Братство рун

— Это… верно, — подтвердила Мэри и опустила взгляд. Ей стало ясно, что было глупо вести себя так резко. Вероятно, солдаты приняли бы ее за крестьянскую девицу и отпустили бы. Но теперь ей нужно держать ответ перед ними.

— Итак? — неожиданно спросил офицер. — Я жду объяснений.

Его внимательный взгляд пронзил Мэри до глубины души. Взволнованно она обдумывала, что должна сказать. Правду ей нельзя было говорить ни в коем случае, иначе она окажется в Ратвене быстрее, чем успеет перечислить имена незамужних двоюродных и троюродных сестер.

— Меня зовут Ровена, — поэтому назвалась она первым попавшимся именем, которое ей пришло на ум. — Леди Ровена из Айвенго, — добавила она.

— И дальше что?

— Я направлялась в Абботсфорд, когда на меня и моих слуг напали грабители с большой дороги. Моим людям удалось бежать, а я сама попала в руки преступникам. Два дня я находилась у них в плену, пока не сумела бежать.

— А ваше платье?

— Забрали разбойники. Я могу радоваться, что вообще осталась жива.

— Понимаю, — ответил мужчина и неопределенно улыбнулся. Было невозможно сказать, поверил ли он в откровенную небылицу Мэри или нет.

— Теперь вам известно, кто я, — сказала она, — и хотела бы знать, кто вы.

— Конечно, миледи. Меня зовут Чарльз Деллард. Я королевский инспектор по особым поручениям.

— По особым поручениям? — Мэри удивленно подняла брови. — Какого рода могут быть эти поручения, инспектор? Подкарауливать в лесу беззащитных женщин? Не стоит ли вам тогда позаботиться, чтобы были схвачены преступники, которые напали на меня?

Деллард пропустил мимо ушей как оскорбления, так и последние слова. Казалось, что он вообще не обращает внимания на слова Мэри.

— Вы собирались в Абботсфорд? — спросил он всего лишь.

— Да, это так.

— С какой целью?

— Чтобы навестить друга, — ответила Мэри с улыбкой превосходства. — Может быть, вы знакомы с ним, потому что он очень влиятелен в этой местности. Сэр Вальтер Скотт.

— Конечно же, я знаком с сэром Вальтером, — заверил ее инспектор. — В некотором роде он является причиной беспокойства, которое мы доставили вам, леди Ровена.

— Как я должна это понимать?

— Не только на вас напали разбойники среди белого дня. Лес в эти дни наводнен преступниками, которые нарушают мирное спокойствие и попирают закон. Даже перед Абботсфордом они не остановились.

— Было нападение на Абботсфорд? — Мэри постаралась, чтобы ее волнение было не так заметно.

— Конечно. И по этой причине, миледи, сэр Вальтер не проживает на данный момент в своем имении.

— Нет? — У Мэри было чувство, будто мир рушится у нее под ногами. — А где же он тогда?

— В Эдинбурге, по моей рекомендации. Я сказал ему, что больше не могу гарантировать здесь его безопасность, поэтому он решился уехать в Эдинбург со всей своей семьей. Честно говоря, меня удивляет, что вам неизвестно, где находится ваш дорогой друг.

Интонация инспектора не понравилась Мэри, а его взгляд и того меньше. Он внушал не только недоверие, но и выражал всем своим видом добрую долю злорадства.

— Сдается мне, — продолжил инспектор, — какое-то время вы отсутствовали в этой местности. Многое изменилось здесь за последнее время. В стране стало неспокойно. Преступники рыщут повсюду, так что меня не удивляет, что с вами произошло. Чтобы это больше не повторилось, мы позаботимся о вашей защите.

— В этом нет никакой необходимости, — заверила его Мэри.

— Но все же, миледи. Я никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится на оставшемся отрезке пути. Мы сделаем все для того, чтобы вы снова не попали в руки подлых бандитов.

