В океанских глубинах - Подводный флот (сборник)

      В 17 часов 18 минут командир заметил на горизонте дымы и верхушки мачт кораблей. Стало ясно, что эскадра следует через район расположения подводной лодки. К-21 увеличила скорость и начала маневрирование для выхода в атаку. Вскоре можно было различить два больших корабля. Миноносцы плотным кольцом окружали их. С воздуха корабли прикрывались самолетами.
      - Передайте по отсекам, - сказал Лунин. - Атакуем немецкую эскадру. Будьте внимательны!
      В 17 часов 36 минут корабли повернули влево, следуя в северо-западном направлении. Опытный глаз подводника легко различил в головном корабле тяжелый крейсер "Адмирал Шеер", за ним шел линкор "Тирпиц". Это был современный боевой корабль водоизмещением 45 тысяч тонн, спущенный на воду в 1940 году. Восемь 380-миллиметровых пушек главного калибра, сконцентрированных в стальных броневых башнях, и свыше пятидесяти пушек противоминного и зенитного калибров составляли его артиллерийское вооружение. Паротурбинная установка мощностью 160 тысяч лошадиных сил позволяла линкору развивать скорость до 28 узлов.
      "Тирпиц" хорошая цель для лодки. Лунин принял решение прорвать охранение, чтобы атаковать линкор с малой дистанции. Он шел на большой риск. Он знал, что восемь миноносцев - довольно сильное охранение. Стоит им только заподозрить присутствие лодки, и десятки глубинных бомб взроют морскую пучину. Надо было быть очень осторожным, чтобы не обнаружить себя до залпа.
      Корабли шли на зигзаг. Они то и дело изменяли курс, стремясь, если в районе их движения окажется лодка, затруднить ей атаку. Акустик внимательно следил за движением кораблей. Он понимал, что от его мастерства в значительной степени зависит успех атаки.
      Лодка все ближе подходила к эскадре. Еще немного, и миноносцы охранения остались позади. К-21 заняла позицию между "Тирпицем" и "Адмиралом Шеером" и легла на боевой курс. Расчеты были произведены точно. Оставалось немного времени до залпа. Командир еще раз поднял перископ и увидел, что корабли вновь изменили курс. Теперь развернуться для атаки из носовых торпедных аппаратов лодка не могла. Не хватало времени. Приходилось стрелять из кормовых торпедных аппаратов.
      В последний раз перед залпом поднят перископ. Форштевень линкора подходит под перекрестие нитей. 18 часов 02 минуты. Лунин дает команду: "Пли!" Торпеды устремились к "Тирпицу". Все напряженно вслушиваются и ждут взрыва торпед. Проходят 10, 20, 30 секунд. До лодки доходит глухой гул. Огромному кораблю, грозившему уничтожить конвой, нанесены тяжелые раны. К-21 уходит от заметавшихся немецких кораблей, а эскадра поворачивает на обратный курс. Ей уже не до конвоя. Надо спасать подбитый линкор.
      Так советская подводная лодка сорвала планы гитлеровского командования, предупредила нападение на конвой крупных сил немецкого флота, надолго вывела из строя самый мощный немецкий линейный корабль. А конвой с вооружением и важными грузами для Советской Армии прошел без потерь в наши порты.
      В ходе Великой Отечественной войны было несколько случаев, когда советские подводные лодки, не найдя противника в море, проникали во вражеские бухты и торпедировали корабли у стенок и причалов.
      Длительное время подводная лодка "М-174" находилась на позиции. Она появлялась то в одном районе, то в другом, но нигде не смогла обнаружить корабли противника. Морякам не хотелось возвращаться в базу без победы, с неизрасходованным боезапасом. Тогда командир лодки решил проникнуть во вражескую гавань - там наверняка будет во что разрядить торпедные аппараты. Замысел был дерзок и смел, но разве не для таких дел готовил свою команду командир лодки капитан-лейтенант Егоров!
