— И никто не видел их после этого?
— Я знаю, что тебе это трудно понять, — ехидно ухмыльнулся Джейкоби, — но все нормальные люди стараются не тревожить жениха и невесту после окончания свадебного торжества. Во всяком случае, хотя бы некоторое время.
Я понимающе улыбнулась, встала и еще раз внимательно осмотрела огромный номер отеля.
— Это может удивить тебя, Джейкоби, но мне интересно, кто может снимать здесь такой дорогой номер?
— Отец невесты — какая-то большая шишка на Уолл-стрит, — со знанием дела пояснил тот. — Сейчас он вместе с женой приходит в себя в одном из номеров на двенадцатом этаже. Как мне сообщили, свадьба была более чем роскошной. Ты только посмотри на совершенно немыслимое количество этих чертовых роз.
Я вернулась к жениху и обратила внимание на коробку, в которой обычно хранят бутылки с шампанским. Она стояла на небольшом мраморном столике у двери и была обильно полита кровью.
— Первым ее заметил помощник менеджера, — поспешил объяснить Джейкоби. — У меня такое впечатление, что преступник принес ее с собой.
— А они не видели здесь посторонних людей?
— Ну как же? — удивился он. — Здесь было множество посторонних в смокингах, фраках и твидовых костюмах. Кроме того, все они были с цветами в руках. Надеюсь, ты не забыла, что вчера здесь состоялась грандиозная свадьба?
Я внимательно осмотрела коробку с шампанским. «Кло дю Месниль», 1989 год.
— Тебе это говорит о чем-нибудь? — снова съязвил Джейкоби.
— Только то, что у убийцы неплохой вкус, — ответила я и стала рассматривать пиджак от костюма.
Он был безупречен, и только на левой стороне можно было заметить небольшой разрез, куда, вероятно, и был нанесен смертельный удар ножом.
— Насколько я могу судить, — прокомментировал Джейкоби, — убийца нанес ему удар ножом, а потом зачем-то снял с него пиджак. — Он пожал плечами и замолчал.
— Зачем он это сделал, черт возьми? — громко пробормотала я.
— Не знаю, — снова пожал плечами тот. — На этот вопрос может ответить только он сам.
Чарли Клаппер остановился неподалеку от меня и вопросительно смотрел в мою сторону, выжидая момент, чтобы приступить к осмотру тела. Я кивнула ему и снова направилась в спальню. Все это время меня не покидало странное чувство. Если это не ограбление, то, стало быть… секс. Не долго думая я приподняла платье невесты и оторопела. Подтвердились мои худшие опасения. Ее кружевные трусики были спущены почти до колен и держались только на одной ноге. Я чуть не задохнулась от возмущения. Значит, он изнасиловал ее, а потом убил, или сначала убил, а потом изнасиловал. Я посмотрела в потухшие глаза невесты. У нее впереди была вся жизнь, прекрасные надежды, чудные мечты. И вот теперь она превратилась в бездыханное тело по вине какого-то жуткого маньяка. Мне вдруг показалось, что я вот-вот расплачусь, и я направилась к напарнику.
— Уоррен, — обратилась я к Джейкоби, — я хотела бы поговорить с родителями жениха и побеседовать со всеми участниками вчерашней свадьбы. Попытайся составить список гостей и их местонахождение. А также список всех сотрудников, дежуривших в отеле вчера вечером. Только все это надо сделать срочно, Уоррен, — добавила я и отвернулась, стараясь не смотреть ему в глаза.
Я знала, что если не уйду отсюда немедленно, то могу не совладать с собой. Не говоря ни слова, я бистро покинула номер.
— Черт возьми, что это с Боксер? — недоуменно спросил Чарли Клаппер.
— Ты же знаешь женщин, — услышала я приглушенный ответ Джейкоби. — Они всегда плачут на свадьбах.
