Время меча

Эльф уже давно не музицировал и к тому же волновался, поэтому начало вышло несколько смазанным, однако он быстро исправился, и вскоре нежной и печальной мелодии внимали все, не исключая даже застывших с копьями телохранителей. Бдительное ухо Эйриха, однако, первым уловило какой-то посторонний шум, доносившийся из глубины дворца. Затем и Редрих подозрительно оглянулся на дверь. Несколько секунд спустя она распахнулась, и вбежал гвардеец с обнаженным мечом в руке. Он обернулся к радже и что-то взволнованно крикнул. Бхаваганан выпрямился в своем кресле, сжав подлокотники. Телохранители перехватили копья наизготовку. Йолленгел растерянно отнял флейту от губ, озираясь по сторонам. Подручный варсалийца, служивший переводчиком, похоже, не мог вымолвить ни слова от испуга и неожиданности.

— Что происходит? — требовательно спросила Элина.

— Похоже, переворот, — ответил Эйрих, поднимаясь. — Сюда идет Джавариш со своими солдатами.

— Джавариш — племянник раджи, — пояснил Ингрильо, который тоже был уже на ногах. — Проклятье, вот ведь некстати!

Рука Элины схватила пустое место там, где обычно был меч. Редрих сделал этот жест секундой раньше. Они посмотрели друг на друга, но им было не до улыбок.

В тот же миг мятежники ворвались в помещение. Буквально за пару секунд внутри оказалось человек десять солдат с мечами наголо; один из клинков был в крови, но только один — как видно, лояльность дворцовой гвардии стоила недорого. Раджа медленно и величественно поднялся со своего трона и тоном, исполненным презрительного достоинства, что-то сказал бунтовщикам. Те остановились в нерешительности; должно быть, грозный вид разгневанного владыки все еще внушал им робость. Но тут за дверью вновь послышались быстрые шаги еще нескольких человек, и на передний план, раздвигая солдат с мечами, вышел стройный молодой человек в белоснежной одежде и с кривой восточной саблей в дорогих ножнах на поясе; как видно, это и был принц Джавариш. Он обратился к дяде требовательным тоном — и получил в ответ лишь одно слово. Слова этого было достаточно, чтобы красивые черты лица принца исказились судорогой ярости. Он обернулся через плечо и махнул рукой. Вперед вышли четверо лучников, натягивая тетивы.

Слуги уже давно прижались в ужасе к стенам, но гости с Запада все еще оставались посередине помещения, между раджой и мятежниками. Джавариш брезгливо дернул кистью, приказывая им отойти с линии стрельбы. В этот момент гвардеец, принесший запоздалую весть о мятеже, кинулся с мечом на принца, но оступился и упал под ноги солдатам. Сразу двое вонзили в него мечи.

— На балкон! — скомандовал Эйрих и подал пример. Остальные не заставили себя ждать, и хотя несколько солдат двинулись, чтобы их перехватить — неразумно было просто так отпускать свидетелей переворота — они бы успели выскочить на балкон, если бы не Редрих.

Раджа Бхаваганан, конечно же, ничем не походил на его отца, покойного герцога Урмаранда и регента Тарвилона, да и свидетелем той роковой для Урмарандов ночи во дворце почти девять лет назад Редрих не был. За несколько часов до того, как дворец был взят восставшими, телохранитель, ставший впоследствии воспитателем юного Редриха, вывел его самого и его мать из здания тайным ходом. Но теперь в сознании молодого герцога словно что-то щелкнуло, соединяя те давно минувшие события с картиной, представшей его глазам. Перед ним был законный правитель — и были презренные узурпаторы и изменники, пришедшие, чтобы убить его и захватить власть.

Редрих остановился. Даже преследовавший его солдат попятился, увидев, каким бешенством полыхнули глаза молодого человека. Герцог выхватил нож с узким лезвием и со всей силы метнул его в сердце Джавариша.

