конечно, похищение принца из Некрополиса будет вовсе не таким уж опасным делом, но все же…
– Я пойду с вами, – настойчиво проговорил Альфред. К его собственному удивлению, он нашел нежданную поддержку в лице Томаса.
– Я согласен с вами, сэр, – сердечно проговорил молодой человек. – Конечно, вы должны быть одним из нас.
Он отвел Джеру в сторону и что-то зашептал ей на ухо. Проницательные глаза женщины остановились на Альфреде. Сартан снова почувствовал себя чрезвычайно неуютно под этим взглядом.
– Да, возможно, вы правы.
Герцогиня переговорила с отцом. Альфред, прислушивавшийся изо всех сил, уловил некоторые обрывки их разговора.
– Нельзя оставлять его здесь… возможно, слуги короля… помните, я рассказывала, что видела… мертвый умер…
– Хорошо, хорошо! – ворчливо проговорил старик. – Но вы ведь не собираетесь вести его во дворец, а? С ним же непременно что-нибудь приключится, и это будет концом для всех нас!
– Нет, нет, – успокоила его Джера и прибавила со вздохом:
– Но что же нам делать с собакой?
В конце концов они решили рискнуть. Как заметил Томас, они входили в город в часы сна, и шансы встретить живых горожан в это время были очень невелики.
Они пробрались окольными дорогами Старых Провинций и достигли Некрополиса в часы сна. Главная дорога, ведущая к городу, была пуста и безлюдна, стены города темны, газовые лампы погашены. Единственный свет, озарявший город и дорогу, исходил от Огненного Моря. Покинув экипаж, герцог, герцогиня, граф и Альфред последовали за Томасом к дыре под стеной города. Все жители города знали о «крысиных норах», как их называли здесь, и пользовались ими как более удобным входом по сравнению с главными воротами.
– Как же король собирается оборонять эти входы в город от наступающей армии? – прошептала Джера, пригибаясь, чтобы не задеть головой влажно блестящий свод туннеля.
– Должно быть, он и сам об этом размышляет, – с еле заметной улыбкой проговорил Томас. – Возможно, именно поэтому он и заперся в своей комнате с кучей карт и военных советников.
– С другой стороны, ему можно и вовсе не беспокоиться об этом, – заметил Джонатан, помогая Альфреду подняться на ноги. – Некрополис еще никогда не был взят.
– Здесь скользко, – пробормотал Альфред извиняющимся тоном, съежившись под неодобрительным взглядом графа. – Неужели вы часто воевали между собой?
– О да, – жизнерадостно ответил Джонатан. По его тону можно было подумать, что они обсуждают игру в рунные кости. – Если вам интересно, я могу рассказать вам об этом позже. А теперь нам лучше бы говорить потише. Куда идти, Томас? Похоже, я запутался в этих переходах.
Томас жестом указал направление, и они вступили в переплетение темных туннелей. Альфред немедленно утратил чувство направления. Потерянно оглядываясь по сторонам, он обнаружил пса, флегматично трусившего за ним.
Ближайшие к городской стене улицы были пусты; узкие, темные, они вились среди старых, обветшалых домов и маленьких лавчонок, построенных из черного камня или высеченных из застывшей лавы.
Лавки были закрыты, окна домов темны. Многие дома казались нежилыми, заброшенными и медленно разрушались. Двери кое-где были сорваны с петель, на мостовой валялись какие-то кости и тряпки. Здесь висел необычайно стойкий запах тления. Альфред, движимый любопытством, заглянул сквозь разбитое окно внутрь дома.
Перед ним во мраке маячило мертвое лицо. Темные пустые глазницы смотрели прямо в лицо сартану. Альфред отшатнулся в ужасе и едва не сбил с ног Джонатана.
– Осторожнее! – с упреком прошептал герцог, с трудом удержавшись на ногах и поддерживая Альфреда. – Конечно, должен признать, зрелище не слишком радостное. Когда-то эта часть города была чудесным местом – по крайней мере так говорят старинные летописи. В прежние времена здесь жил, так сказать, рабочий класс Некрополиса: солдаты, строители, лавочники, а также некроманты и хранители низшего уровня. Полагаю, – прибавил он, понизив голос под суровым взглядом своей жены, – можно сказать, что они и до сих пор живут здесь, только все они мертвы.