Глава 7
Филлип Кампбелл шел по Поуэлл-стрит по направлению к площади Согласия, за которой виднелось высокое здание отеля «Гранд Хайатт». Полиция уже оцепила все подходы к отелю, а вокруг собралась огромная толпа зевак. В воздухе постоянно раздавались громкие возгласы полицейских и сирены «скорой помощи». Это было так непохоже на цивилизованный и респектабельный облик Сан-Франциско. И это ему нравилось.
Кампбелл не мог поверить, что возвращается на место преступления. Конечно, опасно, но он ничего не мог с собой поделать. Вчера Кампбелл ощутил необыкновенный прилив сил и теперь надеялся снова пережить нечто подобное. По мере приближения к отелю в кровь выбрасывалось все больше и больше адреналина, а сердце от волнения готово было выскочить из груди.
Подойдя поближе, он протиснулся сквозь толпу зевак к краю полицейского кордона и стал прислушиваться к разговорам. Здесь собрались в основном весьма солидные люди в деловых костюмах, которые изредка обменивались мнениями и сокрушенно качали головами. Говорили о возникшем в отеле пожаре, настаивали, что кто-то выпрыгнул из окна, доказывали, что в отеле было совершено убийство. Но никто из них даже не догадывался о том, что там на самом деле произошло.
Кампбелл протиснулся еще ближе и наконец увидел за работой городских полицейских. При этом два человека стояли чуть поодаль и пристально изучали собравшихся людей. Не было никаких сомнений, что они искали его! А он совершенно не волновался из-за того, что может быть обнаружен. Это невозможно, просто невероятно. Вряд ли кто-нибудь заподозрит в совершении преступления именно его. Кампбелл знал, что принадлежит к тем пяти процентам людей, на которых в последнюю очередь может пасть подозрение полиции. Это обстоятельство успокаивало его и одновременно волновало.
Господи, он сделал это, и вот сейчас по его вине здесь собралась толпа и цвет городской полиции. И это только начало. Кампбелл никогда еще не испытывал подобного чувства, как, впрочем, и город Сан-Франциско.
В этот момент из отеля вышел какой-то бизнесмен и репортеры бросились к нему с расспросами, словно это была кинозвезда. Это был мужчина чуть больше тридцати лет, на его лице блуждала ухмылка человека, посвященного в какую-то страшную тайну. Он знал, что располагает информацией, за которой они все охотятся, и наслаждался этим.
— Это была супружеская пара, — медленно проронил он, почти не останавливаясь. — Их убили в пентхаузе почти сразу же после свадьбы. Ужасно, не правда ли?
Толпа вокруг Филлипа Кампбелла охнула и замерла, а у него заныло в душе от переполнивших его чувств.
Глава 8
Какое событие! Синди Томас с трудом пробралась сквозь плотную толпу зевак, собравшихся перед отелем «Гранд Хайатт», но удрученно застонала, увидев, что все подходы к отелю перекрыты плотным кордоном полиции. Там собрались не меньше сотни человек, которые отчаянно кричали, размахивали руками и пытались прорваться внутрь. Там были туристы с фотоаппаратами, бизнесмены, направляющиеся по своим делам, и многочисленные журналисты, сующие полицейским свои служебные удостоверения. А на противоположной стороне улицы стоял телевизионный фургон, вокруг которого расставляли аппаратуру журналисты.
После двух лет работы в отделе местных новостей газеты «Кроникл» Синди уже научилась с первого взгляда определять события, подробное освещение которых могло бы положить начало ее успешной профессиональной карьере. Более подходящего случая и представить невозможно. Синди была так взволнована, что, казалось, даже волосы шевелились на голове.
— Убийство в отеле «Гранд Хайатт», — сообщил ей редактор городских новостей Сид Гласе после телефонного разговора с представителем полицейского департамента. Сюзи Фицпатрик и Том Стоун, главные специалисты «Кроникл» по криминальным делам, были в отъезде, поэтому босс сразу же обратился к ней. — Немедленно туда! — рявкнул он Синди, и ему не пришлось повторять дважды, так как она мгновенно выскочила из редакции и помчалась в отель.
