Хроники Рейстлина (№2) - Братья по оружию

Поход к Безнадёжности проходил спокойно и без приключений. Штурмовой отряд, выполнявший функции разведки, подошёл к городу первым, доложив Безумному Барону, что армия короля Вильгельма Справедливого уже разбила лагерь и начала осаду.

Воздух был чёрен от копоти и дыма, повсюду раздавались дикие крики и стоны.

– Что, битва закончилась? – тревожно спросил Карамон, опасаясь, что он опоздал на самое интересное.

Сержант Немисс стояла в тени большого клёна и, морщась от дыма, вглядывалась в даль, стараясь рассмотреть хоть что-то в долине, затянутой серой пеленой. Солдаты собрались вокруг неё, стараясь не высовываться вперёд.

Немисс покачала головой:

– Нет, мы ничего не пропустили, Маджере… Тьфу, пепел так и лезет в рот! – Сержант прополоскала горло водой из фляжки, сплюнув на землю.

– А что горит, сержант? – поинтересовался Крыса, вглядываясь в чёрную метель.

– А как ты думаешь? – ответила Немисс после глотка воды. – Солдаты грабят фермеров, вот и горит… Хватают все подряд, остальное сжигают. Слышите крики? Сейчас где-то рядом убивают и насилуют женщин…

– Ублюдки! – сказал, бледнея, Карамон. Он непроизвольно облизал сухие губы, голова закружилась; на силача вдруг навалилась страшная слабость – ещё никогда прежде он не слышал криков истязаемых людей. Карамон с лязгом вытащил меч из ножен и воскликнул: – Они нам за это заплатят!

Сержант Немисс усмехнулась.

– Боюсь, не заплатят, – сухо сказала она. – Познакомься с нашими верными союзниками…

Армия барона разбила лагерь с потрясающей дисциплиной и скоростью. За этим лично наблюдал первый помощник Лэнгтри, командующий Моргон. Карамон и его отряд получил назначение охранять лагерный периметр. Возможно, опасность вылазки грозила и со стороны города, но солдаты не спускали глаз и с расположения союзников.

– Что там говорил барон? – спросил Карамон Крысу, обходящего посты с мехом воды.

Крыса обнаружил в себе ещё один талант кроме заключения сделок – он был потрясающий шпион. Это удивляло каждого, кто не догадывался о его принадлежности к расе кендеров. Он пристраивался к любой беседе, щедро делясь пустой информацией, а попутно собирая необходимую. Полукендера интересовало все, от пустых сплетен и до прогнозов погоды. Когда его спрашивали, как он умудрился научиться этому, Крыса всегда говорил, что для выгодной сделки полезно держать рот закрытым, а уши настороже. Хороший шпион всегда окажется в нужном месте в нужное время, да ещё останется незамеченным. Как ему удавалось выкидывать такие трюки, всех ставило в тупик, а Крыса не раскрывал секретов. Скоро вопросы прекратились, и друзья-солдаты просто начали пользоваться полезными сведениями.

Крыса начал рассказывать, что ему удалось подслушать, пока Карамон жадно глотал тепловатую воду:

– Сержант Немисс доложила барону, что солдаты Вильгельма жгут дома и грабят фермеров. Тогда барон ответил: «Это их страна и их люди. Они лучше знают, как разобраться с ситуацией. Город восстал, поэтому надо преподать быстрый и суровый урок, чтоб остальные города королевства не путали свободу с бенз… безнаказанностью. Что касаемо нас, мы наняты сделать свою работу, и, клянусь Богами, мы её сделаем…»

– Хм… – хмыкнул Карамон. – А что ответила сержант Немисс?

– Она сказала: «Да, милорд барон», – усмехнулся Крыса.

– Я имею в виду, после того, как вышла из шатра барона!

– Ну, Карамон, ты же знаешь, я слишком молод для таких слов… – Крыса засмеялся и, подняв тяжёлый мех, потащился к следующему посту охраны.

