Темный ученик - Дары мертвых богов

      — Он идет за мной.

Глава 2

      Долина представляла собой чашеобразную впадину, образованную той же каменистой породой, что и гора. Скалу покрывал тонкий слой желто-красного песка. Изредка попадались жалкие чахлые кустики, однако деревьев здесь не было, за исключением тех странных растений, что шелестели перед входом в гробницу. Долину зигзагом пересекал поток, проложивший себе русло сквозь скалы, — темно-синий цвет воды резко контрастировал с красноватым песком.
      Гора, в которой похоронили Королеву Тьмы, изобиловала пещерами, и в двух из них Мина и Галдар устроили себе жилища. Днем от скал колышущимися волнами поднимался раскаленный воздух, а ночью было невыносимо холодно.
      Долина была проклята Богами — ни один смертный не смог бы ее найти. Галдару это удалось, поскольку он день и ночь молился Саргоннасу, чтобы ему позволили отыскать Мину, и наконец Бог сжалился. Когда девушка перенесла тело Богини из Храма, где погибла Такхизис, минотавр последовал за ней. Он один понимал, какую страшную боль испытывает Мина, и надеялся помочь ей похоронить Королеву. Галдар следовал за девушкой день и ночь, но не мог ее настигнуть и однажды утром, очнувшись от изнурительного сна, понял, что не сумеет ее найти.
      Конечно же, минотавр догадывался, что Боги не желают, чтобы хоть один смертный нашел место погребения Королевы Такхизис, и по этой причине скрывают от него Мину. Тогда Галдар взмолился Саргоннасу. Тот внял его просьбе — правда, за определенную цену — и перенес минотавра в тайную долину. Галдар и Мина похоронили Королеву у подножия горы, и все последующее время минотавр пытался убедить девушку вернуться в мир. Сделать это ему не удалось, а Бог стал настаивать, чтобы Галдар выполнил свою часть сделки. Суда минотавров причаливали к Сильванести и везли на борту отряды колонистов, превращая бывшую эльфийскую страну в свою собственную и заставляя людей, живущих на Ансалоне, обеспокоиться по этому поводу.
      Соламнийские Рыцари, Рыцари Стального Легиона, а также грозные воины-варвары из Пыльных Равнин — все они настороженно и с всевозрастающей яростью наблюдали за их вторжением. Саргоннасу требовался посол для этих племен. Ему нужен был минотавр, понимающий людей, который бы пошел к ним и смог их успокоить, убедить в том, что его раса не собирается захватывать человеческие земли, что им достаточно владений своего старинного врага, что Соламния и другие страны находятся в безопасности.
      Галдар жил среди людей и сражался бок о бок с ними на протяжении многих лет. Выбор не случайно пал на него: минотавр нравился людям и они ему доверяли. Галдар хотел верно служить своему Богу, который спас его от Такхизис, забрав его руку и тем самым вернув самоуважение. Саргоннас не обладал бесконечным терпением и ясно дал понять минотавру: либо тот явится к нему сейчас, либо может не приходить вовсе.
      Сначала Галдар подумал, что, возможно, Саргоннас устал ждать и решил сам прийти к нему, но, присмотревшись, понял, что ошибся. Галдар не мог различить черты лица идущего вдалеке, но было понятно, что это не минотавр. Но ни одному человеку не было позволено находиться в этой долине, ни одному смертному, за исключением, конечно, Мины и Галдара.
      Шерсть на шее минотавра встала дыбом, а на спине и руках зашевелилась.
      — Мина, мне это не нравится. Надо бежать. Немедленно. Прежде чем этот человек нас увидит.
      — Он не человек, Галдар, — отозвалась Мина. — Он Бог и пришел за нами. Точнее, за мной.
      Минотавр увидел, что рука девушки потянулась к поясу, к рукояти ножа, и узнал его — собственного оружия Галдара на месте не оказалось.
      Мина посмотрела на минотавра, слегка улыбнувшись:
      — Я взяла твои нож. Ночью, когда ты спал.
      Ему не понравилось, что девушка касается ножа так, словно это оружие представляет для нее очень большую ценность.
