Внешний враг (Паучья лапка - 3)

Санциско не посмел повернуться и посмотреть ей в глаза. По двору, не зная куда деть свою ярость, бестолково бегали воины. "Обманул!" - подумал Санциско о Белояне. - "Обманул... Нет. Не может быть! Я же чуял волшбу!" Ему стало стыдно и он свесившись вниз крикнул: - Ищите их! Ищите! Они где-то тут! ....Ковер грянулся на землю со всего маху, и все кто сидел на нем раскатились по дороге прямо под конские копыта. Гаврила трижды перевернулся и раскинув руки, словно пришибленная копытом лягушка, поднял кучу пыли, но остановился. В горле першило от пыли, в голове стоял гул, словно в пустом кувшине вертелся ветер. - А! Это ты, любимец Аллаха? Муаммар Каффади поверх лошадиных голов с восхищением смотрел на богатыря, и в его глазах светилась радость нечаянной встречи. - Видишь, Аллаху угодно, чтобы мы продолжили разговоры об истиной вере... Гаврила не понял слов, но уловил, что с ним говорят без зла и опустил меч. - Ты кто? Богатырь ничего не видел сквозь пыль и сделал несколько шагов вперед, на голос, перешагнув хныкающего Гы. В глазах двоилось, но все же он узнал купца. Масленников стремительно обернулся. Город все еще виднелся на виднокрае но так далеко, что... Он посмотрел на купца, потом на коней. - Слушай, караванщик! Есть возможность послужить Богам. - Каким? - на всякий случай спросил караванщик, уже понимая, что послужить придется. - Тем, в которых веришь! Больше чем словам Муаммар поверил глазам богатыря. По ним видно было, что тот мог и убить под это дело. - Аллах сказал - я сделал. Гаврила принял слова купца за согласие. Не обращая внимание ни на Мурю, ни на Гы он махнул рукой Избору с Исином, чтобы забирались и сам прыгнул в телегу к караванщику. - Гони! - проревел Гаврила в ухо купцу, сразу становясь зверем. - Гони! Голос его был страшен и купец не посмел ослушаться. Уже не думая о своей жизни он закрыл глаза и взмахнул кнутом. С замиранием сердца караванщик ждал неизбежного - отчаянного ржания, мокрого хруста ломающихся костей и рвущихся жил, мгновенной острой боли и спасительной тьмы, и тут же рядом - зеленые кущи райских садов. Вместо этого над ухом оглушительно грохнуло и незримая сила отбросила его в бок, едва не сбросив с телеги. Он открыл глаза и вместо стены увидел выбитые городские ворота. - Ворота! - радостно заорал купец, возвращаясь к жизни из райских садов. Над его ухом опять грохнуло и голос Гаврилы проорал. - Хрен вам, а не ворота!! - Ай-я-я-я-я! - заорал купец от восторга. - Все по воле Аллаха! Аллах велик! - Заворачивай. Второй раз Муаммара просить не пришлось. Телега дребезжа железом встала на два колеса и выбросив фонтан земли, остановилась. Купец попытался вскочить, но Гаврила крикнул: - Сидеть! Сейчас покупателей пришлю... И подхватив щит он прыгнул во двор. Во дворе шла не драка, а резня. Остроголовые налегке - без щитов и копий - рубили безоружных журавлевских дружинников своими черными мечами. Журавлевцы же отбивались только древками копий, словно в насмешку оставленных магом им вместо оружия. И только в одном месте кровь лилась с обеих сторон. Баниш с криком "епа -епа!" круша вокруг все, до чего смог дотянуться, точно таким же мечом сдерживал натиск остроголовых, давая безоружным товарищам уйти в башню. Грохот, произведенный Гаврилой и воротами на мгновение отвлек от дела и тех и других. - Оружие! - радостно закричали дружинники, увидев древки копий, что торчали из тележки Каффади. - Недорого! - поспешил крикнуть в ответ купец. Гаврила ни слова не говоря заскочил за телегу и ухнув, опрокинул ее, сломав оглобли. Муаммар сердито заорал, но деревянный грохот заглушил его б рань. Оружие покатилось во двор. - Берите! И пусть никто не уйдет обиженным! Он захохотал, представив, что сделают с остроголовыми разозленные дружинники -остроголовых было впятеро, вдесятеро меньше и иных выходов, кроме смерти и быстрого бегства он им не оставлял. Но не вышло. - Велик Аллах! - злым голосом заорал у него над ухом караванщик. - Твоими руками он сотворил новое чудо! Оторвав взгляд от льющейся крови Гаврила посмотрел вниз. Караванщик сидел у него в ногах и перебирал короткие палки, что были когда-то трехгранными индийскими дротиками. - Он лишил меня всего товара! Гаврила раздумывал всего лишь мгновение. - А-а-а-а-а-а-а, - заорал он. - Колдуны? Ну-ну! Тоненько подвывая сквозь сведенные злобой челюсти он закинул руку за спину, и только потом сообразил, что с его оружием случилось все то же самое, что и с каждым из тех мечей, что были в ножнах журавлевских дружинников. От этого он зашипел еще громче и вскинул кулак, готовый убивать.