У Рейстлина не было свободного времени, чтобы обдумывать странности в поведении союзников. С самого прибытия армии он помогал Хоркину устанавливать шатёр боевых, магов, который был более тесной и простой копией его подземной лаборатории. Вдобавок к размещению магических ингредиентов они помогали баронскому лекарю, которого солдаты нежно называли Пиявкой. Пока ещё пустой лекарский шатёр скоро должен был заполниться первыми ранеными.

Рейстлин притащил ему несколько фляг целебной мази вместе с инструкцией по её использованию. Лекарь возился, раскладывая свои инструменты, и, не поворачивая головы, попросил обождать минуту. Рейстлин, не спеша, осмотрелся. Шатёр был просторный, с длинными рядами кроватей для раненых. Поблёскивали аккуратно разложенные пилы для отрезания конечностей и специальные ножи для изъятия наконечников стрел.

Маг снова посмотрел на кровати и внезапно увидел лежащего Карамона, бледного, с выступившими капельками пота на лице. Подбежали два здоровенных помощника лекаря и начали привязывать его к койке кожаными ремнями. Нога Карамона была сломана ниже колена, белая кость высовывалась из плоти, кровь заливала покрывало. Карамон резко, с присвистом, дышал и, не отрываясь, смотрел на него.

– Рейст! Не дай им сделать это! – Он едва говорил от боли, выплёвывая слова сквозь зубы. – Не дай им отрезать мою ногу!

– Так, теперь навалитесь на него, мальчики, – проговорил подошедший лекарь, поднимая пилу…

– Маг? С тобой все в порядке? Может, приляжешь? – пробился из тумана голос врача, трясущего Рейстлина за плечи.

Юноша бросил взгляд на пустую кровать и задрожал:

– Все в порядке, спасибо.

Кровавый туман спал с его глаз, искры, плавающие в голове, исчезли. Он стряхнул с себя руки лекаря и вышел, стараясь двигаться как можно спокойнее и увереннее. Однако, не отойдя далеко от шатра, Рейстлин втянул дымный воздух и немедленно закашлялся. Сейчас он даже обрадовался болезни, это лучше, чем недавнее видение… «Должно быть, духота сыграла со мной дурную шутку… – подумал он. – Да ещё моя излишняя впечатлительность…»

Рейстлин попробовал выкинуть все из головы, но картина мучащегося Карамона ярко стояла в памяти. Тогда он попробовал наблюдать дальше, придумывая события будущего, заставляя себя упорно глядеть до конца. Он представлял, как лекарь отрезает брату ногу и он много дней страдает с медленно заживающей раной. Наблюдал, как брата на повозке с остальными ранеными привозят обратно в баронский замок, как он начинает новую жизнь калекой… Эти жалостливые взгляды бывших друзей… Вот тогда брат понял бы, как ему тяжело.

Осознав, до чего додумался, Рейстлин задрожал ещё сильней.

– Боги! – пробормотал он. – О чём я думаю? Неужели я пал так низко? Неужели я так его ненавижу? Нет, не может быть… – Юноша подумал о пережитых ужасных мгновениях в шатре и жалко улыбнулся. – Нет, я не такой монстр… Я не могу представить его мук без сострадания, но в то же время, представляя их, я чувствую мстительную радость… Это чёрная отметина в моей душе…

– Красный! – обрушился на него голос Хоркина, неожиданный, как порыв ветра.

Рейстлин испуганно заморгал. Он так задумался, что не заметил, как дошёл до их шатра и вошёл внутрь. Хоркин воззрился на него:

– Как дела с мазями? Это то, что он хотел?

Рейстлин посмотрел вниз и увидел в побелевших ручках фляги с мазями, которые он судорожно сжимал.

– Я… Ну… Он ими доволен… Только… хочет больше… – запинаясь, ответил он и торопливо закончил: – Я сам приготовлю добавку, мастер Хоркин. Я знаю, как ты занят…

– Зачем ты эти фляги притащил назад? – проворчал Хоркин. – Во имя Луни, ты что, не мог оставить их там, а потом отнести ещё?

– Простите, мастер Хоркин, – сказал Рейстлин виновато, – я просто об этом не подумал.

