Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Хроники Рейстлина (№2) - Братья по оружию

ModernLib.Net / Фэнтези / Уэйс Маргарет / Братья по оружию - Чтение (стр. 6)
Автор: Уэйс Маргарет
Жанр: Фэнтези
Серия: Хроники Рейстлина

 

 


Правое крыло и левая задняя нога Иммолатуса до сих пор хранили следы ужасного оружия Хумы.

Тогда его тело было страшно иссечено. Он плёлся назад, к своей пещере, и кровь хлестала из него, подобно летнему дождю. Когда он вполз в своё логово, то дикий вой вырвался у него из груди – подлые воры украли и увезли все его богатства! От ярости дракона раскололся надвое горный пик, а хребты тряслись до основания. Иммолатус поклялся, что никогда не будет иметь дела с людьми, разве только в качестве обеда. С Такхизис он тоже не желал иметь дела, Королева не должна так подло предавать своих слуг.

Страшные раны затянулись за столетия сна, он снова был силён, как и раньше, но не забыл своей клятвы. Семь лет назад дух Королевы Такхизис, заключённый сейчас в Бездне, явился в его пещеру и пробудил, призвав снова явиться на битву. Ещё на одну, последнюю битву!

Дух Королевы стоял в пещере, такой пустой теперь пещере, и излагал свои требования. Иммолатус пробовал напасть на неё. Напрасно!

Не в силах нанести вред призраку, обиженный дракон вернулся к своим снам, к убитым людям, жемчугам и сапфирам. Но сон не шёл. Такхизис упорно тревожила его, разрушая иллюзии. В последнее время зачастили посыльные с приказами и требованиями. Почему эта женщина не оставит его в покое? Разве мало он жертвовал собой ради неё? Сколько их надо превратить в факелы, чтобы до неё дошло?

Иммолатус погружался в мечты, где так сладко пахло горящей человеческой плотью, как вдруг сон внезапно изменился. Теперь ему снились блохи. Это было странно, и Иммолатус обеспокоился. У драконов нет блох, они есть у низших животных, с кожей и мехом. И всё же дракону снились блохи, причём блохи, кусающие его. Укусы были не очень болезненны, но раздражающе неприятны. Блоха грызла его за заднюю ногу, и Иммолатусу страшно захотелось почесаться. Он тряхнул ногой, и блоха исчезла. Но не успел он успокоиться, как снова был укушен. Блоха кружила по всему его телу, кусая все подряд…

Не на шутку разъярённый, дракон проснулся и вскочил. Лучи утреннего солнца проникали в его пещеру через шахту на восточном склоне. Иммолатус закрутил головой, пытаясь обнаружить блоху, и вдруг замер с разинутой пастью. На его плече сидел человек.

– Что за?!. – рыкнул он в полном изумлений.

Человек был затянут в броню и расположился так непринуждённо, словно сам он был Соламнийским Рыцарем, а Иммолатус – верным золотым драконом.

Свирепо уставившись на наглеца, Иммолатус заметил, как тот тычет остриём меча в его тело, причиняя ту самую раздражающую боль.

– У тебя здесь чешуя ослабла, лорд дракон. – Человек с натугой приподнял одну из чешуек, показывая Иммолатусу, насколько та свободно движется. Пластина была огромная, человек покраснел от напряжения, но старался не подавать виду. – Ты знал об этом?

Дракон все ещё находился под волшебным действием сна, чему только способствовало туго набитое брюхо, поэтому тут же втянул воздух, намереваясь одной вспышкой отправить надоедливую козявку в Бездну. Но в этот момент мозг панически сообщил: если он это сделает, то изжарит себе все плечо и половину правого крыла. Иммолатус захлопнул пасть, подавившись огнём, клокотавшим в чреве. Алые драконы неплохо владели магией, но Иммолатусу сейчас было лень обращаться к глубинам памяти и выискивать сложные слова формул и заклятий. Главным оружием дракона всегда был страх, поражающий жертву.