      Лодка убрала перископ и на большой глубине долго шла узким извилистым фьордом. Штурман точно вел счисление, откладывая кабельтов за кабельтовым пройденный путь. И когда по расчетам следовало быть гавани, лодка всплыла на перископную глубину. Командир всего на несколько секунд поднял перископ. Его предположение оказалось верным. У причальной стенки стоял транспорт водоизмещением в 8 000 тонн. На нем, ничего не подозревая, суетились люди, над судном склонялись портовые краны, видимо, шла разгрузка.
      Прозвучала команда: "Аппараты, товсь!" Подводники работали с четкостью прекрасно слаженного механизма. Все манипуляции были выполнены предельно быстро. Последовали короткие доклады. Моряки замерли на своих постах у механизмов.
      17 часов 35 минут. Егоров, прильнув к перископу, негромко произносит:
      - Пли!
      Торпедисты Кречетов и Баев мгновенно выпустили торпеды. Не прошло и минуты, как два глухих взрыва были услышаны в отсеках. Транспорт вместе с грузами пошел на дно.
      После выхода торпед подводникам предстояло в считанные секунды заполнить цистерну быстрого погружения, чтобы облегченная лодка не всплыла на поверхность, переложить рули и развернуться на выход.
      Но как ни была натренирована команда, все же после залпа лодка подвсплыла. На несколько секунд на поверхности бухты показалось ограждение рубки. Фашисты, опомнившись от внезапного удара, заметили лодку. Все огневые средства, имевшиеся в гавани противника, открыли по ней огонь. К месту ее нахождения на большой скорости шли корабли противолодочной обороны, бросая глубинные бомбы.
      Подводная лодка маневрировала. Она то увеличивала скорость хода в период бомбежки, то уменьшала. Чтобы сбить противника с толку, она совсем застопорила ход и, прижимаясь к глубокому скалистому берегу, легла здесь на грунт. На ней были выключены все механизмы. Стояла мертвая тишина. Враги не знали точно, где лодка, и бомбили наугад, хотя часто, очень часто они были у цели. От разрывов бомб лопались плафоны, разлетались вдребезги лампочки, сорвало некоторые приборы.
      Люди мужественно смотрели смерти в глаза, стойко боролись за жизнь. Потух свет, но не прошло и нескольких секунд, как было включено аварийное освещение. Через сальники кингстонов, клапаны вентиляции и другие забортные отверстия начала просачиваться вода. И эти неисправности быстро ликвидировали.
      Моряки показали великолепную выносливость и физическую закалку. Любовь к Родине и ненависть к ее врагам придавали им силы.
      Лодка перекрыла все нормы непрерывного пребывания под водой. Не хватало кислорода, каждое движение вызывало болезненное сердцебиение и тяжелую одышку, как у человека, пробежавшего несколько километров. Мичман Гусев нес вахту на горизонтальных рулях. Управление рулями производилось вручную, чтобы уменьшить расход электроэнергии, которой оставалось очень мало, и соблюдать тишину. Но вручную управлять рулем тяжело даже в нормальных условиях и тяжелее в несколько раз, когда не хватает воздуха. Требовались исключительное напряжение всех сил, несгибаемая воля. И эти качества были у Гусева, как и у торпедистов, электриков, у всего экипажа подводной лодки.
      Благодаря мужеству, стойкости, отличному знанию каждым своего дела подводники вышли из этого неравного боя победителями. Корабли противника сбросили тридцать четыре бомбы и, считая, что подводная лодка уничтожена, ушли. А лодка тихо оторвалась от грунта, долго шла на глубине, наконец, всплыла и под покровом сгустившихся сумерек направилась в базу.
      Подводная лодка М-171 под командованием Героя Советского Союза Старикова проникла однажды в занятый врагом порт Петсамо, расположенный в глубине залива.
      Длительное время М-171 вела крейсерство в Варангер-фьорде.