— Да нет же, инспектор, — возразила Мэри, на этот раз еще решительнее. — Я уже говорила вам, что в этом нет никакой надобности. Вы и ваши люди должны исполнять другие обязанности, и в этом я не хочу переходить вам дорогу.

— Не беспокойтесь, миледи, этого вы не сделаете, — сказал Деллард, и по его знаку двое его людей вышли вперед и схватили Мэри.

— Что это значит? — спросила она.

— Это лишь вам на пользу, миледи, — ответил инспектор Деллард, но высокомерное выражение его лица выдало, что его слова — ложь. — Мы возьмем вас под нашу опеку, пока не минует опасность.

— Что касается меня, но она уже миновала. Прикажите своим людям отпустить меня.

— Сожалею, я не могу этого сделать.

— И это почему же?

— Потому что я тоже должен выполнять приказы, — ответил Деллард, и его наигранная приветливость исчезла с лица. — Уберите ее прочь, — приказал он людям, но Мэри и не думала становиться безропотной жертвой.

Изо всех сил она дернулась, ударила одного из своих конвоиров и попала ему коленом в пах. Солдат издал проклятия и, кряхтя, опустился на землю. Его товарищ настолько был удивлен, что выпустил руку Мэри. Она воспользовалась благоприятным моментом, чтобы освободиться. Отчаянно она побежала через дорогу в направлении кустов.

— Держите ее! Не дайте ей уйти! — крикнул Деллард своим людям, и уже миг спустя Мэри снова схватили грубые руки и потащили обратно. Она отчаянно защищалась, но превосходящая сила солдат, находившихся к тому же в численном преимуществе, не оставила ей даже малейшего шанса.

Но все же она не сдавалась и защищалась, как дикая кошка. Фыркая, как рысь, она колотила своими кулаками во все стороны, царапалась и кусалась, что совершенно не подобало даме из высшего света — но зато ей действительно удалось вырваться. На этот раз она упала в руки Делларда, который с ухмылкой поджидал ее.

— Куда путь держим, миледи? — спросил он — и прежде, чем Мэри сумела ответить, он достал свою саблю и ударил ее.

Металлический набалдашник попал Мэри в висок. Она почувствовала ноющую боль, потом все поплыло у нее пред глазами. Последнее, что она видела, прежде чем потерять сознание, было усмехающееся лицо Чарльза Делларда.

Глава 9

После того как улеглись первые волнения, аббат Эндрю начал свой рассказ. Они расположились в гостиной, где сэр Вальтер, Квентин и аббат сели в большие кресла возле зажженного камина. Троим монахам аббат велел нести караул возле дверей и окон.

— Эти меры предосторожности излишни, — заметил сэр Вальтер. — Дом построен капитально, и у него крепкие окна и двери.

— Однако мы без труда проникли в него, — Невозмутимо возразил аббат Эндрю. — Что оказалось по плечу нам, может легко удаться и врагу.

— Какому врагу?

— Вы прекрасно знаете, сэр Вальтер. Я обещал сказать вам правду, но хотел бы попросить вас не разыгрывать передо мной комедию.

— Вопрос только в том, кто с кем играет, мой дорогой аббат. Неоднократно я заговаривал с вами о руне, и, кроме туманных намеков, вы ничего не поведали мне.

— Ради вашего же блага. Если бы вы на данный момент уже отступились от дела, то вам бы не причинили никакого вреда. Теперь же, как я опасаюсь, для вас больше нет обратного пути.

— Нет больше обратного пути? — спросил Квентин. — Откуда?

— Вы больше не можете избежать ответственности, которую на вас возложила судьба, мастер Квентин. Я опасаюсь, ваш дядя и вы так же глубоко запутались в этой истории, как и мы.

— Что это за история? — поинтересовался сэр Вальтер. В его голосе отчетливо слышалось нетерпение. — Какую тайну хранят монахи в Келсо, о которой никто не смеет узнать?