Принц успел заметить опасность и попытался увернуться, но бросок был слишком стремителен. Острие впилось в грудь, и претендент на престол повалился на руки стоявших сзади гвардейцев. Это словно стало сигналом для лучников, которые синхронно спустили тетивы. Одна стрела вонзилась в грудь раджи, другая выбила ему глаз. Бхаваганан повалился в свое кресло — он и мертвый не отдал трон захватчику. Две другие стрелы сразили его верных телохранителей.

На белоснежном костюме Джавариша расплывалось ярко-красное пятно, но принц был еще жив. Он попытался что-то крикнуть и закашлялся, в углу рта показалась кровь. Солдаты, за исключением тех, что поддерживали раненого, бросились вперед, оттолкнув лучников, еще не успевших перезарядить свое оружие. Эйрих, бывший уже почти на балконе, обернулся и увидел, что Редриха, оставшегося совершенно безоружным, вот-вот изрубят, и что Элина, похоже, собирается броситься к нему на помощь с ножом в руке против мечей. Отложив ругательства на потом, Эйрих ринулся обратно в зал, выхватывая свой нож и кидая его в ближайшего противника Редриха. Элина тем временем осознала, что под рукой имеется и более эффективное оружие, нежели ножи, и побежала к трону, чтобы подобрать копье убитого стражника. Нож Эйриха воткнулся в горло солдата, и тот упал. Редрих быстро нагнулся и вырвал меч из руки умирающего

— как раз вовремя, чтобы успеть отбить удар второго врага.

— Эрвард, копье! — крикнул Эйрих. Элина поняла и, успевшая уже вооружиться одним копьем, кинула ему второе через головы солдат. Эйрих поймал копье, попутно встречая атакующего гвардейца ударом ноги в солнечное сплетение. Вместо того, чтобы сразу же колоть, Эйрих перехватил копье за середину и принялся орудовать им, как палкой, осыпая врагов быстрыми ударами то одного, то другого конца. Таким образом он расчистил пространство вокруг себя и даже выбил пару мечей, хотя сделать это было непросто, учитывая конструкцию их гарды. Затем Эйрих метнул копье в живот противника, отделявшего его от Редриха, а сам подхватил оба меча с пола и гаркнул: «Эрвард, Редрих, ко мне! « Редрих, только что тяжело ранивший нападавшего на него солдата, метнул косой взгляд через плечо и, увидев, что путь свободен, быстро перебежал к Эйриху. Элина, однако, была уже отрезана солдатами и заблокирована возле трона, в правом дальнем от входа углу. Она уже успела проткнуть одного из своих противников, но копье, пробившее тело насквозь, не желало выходить обратно. Элина едва успела отбросить копье вместе с телом и подхватить меч убитого.

За троном скорчился в ужасе слуга, некогда державший опахало, а левее пятился к стене безоружный Ингрильо, не успевший выскочить на балкон.

— Нет, нет! — повторял он, поднимая руки. — Я — мирный торговец! Кто-нибудь, скажите же им!

Солдаты, однако, не понимали его языка, а если бы и понимали, вряд ли это бы их остановило. Меч вонзился между ребрами варсалийца, и несчастный негоциант рухнул рядом со своими дарами.

— Редрих, держите позицию, — велел Эйрих, отталкивая герцогу ногой еще один ставший бесхозным меч. — Я — на помощь Эрварду, — не дожидаясь его ответа, он ломанулся в атаку.

Редрих мысленно взвыл от досады. Только что чуть было не сбылась его романтическая мечта спасти Элину от превосходящих сил врага, однако Эйрих успел перехватить инициативу, отведя ему подсобную роль. Тем не менее, к спорам ситуация не располагала.

Элине удалось сразить еще одного врага, но драться непривычным оружием было тяжело; она лишь сдерживала натиск, но не переходила в наступление. Однако увидев, что Эйрих пробивается ей на помощь, она восстановила пошатнувшуюся уверенность и устремилась ему навстречу. Один из ее врагов попятился, зажимая рану в боку; двое других заняли его место, но они не знали, что Эйрих уже у них за спиной — а когда узнали, было уже слишком поздно. Еще один обернулся навстречу новой угрозе, но меч Элины тут же перечеркнул его горло.

