Крылья

Ох, как мне не хотелось выключать силовую установку, открывать дверцу и выходить наружу! Хотя на площади и не осталось живых бандитов, но, в конце концов, когда началась стрельба, она тоже выглядела пустынной… Однако делать было нечего — если, конечно, я хотела спасти Раджива. Флаер сложил ноги, я выскочила на брусчатку, подбежала к неподвижному телу (если Раджив и был в сознании, поза его не изменилась) и подхватила его под мышки. Голова пилота запрокинулась, в шлеме плескалась густеющая кровь… Я тащила его как во сне, когда нужно бежать, а ноги тебе не повинуются. Каждый миг я ждала не только выстрелов, но и того, что дверца закроется и больше не откроется.

Однако не случилось ни того, ни другого. Я втащила пилота внутрь и уложила на задние сиденья, рассудив, что лежать ему будет лучше, чем сидеть. Особенно меня пугал глаз — пусть уж лучше лежит на щеке, уткнувшись в нос, чем болтается в шлеме на ниточке нерва…

Флаер снова взмыл в воздух, и, набирая высоту, я впервые окинула взглядом не только площадь, но и прилегающие улицы. Они действительно были перегорожены далеко от дворца. И караулы везде спокойно стояли на своих местах — нигде никаких признаков прорыва, никакой суеты и тревоги…

И тут я наконец все поняла. И куда подевалась стража, и почему не стреляли из дворца, и глумливую ухмылку Ллуйора… Конечно, мне следовало догадаться раньше. Ни один правитель или чиновник аньйо не решится открыто напасть на пришельцев, чей технический уровень настолько превосходит наш. Но если свалить все на внезапное нападение банды разбойников… которых, конечно же, будут искать и даже, возможно, найдут, чтобы предъявить пришельцам их головы, ибо, естественно, разбойники будут убиты «при оказании сопротивления задержанию»… А чудесную машину можно спрятать, хотя бы даже под землей или под водой, выразить пришельцам какие угодно соболезнования, возможно, выплатить материальную компенсацию (любое государство было бы счастливо купить «железную птицу», да вот только по доброй воле пришельцы бы не продали), а потом, когда гости из космоса смирятся с потерей и улетят… Тогда страна, владеющая уникальной машиной, получит изрядное преимущество перед остальными, даже если не сумеет изготовить другие такие же, а возможно, заговорщики, никогда не слышавшие о нанотехнологиях, управляемых полимерах и о много чем еще, самонадеянно полагали, что после пары месяцев изучения клепать железных птиц можно будет в любой мастерской.

Исполнял ли Тнойве волю короля или Совета Одиннадцати или же действовал на свой страх и риск? Я не знаю этого до сих пор. Все-таки затея слишком безумная, чтобы получить одобрение верховных правителей — по крайней мере, в мире аньйо; больше похоже на авантюру молодого честолюбивого одиночки, ставящего на принцип: победителей не судят. И как он планировал добиться, чтобы налетчики отдали машину «кому надо», а не забрали себе? Даже если Ллуйор не впервые делал для губернатора грязную работу, даже если ему и его подельникам была обещана полная амнистия и деньги в придачу, все это могло не перебороть искушение стать практически неуязвимой летающей бандой…

Но это сейчас я размышляю так спокойно. А тогда мои мысли имели несколько иной оттенок. Едва осознав истину, я сделала боевой разворот и пошла на дворец.

Четыре луча, словно удар когтистой лапы, располосовали фасад. Колонны переломились как соломинки; фронтон рухнул, рассыпаясь в воздухе подобно конструкции из детских кубиков. Большие куски стен отваливались вниз, словно гнилое мясо с трупа, обнажая скелет балок; стекла лопались, из окон вырывались пламя и клубы дыма, смешиваясь с вздымающимися снизу облаками пыли, а я все жала и жала на кнопку огня… Я сделала три захода на малой скорости, и лишь когда серо-черные тучи окончательно скрыли то, что еще недавно было губернаторским дворцом Йартнара, врубила реактивную тягу и ушла в высоту.