— Тайна из древних, очень древних времен, — ответил загадочно аббат. — Прежде, чем открыть правду, я должен взять с вас обещание не говорить никому ни слова об этом.

— Это почему?

— Вы сами ответите на свой вопрос, сэр Вальтер, когда узнаете, о чем идет речь.

— Инспектору Делларду вы тоже нацепили намордник? — насмешливо спросил Скотт.

— Инспектору Делларду?

— Он сказал мне, что вы говорили с ним. От него мы тоже узнали самую малость из того, что нам теперь известно.

— Значит, инспектор Деллард. — Аббат кивнул головой. — Я понимаю. Тем самым вы дали нам уже первый, крайне важный намек.

— Это меня радует, — не моргнув глазом, солгал сэр Вальтер. — К тому же вы продолжаете говорить загадками, дорогой аббат.

— Простите меня. Если так долго хранишь тайну, как мы, то очень трудно наконец нарушить свое молчание.

— Скажите точно, как долго? — поинтересовался Квентин.

— Очень долгое время, мастер Квентин. Более пятисот лет.

— Пятьсот лет, — как эхо повторил потрясенный Квентин.

— Со времен Уильяма Уоллеса и Роберта Брюса. Больше, чем полтысячи лет.

Сэр Вальтер был заметно менее взволнован, чем его племянник.

— Мы уже подошли к тому месту, с которого вы хотите убедить нас, что вы и ваши монахи уже тогда были в курсе? — спросил он.

— Нет, сэр Вальтер. Но знание о событиях тех темных дней передается из поколения в поколение в моем ордене. До меня не меньше чем тридцать два аббата хранили тайну, чтобы незадолго до своей смерти передать ее своему преемнику. Я наследник долгой цепочки предшественников и не имел бы ничего против, если бы время шагнуло через меня. Но судьба распорядилась иначе. Решающий момент выпал сейчас, на наши дни. Нашему поколению суждено нести ответственность.

— Какую ответственность?

— Вы должны знать, сэр Вальтер, что монахи в Драйбурге, чьими наследниками мы являемся, дали торжественную клятву. Они поклялись не только жить в бедности, покорности и целомудрии, но и бороться со злом — язычеством и черной магией. Поводом для клятвы стало подлое предательство, которое было совершено по отношению к Уильяму Уоллесу.

— Это вы должны мне рассказать подробнее, — потребовал сэр Вальтер и наклонился вперед. Отблеск огня упал на его напряженные черты лица пляшущим светом.

— Вы знаете историю. Уильям Уоллес, которого еще при жизни называли Храброе Сердце, объединил разрозненные кланы Шотландии и повел их на войну против англичан. В 1297 году от рождества Христова он одержал сокрушительную победу под Стерлингом. Это вдохновило его, и Уоллес двинул войска на юг и напал на противника на его собственной территории. Однако его успехи вызвали недовольство у завистников; предводители кланов не обрадовались укреплению его позиции и симпатий у народа, а потому стали интриговать против него. Они распустили слух, что Уоллес сам стремится получить корону, как только разобьет англичан, что было абсолютной ложью, однако вызвало во многих местах недоверие к Уоллесу.

В битве под Фолкирком взошли первые семена, которые посадили враги Храброго Сердца. Некоторые из властительных предводителей кланов покинули его на поле боя. Битва была проиграна, сам Уоллес тяжело ранен, но выжил. Его славе нанесли сокрушительный удар, потому что отныне появились многие, кто начал сомневаться в нем. Среди тех, кто больше всего интриговал против Уоллеса, были приверженцы древнего запретного братства друидов, существовавшего еще с темных времен. Они интуитивно почувствовали возможность устроить переворот, свергнув Уоллеса, который всегда поддерживал церковь, и снова восстановить языческий порядок.