— На балкон, я прикрою! — скомандовал Эйрих. Графиня придушила возмутившееся было самолюбие и подчинилась. Эйрих отступал за ней, и два окровавленных клинка, мелькавших в его руках, отбивали у солдат желание ему мешать. К этому времени уже одиннадцать гвардейцев принца были убиты или серьезно ранены, однако им на смену все время подходили новые. Сам Джавариш находился возле самого входа под надежной охраной; у Эйриха мелькнула мысль пробиться к нему и захватить его в заложники, но он решил, что это слишком рисковано — к тому же принц мог оставить захвативших его с носом, попросту испустив дух. Таким образом, оставался первоначальный план бегства через балкон.

Джавариш тем временем наконец подал голос, и Эйрих понял его слова: «Отойдите, идиоты! Дайте лучникам сделать их работу! «

— Что он сказал? — спросила Элина.

— Быстрее! Редрих, уходим!

— Где Йолленгел? — требовательно осведомилась графиня. Конец Ингрильо она видела.

Эйриху хотелось ответить «К демонам Йолленгела! «, ибо у них оставались считанные мгновенья — солдаты уже подались назад, выполняя приказ своего предводителя — но он понимал, что Элине ее пресловутая рыцарская честь не позволит рассуждать столь практично.

— Уже снаружи, — ответил Эйрих.

Все трое выскочили на балкон, и тут Эйрих с удивлением — и, надо сказать, с облегчением — понял, что не соврал. Йолленгел не только успел выбежать на балкон еще до начала боя, но и оказался достаточно благоразумен, чтобы не вернуться в помещение потом. Он перебрался через перила, однако прыгать вниз не решился и теперь так и стоял с другой стороны, ногами на узком карнизе, крепко вцепившись в перила руками.

Нерешительность эльфа была вполне понятной — земля находилась не менее чем в двадцати футах ниже. Однако балкон выходил не на каменную мостовую или площадь, а во внутренний сад дворца. Под балконом росла пальма — не настолько близко, чтобы можно было, не обладая акрабатическими навыками, ухватиться за ее ствол, но все же прыгнувшие должны были пролететь сквозь ее раскидистую крону.

— Хватайтесь в полете за ветви, — велел Эйрих и прыгнул первым. Широкие листья хлестнули его по рукам, он вцепился в ветку, которая спружинила, сгибаясь, так что носки его сапог стукнулись о волосатый ствол; в нижней точки траектории Эйрих разжал пальцы и после мгновения полета благополучно приземлился на мягкую землю. Следом за ним сквозь крону пальмы с шумом проломились Элина и Редрих, приземлившиеся практически одновременно; герцог еще сжимал в кулаке длинный темно-зеленый лист. Прежде, чем прыгать, пришлось бросить на землю оружие — ведь ножны гости дворца отдали при входе вместе с собственными мечами, да они бы и не подошли по форме к кундийским клинкам.

Эльф решился на прыжок лишь тогда, когда преследователи были уже почти на балконе; у Элины перехватило дыхание, когда она увидела, как Йолленгел отправился в полет, нелепо размахивая руками — казалось несомненным, что он не сможет затормозить о крону и переломает ноги. Однако эльф крепко вцепился в ветку — настолько крепко, что не пожелал отпускать и, качнувшись до нижней точки, вновь начал возноситься вверх, на радость показавшимся на балконе лучникам.

— Брось!!! — рявкнул Эйрих не своим голосом. Йолленгел испуганно разжал руки и шмякнулся на землю, не устояв на ногах и завалившись на задницу — однако без каких-либо фатальных последствий. Тем не менее, первая шуркнувшая по листьям стрела напомнила, что угроза фатальных последствий все еще актуальна. Эйрих, еще с балкона оценивший обстановку, уже бежал через сад в сторону внешней стены.