Однако сейчас, увидев толпу людей и плотный полицейский кордон, энтузиазм Синди заметно поубавился. То, что сначала показалось ей редкой удачей, обернулось полным провалом. Вход в отель перекрыт, а через несколько минут сюда сбегутся репортеры из других изданий и все будет кончено. Если она не найдет выхода из этого тупикового положения, то вскоре сюда приедут Стоун и Фицпатрик, и тогда Синди не на что будет надеяться. Значит, нужно во что бы то ни стало прорваться внутрь, а не стоять здесь, на тротуаре, и ждать у моря погоды.
Синди увидела на обочине длинную вереницу лимузинов и направилась к первому. Окна автомобиля были затемнены, и она постучала в стекло.
Водитель оторвался от газеты, а это была, естественно, «Кроникл», и опустил стекло.
— Вы ждете мистера Стидмена? — спросила Синди, назвав первую случайную фамилию.
— Нет, — медленно ответил тот, — Эддлсона.
— Какая жалость, простите, — пролепетала Синди и приветливо махнула рукой, но в душе зародилась слабая надежда.
Это была единственная возможность проникнуть в тайну отеля. Не долго думая Синди врезалась в толпу и стала расталкивать локтями собравшихся, медленно продвигаясь к парадному входу.
Изрядно намяв бока, она с трудом протиснулась к двери, но тут на ее пути выросла крупная фигура полицейского.
— Извините, — невинно пролепетала Синди с видом человека, который опаздывает на важное дело, — у меня встреча в отеле.
— С кем?
— С мистером Эддлсоном. Он уже ждет меня там.
Полицейский посмотрел в распечатанный список имен.
— Вы знаете номер комнаты?
Синди покачала головой.
— Он сказал, чтобы я ждала его в гриль-баре ровно в одиннадцать.
Она знала, что гриль-бар в «Гранд Хайатт» часто используется бизнесменами Сан-Франциско для проведения важных встреч за завтраком.
Полицейский пристально осмотрел Синди с ног до головы и засомневался. Конечно, ее затрапезный вид — старый кожаный пиджак, потертые джинсы и покрытые пылью сандалии — не давал оснований считать, что она действительно идет на важную встречу.
— У меня важная встреча, — напомнила она полицейскому, постучав пальцами по часам, — с мистером Эддлсоном.
Полицейский немного подумал, а потом взмахом руки пропустил Синди внутрь. Это был первый шаг к победе. Ворвавшись в вестибюль, она огляделась вокруг, а потом обернулась к дверям и усмехнулась. На улице толпились люди, мелькали знакомые лица растерянных журналистов, а она, Синди Томас, была уже внутри. Теперь надо сообразить, что делать дальше. Огромное пространство вестибюля было заполнено полицейскими, туристами, бизнесменами и служащими отеля в кремовых костюмах. Босс сказал, что произошло убийство, причем не простое, а чрезвычайное, учитывая безупречную репутацию отеля. Но Синди не знала, где именно оно произошло и когда. Она даже понятия не имела, кто оказался жертвой убийцы. И что толку, что она прорвалась в отель? Что теперь делать?
Синди посмотрела в дальний угол вестибюля и обратила внимание на чемоданы и сумки, возле которых никого не было. Похоже, кто-то собрался в дальнее путешествие, а носильщик выносил их на улицу. Синди подошла к вещам и наклонилась над сумкой, словно проверяя прочность застежек.
— Вам нужно такси? — услужливо поинтересовался неизвестно откуда взявшийся второй носильщик.
Синди покачала головой.
— Нет, меня заберут отсюда. — Затем она изобразила искреннее удивление и обвела взглядом переполненный вестибюль. — Я только что проснулась. Что здесь стряслось? Неужели я проспала что-то невероятно интересное?
