Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Доминирующая раса - Дикая раса

ModernLib.Net / Онойко Ольга / Дикая раса - Чтение (стр. 25)
Автор: Онойко Ольга
Жанр:
Серия: Доминирующая раса

 

 


      — Поступим тупо, — сказал капитан. — Враг умен, и враг нас презирает. Им ясно, что мы не поднимаем броневики, потому что боимся их огня, так? Ясно, что в центр нам попасть нужно… Мы пойдем по грунту.
      — Город нам еще простят, — тихо сказал Хольм. — Но если сожжем окрестности центра… расстрел…
      — Ничего жечь не станем.
      — Идти пешком по джунглям? — изумился Лакки. — Да там же ррит дом родной! Нас передушат как птенчиков.
      — Ррит-одиночка, — проговорил Диас, — с полностью отлетевшей крышей видит, как по лесу прет десяток вооруженных людей. Отличный случай соблюсти честь, так, Свен? А драконов они не чуют…
      И тогда Хольм улыбнулся.
 
      Операция шла пятый день.
      Лакки переставлял ноги, вертя в мокрой ладони рукоять ножа, и думал, что человек, живучая тварь, ко всему привыкает. Сила тяжести еще ничего: она тут немного больше земной, но разница чувствовалась только первые дни. Вот жара…
      Буйные джунгли, по которым они нарочито медленно плелись пятый день — это флора субарктического пояса Третьей Терры. А на экваторе — не выжженная пустыня, чего можно было бы ожидать. Свои, экваториальные джунгли. Вот уж где человеку точно не место. Что там обитает? По слухам, по старым отчетам, симбиотические виды: настоящая жизнь в бережных объятиях псевдожизни.
      Операция шла пятый день, и, кажется, успешно. Более-менее. Хорошая военная операция, двое убитых, двое раненых со своей стороны… двое убитых солдат противника.
      …солдат.
      Кто-то из штабистов это сказал, прикидывая формулировки отчета, и сам озадаченно поморщился. Не прикладывалось к ррит понятие «солдат» никаким боком. «Воинов? — пронеслось в голове у Джека, — много чести. Единиц живой силы?»
      Тогда военный ксенолог Свен Хольм усмехнулся, глядя на носки своих ботинок, измаранных в сиреневой каше, и проговорил: «Особей, Мэтью. Особей».
      Уничтожено две особи врага.
      Всего, стало быть, три; учитывая, что при самом удачном для людей раскладе ррит на планете находилось не меньше тридцати, работенки оставалось еще до черта. Но это была нормальная солдатская работа, толковая, небессмысленная. Не то, что сидение, как в хлеву, в осаде трех десятков разумных тигров. Головастый все-таки мужик капитан…
      — Привал, — сказал Лакки, глянув на небо в просвет между кронами. — Крайс, порасчисть слегка.
      Крайс-воздвигнись поднял легкий каттер. Примерился.
      Квазицитовая история его нервировала. Поэтому жечь лес он старался не до почвы, а сберегая пни и растительность на корнях. Счастливчик не был уверен, что псевдоживым есть какая-то разница, но напарника не разубеждал. Пусть.
      Полторы дюжины голосов выругались хором: одно из подсеченных каттеров деревьев упало не за пределы расчищенной прощадки, а поперек нее.
      — Сжечь? — заколебался Крайс, алкая мнения Лакки.
      — Ушлепки плачевные, — добродушно отозвался командир, — сидеть на чем будем? — и отмахнул рритским ножом пышную ветку.
 