Каменная ограда, призванная отделять покой обитателей дворца от сутолоки города, когда-то была серьезным препятствием, однако за многие века вросла в землю, и теперь не достигала и десяти футов в вышину. Эйрих расставил ноги, уперся ладонями в стену и велел остальным перелезать через него. Первой к нему на плечи, а оттуда — на стену вскарабкалась Элина, за ней последовал эльф, которого Редриху пришлось подталкивать снизу, затем перебрался сам герцог, задержавшись на верху, чтобы принять у Эйриха мечи и передать их вниз Элине, и, наконец, сам Эйрих, подпрыгнув, ухватился за верхний край стены и подтянулся.

Четверо чужаков, перелезших через дворцовую стену и теперь стоящих под ней с обнаженными мечами в руках, представляли собой зрелище, мягко говоря, странное — но, по счастью, поблизости никого не было. Беглецы быстро пересекли пустынную улицу и вскоре затерялись в переулках. Здесь им уже попадались прохожие, кидавшие на них удивленные и испуганные взгляды — но, конечно, никто не пытался остановить четверых вооруженных людей (один меч для пущей внушительности вручили и эльфу). В городе, разумеется, никто еще не знал о произошедшем во дворце.

Увидев вывеску ковровой лавки, Эйрих отдал свой меч Элине и заскочил внутрь. Вскоре он вышел обратно, держа под мышкой самый плохонький и дешевый ковер, какой смог найти. В этот ковер завернули все четыре меча; их понес Эйрих. Теперь четверка привлекала меньше внимания (хотя все же выделялась своей светлой кожей), но, в любом случае, город надо было покинуть как можно скорее. Эйрих вывел компанию на рынок, где они, не торгуясь, купили первых попавшихся лошадей; однако, вместо того чтобы ехать на север, Элина повернула обратно к реке.

— К демонам гостиницу, — сказал Эйрих, понявший ее намерения.

— Там наши вещи.

— Купим новые. Нет времени.

— Там мои записи! Как хотите, а я без них не уеду!

— Может быть, я продиктую вам заново? — предложил Йолленгел. Графиня ответила самым простым и эффективным способом: она просто продолжала ехать в прежнем направлении.

— Эрвард! — крикнул Эйрих.

— Можете ждать меня за городом, — снизошла до ответа графиня. Редрих двинул коня каблуками и догнал ее.

— Вот ведь упрямая девчонка, — пробормотал Эйрих. — Ладно, поехали за ними, Йолленгел.

До гостиницы добрались без приключений — разве что уже возле самой цели благополучно разминулись с быстро скакавшим по улице конным отрядом, вовремя осадив коней на выезде из переулка. Искал этот отряд их или нет — осталось неизвестным. Элина и Редрих сбегали наверх за вещами, и вскоре все четверо уже скакали к северным воротам.

Подъезжая к воротам, они поняли, что опоздали. Там уже стояли восемь конных гвардейцев; их командир, не покидая седла, что-то объяснял начальнику караула. Двое стражников взялись за тяжелые створки и принялись их закрывать. Какой-то человек, черный и худой, как головешка, державший в поводу навьюченного осла, что-то пытался им объяснить — как видно, хотел, чтобы его пропустили, на что стражники, разумеется, отвечали то, что всегда отвечают стражники во всех странах мира — «Не положено! «. Досада хозяина осла была тем большей, что приказ никого не выпускать пришел только что, и минутой раньше он бы беспрепятственно покинул город — поэтому он все больше горячился и жестикулировал, явно не боясь спорить с представителями власти; за время мягкого правления Бхаваганана дулпурцы привыкли к свойскому обхождению с государственными людьми, хотя, конечно, не следует думать, будто свойскость эта базировалась на бескорыстных симпатиях. Дулпурец на самом деле уже готов был перейти от слов к коммерческим предложениям и лишь ждал, пока уедут конники. В этот момент как раз на большой скорости подъехали четверо западных путешественников. Пешие и конные солдаты обернулись к ним, и по выражению лиц всадников Эйрих сразу понял, что они уже получили инструкции относительно четверых бледнокожих.