      — Мина, кто это?! — требовательно спросил минотавр голосом, охрипшим от страха, которому он не мог дать объяснения. — Что он хочет сделать с тобой?
      — Ты должен уйти, Галдар, — сказала девушка тихо, не сводя глаз с приближающегося незнакомца, который как раз ускорил шаг, словно ему не терпелось достичь своей цели. — К тебе это не имеет никакого отношения.
      Теперь направляющегося к ним человека можно было рассмотреть лучше. Это был мужчина неопределенного возраста, с привлекательными чертами лица: волевой подбородок с ямочкой, орлиный нос, широкие скулы и гладкий лоб. Длинные черные волосы блестящими локонами ниспадали на плечи; лицо выглядело бледным, бескровным и такими же бледными были губы; глубоко посаженные темные, как беззвездная ночь, глаза казались еще темней оттого, что находились в тени густых бровей.
      Мужчина был во всем черном; его богатые одеяния выдавали состоятельного человека. Черный бархатный жилет, отделанный серебром, доходил до коленей; штаны длиной чуть ниже коленей украшала черная тесьма, а рубаху на груди и длинных, прикрывающих кисти рукавах — белая. Кроме того, человек носил черные шелковые чулки и черные ботинки с серебряными пряжками. Он держался с достоинством и уверенностью в собственной власти.
      Галдар задрожал. Несмотря на то, что солнце продолжало нещадно палить, он чувствовал только холод, который пробирал до костей, — холод настолько древний, что по сравнению с ним горы казались совсем юными. За свою жизнь минотавр встречал много беспощадных врагов, включая драконицу Малис, и ни от одного из них не убегал, но сейчас не мог с собой совладать и начал пятиться.
      — Саргоннас! — взмолился он своему Богу и судорожно сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло. — Саргоннас, дай мне сил. Помоги сразиться с ужасным врагом…
      Бог в ответ фыркнул:
      — Я слишком долго поощрял твою верность этой женщине, Галдар, но моему терпению пришел конец. Предоставь ее своей судьбе. Она это заслужила.
      — Не могу, — твердо ответил минотавр, несмотря на то что при виде незнакомца смертельная бледность залила его лицо. — Я поклялся ей…
      — Предупреждаю тебя, — произнес Саргоннас угрожающим тоном, — не становись между Чемошем и его жертвой!
      — Чемош! — глухо вскрикнул Галдар. — Повелитель Смерти…
      Сердце минотавра болезненно сжалось.
      Мина вытащила нож Галдара. Он был старым, с костяной рукоятью и подходил для любой работы — от чистки рыбы до свежевания оленя. Минотавр всегда-тщательно следил за ножом и регулярно затачивал его. Теперь, когда Мина подняла оружие, он видел, как солнце отразилось на лезвии, как сверкнул металл, но не глаза девушки. Ее взгляд сосредоточился на Боге.
      Мина держала нож в правой руке. Повернув его лезвием к себе, она направила острие в собственное горло. В глубине янтарных глаз на мгновение вспыхнуло пламя, а затем погасло, губы сжались. Девушка еще крепче сжала нож, закрыла глаза и затаила дыхание.
      Галдар взревел и бросился к Мине. Он медлил слишком долго и понимал, что не успеет перехватить ее руку до того, как будет нанесен смертельный удар, но надеялся, что от его крика девушка хотя бы замешкается.
      Чемош небрежно, словно отмахиваясь от назойливой мухи, поднял руку. Галдар покачнулся и упал бы, если бы Бог не подхватил его. Минотавр боролся, но из цепких рук Чемоша освободиться было непросто. Так же непросто, как и пытаться сбежать от самой смерти.
      Повелитель Смерти потащил сопротивляющегося и рычащего Галдара прочь из долины — от горы и от Мины, которая с каждым шагом становилась все меньше и меньше, а вскоре и вовсе исчезла.
      Минотавр вытянул руку, отчаянно пытаясь удержать действительность, когда та в бешеной скачке пронеслась мимо. На мгновение Галдару показалось, что его коснулся взгляд янтарных глаз Мины, но в следующий миг все исчезло. Почувствовав неизмеримое отчаяние, он взревел еще громче, а затем потерял сознание, захлебнувшись в потоках времени.