      — Венди, — посоветовал Лэнгсон, жуя плитку концентрата, — отключила бы ты терморегуляцию.
      Известных плодов поблизости не наблюдалось, так что пришлось давиться воплощенным ханжеством из пайка.
      — Я сдохну, — огрызнулась та.
      — Ты ее ночью не отключала. А если будешь костюм сутками гонять, сдохнут батареи. Или контур перегорит. И что ты тогда делать будешь?
      — Тогда, — ехидно сказала Венди, блеснув глазами из-под рассыпавшихся рыжих кудрей, — ты отдашь мне свой.
      Лакки аж подавился.
      — Скажешь, нет? — осведомилась змея, поглаживая по черепу живое оружие. — Разве ты не джентльмен, а, братец? Не рыцарь?
      Фафнир засмеялся. Джек руку был готов дать на откушение, что дракон засмеялся. Почти на человеческий лад.
      Несмотря на исправные костюмы, хорошо себя чувствовал один Фафнир, который служил экстрим-операторше транспортным средством. Вильямс казалась грузной из-за экзоскелета, он действительно весил немало, и казалось, что шипасто-костлявый, как ночной кошмар, нукта под грузом вот-вот переломится пополам.
      «На него броневик можно уронить, — небрежно сказала как-то Венди. — Только лучше не рисковать — обозлится!»
      Чем дальше, тем меньше Джек верил в то, что нукту легко обозлить.
      Обозлить легко экстрим-оператора.
      На границе выпаленной территории медленно роняли бирюзовую листву деревья, вскользь задетые каттером. Их стволы почернели, сгорели ближние ветки. Чуть дальше, в густеющей чаще, метались и вопили местные звери, судя по размерам и воплям — не «хищь» Дикоу, просто пушистые твари. Фауна Третьей Терры изучена только эмпирически, и то лишь полюса и субарктика…
      Лэнгсон жевал и думал, что его группа идет как не по той планете. Вроде маршрут верный, идут шумно, тяжелого вооружения, кроме вот этого, биологического, слюнявого, нет… а вокруг одно непуганое зверье. Через пятнадцать минут — условленное время связи, отчет за восьмичасовой интервал. Опять, небось, расскажут о чужих успехах. За группой Ричардса почти сутки идет какой-то котенок, мало не позирует на камеры — весь в воинских цацках.
      Счастливчик покосился на Фафнира. Сверхчувствительный живой сканер дремал, зачем-то обвив хвостом ногу подруги. Нет, конечно, нога красивая…
      Вибрация браслетника настигла неожиданно; казалось, лирической задумчивости было отдано не более пары минут. Лакки развернул ленту.
      Запоздавшая визуалка выплеснула лицо не Свена Хольма, как все прошлые разы. Капитана.
      Бледное, покрытое испариной лицо.
      — Все живые? — выдохнул он, как будто не было у солдат чипов под кожей, передававших данные о физическом состоянии на спутник.
      — Так точно, — пробурчал Лакки, ожидая дальнейшего, худшего.
      Диас выдохнул.
      — Группа Ричардса уничтожена.
      Джек моргнул.
      Зверье вопило в листве, и казалось, что неспроста.
      Магическим образом вокруг возникли остальные, стали плотным кругом. Венди потянулась в поле связи.
      — Разрешите обратиться? — и, получив согласие, — а местра Чжэнь? И Ли?
      — Группа уничтожена полностью.
      Лэнгсон сглотнул так, что в горле что-то хрустнуло. То есть дракон — не абсолютное средство? Не защита? Или случилось то, от чего остерегал Свен: ррит догадались, что их хотят подманить и выщелкать поодиночке, и теперь вновь собрались в отряды?
      — Пока непонятно, что там случилось, — сухо сказал капитан. — Туда успел Шеренко, местра Джай… они оказались поблизости. Судя по всему, Ричардс ухитрился стянуть на себя сразу четырех. Их достали. Но что дальше, неясно.
      Пауза.
      Венди села наземь, обхватив голову руками, и замерла так.
      — Какие будут приказания, капитан? — Лакки испытывал дикое, томящее желание закурить.
      — Продолжайте действовать. Больше бдительности.
      — Да, сэр.
 