Командир всадников велел подъехавшим спешиться. Эйрих, не тратя времени на разговоры, развернул уложенный поперек седла ковер. Элина и Редрих взяли свои мечи. Бой в очередной раз предстоял неравный — трое, не считая не обученного фехтованию Йолленгела, против восьми конных и пяти пеших. Пусть даже пришельцы с Запада успели убедиться, что дулпурцы — не слишком хорошие солдаты, но их было 13, и у них были мечи и щиты. Причем, учитывая, что двое из них собирались вот-вот задвинуть засов, просто прорыв исключался — необходимо было уничтожить или обратить в бегство всех, чтобы иметь достаточно времени на открытие ворот.

Эйрих взял в каждую руку по мечу, хотя задача управления лошадью при этом значительно усложнялась. Он бросил короткий взгляд на Элину слева и Редриха справа, также изготовившихся к бою. Дулпурские всадники тем временем, обнажив свое оружие, охватывали своих противников полукольцом.

И в этот момент рядом раздался звук, поначалу озадачивший даже многоопытного Эйриха. Это был какой-то жуткий замогильный вой, которому место было разве что в старинных страшных легендах, да и то в глухую полночь в дремучем лесу, а не солнечным днем у ворот крупного города. Эйрих повернул голову и увидел, что звук издает Йолленгел.

Эльф выл, скорчив жуткую рожу, оскалив зубы и вытаращив глаза. Его кожа, и без того непривычно светлая для глаз аборигена, сейчас была совсем белой от страха. Но главное — он сорвал с себя тюрбан и демонстративно выставил напоказ свои острые нечеловеческие уши. При этом он слегка подавал коня вперед, наступая на противников.

И дулпурские воины попятились! Вооруженные, они в ужасе расступались перед безоружным. Несколько наиболее слабонервных сразу бросились галопом врассыпную, остальные, похоже, были к этому близки. Никогда в своей жизни они не только не видели эльфов, но и не слышали об их существовании. Зато им не раз приходилось слышать жуткие истории о демонах, способных голыми руками в клочья разрывать тела и выпивать человеческие души. Некоторые легенды утвержали, что смертельным может быть даже взгляд или голос демона. Надо отдать Йолленгелу должное — вой его действительно превышал возможности обычного человеческого голоса, то взмывая до визга, от которого ломило уши, то падая до низкого утробного рычания.

Солдаты продолжали пятиться, явно забыв о строгости приказа. Маленький отряд во главе с эльфом медленно подъехал к воротам, которые так и не успели закрыть, и выехал наружу. Здесь они пришпорили лошадей и галопом понеслись прочь. Их не преследовали.

— Как вам это пришло в голову? — спросил Эйрих, когда после трех часов скачки они, наконец, остановились передохнуть и пообедать в придорожной деревне.

— Вы же говорили, что они до сих пор верят в волшебную силу озера, — ответил эльф хриплым голосом (соло у ворот не прошло даром для его горла).

— Вот я и подумал, может, они верят не только в это… — он немного помолчал и признался: — А вообще-то ни о чем я особо не думал. Просто испугался. Это было интуитивное решение.

— Я тоже доверяю своей интуиции, — кивнул Эйрих. — В частности, сейчас она мне подсказывает, что если Джавариш выживет, то мы не будем в безопасности даже здесь. Он явно не из тех людей, которые могут оставить без последствий покушение на собственную жизнь. Демоны вселенной, Редрих, и дернуло же вас кидаться ножом! Нам, конечно, все равно пришлось бы уносить ноги, но, если бы мы просто улизнули из дворца, Джавариш наверняка махнул бы на нас рукой. У него сейчас и без того дел хватит.

— Этот ублюдок должен был получить по заслугам, — хмуро ответил Редрих.

— По крайней мере, уж если метать нож, то надо это делать наверняка!

— Я кидал точно в сердце. Но он успел дернуться.

— Из-за вас погиб Ингрильо! — сказала Элина обвинительным тоном.

— Подумаешь, какой-то варсалиец… — пробурчал герцог.

— Редрих, да кто дал вам право так относиться к чужой жизни?! — возмутилась графиня.