Огромные пылающие глаза, каждый из которых был больше человеческой головы, заглянули прямо в зрачки карих глаз человека, в голове которого тотчас должен был взорваться рой видений его смерти: опаляющий огонь и убивающая вода, клыки и зубы, нож палача и сотни стрел, раздирающих плоть. Человек вздрогнул и зашатался, но в тот же миг лезвие меча кольнуло Иммолатуса ещё больнее.

– Не думаю, лорд дракон, – произнёс человек с дрожью в голосе, которая, однако, быстро пропала, – что ты хоть раз потрошил цыплёнка, прежде чем слопать его. Я права? Несомненно, так и есть. Какая жалость. Ведь в этом занятии так много познавательного. К примеру, я уверена, что вот это сухожилие, – (острый укол меча), – приводит в движение крыло. И если, – (боль стала сильнее, лезвие меча уходило все глубже), – я его перережу, ты больше не сможешь летать.

Иммолатус никогда не потрошил куриц, он, в принципе, ел их целиком, заглатывая дюжину-другую одновременно, но зато прекрасно знал, как устроены драконы и что для них значит повредить крыло. Он уже пережил такое, когда лежал раненый в пещере, полумёртвый от голода и жажды.

– Лорд убьёт меня с лёгкостью, – быстро продолжал человек. – Я знаю, что магия драконов сильна и неотразима, а твои когти и зубы легко разорвут меня на части. Но я хотела бы, чтобы лорд принял во внимание и то, что я сумею перед смертью нанести ему большие увечья.

К тому моменту Иммолатус уже перестал злиться, преодолев свой гнев. Есть он не хотел, и в нём стал просыпаться интерес к этому созданию. Дракон давненько не встречал таких людей, которые почтительно бы обращались к нему «лорд дракон». К тому же человек сумел преодолеть насланный на него страх, а Иммолатус одобрял такую храбрость. Ещё человек весьма изобретательно загнал его в тупик, что говорило о незаурядных умственных способностях создания.

– Слезь с моего плеча, – миролюбиво проговорил Иммолатус. – Я уже всю шею растянул, разглядывая тебя.

– Очень жаль, лорд дракон, но если я слезу, то, боюсь, не успею донести до твоих ушей своё послание, – ответил человек. – Я прочту его отсюда.

– Я не собираюсь убивать тебя, – рыкнул дракон. – По крайней мере, в ближайшее время.

– И почему лорд дракон вдруг решил сохранить мне жизнь?

– Я любопытен, – фыркнул Иммолатус. – Кроме того, я хочу знать, во имя нашей Королевы, почему ты здесь? Что тебе надо? Или ты рискуешь жизнью, чтобы просто поболтать со мной?

– Ну, лорд дракон, на все эти вопросы я могу ответить и не слезая! – отрезал человек сверху.

– Проклятье! – взревел Иммолатус. – Немедленно спустись на уровень моих глаз! Если я действительно решу убить тебя, то обещаю, что предупрежу об этом и даже позволю защититься. Договорились?

Китиара, немного подумав, решила согласиться. Она одним лёгким прыжком соскочила со спины дракона на каменный пол логова (такой пустой и голый без сокровищ). Иммолатус с глубокой меланхолией посмотрел на человека. Сосредоточиваться на том, почему пещера пуста, ему было больно до сих пор.

– Ну, если ты явился за сокровищами, то сам видишь, кроме камней, красть у меня нечего. – Дракон, глубоко вздохнув, положил голову на низкую и широкую скалу, теперь его глаза были на одном уровне с человеческими. – Ну вот, так лучше. Теперь говори, кто ты и почему ты здесь?

– Меня зовут Китиара Ут-Матар, – начала посланница.

– Соламнийка! – рявкнул дракон с негодованием – он испытал непреодолимое желание сожрать её сразу и без предупреждения. – Ненавижу соламнийцев…

– Но уважаешь нас, так же как и мы уважаем род драконов. – Китиара поклонилась. – Не как остальной мир, который лишь смеётся над рассказами кендеров и бродяг. В драконов никто не верит.

– Кендерские байки… – прошипел оскорблённый Иммолатус, поднимая голову. – Что они знают о нас?!

– Ничего, лорд дракон.