Пустые вымершие улицы и дома, похожие на склепы, представляли собой столь тягостное зрелище, что Альфред вздохнул с облегчением, когда они добрались до большого туннеля. Там, по крайней мере, были люди. Но мгновением позже Альфред вспомнил, что пса могут заметить. Хотя Джера и уверяла его, что все будет хорошо, Альфред испуганно жался к стенам, стараясь держаться в тени. Пес шел за ним по пятам, словно понял ситуацию и хотел помочь.
Люди проходили мимо путников, не удостаивая их даже взглядом, – то ли не замечали, то ли им просто дела не было до тех, кто разгуливает по улицам ночью. Не сразу Альфред осознал, что все это живые мертвецы. В часы сна по улицам Некрополиса ходят только мертвые.
Большей частью кадавры спешили куда-то по делам, исполняя последние приказания, которые отдали им живые, прежде чем отправиться спать. Однако то здесь, то там можно было увидеть кадавра, шляющегося по улицам без определенной цели или выполняющего задание, которое он должен был делать в дневные часы. Улицы Некрополиса патрулировались некромантами, которые подбирали мертвых, позабывших свои обязанности. Альфред и его спутники старались держаться подальше от таких патрулей – прятались в тени домов и выжидали, пока чародеи в черных одеждах не минуют их.
Некрополис представлял собой концентрическую структуру, центром которой был замок-крепость. Изначально в крепости жила только горстка меншей и сартанов, но когда здесь начали селиться и другие, им перестало хватать места в крепости, и они начали строить дома вокруг нее.
Во времена процветания Некрополиса тогдашний Наследный Государь Клейтус Третий превратил крепость в свой замок. Знать селилась в роскошных домах, находившихся подле королевского дворца; чем ниже было положение жителя города, тем дальше от стен замка был его дом.
Дом Томаса находился примерно посередине между бедными кварталами, образовывавшими внешний круг города, у самых городских стен, и дворцами знати. Утомленный душой и телом после долгой дороги, Альфред был чрезвычайно рад укрыться от унылого мрака города в теплых и светлых комнатах.
Томас извинился перед герцогом, герцогиней и графом за свое весьма скромное жилище. Как и большая часть домов в огромной пещере, он был вытянут в высоту, чтобы сэкономить место.
– Мой отец был из не слишком знатного рода. Он оставил мне право бывать при дворе, как все те, что могут надеяться лишь на мимолетную улыбку Его Величества, – с ноткой горечи в голосе объяснил он. – Теперь отец стоит в рядах мертвых льстецов, я – среди живых. Невелика разница.
Граф потер руки:
– Скоро все переменится. Да здравствует мятеж.
– Да здравствует мятеж, – приглушенным хором откликнулись остальные.
Альфред обреченно вздохнул, опустился в кресло и задумался над тем, что же делать дальше. Пес свернулся у его ног. Альфред был в растерянности, он не был способен действовать по своей воле – он вообще не был человеком действия в отличие от Эпло.
«События правят мной, – печально размышлял Альфред. – Они мной, а не я ими». Он полагал, что нужно что-то сделать, чтобы покончить с запретным искусством некромантии, но что? Он был один. К тому же он не был ни достаточно сильным, ни достаточно мудрым.
Единственной его мыслью, единственным стремлением, единственным желанием было покинуть этот чудовищный мир, бежать отсюда, скрыться, забыть о нем и больше никогда не вспоминать.
– Прошу простить меня, сэр, – проговорил герцог, подходя к Альфреду и слегка касаясь его колена.
Альфред подпрыгнул и поднял к Джонатану искаженное испугом лицо.
– Вы в порядке? – обеспокоенно спросил Джонатан. Альфред кивнул и сделал неопределенный жест рукой, пробормотав что-то об утомительной дороге.
– Вы говорили, что вас интересует история наших войн. Моя жена, граф и Томас разрабатывают план похищения принца, они отослали меня прочь. – Джонатан улыбнулся и пожал плечами:
– Я не умею придумывать заговоры. Моя задача – развлекать вас. Но если вы устали и предпочли бы отдохнуть, Томас проводит вас в вашу комнату…
– Нет, нет! – Менее всего Альфреду хотелось оставаться наедине со своими мыслями. – Пожалуйста, мне будет очень интересно услышать о… о войнах.