Хоркин оглядел его с ног до головы:

– Твоя проблема в том. Красный, что ты много думаешь. Тебе за это не платят. Это мне платят за то, чтобы я всё время думал, а ты должен выполнять приказы не задумываясь… А сейчас прекращай думать – и дела у нас с тобой пойдут на лад.

– Да, мастер Хоркин, – с облегчением выдохнул Рейстлин. Он ощутил, как взбучка от мастера привела его в чувство, послав мучительные раздумья дрейфовать далеко-далеко, как невесомые облака пуха.

– Я закончу с припасами, а ты принимайся за мазь. – Откинув полог шатра, Хоркин хмуро поглядел на осаждённый город. – Пиявка, наверное, ждёт большого сражения, раз запасает столько лекарств… – Покачав головой, он вышел наружу.

Рейстлин, как и было приказано, сел и не раздумывая, взяв пестик, принялся толочь маргаритки.

3

В Безнадёжности было очень много пивных, но эта, обнаруженная Китиарой сразу по приезде в город, носила странное название «Полнолуние». Оно дополнялось изображением висельника, который с ужасной гримасой смотрел на грубо намалёванную ярко-жёлтую луну. Как вывеска относилась к названию, не знал никто, хотя выдвигались разные предположения. Наиболее популярным было мнение, что первый владелец хотел назвать её «Висельник и Луна», а заказ в итоге просто перепутали. Нынешний хозяин яростно отрицал это, хотя и не мог предложить разумного объяснения висельнику на вывеске, кроме того, что «это, мол, привлекает внимание».

Покачивание висельника на ветру действительно повергало прохожих в изумление, другой вопрос – хотелось ли им заходить в эту пивную и пробовать напитки… Таверна не была перегружена клиентами, а хозяин лишь жаловался, что это сговор остальных хозяев «выжать его», хотя мог и привирать.

Можно отметить и такой факт: оснащённая подобной вывеской, таверна «Полнолуние» находилась в старой части города, в конце кривой улочки, и ничем другим не выделялась среди окружающих зданий. Она была вдалеке от рынков, торговых улиц и гостиничных кварталов. Здание «Полнолуния» было построено из разных брёвен и разносортных досок, на улицу не выходило ни единого окна, если не считать дырки в стене рядом с дверью, которая болталась на одной петле. В общем, пивная выглядела так, словно по улицам пронеслось наводнение, ободрав и разрушив все вокруг. Согласно местной легенде, когда-то так и было.

Китиаре нравилась «Полнолуние», она искала как раз такое местечко: стоящее на отшибе, не привлекающее внимания, где можно спокойно отдохнуть, не слушая постоянных приставаний официанток «сейчас подать эль или мясо?!».

Посетители «Полнолуния» не могли пожаловаться на подобное обслуживание, в пивной вообще не было официанток. Хозяин заведения так быстро умудрялся обслуживать сам себя, что остальные клиенты могли наливать сколько душе угодно, лишь отодвигая пьяное тело. Может, кто-то думал, теперь можно напиваться бесплатно, но, попробовав отвратительное пиво, он лишний раз убеждался, что не все вещи стоит красть.

– Ты вряд ли бы нашла более мерзкое и гнилое заведение, даже если бы обшарила всю Бездну, – ворчал Иммолатус. Он осторожно сидел на самом краешке грубого стула, готовый в любой момент выдрать занозу из своего мягкого, студенистого человеческого тела. Дракон никак не мог смириться с потерей сияющей броневой чешуи. – Демон, приговорённый к вечным пыткам в огне, и тот отвернул бы нос от этой кружки, наполненной мочой лошади, умершей от почечной болезни…

– Достославный может вообще не пить! – раздражённо бросила Китиара – компаньон доводил её до белого каления. – Из-за твоей прекрасной маскировки это единственное место в городе, где мы можем говорить, чтобы нам изумлённо не дышали в затылок.

Китиара подняла треснувшую кружку, пиво медленно сочилось на стол. Она сдула пену и, рассмотрев напиток поближе, перевернула кружку. Выплеснув помои на пол, Китиара достала из сапога флягу бренди, купленную в более уважаемом месте, и сделала хороший глоток. Затем, не предлагая Иммолатусу отхлебнуть, убрала её на место.

