На запад от солнца

В результате стали невозможными громадные, раздутые состояния с одной стороны, и вопиющая бедность - с другой. Невозможно стало сосредоточить в одних руках большой объем неконтролируемой политической власти. Но все это не могло осуществиться вдруг, одним драматическим жестом. Нужна была кропотливая и постепенная работа в течение столетий. К такому результату нельзя прийти путем кровавых революций. И никакие другие средства такого рода его не приблизят. Мы в Федерации только сейчас подошли к нему, и то не вплотную. Азиатская империя - это деспотизм в чистом виде, древний и затхлый, древнее фараонов. Угнетение и рабство процветают там под другими, современными именами, но суть от этого не меняется. Это естественное следствие применения сомнительной политической доктрины, которой воспользовался жаждавший власти фанатик.
      СПИРМЕН: Империя Дженга - это не коллективизм. Это его извращение!
      ЭНН: Прошу меня простить, я хотела бы уйти.
      ДОРОТИ: Конечно, дорогая! Тебе вообще еще рано было вставать с постели. Мальчики уже спят. Пойдем, я над тобой похлопочу...
      ШТЕРН: Она была больна?
      РАЙТ: Да. И очень долго. Но теперь, я полагаю, она...
      СПИРМЕН: Что вы...
      АРЕК: Капитан, расскажите нам о второй половине Земли. О той, откуда вы прибыли.
      СЛЕЙД: О Канаде? Ах нет, вы имеете в виду всю Федерацию. Она очень велика, мисс... я хотел сказать, Арек. Давайте снова взглянем на карту. Вся Северная Америка - вот... Часть Южной Америки, Соединенные Штаты Европы, Исламский Союз, Япония, Индия, неисламская часть Африки, территориально примыкающая к Исламскому Союзу. Затем - вот, смотрите, Австралия и Новая Зеландия, и Республика Океания. Как видите, почти весь остальной мир. Вот Столица Федерации, видите? Следите за моим пальцем. Вот здесь, восточнее Виннипега. Я родился в этих краях, там много озер и очень красиво. Столица была построена в 1985 году - теперь кажется, что это было уже давно, хотя на самом деле недавно. На Земле остались еще маленькие страны, Арек, которые предпочли сохранить свое национальное единство вне Федерации, а не внутри нее. Хотя они связаны с нами тесными узами, и нет никаких ограничений на поездки или другие виды общения. Это скорее техническое различие, поскольку и внутри Федерации суверенитет отдельных наций поддерживается на государственном уровне.
      РАЙТ: Не вполне техническое. В то время, когда мы покидали Землю, в Федерации существовали некоторые тенденции, которые могли привести к чрезмерной централизации - даже с учетом ограничений на власть. И еще в Федерации слишком громко восторгаются благами машинной цивилизации. Мне кажется, это просто прекрасно, что некоторые страны на Земле предпочитают находиться чуть в стороне от общего энтузиазма по поводу материального прогресса. Это идет на пользу и Федерации в том числе.
      СЛЕЙД: Возможно. Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, доктор. Я и сам всегда был сторонником небольших государств. И все-таки, учитывая угрозу со стороны империи Дженга...
      ШТЕРН: А мне не кажется, что это такая уж угроза.
      САЛЛИ МАРИНО: Я, конечно, не знаю...
      ШТЕРН: Империя рано или поздно рухнет сама. Это колосс на глиняных ногах.
      СЛЕЙД: Но пока мы этого ждем, Федерация должна быть сильной - и в военном отношении тоже.
      МЬЮКЕРДЖИ: Если мы действительно будем только ждать.
      ШТЕРН: Превентивная война - это абсурд, Джимми.
      МЬЮКЕРДЖИ: Да, но...
      ШТЕРН: Методы сторонников умеренного прогресса в рамках законности. Федерация может себе позволить ждать. Именно эти методы позволили когда-то давно создать Исламский Союз.