Последнее слово далось ему с явным трудом.
– Я могу рассказать вам только о тех войнах, которые происходили здесь. – Герцог пододвинул кресло и устроился поудобнее. – Чай? Бисквиты? Вы не голодны?.. Итак, с чего же начать? Некрополис изначально был всего лишь небольшим городом, где люди ожидали возможности отправиться в другие части нашего мира. Но через некоторое время сартаны и менши – тогда здесь еще жили менши – решили, что жить здесь достаточно неплохо и что им вовсе нет нужды куда-либо переселяться. Город начал расти, люди обрабатывали плодородную землю, собирали богатые урожаи, и земля расцветала… Правда, менши, к сожалению, нет.
Джонатан говорил жизнерадостно и легкомысленно, что шокировало Альфреда – уж слишком тон не соответствовал повествованию.
– Кажется, их судьба вас не очень печалит, – с легким упреком заметил Альфред. – Вы же должны были защищать и оберегать тех, кто слабее вас.
– О, я полагаю, наших предков это очень, очень опечалило, – защищался Джонатан. – Они скорбели об этом. Но это действительно была не наша вина. Помощь, которая, как нам обещали, придет из иных миров, так и не пришла. Наша магия была не способна поддерживать и нашу жизнь, и жизнь меншей в этом суровом мире. И наши предки ничего не могли сделать. В конце концов они перестали винить себя. Многие даже верили в то, что эпоха Смерти Меншей была чем-то неизбежным, необходимым.
Альфред ничего не сказал, только печально покачал головой.
– Именно в эту эпоху, быть может, вследствие ее, – продолжал Джонатан, – мы начали изучать искусство некромантии.
– Запретное искусство, – поправил его Альфред, но так тихо, что герцог не расслышал.
– Теперь, когда нашим предкам более не нужно было поддерживать магией меншей, они обнаружили, что могут совсем неплохо жить в мире. Они изобрели железные корабли, чтобы плавать по Огненному Морю. Колонии сартанов расселились по всему Абарраху, начали торговать между собой. Возникло королевство Кэйрн Некрос. Королевства расцветали, расцветало и искусство некромантии; вскоре уже мертвые работали за живых.
Да, Альфред видел все, о чем говорил Джонатан.
Жизнь на Абаррахе процветала, да и смерть была не так уж плоха. Но потом, когда всем (не считая, конечно, меншей, о которых к тому времени все равно уже почти забыли) стало казаться, что дела идут хорошо, внезапно они пошли скверно.
– Огненное Море, все лавовые реки и озера начали остывать. Государства, прежде жившие как добрые соседи и торговавшие между собой, превратились в лютых врагов. Они старались сохранить каждую крошку пищи и сражались за владение колоссами, дававшими жизнь. Тогда-то и начались первые войны.
– Полагаю, точнее было бы назвать их не войнами, а стычками. Войны, – теперь Джонатан говорил серьезно, почти сурово, – начались позже. Наши предки, по всей вероятности, в те времена были неискушенны в военном искусстве.
– Разумеется, нет! – резко проговорил Альфред. – Мы ненавидим войны. Мы несем мир!
– Вы можете позволить себе эту роскошь, – печально ответил Джонатан. – Мы не могли.
Альфред был потрясен словами молодого герцога. «Неужели мир – это роскошь, доступная только „богатым“ мирам? Он вспомнил народ принца Эдмунда
– оборванных, голодных, умирающих от холода людей. Они видели, как умирают их дети и старики, в то время как в этом городе были и пища, и тепло. «Что сделал бы я, если бы оказался на их месте? Покорно умирал бы, видя, как умирают мои дети? Или сражался бы? – Альфред застыл в своем кресле. – Я знаю, что сделал бы я, – с горечью подумал он. – Я потерял бы сознание!..»
– С течением времени наш народ все более совершенствовался в войне. – Джонатан отхлебнул чая из травы-кэйрн. – Молодых людей начали обучать военному делу, были созданы армии. Сперва они пытались сражаться с помощью магии, но это отнимало слишком много сил, а магия нужна была нам для того, чтобы выжить.
Так мы начали изучать искусство владения оружием. Мечи и копья, конечно, не сравнятся с магией, но они действенны в бою. Стычки превратились в битвы, а битвы в конце концов переросли в великую войну, происшедшую столетие назад, – в Войну Ухода.