– Ладно, достославный, – удовлетворённо выдохнула она, – ты нашёл что-нибудь? След? Намёк? Хоть запах этих яиц?

– Ничего определённого, – холодно ответил Иммолатус. – Я обыскал каждую пещеру в этих проклятых горах и могу категорически заявить, что здесь нет никаких яиц драконов…

– Каждую пещеру? – скептически пожала плечами Китиара

– Все, которые я смог найти, – уточнил Иммолатус, глядя, как помрачнела воительница.

– Ты же знаешь, как наша миссия важна для Её Величества.

– Яйца не спрятаны ни в одной из пещер, в которых я побывал, – упрямо сказал Иммолатус.

– Такова информация Королевы Такхизис… – начала Китиара.

– И она точна. Яйца металлических драконов скрыты в горах, и я их ощущаю. Но вот как получить доступ к ним – загадка! Вход в пещеру скрыт необычайно умно и хитро.

– Прекрасно. И где он, по-твоему?

– Здесь, – сказал Иммолатус, – прямо в городе.

– Уг-х… – подавилась Китиара. – Я признаю, что ничего не знаю о металлических драконах, но слабо представляю себе их откладывающими яйца посреди городской площади…

– Ты действительно ничего о них не знаешь, – ответил Иммолатус. – Прежде всего, должен напомнить тебе, слизняку, – этот город очень древний, он был здесь, ещё до того, как Хума проклятый испоганил Кринн. Эти места были ещё тогда, когда драконы – все драконы, цветные и металлические, – были вместе и уважали друг друга. Хотя и побаивались… Возможно, я даже пролетал над этой твердью в юности… – Дракон устремил взор в пространство, словно в далёкое прошлое. – Может, хотел напасть, а присутствие металлических меня остановило… Это всё объясняет…

Китиара забарабанила пальцами по столу:

– Так что ты имеешь в виду, достославный? Золотые драконы сидели на крышах, как аисты? А серебряные кудахтали в клетках?

Иммолатус вскочил, полыхая взглядом:

– Ты будешь учиться слушать меня с уважением, даже когда я говорю о врагах!

– Достославный! – Китиара посмотрела на него снизу вверх, но её рука уже лежала на эфесе меча. – Армии Лорда Ариакаса окружили этот город, командующий Холос готовится атаковать. Не знаю когда, но думаю, это будет скоро, я видела тот бардак, который местные называют обороноспособностью. Шансов у горожан нет. И поверь, лучше нам покинуть Безнадёжность, пока сюда не ворвались войска Ариакаса.

– Яйца под горами, – наморщил длинный нос дракон, – я их действительно ощущаю, словно зуд под чешуёй. Только не могу понять, где именно зудит… Но как только я покидаю город, зуд пропадает, возвращаюсь – усиливается. – Он начал неосознанно почёсывать тыльную сторону ладони. – Они где-то рядом… И я найду их.

Китиара вонзила ногти в ладонь, пережидая вспышку ярости. Он потратил столько времени, рассуждая, как тупой кендер, о зуде под кожей! Сейчас дорога каждая минута, а от дракона никакой помощи. «Не имеешь идей, тогда отойди» – как сказал один гном, засовывая голову под пресс своей новой паровой виноградной давилки. Немного успокоившись и загнав гнев куда-то в область живота, Китиара улыбнулась и пробормотала:

– Как скажешь, достославный. И что теперь?

Они были единственными посетителями пивной. Хозяин, установивший сегодня рекорд и отрубившийся раньше ужина, теперь храпел, рухнув верхней половиной тела на стойку, но не выпуская кружки из пальцев. Тусклый солнечный луч робко падал сквозь щель в одной из досок, словно ему было страшно забираться дальше.

– У нас в запасе день или два, – продолжала Китиара, – а затем мы должны выбраться – до первого штурма.

Иммолатус подошёл к стойке, хмуро наблюдая, как струйка пива из неплотно прикрытой бочки льётся вниз, образуя на грязном полу маленькое озерцо.