      Галдар очнулся, услышав чьи-то голоса, и почувствовал страх. Голоса, громкие и резкие, раздавались совсем рядом.
      — Мина! — вскричал он, вскакивая на ноги и обнажая меч, которым он с таким трудом научился владеть левой рукой.
      Два минотавра, одетые в военные легионерские доспехи, отскочили назад, не ожидая такого резкого пробуждения сородича, и тоже схватились за оружие.
      — Где она?! — рявкнул Галдар, брызнув слюной. — Где Мина? Где она? Что вы с ней сделали?
      — Мина? — недоуменно уставились на него минотавры.
      — Мы не знаем никого с таким именем, — ответил один, наполовину вытащив меч из ножен.
      — Оно похоже на человеческое, — проворчал его товарищ. — Кто она? Одна из твоих пленниц? Если так, то она, должно быть, сбежала, когда ты упал с той скалы.
      — Или она тебя оттуда столкнула, — добавил первый.
      — Со скалы? — в свою очередь удивился Галдар и посмотрел туда, куда указывал солдат.
      Высоко над ним нависал крутой утес, каменистую поверхность которого лишь с трудом можно было разглядеть сквозь густую листву. Минотавр осмотрелся и обнаружил, что стоит в высокой траве под ветвями тенистой липы. На земле виднелся глубокий след, оставленный его телом.
      Теперь Галдар находился далеко от выжженной солнцем пустыни. Далеко от горы.
      — Мы видели, как ты упал с такой огромной высоты, — сказал один минотавр, вкладывая меч в ножны. — Саргоннас, должно быть, сильно любит тебя. Мы думали, ты разбился, — шутка ли, пролететь целую сотню футов. Но ты стоишь здесь, целый и невредимый, и отделался только шишкой на лбу.
      Галдар снова попытался разглядеть вдали гору-гробницу, но заросли были слишком густыми, так что нельзя было увидеть даже линию горизонта. Поняв, что все тщетно, он низко опустил голову и ссутулился.
      — Как тебя зовут, друг? — спросил второй минотавр. — И почему ты один скитаешься по Сильванести? В этих местах эльфы не посмеют атаковать нас открыто, но они могут устроить засаду на одиночку.
      — Меня зовут Галдар, — ответил воин опустошенно.
      Солдаты переглянулись.
      — Галдар Однорукий! — воскликнул один, воззрившись на культю Галдара.
      — Саргоннас не только спас твою жизнь, но и отправил тебя прямо к твоей свите! — промолвил второй.
      — К моей свите? — Галдар настороженно и недоверчиво посмотрел на него. — Что вы имеете в виду, говоря о… свите?
      — Командующий Фарос получил сообщение, что ты прибудешь, господин, и отправил нас, чтобы ты добрался до штаба, не подвергаясь опасностям. Слава Саргоннасу, мы встретились!
      — Господин, большая честь видеть тебя, — добавил второй солдат. — Твои подвиги, совершенные в рядах Рыцарей Тьмы, стали легендой.
      — Теперь я начинаю припоминать, действительно была какая-то девушка по имени Мина. Она служила под твоим началом, господин, разве не так? В чине младшего сержанта.
      — Должно быть, после падения у тебя в голове все смешалось. Мы слышали, эта Мина погибла в той же битве, в которой Саргоннас убил Королеву Такхизис.
      — Пусть псы обглодают ее кости, — мрачно вставил второй солдат.
      Галдар еще раз осмотрелся в поисках какого-либо признака пустыни… и Мины, но тщетно. Он понимал, что оказался где-то далеко от места погребения Такхизис, но не мог удержаться от последнего взгляда. Затем минотавр снова повернулся к терпеливо ждущим солдатам. В их взглядах читались уважение и восхищение.
      — Слава Саргоннасу! — тихо произнес Галдар и, расправив плечи, шагнул в новую жизнь.

Глава 3

      Мина резко нанесла удар, стремясь навстречу гибели.
      Бог Смерти посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.
      Сталь превратилась в воск, который немедленно начал плавиться под палящим солнцем и сочиться между пальцами. Девушка ошеломленно смотрела на только что бывшее стальным лезвие, не в силах понять, что происходит. Подняв глаза, она встретилась взглядом с Богом.