— Как, вы ничего не знаете? — удивился носильщик. — Вы, наверное, единственный человек, который еще не в курсе дела. У нас тут такой кошмар!
Синди выпучила глаза и приготовилась слушать.
— Два убийства сразу, — продолжил носильщик, понизив голос. — На тридцатом этаже. — Он наклонился к ней, будто собираясь открыть какую-то страшную тайну. — Неужели вы не видели вчера вечером грандиозную свадьбу в нашем банкетном зале? Так вот, убили жениха и невесту. Кто-то ворвался к ним в «Мандариновый номер» и зарезал обоих.
— Господи Иисусе! — вскрикнула Синди и попятилась.
— Мадам, вы уверены, что не хотите вынести свои вещи на улицу? — спросил носильщик.
Синди слабо улыбнулась.
— Нет, благодарю, я подожду здесь.
В этот момент на противоположной стороне вестибюля бесшумно открылась дверь лифта и оттуда вышел еще один носильщик, толкая перед собой большую тележку с вещами. Синди сразу догадалась, что это служебный лифт, возле которого не было ни единого полицейского. Собравшись с мыслями, она медленно направилась в сторону лифта, вошла внутрь и нажала кнопку с цифрой «30». Слава Богу, он был пустой. Дверь закрылась, и лифт стал быстро подниматься. Синди чуть не запрыгала от радости. Если ей и дальше повезет, то она напишет репортаж о двойном убийстве в «Мандариновом номере» отеля «Гранд Хайатт». И это будет ее репортаж!
Глава 9
Когда лифт остановился на тридцатом этаже, Синди затаила дыхание и приготовилась к самому неожиданному повороту дел. Сердце колотилось в груди, а в ушах гудело. Лифт открылся в самом дальнем конце коридора. Синди выглянула наружу и поблагодарила Бога, что рядом не оказалось полицейского. С противоположного конца доносились какие-то голоса и звуки. Она собралась с духом и быстро направилась по коридору. Голоса становились все громче. Мимо нее прошли два человека в желтых куртках, а чуть дальше стояла группа полицейских и следователей. Синди была уже так близко, что могла прочитать надпись на двери — «Мандариновый номер». Итак, она не только прорвалась в отель, но и оказалась в самом центре взбудоражившего город события.
Синди решительно направилась к двери номера. Полицейские даже не взглянули на нее. Они знали, что внизу выставлен надежный кордон, и проверяли только тех, кто выходил из гостевого лифта. Синди подошла к двери и заглянула внутрь. Шикарный номер, весь уставленный огромными букетами роз. И тут взгляд Синди уперся в нечто такое, от чего ее чуть не стошнило. У порога на полу лежало окровавленное тело мужчины. Ноги у нее подкосились, и она прислонилась к стене. Синди никогда еще не видела так близко жертву нашумевшего убийства. Ей хотелось наклониться и запомнить каждую деталь, но тело отказывалось подчиняться ей.
— Кто вы такая, черт возьми? — прозвучал над ухом чей-то грубый голос.
Синди подняла голову и увидела перед собой уставившегося на нее полицейского. Он был огромного роста и с перекошенным от злости лицом. В следующее мгновение полицейский схватил ее за плечи и сильно прижал к стене. Так сильно, что у Синди даже в глазах потемнело от боли и страха. Во рту мгновенно пересохло, и она молча показала на сумку, где хранилось служебное удостоверение. Сердитый коп порылся в сумке, а потом долго рассматривал ее документ с цветной фотографией.
— Боже милостивый, — недовольно поморщился он, как верный и преданный хозяину доберман. — Она журналистка.
— Как вы сюда попали, черт возьми? — не менее сердито спросил его коллега.
— Убери ее отсюда ко всем чертям! — рявкнул ему похожий на добермана полицейский. — И забери удостоверение. Надеюсь, что в течение ближайшего года ее ноги не будет рядом с полицией.