– И никто больше не складывает песен о горящих городах и убитых людях, пожранных младенцах и пропавших сокровищах?

– Никто, лорд дракон.

– Значит, мы стали… – голос дракона стал тихим и грустным, – стали просто кендерскими россказнями…

– Именно так, как это ни печально, – подтвердила Китиара.

Иммолатус всегда думал, что, несмотря на тысячелетний сон, в который впали драконы, истории об их деяниях и славе сохранятся вечно, что люди всегда будут со страхом смотреть в грозное небо.

– Вспомни старые дни, – предложила Китиара. – Сколько раз отряды рыцарей находили это логово и пытались убить тебя?

Дракон задумался:

– Часто, не реже чем два-три раза в год. В каждом отряде было от десяти до двадцати человек…

– А сколько раз воры пытались ограбить лорда дракона?

– Да каждый месяц! – раздражённо хлестнул хвостом Иммолатус. – А если бы в округе жили гномы, тогда спасения бы не было вообще. Самые гадостные создания – это гномы.

Китиара сочувственно покивала.

– А как сейчас с этим обстоит дело?

Дракон издал крик боли:

– У меня нет больше сокровищ! У меня нечего украсть!

– Но ворам неизвестно об этом, – настаивала Китиара. – А много ли появляется охотников на драконов? Рискну предположить, что ни одного. А почему? Все оттого, что никто не верит в ваше существование. Драконы – это только хорошая история, приправа к холодному элю и солёной рыбе,

Дракон вскочил и взревел так, что затряслись стены пещеры. Земля заходила ходуном, а с потолка посыпались камни и щебень. Китиара судорожно вцепилась в ближайшую скалу, чтоб устоять на ногах.

– Это правда! – ревел дракон. – Как я мог не подумать об этом?! Я годами лежал здесь и не мог понять, почему никто не приходит! Я думал, они слишком напуганы, чтоб даже приблизиться к моей пещере, а они… Они просто забыли!

– Но Королева Такхизис с удовольствием напомнит им, кого надо опасаться, – осторожно сказала Китиара,

– Да… она… она может… – пробормотал Иммолатус. Он невидяще ударил лапой по камням, оставляя глубокие борозды в граните. – Может, я и ошибался насчёт неё… Я думал… Впрочем, неважно! – Дракон снова устремил на Китиару огненный взгляд. – Что говорится в её послании, которое ты принесла мне?

Китиара поклонилась:

– Меня послал Лорд Ариакас, командующий армией Королевы Такхизис, с посланием для Иммолатуса, величайшего и сильнейшего из драконов Её Величества. – Китиара достала свиток и подняла его над головой. – Лорд дракон хочет прочесть его?

Иммолатус пошевелил когтями:

– Нет, читай сама. Не люблю разбирать эти мелкие каракули.

Китиара снова поклонилась и, развернув свиток, принялась читать. Когда она дошла до слов «Четыре раза ты пренебрегал им, пятый будет последним. Я теряю терпение…», Иммолатус непроизвольно съёжился, словно услышал голос самой Такхизис.

«Как я мог так ошибаться? – спрашивал он себя, – Драконы забыты! И даже хуже того, над нами смеются, как над рассказами пустомели!»

– «…Немедленно прими человеческий облик и прибудь в Оплот вместе с подателем сего письма. Ты обязан явиться на службу Лорда Ариакаса, в скором будущем Повелителя Драконов, и моей армии…» – продолжала Китиара.

«Человеческая форма? – Дракон выдохнул короткий язык пламени. – Вот уж и не подумаю. Значит, мир забыл драконов? Ничего, это поправимо, скоро я напомню ему о нашем существовании. Я буду разить, как молния, клянусь Тёмной Королевой. Жалким созданиям покажется, что само солнце сошло с небес, чтобы сжигать их».

Китиара закончила чтение. Иммолатус сверлил её взглядом:

– Это все? Если ты думаешь, что я испугаюсь угроз Такхизис, то ошибаешься. Кто она такая? Мир принадлежал нам, когда она явилась и начала давать лживые обещания каждой из пяти пастей. Куда привело это нас? На копья Соламнийских Рыцарей! А некоторых к наибольшему позору – к смерти в когтях золотых драконов! Людям надо отомстить, ты права, слишком долго они жили без нас, но Такхизис может на меня не рассчитывать…

– Все случится именно так, как сказал лорд дракон, если он откажется от службы у Лорда Ариакаса, – твёрдо сказала Китиара.