      Орудийный расчет собрался в центральном посту и приготовился выносить снаряды на палубу, как только лодка всплывет. Подводники сознавали, что у них мало шансов выйти победителями в неравном бою. Но они твердо знали одно - не допустят захвата лодки противником.
      Лодка благополучно прошла в гавань. Соблюдая всемерную осторожность всплыли. На секунду Стариков поднял перископ и увидел два транспорта, разгружавшиеся у пирса. М-171 легла на боевой курс, произвела залп, не задерживаясь, развернулась и начала выходить из залива.
      Противник поднял на ноги всю оборону. Десятки катеров носились по заливу, сбрасывая глубинные бомбы. Вода в заливе бурлила.
      Лодка упорно, преодолевая метр за метром, выходила из фьорда, но у самого выхода наткнулась на препятствие, оказавшееся противолодочной сетью.
      Тридцать восемь попыткок прорвать сеть сделал Стариков.
      И наконец, искусным маневром лодка проскользнула над верхней шкаториной сети, погрузилась и ушла в открытое море.
      В годы войны не только флоту, но и всей стране были широко известны имена многих наших прославленных подводников - офицеров, старшин, матросов: акустиков, рулевых, трюмных машинистов и других специалистов, чья самоотверженность, выдержка и боевое мастерство приводили к победе над врагом.
      Заслуженную славу приобрел во время войны старшина 2-й статьи Михаил Филиппов - акустик подводной лодки С-101, отличный специалист, мастер своего дела.
      В одном из походов Филиппов услышал слабый шум винтов какого-то корабля. В перископ ничего не было видно, но командир, зная искусство своего гидроакустика, верил ему и начал маневрирование по тем данным, которые давал он. Вскоре было установлено, что источник шума - фашистская подводная лодка. Вот она подошла на расстояние, позволявшее атаковать ее. Командир быстро произвел расчеты. Торпеды устремились на врага. Фашистский пират, действовавший на наших морских сообщениях, был потоплен.
      Море, на первый взгляд, может казаться однообразным, серым, скучным. Но как много оно говорит человеку, умеющему наблюдать за ним.
      Однажды темной ночью подводная лодка "С-56", которой командовал Герой Советского Союза Г. И. Щедрин, ходила вдоль Норвежского побережья. На сигнальной вахте стоял матрос Легченков. В этих местах он не раз уже бывал, хорошо изучил очертания берега, знал каждый мыс, каждую скалу. Его внимание привлекли два темных пятна, еле заметных на фоне берега. Легченков стал напряженно рассматривать их. Он установил, что они едва заметно передвигались, и доложил об этом вахтенному офицеру. Подводная лодка своевременно уклонилась от кораблей противника, искавших ее.
      На вахте стоит старшина 2-й статьи Игнатьев. Это широкоплечий, высокий здоровяк. Море штормит. Волны захлестывают мостик. Лицо у Игнатьева мокрое. Глаза от напряжения и брызг морской воды воспалены и болят. Хочется их закрыть или отвернуться от ветра. Но нельзя. Надо смотреть и смотреть за морем и воздухом. Игнатьев смахивает навертывающиеся слезы и снова впивается глазами в сине-зеленоватую даль. Везде буруны от волн. Но Игнатьев примечает, что среди этих бурунов на мгновение показалось что-то темное, и тут же раздается его громкий голос: "Перископ". Лодка быстро отворачивает.
      Подводные лодки, нанося врагу сокрушительные удары, естественно, и сами получали повреждения корпуса и отдельных механизмов. Однако они, как правило, не теряли своей боеспособности даже при больших повреждениях. Отлично выполненная конструкция корпуса, механизмов и систем, высокая выучка и самоотверженность экипажа не только спасали лодку от гибели, но и позволяли ей победно закончить бой с врагом и благополучно возвратиться в свою базу. Опасность не парализовала советских моряков. Наоборот, чем тяжелее складывалась обстановка, чем большая опасность нависала над ними, тем хладнокровнее они работали, тем больше проявляли бесстрашия, самообладания, несгибаемой воли.