      ПОЛ: Мне кажется, доктор Штерн, что руководство Турции не вполне принадлежало к сторонникам постепенности. После 1960 потребовалось еще тридцать лет, но, принимая во внимание объем проблемы, это было быстро. Только люди, обладающие огромной моральной смелостью и хорошим умом, могли решиться на такие действия. Они не были фанатиками, они не были приверженцами одной-единственной идеи. Им приходилось искать и находить разумные компромиссы; приходилось проводить преобразования по частям; проявлять твердость в одних вопросах и гибкость в других, а терпение - во всех. Но с того самого момента, как они взялись за эту задачу, они ни на минуту не прекращали усилий. И к 1990 году они получили здоровое государство, готовое к вступлению в Федерацию в качестве полноправного члена.
      СЛЕЙД: Да, это было быстро. Я полагаю, вы изложили вашим здешним друзьям земную историю?
      ПОЛ: Мы пытались. Я не знаю, можем ли мы поставить себе больше, чем четыре с плюсом. Предмет чересчур обширен, а все, чем мы располагаем - это наша несовершенная память. Вдобавок, мы заняты сейчас тем, что творим историю здесь, на Люцифере. И эта задача для нас имеет первостепенную важность.
      РАЙТ: У нас даже книг нет! Капитан, когда вы водили нас по кораблю, мне было очень трудно удержаться от того, чтобы не украсть линзу и пригоршню этих микротекстов...
      СЛЕЙД: Друг мой! Почему же вы сразу не сказали? Все, что вы захотите. Библиотека поступает в полное распоряжение ваших здешних друзей. Какой смысл везти ее обратно на Землю, если они могут ей воспользоваться?
      РАЙТ: Я... простите... Я просто не знаю, что сказать.
      СЛЕЙД: И, кстати сказать, доктор - пока я снова не забыл. Уже после вашего отлета, году примерно в 2060, было усовершенствованно новое лекарство, которое дает возможность вполне сносно переносить ускорение. Я не знаю подробностей, но Нора может рассказать вам точнее. Что-то, связанное с расслаблением мышц. Я так понимаю, что даже для людей, которые уже старше оптимального возраста...
      РАЙТ: Минутку, прошу прощения... Я не могу вернуться на Землю, капитан Слейд. Ваше предложение очень великодушно, но я не могу его принять.
      СЛЕЙД: О, простите меня, я считал это само собой разумеющимся...
      РАЙТ: Мое место здесь. Здесь моя работа и мой народ.
      ТЕЙРОН: Я знала. Я знала!
      РАЙТ: Что, дорогая? Я не понимаю.
      ТЕЙРОН: Ох, мне нужно было промолчать. Ты должен был решить сам, док. Но ты сам сказал, что не покинешь нас!
      РАЙТ: Нет, конечно. Конечно, я вас не оставлю. Мой дом здесь.
      СЛЕЙД: Но...
      СПИРМЕН: Бесполезно спорить с эмигрантами. На новой родине трава всегда зеленее.
      ПОЛ: Иначе и быть не может, капитан. По крайней мере, для доктора Райта и для меня. И я уверен, что моя жена, когда вернется, скажет то же самое.
      РАЙТ: В некоторых аспектах, капитан, расстояние между Землей и Люцифером больше, чем количестве световых лет между нашими солнцами.
      СЛЕЙД: Прошу меня извинить. Я просто не ожидал такого поворота, только и всего. Я должен привыкнуть.
      СПИРМЕН: Меня можете считать нейтральным, капитан Слейд. У меня на Люцифере нет своего места. Еще одна утопия. Идеализм вопреки очевидным фактам. Красивая выдумка, которая рано или поздно потерпит крах из-за отсутствия серьезного руководства.
      ПОЛ: Если только не найдется сильный лидер, который возьмет власть и сделает на этой основе империю?..
      РАЙТ: Пол, не надо.
      СПИРМЕН: Комментировать не стану.