      Глава 57
      Позади взвыло, послышались глухие Изборовы проклятья и перепуганный крик беззащитного Мури. Как не интересно было все то, что творилось перед глазами, но пришлось повернуться. Позади так же было неспокойно - от нагнавших их, наконец, телег не разбирая дороги бежал Муря, а следом за ним пардус и двое его сторожей. "Сбежит! " - машинально подумал Гаврила, глядя как редкий зверь быстрыми прыжками обгонят колдуна и по старой памяти направляется к нему, а потом посмотрел на сторожей. Воины, сопровождавшие редкого зверя бежали молча. Гаврила уже нагибаясь за палкой мельком удивился - в таких случаях как раз и полагается орать благим матом, что б людей не подвести, а эти словно воды в рот набрали. Все прояснилось, когда они выхватили мечи. Мечи, язычками черного пламени мелькавшие за воротами словно по волшебству очутились перед ним. Рядом раздался голос Исина, только что сообразившего, что он безоружен. - Нет меча! Меча нет! Гаврила вскинул кулак. Эти оказались из неученых, не испугались, не остановились, а перли вперед, как свиньи на забор. И закинув щит за спину, Гаврила начал их учить, ударами кулака, расплескивая в капли обоих нападавших. - Да ты кладезь чудес! - вскричал пораженный караванщик. - Гнев Божий исходит из твоей руки! Гаврила посмотрел сквозь него и ринулся во двор, где продолжала литься кровь. Санциско сверху увидел как люди, уже исключенные им из списка живых, разрушают его дело и поднял руки, готовясь метнуть в них пламя. Смех за спиной остановил его. - Тебе с ними не справиться... Я их знаю, - сказала Тулица. - Зря ты тут остался... - Замолчи! -грозно сказал маг глядя на женщину, но тут у него за спиной снова грохнуло. Он повернулся посмотреть, а из-за спины вылетел звонкий голос. - Гаврила! Он тут! Санциско резко ударил женщину и та, захрипев, опустилась на деревянный пол. Сам он свесился вниз и прокричал. - Береслан! Читай молитву и на каждое упоминание имени Господа закрывай ковчежец! Снизу глухо, как из бочки донеслось. - Понял! Санциско вздохнул и скомандовал: - Начинай! Маг сам забормотал молитву, готовясь вновь на краткое время обрести свою силу. Он почувствовал ее приход и сгустив в руке огонь метнул его во врагов. Шар свистя и роняя искры рванулся к богатырю, и его воины, услышав свист, послушно отскочили назад. Они-то знали что он означал. Санциско улыбнулся человеческой глупости, когда увидел, что богатырь прикрылся щитом, готовясь встретить небесный огонь. "Самые лучшие из них все равно дураки!" - подумал маг и метнул второй шар в стену башни, что стояла напротив. Он не успел полюбоваться, как она вспыхнула, как над его головой пронесся шелестящий грохот и сверху на башенку упал и забился последний из оставшихся драконов. Из распоротого брюха полезли внутренности и густая липкая кровь потекла по деревянным столбам. Дракон ревел, судорожно хлестал хвостом, а внизу продолжал грохотать богатырский кулак. - Господин маг! - заорал снизу барон. - Сделайте что-нибудь! Считая про себя секунды? Санциско бросил в богатыря еще два шара... ...Шар летел на него как камень, умело пущенный пращником, может быть чуть медленнее, но и только. От последнего Гаврила не стал уворачиваться - знал, что спиной стоял люди. Вместо того, что бы ждать удара он быстро скинул щит с руки и ухватившись двумя руками за край крутанулся, набирая силы для удара и шлепнул огненное чудо. От удара шар потерял степенность и ударил в стену, вспыхнув там огненным фонтаном. - Убейте его! - заорал Санциско, чувствуя как уходят силы. - Кто его убьет станет сотником! Резня в одно мгновение прекратилась и все остроголовые, как один, бросились на Гаврилу. Оскалив зубы тот выставил вперед кулак, но тут кто-то ухватил его сзади и поволок в сторону. Над головой мелькали крыши теремов, башни, облака и вдруг все это закрыла прочная с виду бревенчатая крыша. Послышался лязг опускаемого засова и тут же мощный удар от которого дрогнули стены. Масленников оглянулся. Это был первый поверх башни, в котором стояли все те, кто еще уцелел - остатки