Иммолатус зарычал и выдохнул огромное облако чёрного дыма:

– Ты наскучил мне, человек! Берегись, скоро я проголодаюсь! Убирайся и не тревожь меня больше!

– Ладно, я ухожу, – покорно ответила Китиара, направляясь к выходу. – Но что лорд дракон сделает в одиночку? Разрушит несколько домов? Разметает сараи? Может, ты и уничтожишь два-три замка похуже. Погибнет одна или две тысячи людей – вот и все. – Она пожала плечами. – Тебе не убить каждого. Оставшиеся в живых объединятся и найдут тебя здесь, совсем одного, без братьев, забытого своей Королевой. Золотые и серебряные драконы обязательно присоединятся к людям – и ничто не остановит их, – Она помолчала, – Лорд Иммолатус, ты очень силён, но ты один и потому погибнешь.

Дракон ударил хвостом, и горы задрожали. Китиара не сдалась, она повернулась и пошла прямо к огромной пасти, усеянной клыками. Лёгкого движения челюстей было бы достаточно, чтоб перекусить её пополам, и, хотя ярость бушевала внутри Иммолатуса, подобно горящей сере, он оценил безумную храбрость человека.

– Великий лорд, послушай меня, – сказала воительница. – Её Величество имеет чёткий план, она пробудила всех драконов, понимаешь – всех, и, когда настанет нужный день, она призовёт вас на битву. Ничто на Кринне не будет способно противостоять такой ярости, и мир падёт к её ногам. Драконы снова будут править миром именем Королевы!

– И когда придёт этот день? – требовательно спросил Иммолатус.

– Я не знаю, – тихо призналась Китиара. – Я всего лишь посыльный и не посвящена в тайны командования. Но если ты вернёшься со мной в лагерь Ариакаса, в человеческом виде, как и советует Королева для соблюдения тайны, то там ты узнаешь все!

– Смотри на меня! – рыкнул Иммолатус, раскидывая крылья в стороны, насколько позволяла пещера. – Смотри на мою силу! И ты требуешь, чтоб я отказался от всего этого и поселился в маленьком дряблом мешке, который вы по ошибке называете телом?

– Я не требую, – сказала Китиара, – Этой жертвы просит Тёмная Королева Такхизис. Но могу сказать одно. Королева избрала тебя, лорд дракон, одного из всех. Только ты должен прибыть в мир людей для тяжёлого дела. Королева хотела лучшего дракона – и я отправилась к тебе.

– Одного из всех? – удивился Иммолатус.

– Именно. Именно лорду поручили столь важную задачу – одному из всех.

Иммолатус глубоко вдохнул и выдохнул. Вековая пыль взметнулась удушливым смерчем, заставив Китиару согнуться и закашляться, демонстрируя несовершенство человеческой природы.

– Хорошо, – решил Иммолатус, – я приму человеческое обличье и пойду с тобой к Ариакасу. Я выслушаю всё, что он мне скажет, и тогда окончательно решу, что делать.

Китиара пыталась ответить, но пыль не давала сказать ей и слова.

– Жди меня снаружи, – велел дракон. – Изменение формы и так унизительно для меня, ещё не хватало зрителей.

Китиара низко поклонилась:

– Да, мой лорд.

Она вернулась к одной из воздушных шахт, которая довольно круто уходила вверх, и, ухватившись за старый кожаный ремень, оставшийся здесь, наверное, от последних грабителей, полезла наружу.

Дракон мрачно наблюдал за ней, затем схватил большой валун и с негодованием забил отверстие шахты. Теперь ни один вор этой дорогой не проберётся. В пещере стало сразу темно и душно, серные пары собственного дыхания дракона начали скапливаться под потолком.