      То, что Лакки Джек произносил про себя, недвусмысленно выражалось на его лице, и потому заговаривать с командиром остерегались.
      Тик мучил Счастливчика постоянно, Джек привык держать рожу в железных тисках, но сейчас щеку и бровь нет-нет да и подергивало. Ощущалось, как стягивают кожу шрамы.
      …Капитан не поднимет броневика. Прослушавший трехмесячные курсы Свен Хольм не попадет туда, где двадцать солдат лейтенанта Ричардса стянули на себя четыре машины убийства. Ничего не объяснит. Да что бы он нового выяснил при непосредственном осмотре… ксенолог видел все на записи и не сказал ни слова.
      Трехмесячные курсы, дело такое.
      Хольм вывел численность групп-приманок. Чтобы стать лакомой добычей для ревнителя древней чести, стадо х’манков должно было насчитывать не менее дюжины голов. Но котята умны как дьяволы, они поняли бы, что для двенадцати х’манков слишком опасен поход по принадлежащим ррит джунглям и что-то не так. Стало быть, больше. Предложил — двадцать. Пять раз по двадцать человек, пять кусков сыра в мышеловке, пять экстрим-команд…
      Теперь — четыре.
      Шли молча. Венди и Фафнир — в стороне, где-то в непроходимой чаще, поверху, по толстым ветвям. Ручные сканеры сходили с ума от обилия живности, неизученной, некаталогизированной, и потому недоступной программам распознавания. Вильямс сказала, что в менее густом лесу дракон учуял бы врага за километр, но тут — шут его знает.
      Шаг за шагом. Взмах мачете — падает торчащая ветка. Сканер оценивает твердость почвы — только на это он теперь и годен. Вздох легкого каттера, который тащит сейчас Шон — еще несколько шагов. Был среди инвентаря робот-лесоруб, но потянули щепки, и он достался другим.
      Шаг за шагом. Джек думал про Птицу. Будь она здесь, спела бы им жизнь, удачу, победу… потом Счастливчик озирался по сторонам, бросал взгляд на браслетник, уясняя температуру по Цельсию и Фаренгейту, и представлял Айфиджению, маленькую, робкую, со слабыми сосудами… Не ее это дело. Пусть уж сидит на высокой ветке. Всю жизнь обходились как-то без войсковых шаманок.
      Пару раз Лакки примечал на близлежащих камнях знакомую белую слизь. Должно быть, исследовательский центр строили не просто на отшибе, храня тайну от горожан, а посреди богатого месторождения. Или ареала обитания. Шут поймет с этой псевдожизнью.
      Страх накатывал, когда казалось, что экзоскелет начал поскрипывать сочленениями, или температура внутри костюма поднимается выше установленной. Если амуниция выйдет из строя, тут, в девственном лесу, в кошмарной жаре, загнешься ни за понюшку табаку…
      Обидно.
      Можно загнуться краше.
      — Дже-е-ек… — в обход устава прошептал в ухе голос рыжей.
      И мороз подрал по коже. Объяснения стали не нужны.
      Понеслось.
 
      В выси мелькнула темная тень. Помстилось, какая-то терранская живая тварь нагло махнула с ветки на ветку над головами инопланетян. Но эта живая тварь была не менее инопланетной: Фафнир вылетел из чащобы, тихий как призрак.
      Венди почти свалилась с его спины.
      — К бою, — скомандовал Джек по локальной связи, не дожидаясь истерического шепота экстрим-операторши «Вп-переди-и…»
      Ожидание.
      Время ползло медленно, как медовая капля.
      Шумел лес, орало зверье, что-то крылатое порхало красочно и беззаботно.
      — Ждем?
      — Далеко он?
      — Метров сто… — Венди хватанула ртом воздух и вдруг проговорила ровно: — здесь.
      Пальцы ее стиснули один из хвостовых шипов Фафнира, дракон тронул мордой плечо подруги.
      — Чего? — не понял Лэнгсон.
      — Лакки, мля, башку задери… — прошипел Крайс.
      …на высоте пятого этажа.
      Джек внезапно увидел его ясно, точно в оптику. Каждую черточку. Каждую деталь, изгиб, блик.
      Цепляясь когтями за перламутрово-серую древесную шкуру, книзу, к бегущей меж стволами тропе с диким изяществом клонился златоизваянный воин. Лазоревое на жемчужном небе солнце Терры, уходя к закату, наливалось густой бирюзой, синеватая листва обретала неместные, насыщенно-зеленые тона, пронзительной лаской одаряя глаза и сердце. Доспехи ррит блеснули золотым пламенем, и подвески в пепельных косах вскричали быстрыми искрами.
      Время замедлилось бесконечно.
      Враг видел людей.
      Давно.
      Не стрелял.
      Хранящий древнюю честь не один здесь? Или настолько уверен в себе, что готов двадцатерых х’манков пустить в расход в одиночку? Судя по количеству украшений, насечек и кос, вполне вероятно второе.
      Джек не успел решить, что делать. У экстрим-оператора Вильямс сдали нервы. Она ничего не сказала, звука не издала, она просто перепугалась, и дракону не нужно было другого приказа.
      Ррит сторожко наставил уши.
      К нему из бирюзовой кипени листьев метнулась смертоносная тень.
 