Могущественная чародейка по имени Бетел заявила, что нашла путь, уводящий из этого мира. Она сказала, что хочет уйти сама и уведет за собой тех, кто пожелает за ней последовать. Последователей у нее нашлось предостаточно. Если бы эти люди ушли из мира, это значительно уменьшило бы население мира, и без того к тому времени сократившееся. Не говоря уж о том, что все боялись того, что может произойти, когда «Врата», как она это называла, откроются. Кто мог знать, какая чудовищная сила может хлынуть оттуда и что будет потом?
Наследный Государь Кэйрн Некрос, Клейтус Седьмой, запретил уходить Бетел и ее последователям. Она отказалась повиноваться и повела своих людей через Огненное Море к Столпу Зембар, дабы подготовиться к уходу из мира. Битвы между людьми короля и последователями Бетел длились долгие годы, но в конце концов Бетел предали и отдали в руки короля. Ее везли через Огненное Море, когда ей удалось вырваться из рук стражей. Она бросилась в раскаленную лаву, дабы никто не смог воскресить ее. Но прежде чем прыгнуть в море, Бетел выкрикнула то, что впоследствии назвали Пророчеством о Вратах.
Альфред представил себе женщину, стоящую на корме, представил, как она бросается в огненные волны. Он потерял нить повествования Джонатана и снова начал осознавать то, что слышит, только когда молодой человек внезапно понизил голос.
– Именно во время этой войны впервые были созданы армии мертвых, и мертвые начали сражаться друг с другом. Говорят, что некоторые командиры приказывали убивать своих собственных живых солдат, чтобы создать войска кадавров…
Альфред вскинул голову:
– Что? Что вы говорите? Убивали молодых людей! Своих солдат! Сартан благословенный! В какие черные глубины мы низверглись? – Он побелел, его била крупная дрожь. – Нет, не подходите ко мне! – Он вскинул руку и поднялся с кресла:
– Я должен выбраться отсюда! Оставить это страшное место!
Судя по его лихорадочному возбуждению, он готов был немедленно броситься вон из дома.
– Муж мой, что ты ему такое сказал? – спросила Джера, вошедшая в комнату вместе с Томасом. – Дорогой мой сэр, прошу вас, сядьте, успокойтесь!
– Я только рассказывал ему ту старую историю – знаешь, о том, как генералы убивали во время войны своих солдат…
– Ох, Джонатан! – Джера покачала головой. – Конечно же, вы можете уйти, Альфред. В любое время. Вы здесь не пленник!
«Нет, именно пленник! – безмолвно простонал Альфред. – Я пленник, пленник собственной своей слабости и немощи! Я прошел через Врата Смерти по чистой случайности! У меня нет ни мужества, ни знаний, чтобы отправиться в обратный путь!»
– Подумайте о вашем друге, – успокаивающе прибавил Томас, наливая чашку чая. – Ведь вы же не хотите бросить своего друга, не так ли, сэр?
– Я… прошу прощения. – Альфред снова рухнул в кресло. – Простите меня. Я… я устал, вот и все. Очень устал. Думаю, мне лучше лечь. Пойдем, мальчик.
Он опустил дрожащую руку на голову пса. Тот поднял глаза, заскулил, вильнул хвостом, но не тронулся с места.
В его поскуливании послышалась странная нота – Альфред никогда не слышал, чтобы пес издавал подобные звуки. Он пригляделся. Пес попытался поднять голову – и снова опустил ее на лапы. Хвост, однако, завилял чуть энергичнее, словно бы пес показывал, что ценит заботу сартана.
– Что-то не так? – спросила Джера, глядя на пса. – Вы думаете, это животное заболело?
– Я не уверен. Боюсь, я не слишком хорошо разбираюсь в собаках, – пробормотал Альфред, чувствуя, как внутри у него все холодеет.
По крайней мере, об этом псе он кое-что знал или хотя бы подозревал. И если его подозрения были справедливы, тогда то, что происходило с псом, происходило сейчас и с Эпло.
– Пожалуйста…
– Ну хорошо, хорошо. Я сделаю все, что могу. Но ничего не обещаю. А теперь мне пора идти.
– Благодарю вас, это все, что я…
Но Томас уже ушел – растворился в толпе живых и мертвых, заполнившей улицы Некрополиса.