— Я просто хочу сказать, что не испытываю скорби, когда погибает посторонний мне человек. У меня, знаете ли, есть и более насущные проблемы. Я его не убивал. Ему просто не повезло.

— Из-за вас нам всем не повезло.

— Браво, Эрвард! — усмехнулся Эйрих. — Наконец-то вы взяли на вооружение здравый смысл, а не рыцарские предрассудки. Вместо того, чтобы хвалить Редриха за попытку спасти раджу, вы ругаете его за то, что он подверг опасности нас.

Элина покраснела.

— Мы ведь ничего не могли сделать для раджи, — пробормотала она. — Лучники все равно выстрелили, даже если бы Редрих убил Джавариша, ничего бы не изменилось… Если бы у нас хотя бы были мечи с самого начала, мы могли бы еще остановить мятежников в дверях, а так…

— Именно-именно. Вы напрасно смущаетесь и оправдываетесь. Нет ничего нелепее, чем стыдиться собственного благоразумия.

Они доели овощную похлебку — дулпурцы, как и большинство кундийцев, практически не употребляли в пищу мяса — но не спешили вставать из-за стола. Кроме них, на открытой веранде никого не было; даже хозяин, получивший плату вперед, ушел куда-то вглубь дома.

— Интересно, здесь есть оружейник? — подумала вслух Элина. — Надо бы купить подходящие ножны… («а может, и более привычные мечи», — добавила она мысленно. )

— Да, неплохо бы, — согласился Эйрих. — Правда, у нас опять не слишком хорошо с деньгами. Демоны вселенной, я рассчитывал на Дулпур.

Редрих открыл рот, чтобы сказать, что у него денег еще достаточно, но его опередил Йолленгел.

— Думаю, деньги — не проблема, — сказал он, запуская руку за пазуху. Три пары удивленных глаз уставились на эльфа.

Йолленгел еще раз оглянулся на всякий случай по сторонам и выложил на стол сверкающий гранями сапфировый кулон в золотой оправе и на золотой цепочке.

Редрих восхищенно присвистнул. Эйрих начал расплываться в широкой улыбке. Элина смотрела на драгоценность недоверчиво, словно ожидая, что она вот-вот исчезнет.

— Откуда? — спросила графиня.

— Прихватил во дворце, — смущенно поведал эльф. — Это лежало сверху в одном из ларцов с дарами.

Эйрих, наконец, расхохотался.

— Йолленгел, вы прелесть! Сначала коня у Редриха, теперь… вы положительно становитесь самым полезным членом команды… и когда вы только успели?!

— Когда вы распорядились бежать на балкон, я как раз был возле ларца… Ведь это все равно досталось бы мятежникам, так? И потом… мне ведь полагался гонорар за выступление…

— Держу пари, еще ни одному музыканту не платили столь щедро за несколько минут игры! — продолжал веселиться Эйрих. — Я, кажется, начинаю понимать, за что люди изгнали эльфов…

Смущенная, но довольная улыбка моментально исчезла с лица Йолленгела.

— Не думаю, что это смешно, — сухо сказал он, снова пряча кулон под одежду.

Эйрих тоже перестал смеяться.

— Извините меня, Йолленгел. Это была неудачная шутка.

Элина переводила удивленный взгляд с одного на другого. В прежние времена, даже если бы Эйрих наступил эльфу на ногу, извиняться пришлось бы последнему — за то, что расставляет свои ноги где ни попадя.

Путешественники не стали задерживаться в деревне (тем паче что оружейника здесь не оказалось) и поехали дальше на северо-восток. Вскоре дорога углубилась в джунгли. В Тарвилоне в эти дни еще только таял снег, а здесь пышные зеленые кроны, переплетенные лианами, нередко смыкались над головой, образуя подобие живого туннеля; это было красиво, однако Эйрих предупредил о необходимой осторожности — бывали случаи, сказал он, когда с таких вот нависших над дорогой ветвей на голову путника падала змея. Элина поинтересовалась, какие еще милые животные водятся в джунглях.