«Необходимо проделать ещё одну шахту, но так, чтобы про неё не узнали проклятые людишки, которые давно заслужили, чтоб их уничтожили, – подумал Иммолатус. – Но ничего, я о них позабочусь позже. Сейчас надо оправдать доверие Королевы Такхизис, и хоть она высокомерна и эгоистична, порой требовательна и жестока, но в том, что она очень умна, сомневаться не приходится…»

Китиара утомлённо сидела на склоне горы, ожидая дракона. Она была изнурена и измучена, как никогда. Эта схватка была самым опасным приключением в жизни молодой женщины, повторить которое у неё не было никакого желания. Она была так измотана, словно пробежала двенадцать лиг в полной броне, непрерывно сражаясь с врагами. Потянувшись к фляге, Китиара прополоскала рот водой, пытаясь избавиться от привкуса пыли и гари. И всё же, несмотря на усталость, она была довольна собой, а главное – ни капли не удивлена. Мужчина всегда остаётся мужчиной, в любом обличье, а значит, не может противостоять лести умной женщины. Теперь до самого Оплота ей предстоит держать самодовольного дракона на коротком поводке, не давая тому развернуться. Тяжеловато будет.

Китиара дёрнулась, заметив движение справа от себя. Выхватив меч, она рванулась вперёд – и в тот же миг замерла, узнав бегущего к ней рыцаря. Его лицо было искажено криком и болью, но второго такого человека не было на Кринне.

– Отец! – закричала Китиара, рухнув на землю. Он был уже прямо перед ней, одежда дымится под броней, волосы были опалены огнём, кожа трескалась и лопалась, Грегор буквально распадался на глазах…

– Отец! – закричала она ещё отчаянней и уже не могла остановиться…

Пробудилась Китиара от лёгкого прикосновения.

– Пошли, червяк, – пророкотал у неё над ухом незнакомый голос.

Китиара судорожно протёрла глаза, жалея лишь о том, что не может так же легко протереть свой воспалённый мозг. Она припомнила недавно виденный труп и немного успокоилась, Грегор Ут-Матар был гораздо выше ростом. Её всю передёрнуло – так незаметно она уснула и таким реальным было видение.

Дракон ткнул её в спину сильнее. Вздохнув, Китиара поднялась и поплелась вслед за ним. Следующие пять дней будут ужасно долгими…

9

Барон Айвор Лэнгтри был известен по всей округе как Безумный Барон. Его соседи, вассалы и ленники всерьёз были уверены, что он сумасшедший. Хотя они его и любили, но, наблюдая, как он периодически проносится по окрестным дорогам, не глядя перемахивает через заборы и плетни, топча куриц и другую живность, все единодушно говорили себе: «Да, он ненормальный».

Айвору Лэнгтри, сыну Соламнийского Рыцаря Джона Лэнгтри, было уже под сорок. В своё время его отец имел достаточно благоразумия, чтобы покинуть Соламнию сразу после Катаклизма и вместе со своим семейством перебраться к Новому Морю. Он нашёл тихую долину и построил хороший дом, окружив его частоколом. С тех пор как огненная гора упала на Кринн, по дорогам скиталось много бездомных, и всех их рады были видеть в долине. Джон Лэнгтри объединил их, и они совместно отбили немало атак гоблинов и людоедов. Прошли годы. Старший сын Лэнгтри наследовал поместье, а остальные уходили скитаться по дорогам войны. Если на этих дорогах они богатели – благосостояние Лэнгтри увеличивалось, в противном случае они всегда утешались тем, что сражались за благородные идеи.

Дочери работали вместе со всеми наравне, до тех пор пока не приходил срок выдавать их замуж, распространяя дальше славу дома Лэнгтри. Земля была обильна и давала щедрые урожаи. Частокол давно снесли, и на его месте теперь возвышался огромный замок, окружённый городом. Городом Лэнгтри. По всей долине зазеленели деревни, все соседние земли оказались быстро заселены. Лэнгтри стали такими богатыми и могущественными, что Джон Третий объявил себя бароном.