      ШТЕРН: Позвольте не согласиться с вами, мистер Спирмен. После того, как я увидела этот прекрасный остров; домашний скот и замечательных белых олифантов: плантации и дома; самое главное - великолепную школу... И услышала безупречный английский, на котором наши люциферианские друзья излагают свои, вполне зрелые, рассуждения... Теперь я считаю, что доктор Райт и его друзья самые настоящие реалисты. Конечно, у меня предвзятое мнение. Я сильно настроена в их пользу, потому что... ну, во время двенадцати лет полета я не раз мечтала о том, чтобы самой совершить что-то подобное. Поэтому я чувствую себя здесь так, словно вернулась домой. Я врач, мистер Спирмен. До того, как меня избрали для участия в экспедиции, я заведовала клиникой. Во время интернатуры я работала в службе скорой помощи одной из главных больниц Мельбурна. Я видела более чем достаточно назовем их так: очевидных фактов. И вот здесь я увидела мир и спокойствие, здоровых и хорошо развитых детей, ухоженные сады. Увидела, как дорожат эти люди друг другом, какую огромную работу они проделали, разработав законы и заложив фундамент будущего общества... Это все тоже очевидные факты, не так ли?
      РАЙТ: Человек ни хорош, ни плох. Он и хорошо, и плох одновременно. Но в его силах склонить чаши весов в одну из сторон.
      ШТЕРН: Вы совершенно правы, доктор. Даже слишком правы. Мне кажется, я поняла, почему вы хотите остаться здесь. Очень хорошо поняла.
      СЛЕЙД: Я не стану вас уговаривать. Я просто считал само собой разумеющейся совсем другую точку зрения. Это было глупо с моей стороны. Позвольте мне быть только слушателем в вашем разговоре.
      ЭЛИС: И позвольте мне наполнить вашу чашу, капитан. Вы от нас отстаете, капитан.
      МИНЙААН: Большой кувшин пуст. И когда это мы успели?
      МЬЮЗОН: Портрет толстой леди, спешащей прочь с другим большим кувшином в руках.
      ПОЛ: Мы вам заранее чрезвычайно признательны, леди.
      МЬЮЗОН: По-моему, это ты допила последние капли.
      НИЗАНА: Нет, не я. Не может такого быть...
      ШТЕРН: Существуют ли существенные физиологические отличия?
      РАЙТ: Ничего особо существенного. Небольшая разница в химическом составе крови, в форме ступней и кистей рук. У наших друзей есть задний мозг в позвоночнике - возможно, именно этим объясняется их лучшая мышечная координация. И, знаете, доктор, мне часто хотелось, чтобы человеческая раса Земли, которую мы здесь называем черинской, имела больше места в черепе для возможного роста лобных долей мозга.
      ЭЛИС: Я очень высокого мнения о ваших лобных долях, доктор Кристофер Райт. Я имел случай заметить, что иногда большой череп занят совершенно никчемными мыслями.
      ШТЕРН: Как бы то ни было, вопрос интересный.
      ПОЛ: Давайте назовем это комбинацией мозгов как таковых и мыслей, которыми они заняты.
      ПЭКРИАА: Почему вы не хотите подождать, пока Мьюзон вернется?
      САЛЛИ МАРИНО: Это, наверное, глупый вопрос... Разве вам не пришлось тяжко трудиться? Ну, у вас же практически не было технических средств. Все это... масляные светильники, например... Конечно, у вас не было другого выхода, кроме как вернуться к примитивным приспособлениям. Вы и так совершили чудеса, начав по сути с нуля. Вот что я пытаюсь спросить: не отнимают ли усилия, направленные на выживание, столько сил и времени, что это... ну... совершенно изматывает вас?
      ПОЛ: У нас есть крыша над головой, одежда, вдоволь пищи...
      МИНЙААН: И выпивки.
      ПОЛ: То, что мы называем семьей, Салли, есть группа, состоящая из людей всех трех рас. В ней может быть семь-восемь, или даже больше взрослых. Кров и еда - базовые потребности - каждая семья обеспечивают себе сама, распределяя трудовые обязанности внутри своих членов. Если же семью постигнет какая-либо неприятность (чего до сих пор не случалось), остальные придут ей на помощь без лишних слов. Ну вот, у нас есть ткаческое производство в начальной стадии, производство сахара...
      МИНЙААН: Виноделие!
      ЭБАРА: Леди слегка наклюкалась.
      МИНЙААН: Леди не наклюкалась! У нее просто хорошее настроение. Хотя Вестойя теперь - мертвый город, и маленькие иллуама будут вить гнезда там, где прежде... Ох, Эбара, почтенный старец Эбара, как я тебя люблю...