      Подводная лодка Щ-323 Балтийского флота длительное время находилась в море. Днем и ночью искала противника, бороздила район вдоль и поперек. Уже двое суток бушевал шторм. Люди забывали об отдыхе и сне, борясь со стихией. На третью ночь ветер уменьшился, но шторм не прошел для подводной лодки бесследно - вышло из строя управление вертикальным рулем. Осмотр рулевого устройства внутри лодки ни к чему не привел. Повреждение установить не удалось. Надо было осмотреть привод руля в надстройке. Но как? Пройти в корму подводной лодки невозможно. Огромные волны ежесекундно перекатывались через нее. Они смоют за борт любого смельчака, рискнувшего появиться на палубе.
      Но разве могли советские моряки допустить, чтобы лодка раньше срока оставила позицию из-за повреждения рулевого устройства. И вот главный старшина Винюков и матрос Подгора, хорошо знавшие рулевое устройство, вызвались найти повреждение и устранить его. Взяв фонарь и необходимый инструмент, смельчаки поднялись на мостик. Товарищи привязали обоих концами, и они стали пробираться к кормовой надстройке.
      Ветер свистел, ревел, заглушая все другие звуки. Никто не мог бы предупредить их о грозившей им опасности. В реве бури ничего нельзя расслышать. Они сами должны были следить за надвигавшимися волнами и своевременно принимать необходимые меры, чтобы не смыло за борт. Старшина, низко пригнувшись, быстро передвигался к корме. В одном-двух метрах от него, не отставая, следовал второй смельчак. Налетевшая волна готова была смыть их за борт. Но они вовремя заметили ее и прижались всем телом к палубе, ухватившись руками за обшивку, а как только волна сошла, сделали новый бросок вперед. Несколько раз пришлось им ложиться на палубу, прежде чем они достигли привода руля. Заливаемые водой, при тусклом освещении фонаря они нашли повреждение, принялись его устранять и работали до тех пор, пока все не было исправлено. Они вернулись в отсек, промокшие до нитки, окоченевшие, но гордые тем, что опасное задание выполнили, вернули родному кораблю боеспособность.
      В честь двух моряков-героев поэт Александр Ставрицкий написал стихи:
      Туман. Пурга. Бушует море.
      Чужое море. Близок враг.
      И с непогодой дерзко споря,
      Плывут подводники во мрак.
      Подводной лодки рейд отважен.
      Вдали - родимая земля,
      А впереди - дозоры вражьи,
      И шторм , и минные поля.
      Но всюду смелому дорога.
      И видит перископа глаз
      Корабль врага! Звучит тревога,
      И вот торпеда понеслась!
      Удар! Слепящий взрыв сверкает...
      Фашистский танкер вздрогнул весь
      И, черной кровью истекая,
      Пошел ко дну...
      - Готово! Есть!
      Три дня выл шторм десятибалльный,
      Метался ветер, как шальной,
      Был руль заклинен вертикальный
      Огромной ледяной волной.
      Над лодкой волны - словно горы,
      Но нет преград для моряка!
      И вышли Винюков с Подгорой
      Два краснофлотца-смельчака.
      Дорога смелому повсюду!
      Хоть был и труден путь к корме,
      Удары волн встречая грудью,
      Они работали во тьме.
      И руль опять в движенье четком!
      Для двух героев это - честь!
      И снова волны режет лодка,
      А рапорт скуп:
      - Готово! Есть!
      Вот еще несколько примеров, свидетельствующих о том, как самообладание, стойкость, выносливость, уменье бороться за живучесть своего корабля позволяли советским морякам выходить с честью из любого положения, преодолевать любые препятствия и продолжать выполнение боевого задания.