дружины, Сераслан, все свои. Не было только Мури и Гы. Он ухватил Сераслана за рукав, повернул к себе. - Где волхвы? - Белоян увел, должно быть... Еще ночью. - Куда? Он пожал плечами, глядя как дружинники шарят по башне в поисках оружия и находя только рукоятки. - О волхвах позаботились... В его словах звуча упрек человека, брошенного друзьями в беде. - Старые люди, - объяснил ему Избор. - О ком же еще заботится, как не о них? А мы о себе сами позаботимся... Сейчас вот только оружием разживемся... - Где оружие? - спросило сразу несколько голосов. Его обступили дружинники с надеждой заглядывая в глаза. - Сейчас наколдую. Воевода кивнул Гавриле и показал, что бы тот встал напротив двери, а сам с бревном в руках встал за дверью. - Открывай! Исин отбросил засов и встал под мечи остроголовых. Двое передних ударили его, но он отскочил назад, и Избор прикрыл его бревном. Остроголовые, держась за застрявшие мечи, на мгновение застыли в дверном проеме и Гаврила, словно дожидался этого момента, из угла грохнул своим страшным кулаком. В воздухе запахло кровью и Масленников крикнул. - Один мой! - Все твои! - Один меч мой! - Такие руки и железом грузить? Ну уж нет... - отозвался Исин вытаскивая из деревяшки черный как ночь меч и примеряя его к руке. - Ну, а если понадобится, ты себе еще достанешь! Тут таких мечей как собак нерезаных... Сераслан присел перед окошком, выглядывая того, кто должен будет ответить за все то, что тут произошло. На дворе, снаружи гремели крики и остроголовые стремились высадить дверь в башню. Потом вдруг шум стих. Волхв наклонялся ниже и ниже и наконец увидел верх башни. Чужой маг воздел руки, с них сорвался огненный шар и понесся прямо к нему. Сераслан не успел крикнуть, как за его спиной открылась дверь, снова грохнул кулак и Исин крикнул. - Еще два меча! Тут башня содрогнулась и в окно ударила волна жара. Остроголовые во дворе радостно заорали. - Гаврила! Смотри! Масленников подскочил к Сераслану. Тот показал на башню. - Видишь? Богатырь посмотрел вдоль вытянутой руки. Казалось, что маг смотрел прямо на него, глаза в глаза, а над его головой, словно знамение чужой и враждебной силы кружил последний из драконов. - Вон он где, гад! - сказал Гаврила. - Кто? - спросил Избор отбивая в дверях удары. - Где? - спросил Исин, пристраиваясь за спиной у воеводы. - Маг остроголовый. Тот, что обещал нас по бутылкам рассадить. - А-а-а-а-а! Избор резко захлопнул дверь, прищемив кому-то руку. Сквозь предсмертные крики донесся обиженный вой и Избор ногой отбросил Гавриле меч. - Эй, Гаврила, держи железку. Гаврила не ответил разглядывая башню. Бревна в основании были толстые, в обхват и он тяжело вздохнул. - Ни копья, ни стрелы... - А кулаком? Он отрицательно покачал головой. - Неудобно отсюда. Скорее я весь этот курятник развалю. Надо во двор выходить. Что бы уж наверняка! - Ну и выйдем. Избор снял одну из боковых дверей и поставил перед Исином, тряхнул черным мечом, стряхивая кровь и сказал Гавриле: - Железку свою отдай Сераслану, а сам уж кулаком потрудись. Не возражая Гаврила повернулся к голубевскому волхву, протягивая ему меч. Сераслан протянул руку, но отвел ее назад. - Нет уж... Я их лучше Божьим словом. Избор сдернул с петель дверь, что вела во двор и Гаврила тут же ударил в проем кулаком, очищая дорогу от врагов. Капли крови еще не успели осесть на землю, как хазарин, прикрывшись дверью как щитом побежал вперед. - Огонь! - заорал у него за спиной Гаврила. Хазарин завертелся, угадывая откуда грозит опасность, но поскользнулся на мокрой от крови траве и упал. Шар, пущенный магом пролетел у него над головой и, как и в прошлый раз Гаврила, крутанувшись на пятке отбил шар в сторону. Тот пролетел мимо башни и Сераслан крикнул, словно Масленников и сам не видел: - Не попал! - Так и не целился же, - ответил Гаврила. - Ничего. Огнем не достал, так рукой достану! Вокруг него мелькали мечи, но он остановился и начал сквозь дыру в кулаке выцеливать чужого мага. Избор и Баниш стояли рядом, отбивая удары. Остроголовые словно чувствовали, что враги затевают