Я была всемогуща! Вот теперь, теперь отомстить за все! Воздать по заслугам всем подонкам, отравлявшим мне жизнь! Я представила себе, как взрывается и горит школа… Ладно, черт с ней, мои одноклассники ее уже окончили, а другие передо мной не виноваты, да и среди учителей попадались вполне порядочные аньйо… Ну, тогда лететь в Лланкеру и устроить тамошнему губернатору то же, что здешнему! Впрочем, он уже наказан потерей сына, да и во дворце работает немало простых служащих, которые не могут нести ответственность за деяния губернатора… Вот об этом я только что не подумала, а теперь уже поздно… Что ж, хотя бы не будем повторять йартнарское побоище в Лланкере. Мало ли кто еще заслужил возмездие! Промчаться над океаном, отыскать там «Королеву морей», срезать мачты, зажечь корпус, потопить все спасательные шлюпки… Так, Анкахе уже и без меня воздала природа… Значит, курс на западное побережье Илсудрума, находим Далкрум — я запомнила его бастионы и порт и, пожалуй, узнаю их сверху; первым делом в груду развалин обратится ювелирная лавка на улице маршала Гродла, потом запылает выброшенная на берег старая баржа, да и местной полиции неплохо бы передать привет от «животного»… Ладно, я опять увлекаюсь, из-за трех полицейских не должны страдать все… Затем пройтись над всеми городами, где меня показывали в клетке; в каких домах живут приходившие смотреть на меня зеваки, я не знаю, — что будем разрушать? Ну хотя бы городские склады, пусть сами почувствуют себя в роли животных, лишенных благ цивилизации… Но главное — облететь все илсудрумские города, отыскать зверинец Гарвумов и сделать наконец с ними то, что я не решилась сделать при побеге! Надеюсь, Прум там уже не работает… А потом — в Доргот. Первым делом, конечно же, дом Зак-Цо-Даба. Затем — здание храма и помещение суда; и пройтись лучами по окнам, откуда на меня пялились любители казней…

Да, замечательный план. Вот только, если я займусь поиском своих врагов по всему миру, на это уйдет не только все топливо, но и время, еще отпущенное Радживу. Нанохилеры нанохилерами, но в таком состоянии его необходимо как можно скорее доставить в больницу. И, конечно, не в нашу, не в «средневековую», как выражаются люди, а в их собственную. Перенесет ли Раджив перегрузку при взлете ракеты? Если нет, осталось ли необходимое оборудование на Зуграхе или уже уничтожено нанодеструкцией? Так или иначе, это уже проблемы пришельцев. Мое дело — довезти его туда без малейшего промедления.

Я даже не могу позволить себе летать по окрестным деревням в поисках мамы. Это ж в каждой придется садиться и спрашивать… Если будет кого, если неграмотные крестьяне не разбегутся в ужасе. Найду ли я ее, неизвестно. Может, она и вовсе живет в городе, и мне просто наврали в интересах заговора, а вот Раджива потеряю наверняка.

Ладно. Я ведь с самого начала знала, что не вернусь домой.

Я перевела тягу на максимум, круто набирая высоту. Цифры быстро мелькали на ИЛСе, отсчитывая непривычные мне единицы измерения. Десять тысяч метров… Двенадцать… Так, самое главное — куда лететь? Автопилот довел бы меня до Зуграха без всяких усилий, но Раджив не стал учить меня им пользоваться. Эх, знал бы он…

Я мысленно развернула перед собой карту, представила прямую, соединяющую Йартнар с северо-западной оконечностью Глар-Цу, наложила на ее начало круг, поделенный на принятые у людей 360 градусов. Что за дурацкое число, нет бы считать либо в степенях десятки, либо в степенях двойки… Значит… где-то примерно… 290 градусов. Я скорректировала курс, чувствуя, как меня прижимает к креслу. Спокойно, не надо резких движений, скорость уже приличная… сколько, кстати? 0,9 М… Я плавно уменьшила угол тангажа, позволяя флаеру еще подразогнаться. Вот и он — сверхзвук. В прошлый раз Раджив позволил мне дойти до 1,2 М, но сегодня меня ждет 6,5. Без компьютера такая скорость была бы самоубийственной: чуть резче потянешь ручку — и тебя расплющит перегрузкой. Кстати, неплохо бы пристегнуться. Ох, бедные мои крылья…