      Фафнир мчался по стволу, точно по горизонтальной поверхности, бросал себя вверх, отталкиваясь непонятно от чего, отмахивал прыжок за прыжком…
      Клинки ррит медленно вытекли из ножен.
      «Ну-ну, — почти ласково подумал Лакки. — Его пуля не берет, а ты туда же».
      В эту секунду он испытывал к ррит нечто вроде симпатии. Вот ненавистный враг, к которому летит неизбежная смерть.
      …на толстой ветви выпрямилась человеческая фигура. Узкобедрая, широкоплечая; копна светлых волос украшает гордо посаженную голову. А снизу мчится чудовище, иссиня-черное, утыканное шипами и лезвиями.
      На миг помстилось — мерзкая тварь охотится на человека.
      Ррит точно просчитал время.
      За миг до последнего рывка нукты, метившего сокрушить ослабленный шейный сегмент доспеха, воин немыслимо грациозным прыжком взвился в воздух, крутнул сальто, выбрасывая вперед руки с ножами, — и вогнал клинки в зазоры между пластинами брони и плечевыми лезвиями дракона.
      Фафнир впился когтями в ветку, повис, гневно заверещав. Его добыча, враг его возлюбленной подруги оказался лежащим у него на спине, точно детеныш или сама милая Венди. Хвост, равный по длине телу нукты, оканчивавшийся полудюжиной остро заточенных естественных ножей, уже со скоростью пули летел рассечь врага на куски, но тот успел выдернуть лезвия и прыгнуть снова — вниз, на землю.
      …золотящаяся доспехом тень подходит, мягко-переливчато переступая через поваленные стволы, валуны, зеркала луж; она, тень, высотой в два человеческих роста и совершенно бесшумна. В рухнувшей тишине люди стреляют, стреляют, беззвучно содрогаются угловатые тела автоматов, исторгая горячий металл, но пули рикошетят от брони, а тень даже не отбрасывает…
      Шон вскидывает каттер.
      Тень прыгает упруго, по-кошачьи, едва ли не взвившись выше собственной головы, и в прыжке сметает троих. Тень забавляется охотой. Это не бой. Стальным веером разлетаются косы, тяжелым зажимом воин угадывает неуклюжему х’манку в лицо, и тот опрокидывается в мох, точно от щедрой оплеухи…
      Счастливчик успел только вдохнуть. Шумно, почти со всхлипом.
      …ррит поднимает морду. Облизывается. Челюсти — красные потеки, темные, густые; жмурятся глаза с вертикальными зрачками. Голова Шона скособочилась. Кровь хлещет из развороченной шеи, хлещет и хлещет, еще глаза не остекленели, а крови… зверь поднимается, взрыкивает, оборачиваясь к Янгу. Плавно отводит руку с ножом и так же плавно отмахивает назад. Янг оседает. Голова валится вроде футбольного мяча…
      Ррит танцует.
      Чудо кровопролития, светоч убийств, ликование смерти.
      Праздник.
 
      Лакки застыл, точно завороженный пляской инопланетянина. Кровь шумела в ушах. Заныли суставы. Джек понимал, что надо сдвинуться с места, сделать хоть что-то, но не мог.
      Он знал, что с ним происходит. Так уже бывало. Так бывает со всеми боевыми зайцами.
      Но вместе с секундами уходят жизни парней.
      Крайс оседает — тяжело, мешковато, глаза закатываются… оба священных ножа нашли источник крови в шеях х’манков, ррит втянул усталые когти и просто ударил очередного х’манка кулаком в грудь, выбив дыхание.
      Может, жив…
      Вверх по позвоночнику покатилась искристая электрическая волна. Подняла Джека на ноги, растянула дикой ухмылкой изуродованное лицо, сузила зрачки. Кожа на теле дергалась, как у собаки. Или у ррит.
      Тот увидел его. Тонкие, лишенные каймы губы разошлись, обнажая ряд сахарно-белых игл. Пасть открылась — до ушей была пасть, и морда мгновенно утратила всякое, самое отдаленное сходство с человеческим лицом. Морда и морда. Верхние клыки длиной в мизинец.
      Лакки постоял-постоял и пошел на ррит.
      Молча, глядя исподлобья, глухо сопя.
      Горилла — на тигра.
 