тут что-то серьезное и навалились всем скопом. - Быстрее! - заорал Избор. - Поспешишь - людей насмешишь! -отозвался Масленников. Гаврила был уверен в друзьях и держался спокойно. Баниш увернулся от одного меча, подставил свой клинок под другой и ногой ударил третьего, что заходил сзади. Враги разлетелись в стороны и он оказался в середине небольшой полянки. - А если опоздаешь, епа-епа, то и смешить будет некого! За спиной тонко ухнул Сераслан. Гаврила, как почуял что-то - поднял голову и увидел, как над ним взлетает к вершине башни маленький шерстяной комочек. Едва набрав высоту он начал спускаться. - Не долетит! - скрипнул зубами богатырь. - Не долетит же... - Беда не велика... Если и не долетит, то оледенит башню, а ты ее тогда расколешь... Гаврила как в воду глядел - то ли ветер, то ли чары, а может быть всегдашнее невезение направили горшочек в одну из бойниц, что княжеские плотники загодя, словно знали, прорубили в стене. Богатырь зарычал, поднял кулак... Не было не взрыва, ни пожара, ни трясущего поджилки грохота. Только из бойниц, словно из простецкой бани, выплеснулось белое плотное облако. Столбы пара вспухли вековыми деревьями и развеялись, обдав бойцов во дворе лютым морозом. Тулица смотрела на мага сквозь запорошенные инеем ресницы. Холод, что волной поднялся снизу вернул ей сознание, но она не спешила показывать это. На ее глазах маг неловко и азартно переминался с ноги на ногу, едва слышно бормоча что-то на неведомом языке, а когда на его ладони разгорался оранжевый шар, швырял его вниз. Под этот неловкий перестук каблуков она стала дергать веревку, что держала руки. Она знала силу колдовства Санциско, но не попробовать не могла. Путы на запястьях вели себя как живые. Они то трещали, поддаваясь усилиям, то вновь обретали прочность камня и стягивали руки. Закусив губы она сжала пальцы в кулаки, уперлась ими друг в друга и растянула веревку. Предел есть всему. Даже колдовству. Внезапно ослабевшая веревка треснула и разлетелась. Маг, что стоял спиной к ней почувствовал это, дернулся, но что-то другое, более важное, случилось там, внизу. Мужские голоса грубо взвыли и движение мага плавно замедлилось. Тулица поняла, что если у нее и есть время, то всего несколько мгновений. Она подпрыгнула и ее рука улетела за спину, где схваченные морозом висели сосульки драконьей крови. Они слились воедино - замах, поворот, хруст обломанного льда и отчаянный крик княгини. Маг рванулся к ней, отвлекаясь оттого, что творилось внизу и Тулица, не думая о том, что будет после, ударила его ледяным кинжалом в ключицу. Маг даже не попытался отстраниться. Сосулька входила в него и он словно леденел. Острый кончик брызнул ледяной крошкой, но поляница все толкала его и толкала в глубину еще живого, а значит опасного тела. Руку ожгла резкая боль. Она охнула и выпустила ледяной кинжал. Растаявшая драконья кровь нестерпимо жгла ладонь и она ухватилась за полу халата, чтобы стереть ее с себя. От этого движения бесчувственный маг пошатнулся и перевернувшись через перильца упал во двор, залитый пролитой им кровью. Женщина быстрым взглядом обежала площадку - ни меча, ни ножа - и бросилась к лестнице. Снизу волнами поднимался холод, словно громадная птица в темноте била ледяными крыльями. С каждым шагом вниз становилось все холоднее и холоднее. Уже на второй площадке мороз начал щипать лицо, но княгиня неслась вниз, думая не столько о холоде, сколько о том, чтобы не споткнуться на обледенелых ступенях. На первом поверхе, где темнота башни сменилась полусветом, лившимся из растворенных ворот мороз уже не щипал за щеки, а просто драл кожу, заставляя пальцы в поисках тепла сжиматься в кулаки. Впереди слышались крики, лязг мечей и устремленная в битву Тулица слишком поздно заметила одинокую фигуру, что стояла у дальней стены. Нога скользнула по льду и женщина упала навзничь. Ее развернуло в темноту и она, не зная что делать и как защитить себя без меча, она опершись на руки, взмахнула ногами. Поляница почувствовала, как левая нога ударила по чему-то твердому как бревно