Айвор не был старшим сыном и потому думал о другом будущем. Он готовился сам зарабатывать себе на жизнь, потихоньку сколачивая отряд наёмников. Бароном Айвор стал случайно, когда старший брат погиб где-то на отдалённой границе в мелкой стычке с эльфами. Поразмыслив, он решил, что если совместит приятное с полезным, а именно труд наёмника с управлением имением, то приумножит богатства рода.

Айвор Лэнгтри был прекрасным тактиком и неплохим стратегом и при этом не особо придерживался жёстких законов Меры Рыцарей Соламнии. Невысокого роста, со смуглым лицом и длинными чёрными волосами, он был повсюду известен отчаянной храбростью в бою. Его наёмники любили говорить что, хотя их командир всего пяти футов росту, храбрости в нём на целых семь. Айвор навёл в своих войсках железную дисциплину и за малейшую провинность нещадно карал. От природы барон был необычайно силён, его панцирь, кольчуга и оружие весили вдвое больше, чем у обычного человека. Коня Айвору подобрали с трудом, просмотрев все табуны по окрестностям и выбрав самого громадного и злого жеребца.

Из увлечений барона Лэнгтри можно отметить любовь к дракам, азартным играм, элю и женщинам, причём именно в таком порядке. Чередуя свои пристрастия, Айвор потихоньку и заработал прозвище Безумный Барон.

Будучи, по сути, воякой, Айвор начинал день с приёма управителей и приказчиков, которые докладывали ему о состоянии дел за минувший период. Лэнгтри неплохо разбирался в людях и раздал все должности в поместье так, чтобы хорошее ведение дел хозяина непременно наполняло кошелёк слуги. Дела баронства процветали. Своё собственное время он тратил на тренировки наёмников, и в скором времени слава о его отряде распространилась далеко по Кринну.

Не нуждаясь в деньгах, Лэнгтри не брал в отряды первых встречных, устраивая жёсткий отбор за право служить в своих рядах. Платил он щедро, отдавая солдатам деньги так же легко, как и проливал кровь на поле боя. Воины не оставались в долгу, предпочитая платить верностью за большую плату, чем за хвастливые обещания.

Была ещё одна причина, за которую чужаки называли барона безумным, – Айвор Лэнгтри поклонялся древнему Божеству, имя которого везде забыли столетия назад. Это был Кири-Джолит, древний Бог Рыцарей Соламнии. Старый Джон Лэнгтри сменил место жительства, но не убеждения. Свою веру он завещал потомкам, и они поддерживали её в сердцах от поколения к поколению.

Айвор не делал никакой тайны из своих убеждений, хотя часто слышал за своей спиной колкости. Если бы кто-нибудь рискнул бросить насмешку ему в лицо, он смеялся бы не меньше, а потом, тоже в шутку, надел бы на голову шутнику деревянный буфет. Когда у того перестало бы звенеть в голове, Айвор схватил бы такого человека в охапку и разъяснил, что если не испытываешь твёрдой веры сам, то надо уважительно относиться к чужой.

Его воины могли не верить в Кири-Джолита, но все они верили в самого Айвора. Все они знали, как он удачлив в бою, сотни видели его подвиги на поле брани. Солдаты наблюдали, как барон открыто молится Кири-Джолиту перед каждым сражением, хотя ни одного знамения, что Бог услышал молитву, никогда не было.

– Не должен генерал объяснять каждому кривоногому солдату планы на сражение! Ха-ха-ха! – смеялся Безумный Барон. – И уж конечно, не дело Бессмертного генерала объяснять свои планы мне!

Солдаты, каждый день смотрящие в лицо смерти, страшно суеверные люди. Почти все они носят защитные амулеты вроде кроличьих лапок, заговорённой земли или локона своей девушки. И не один из них шёл в бой, неся под сердцем клочок кожи бизона – животного, посвящённого Кири-Джолиту. По крайней мере, вреда ни от одного из амулетов замечено не было.

К Безумному Барону и направлялись Карамон с Рейстлином, чтобы поступить на службу. Карамон как главную драгоценность носил под одеждой мешочек с рекомендательным письмом от Антимодеса. С этим письмом были связаны все надежды на будущее. Архимаг не стал много рассказывать им о бароне, – в частности, он не упомянул про его прозвище, опасаясь, что это смутит молодых людей.