      Воин замахнулся, намечая очередную жертву, еще один череп в ожерелье, еще кусок живого мяса, обреченный стать мертвым…
      …х’манк, отмеченный следами человеческих когтей, сумел уклониться.
      И второй раз.
      И третий, отступая, приплясывая на месте, оскалив мелкие плоские зубы травоядной твари.
      М’йандра удивился. Один промах он еще мог допустить, но такое уже выходило за всякие рамки. Не размышляя долго, он прыгнул, распяливая губы, откидывая челюсть для удара клыками: умелый в бою х’манк заслуживал благородной смерти.
      М’йандра промахнулся.
      Упал, врезавшись грудью в поваленное дерево, к которому только что так удачно был притиснут мягкопалый. Взревел в бешенстве, подхватываясь на ноги, вскочил на ствол, пригнулся к нему в прыжковом упоре. Х’манк был рядом, в ноздри так и бил его теплый, молочный, тошнотворно-младенческий запах… рядом. Но вне поля зрения.
      Окрест раскидывались трупы х’манков в тех позах, в каких смерть заставала тварей.
      Он, поистине, достойно почтил обильным кровопролитием Великую женщину. Изрядно порадовал Ймерх Цйирхту, вождя богов, веселой охотой. Пусть сражение в ледяных безднах красавец Т’нерхма некрасиво уступил смешному толстому Луговскому, но здесь люди вдосталь попраздновали войну. Множество копошившихся х’манков убито.
      И не постыдно будет прийти к воротам дома Сеайши, что дает пристанище Цйирхте и богам-воинам. Туда, в родовой дом, нельзя ступать с миром без положенного честью зова, и без положенного честью вызова — с войной. М’йандра услышит зов и войдет, и сядет за стол, гордясь косами и украшениями, и богиня позовет его для совокупления…
      …косы М’йандры, его воинскую гордость, сгреб в руку ничтожный х’манк. Натужно крякнул. Маленькие глаза вытаращились на человека, шрамы, рассекавшие плоское рыло, налились кровью. Круглые зрачки х’манка почти исчезали в пламени радужки, лучащейся серо-голубым, как звезда этой злосчастной планеты. М’йандра, не понимая, что происходит, вздыбил гриву и наставил уши в предельном изумлении. Неуверенно зарычал.
      Над ним взлетел человеческий священный нож, покрытый всеми должными насечками клана, матери, отца, наставника, возлюбленного, боевых заслуг, в последний миг М’йандра успел прочитать их, успел в величайшем изумлении понять, что знал этого человека…
 