      Краснознаменная подводная лодка Д-3 не раз подвергалась интенсивным бомбежкам. Выходили из строя с серьезными повреждениями механизмы. Однако лодка по этой причине ни разу не возвратилась с моря, не выполнив задания.
      В одном походе у лодки была повреждена подъемная лебедка перископа. Такое повреждение исправлялось обычно на базе в специальной мастерской и затрачивалось на это два-три дня. Но экипаж решил позицию не покидать. Старшины Чернышев и Яковенко за одну ночь разобрали лебедку и исправили ее.
      Одну нашу лодку после атаки, увенчавшейся потоплением большого фашистского транспорта, начали усиленно бомбить корабли охранения. То справа, то слева разрывались серии глубинных бомб. Страшный грохот стоял в отсеках. От сотрясения корпуса лопнули баки элементов аккумуляторной батареи, произошло короткое замыкание, в аккумуляторном отсеке возник пожар.
      Лодка легла на грунт. На дне моря велась молчаливая, упорная борьба моряков за живучесть корабля, за свою жизнь, за победу. Огонь поглотил кислород, и в аккумуляторном отсеке дышать было нечем. Однако самообладание не покидало подводников. Они надевали кислородные приборы и продолжали тушение пожара. Обожженных и потерявших сознание заменяли другие.
      А наверху еще рыскали корабли противника, сбрасывая одну серию бомб за другой.
      Шесть часов пролежала лодка на грунте. За это время пожар был потушен, все повреждения устранены. Корабли противника, считая лодку погибшей, ушли. А она с наступлением темноты всплыла и благополучно вернулась в базу.
      Другая лодка, форсируя минное заграждение, шла на глубине более перископной. Вдруг раздался страшный взрыв. С шумом и грохотом падали на палубу сорванные приборы и механизмы. Погас свет. В наступившей тьме стало слышно зловещее шипение врывавшейся под давлением воды.
      Роковой миг. Гибель казалась неизбежной. Но подводники не растерялись. Включили аварийное освещение. Оказалось, что от взрыва вылетели заклепки, разошелся шов прочного корпуса в первом отсеке.
      Моряки быстро разобрали аварийный инструмент и начали заделывать пробоину. Дело оказалось сложным. Пробоина была в труднодоступном месте, в верхней части подволока под воздушными трубопроводами. Хотели остановить поступление воды воздухом высокого давления, но это не удалось, отсечная помпа, поврежденная взрывом, не работала. Главная осушительная помпа также была повреждена.
      Израненная, заливаемая водой, лодка медленно отходила от места взрыва, с трудом вышла на безопасную глубину и легла на грунт.
      Наверху, в каких-нибудь нескольких десятках метров сиял над морем солнечный день. В баллонах было достаточно воздуха, чтобы продуть цистерны и всплыть на поверхность. Но этого советские подводники сделать не могли. Рядом находился берег противника и его дозорные корабли. Надо было любой ценой продержаться под водой до наступления темноты.
      И экипаж боролся. В центральном посту вода поднялась выше настила. Трюмные превратились в водолазов. Однако они добились, что турбонасос начал работать. Поступление воды заметно уменьшилось. В первом отсеке торпедисты с помощью хитро поставленных распорок и Щитов сдерживали напор воды. Вскоре поступление ее вовсе прекратилось. Вечером лодка всплыла и продолжала следовать по назначению.
      Подводная лодка К-3 несколько дней вела поиск врага. Она появлялась то в одном месте, то в другом, однако кораблей противника не обнаруживала. Командир принял решение проникнуть в фьорд, где находилась вражеская база. Ширина фьорда была всего лишь несколько миль, а в его узкой части - при входе - и того меньше. Риск большой, но советских моряков, сердца которых горели священной ненавистью к фашистам, не страшила никакая опасность.