Самым могущественным противником было братство рун, которому удалось привлечь на свою сторону некоторых молодых и честолюбивых дворян из шотландской знати, желавших поставить на трон молодого эрла Брюса. С их помощью братство рун разработало коварный план. Посредством черной магии Уоллеса нужно было уничтожить и заменить на Роберта, который бы правил по указке братства и снова восстановил прежний порядок.

— Черная магия, языческие проклятия, — как эхо повторил Квентин. Сэр Вальтер слушал рассказ молча. У него было скептическое выражение лица.

— Главную роль в заговоре против Уоллеса играл меч — тот клинок, с которым он добился победы под Стерлингом. Шотландские кланы считали его символом свободы и восстания против английских захватчиков. Некоторые говорили, что оружие Храброго Сердца — один из древних рунических клинков, выкованных первыми предводителями кланов еще в седые времена и которым приписывались магические свойства. С помощью одного молодого дворянина по имени Дункан Ратвен, отец которого был верным приверженцем Уоллеса и поэтому пользовался его доверием, меч был украден у Храброго Сердца и отнесен братству. Друиды окропили его человеческой кровью по языческому ритуалу и произнесли над ним заклятие. Скоро проклятие стало действовать: военная удача Уоллеса покинула его. Его приверженцы отошли от него, он превратился из охотника в добычу. В 1305 году от рождества Христова его предали свои же приближенные. Он попал в руки англичанам и был отправлен в Лондон, где спустя год его публично казнили.

— А меч? — спросил Квентин.

— Меч с рунами исчез при таинственных обстоятельствах, чтобы спустя несколько лет снова обнаружиться, на этот раз уже в руках Роберта Брюса. Братство послало молодого дворянина, и ему удалось втереться в доверие Роберта. И хотя сам Роберт почти не видел шансов для продолжения войны против англичан, но осмелился на невероятный поступок и одержал победу на поле боя под Бэннокберном. С тех пор многие историки задаются вопросом, как такое могло произойти. Как могла разрозненная горстка шотландских воинов победить английское войско, превосходящее их по числу и оружию во много раз?

— Вы поведаете нам это, — предположил сэр Вальтер.

— Пытались поставить это в заслугу погоде, особенности почвы, на которой произошла битва. Но не в этом настоящая причина. Просто в тот день вступили в действие силы, которые уже почти исчезли из мира. Темные, страшные силы, которые стояли на стороне шотландцев во время той битвы и вселили страх в сердца англичан. Проклятие братства рун, которым был наделен меч Брюса, оказало свое действие.

— И вы верите в подобное?

— У меня нет причин не делать этого, сэр Вальтер. Исторические книги умалчивают о том, что произошло на самом деле.

— История сообщает только о победе под Бэннокберном. О руне меча и проклятии мне ничего не известно.

— Вы должны уметь читать между строк, — настаивал аббат. — Разве неправда то, что политика Роберта основательно изменилась после смерти Уоллеса? То, что он перестал держаться в стороне и яростно принялся бороться за трон?

То, что он стал недоверчив и коварен? В 1306 году, в том самом году, когда Уоллес был казнен, Брюс велел хладнокровно убить в церкви в Думфрисе своего соперника Джона Комина, чтобы расчистить для себя путь к трону. Спустя некоторое время он короновал себя на шотландский престол, но в признании церкви ему было отказано. Более того, Роберт был отлучен от церкви и презираем ею. Как вы думаете, почему это произошло?

— Из-за меча, — ответил Квентин.

— В последующее время, — продолжил аббат Эндрю, кивнув утвердительно головой, — особенно члены моего ордена позаботились о том, чтобы объяснить Роберту его трагическое заблуждение и растолковать, что он может полностью попасть в руки злых сил. Они узнали, что добро не до конца погасло в его душе, и постепенно король стал возвращаться на путь света.

— Но разве вы не сказали, что Роберт сражался под Бэннокберном проклятым клинком?