– Где старейшая часть этого города, слизняк?

Китиару страшно утомило это надменное обращение дракона. Она решила, что в следующий раз она забьёт эти слова ему обратно в горло.

– За кого ты меня принимаешь, достославный? За чернильную душу из Великой Библиотеки? Откуда я знаю?

– Ты пробыла здесь уже достаточно долго, – заявил дракон. – Такие вещи быстро бросаются в глаза.

– И что с того, ты, высокомерный… – Остаток цветистых эпитетов Китиара проглотила вместе с отличным глотком бренди. Но на этот раз она не стала прятать фляжку в сапог, а открыто поставила на стол.

Иммолатус, обладавший великолепным слухом, только улыбнулся про себя. Он намотал на кулак длинные сальные волосы бармена и поднял его.

– Слизняк! Проснись! – Дракон несколько раз приложил бармена о стойку. – Слушай внимательно, у меня к тебе есть вопрос!

Он повторил операцию, и хозяин пивной, застонав, приоткрыл налитые кровью глаза:

– А? Что?…

– Где самые старые дома в городе? – (Лоб хозяина с треском впечатался в стойку.) – Где они расположены?

Новый удар и треск. Хозяин искоса пытался разглядеть Иммолатуса, пребывая в пьяном замешательстве.

– Пожалуйста, не ори! О Боги… Моя голова сейчас лопнет! – взмолился он. – Самые старые дома… дома… Они расположены… на западной стороне! Около старого Храма!

– Храм! – взревел Иммолатус. – Что за Храм? Какому Богу?!

– Нуоткудаямогузнать… – не давая себе труда говорить членораздельно, пробубнил хозяин.

– Какой красавец, – сказал дракой и снова задрал голову своей жертвы.

– Что ты собираешься делать? – Китиара уже была рядом.

– Облегчить ему похмелье, – произнёс Иммолатус и одним движением свернул хозяину шею.

– Ну, просто блестяще! – рассердилась Китиара. – И как мы узнаем теперь от него ещё что-нибудь?

– Мне он больше не нужен. – Дракон направился к двери.

– А с телом что делать? – спросила Китиара. – Нас могли видеть, ещё не хватало обвинений в убийстве.

– Пусть валяется, – махнул рукой дракон, посмотрев на хозяина, свисающего со своей стойки. – Никто и не заметит, что он сдох.

– Ну, Ариакас, после всего с тебя причитается, – пробормотала Китиара, выходя вслед за Иммолатусом. – И пустяком ты не отделаешься, по крайней мере, сделаешь меня командующим полком.

4

Улицы становились всё более узкими и кривыми – Китиара с драконом добрались до самой старой части Безнадёжности. Большинство первоначальных построек давно разрушились, но на их месте сейчас стояли склады, зернохранилища и амбары, сложенные из тех же камней. Днём здесь ещё появлялись хозяева и торговцы, а ночью правили паразиты всех мастей, от четвероногих до двуногих. Иногда в припадке рвения лорд-мэр вызывал к себе шерифа и требовал очистить старые кварталы от отребья. Шериф кивал и устраивал очередную облаву, на время которой обитатели трущоб разбегались по соседним районам.

С началом войны и противостояния большинство из них первыми сбежали из города, ища более безопасное местожительство. Поскольку склады тоже простаивали с тех самых пор, то и купцы перестали появляться здесь. Вся старая часть казалась пустой и заброшенной, но Китиара все равно ни на минуту не расслаблялась. Она понятия не имела, что здесь ищет Иммолатус, разве что драконы хранили свои яйца в амбарах.

День клонился к вечеру, солнце едва пробивалось сквозь дым сожжённой долины, заволокший все небо. Тени гор наползали на Безнадёжность, принося раннюю тьму. Иммолатус неожиданно скомандовал остановку, но только потому, что, по мнению Китиары, они прошли всю улицу до конца. Впереди дорогу преграждала огромная гранитная глыба, выступавшая из завала камней. Дракон казался очень довольным собой, он улыбался и бормотал:

– Ну да… все, как я и ожидал…

Поравнявшись с Иммолатусом, Китиара поняла, что ошиблась: на самом деле в углу под грудой камней темнел проход, удерживаемый двумя железными столбами. Заглянув в него, воительница увидела лестницу, внутренний двор и здание невдалеке. На столбах покачивались остатки старых ворот, в прежние времена, несомненно, крепко запертых.