Небо постепенно темнело, показались Глаза Твурков. Но это была еще не ночь, это была высота тридцать тысяч метров. Впрочем, до ночи тоже оставалось недалеко. В Ранайе об аньйо, занимающемся заведомо безнадежным делом, говорят: «Он хочет вернуть вчерашний день». Но именно это я и делала — возвращалась во вчерашний день, догоняла ночь, несколько часов назад ушедшую из Йартнара! Эх, если бы я и в самом деле могла обратить время вспять…

Флаер наконец лег в горизонтальный полет, набирая максимальную скорость. 6,3… 6,4… 6,5… Затем появилось число 6,6, окрашенное предупреждающим розовым цветом. Как рассказывал мне Раджив, можно разогнаться и до семи, но только на небольшое время. Слишком возрастают нагрузки на корпус и расход топлива. Я шевельнула колесико, прибирая тягу. 6,5… 6,4… снова 6,5. Вот так.

А ведь за этими будничными цифрами — скорость в шесть с половиной раз быстрее звука! За одну секунду я проскакиваю больше мили!

Я попробовала проникнуться торжественностью момента. Это, однако, не получалось. Поблизости не было никаких ориентиров, позволяющих ощутить скорость.

Облака далеко внизу, казалось, еле ползли. Правда, я могла наблюдать, как движутся по небу звезды. Но если, глядя на небо, попросту медленно опускать голову, увидишь тоже самое…

Я взглянула на указатель курса, обнаружила, что отклонилась к югу, поправилась. В разреженном воздухе флаер управлялся тяжело; хорошо, что компьютер корректировал мои усилия на ручке и не позволял раскачать машину.

К тому времени, как я пересекла над океаном терминатор, мне было уже откровенно скучно. А со скукой пришла и более серьезная проблема. Ведь по моим биологическим часам была уже глубокая ночь; до сих пор возбуждение не позволяло мне это почувствовать, но теперь мне жутко захотелось спать. Я зевала во весь рот и встряхивала головой, но сон, похоже, твердо вознамерился заполучить свою жертву. Когда флаер нырнул в непроглядную тьму ночной стороны, бороться с этим стало совершенно невозможно. Я то и дело принималась клевать носом, но тут же испуганно вскидывалась и обшаривала взглядом ИЛС. Нет, вроде все нормально. А потом…

Потом взошла Лийа, и в ее свете я увидела внизу, в разрывах туч, Зуграх. Я по спирали повела флаер на снижение. Посадочная площадка сигналила мне разноцветными огнями; я аккуратно опустила машину в самый центр. Ко мне уже бежали пришельцы; там были и Джордж, и Валерия, и другие. Наверное, подумала я, Раджив все-таки успел послать им сигнал бедствия. Я выскочила наружу; они обступили меня и слушали мой торопливый рассказ о случившемся. «Ты молодец, ты все сделала правильно, — сказал Джордж. — Теперь ты можешь лететь с нами». — «Спасибо! — воскликнула я, чувствуя, как счастье захлестывает меня с головой. — Но что там с Радживом, ему же нужна срочная помощь!» — «Им уже занимаются», — ответил Джордж, указывая за мою спину, и, обернувшись, я увидела, как Раджива выгружают на носилках из флаера. Валерия склонилась над ним с какими-то замысловато изогнутыми блестящими инструментами… и вдруг лицо ее переменилось. «Кого ты нам привезла?!» — воскликнула она. Я взглянула и похолодела.

На носилках лежал Ллуйор, и нож Хейги все еще торчал из его груди. Мертвое лицо улыбалось.