      В фьорде подводники обнаружили транспорт. Он шел в охранении трех кораблей. Хотя было ясно, что после атаки лодка будет подвергнута ожесточенной бомбежке, а стесненность района уменьшает шансы на благополучный исход атаки, лодка смело пошла на врага, выпустила торпеды и стала быстро погружаться. Торпедированный транспорт загорелся и потонул.
      Корабли охранения были ошеломлены дерзостью советских подводников. Опомнившись после внезапной гибели транспорта, они бросились преследовать лодку.
      Тихо в отсеках. Издалека доносится шум. Он нарастает порывами. То приближаются или удаляются охотники за подводными лодками. Взрыв. Страшный гул проносится по отсекам, словно с треском захлопывается над головой гигантская стальная дверь. Еще взрывы ближе предыдущего.
      Чтобы ввести противника в заблуждение, лодка начала маневрировать то вправо, то влево, а затем легла на грунт.
      Охотники потеряли контакт с лодкой. Они рыскали из стороны в сторону. Но это длилось недолго. Вот снова близкий взрыв. Прошло несколько минут, и новый взрыв сорвал лодку с каменистого дна и подбросил кверху. Что-то скрипит, ломается.
      Взрывы следуют один за другим. Они теперь куда ближе, чем прежде.
      Гаснет свет. Включено аварийное освещение. Подводники без паники и шума продолжали сосредоточенно работать на боевых постах. Но почему противник так точно бомбит, неужели лодка оставляет какой-то след на поверхности и показывает свое место? Выдержит ли корпус?
      Проходит час за часом. Уже сброшено более 50 бомб. В центральном посту все дрожит, что способно дрожать.
      Не осталось ни одного целого плафона, разбиты лампочки, сорвана часть приборов. Следующая бомба ложится немного дальше. Потом грохот повторяется снова. С каждым новым взрывом лодку все ощутимее и ощутимее ударяет о грунт.
      Некоторое время было затишье. Корабли противника на малых ходах барражировали рядом с лодкой. А в ней стояла тишина. Каждый говорил шепотом, ходил, чуть ступая, словно их разговор и движения могли услышать наверху. Но затишье длилось недолго. Вновь началась бомбежка.
      Оставаться долго в таком положении было бессмысленно. В конце концов какая-нибудь из бомб прямым попаданием поразит лодку. Но что делать? Командир решил всплыть и навязать врагу артиллерийский бой. Расчет был на внезапность, смелость, решительность. Командир учитывал и то, что противник, увлеченный атакой глубинными бомбами, артиллерийское оружие мог к бою не готовить, следовательно, первый залп оставался за лодкой.
      Решение командира экипаж встретил железным спокойствием, хотя все сознавали, на какой риск идут, открыто подставляя себя под удар неприятельских кораблей.
      И вот подводная лодка всплыла. Артиллеристы, выскочив на мостик, быстро встали у орудий, и через несколько секунд первый выстрел прогремел в фьорде.
      Расчет на внезапность оправдался. Первым же выстрелом артиллеристы лодки накрыли цель и теперь вели огонь в исключительно высоком темпе, стремясь уничтожить один из кораблей еще до того, как он сделает первый выстрел.
      Враг, ошеломленный дерзостью советских подводников, огонь открыл с опозданием и вел его неточно. Хотя дистанция составляла всего 20 - 25 кабельтовых, снаряды ложились с большим недолетом.
      И вот мощный взрыв потряс фьорд. Видимо, снаряд попал в артиллерийский погреб сторожевика. Корабль мгновенно затонул. Один из малых охотников, не прекращая огня, пошел к месту гибели сторожевика, но и его минуты были сочтены. Лодка уже вела огонь по нему. Несколько выстрелов, и он тоже пошел на дно.
      Остался один малый охотник. Он видел гибель товарищей и, чтобы не разделить их участь, поставил дымовую завесу, повернул к берегу и через некоторое время скрылся за мысом.