Альфред сел рядом с псом, ласково погладил его мягкую шерсть. Пес был действительно серьезно болен.
Томас вернулся почти в час королевского обеда – те придворные, которым не повезло быть приглашенными разделить королевскую трапезу, в это время расходились по своим делам.
– Ну, какие новости? – спросила Джера. – Все в порядке?
– Все в порядке, – сдержанно ответил Томас. – Его Величество будет воскрешать принца в час тусклых ламп.
– И мы получили позволение посетить Королеву-Мать?
– Королева с удовольствием сама дала вам это позволение.
Джера кивнула отцу:
– Все готово. Однако я думаю, не стоит ли нам… Томас бросил многозначительный взгляд на Альфреда, и герцогиня умолкла.
– Прошу простить меня, – пробормотал Альфред, неловко поднимаясь на ноги, – я оставлю вас…
– Нет, постойте, – жестом остановил его Томас. Лицо молодого человека омрачилось. – У меня есть для вас новости, новости, которые касаются и вас, и, боюсь, наших планов. Я поговорил с моим другом, ночным хранителем, прежде чем он покинул дворец. Я с сожалением должен сообщить вас, Альфред, что ваши опасения подтвердились. Говорят, что ваш друг умирает.
Час тусклых ламп следует за часом королевской игры, когда Его Величество приказывает приглушить свет газовых ламп. Во время часа королевского сна лампы гасятся полностью.
Яд.
Эпло понял это, ощутив первый приступ боли в желудке, понял, когда к горлу подкатила тошнота. Он понял, но не желал признавать этого. Ведь это же бессмысленно!..
Его вырвало. Слабый, как ребенок, он лежал на каменном ложе, согнувшись пополам от боли, пронзавшей его внутренности огненными ножами. Его мучила жажда. Хранительница принесла ему воды – Эпло едва хватило сил взять у нее кружку, но его пальцы разжались, и кружка полетела на пол. Женщина торопливо ушла. Вода быстро уходила сквозь трещины в камне. Эпло, скорчившийся на ложе, мог только беспомощно следить за утекающими каплями. Почему?..
Он попытался исцелить себя, но попытки оказались неудачными, и в конце концов он сдался. Он с самого начала знал, что не сможет этого сделать. Его убийство измыслил тонкий и изворотливый ум – ум сартана. Сильный яд действовал равно и на тело, и на магические силы. Сложное переплетение рун, источник его жизненной силы, распадалось на части, и он не мог снова соединить их. Казалось, руны опалены незримым огнем именно в тех местах, где они должны были соединяться между собой. Почему?
– Почему?
Несколько мгновений ушло на то, чтобы осознать: это слово он произнес вслух. Эпло поднял голову – каждое движение причиняло ему невыносимую боль, требовало почти непосильного напряжения. Затуманенные тенью смерти глаза его едва могли различить фигуру короля, стоявшего перед дверью его камеры.
– Почему что? – тихо спросил Клейтус.
– Почему… вы меня убиваете? – выдохнул Эпло. Он поперхнулся, согнулся пополам, зажав руками живот. Пот градом тек по его лицу, только невероятным усилием воли ему удалось подавить стон.
– А, так ты понимаешь, что с тобой происходит. Больно, верно? Нам очень жаль, что так вышло. Но нам нужен был яд, который действовал бы медленно, а времени на изучение всех его свойств у нас было немного. Конечно, то, что мы изготовили, жестоко, зато действенно. Это убивает тебя?
Король был похож на преподавателя, расспрашивающего своего ученика о том, удачно ли проходит его алхимический опыт.
– Да, чтоб ты сдох! Это убивает меня! – прорычал Эпло.
Гнев переполнял его. Не потому, что он умирал. Много раз он бывал на грани смерти – но тогда он. был бы рад умереть, это было бы смертью в бою; он хорошо сражался, его враги были побеждены. А теперь он умирал в постели, позорной смертью, не будучи в силах даже защитить себя.
Поднявшись со своего ложа, он бросился на прутья решетки – и тут же рухнул на пол, но успел протянуть руку и схватить край королевского одеяния прежде, чем пораженный сартан успел отступить.
– Почему? – спросил Эпло, впившись пальцами в черную, отливающую пурпуром ткань. – Я отвел бы тебя… во Врата Смерти!..