— Не может быть! — воскликнула я в ужасе. — Как я могла перепутать…

Валерия принялась ругать меня на своем языке, повторяя какие-то два слова, должно быть, очень обидные. Я заткнула уши, чтобы их не слышать, но они все звучали, звучали, звучали…

— …Вонинг: овэспиид. Вонинг: овэспиид. Вонинг: овэспиид, — настойчиво твердил женский голос.

Я с трудом разлепила глаза и сразу же увидела налившиеся кровью цифры на ИЛ Се. Скорость! Я резко уменьшила тягу и потянула ручку на себя; шестикратная перегрузка — предел, допускаемый компьютером, — вжала меня в кресло. Но… в чем дело? Я теперь наконец различила цифры — скорость была всего 5,8, она не могла упасть так быстро с семи, да и это число еще светилось розовым!

Мой взгляд заметался по ИЛСу и задержался на указателе высоты.

Так вот в чем дело! Я провалилась почти на девять тысяч метров, и, конечно, в более плотном воздухе эта тяга и скорость слишком велики! Эх, если бы, прежде чем заснуть, я хотя бы выпустила ручку! Как говорил Раджив, эта птичка летит сама, если ей не мешать… Но я именно что мешала! Я во сне давила на ручку от себя, может быть, как раз тогда, когда мне снилось, что я иду на посадку…

Ладно, хотя бы бодрости после сна прибавилось, а самого худшего, похоже, удалось избежать — мы с флаером не развалились в воздухе. Да и компьютер бы, наверное, не позволил. Но сколько топлива потрачено впустую! А путь неблизкий…

К тому же я сбилась с курса. Верхняя шкала ИЛСа показывала почти 320. Надо довернуть к югу — да, но насколько круто? Где я сейчас? Ни черта не разберешь в этой тьме — даже земля внизу или океан?..

Ладно, придется наугад. В конце концов, изначальный курс я тоже не по линейке чертила. Главное — добраться до западного берега Глар-Цу, а там вдоль побережья на север — не промахнешься. Я вновь набрала высоту и скорость.

Потом я наконец догнала Лийу. Однако она не осветила ничего интересного, кроме сплошных облаков внизу. Я поглядывала то на них, то на шкалу курса. Наконец в облачности появились прогалины, но в них ничего не блестело. Значит, я уже над Глар-Цу. Оценив, насколько наклонен лунный серпик, я пришла к выводу, что теперь надо довернуть к северу.

Какое-то время внизу попадались лишь редкие голубоватые мазки облаков, но затем они снова начали собираться в стаи и наконец сомкнулись в сплошное поле. Это вызвало у меня беспокойство. Не проскочить бы побережье. С другой стороны, снизиться под облака можно лишь ценой уменьшения скорости в несколько раз…

— Вонинг: лоу фьюэл, — снова подал свой женский голос компьютер. Одно из чисел на ИЛСе предупреждающе замигало. Топливо кончается, как я и боялась! Мало мне было других проблем. Раджив говорил, что флаер даже при полной остановке двигателей может планировать на большое расстояние, если имеет хороший запас высоты. С другой стороны, что толку в этом длинном планировании, если завершится оно в открытом океане? Если уж я не дотяну до Зуграха, то лучше, чтобы подо мной в это время была земля. Я уменьшила тягу почти до нуля и повела машину на снижение.

На тысяче ста метрах флаер нырнул в облачную муть. Девятьсот… восемьсот… семьсот… Эта вата когда-нибудь кончится или так и будет тянуться до самой земли?! Я запоздало подумала о горах, которые бывают и гораздо выше… и которые есть в западной части континента…

Наконец на неполных четырех сотнях метров я вынырнула из туч.

Внизу шел дождь, сразу усеявший «стекло» мелкими брызгами. И по-прежнему ничего не видно. Теперь уже сквозь такой плотный панцирь туч и луна не помощник. Триста метров… Двести…

На девяноста я различила внизу гребешки волн.

Пробормотав проклятие, я развернулась на северо-восток и снова начала набирать высоту. Тревожно мигавшие цифры топлива все больше наливались красным.

Мне удалось забраться достаточно высоко и даже увидеть границу облачного поля, когда в красной рамке высветились нули и уже знакомый голос сказал:

— Критикэл — эмпти фьюэл. Свич ту флэп мод, лэнд иммидиэтли о фоллоу оптимэл глайдслоуп.