      — Мля, — сказал Лакки.
      Сел — свалился — рядом с трупом на взрытую землю, прямо в лужу кипящей черной крови ррит. Попытался вытереть пот, но только размазал по роже грязь.
      Такое он вытворял редко. Даже во время битвы за Третью Терру, во время абордажа — не случилось надобности. С тех пор, как на вооружение поступили «нукты», надобность вообще возникала редко. Драконы так и так сражались лучше боевых зайцев.
      Лакки покосился на убитого врага.
      Броня ррит держит пулю. Автоматную очередь в упор держит. У этого броня была шикарная, небось от их звериного кутюрье, со сплошной чеканкой — странный дикий орнамент, не похожий ни на какие земные, на груди инкрустация — какие-то переплетенные стебли и семиконечные звезды.
      Джек долго сидел. По ощущениям — долго; пройти могло и десять минут, и пара часов. Он успел задремать и проснуться; увидеть, что кровь перестала течь, начала остывать. Сплюнуть, потому что штаны промокли насквозь и черный пигмент на всех важных местах не оттереть еще с месяц…
      Потом пришел в себя Крайс. Встал и, кряхтя, подковылял к Джеку. Посмотрел на труп. Потом на Лакки. Снова на мертвого ррит. Ничего не сказал, сел наземь, глухо ухнув от боли. Стал обирать украшения из костей.
      Счастливчик, задрав голову, смотрел в жемчужное, слепое терранское небо. Кругом, переливчато шелестя, веяла бирюза.
      Шон, мертвый, с развороченной шеей.
      Безголовое тело, на запястье — браслет из вишневых косточек: это девушка подарила рядовому Янгу на счастье.
      Уоррен. Мики. Ник.
      Там, дальше…
      Все лицо и кожу груди дергал мучительный, не поддающийся контролю тик.
      «Requiem aeternam dona eis… dona nobis… amici… Domine».
      …Рыжекудрая, пышноволосая женщина клонит лицо в молитве, складывает ладони. Гремит орган — так, что вибрирует обшарпанная скамья. Кэтри Лэнгсон никогда не могла зачесаться так гладко, как хотела, и солнечный пух окружал ее голову, точно ангельский нимб.
      Так же светились ее волосы, когда лежала она на веранде, и трепал их ветер номерной колонии DHL-00/4. От смерти мать помолодела. Ангел Леонардо с мраморной кожей, с обрубками вместо рук…
      Лакки зажмурился. Снова вытаращил глаза.
      Выдохнул.
      Уставился в небо.
      Что-то было не так. Их осталось двое из двадцати, и это само по себе было настолько не так, что для прочих соображений не хватало оперативной памяти. Поэтому Лакки потребовалось время, чтобы осознать.
      А где, собственно, нукта?
      И Венди?
 
      — Венди, — вслух пробормотал Лакки. — Венди — это, то есть, Гвендолен…
      Он сидел на крыше того самого центра, куда не дошел его взвод. Счастливчика можно было наречь таковым во второй раз. Или в третий. Или еще в какой. Он не считал. Наверное, Птица до сих пор думала о нем. Лучше б не думала, трудно, что ли, его забыть…
      Ифе.
      Она сейчас, наверное, на тяжелом крейсере, на «AncientSun». Сидит в медотсеке, белом, стерильном, или в каютке своей, опрятной и тихой. Что-то делает. Может, поет. Просто песню поет, или кому кличет что… адмиралу Луговскому. Кораблю «Древнее Солнце». Первому ударному флоту.
      А может, и нет.