Поэтому они были весьма удивлены, когда, высадившись на побережье и спросив, как добраться до поместья Лэнгтри, встречали лишь улыбки и понимающее покачивание головой: «Смотри, вот ещё несколько душевнобольных, что едут на службу к Безумному Барону».

– Мне не нравится это, Карамон, – сказал Рейстлин как-то под вечер, когда до замка барона оставалось около двух дней пути. Он только что выслушал прохожего крестьянина, который убеждённо заявил, что Безумный Барон «сделает из них горчицу».

– Слушай, я думаю, он просто пошутил, Рейст, – ответил брат. – Мне кажется, он хотел сказать, что нас ждут тяжёлые испытания при вступлении в отряд.

– Да я понял, что он имел в виду! – раздражённо бросил Рейстлин. Он отвлёкся, чтоб помешать в горшке кроличье рагу. – Я не об этом. Мне не нравится, как все вокруг ведут себя, когда мы упоминаем имя Айвора Лэнгтри. А ты ничего не слышал в городе?

Рейстлин не любил города за то, что каждое его появление там становилось маленьким праздником для местных жителей. Собаки лаяли, дети кричали и показывали пальцами, изображая Рейстлина, кашляющего и судорожно разевающего рот. Поэтому близнецы взяли за правило устраивать лагерь в лесу рядом с дорогой, недалеко от города или деревни. Рейстлин мог хорошо отдохнуть или спокойно пройтись в поисках необходимых ему трав для заклинаний и кулинарии. А Карамон шёл в город за новостями, припасами, а также чтобы убедиться, что они не сбились с дороги.

Сначала Карамон не хотел оставлять брата одного надолго, но Рейстлин убедил его, что любой грабитель, разглядев, как блестит на солнце его золотая кожа и сверкает кристалл на посохе, вряд ли рискнёт приблизиться. К разочарованию близнецов, за всё время поездки им так и не представился случай попробовать свои военные таланты в деле. К тому же у них закончились деньги и они были вынуждены питаться один раз в день, и только тем, что смогут поймать.

– Ну что, готово? – жалобно спросил Карамон у брата. – Я жутко голодный, а кролик уже вроде в самый раз…

– Я только что бросил лук и картошку, а значит, он должен стоять на огне ещё полчаса, – заявил Рейстлин.

Карамон тяжело вздохнул и попытался забыть про урчание в животе, отвечая на вопрос брата:

– Да, кой-чего слыхал. Каждый раз, когда я спрашивал об Айворе Лэнгтри, все начинали улыбаться и всячески шутить, ну, ты знаешь, на тему Безумного Барона. Но вроде бы ничего совсем плохого о нём не говорят.

– Нет, вроде не говорят… – Рейстлин посмотрел на брата с негодованием – он очень слабо доверял наблюдательности Карамона.

– Ну, мужчины улыбаются, а женщины заверяют, что он весьма милый, – продолжил Карамон. – Если это называется «безумен», то многим землям в Ансалоне не мешало бы заразиться каплей такого безумия. Дороги в идеальном состоянии, люди живут в хороших домах и весьма неплохо питаются. Никаких разбойников на дороге, поля просто лопаются от урожая. Вот я и думаю…

– Ты ещё и думаешь! – фыркнул Рейстлин. Карамон не услышал, он замолчал и сверлил глазами котелок, помогая кролику тушиться.

– Так что ты там думаешь? – не выдержал Рейстлин.

– А? Сейчас вспомню… Я думаю, может, они называют Айвора Безумным, так же как мы – Мэггин? Я-то всегда думал, что она с приветом, но ты мне объяснял, что она притворяется больной…

– Симулянтка она, – строго уточнил Рейстлин.

– Да, точно, – кивнул Карамон. – Это то, что я хотел сказать.

Рейстлин смотрел на дорогу, по которой даже к ночи двигались люди – пешие и конные, многие двигались в сторону замка Лэнгтри, туда, где находился главный лагерь барона. Юноша легко различал в толпе затянутых в кольчуги стариков ветеранов, испещрённых многочисленными страшными шрамами и с хорошим оружием в руках. Несколько из них столкнулись на обочине и, узнав друг друга, сердечно обнимались и подбрасывали мечи, чтобы полнее выразить свою радость,

Карамон тоже глядел на них.