и хрупкому, как перекаленная глина. Удар остановил движение и прямо на ее глазах неведомый враг осыпался на землю с тихим звоном ледяных осколков. Вскочив на ноги она увидела перед собой сугроб, украшенный ножнами с мечом, а рядом с ним... Темнота не могла скрыть очертания ковчежца и Тулица увидела, как под открытой крышкой инеем серебрится "Паучья лапка". За ее спиной звенели мечи и гибли люди и меч, что лежал перед ней мог спасти чью-нибудь жизнь, но она не взяла его, а протянув руку над оружием легко толкнула крышку ковчежца. Крышка клацнула, закрывая талисман, и в мир вернулось волшебство.... Остроголовые стояли без оружия понимая, что смерть - не самое скверное, что может с ними произойти. Видя перед собой безоружных стариков они все же не решались ничего сделать. Незримой, но непреодолимой стеной меж ними стоял страх. Жизнь воинов так долго проходила рядом с жизнью магов, что любой из них отлично понимал тщетность любых усилий. - Ну и что с этими делать будем? - негромко спросил Хайкин, глядя на врагов. Гаврила принял его слова за приглашение, пошел вперед, раздвигая толпу перед собой. - Я их сейчас всех по одному, - забормотал богатырь, - до самых корней.... А потом солью посыплю, чтобы новые не выросли! - Погоди, - остановил его Избор. - Погоди. С этим-то всегда успеем. Может волхвы еще чего-нибудь эдакое придумают. Среди стариков пронесся согласный ропот, но Хайкин оборвал его, подняв руку. - Пожалуй хватит смертей на сегодня. Главный враг нами повержен - и довольно. - Неужто оттого, что наказано большое зло, зло малое избегнет наказания? спросил Сераслан. Он не дожидаясь ответа отрицательно покачал головой и следом за ним закачались стариковские головы. - Накажем. Но не мечом, а умом. Чтобы на всю жизнь память была. - Да сколько ее у них еще осталось-то? - спросила Лерка. - Жизни то? Хайкин улыбнулся, поднял вверх руки. - Волхвы! Дайте мне вашей силы! Никто не знал, что задумал Журавлевский волхв, но голос его подчинил себе всех. Он ощутил приближение силы как дрожь земли, что чуют звери и иные бессловесные твари в горах. Волхвы отхлынул от него, давая место и он остался один на один с остроголовыми. Они стояли тихие, глядя как меж кулаков волхва проскакивали сиреневые молнии. Передние, но ожидая ничего хорошего отхлынули назад, но стена не пустила их дальше. Над притихшим двором прокатился гром и воздух над волхвом потемнел. Уплотняясь он стал превращаться в смерч уже через мгновение ставший похожим на огромную выше сторожевой башни - метлу. Она повисла в воздухе за спиной Хайкина, но он двинул рукой и та, перепорхнув через него, накрыла заоравших остроголовых. - Так их! - раздались голоса. - Вымести их с Руси, что бы и духу не было! Чудовищная сила русских волхвов повернула метлу и потащила по двору. Под ней взвыло, словно каждый из тех, кто сидел там почувствовал на своем горле лапу Ящера или адские угли. Там, где метла коснулась земли, вверх взметнулась пыль. Кто-то звонко чихнул, и в тот же миг, словно подчиняясь неслышному приказу волхва метла взвилась в воздух и пропала из виду. Хайкин опустил руки и вытер пот, грязными ручейками текший по лицу. - Куда ты их? - спросила стоявшая за спиной Лерка. Хайкин посмотрел на молодую женщину и улыбнулся. - Далеко... Отсюда не видно.... - А откуда видно? Главный волхв Журавлевского князя посмотрел сквозь выбитые ворота, потом повернулся и оглядел двор, словно хотел удостовериться, что смерч забрал всех врагов. Волхвы потихоньку расходились, спеша помочь тем, кому еще можно было помочь. - Что земля круглая знаешь? - Знаю, - кивнула Лерка. - Только это тайное знание... Огоньки, что зажглись в ее глазах, говорили, что она догадывается о судьбе остроголовых, но она еще не догадывалась куда Хайкин их упрятал. - А знаешь, что на другой стороне тоже земли есть? - И это знаю. - Все ты, оказывается у меня знаешь... - сказал волхв и вздохнул. Она широко раскрыла глаза, сообразив, что хотел сказать Хайкин. - Так ты их... - Мы, - поправил он ее. - Мы. Ты, я, они... Все мы, кто тут был. Мы их туда...