      Силы покинули Мину. Ее ноги дрожали, и девушка упала на колени, спрятав лицо в ладонях. Она уже не видела Чемоша, но слышала его приближающиеся шаги. Ощутив тень, скрывшую горячее солнце, Мина содрогнулась.
      — Позволь мне умереть, Повелитель Чемош, — пробормотала она, не поднимая головы. — Пожалуйста. Я хочу, наконец, обрести покой.
      Девушка слышала скрип кожаных туфель Бога, чувствовала, как он опустился рядом. От Чемоша пахло миррой, и Мине это напомнило о благовонных маслах, которыми поливали погребальные костры, чтобы заглушить смрад горящей плоти. Легкий сладковатый аромат лилий и роз с мускусным оттенком словно исходил от лепестков юности, сжатых страницами книги жизни. Чемош погладил Мину по волосам, затем провел ладонью по ее лицу. Прикосновение к опаленной солнцем коже показалось девушке удивительно прохладным.
      — Ты устала, Мина, — произнес Бог, его дыхание было легким и теплым. — Все, что тебе необходимо, — это сон. Сон, а не смерть. Лишь поэты путают эти понятия.
      Он вновь погладил девушку по лицу и волосам.
      — Но ты пришел за мной, Повелитель, — мягко запротестовала Мина, тая от этих прикосновений, словно воск. — Ты — Смерть, и ты пришел за мной.
      — Это так, но я не желаю твоей смерти. Ты нужна мне живой. — Губы Чемоша коснулись ее волос.
      Прикосновение Бога может быть похоже на прикосновение человека, если Бог сам того пожелает. Ласки Чемоша разбудили в Мине те чувства и желания, о которых она и не подозревала. Девственную телом и разумом Мину защищала от страстей Королева, которая не желала, чтобы ее последовательница отвлекалась на слабости плоти.
      Теперь девушка испытывала страсть, чувствовала, как внутри ее разгорается неведомый прежде огонь.
      Чемош взял лицо Мины в ладони, а затем пальцем проследил на ее шее предполагаемый след от лезвия ножа, и она ощутила холод и жар, задрожав от боли, одновременно горькой и волнующей.
      — Я слышу, как бьется твое сердце. Мина, — произнес Бог. — Я чувствую тепло тела и пульсирующую кровь.
      Девушка не могла понять, что за странные ощущения рождаются в ней от прикосновений Чемоша. Ее тело болело, но эта боль была приятной, и она желала, чтобы это никогда не кончалось. Мина прижалась к Богу сильнее, их губы встретились, и он целовал ее медленно, долго, мягко и томительно.
      Наконец Чемош отстранился и отпустил девушку.
      Мина открыла глаза и посмотрела в глаза Бога, темные и пустые, как море, на берегу которого она однажды очнулась и осознала, что совсем одна.
      — Что ты со мной делаешь, Повелитель?! — вскричала девушка, внезапно почувствовав страх.
      — Возвращаю тебя к жизни, — ответил Чемош, нежно убирая волосы с ее лба.
      Белая лента задела лицо Мины, ноздри заполнил острый запах мирры. Она легла на землю, уступая его ласкам.
      — Но ты — Бог Смерти, — возразила девушка смущенно.
      Чемош поцеловал ее лоб, щеку. Его губы двинулись к ямочке на ее шее.
      — Приходили ли сюда другие Боги? — спросил он, продолжая ласкать Мину, но его голос изменился, стал нетерпеливым.
      — Да, некоторые приходили, Повелитель, — ответила она.
      — Для чего они приходили?
      — Одни — чтобы спасти. Другие — чтобы удержать. Третьи — чтобы покарать.
      Мина вздрогнула, но Чемош крепче обнял ее, и девушка успокоилась.
      — Ты обещала что-нибудь кому-либо из них?
      — Нет, никому. Клянусь.
      Бог казался довольным, на его губах заиграла улыбка.
      — Почему — нет?
      Девушка взяла его руку и положила себе на грудь, на бьющееся сердце.
      — Они хотели веры. Преданности. Страха.
      — Продолжай.
      — Но никто из них не желал меня.