      Шел ежесуточный сеанс галактической связи. Ксенолог майор Хольм отправлял командованию мобильной армии отчет о происшествиях. Доставлялись новости, приказы, рабочая информация. Разрешалось послать письмо или запрос. Джек и посылал. Командир десантного взвода космических войск вне зависимости от звания имел красный маркер, некоторые дополнительные права доступа. Их могло хватить на предоставление полного досье экстрим-команды, погибшей в ходе операции по зачистке территорий, прилегающих к научно-исследовательскому центру «Биопластик» на Третьей Терре.
      Досье на экстрим-команды составлялись недифференцированные. Результаты поведенческого тестирования человека и биологического оружия — в одной шкале. Местра Джайалалитха рассказала. Джек не имел проблем ни с дикцией, ни с памятью, потому звучной кличкой Кесумы не пользовался.
      Пришел ответ.
      «В составе части 39476S (космическая пехота) Гвендолен Вильямс не служила. Возможно, допущена ошибка. Предлагаем варианты…»
      Джек сидел, тупо перечитывая строчки.
      — Это ж откуда она вылезла? — спросил он вслух.
      Сложил браслетник, нацепил на запястье.
      Надо было выяснить, раз уж взялся. И он пошел искать Кесси Джай.
      …ррит было даже не двое.
      Трое.
      Конечно, теперь можно было костерить Хольма, что не предупредил и не рассказал, или себя костерить, что поверили Свену как святому писанию, или желать смерти тем ксенологам, что составляли психологический портрет чужой расы и потом учили Свена… Ррит — хищники-одиночки; на Терре остались приверженцы древней чести, желавшие порадовать богов достойными смертями; они собирались пользоваться почти исключительно холодным оружием. Все так.
      Ррит прежде всего разумные существа. Это раз.
      И два — охота на них с нуктой получалась порезультативней охоты с «крыс». И значит, попадала в категорию «крайнего случая».
      Они переняли тактику мерзких х’манков. Многокосый, убитый Лакки, играл ту же роль, что все его жертвы — роль приманки, отвлекающего фактора. Вместо дракона у ррит была снятая с чри-аххара пушка.
      Из этих пушек по звездолетам стреляют. Драгоценные терранские джунгли выжгло на метр вглубь почвы, а каков был радиус поражения поверх, Лакки интересовало мало.
      Ничего не осталось.
      Похоронят одно досье.
      Рыжая-рыжая, стерва бесстыжая, и дракон у тебя был настоящий мужик… в абордажном бою на борту рритской се-ренкхры уцелели, чтобы лечь в цветущем лесу.
      Красивая была, Венди.
      Внизу, в холле центрального корпуса, отведенном под общую комнату, диктор зачитывал новостную сводку. Кто-то, похоже, заказал архив вчерашнего военного радио и запустил его. Кесума сидела в полуразвалившемся, еще со старых времен оставшемся кресле, устроив ноги на хребте Джеки, который лениво растянулся по полу всеми четырьмя метрами. Слушала, подперев кулаком подбородок. Звук шел из динамиков ее же браслетника на соседнем кресле. По лицу видно было, что операторша думает о своем.
      — Привет, — сказал Джек. Смуглянка подняла глаза. Он изложил вопрос, и Кесси кривовато усмехнулась.
      — Ты какое имя запрашивал?
      — Гвендолен Вильямс.
      — Ее звали Арвен. — Экстрим-оператор помолчала. — Арвен Вильямс. Она не любила свое имя. Говорила, родители были идиоты. Вот только померли, и теперь она в память о них не может его поменять…
      — А-а, — сказал Лакки.
      Диктор умолк. Оптимистичная девица-ведущая озвучила какой-то скетч, а потом началась музыка. Гитарные аккорды. Вступление к песне.
 