«Вот бы еще понимать, что ты там бормочешь», — проворчала я и тут заметила, что поперек ИЛСа появилась новая, ярко высвеченная горизонтальная риска, на которую указывали мигающие сверху стрелочки. Похоже, компьютер подсказывал мне оптимальный угол для самого дальнего планирования.

Что ж, ничего не оставалось делать, кроме как последовать этому совету. Я перетянула через границу облачности и даже различила далеко впереди какой-то огонек — наверное, маяк, но туда мне было уже никак не добраться. Впрочем, почему не добраться? Я нажала кнопку махового режима. И крылья заработали! Однако энергия, питавшая их, тоже была небесконечной и, как показывали новые цифры, загоревшиеся на месте нулей, расходовалась довольно быстро. Машущий режим ведь используется для взлета, посадки и некоторых операций, связанных с зависанием на месте, но не для перелетов на большие расстояния…

Скользя над самой водой — крыльям, в отличие от реактивной тяги, чем плотнее воздух, тем лучше, — я все же долетела до маяка, стоявшего на высоком скалистом обрыве. Не тратя энергию на подъем к нему, я свернула на север вдоль берега.

— Вонинг: лоу энеджи, — обрадовал меня в очередной раз компьютер. Я и сама видела, что энергия кончается. Справа все тянулись неприветливые скалы. Можно было, конечно, набрать высоту и сесть там, но я предпочитала лететь вперед, расходуя энергию более экономно, в надежде, что скоро покажется этот чертов Зуграх…

— Критикэл: энеджи ту лоу. Лэнд иммидиэтли.

Я высмотрела впереди узкую полоску пляжа у подножия скал и направила флаер туда. Должно быть, в штормы пляж заливало полностью, но, на мое счастье, в ту ночь волнение было умеренным. С трудом перевалив через торчавшие из воды валуны, флаер с уже остановившимися крыльями выпустил опоры, которые даже не успели полностью раскрыться — машина так и рухнула на полусогнутые, и они тут же вновь сложились до земли, гася энергию удара. Меня мотнуло вперед; ремни впились в плечи. Под полом захрустела галька.

— Крэш лэндинг детектед. Пауэр ансафишиент. Мэйн систем шат даун, — доложил компьютер. ИЛС погас.

— Прости, Раджив, — вздохнула я, — это все, что я смогла.

Я открыла дверцы (волны почти докатывались до левой, но я не знала, как открыть только одну) и выбралась наружу, чтобы выяснить, где мы оказались. При свете клонящейся к западу Лийи я прошла весь пляж из конца в конец. Результаты были самые неутешительные: галечная полоска не превышала двухсот локтей в длину. Южнее и севернее волны разбивались прямо о скалы. Влезть наверх тем более не было никакой возможности. В общем, единственный способ — выбраться вплавь, и то если знать, куда плыть.

Я вернулась в кабину, закрыла двери и решила ждать утра. Может быть, удастся найти какую-нибудь еду — моллюсков или морских раков. Может, мимо пройдет корабль или рыбачья лодка. Я уронила руки на пульт, голову на руки и заснула.

Впрочем, выспаться в ту ночь мне так и не удалось. На сей раз меня разбудил яркий свет, бьющий в лицо; я открыла глаз, чтобы тут же плотно зажмурить его. Осторожно взглянув во второй раз, я увидела фигуру снаружи, которая светила внутрь кабины ослепительно мощным круглым фонарем. Я, конечно, сразу поняла, что ни у кого из аньйо такого фонаря быть не может, и потянулась к кнопке, чтобы открыть двери, но пришельцы сделали это сами. В открывшийся проем я увидела другие фигуры и силуэт знакомой лодки на волнах у берега.

Сразу две головы просунулись внутрь; в одной из них я узнала бородатого Робера.

— Ты…

— Эйольта, — подсказала ему я. — Это правда вы, или мне опять снится?

— Правда, — усмехнулся он. — Где Раджив?