Полицейский схватил Синди за руку и потащил к лифту. Она обернулась и бросила последний взгляд на труп мужчины. Это было ужасно. Причем настолько, что она дрожала как осиновый лист.
— Проводи ее до выхода, — приказал полицейский одному из тех, кто дежурил возле лифта, и помахал перед носом Синди конфискованным удостоверением. — Надеюсь, ваш удачный прорыв компенсирует потерю этого документа.
Когда дверь лифта уже почти закрылась, снаружи послышался громкий крик:
— Задержите лифт!
Дверь снова отворилась, и в лифт вошла высокая женщина в голубой майке и с прикрепленным к поясу полицейским значком. Она была недурна собой, со светлыми волосами песочного цвета, но с обеспокоенным выражением лица. Женщина грустно вздохнула и посмотрела на сопровождавшего Синди полицейского.
— Ну что, инспектор, самый настоящий кошмар? — поинтересовался тот, сочувственно глядя на нее.
— Да, — ответила женщина и отвернулась.
Слово «инспектор» произвело на Синди впечатление разорвавшейся бомбы. Она не поверила своим глазам. Что же могло там случиться, если даже видавшая виды инспектор полиции оказалась в расстроенных чувствах? Пока лифт спускался на первый этаж, эта женщина тупо смотрела на дверь, не проронив ни слова. А когда дверь наконец открылась, инспектор быстро вышла и направилась вдоль по вестибюлю.
— Видите вон ту дверь? — показал ей полицейский на выход. — Убирайтесь прочь и не попадайтесь мне больше на глаза.
Дверь лифта снова закрылась, и Синди с облегчением заметила, что полицейский не стал дожидаться, пока она покинет отель. Оглядевшись, Синди увидела, что инспектор скрылась за дверью женского туалета. Не долго думая она последовала за ней.
Инспектор стояла перед зеркалом и устало смотрела на свое отражение. Она была стройной и весьма привлекательной, несмотря на высокий рост. Но самое удивительное заключалось в том, что инспектор плакала. Синди даже опешила от неожиданности. Что же там, черт возьми, случилось? Что довело эту женщину до слез?
— С вами все в порядке? — вежливо поинтересовалась Синди, надеясь завязать разговор.
Женщина даже вздрогнула, обнаружив, что не одна в туалете. Однако через секунду она уже взяла себя в руки и повернулась к Синди.
— Все нормально. А вы та самая журналистка, которой удалось проникнуть в номер?
Синди молча кивнула.
— Ну и как вам удалось это сделать?
— Сама не знаю, — откровенно призналась Синди. — Просто немного повезло, вот и все.
Инспектор вынула из сумки бумажную салфетку и приложила к глазам.
— Ну что ж, такое бывает, но сейчас ваше везение закончилось. От меня вы ничего не узнаете.
— А я и не собиралась вас расспрашивать, — соврала Синди. — Просто увидела слезы у вас на глазах и решила поинтересоваться, не нужна ли вам помощь.
Женщина резко повернулась к ней и гневно сверкнула глазами, словно подтверждая, что действительно ничего не скажет о случившемся. Однако Синди показалось в этот момент, что в них было и нечто другое. Такой взгляд обычно бывает у людей, которые испытывают ужасную боль, но не могут ни с кем поделиться своими горестными чувствами. Синди чувствовала, что за суровой внешностью инспектора скрывается нечто странное, не совсем понятное, но вполне для нее доступное. Если ей и на этот раз повезет, то, возможно, удастся разговорить ее.
Синди вынула из сумки свою визитную карточку и положила на край раковины.
— Если вам вдруг захочется с кем-то поговорить…
Симпатичное лицо инспектора покраснело. Она долго смотрела на визитку, потом взяла ее и едва заметно улыбнулась.
Синди тоже ответила ей улыбкой.
— А пока я еще здесь… — Она подошла к женщине поближе и протянула косметичку. — Вам это пригодится.