      ЭБАРА: Только не здесь! Не на виду у всех этих воспитанных леди и джентльменов...
      МЬЮКЕРДЖИ: Прекрасный образ жизни! Ага, вот и Мьюзон. Послушайте, мы точно выпили за здоровье каждого? По-моему, кого-то пропустили.
      НИЗАНА: А по-моему, нет. Мы выпили за всех. Давайте теперь выпьем за наших олифантов.
      РАЙТ: И за семерых маленьких детенышей олифантов...
      ПОЛ: Возьмем, например, то же ткачество. Низана не участвует в работе по дому, потому что ее рабочее место - ткацкий станок. Каждый дом посылает кого-то из своих работать на заозерных плантациях сахара и растения, из волокон которого делается ткань. Система работает, Салли. По крайней мере, в нашей маленькой общине, где все знают и уважают всех, где все законы и обычаи направлены на устранение различий еще до того, как они станут существенными. И до сих пор работа никогда не казалась нам чрезмерно тяжкой. Большую ее часть мы выполняем с удовольствием. Скучную и неприятную работу мы выполняем все по очереди, потому что знаем, что она должна быть сделана, и не хотим никого нагружать ею больше других. Опять-таки, до сих пор мы никогда еще не испытывали стремления обладать теми сложными и замечательными вещами, которыми располагали на Земле. Такие стремления еще придут. Община будет расти. Даже самые лучшие законы иногда не срабатывают. Будут и ошибки, и споры, и несправедливость. Но мы предупреждены, ибо располагаем воспоминаниями о Земле. Док, я тут пытаюсь рассуждать о вещах, которые вы объясните лучше...
      РАЙТ: Нет-нет. Продолжай.
      ПОЛ: Ладно... Мы планируем в перспективе сто таких семей здесь, в Дженсен-Сити. Население около тысячи взрослых человек, не больше. Когда это количество будет достигнуто, для чего должно пройти еще немало лет, мы спланируем и построим еще один город. Наверное, здесь же, на острове. В этот момент у нас добавятся новые сложности и проблемы. Возможно, мы не будем нуждаться в денежной системе, пока городов не станет несколько. Но когда это произойдет, мы проследим, чтобы денежная система не складывалась стихийно, а разработаем ее, опираясь на все прошлые знания.
      СЛЕЙД: А когда будет уже пятнадцать или двадцать таких общин?
      ПОЛ: Им потребуется общее правительство. Мы полагаем, что это будет федеральная система правления. Миниатюрная Федерация. Республика с полнофункциональными выборными процедурами, надежно проверенная и защищенная от возможного злоупотребления властью. Потому что, сколько мы ни изучали историю, мы не нашли другого типа правления, которое способно одинаково справедливо относиться к большинствам и меньшинствам, и предоставлять человеку столько свободы, на сколько вообще может надеяться общественное животное. Что вам сказать, капитан! Мы иногда заглядываем вперед куда дальше - в то время, когда будут сотни или тысячи городов. Время, когда наши праправнуки, дети всех трех рас, могут захотеть провести эксперименты с большими городами и сложной промышленностью. Такие вещи повлекут за собой совершенно особые серьезные трудности. Но у нас есть основания надеяться, что у праправнуков хватит терпения и смелости решить проблемы по мере их возникновения. Бродаа, расскажи нашим гостям о школе.
      БРОДАА: Я не очень-то умею расписывать в подробностях, Пол... В общем, капитан, мы исходим из абсолютной уверенности в том, что дети должны получить все знания, которые мы можем дать. Они должны уметь читать, писать, изъясняться - ясно, точно, честно. Мы не позволяем им бросить метод недоученным, задание - недоделанным. Если есть вопрос, они должны найти ответ. Если удовлетворительного ответа на вопрос не существует, дети должны научиться проверить все неудовлетворительные ответы и ждать решения. Я сама не вполне владею языком - я уже старая женщина - и я продолжаю учиться в школе. Учиться у Пола, машаны Дороти, доктора Райта - ради себя самой и ради детей, которых я учу в свою очередь. Дети должны выучивать основные методы и факты сразу, как только начинают думать. Мы никогда не боимся дать ребенку слишком много знаний, или научить его чему-нибудь слишком рано. Мы их уважаем. Ах, машана, как хорошо, что ты вернулась!