— Тигры, черные медведи, волки, — спокойно ответил Эйрих. — Среди них всех имеются людоеды, в особенности те, что уже встречались когда-то с охотниками. Но они по-настоящему опасны только одиноким путникам.

— Надеюсь, вы не собираетесь становиться одиноким путником? — решила графиня уточнить интересовавший ее вопрос.

— Ну, поскольку Дулпур сейчас явно неподходящее место для моих изысканий, мне ничего не остается, как ехать с вами и дальше, — улыбнулся Эйрих. На самом деле, разумеется, он принял это решение уже давно.

Вечером они остановились в небольшом городке. Местная гостиница была ужасна — всем четверым пришлось разместиться в одной комнате с пятнами плесени на стенах и тростниковыми матами вместо кроватей; однако им случалось ночевать и в худших условиях. Практичный Эйрих тут же где-то поблизости купил ароматические палочки, расставил их по углам и поджег на ночь — как он объяснил, это должно было отпугнуть насекомых. Палочки медленно тлели, источая вместе с тонкими струйками полупрозрачного дыма маслянистый, непривычный для западного носа, чуть дурманящий аромат.

Элина проснулась посреди ночи. Из углов комнаты все еще струился странный, но не сказать, чтобы неприятный, запах. «Колдовской запах, — подумала Элина. — Должно быть, такие использовались в старину при совершении магических обрядов. « Она вспомнила ту ночь, когда в последний раз видела Артена — видела, находясь за тысячи миль от него. С тех пор ей ни разу не удавалось вновь с ним связаться. Может быть, теперь она уже достаточно близко?

Пальцы скользили по поверхности медальона, в то время как сознание Элины все больше и больше отрешалось от окружающей реальности. Она уже не чувствовала жесткого мата, не слышала посапывания лежавшего неподалеку эльфа, и даже аромат тлеющих палочек перестал восприниматься как запах, слившись с окутывавшей ее пеленой… Кругом была только тьма, не страшная, но пустая.

Затем во тьме вдруг что-то шевельнулось. Тишину нарушил слабый, едва различимый звук, похожий на мычание. Элина мысленно потянулась к его источнику. «Артен! Артен, это вы? « «… кузина… — донеслось из темноты. — … приятный сон… « «Это не сон! « — сказала Элина, но затем поняла, что Артен и в самом деле спит — притом, скорее всего, если он проснется, связь исчезнет. «Впрочем, неважно. Артен, где вы находитесь? Постарайтесь описать точно. « «… не знаю… — говорить со спящим было нелегко: мысли его были вялыми и заторможенными. — Какая-то башня… где-то… « «Какая башня? Насколько велика охрана? На каком этаже вас держат? « «… башня… в горах… на нас напали… Рандавани тоже в плену… « «Я знаю. Я иду, чтобы вас освободить. Мне нужны точные сведения. Артен, пожалуйста! « «… кузина… очень мило… но не рискуйте собой… пошлите армию… « «В настоящий момент у меня нет армии. Точнее, есть, но очень маленькая,

— мысленно улыбнулась Элина. — Артен, ответьте хотя бы, с вами хорошо обращаются? Вам грозит опасность? « «… мне ничего не грозит… до весны… « «Но ведь уже весна! « «… в горах еще не сошел снег… Кузина? « Последнее слово было произнесено иным, осмысленным и бодрым тоном — и тут же связь прервалась.

«Все-таки я его разбудила», — поняла Элина. Когда она окажется еще ближе, наверное, можно будет связаться и в состоянии бодрствования — но пока приходилось довольствоваться и этим мимолетным контактом.

Итак, Артена держат в какой-то башне в горах — уже неплохо. Бежать из тюрьмы в крупном городе было бы труднее. Пока он в безопасности, но это не надолго. Значит, надо спешить изо всех сил. Что произойдет, когда растает снег? И соответствует ли вообще эта фраза реальности, или это всего лишь сонное видение принца? Элина решила исходить из того, что все узнанное ею — правда, пока не будет доказано обратное. Итак, снег. Что изменится, когда он сойдет в горах? Исчезнет опасность лавин, откроются перевалы. И тогда, вероятно, пленников куда-то увезут. Туда, где они не будут в безопасности.