Глава 10
Полицейский департамент Сан-Франциско расположен в большом десятиэтажном здании из серого гранита, где находятся и другие ведомства правоохранительной системы, включая офис окружного прокурора. Здесь же содержатся камеры предварительного заключения для людей, вина которых должна быть доказана в установленном порядке.
Здание департамента находится почти в центре города, а вокруг него расположено огромное количество магазинов, стоянок и небольших кафе, что еще больше подчеркивает неказистость и грубость нашей громадины.
После окончания напряженной и до предела изматывающей пресс-конференции мы с Джейкоби договорились встретиться в отделе и снова обсудить сложившуюся ситуацию. В нашем отделе работало двенадцать человек, которые занимались расследованием тяжких преступлений по всему городу, и все мы сидели в нескольких небольших комнатах, ярко освещенных лампами дневного света. Мой рабочий стол находился в наиболее удачном месте и к тому же рядом с окном, выходившим на центральную часть города. Он всегда был завален стопками бумаг, папок, файлов, фотографий и официальными документами департамента. Единственным частным предметом на столе был большой куб из плексигласа, подаренный мне первым напарником несколько лет назад. На нем были написаны знаменательные и дорогие для меня слова: «Глядя на железную дорогу, никогда не узнаешь, в каком направлении пойдет поезд».
Я сделала себе чашку чая и встретила Джейкоби в комнате предварительного допроса номер один. На прикрепленной к стене доске я провела вертикальную линию, разделив ее на две равные части. На первой я написала все, что мы узнали об убийстве супругов, а на второй — что еще предстоит выяснить.
Первый разговор Джейкоби с родителями молодоженов практически ничего нам не дал. Отец невесты был большим человеком на Уолл-стрит и руководил солидной фирмой, которая занималась международной торговлей. Он сообщил, что они с женой оставались в зале до ухода последнего гостя, а потом «проводили детей в их номер». У них никогда не было врагов, долгов, дурных пристрастий, и они не получали никаких угроз. Другими словами, в их жизни не было ничего, что могло бы спровоцировать такое немыслимо жестокое убийство.
Что же до общего списка гостей, приглашенных на свадебное торжество, то здесь их усилия оказались более успешными. Супружеская пара из Чикаго обратила внимание на незнакомого человека, который несколько раз появлялся около «Мандаринового номера» в половине одиннадцатого. Они даже припомнили, что он был среднего роста, обычного телосложения, с короткими темными волосами, в темном костюме или смокинге. Кроме того, в руках молодой человек держал нечто, отдаленно напоминающее коробку с бутылкой.
Мы долго обсуждали этот эпизод, задавали друг другу множество вопросов, выпили чаю и закончили свой рабочий день в начале восьмого, хотя формально наша смена заканчивается ровно в пять часов.
— Ты сегодня встречаешься с кем-нибудь? — поинтересовался Джейкоби.
— Я уже вдоволь насытилась этими свиданиями, Уоррен.
— Значит, я был прав, и у тебя действительно нет сегодня никаких свиданий, — продолжал хитро ухмыляться Джейкоби.
В этот момент в нашу комнату без стука заглянул лейтенант Сэм Рот, которого мы между собой называли Весельчаком.
— Ты видела это? — спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и швырнул на стол последний номер газеты «Кроникл».
В глаза бросился набранный крупным шрифтом заголовок: «КРОВАВАЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ В „ГРАНД ХАЙАТТ“». Я взяла газету и прочитала первую строчку: «Под покровом ночи и в обстановке, доступной только очень богатым людям, у двери роскошного номера отеля лежал скрюченный труп двадцатидевятилетнего жениха».
Сэм Рот еще больше насупился.
— Интересно, кому это пришло в голову пригласить репортера на место происшествия? Ей известны все имена и почти все подробности происшествия.