      Советский народ высоко оценил боевые заслуги советских подводников. Восемнадцать командиров подводных лодок удостоены звания Героя Советского Союза. На многих лодках весь личный состав неоднократно награждался орденами и медалями. Нескольким подводным лодкам присвоено наименование гвардейских, другие награждены орденами. Первыми заслужили почетное наименование гвардейских следующие подводные лодки: Д-3 - командир капитан-лейтенант М. А. Бибеев, М-171 - командир капитан-лейтенант В. Г. Стариков, М-174 - командир капитан-лейтенант Н. Е. Егоров и К-22 - командир капитан 2 ранга В. Н. Котельников.
      По гвардейцам равнялись все моряки, учились у них мужеству, отваге, бесстрашию, дисциплине и организованности, умению побеждать врага не численным превосходством, а боевым мастерством и доблестью. Следуя примеру гвардейцев, некоторые лодки топили за один поход по два-три вражеских корабля.
      В 1942 году был установлен особый знак за потопление кораблей противника, накрашиваемый на передней части рубки. Он представлял собой граненую пятиконечную звезду. На нее наносилось изображение выпуклой круглой пластинки, представляющее срезанный у основания конус. В центре круга писались цифры, указывающие количество потопленных кораблей. Такие знаки красовались на рубках многих подводных лодок.
      Военные моряки гордятся выросшей в их среде плеядой замечательных командиров подводных лодок, мастеров подводной войны.
      Разными путями шли к высотам искусства подводной войны командиры-подводники.
      Контр-адмирал Иван Александрович Колышкин родился в 1902 году в маленькой деревушке близ Рыбинска. Отец его работал грузчиком на волжских пристанях, сын тоже пошел в "речники". Плавал он на волжских же баржах, лихтерах, пароходах матросом, потом рулевым. В 1924 году комсомольца Колышкина призвали на военную службу и направили в Балтийский флот. Уже через год он был назначен боцманом - пригодились полученные во время службы на волжских пароходах знания и матросские навыки.
      Колышкин упорно работал над собой. Он мечтал остаться во флоте на всю жизнь, стать морским командиром, и заветная мечта сбылась. В 1932 году он окончил Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе и после учебы получил назначение на подводную лодку.
      Весной 1933 года лодка, на которой служил Колышкин, вместе со всем экипажем перешла по Беломорско-Балтийскому каналу в Белое море. С тех пор началась его служба на Севере.
      Освоение нового морского театра потребовало напряженной учебы. Колышкин энергично взялся за работу. Он полюбил угрюмое Баренцево море с его голыми, поросшими мхом скалистыми берегами и к началу Великой Отечественной войны был уже опытным подводником-североморцем. Его назначили командиром соединения подводных лодок. На этом высоком посту он проявил себя бесстрашным моряком, опытным руководителем и воспитателем. Колышкин лично сопровождал молодых командиров в первые походы, непосредственно на лодке в боевом походе обучал их сложному искусству подводного удара.
      Однажды в конце 1941 года Иван Александрович сопровождал в Баренцево море офицера, только что вступившего в командование подводной лодкой. Лодка прорвалась в порт Петсамо и там потопила транспорт в 8000 тонн, а через несколько дней потопила и второй транспорт.
      Через две недели после этого похода другая лодка, на которой Колышкин "вывозил" другого командира, потопила 4 транспорта. В третьем походе одна из лодок, где вновь был Колышкин, потопила 3 транспорта. Таких эпизодов потопления транспортов и боевых кораблей подводными лодками, на которых находился Колышкин, можно привести десятки. На его личном боевом счету числится 16 потопленных кораблей и транспортов.
      Тринадцать лет прослужил И. А. Колышкин на Северном флоте. Его боевые заслуги высоко оценены Родиной. Ему первому из подводников присвоено звание Героя Советского Союза. Грудь героя украшают многие ордена и медали.