— Сзади. Он тяжело ранен.

Луч фонаря скользнул на заднее сиденье.

— Да-а… Разбился при посадке? У вас случилась авария?

— Нет, в него стреляли… Это долгая история.

Робер высунулся обратно, крича своим товарищам:

— Ицхак, Паоло, квикли хиа! Раджив бэдли инжуред! Рипот ту бэйз, нэйтивз шот хим…

Тем временем второй просунувшийся влез в левое пилотское кресло и с недоумением посмотрел на меня:

— Но кто же вел машину? Он успел включить автопилот?

— Нет… это я вела.

— Ты?! Кто же тебя… Впрочем, и так ясно. — Он неодобрительно поджал губы.

— Простите, — потупилась я. — Я надеялась долететь до Зуграха, но…

— Ты ни в чем не виновата, — перебил человек. — Раджив виноват, что нарушил инструкции, а ты все сделала правильно. Ты молодец. И сколько же у тебя налет?

— Ну… часов двенадцать вместе с сегодняшним…

— Двенадцать часов — и такой перелет! Кажется, я начинаю понимать Раджива. Ты не дотянула каких-то сто километров.

— Разве это мало?

— При перелете на пятнадцать тысяч? Без маршрута и карты. Без подготовки. Без связи. Через стратосферу на гиперзвуке. Полпути ночью… Да ты прирожденный летчик, девочка!

— Я знаю, — улыбнулась я. — Раджив говорил. С ним теперь все будет в порядке?

— Трудно сказать, — нахмурился пришелец. — Сейчас наши проведут экспресс-диагностику, но его нужно как можно скорее доставить в стационар.

— Флаер долго придется чинить?

— Нет, я уже запросил компьютер. Только подзаправить и зарядить. Все необходимое у нас с собой на лодке.

— Как вы нашли нас?

— На флаере есть радиомаяк. Он посылает сигналы, позволяющие в любой момент определить местоположение машины. Хотя обычно в этом нет необходимости. Мы начали беспокоиться и отслеживать маяк, когда Раджив перестал выходить на связь, последнее сообщение от него было: «Подлетаем к Йартнару». Однако мы видели, что флаер полетел назад, и решили, что у него просто проблемы со связью. Но после аварийной посадки маяк послал сигнал бедствия. Так как предпоследний флаер отправили с предыдущей ракетой, пришлось добираться на лодке.

— Значит, те, кто хотел украсть флаер, все равно не смогли бы его спрятать?

— Ну, в принципе сигнал можно экранировать, но они бы вряд ли догадались как. Кроме того, прекращение сигнала само по себе автоматически подняло бы тревогу на базе. На вас напали в Йартнаре?

— Да, это подстроил губернатор Тнойве…

— Расскажешь обо всем по пути, когда все будут в салоне.

— Можно мне по-прежнему лететь в этом кресле?

Он немного подумал, затем кивнул:

— Ладно. Только поведу я, если ты не возражаешь. Кстати, меня зовут Вальтер.

Двое людей, возившихся с Радживом, закончили; я не понимала их инглиш, но, похоже, дела обстояли скверно. Затем и оставшиеся двое, прибывшие на лодке, забрались во флаер; выходит, на Зуграхе они оставили кого-то одного.

— Погодите, а как же лодка? — удивилась я, пересчитав их.

— Вернется на автопилоте, — ответил Вальтер. — Пристегнись, взлетаем.

В воздухе я коротко рассказала о случившемся. В отношении Раджива они приняли решение сразу — его необходимо немедленно доставить в госпиталь лийской базы, ракета будет взлетать с минимальным ускорением; такой режим сожжет все топливо, но ее встретит на орбите посланный с Лийи заправщик. Но дальше у них началось активное обсуждение, в котором мелькнуло мое имя, и я не выдержала:

— Послушайте, я не животное! Я такое же разумное существо, как и вы! Я умею водить вашу машину и спасла вашего товарища! Так что, если уж вы обсуждаете, как поступить со мной, извольте делать это на языке, который я понимаю, и предоставьте мне право голоса!