Автором статьи была Синди Томас. Я вспомнила про ее визитную карточку и тяжело вздохнула. Черт бы тебя побрал, Синди Томас!
— Может быть, мне позвонить ей и поинтересоваться, кто дал ей такую наводку? — грозно допытывался Сэм Рот.
— Очевидно, ты хочешь сам подключиться к расследованию? — парировала я и показала на доску. — Нам твоя помощь была бы очень кстати.
Некоторое время Сэм Рот молча стоял у двери, покусывал верхнюю губу, а потом повернулся и вышел.
— Линдси, — бросил он с порога через плечо, — я жду тебя в своем кабинете завтра утром без четверти девять. Нам нужно самым тщательным образом обсудить это дело. Пока еще твое дело, — ехидно добавил Рот и исчез, прикрыв за собой дверь.
Я встала, прошлась по комнате, а потом присела на край стола, ощущая тяжесть во всем теле. День прошел, а я так и не поделилась с кем-нибудь своей печальной новостью.
— Ты в порядке? — заботливо спросил Джейкоби.
Я посмотрела на него и подумала, что могла бы ему рассказать обо всех своих проблемах или даже просто расплакаться на его плече.
— У нас был ужасно трудный день, — сказал Джейкоби уже у двери. — Тебе нужно поехать домой, принять ванну и все такое прочее.
Я благодарно улыбнулась и кивнула. Не ожидала от него такого сочувственного отношения. Когда он ушел, я уставилась на доску и долго смотрела на пустую графу наших достижений. Слабость и нервное истощение лишили меня сил, а в голове снова всплыли печальные подробности моего визита к доктору: «Это смертельно, Линдси». И тут я вдруг вспомнила о совете доктора немедленно связаться со специалистом. Поздно, скоро уже восемь часов.
Я так и не прислушалась к совету доктора Орентхолера.
Глава 11
Впрочем, в тот вечер я все-таки выполнила некоторые из советов доктора. Прежде всего я вышла прогуляться со своей очаровательной Мартой. Обычно в течение дня за ней присматривают мои сердобольные соседи, но Марта всегда рада погулять со мной поздно вечером. После прогулки я сбросила с себя одежду, швырнула на кровать кобуру с пистолетом, а потом долго наслаждалась под мощной струёй теплой воды. Только после продолжительного и успокаивающего душа я выбросила из головы события прошедшего дня и воспоминания об окровавленных телах Дэвида и Мелани. Однако от рекомендаций доктора Орентхолера так и не смогла до конца избавиться. А больше всего меня мучила совесть, что не решилась позвонить специалисту-гематологу.
Подставляя лицо под струю воды, я все время думала о том, что отныне моя жизнь круто изменилась. Теперь я вынуждена бороться не только с убийцами и садистами, но и с собственной болезнью, то есть сражаться не только за жизнь жителей нашего города, но и за свою собственную.
Выйдя из ванной комнаты, я долго приводила себя в порядок и придирчиво оглядывала в зеркало. Только сейчас меня посетила странная, никогда ранее не приходившая в голову мысль, что я совсем недурна собой. Не красавица, конечно, но весьма симпатичная — высокая, стройная, прекрасно сложенная, с живыми, выразительными и, как мне всегда казалось, достаточно глубокими глазами. Во всяком случае, не хуже многих других женщин.
И почему это, собственно говоря, я должна умереть?
Однако сегодня мои глаза были другими — испуганными, что ли. Да и все сегодня казалось мне иным. Нереальным. И как я ни старалась успокоить себя, вновь и вновь вставал этот жуткий вопрос: почему я?