– Что это за место? – поинтересовалась она кислым тоном.

– Храм. Храм Богов или, я бы сказал, одного Бога. – Иммолатус обжёг здание ненавидящим взглядом.

– Ты уверен? – с сомнением переспросила Китиара, которой на ум сразу пришёл Храм Луэркхизис. – Он такой маленький и… неказистый.

– Какой Бог, такой и Храм, – издевательски рассмеялся Иммолатус.

Храм действительно был маленьким. В ширину Китиара не насчитала бы и тридцати шагов, к небольшому входу вели три широкие ступени, упиравшиеся в шесть стройных колонн. Наружу выходило всего два окна, смотревшие на двор с потрескавшимися каменными плитами. Повсюду пробивалась сорная трава, виноградные лозы оплетали стены. Кое-где на дворе росли кусты роз, ловя белыми бутонами последние лучи солнца.

Сладкий запах цветов заполнял все вокруг, и дракон недовольно сморщился и закашлялся, закрыв лицо рукавом. Гранитное здание Храма снаружи когда-то украшали мраморные плиты. Сейчас большинство из них были выломаны и увезены, но несколько, с глубокими прожилками, оставались на своих местах. Двери, отлитые из золота, смутно желтели в сумраке. Когда-то плиты были украшены затейливой резьбой и изображениями, но теперь они носили следы долота и молотов, навсегда стёрших с них символы Божества.

– А достославный знает, какому Богу поклонялись здесь? – спросила Китиара. – Я не вижу никаких знаков или надписей, чтобы это понять.

– Я знаю… – прошелестел Иммолатус.

Китиара, пригнувшись, прошла в ворота, чтобы рассмотреть здание получше. Двери Храма были исцарапаны и покрыты множеством вмятин – воительница удивилась, как за всё это время никто не снял их, чтобы переплавить. В нынешние времена золото стоило во много раз дешевле стали, но, если двери сделаны из цельного куска, за них можно выручить приличную сумму. Она мысленно сделала себе пометку сообщить командующему Холосу о найденном Храме.

Заглянув в полуоткрытые двери, Китиара испытала странное чувство, словно некий голос изнутри поприветствовал её и пригласил войти. Это было странно. Голос будто хотел отнять у неё что-то нужное – и ей это чувство категорически не понравилось. Наверняка Храм посетило уже немало воров, может, они и сейчас там…

– Как его звали, достославный? – спросила Китиара.

Дракон открыл было рот, чтобы ответить, но потом захлопнул его.

– Я не буду пачкать себя, произнося это имя.

Воительница презрительно улыбнулась:

– Можно подумать, ты его боишься. Бога, которого уже все давно забыли.

– Ты его недооцениваешь! – прорычал Иммолатус. – Его зовут Трусливый Паладайн. Вот, я сказал это и теперь проклинаю его имя!

Облако дыма вылетело изо рта дракона, сноп огня сжёг пыльную траву. Китиара взмолилась небесам, чтобы никто не увидел их сейчас. Красные Мантии, даже самые великие из них, не слыли мастерами выдыхания пламени.

– Никогда о таком не слышала, – лениво бросила Китиара.

– Это потому, что ты – слизняк!

Рука Китиары судорожно сжалась на рукояти меча. «Может, наглец и был драконом, но сейчас он находится в человеческом облике. Чтобы сбросить личину, дракону наверняка необходима пара мгновений, а за это время его вполне можно укоротить на голову… – обдумывала тактику Китиара, но тут же одёрнула себя. – Успокойся, Кит, – приказала она себе, – вспомни, какого труда стоило найти тварь и притащить сюда. Не дай ему спровоцировать себя. Он хочет выместить злобу, и ты не должна обвинять его, место действительно странное».