Вот и кончилась война,
Отдышись.
Пусть другие вместо нас
Будут жить.
И хотел бы сдаться в плен —
Не возьмут.
Приказали на Земле,
Ляжем тут.
В голове у дурака щель,
приходили сквозь нее сны,
и в дурацких снах вообще никакой не случалось войны…
 
      Голос был знакомым до боли. Вернее, Лэнгсон уже узнал его, но что-то мешало произнести имя даже мысленно. Стена какая-то в голове. Забор. Блок.
 
Интересное кино,
страшный сон…
Станет тихо и темно,
вот и все.
Нам в одном не повезло:
не узнать,
для победы ли пришлось умирать…
 
      — Это кто поет? — спросил Джек, уставившись в одну точку.
      — А ты раньше не слышал? — удивилась Кесума. — Ифе Никас.
 
      Бедняга О’Доннелл третьи сутки был на нервах. Дергался на своих нервах, как марионетка на нитях неумелого кукловода. Жалко было смотреть. Капитан Морески пытался успокаивать, но увещания и взыскания выходили одинаково безрезультатны.
      Алек выразительно косился на Маунга, зная за тем способность одним взглядом приводить окружающих в чувство. Увы, Кхин решил оставить это свое хобби.
      Карма Патрика состояла в том, чтобы испытывать страх. Почему первый пилот должен был вмешиваться?
      Маунг сидел, расслабившись, положив руки на край пульта. Уже двое суток идам не появлялся на его мониторе; монитор больше не требовался, азиат созерцал божество внутренним взором. Колесо сансары вращалось вместе с Галактикой, широкий обод нес искру Солнца. Порождением демона Мары, врага всех идущих к нирване, выныривал из вечной тьмы «Ймерх Ц’йирхта» — cын свирепой Кадары, флагманский корабль Р’харты аи Тхаррги, главнокомандующего рритских войск и верховного вождя мужчин.
      Маунг Маунг находил иронию в том, что сходство природных условий порождало сходство пантеонов. Безусловно, вождь рритских мужских богов Ц’йирхта был богом грома и молнии, и в этом качестве напоминал Зевса и Индру. Интересно, верно, было бы поговорить об этом с учеными Кадары… хотя все ученые ррит были воинами, ибо все ррит были воинами; и вряд ли кто-то нашел бы занятными верования мягкопалых червей, а сходство с собственными легендами оскорбило бы их.
      Ррит Иррьенкха, Вторая Терра впереди огибала родное солнце.
      Два «Тодесстерна», «Древнее Солнце» и «Ямамото Исуроку», окруженные кораблями сопровождения, шли навстречу флотам Кадары. Третий крейсер, «Калифорния», находился на расстоянии двух недель пути, возглавлял Второй флот.
      Сражение за Айар Р’харта отдал своему командарму; и тот отдал Айар адмиралу Земли. Это до такой степени не укладывалось в прочную и логичную картину мира ррит, что те с трудом верили в поражение. Но все же теперь для них окончился сказочный праздник кровопролития, началась война, и величайший военачальник Кадары шел почтить х’манка-победителя, убив его.
      Флот второй час сбрасывал скорость. «Миннесота», занимавшая место в «хвосте кометы» за «Древним Солнцем», отходила на боевую позицию. Маунг Маунг вел ракетоносец в одиночку, позволяя Патрику насытиться размышлением, принять случившееся и успокоиться. Для него это было все еще важно.
      Оставайся на судне медиком местра Никас, она бы его успокоила. Но местра Никас была далеко.
      …Это случилось вчера.
      Капитаны ракетоносцев получали сведения по предварительной расстановке сил. Морески и оба пилота были в рубке: все трое ждали, что придется менять курс. Связь барахлила, информационный пакет сначала не дошел, потом дошел наполовину, потом дошел с пропусками, Морески уже рычал и ругался не хуже Счастливчика Джека, а потом оказалось, что «Миннесота» идет практически точно на положенную позицию. Включить двигатели коррекции понадобится разве за четверть суток до часа Х.
      Капитан выдохнул. Патрик разочарованно покривился: он рассчитывал заняться делом, тупо сидеть и пялиться на экран порядком поднадоело. Маунг чуть улыбнулся.
      Морески развел руками. Встал. Сообщил, что местеры пилоты свободны, а он отправляется за пропущенным обедом.
      Шагнул.
      Отклеилась липкая лента, и пластмассовый «Миллениум Фалкон» упал на пол.
      Он не треснул бы, но медведь Морески уже занес ногу для нового шага — и наступил на него.
      Алек сам испугался; в отличие от Карреру он ничего не имел против пилотского талисмана, даже, по оценке Маунга, верил смутно во что-то эдакое. Но он был капитаном, отступать ему было некуда, и взвившийся Патрик получил нагоняй.
      — Выбрось это в мусор! — велел Морески и твердым шагом удалился.
      О’Доннелл сидел на корточках, держа сломанную игрушку вытянутыми, дрожащими руками, точно погибшего зверька.
      — Склеить… — шепотом предположил он.
      — Лучше выбросить, — проговорил Маунг Маунг, не глядя. Морески прав: если видишь дурное предзнаменование и ничего не можешь поделать, лучше в него не поверить, и желательно не поверить с шумом и возмущением. Это тоже примета. Отпугнуть неудачу…
      Патрик понял.
      Но не успокоился, и этим утром попросил Кхина погадать на И-Цзин. Тот пожал плечами, бросил жетоны, и выпала третья по счету гексаграмма.
      Самая дурная из всех, что есть.
      С того часа первому пилоту решительно все сделалось безразлично.
 
      — Смотри… — прошептал Патрик.
      Маунг Маунг покосился на него с полуулыбкой. Он почувствовал произошедшее за секунду до того, как экраны выбросили информацию.
      Гарнизон Иррьенкхи не собирался скучать, дожидаясь мчащихся на свидание хманков.
      Первый флот не успел развернуться боевым «тюльпаном» из походной «кометы», до оборонной полусферы перестраиваться было еще добрых четыре часа. Самая простая классическая раскладка: «четверной крюк» вгрызается в неудобную, гибридную фигуру — конус.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32