Кто-то из них фыркнул, кто-то рассмеялся. Но Робер сказал:

— Что ж, в этом есть своя логика. Как ты понимаешь, Эйольта, правила, за нарушение коих уже поплатился Раджив, предписывают высадить тебя тут же на берегу, в пределах досягаемости поселений. Везти тебя куда-то еще у нас уже нет времени.

— Спасибо вам большое! И это благодарность за то, что я привела вам флаер и вашего человека? Да вы знаете, как в Гантру относятся к крылатым?

— Когда ты добиралась сюда, тебя это не останавливало.

— Потому что мне было куда добираться! А теперь мне некуда идти! Вы же понимаете, я уже не могу вернуться в Йартнар!

— Да уж, там теперь тебя надолго запомнят, — усмехнулся Вальтер. — Между прочим, Робер, она может понадобиться нам как свидетель. Джордж вряд ли захочет спустить местным йартнарский инцидент просто так.

— Еще кто кому должен спускать, — проворчал еще кто-то, кажется, Паоло. — После того, что она там наворотила… Налетчикам поделом, но разнести из нашего оружия губернаторский дворец!..

— Думаешь, ранайцы могут потребовать ее выдачи? — спросил его сосед.

— Требовать они, положим, ничего не могут, особенно если мы первые с ними не свяжемся, но в качестве жеста доброй воли, дабы загладить последствия и не оставлять о нас дурную память… Тем более что она и формально подлежит ранайской юрисдикции.

Вот еще новости! Только что я обдумывала, как не позволить пришельцам прогнать меня, а теперь окажусь у них на положении заложницы?

— Вы что, с ума сошли? — воскликнула я. — Это же Тнойве организовал нападение!

— Да, но формальных доказательств у нас нет, — возразил Паоло, — а дворец разрушен, и число жертв небось сопоставимо с вашей небольшой войной.

Флаер уже снижался над Зуграхом, и времени оставалось мало.

— Вот что, — решительно заявила я, — только попробуйте отослать меня назад, в качестве преступницы или свободной, неважно. Я расскажу все ваши тайны. Раджив много раз нарушал инструкцию, я все про вас знаю. И про флаер, и про устройство звездных кораблей, и про разгонный лазер, и про… про ваше бессмертие. Так что у вас только два выхода — или убить меня, или взять с собой. Мне терять уже нечего.

— Ого! — воскликнул кто-то. Робер хмыкнул:

— Ладно, решать все равно Джорджу. Мы свяжемся с ним перед отлетом.

На Зуграхе от тех строений, что я видела полуразрушенными, уже не осталось даже следов. Сохранились только два домика и башенки по периметру. Я догадалась, что в этих башенках — оружие, способное отразить любую атаку на остров. И, как видно, один человек мог управлять им так же легко, как я управляла пушками флаера.

Мы увидели этого человека с воздуха, он вышел из домика и помахал нам рукой. Мы сели рядом, подобрали его и тут же снова взлетели, направляясь к ракете. Последние домики меж тем уже начали оплывать.

Флаер опустился на выдвинувшуюся из корпуса ракеты площадку, которая тотчас же снова ушла внутрь. Я вышла в ангар вместе с остальными. Раджива сразу унесли подоспевшие роботы; я и не думала, что эти механические монстры могут действовать так деликатно.

— Приглядите за ней, — велел Робер, направляясь к небольшой панели в стене. Через несколько мгновений на этой панели появилось лицо Джорджа, но слов слышно не было. Как всегда, переговоры по дальней связи пришельцы вели «про себя», через эти свои горловые импланты.

— Можешь снять плащ, здесь тепло, — обратился ко мне Паоло.

— Боишься, что у меня под ним оружие? — фыркнула я и сбросила плащ на пол. — Вот, больше он мне все равно не понадобится. Между прочим, почему ваш пистолет не стрелял?

— Наше личное оружие стреляет только в руках владельца. Пистолет так и остался на площади?

— Уж извините, не могла тратить время, разыскивая еще и его. Это очень плохо?