– Но мне вовсе не нужен ты, чтобы добраться до Врат Смерти, – спокойно ответил Клейтус. – Я знаю, где находятся Врата Смерти. Я знаю, как пройти через них. И ты не нужен мне… для этого.
Король наклонился и коснулся испещренной рунами руки, державшей его за край одежд.
Эпло стиснул зубы, но пальцев не разжал. Тонкие пальцы короля тем временем скользили по рунам на коже патрина.
– Да, теперь ты начинаешь понимать, не правда ли? На то, чтобы воскрешать мертвых, уходит столько сил, что это буквально иссушает нас. Мы даже не понимали насколько, пока не встретили тебя. Ты пытался скрыть свою силу, но мы чувствовали ее. Мы могли бы метнуть в тебя копье, сотню копий, и ни одно даже не поцарапало бы тебя. Верно? Конечно же, верно. Даже если бы весь этот замок обрушился на тебя, ты все равно остался бы жив.
Король поглаживал руны – медленно, ласково.
Эпло смотрел на него, понимая, но все еще не решаясь поверить.
– Мы не можем получить больше ничего от нашей магии. Но ваша магия может дать нам еще очень многое! Вот почему, – король стремительно поднялся на ноги и посмотрел на Эпло с огромной, как казалось умирающему, высоты, – мы не можем позволить себе ранить твое тело. Рунная вязь не должна быть нарушена ни в одном звене, чтобы мы могли разобраться в ней полностью, без лишних усилий. Несомненно, твой кадавр поможет мне, объясняя смысл тех или иных сочетаний рун.
Наши предки называли вашу магию варварской. Они были глупцами. Если прибавить силу вашей магии к нашей, мы станем неуязвимы, почти всесильны. Нас не сможет победить даже так называемый Повелитель Нексуса.
Эпло перекатился на спину, выпустил одеяние короля – у него больше не было сил держать пальцы сжатыми.
– К тому же есть еще твой товарищ, твой союзник – тот, что может нести смерть мертвым.
– Он мне не друг, – прошептал Эпло, едва осознавая, что говорит он и что говорится ему. – Враг. Клейтус улыбнулся:
– Человек, рискующий своей жизнью, чтобы спасти тебя? Думаю, нет. Из того, что он говорил, Томас заключил, что некромантия приводит твоего друга в ужас, а значит, он не будет пытаться вернуть к жизни твое тело, если ты умрешь. Скорее всего он попытается бежать из этого мира, и мы потеряем его. Однако же мы полагаем, что между вами существует определенная связь – сочувствие, если угодно. Как оказалось, мы были правы. По словам Томаса, каким-то образом твой друг узнал, что ты умираешь. Твой друг верит в то, что тебя еще можно спасти. Разумеется, этого сделать нельзя, но для него это не будет иметь значения. По крайней мере, скоро не будет. Король оправил одежды.
– А теперь я должен начать воскрешение принца Эдмунда.
Эпло услышал, как удаляется голос короля, как шелестят его одежды, и голос стал шорохом, а может, шорох стал голосом:
– Не тревожься. Твоя агония почти на исходе. Насколько мы знаем, к концу боль становится слабее.
Итак, ты видишь, Эпло, что тебе нет нужды более спрашивать, почему.
– Пророчество, – прошелестел голос. – Все это во исполнение Пророчества.
Эпло был распростерт на полу. У него уже не оставалось сил пошевелиться. «Ублюдок прав. Боль становится слабее… уходит, потому что уходит жизнь. Я умираю. Я умираю и ничего не могу с этим поделать. Я умираю во исполнение Пророчества».
– Что за… Пророчество?.. – из последних сил выкрикнул Эпло.
На самом деле его крик был не более чем вздохом. Никто не ответил ему. Никто не услышал его. Он и сам не слышал себя.
Глава 31. НЕКРОПОЛИС, АБАРРАХ
Заговорщики спорили, уговаривали и умоляли, и в конце концов им удалось убедить старого графа позволить Альфреду отправиться во дворец вместе с ними. Томас весьма красноречиво говорил от имени Альфреда, что совершенно ошеломило сартана. У Альфреда прежде складывалось впечатление, что Томас ему не доверяет. И столь резкое изменение отношения озадачивало.