      Она хлопнула длинными ресницами. - Но зачем? Волхв помолчал и негромко объяснил: - Русь без врагов не останется.... Но чем дальше они от нее будет, тем нам спокойнее... Это враг внешний, так где ж ему быть еще, как ни там? ...Мир за выбитыми воротами казался спокойным и ласковым. Там голубело небо, зеленел лес и дорога манила в дальние страны, но сидевшие на остатках ворот богатыри понимали, что все это совсем не так. Ласковость и спокойствие были там до первого поворота, а за ним из лесной чащи вылезут либо разбойники, либо чудовище какое-нибудь приблудное, а то и то и другое вместе... Сидели и смотрели не просто так, от безделья - ждали отошедшего Гаврилу. - Вот все и кончилось... - сказал Избор, глядя на лес. - Сколько мытарились? Дней десять, или больше? Сераслан пожал плечами. - У вас не поймешь. - Прошло - и слава Богам, - раздраженно сказал хазарин. - Да где он там? Он отвернулся от ворот и посмотрел, как волхвы, собравшись у полуразрушенной башни, возвращают в ум Гы. - Всего и делов-то - отдать ковчежец, да спасибо выслушать... Меня, может, невеста ждет! - А может и не ждет... - отозвался Избор, любуясь небосводом без драконов и летающих ковриков. Хазарин дернулся, а он усмехнулся. - Потерпи. - Женюсь... - сказал Исин.- Теперь - женюсь, а там... - Ну, не знаю, не знаю... - в тон к Избору отозвался Сераслан. - Прямо так сразу? Не думаю, чтоб... - Князь обещал! - напомнил хазарин. Он посмотрел на Избора, ожидая поддержки, но тот смотрел в другую сторону. - Как тебе не терпится, а подождать все же придется, - сказал Сераслан. - Тут обстоятельства. - Какие еще обстоятельства? - загорелся сотник. - Чудовище загубили? Талисман спасли? Слово сказано? - Время! - со странным выражением сказал Сераслан. - Ничего кроме времени! Хазарин молчал, ожидая, что тот скажет дальше. - Это не из вредности - просто все недосуг было. - Что "не из вредности"? - Княжеской-то дочери всего семь лет. Ты же взрослый мужчина. Не к лицу тебе такими делами заниматься. Не грек же ты, в конце-то концов? Исин сидел так, словно ничего не услышал. - Семь лет? - спросил за него Избор. - Это как же? Сераслан развел руки, показывая, что ничего нельзя поделать. - Гаврила идет! - сразу становясь серьезным, сказал Избор. - Мрачный какой-то... Они поднялись, сразу забыв о Исиновых неприятностях. Хазарин остался сидеть и считать на пальцах. Масленников еще не подошел, а Избор крикнул: - Что Белоян-то сказал? Гаврила вздохнул. - Благодарил. - Что-то не так? - нахмурился Избор. - Еще что-нибудь? Богатырь задержался с ответом. Взгляд его улетел за выбитые ворота. - Ну? Он почесался, словно выгадывал время, перед тем, как выложить что-то неприятное, но все же сказал. - Вы в Пинск не торопитесь? А то тут у Белояна еще одно дело для нас есть.