— Да, это верно. Но еще в день победы он отвернулся от злых сил. Он оставил меч с рунами на поле битвы и с раскаянием вернулся в объятия церкви. Он понес наказание за то, что оступился и ушел с правильного пути, и был за это признан папством. Король сам не мог простить себе того, какой ценой купил победу под Бэннокберном. Он сожалел об этом поступке всю свою жизнь и от раскаяния велел похоронить свое сердце на святой земле.

— Так вот какая вина тяготела над королем всю его жизнь, — сказал Квентин, вспоминая слова своего дяди. — Поэтому он и велел отправить свое сердце на святую землю. Значит, это не просто сказка.

— Это правда, юный мастер Квентин, так же, как и все остальное.

— Откуда вам это известно?

— Патер по имени Дугал рисковал своей жизнью, чтобы предупредить Уильяма Уоллеса. Его предостережение не дошло до Уоллеса, потому что стрела поразила в спину нашего брата. Но Дугал жил еще достаточно долго, чтобы записать то, что он узнал о планах врагов.

— А меч? — спросил сэр Вальтер. — Что же случилось с этим якобы проклятым мечом?

— Как я уже сказал, в день битвы он остался на поле под Бэннокберном. Король отвернулся от язычества и темных сил и вернулся обратно в лоно света. Конечно, сектанты чувствовали себя обманутыми. Они обрушили свой гнев на короля и очернили его. И поныне сохранился слух, что зло нависло над шотландским народом только из-за отказа Роберта от древних обычаев. Меч же был потерян, а с ним и его разрушительные силы. В память о патере Дугале и чтобы противостоять возможному повторению событий, мой орден тогда принял решение создать круг посвященных, маленькую группу монахов, которые бы хранили тайну и постоянно следили за тем моментом, когда снова появится меч, а с ним и те, кто наделил его злыми силами. Столетиями многие верили, что братство рун разбито, но наш орден продолжал следить за происходящим. И вот четыре года назад нам пришлось признать, что наши старания были не напрасны.

— Почему? Что случилось четыре года назад? — спросил Квентин.

— Была обнаружена могила короля Роберта, — отгадал сэр Вальтер.

— Верно. Когда был обнаружен саркофаг короля, мы догадывались, что это может взбудоражить темные силы, которые действовали во времена его жизни, и мы оказались полностью правы. Братство рун словно только того и ждало все эти столетия и вновь появилось на горизонте.

— Но почему? — спросил сэр Вальтер. — Чего хотят эти люди? Какую цель преследуют они?

— Вы так и не поняли, сэр Вальтер? Вы так и не осознали, о чем идет речь для ваших противников?

— Честно говоря, нет.

— Они хотят получить меч Брюса, — сказал аббат Эндрю с возмущением в голосе. — Разрушительные силы по-прежнему скрываются в мече, и потомки сектантов хотят воспользоваться ими, чтобы заново изменить ход истории по своему замыслу.

— Изменить ход истории? Но как же это может быть? И вообще, как может меч быть наделен злой силой? Простите меня, мой дорогой аббат, но вы требуете от меня поверить в вещи, которые не поддаются никакой логике, в языческий фокус самого отвратительного толка.

— Вам не нужно больше верить в это, сэр Вальтер. Меч уже подтвердил свое уничтожающее действие. Первый раз на поле боя под Бэннокберном, принеся смерть и увечья многочисленному войску англичан. С тех пор он появился еще один раз и тоже не принес ничего, кроме разрушений. Когда якобиты[14] подняли восстание, секта рун попыталась извлечь из него для себя выгоду. Мятеж был подавлен верными королю людьми, как вам известно, и меч снова исчез, чтобы появиться лишь в наши дни.

— Тогда он уже найден?

— Еще нет, и пусть Бог не допустит того, чтобы братство нашло его раньше нас!

— Почему?

— Потому что они снова попытаются устроить переворот и ввергнуть страну в хаос и беспорядок.

— Мечом, которому более пятисот лет? — сэр Вальтер едва мог сдержать улыбку. — Нет и сомнений в том, что он покрылся ржавчиной за все это время.