Утром Элина поделилась ночными впечатлениями с остальными.

— Вы уверены, что вам это не приснилось? — скептически осведомился Эйрих. Элина оскорбленно фыркнула, хотя уже знала, что, несмотря на незаурядный опыт в других областях, его познания в магии тождественно равны нулю.

— Эрвард действительно может проделывать такие штуки, — мрачным тоном подтвердил Редрих, тоже не знавший и не любивший магии. — Он отыскал меня похожим образом в Роллендале.

В присутствии других герцог послушно называл Элину Эрвардом и в мужском роде, однако, говоря с ней наедине, избегал того и другого — благо обращение на «вы» позволяло не употреблять ни имени, ни рода. Он был единственным в компании, для кого это имело значение — хотя, конечно, он не подавал вида.

— Ну допустим, — нехотя согласился Эйрих. — Пока, впрочем, нам это ничего не дает. Надо спешить, говорите? Так мы и так спешим.

— Мы теперь знаем, что Артен заточен в башне в горах.

— Что сужает область поисков до какого-то миллиона квадратных миль, — усмехнулся Эйрих. — К северу от Кундийского полуострова находятся едва ли не самые гористые области континента.

— Позднее я сообщу вам более точные сведения, — холодно пообещала Элина. — А пока надо добраться до Тургуная.

— Это по другую сторону гор, — сообщил Эйрих. — Насколько мне известно, маршрут вполне проходим, однако не сделать бы большой крюк. Впрочем, я склонен более доверять тем сведениям, которые мы сможем разузнать в Тургунае, нежели всяким магическим озарениям.

Элина и сама доверяла мечу куда больше, чем магии, но такое пренебрежение ее способностями было для нее обидным. Однако она поняла, что словами ничего не докажет, и ограничилась универсальной фразой «Будущее покажет! « Прежде, чем они продолжили путь, Эйрих прогулялся по городку и вернулся с новостями. Как оказалось, известия из столицы уже добрались сюда — возможно, благодаря чьему-то быстроногому коню, а может, и голубиной почтой, но, так или иначе, все теперь только и судачили о событиях в Дулпуре. Джавариш пережил покушение и даже, по всей видимости, находился в сознании. Был объявлен манифест о том, как коварный Бхаваганан заманил племянника во дворец, чтобы убить, однако верные гвардейцы встали на защиту принца. В ходе боя Джавариш был ранен, а недостойный раджа убит. Джавариш объявлял дулпурцам, что, как законный наследник, принимает на себя бремя власти, и обещал навести в стране порядок, покончив с наследием прогнившего и коррумпированного режима Бхаваганана. Упоминалось также, что для убийства принца, справедливо сомневаясь, что истинные дулпурцы согласятся на подобное злодеяние, раджа нанял пятерых чужеземцев, один из которых уже понес заслуженную кару, а четверо разыскиваются. Шепотом передавали, что один из чужаков будто бы оказался демоном.

Удивительное дело, но, выслушав все эти разговоры в местном трактире, Эйрих не был заподозрен в том, что он — один из разыскиваемых. Вероятно, помогло его умение изменять внешность, а также знание языка — пусть и не идеальное, однако при множестве кундийских диалектов это не бросалось в глаза, точнее, в уши. Но Эйрих понимал, что в городе наверняка отыщутся те, кто сложит два и два и получит искомое число четыре — а потому этим четырем надо как можно скорее уносить ноги. Задерживаться и привлекать к себе внимание продажей кулона в этих условиях явно не следовало — впрочем, у них еще оставались наличные деньги. Поэтому уже через двадцать минут после возвращения Эйриха беглецы из Дулпура вновь скакали по дороге, уводившей на северо-восток. Искать оружейника они тоже не стали, так что мечи пришлось по-прежнему везти завернутыми в ковер.