– Ты только посмотри! – воскликнул он. – Вот это шрамищи! Когда-нибудь…

– Тихо! – зашипел Рейстлин. – Я хочу узнать, о чём они говорят. – Он даже скинул капюшон, чтоб лучше слышать.

– Да ты неплохо сохранился за зиму, – говорил один из ветеранов, показывая на круглый живот другого.

– Слишком хорошо, – говорил другой, утирая пот со лба, хотя солнце уже почти село и воздух был прохладен. – Провёл зиму между жратвой у Марии и элем в таверне. Так вот, скажу тебе, что моя кольчуга к весне ужалась?

Слышащие это солдаты весело заржали:

– «Ужалась»! Ну, ты сказал!

– Так вот почему так происходит! – огорчённо заголосил другой. – Вы помните осаду под Манстоном, когда мне чуть ли не неделю выпадало стоять в карауле под проливным дождём? Моя кольчуга тоже ужалась, тогда мне так сказал знакомый горняк. Вот вы думаете, почему кузнец макает мечи в воду, когда куёт их? Можете мне ответить? Верно вам говорю, он просто заставляет металл сжиматься!

Воин впился глазами в остальных, наблюдая за их реакцией.

– Держу пари, – сказал один из них, – тот горняк сказал тебе немедленно выбросить старую и севшую кольчугу и заказать новую?

– Естественно, – сурово ответил тот. – Не мог же я предстать перед Безумным Бароном в поношенной и севшей кольчуге.

Солдаты из последних сил сдерживались, чтоб не захохотать.

– И, кроме того, в ней нашлись дырки от моли.

Один из ветеранов осел на дорогу, не в силах сдерживать смех.

– Дырки от моли! – стонали все.

– Это была особая, железная моль, – пояснил солдат с достоинством. – Когда я нашёл дырки в кольчуге, хотел вздуть кузнеца, но шурин мне растолковал, что бывает такая специальная, железная моль…

Это было уже слишком. Сразу несколько человек упали на дорогу, извиваясь в пыли от смеха, ещё один обессилено обнял ближайшее дерево.

– Железная моль, надо же, – благоговейно произнёс Карамон, незаметно для брата ощупывая собственную кольчугу. Она была совсем новенькой, он купил её, когда они уезжали из Гавани, и страшно гордился ею. – Слушай, Рейст, а глянь вот здесь…

– Да тише же ты! – метнул в брата разъярённый взгляд Рейстлин.

Карамон пристыжено замолк.

– Ну ладно, – хлопнул толстого друга по спине другой солдат, – скоро всё будет в порядке. Мастер Квиснелл быстро сгонит с тебя лишнее сало!

– Мне ли этого не знать, – тяжело вздохнул тот. – Что-то принесёт для нас этот сезон… Где мы вскоре окажемся…

– Никто не знает, – пожал плечами его друг. – Безумный Барон не заключит плохой договор, вот это мне известно точно, а где воевать, какая разница?

– А как с оплатой в этом году? – снова влез первый.

– Говорят, пять стальных монет в неделю!

Карамон и Рейстлин обменялись взглядами.

– Пять стальных монет! – немного испуганно произнёс Карамон. – Да это больше, чем я зарабатывал на ферме за месяц!

– Я думаю, брат, ты всё же был прав, – сказал Рейстлин. – Пусть Айвор безумен, но таких безумцев должно быть побольше.

Рейстлин продолжал прислушиваться к разговорам ветеранов, которые перешли на обсуждение старых сплетен. Через некоторое время они повернулись и, ступая нога в ногу, пошли дальше по дороге. Подслушанный разговор потряс Рейстлина и вселил в него надежду: «Скоро мы будем как те ветераны, сможем пойти в гостиницу и, звеня сталью в карманах, заказать все самое лучшее. Больше не будет обедов в лесу и никаких кроликов, которых приходится покупать на последнюю монету у фермерских жён».


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26