— Иронизируйте, если можете. Но и вас должны были заставить задуматься факты, что в тот самый месяц, когда был предан своими приверженцами Уильям Уоллес, произошло лунное затмение. И через несколько дней…

— Снова произойдет лунное затмение, — подхватил Квентин дрожащим от страха голосом.

— Вы уже знаете об этом?

— Мы расшифровали некоторые руны с саркофага короля Роберта, — подтвердил сэр Вальтер. — Без сомнения, вам известно их значение.

Аббат Эндрю кивнул.

— Эти руны и есть причина нашего беспокойства. Потому что они точно называют место и время, когда братство рун хочет освободить силы королевского меча.

— Во время лунного затмения в кругу камней.

— Совершенно верно. До сих пор им не хватало только самого важного.

— Меча Роберта Брюса.

— Верно, сэр Вальтер. Нам известно, что братство рун ищет его. И, конечно же, они в курсе, что мы тоже его ищем. Это послужило причиной нападения на библиотеку. И только поэтому сектанты подожгли все здание.

— Чтобы замести следы.

— Точно.

— Значит, поэтому должен был умереть несчастный Джонатан? Из-за древнего суеверия? И по этой же причине я едва не потерял моего племянника?

— Я не думаю, что сначала это входило в планы сектантов, — впутывать в эту историю вас и вашу семью, сэр Вальтер. Но из-за ваших упорных попыток дойти до самой сути вы сами поставили себя в это положение.

— Значит, я виноват во всем, что произошло? Вот что вы хотели мне сказать?

— В таких событиях, как эти, никто не виноват, сэр Вальтер. Они просто произошли, и все, что мы можем здесь сделать, это занять место, которое нам уготовила ситуация.

Сэр Вальтер задумчиво кивнул головой.

— Если вы все это знали, аббат Эндрю, если вам были известны истинные причины преступлений, то почему вы не объяснили мне ничего? Почему вы позволили мне бродить впотьмах?

— Ради вашей безопасности, сэр Вальтер. Чем меньше вы знали, тем это лучше было для вас. Вначале я надеялся, что когда-нибудь вы потеряете мужество и откажетесь от поисков, но я недооценил вашу решительность. С тех пор мои братья и я оказывали вам поддержку.

— Вы поддерживали меня?

— Конечно. Как вы полагаете, кто прислал вам ключ от запретной комнаты в библиотеке Эдинбурга?

— Ну, Квентин предполагал, что это сектанты подбросили его нам.

— Ваш племянник ошибался, сэр Вальтер. Не заговорщики, а мой орден владел ключом. Мы послали вам его. И визит вашего племянника к нам в Келсо… Вы полагаете, что мы не заметили, что у него было поручение в тот день шпионить за нами в библиотеке? Нам не составило бы малейшего труда выставить его, если бы мы этого захотели. А вы не помните ту ночь, мастер Квентин, когда вы попали в руки безымянных? Это мои братья спасли вам жизнь.

— Это были они? — удивленно спросил Квентин. — И это они затеяли битву с людьми в балахонах недалеко от библиотеки в Эдинбурге?

Аббат кивнул.

— В ту ночь члены братства рун пытались проникнуть в библиотеку и досконально обыскать ее. Мы сумели прогнать их, но это нам удалось ненадолго. Окончательно мы сумеем одолеть сектантов лишь тогда, когда меч Брюса окажется в наших руках и мы очистим его от проклятия, которое тяготеет над ним.

— Проклятия, черная магия, мрачные заговоры. Я не верю во все подобные бредни, — возмутился сэр Вальтер. — И как служителю церкви, вам также не подобает так поступать, дорогой аббат.