      ДОРОТИ: Нужна моя помощь? О чем вообще идет речь?
      ЭЛИС: Об образовании.
      ПОЛ: Как там...
      СПИРМЕН: Как там Энн?
      ДОРОТИ: Она заснула, Эд. Волноваться не о чем.
      ПЭКРИАА: Она выздоровеет.
      МИДЖОК: Образовательная система на Люцифере. Кажется, самая приятная роль досталась мне и Пэкриаа. Мы показываем детям, как вести себя в лесу и на открытой местности. Рассказываем о растениях и других живых существах. Учим охотиться - без жестокости, но умело и точно. Учим, как провести ночь в лесу, и остаться счастливым и невредимым. Учим, когда нужно бояться, а когда нужно не бояться. Сэмис же учит их ухаживать за прирученными животными и работать на плантациях...
      РАЙТ: Я тоже добавлю немного, хотя Бродаа сделала бы это лучше...
      МЬЮКЕРДЖИ: Иди-иди сюда, крошка кинкажу...
      ДОРОТИ: О, да ты ему понравился! Этот кинк обычно не идет на руки ни к кому, кроме Мьюзон. Его супруга скоро должна окотиться, так что он сейчас не в себе.
      МЬЮКЕРДЖИ: Окотиться... котята... кинкатята...
      ДОРОТИ: Просто котята. По семеро в выводке. Мм... Пардон, у меня почему-то заплетается язык.
      ЭЛЕН: Мамочка, если бы ты сейчас посмотрела на семерых котят, ты бы увидела четырнадцать!
      ДОРОТИ: Ничего себе комментарий! И это со стороны леди, которой позволили сидеть со всеми допоздна. Комментарий, впрочем, справедливый. Спать хочешь, малыш?
      ЭЛЕН: Ни капельки.
      ДОРОТИ: Вижу, что хочешь. Ты уже дремлешь, как котенок, у которого в животике полно молока. Еще полчасика посидишь, и спать, ага?
      ЭЛЕН: Мм.
      РАЙТ: Мы следим за тем, капитан, чтобы не пичкать детей двусмысленными и пустыми словами. Когда вы поговорите с ними, то убедитесь, что они не станут болтать о свободе, демократии, истине и справедливости. Дети усваивают вполне конкретное содержание этих слов, и мы стараемся научить их обращаться с такими словами осторожно. Мы повторяем: определите точное значение слова, которое используете. Демократия - какими средствами? в каких пределах? к чему она стремится? Свобода - от чего и ради чего? Ибо какой будет толк, если я начну разглагольствовать о свободе в семантическом вакууме? Я имею свободу слова, но не имею свободы убить или ранить. Я должен быть свободен от рабской подчиненности капризам других. Но я не могу быть свободен от уз множества обязанностей, ответственностей, верности друзьям, которых люблю, и принципам, которые считаю правильными. Слова без определенного значения - это просто шум. А шум никогда не служил пропуском в Рай. О, это все очевидно, как детские кубики - но я помню, как на Земле люди забывали об этом двадцать четыре часа в сутки; да и здесь, на Люцифере, мы частенько это забываем, и я в том числе. Но мы прилагаем все усилия, чтобы не забыть об этом, когда учим детей... И еще одно я хочу сказать, прежде чем вино вернет меня в детство. Как только их умы взрослеют достаточно, капитан...
      АРЕК: Куда делся Спирмен?
      РАЙТ: А, он... он, по-моему, просто вышел. Полежать отдохнуть, или что-нибудь еще. Так вот, как только их умы взрослеют достаточно, чтобы рассуждать независимо и заниматься исследованиями, мы настаиваем, чтобы дети начинали самостоятельную борьбу с основной дилеммой человека...
      ЭЛИС: Я надеялся, что ты заговоришь об этом, брат мой.