Набросив на себя домашний халат, я завязала волосы в пучок и отправилась на кухню, чтобы отварить макароны и сосиски, которыми запаслась пару дней назад. Пока вода закипала, я поставила компакт-диск с Сарой Маклоклан и уселась за стол с бокалом прохладного красного вина. А в такт музыке похлопывала по голове вилявшую хвостом Марту. После моего развода с мужем два года назад я жила в гордом одиночестве и страшно ненавидела это состояние. Я всегда любила людей, друзей, а когда-то любила и своего мужа Тома. Причем любила самозабвенно, больше жизни. Правда, до тех пор, пока он не ушел от меня со словами: «Линдси, я не могу объяснить это, но вынужден покинуть тебя. Не знаю, что случилось, я по-прежнему люблю тебя, но больше так не могу. Мне нужен кто-то другой, и больше мне нечего тебе сказать».
Полагаю, что Том говорил правду, но это была самая неприятная и печальная правда в моей жизни. Его слова разбили мое сердце на миллион мелких кусочков, и оно остается разбитым до настоящего времени. И поэтому даже сейчас, пребывая в постылом одиночестве, если не считать, конечно, мою любимую Марту, я все еще опасаюсь связывать судьбу с любимым человеком. А если он вдруг перестанет любить меня? Я этого больше не вынесу. Именно поэтому я отталкиваю от себя любого приблизившегося ко мне мужчину.
И все же. Боже мой, как я ненавижу одиночество!
В особенности сегодня вечером.
Моя мать умерла от рака груди, когда я только окончила колледж. Из Беркли я перевелась в школу, чтобы быть поближе к матери, помогать ей, а заодно присматривать за младшей сестрой Кэт. Мама слишком поздно обратилась к врачам, и помочь ей было уже практически невозможно. Она все делала слишком поздно. Даже с отцом мама попыталась наладить отношения только тогда, когда было слишком поздно.
После того как мне исполнилось тринадцать лет, я видела отца лишь дважды. Он был полицейским и почти двадцать лет носил форму. Говорят, он был хорошим копом. А после дежурства часто заходил в свой любимый бар и иногда брал с собой меня, «свой маленький талисман», как отец меня часто называл. У парней это вызывало такой восторг, что они боготворили меня.
Когда макароны с сосисками были готовы, я вывалила их на тарелку, обильно полила острым соусом и пошла на террасу в сопровождении радостно виляющей хвостом Марты. Колли стала моей тенью с самого начала, с тех пор, как я приобрела ее в местном обществе собаководов. В то время я уже жила в этом доме на Потреро-Хилл, окна которого выходят на залив. Конечно, это не тот шикарный вид, который открывается из окна «Мандаринового номера», но все же весьма неплохо для человека моего уровня.
Я уселась на стул, положила ноги на другой, а тарелку с едой поставила на колени. На противоположной стороне залива ярко мерцали огоньки Окленда, как будто тысячи глаз с завистью наблюдали за моим вечерним пиршеством. Я посмотрела на эти огни, часто заморгала и вдруг поняла, что уже второй раз за сегодняшний день на глазах появились слезы. Марта сочувственно завиляла хвостом, потерлась о мою ногу и в конце концов доела вместо меня все то, что осталось на тарелке.
Глава 12
На следующее утро ровно без четверти девять я постучала в дверь кабинета лейтенанта Сэма Рота. Он часто говорил мне, что любит меня как свою вторую дочь. Не знаю, правда это или нет, но я тоже любила его, но только как дедушку.
Я ожидала, что в его кабинете будет толпа начальников, по крайней мере кто-нибудь из министерства внутренних дел или даже сам капитан Уэлтин, осуществляющий контроль над деятельностью всех полицейских инспекторов. Но когда я вошла, в его кабинете находился лишь один неизвестный мне человек. Это был высокий симпатичный мужчина с короткими темными волосами, интеллигентным лицом и в белоснежной рубашке, с которой приятно гармонировал галстук с узкими полосками. Он был широкоплечий, физически сильный и с безупречной улыбкой, что означало только одно — этот тип представляет высокое полицейское ведомство или по крайней мере пресс-службу всего полицейского департамента штата. Они о чем-то говорили, и у меня возникло смутное подозрение, что предметом разговора была именно я.