— Эти бредни, сэр Вальтер, — возразил аббат Эндрю жестко, — старше, чем орден, которому я служу. Они также древнее, чем церковь. Древнее, чем самые ранние сведения истории. Проклятие, которое тяготеет над мечом с рунами, — пережиток древнейших времен. Нечто, что предшествует нашим дням, хотя его время давно закончилось. Те, кто желают обладать этим, хотят воспользоваться случаем, чтобы распространить хаос и разрушение. Они хотят свергнуть существующий порядок и вернуть древних богов, ужасы доисторического времени. Война и варварство восторжествуют, если мы не остановим их.

— Великие слова, — вмешался сэр Вальтер. — Возможно, вам следует попробовать себя на поприще писателя романов, дорогой аббат. Но выдайте мне тайну: как может вызвать рука сектанта с этой столетней реликвией все эти ужасные вещи?

— Вам прекрасно известен ответ, — сказал просто аббат Эндрю.

Сэр Вальтер хотел возразить, но вдруг побледнел.

— Король, — прошептал он.

— Братство прекрасно знает о планируемом визите в Эдинбург, — подтвердил аббат. — Через несколько дней они соберутся, чтобы освятить меч в языческой церемонии на смерть и разрушение, так, как это уже один раз произошло. Невинной кровью будет продлено проклятие, тяготеющее над ним. Потом клинок воткнут в сердце мужчины, который олицетворяет новый дух, представляет новый порядок.

— Король Георг, — прошептал сэр Вальтер. — Так оно и есть. Эти люди планируют покушение на короля.

— Вы знаете, что случится, если король станет жертвой покушения в Эдинбурге?

— Конечно. В Шотландию будут введены войска, как это уже было под Кэмберлэндом. Гражданская война станет следствием всего этого, и она будет гораздо ужаснее, чем все предыдущие. Англичане и шотландцы станут по разные стороны и станут воевать, опять польются потоки крови, старая вражда вспыхнет с новой силой… Я всю свою жизнь посвятил тому, чтобы примирить англичан и шотландцев, мне хотелось объединить наши культуры. И все будет уничтожено одним кровавым убийством.

— Даже если вы не верите во все то, что я рассказал вам о мече и братстве рун, сэр Вальтер, не думаете ли вы, что ваш долг как патриота и гражданина Британской империи — сделать все возможное в человеческих силах, чтобы предотвратить эту катастрофу?

— Совершенно верно, — сказал сэр Вальтер, и глазом не моргнув. Квентин встал на его сторону. Несмотря на свои размышления, он был решительно настроен поддержать своего дядю в борьбе против сектантов, с той разницей, что он полностью доверял словам аббата Эндрю.

С каждым словом, которое произносил аббат, Квентин становился бледнее. Темные тайны, окружавшие меч с рунами, внушали ему беспокойство, но он не замечал этого. Совесть не позволяла ему оставить своего дядю в беде в такой решающий час, к тому же Квентин услышал, что молодого человека из клана, предавшего Роберта Брюса, звали Ратвен. Не намеревались ли Мэри Эгтон вступить в брак с одним из отпрысков этого рода? Этот момент сильно встревожил Квентина, хотя он даже не мог точно сказать, почему именно. Возможно, потому что он втайне надеялся найти пятнышко на роду тех Ратвенов и хоть таким образом утешить свою ревность….

Сэр Вальтер, похоже, даже не заметил этого совпадения, и Квентин держал при себе свои наблюдения. У его дяди теперь были дела поважнее, чем его детские тревоги. Так много ставилось на кон, что они не могли зря тратить время.

— Я знал, что могу рассчитывать на вашу помощь, сэр Вальтер, — сказал аббат Эндрю, и на его суровом лице мелькнула надежда. — У нас осталось мало времени. Наше единственное утешение пока в том, что противная сторона, похоже, тоже не знает, где находится меч. Они так же блуждают впотьмах, как и мы.

— Вы знаете, кто эти парни?

— Нет. Большинство членов братства рун сами не знают друг друга. Во время своих собраний они надевают маски. Только их предводитель знает всех в лицо, так уж повелось с древних времен.

— Поэтому они преследуют нас по пятам, — прорычал сэр Вальтер. — Но они всегда на шаг отставали от нас.