— Да нет, через трое суток без контакта с хозяином он все равно самоуничтожится.

— Взорвется?

— Нет, нанодеструкция. Никто не пострадает. Робер наконец закончил свои переговоры.

— Эйольта, ты летишь с нами. —Ура!

— Пока только на лийскую базу. Дальше будет видно. На Лийе меня сразу проводили к Джорджу, который расхаживал по кабинету с самым мрачным видом. Я могла его понять — такая история в последний день пребывания на планете…

— Да уж, устроили вы, ранайцы, нам прощальный подарок! — проворчал он при виде меня.

— Что ж, — невесело усмехнулась я, — по крайней мере, вы теперь не будете утверждать, что репрессии против крылатых — это досадное исключение, а в остальном наш мир прекрасен.

Он приподнял бровь, задержав на секунду шаг, а потом двинулся дальше.

— Да нет, — задумчиво произнес он, — ведь на Раджива напали не из ксенофобии, как было бы на Земле… на нашей Земле в прошлом. Не из религиозного фанатизма. А для того, чтобы заполучить высокие технологии. Причем заговорщики не могли знать, что на флаере есть оружие, мы ни разу не применяли его на Бруно III — так что, весьма вероятно, основная цель была не военной… А значит, даже в преступлении аньйо проявили себя не худшим образом. Хотя, конечно, это не значит, что мы намерены оставлять такое без последствий. В то же время мы не должны допустить, чтобы следующую экспедицию из космоса здесь встретили как врагов. Нам придется задержать отлет и снова высадиться, теперь уже прямо в Ранайе. Очень может быть, Эйольта, что тебе придется давать показания перед вашим королем. Но не бойся, ты будешь под нашей защитой. Конечно, ты тоже перестаралась, и невесть сколько народу погибло во дворце, но не члену Дарвиновского комитета осуждать тебя за лишние жертвы.

Затем меня проводили в выделенную мне комнату, где я наконец получила возможность выспаться.

На следующий день я встретила в коридоре Джека Ли и спросила его, как Раджив.

— Увы, — ответил тот, — он мертв.

Когда слышишь такие слова, всегда первая мысль — может быть, это ошибка? Но я понимала — не ошибка. Несмотря на все высокие технологии людей… Наверное, я знала его слишком мало, чтобы назвать своим другом, и все же почувствовала, как слезы подступают к глазам. Он научил меня летать…

— Если бы я прилетела прямо на Зуграх, может, вы бы успели…

— Нет, — покачал головой Ли, — ты ничего не могла сделать. Он был мертв с самого начала.

— Но этого не может быть! Ваши же люди осматривали его перед стартом! Что, они бы не отличили живого от мертвого?

— Нанохилеры поддерживали жизнь тела, — объяснил Ли, — но мозг в первый же момент получил необратимые повреждения. Удар и осколки кости… Нанохилеры предотвращают разрушения на нано-, а не на макроуровне. Личность Раджива погибла. Мы могли бы вернуть это тело к жизни, но это было бы тело кретина.

— Он не был кретином! Он открыл мне дверь флаера!

— Соответствующий импульс поступил на нейроимплант, но это не значит, что действие было сознательным. Это все равно что непроизвольное подергивание конечностей в агонии. Ты видела, как трепыхается обезглавленная йупа?

— Неправда! — стояла на своем я. — Почему из всех возможных «подергиваний» он выбрал именно то, которое было необходимо мне в тот момент?

— Случайность, — пожал плечами Ли.

Мне вдруг расхотелось с ним спорить. Даже если гибнущий мозг Раджива все же успел оказать мне последнюю услугу, теперь все равно ничего не изменишь…

— Тело уже утилизовано, — продолжил человек. — Ты хотела проститься?

— Нет, — покачала головой я, — прощаться надо с живыми. С мертвыми прощаться бесполезно. А что значит «утилизовано»?

— Переработано. Там много полезных веществ, было бы глупостью сжигать их, зарывать или выбрасывать в космос. Надеюсь, тебя это не шокирует? Раджив сам бы не одобрил, поступи мы по-другому.