      Отважный командир-подводник Герой Советского Союза М. В. Грешилов родился в 1912 году в курской деревне Будановке, вблизи железнодорожной станции Свобода. Шестнадцати лет в 1928 году он поступил учиться в железнодорожную школу в Курске. Он мечтал после окончания школы поступить в техническое учебное заведение, однако все сложилось по-другому. Центральный Комитет ВЛКСМ объявил набор молодежи в фабрично-заводскую школу Магнитогорска, и Грешилов в 1929 году вместе с другими комсомольцами уехал в Магнитогорск. Здесь через три года его призвали на военную службу во флот и зачислили курсантом Военно-морского училища имени М. В. Фрунзе. Так началась его военно-морская служба.
      Быстро шли годы учебы. Настал день, которого всегда с нетерпением ждут курсанты-подводники, - день первого погружения на лодке. Этот день входит в биографию моряка наравне с самыми значительными и особо важными событиями. Грешилов вместе с другими курсантами находился на лодке типа "Барс". Лодка в назначенном ей районе погрузилась на заданную глубину и выполнила ряд маневров.
      Осенью 1937 года Грешилов надел форму лейтенанта Военно-Морского Флота. Новый штурман подводного плавания прибыл в Севастополь к месту службы. В 1940 году он был назначен командиром лодки, которая строилась на заводе. За три месяца до Великой Отечественной войны на ней был поднят Военно-морской флаг.
      Лодка под командованием Грешилова участвовала в боевых действиях флота с первых дней войны и до полного очищения Черного моря от фашистских кораблей в 1944 году. Ее преследовали самолеты и корабли противника, на нее были сброшены сотни глубинных бомб, она подрывалась на минах, но всегда благодаря мужеству экипажа и искусству командира с победой возвращалась на базу.
      Вот как описывает М. В. Грешилов свой последний боевой поход.
      ...15 апреля 1944 года торпедист Качурин отправил на дно транспорт, перехваченный нами на пути в Севастополь. То был наш последний боевой поход на морские сообщения противника в годы Великой Отечественной войны.
      В тот день округлился счет, начатый нами после первой победы. За четыреста двадцать семь суток, проведенных лодкой в открытом море и у берегов противника, нам удалось уничтожить девять вражеских кораблей, общим водоизмещением в 30 тысяч тонн.
      Последний боевой поход наиболее интересен с точки зрения возросшего воинского мастерства экипажа.
      Мы пришли на позицию рано утром и сразу же погрузились, так как видимость была отличная. Солнце, казалось, стояло неподвижно в прозрачно-синем небе, и вражеские самолеты могли обнаружить нас на большой дистанции.
      Район нашей позиции находился на самой оживленной коммуникации фашистов, которые весной 1944 года чувствовали себя в осажденном Севастополе крайне неуютно. Все снабжение вражеской группировки, запертой советскими войсками в Крыму, проходило морскими путями, и нам в те дни хватало работы...
      Вскоре после погружения акустик Кустов доложил:
      - Слышу шум винтов.
      Пользуясь данными акустических приборов, мы стали сближаться с кораблем противника. До этого случая я уже не раз убеждался, что акустика для подводника является сильным и точным оружием. Но обычно акустик только сигнализировал нам о появлении вражеского корабля, предупреждал о необходимости повременить с подъемом перископа или, наоборот, поторопиться с подготовкой к атаке. Теперь акустик вел нас в бой. Мы сближались с невидимым кораблем, следуя указаниям акустических приборов. Лодка шла навстречу врагу, не видя, но слыша его.
      Время от времени я спрашивал Кустова:
      - Шум возрастает?
      - Так точно. Приближается.
      Пора было уже не только прислушиваться к шуму винтов, но и взглянуть на пойманный акустиком корабль. Я всплыл на перископную глубину, поднял на несколько секунд перископ и увидел большой транспорт, следовавший в охранении двух миноносцев. С воздуха конвой прикрывали два гидросамолета.