      РАЙТ: ...которая заключается в том, что любой человек есть индивид, чье драгоценное "я" заслуживает высочайшего уважения - но в то же время он должен жить в гармонии с другими индивидами, право которых на жизнь и благополучие не меньше, чем у него самого. Можно подходить к изучению общество с любой позиции: в центре всего лежит именно эта проблема. Так будет и через тысячу поколений, поскольку каждый новорожденный младенец, вырастая, сталкивается с ней впервые и вновь. Мы думаем, что самый перспективный путь решения этой вечной задачи проходит через проверенные временем ценности - самопознание, милосердие, честность, воздержанность и терпение. Все это - слова, которые требуют неоднократного определения. С этих позиций мы и преподаем их детям, и следим, как дети постигают их глубины и высоты. Проблемы, которые человек должен решить еще в детстве, отнюдь не просты, но по мере взросления ему встретятся еще более сложные... Мы учим детей пониманию того, что пустые слова им в жизни не помогут. Если кто-то хочет стать честным, он должен съесть честность вместе завтраком, пропотеть ею на солнце; смеяться, играть и страдать вместе с честностью, и с ней же лечь спать - пока она не станет ему столь же близка, как кислород в крови. Да, мы метим высоко. Безжалостно высоко, вы хотите сказать? Нет, мы так не считаем. Совершенство - это холодное место на вершине горы, и еще никому не удавалось туда взобраться. В нашей жизни есть и хлопоты, и споры, и радость. Иногда сорняки прорастают и в завтрашний день, и послезавтрашний. Но мы спокойно ждем нового дня.
      ДОРОТИ: Если уж зашла речь о совершенстве, доброте, и тому подобных вещах. Я знаю, что это Пол положил скрипичные струны рядом с кроватью Нэнни. Но кто из вас дал их Полу?
      СЛЕЙД: Ну, он мне сказал, что...
      ДОРОТИ: Ничего, если я перегнусь через эту вот мою дочь, и вас поцелую?
      СЛЕЙД: Нас еще на Земле предупредили, что мы должны будем уважать местные обычаи...
      МИДЖОК: Мне кажется, ему не повредит, если он еще немного выпьет.
      ПЭКРИАА: Он наклюкался.
      ЭЛИС: Я бы так не сказал. Говорю официально, как губернатор. Я должен сообщить, что местная винная промышленность заслуживает всяческого ободрения, которое она может получить - и получает, с тех самых пор, как любимая кинкажу Сэмиса вывела котят на дне нашей бучшей лочки...
      СЭМИС: Поправка.
      МИДЖОК: Лучшей бочки. Говорю официально, как помощник губернатора. Только что избранный. Я избрал себя сам.
      МЬЮЗОН: Наша распорядительница застолья что-то давно молчит.
      НИЗАНА: Кто, я?
      ПОЛ: Да! Единогласно признанная.
      НИЗАНА: Дайте подумать. За детей мы уже пили - и за тех, которые сейчас спят, и за тех, которые скоро родятся...
      ЭЛЕН: А за меня?
      ДОРОТИ: Ты уже большая. Ты весишь тонну, дорогая - по крайней мере, твои веки весят именно столько.
      НИЗАНА: И за олифантов мы уже пили. Ох нет, я не могу думать. Мне слишком хорошо, и мои мысли - как озеро без ветра. Пэкриаа, скажи тост.
      САЛЛИ: Вообще-то, у меня уже так кружится голова, что я бы...
      ДОРОТИ: Эй, это может быть не только от вина. Пол! Док! Уже прошло почти тринадцать часов...
      ПОЛ: Да, да. Почти прошло. Пожалуй, вам лучше...
      САЛЛИ: Нет, давайте еще разок выпьем. По крайней мере еще один тост. Пэкриаа?
      РАЙТ: И я хочу выпить с тобой, Пэкриаа.
      ПЭКРИАА: Давайте выпьем за то, чтобы мы все были счастливы. Друзья, вот вино - выпьем за землю, которая его породила! Выпьем за рождение и смерть, и нашу жизнь, которая есть путешествие дней от первого ко второй. Выпьем за сверкающую зелень полей, за терпеливые леса, за крошечные звездочки и великие звезды, за любовь и мысль, за труд и смех. И за радость утреннего неба!