Она посмотрела на Храм с нарастающим раздражением. От него веяло миром и спокойствием, это был факт, бесивший Китиару. Она не была расположена задумываться о сложностях жизни, проблем хватало и без раздумий. Внезапно она вспомнила Таниса… «Ему бы это место понравилось, – подумала она презрительно, – Он был бы счастлив, уселся бы на ступени, смотрел в звёздное небо, задавая глупые вопросы. Какой в них толк?! Почему смерть приходит к людям? Что творится с человеком после смерти? Почему люди страдают? Зачем в мире зло? Почему Боги забыли про них?» – мысленно передразнила она полуэльфа.

Китиара была уверена, что мир живёт, потому что живёт. Отхвати себе кусок получше, защити его, а потом отдыхай. А все эти паучьи хитросплетения, как называла воительница бесконечные вопросы Таниса, ни к чему. Его образ, так некстати пришедший на ум, ещё больше разозлил Китиару.

– Хватит терять время! – резко бросила она. – Давай убираться, пока Холос не начал обстрел города огненными стрелами.

– Нет! – отрезал Иммолатус, сверля Храм взглядом и покусывая губы. – Яйца – там. Они внутри.

– Ты издеваешься? – недоверчиво воззрилась на него Китиара. – Насколько большие эти золотые драконы? Они не меньше, чем ты?

– Возможно, – презрительно бросил Иммолатус. Он поднял голову, сверля взглядом дымный закат. – Я никогда не уделял им много внимания.

– Хе-хе, – усмехнулась Китиара, – и ты думаешь, существо таких размеров могло втиснуться сюда? – Она ткнула пальцем в двери, – А потом ещё и отложить яйца внутри? – Её терпение лопнуло. Меч сам прыгнул в руку. – Я думаю, вы все считаете меня дурой! И ты, и Лорд Ариакас, и Королева Такхизис! Пора мне завязывать с вашей компанией! – Она отступила в проход, ведущий на улицу.

– Если бы та горошина, которую вы, люди, называете мозгом, не так сильно грохотала внутри твоего черепа, ты могла бы все понять сама, – спокойно сказал Иммолатус. – Яйца были отложены в горах, затем драконий вход надёжно замаскировали. Был второй проход, ведущий в пещеру отсюда, а Храм выполнял роль сторожевого поста. Эти глупцы воображали, что он их защитит от нас. Может, раньше там оставались жрецы, да только все давно сбежали, и теперь яйца никто не охраняет. Никто.

Рассуждения дракона были очень логичными. Покорно вернувшись во двор, Китиара постаралась незаметно вложить меч в ножны, надеясь, что Иммолатус не заметит этого.

– Отлично милорд, вперёд, – сказала она. – Ты входишь в Храм, опознаешь их, считаешь и так далее. Я останусь здесь и буду охранять.

– Напротив, – усмехнулся Иммолатус, – Именно ты пойдёшь туда и будешь искать яйца. Там должен быть скрытый туннель, ведущий глубоко в горы. Пойдёшь по нему и найдёшь вход в пещеру. И только потом вернёшься ко мне и доложишь.

– Это не моё дело – искать яйца, достославный, – мрачно произнесла Китиара. – Я даже не знаю, на что они похожи, кроме того, я их не ощущаю и у меня нет от них «зуда». Это твоё задание, данное тебе Королевой Такхизис.

– Её Величество не предполагала, что вход может охраняться Храмом Паладайна, – Иммолатус осмотрел здание, затем снова перевёл рубиновый взгляд на Китиару, – Я не смогу пройти туда, не смогу даже войти внутрь.

– Достославный, ты сможешь! – подбодрила его воительница.

– Нет. Исключено, – пробормотал Иммолатус. Он скрестил руки на груди и обнял себя за плечи. – Он мне не позволит… – плаксивым тоном, словно ребёнок, исключённый из игры, закончил дракон.

– Да кто не позволит?

– Паладайн.

– Паладайн? Старый Бог? – поразилась Китиара. – Мне показалось, ты сказал, что он давно исчез…

– Я тоже так думал, – проронил Иммолатус. – Такхизис уверила меня в этом. – Дракон выдохнул робкий язычок огня. – Но теперь я уже не так уверен. Королева не первый раз обманывает меня. – Он злобно прищёлкнул зубами. – Но я точно уверен, что не могу войти внутрь, иначе Бог уничтожит меня.