— Как я уже говорил, наш противник тоже не знает о местонахождении меча. Но им известно, что в ближайшие четыре дня он должен оказаться у них в руках, и во время лунного затмения они смогут возложить на него новое проклятие. Ни при каких обстоятельствах это не должно им удаться, сэр Вальтер! Мы должны найти меч раньше них и уничтожить его!

— Если речь идет о безопасности короля, то я с удовольствием сделаю все, что в моих силах. Уже существуют предположения? Точка зрения, где может находиться меч?

— Существует один документ. Но он слишком древний. И даже те братья моего ордена, которые посвящены в курс дела и изучали древние рукописи о братстве рук, не могут ничего там найти.

— Понятно. Но все же я бы с удовольствием взглянул на этот документ, если позволите.

— Конечно, сэр Вальтер. Отныне между нами нет никаких тайн, и я очень сожалею, что не мог раньше посвятить вас в эту тайну.

— Поздно не означает слишком поздно, дорогой аббат, — заметил Вальтер Скотт с улыбкой.

— Я очень надеюсь на это. Мы должны остерегаться, сэр, потому что наши противники многочисленны и хитры, и они притаились в засаде. Я опасаюсь, что они нанесут удар с той стороны, где мы меньше всего ожидаем его.

Глава 10

Ее принесли к кругу камней. Гвеннет Ратвен слышала об этом месте, старики рассказывали о нем в своих историях. Говорили, что в прежние времена здесь собирались вместе друиды, чтобы совершить языческие ритуалы и вызвать духов. Земля в этом месте была окроплена кровью тех невинных, которые отдали свою жизнь в кругу камней.

С большим удовольствием Гвенн и дальше бы считала это место порождением фантазии, страшным вымыслом, которым пугают маленьких детей. Но когда ей сняли повязку с глаз, она увидела, что оно действительно существовало и было точно таким, как его описывали.

Огромные, выложенные кругом глыбы окружали широкую площадку, в центре которой стоял каменный жертвенный стол. Вдоль камней заняли свои места члены братства рун — мужчины в темных рясах и внушающих страх масках, уже знакомых Гвеннет.

У жертвенного стола их поджидала другая фигура, закутанная в плащ. В отличие от остальных заговорщиков, на ней были белоснежные одеяния и маска из чистого серебра, сверкающая в лунном свете. По паре глаз, взгляд которых пронзал через прорези маски, Гвенн без труда узнала этого человека. Это был граф Милленкорт.

Наступила ночь. Луна стояла высоко в небе, она освещала круг камней бледным светом и придавала одеяниям Милленкорта черты привидения. Если бы Гвеннет не знала, кто скрывается под этим внушающим страх одеянием, она бы тоже испугалась. Но внутри нее все наполнилось упрямством, и она решила не показывать ни страха, ни слабости, хотя слова старой Калы повторялись у нее в сознании, как бесконечное эхо: Я видела твой конец, темный и ужасный…

Люди в балахонах, которые окружили место жертвоприношения, начали глухое песнопение на древнем, языческом языке. Нескольких обрывков, которые разобрала Гвеннет, было достаточно, чтобы понять, о чем идет речь.

О темных духах.

О власти и предательстве.

О крови…

Ее подвели к жертвенному столу, где заставили опуститься на колени. Ей завязали руки, чтобы у нее не было возможности защищаться. Бормочущий заклятия Милленкорт вознес руки, и моментально все члены братства смолкли. Наступила полная тишина, и Гвеннет почти физически чувствовала то зло, которое ей предстояло. Отчаяние закралось ей в душу и перехватило горло, но она храбро боролась с ним.

— Эта баба, — возвысил голос Милленкорт, — осмелилась встать на нашем пути. Она подслушала нас, тайно шпионила за нами и выдала нас нашим врагам. Вы все, братья мои, знаете, какое наказание постигнет ее за такое преступление.