      — Я желаю тебя, Мина, — произнес Чемош. Он не отнимал руку от ее груди и почувствовал, как сердце под ладонью забилось сильнее. — Отдайся мне. Сделай меня повелителем всего. Сделай меня повелителем твоей жизни.
      Мина хранила молчание. Она казалась обеспокоенной и смущенной прикосновениями Бога.
      — Скажи, что в твоем сердце. Мина? — потребовал он. — Я не обижусь.
      — Ты предал ее, — наконец ответила она обвиняющим тоном.
      — Это Такхизис предала нас всех, Мина, — сказал Чемош с упреком. — Она предала и тебя.
      — Нет, мой господин! — запротестовала девушка, — Она говорила мне правду.
      — Она лгала тебе. И ты это знала.
      Мина покачала головой и попыталась освободиться из объятий Бога.
      — Ты знала, что она лгала тебе, — повторил Чемош мягко. Он крепко держал девушку и не собирался ее отпускать. — Ты узнала это в последний момент. Ты была рада, что эльф убил Королеву.
       Мина подняла руки, и ее янтарные глаза встретились с драконьими.
       — Моя Королева, я всегда любила тебя, была тебе верна. Я посвятила свою жизнь служению тебе. По моей вине ты потеряла свое тело, и теперь я предлагаю тебе свое. Используй меня как сосуд. Таким образом я докажу тебе свою верность!
       Королева Такхизис поражала жестокой и ужасающей красотой. Ее лицо было холодно, как обледенелые земли на юге, где человек мгновенно погибает, потому что воздух в легких замерзает. Глаза Королевы напоминали погребальные костры, ногти больше походили на когти, а волосы были длинными и взлохмаченными, словно у ожившего мертвеца. Ее доспехи полыхали черным пламенем. На боку Такхизис носила меч, обагренный кровью, которым она разлучала души с телами.
      Мина забилась в объятиях Смерти и закричала. Это был крик боли и ярости.
       Такхизис потянулась к сердцу Мины, намереваясь сделать его своим… Такхизис потянулась к душе Мины, стремясь отделить ее от тела и предать забвению… Такхизис потянулась, чтобы заполнить тело Мины своей бессмертной сущностью…
      — Признай это. — Чемош быстро повернул девушку к себе и заставил посмотреть ему в глаза. — Ты надеялась, что кто-нибудь покончит с Королевой вместо тебя.
       Король эльфов держал в руке сломанное Копье Дракона. Эльф бросил его, бросил изо всех сил, что придали ему боль и вина, страх и любовь. Копье настигло Такхизис, вонзилось в грудь. Она в недоумении посмотрела на древко, пронзившее ее плоть. Ее пальцы коснулись струи густой темной крови, сочившейся из ужасной раны. Королева покачнулась…
      — Я убила эльфа собственными руками! — закричала Мина. — Моя Королева умерла у меня на руках. Я бы отдала… — Мина запнулась, отвела глаза и отвернулась от Чемоша.
      — Ты бы отдала свою жизнь за Такхизис? О, ты и так сделала это. Ты отдала ей свою жизнь, Мина, тогда, когда сражалась с Малис. Такхизис вернула тебя назад ради своих собственных эгоистичных целей. Она нуждалась в тебе. Если бы это было не так, ты бы, пройдя через ее руки, стала пылью и пеплом. А в конце она опрометчиво обвинила тебя за свое падение.
      Мина обмякла в объятиях Чемоша.
      — Она была права, мой господин. — Слезы стыда показались из-под век девушки. — Ее смерть на моей совести.
      Бог откинул прядь рыжих волос с лица Мины.
      — А когда она погибла, какая-то часть тебя была этому рада.
      Мина застонала и вновь отвернулась. Бог откинул назад ее мокрые волосы и вытер ее слезы.
      — В пустыне тебя держит не верность твоей Королеве. Ты здесь из-за чувства вины. Вина превратила тебя в узницу. Вина стала твоим тюремщиком. Вина пожирает тебя изнутри.
      Чемош взял лицо девушки в ладони и заглянул в ее янтарные глаза:
      — Мина, у тебя больше нет причин чувствовать себя виноватой. Такова судьба Такхизис. — Голос Бога смягчился. — Она ушла, как и Паладайн.
      — Паладайн… — прошептала Мина. — Но я поклялась отомстить ему… и эльфам… за смерть моей Королевы.
      — Ты отомстишь, — пообещал Чемош. — Но не сейчас. Ты должна подготовиться. Послушай меня, Мина, и постарайся понять. Два самых великих Бога погибли. Остался только один — их брат Гилеан, Бог Книги, Бог Сомнения и Нерешительности. В его руках весы, символ Равновесия, на одной чаше которых Свет, на второй — Тьма. Ежесекундно он проверяет их, чтобы удостовериться, что одна чаша не перевешивает другую.
      Мина испуганно посмотрела на Чемоша. Он ослабил объятия и теперь разговаривал с самим собой.
      — Тщетное занятие, — произнес Бог и вздрогнул. — Одна чаша все-таки перевесит другую. Это должно случиться, ведь теперь силы в пантеоне неравны. Гилеан знает, что он не сможет поддерживать равновесие вечно. Он предвидит свое падение и боится этого. Но я знаю то, чего не знает Гилеан. Я знаю, кто нарушит баланс. Смертные! — Чемош просмаковал это слово, как хорошее вино. — Смертные, подобные тебе. Мина. Смертные, которые придут к Богам по своей собственной воле, которые будут исполнять наши приказания не из чувства страха, а из любви. Смертные даруют великую власть своим Богам, а не наоборот, как было много столетий назад. Поэтому я не желаю твоей смерти. Мина. Поэтому ты нужна мне живой. — Бог приблизил губы к губам девушки. — Служи мне, — произнес он так тихо, что Мина не столько услышала его слова, сколько почувствовала, как они обожгли ей кожу. — Даруй мне себя. Свою веру. Свою преданность. И любовь.
      Мина мысленно повторила слова Бога о мощи людей в Век Смертных и вздрогнула, испугавшись, что он рассердится. Тогда она представила себе золотые чаши, которые держит Гилеан, и поняла, что равновесие это непрочно и даже одна песчинка может заставить весы покачнуться.
      — Если я отдам тебе свою любовь, что получу взамен? — спросила Мина.
      Чемош не рассердился, услышав ее вопрос. Напротив, он казался довольным:
      — Бесконечную жизнь. Вечную молодость. Нетронутую красоту. Даже через пять сотен лет ты будешь так же прекрасна, как и сейчас.
      — Все это чудесно, Повелитель, но…
      — Но тебе ничего из того, что я предложил, не надо, не так ли?
      Мина вспыхнула:
      — Прошу прощения, господин. Надеюсь, мои слова тебя не оскорбили…
      — Совсем нет. Не извиняйся. Ты намерена получить от меня что-то, чего не пожелала дать тебе Такхизис. Очень хорошо. И я дам тебе это. То, чего ты действительно хочешь. Власть! Власть над жизнью. Власть над смертью.
      Мина улыбнулась, расслабившись в объятиях Чемоша:
      — И ты будешь любить меня?
      — С той же силой, как я люблю сейчас, — заверил он.
      — Тогда я отдаю себя тебе, господин, — произнесла девушка, закрыв глаза и подставляя губы для поцелуя.
      Но Чемош не был готов взять ее, полагая, что время для этого еще не настало. Он лишь поцеловал веки Мины, сначала одно, затем второе.
      — Сейчас тебе надо поспать. Спи крепко, без снов. Когда ты проснешься, для тебя начнется новая жизнь — жизнь, о которой ты даже не подозревала.
      — И ты будешь рядом? — пробормотала девушка.
      — Всегда, — пообещал Чемош.

Глава 4

      Эльфы, согнанные с родной земли, скитаются по миру. Некоторые ушли в города — Палантас, Оплот, Устричный, Утеху. Они теснятся в жалких лачугах и берутся за любую работу, чтобы прокормить детей, но в то же время ни на мгновение не забывают о былом величии. Другие обосновались на Пыльных Равнинах, где каждый день наблюдают, как заходит солнце над родиной, такой же далекой, как само светило, — во всяком случае, так им кажется. Эти не вспоминают о прошлом, зато предаются мечтам о каре и мести.
      Минотавры приплывают на своих кораблях по пенящимся морям и сражаются друг с другом, но солнце по-прежнему сверкает на лезвиях мечей, покоряющих древнего врага, и топоров, вырубающих зеленый лес.
      Люди радуются гибели драконов-владык, но их беспокоит минотавр, который установил власть над Ансалоном. Однако беспокойство это не слишком сильно, потому что людей волнуют и иные вопросы: политическая борьба и суматоха в Соламнии, разбойники, угрожающие Абанасинии, набирающие силы гоблины в Южном Квалинести и скитающиеся повсюду беженцы.
      Драконы выходят из пещер в мир, который когда-то принадлежал им, затем был потерян, а теперь снова нуждается в сильных хозяевах. Но они очень наблюдательны и осторожны, подозрительны и недоверчивы, и лишь некоторые стали понимать, что утраченное ими утрачено во благо.
      Боги выбрали Век Смертных для своего возвращения, поскольку именно смертным отныне суждено было решать, будут ли бессмертные вмешиваться в их жизнь. Таким образом, те не смогут больше находиться на небесах, или в Бездне, или в любом другом месте, недоступном для смертных, а будут ходить по земле в поисках веры, любви и молитв. И давать обещания лучшей жизни.
      А пока все идет своим чередом, на холме стоит пастух, наблюдая за тем, как собака загоняет овец в кошару.
      Какой-то кендер играет на могиле с призраком мертвого ребенка.
      Молодой жрец Кири-Джолита приветствует новообращенных.
      Разъяренный Рыцарь Смерти мечется в своей тюрьме и ищет способ оттуда выбраться.
      Мина очнулась от странного сна, который тут же забыла, и обнаружила, что находится в кромешной тьме и свечи не в состоянии разогнать ее, как не может бледный свет звезд разогнать ночь. Сон девушки был столь же глубок, сколь и окружающая ее темнота. Мина не могла припомнить, когда она в последний раз спала так спокойно — ни ночной тревоги, ни подчиненных, которые будили бы ее своими вопросами, могущими подождать до утра, ни раненых, принесенных к ней на носилках для лечения. Ни лица погибшей Королевы.
      Девушка откинулась на мягкие подушки, разбросанные вокруг, и уставилась в пространство. Мина не знала, где находится, и точно могла сказать лишь одно — под ней уже не было жесткой, холодной земли пустыни, служившей ей ложем прежде. Впрочем, девушка чувствовала такой комфорт, такое тепло и апатию, что ее это не слишком волновало. Темнота успокаивала, а в воздухе витал запах мирры. Вокруг постели Мины ровным пламенем горели мириады свечей. То, что находилось за пределами ложа, она различить не могла. На одно мгновение девушка забыла об этом и подумала о Чемоше и о тех словах, которые он сказал ей вчера: «Когда она погибла, какая-то часть тебя была этому рада».
      Мина, опытный воин, понимала, что с места, где она стояла в тот роковой день, было невозможно настигнуть эльфа и остановить копье, брошенное в Богиню, чьим наказанием за кражу мира стало превращение в смертное существо. Девушка винила себя не за смерть Королевы, а за то, что — как сказал Чемош — почувствовала облегчение в момент гибели Такхизис.
      Мина убила эльфа. Большинство думало — в отместку, но это было не так. Эльф любил ее и видел, что девушка благодарна ему. Тогда в его глазах ясно читалось знание, что придется расплачиваться собственной жизнью.
      Радость девушки после гибели Королевы немедленно сменилась горем и искренним сожалением. Мина не могла простить себе того облегчения, которое она испытала, осознав, что ей не пришлось принимать решение: жертвовать ли собственной жизнью ради Такхизис.
      — Что бы я сделала, если бы она приготовилась меня убить? Стала бы я с ней сражаться? Или позволила бы ей уничтожить меня?
      Мина задавала себе этот вопрос каждую ночь, когда лежала, не смыкая глаз, у сокрытого входа в гробницу Темной Королевы.
      — Ты бы сражалась за свою жизнь, — ответил Чемош, подходя к постели.
      Серебряная тесьма, которой была отделана его накидка, мерцала в отблесках свечей, бледное лицо сияло изнутри, как и темные глаза. Он взял руку Мины, покоившуюся на льняной простыне, и поднес к губам. Этот поцелуй заставил сердце девушки затрепетать, ее дыхание прервалось.
      — Ты бы сражалась, потому что ты смертная и в тебе огромное желание жить, — добавил Чемош. — Желание, которое неведомо Богам.
      Казалось, он погрузился в размышления — Мина почувствовала, как его мысли отдаляются от нее. Бог воззрился в темноту — бесконечную, вечную и пугающую, — долго в нее вглядывался, словно ища ответа на свои вопросы, затем вздрогнул, покачал головой и снова посмотрел на Мину, улыбнувшись ей.
      — И потому вы, смертные, можете сказать, — произнес он полушутя-полусерьезно, — что всезнающие Боги не такие уж и всезнающие.
      Мина хотела было ответить, но Чемош не дал ей такой возможности. Он наклонился, мягко поцеловал девушку в губы, а затем неторопливой походкой отошел от ложа. Мина наблюдала, как он мерит освещенную свечами комнату уверенными и четкими шагами.
      — Ты знаешь, где находишься? — спросил Чемош, внезапно повернувшись к девушке.
      — Нет, Повелитель, — тихо ответила та. — Не знаю.
      — Ты в моей обители. — Бог внимательно наблюдал за Миной. — В Бездне.
      Девушка быстро обвела глазами помещение, а затем снова посмотрела на Чемоша. В его взгляде ясно читалось восхищение.
      — Ты проснулась, обнаружила, что находишься одна, в Бездне, и не испугалась.
      — Я бывала и в более темных местах, — спокойно сказала Мина.
      Чемош окинул ее долгим взглядом, затем понимающе кивнул:
      — Испытания Такхизис не для слабых духом.
      Мина откинула в сторону льняные простыни, выбралась из постели и встала напротив.
      — А как насчет испытаний Чемоша? — спросила она смело.
      Бог улыбнулся:
      — Разве я говорил, что будут испытания?
      — Нет, Повелитель, но ты наверняка пожелаешь испытать меня, чтобы я доказала свою верность. И я хочусказать, что я достойна, — добавила девушка, заглядывая в темные глаза, затягивающие ее, словно омут.
      Чемош обнял ее и долго целовал. Ослепленная страстью, Мина отвечала, крепче сомкнув объятия. Когда Бог, наконец, отпустил ее, девушка почувствовала слабость и дрожь.
      — Очень хорошо, Мина, — сказал Чемош. — Ты докажешь мне, что ты достойна, У меня есть для тебя испытание — именно то, с которым справишься только ты.
      Девушка все ещё ощущала на губах вкус его поцелуя, горьковатый и опьяняющий, словно запах мирры. Она ничуть не боялась, наоборот, ей не терпелось.
      — Только прикажи, господин, и я ручаюсь, что пройду его.
      — Ты уничтожила Рыцаря Смерти — Лорда Сота,… — начал Чемош.
      — Нет, Повелитель, я не убивала его… — Мина заколебалась, не зная, как ей продолжить.
      Бог понял нерешительность девушки и тут же развеял ее сомнения:
      — Да-да, Такхизис убила его. Я понимаю, ты была всего лишь средством его уничтожения.
      — Это так, Повелитель.
      — Лорд Сот был Рыцарем Смерти, он наводил ужас на всех, — произнес Чемош. — Даже мы, Боги, боялись его. А ты, Мина? Было ли тебе страшно встретиться с ним лицом к лицу?
       — Лорд Сот, через несколько дней две армии, из живых и мертвых, устремятся к Оплоту. Город окажется под моей властью. — Мина замолчала, сохраняя напускную храбрость. Она просто констатировала факт, ничего более. — В это же время Единый Бог сотворит великое чудо. Она войдет в мир, как и задумала это много лет назад, и объединит королевства смертных и бессмертных. Поскольку она живет и среди смертных, и среди Богов, то, завоевав этот мир, избавит его от такого сброда, как эльфы, и объявит себя владычицей Кринна. Я стану командиром армии живых, а тебе Единый Бог предлагает стать предводителем мертвых.