– Ну да, а меня он осыплет розами! – взвилась Китиара.

– Ты простой человек. Вас много, он ничего не знает о тебе лично. Я уверен, ты сможешь проскочить в безопасности. А если там и будет что-то серьёзное, то с ним можно справиться с помощью меча, я видел, как ты с ним управляешься. – Иммолатус усмехнулся её секундному замешательству. – И теперь, Ут-Матар, не мешкай. Найдёшь меня в лагере командующего Холоса. Помни главное: найдёшь зал, где лежат яйца, и проход в горах. Пометишь все здесь. – Он протянул ей маленькую книжку в кожаном переплёте. Дракон Иммолатус запахнул полы мантии и двинулся к выходу. – Не вздумай задерживаться, от этого гнилого города у меня уже несварение желудка, – бросил он через плечо.

Китиара некоторое время представляла, как удивился бы дракон, когда у него из груди вдруг вырос бы кончик её кинжала. Это было так соблазнительно, что даже сводило скулы. Потом Китиара ещё долго стояла на пустынном дворе, не в силах отказаться от своего видения. В голове вихрем проносились разные мысли. Убежать, забыть Иммолатуса и задание. Послать в Бездну Ариакаса с его армиями. Она преуспеет и без них, ей никто не нужен…

Боль в руке, до судорог сжавшей меч, вернула её к действительности. Она могла не подниматься на городские стены, чтобы видеть походные костры армии, которые горели, как звезды в небе. И эта армия была лишь частичкой силы Ариакаса. Он будет править всем Ансалоном, и она твёрдо намерена быть рядом с ним. А может, она будет править… Кто знает… Этих целей нельзя добиться, просто продавая меч налево и направо. Поэтому Бог там или не Бог, а она должна войти в этот мерзкий Храм, такой приветливый и вызывающий такое сильное опасение.

– Ерунда! – громко сказала Китиара и быстро пересекла двор, поднявшись по ступеням. Перед золотыми дверями она задержалась, страх внутри её рос с каждым шагом. Она вгляделась во тьму перед собой, наблюдая и прислушиваясь. Если воры и прячутся там, они совсем не должны иметь нервов.

Но что-то там точно было… Сила, отпугнувшая красного дракона – одного из самых могучих существ на Кринне. Воительница ничего не видела, но это не значило, что внутри Храма никого нет. Самая глубокая ночь не была так темна, как проход перед Китиарой. «Возможно, даже сердце Тёмной Королевы приятнее для глаз», – подумала она.

Китиара выругала себя, что не позаботилась о факелах, и вздрогнула – внезапно со всех сторон вспыхнул серебряный свет, ослепляя её. Дрожащей рукой выхватив меч, она приготовилась защищаться, хотя в голове бились паникующие голоса, призывающие бросить все и бежать. «Бежать, как и дракон, ведь он исчез первым. Такое смертоносное создание, намного сильнее меня… – стучало у Китары в висках. – Почему я должна идти туда, куда побоялся пойти Иммолатус? Он не мой командир и не может приказывать мне. Вернусь к Ариакасу и свалю всю вину на дракона, милорд поймёт – это ошибка древней твари…»

Китиара стояла в дверях, раздираемая на части колебаниями и презирая себя за это. Никогда ещё она так трусливо не искала оправдания своим поступкам. Но если сейчас она уйдёт, каждый день до смерти её будет жечь эта минута и позорное бегство. Она не сможет так жить, лучше покончить с этим прямо сейчас.

Сжав меч в руке, Китиара сделала первый шаг в серебряный свет. Невидимый тонкий барьер натянулся поперёк груди воительницы, словно она упёрлась в тысячи паутинок, каждая из них была выкована из стали. Она налегла на них изо всех сил, но дорога была перекрыта. Китиара не могла продвинуться и на локоть вперёд. Внезапно из глубины зала раздался низкий и властный голос: