Квартет Корнелиуса - Финальная программа

их же собственным самообманом на лицах; безработный поляк-политурщик, которого привел один из дилеров; поп-группа под названием «Глубокий Бзик»; поп-группа под названием «Ле Кок Сукр»; высоченный негр; сгорбленный ветеринар по имени Маркус; шведская девушка и сочный подросток; три журналиста, только что закончившие раздавать свои золотые рукопожатия; Крошка Мисс Дэззл, которую один из них обнаружил в «Эль Вино» в поисках мистера Крукшенка; ирландец по имени Пудлс; литературный редактор из «Оксфорд мейл» и его сестра; двадцать семь членов Особой Группы; гетеросексуал; двое маленьких детей; последний великий Чарли Паркер, только что из Мехико, под псевдонимом Алан Бэрд — он годами занимался разведкой; угрюмый психиатр по имени Харпер с Риджентс Парк; масса физиков, астрологов, географов, математиков, астрономов, химиков, биологов, музыкантов, монахов из распущенных монастырей, колдунов, состарившихся проституток, студентов, греков, адвокатов; альбинос, полный жалости к себе; какой-то архитектор; много учеников из местной общеобразовательной школы, пришедших на шум; большинство их учителей; рыночный садовник; некто, даже не новозеландец; две сотни венгров, Выбравших Свободу и получивших шанс быстро сделать доллары; продавец швейных машин; матери двенадцати детей из общеобразовательной школы; отец одного из воспитанников общеобразовательной школы, хотя он и не знал этого; мясник; еще один Мужчина; Перемещенное Лицо; маленький художник; и несколько сотен других индивидуумов, которых сразу и не распознать.
      Джерри, страдая небольшой парамнезией, периодическим, но коротким приступам которой он, как и мисс Бруннер, был подвержен, почувствовал, что он встречал всех их прежде, но не мог опознать большинство из них. Было у него и впечатление, что все это говорилось раньше, но он понял, что с ним происходит, и не обратил на это никакого внимания.
      («Так вы были в Лапландии»)… Один из журналистов сказал:
      — Так вы были в Лапландии.
      («Да»)
      — Да.
      («С какой целью?»)
      — С какой целью?
      («Вы мне не поверите»)
      — Вы мне не поверите.
      («Ну, так солгите мне поубедительней»)
      — Ну, так солгите мне поубедительней.
      («Чтобы проследить общие моменты между темой Рагнарека и вторым законом термодинамики»)
      — Чтобы проследить общие моменты между темой Рагнарека и вторым законом термодинамики.
      Мозг Джерри перепрыгнул назад, на нормальную длину волны.
      — Знаете: боги и люди против гигантов; лед и пламя, жар против холода. Рагнарек и гибель Вселенной от перегрева — мой следующий документ.
      Журналист хихикнул, шлепнул Джерри по заду и пошел прочь рассказать цветастый анекдот своим коллегам. Девушка-шведка увидела его:
      — Джерри! Куда вы делись?
      Джерри расхрабрился:
      — В Швецию; я думал, что именно туда ушли и вы.
      — Ха-ха!
      — Вы слишком опасно приближаетесь.
      — Что вы имеете в виду? Джерри сглотнул:
      — Именно сейчас эта фраза расплавлена в ничто.
      — Джерри, это — Лоренс, — она выставила перед собой колоритного юнца. Тот одарил Джерри колоритной улыбкой.
      — Хелло, Лоренс, — Джерри сжал руку юноши, и тот мгновенно начал потеть. — Гм, быстрая реакция.
      — Лоренс налажен, — с издевкой бросила из-за юнца шведка. — И уши не торчат.
      — Это все — тот долг, который следует им отдать. Потанцуем?
      — Если вы не считаете, что мы будем выглядеть слишком подозрительно.
      — Гром и молния, какое значение это может иметь для нас?
      Они станцевали чавер — довольно официальную смесь менуэта с включениями фруг. Джерри подумалось о последних мгновениях жизни мистера Повиса и показалось, что он может ощутить зыбкие фигуры Марека и мисс Брукнер, умирающих в глубоких пещерах его сознания. Быстро, как только мог, он вернулся в этот дикий мир.
      — Вы танцуете очень грациозно, — улыбнулась она.
      — Да, — ответил он. — Как вас зовут?
      — Улла.
      — Вы сегодня не жуете резинку.
      — Не сегодня.
      Он показался себе назойливым. Повращав глазами, он заставил ее рассмеяться.
      — Большая вечеринка, — проговорила она. — Почему такая большая?
      — В масштабах — надежность.
      — Это все — для меня?
      — Столько, сколько сможете взять.
      — Ага!
      К нему вдруг пришло ощущение блаженства. Он закрыл глаза. Его длинные ноги двигались вверх и вниз, вращалось его тело, руки перемещались туда-сюда, и они танцевали вдвоем. Он взял в рот ее ароматные волосы, погладил ее бедра. Теперь они танцевали отдельно, исполняя пируэты. Джерри взял девушку за руку и опять закружил ее. А потом он повел ее из комнаты. Они пробрались между людьми по ступеням, протиснулись через толчею, царившую на лестничной площадке, нашли, что следующий пролет не столь плотно забит людьми, и так на всем пути на самый верх, где оказалось всего несколько человек, которые вели разговор с бокалами в руках. В его спальне оставалось свободным лишь то пространство, которое было необходимо для свободного открывания двери; остальная ее часть была занята постелью.
      Он закрыл дверь и запер на множество задвижек. В комнате царила полная темнота. Они погрузились в покусывание друг друга.
      — Ого! — вскрикнула она, когда его рука скользнула вверх по ее ноге.
      — Ха, ха! — прошептал он и начал мягко пинать ее горячее тело.
      Они перекатывались по кровати, смеясь и стеная. Она была как раз то, что надо. Он поцеловал ее в щеку. Она легким касанием провела по его груди…
      А потом они лежали, изможденные и довольные.
      Чудесно было ощущать себя в темноте, чувствуя рядом девушку. Он скатал ей сигарету и прикурил для нее. Скатал и себе.
      Когда они закончили, он щелчком выбросил сигареты и обвил девушку рукой, баюкая ее голову. Так они и уснули.
      Только снилась ему Кэтрин, Кэтрин. Ему снилась Кэтрин. Кэтрин. Он весь был поглощен ею и стал ею, Кэтрин. Кэтрин со стрелой в сердце. Стрелой с очень аккуратно выполненным оперением. Самой Кэтрин, и, когда появился Фрэнк, красный, как красномундирник, он изогнул ее тело дугой для брата. Когда Фрэнк присоединился к ним, они пошли в летний сад, все трое умиротворенно устроившись в ее теле.
      — Скольких же может вместить одно тело? — он проснулся с этим вопросом, пока сон еще не успел стать перенаселенным. И начал заниматься любовью с Уллой.
      Встав уже после обеда, они обнаружили, что вечеринка начала подогреваться. Они вымылись в соседней со спальней ванной комнате, и Джерри покинул девушку, чтобы открыть комнату для одевания и сменить одежду.
      Позавтракали они паштетом с ржаным хлебом, который только что принесли разносчики. Потом они разошлись. Джерри взял бракованный журнал с фильмами ужасов и отнес его в комнату на первом этаже, где, устроившись на подушках, принялся читать. Рядом с ним с закрытыми глазами лежал замерзший Мужчина. Кто-то наступил на его подвеску, еще кто-то забрал у него трико, и теперь он выглядел довольно смешно.
      Покончив с журналом, Джерри прошелся по дому и обнаружил трупы людей из Специальной Службы. Это нарушение рассердило его, и он начал было пинать тела. Один из них был удавлен, на втором никаких следов не было. Ганс Смит, в крепком подпитии, держа бутылку вина, указал на этого работника Специальной Службы:
      — Шок, старина, удар. При той скорости, с которой их убирают, им необходимо создать Британский Институт Исследования Шока, да?
      — Сколько же тебе дали? — спросил Джерри.
      — Доктора говорят — год, но я думаю, меньше.
      — Лучше так думать.
      — Я не очень хорошего мнения о твоих друзьях, старина, серьезно. Мне пришлось попросить одного-двоих покинуть нас — от твоего имени, так как я не мог найти тебя самого.
      — Спасибо, мистер Смит.
      — Тебе спасибо, старый.
      На углу жалеющий себя альбинос разговаривал с Чарли Паркером.
      — Я думал самостоятельно изменить свое имя, — говорил он. — Как тебе понравилось бы имя Уайт?
      Двое колдунов составили компанию с лучшей частью учителей, учеников и родителей из общеобразовательной школы. Они искали себе девственницу для принесения символической жертвы.
      — Только символической, понимаете?
      Четырнадцать дилеров античности с Портобелло-роуд наслаждались поляком-политурщиком, находившимся под действием наркотика.
      Лесбиянки — турчанка и персиянка, чопорно усевшись на подушках, наблюдали за происходящим.
      «Глубокий Бзик» составил хор для Крошки Мисс Дэззл, и ее тонкий, чистый голос пел «И только: что это», мелодия которой расплывалась вокруг и поверх общего шума вечеринки, образуя контрапункт с визгами, хихиканьем, фырканьем и тихими стонами. Джерри остановился и послушал ее.
      Она увидела его и закончила песню.
      — Это ваш дом?
      — Да. Это было мило.
      — Вы — мистер Корнелиус?
      — Да.
      — Мистер Корнелиус, я думаю, вы знаете мистера Крукшенка, моего агента. Я несколько недель не могу с ним встретиться.
      Джерри почувствовал жалость к Крошке Мисс Дэззл — настолько расстроенной она выглядела.
      — Я тоже не вижу его уже некоторое время.
      — О, дорогой. У меня есть предложения от других агентов, и скоро мне понадобится кто-нибудь, иначе моя карьера закончится. Но я — м-м-м — мы с ним так хорошо понимали друг друга. Где он, в каком уголке Земли?
      — Последний раз я видел его во Франции — в Нормандии, на побережье.
      — Он за границей!
      — Вы, наверно, дурачите меня. — Она действительно его дурачила. — Я отправляюсь на прогулку. Не желаете составить компанию?
      — Н-н-ну, я пришла с тремя мужчинами. Я встретила их на Флит-стрит.
      — Уверен, что они не будут возражать, если вы пропадете на несколько часов.
      Она одарила его чарующей улыбкой:
      — Ну хорошо.
      И, взяв его под руку, она вышла вместе с ним с тыльной стороны дома, прямо к гаражу. Джерри решил воспользоваться «дюзенбергом».
      В Беттерси, когда он направлял машину в сторону парка, Джерри обнаружил истинную ситуацию с Крошкой Мисс Дэззл.
      — О! Н-н-но… — произнес он и положил руку ей на плечи. Она свернулась клубочком.

* * *

      Месяца вечеринки пробежали, и Джерри приобрел кучу знакомств. Пожиратель огня из Саффолка, у которого был определенный опыт в шоу-бизнесе, принял Крошку мисс Дэззл из рук Джерри и стал ее агентом — и как раз вовремя.
      Гости — кто умер, кто — поразъехался; появились новые. Пришла весна, прелестная и зеленая, и гости потянулись в сад. Фирма-поставщик прежде всего отказалась принять чек на свой месячный счет; затем они отказались от бумажных денег и предложили расплачиваться с ними в соверенах. Спрятав усмешку, он заплатил им.
      Снабжение вечеринки сохранялось в силе. Грузовики, как заметил Джерри, приезжали по более свободным улицам, и вокруг вроде бы не было такого множества людей, как обычно.
      Джерри вернулся в один из дней и проверил свой календарь. Он был озадачен. Календарь все еще не был правильным. Все еще.
      Он забрал календарь вниз и с хмурым видом разорвал его.
      Угрюмый психиатр с Риджентс Парк смотрел на него.
      — Что случилось? — Он говорил сочувствующе, но угрюмо.
      — Время, — ответил Джерри. — Что-то не так со временем.
      — Не могу уследить за вашей мыслью.
      — Оно течет слишком быстро.
      — Это понятно.
      — Не беспокойтесь, — сказал Джерри и пошел в главную комнату, лавируя между гостями.
      — Хотелось бы послушать, к чему вы клоните, — следовал за ним психиатр. — Честно, я бы послушал.
      — Может быть, вы в состоянии сообщить мне, почему так много людей, как видно, уже покинули Лондон столь скоро?
      — «Столь скоро…» А вы что, ожидали, что они уедут?
      — Я ожидал нечто вроде этого.
      — Когда?
      — Я ожидал первых признаков где-нибудь через год.
      — Первых признаков — чего?
      — Развала. Он должен был наступить, но…
      — Не так скоро. Интересная мысль. Я лично считал, что мы обязаны прийти в силу опять. Уверен — экономический кризис носил временный характер. Ресурсы Европы, сила человека, сила ума…
      — Я был настроен более оптимистично, — Джерри повернулся и усмехнулся угрюмому психиатру с Риджентс Парк.
      — Я вижу, вы восстановили самообладание. Джерри обвел рукой комнату:
      — Я бы не сказал. Вы видите большинство из того, чем я обладаю.
      Психиатр нахмурился.
      — Ну, чем вы это объясните? — спросил его Джерри.
      — Я считаю, что это — временное решение, как я уже говорил. Это крушение страны, о котором я слышал…
      — Что это?
      — Налицо, знаете ли, явное движение «назад, к природе». Судя по тому, что я слышал, получается, что Шотландские возвышенности напоминают побережье Блэкпула в августе, и каждый занимается тем, что огораживает участок. Народ, кажется, потерял веру и в фунт, и в правительство — в том виде, какие они сейчас.
      — Весьма разумно. Значит, биржевые маклеры разводят скот и поднимают пшеницу.
      — Размеры явления, кажется, верны. Не то, чтобы можно было вырастить очень уж много пшеницы на возвышенностях. Но то же самое справедливо и в отношении всей сельской Британии — в эти дни в сельской местности больше людей, чем в городах.
      Ага. Это не должно бы еще происходить. Что, я промахнулся? Кто-то еще предвидел это? Джерри пожал плечами.
      — Слуки об атомной бомбе? Нет, ничего? — удивился Джерри, — Атомные бомбы?
      — Одна из газет сообщила сплетню, что некий маньяк угрожает взорвать европейские столицы.
      — Знаю, но только в наши дни не знаешь толком, чему верить.
      — Думаю, я знаю.
      Вскоре Лондон начал распространять зловоние. Появились потери энергии и самые различные потери другого рода. Джерри не был в достаточной мере озабочен тем, чтобы проверить все, но. по-видимому, резиденция правительства переместилась в Эдинбург. Лондон смотрелся покинуто, Джерри был готов к такому повороту, и скоро его персональные генераторы заработали — по его мнению, на целые годы раньше срока. Когда вода поднялась, он накачал столько, сколько смог, в резервуар, специально приготовленный на крыше. Химические туалеты заменили все остальные. Число его гостей за несколько недель выросло, и тогда спаянное ядро заняло резиденцию. Некоторые ушли. Появилось немного новых лиц.
      Что случилось со страной? Коалиционное правительство производило впечатление бессилия, неспособности справиться с чем бы то ни было. На некоторое время это стало темой пересудов, а потом собравшиеся опять успокоились до июля.
      В июле среди гостей появились мисс Бруннер и Марек. Марек выглядел значительно моложе и простодушнее, чем его помнил Джерри. Сначала Джерри объяснял феномен лапландской зимой и слабым светом; но потом сообразил, что мисс Бруннер нашла замену Димитрию.
      — Мои поздравления, — провозгласил он, проводя своих друзей через холл, который был наполнен благоуханием великолепных духов.
      — Где вы были все это время? Судя по положению вещей, мисс Бруннер, вы отлично воспользовались секретом моего отца.
      Она рассмеялась:
      — На полную катушку! Последнее время я занималась
      превращением золота. Господство анархии, мистер Корнелиус!
      — Или энтропии, да? — заговорщически улыбнулся Марек.
      — Этот процесс приобретает более ускоренный характер, чем я думал… — Джерри провел их в бар на втором этаже и приготовил им напитки.
      — Это действительно так, мистер Корнелиус, — она подняла бокал. — И наш тост — за Гермафродита.
      — Оставьте один тост для моего отца: он вам в некотором роде помог.
      — За герра Корнелиуса-старшего и Гермафродита! — провозгласила она тост на великолепном шведском.
 
      10
      — И каков же — для истории! — мощный секрет моего отца?
      — Нечто, что он познал на войне, — сообщила она ему. — Как вы знаете, он был человеком талантливым и входил в команду ученых, которые следовали за союзниками в Германию. Они прилагали весьма энергичные усилия, чтобы установить, как далеко продвинулись определенные научные проекты Германии. С облегчением они узнали, что не так далеко, как они думали. Однако ваш отец, с его взглядом на главное, открыл то, чего не увидел никто более.
      — Система подземных пещер? — познания Джерри из истории войны были неглубоки.
      — Нет, гораздо ближе в дому, хотя пещеры составляли часть проблемы. Немцы работали над атомным реактором. Согласно записям, на каком-то этапе их вынудили принимать решение: направить усилия в сторону либо атомного двигателя, либо атомной бомбы. Они приняли решение в пользу двигателя: не забывайте, что их ресурсы, особенно поставки урана, были куда более ограниченны, чем наши. Реактор изначально располагался в Берлине, но когда припекло, был оттуда выведен. Он был захвачен союзниками. Такова официальная версия.
      — Официальная?
      — Было два реактора, два проекта: один применительно к двигателю, другой — к бомбе. Они создали бомбу к концу войны, И приняли решение относительно пещер в Лапландии — тех, что были открыты их экспедицией тридцать седьмого года, — как идеального места, чтобы накрыть Россию и Америку. Эти «орудийные точки», в которые вы даже не подумали заглянуть, были пусковыми установками для двадцати ракет А-20, оснащенных ядерными боеголовками. Микрофильм оказался весьма детальным и доказательным в этом отношении. Копии разосланы письмами по всей Европе. Их подлинность установлена. У меня оказалась возможность шантажировать фактически каждую страну в Европе, причем ни одна другая страна этого не знала.
      — А почему не Россию и Америку?
      — Они меня не интересовали, да они и не были психологически подготовлены к этому в той обстановке, которая была в Европе. А кроме того, Россия захватила второй реактор и должна была знать, что где-то есть пусковая установка, — они просто обязаны были сделать такое предположение.
      — А почему ракеты не были запущены?
      — Гитлер застрелился, а генерал, которому это поручалось, наложил в штаны, самоустранился.
      — Значит, вы наложили руку на кучу золота?
      — Да, оно, конечно, опять в обращении, но свое дело оно сделало, а сумятица ускорила процесс, доведя его до лавинного.
      — И в этом процессе вы приобрели огромную власть.
      — И много людей. Я приехала сюда, вербуя ученых, давая работу сотням и тысячам, это касается занятых в различных отраслях промышленности.
      — Вы строите компьютер?
      — В пещерах Лапландии.
      — А что с бомбами?
      Мисс Бруннер рассмеялась:
      — Кроме того факта, что ракетные установки корродировали, что было ускорено испарениями горячего озера, уран в боеголовках быстро очистился — вам знакомы заботы, с которыми они столкнулись в их системах с тяжелой водой.
      — Они не должны были испортиться.
      — У них, знаете ли, не было возможности проверить установки.
      Джерри безудержно хохотал.
      — Я вижу у вас здесь много технических и научных работников, — сказала она. — Вы не будете против, если я втихую немножко повербую, коли уж я занялась этим?
      — Пожалуйста; вечеринка в вашем распоряжении. Я с ней уже закончил.
 
      11
      БИОЛОГИ (3), АКАРОЛОГ (1), ЭКОЛОГИ (2), АКРОЛОГ (1), АДЕНОЛОГИ (5), АСТРОФИЗИОЛОГИ (6), ЭТИОЛОГИ (2), АЛЕТИОЛОГ (1), АЛХИМИК (1), АМФИБИОЛОГИ (10), АНАТРЕКСИСОЛОГ (1), АНДРОЛОГИ (10), АНГИОЛОГИ (4), АНОРГАНОЛОГИ (3), АНТРОПОЛОГИ (4), АНТРОПОМОРФОЛОГ (1), АРХЕОЛОГИ (4), АРХЕОЛОГИ (2), АРТРОЛОГИ (4), АСТЕНОЛОГИ (2), АСТРОЛИТОЛОГ (1), АСТРОЛОГИ (7), АТМОЛОГИ (2), АУДИОЛОГ (1), АУКСОЛОГИ (6), АСТРОМЕТЕОРОЛОГ (1), АРХОЛОГИ (6).
      — Список ваших запросов? — Джерри изучал страницы. Список включал двадцать семь категорий.
      — Большинство из этих я уже заполнила, — ответила она, — но узнала о вашем празднестве через одного гистолога, которого я наняла, — один его коллега был у вас.
      — Значит, вы пришли, чтобы укомплектовать список. Вы тоже строите свой ковчег.
      Казалось, она была в исступлении:
      — Не ковчег — потоп! Название ему — ДУЭЛЬ, мистер Корнелиус, и он будет завершен в течение года. Я уже возвела крышу над горячим озером, выстроены лаборатории и заводы. Это самая изумительная вещь, которую вы когда-либо видели.
      — А почему ДУЭЛЬ?
      — Десятичный Узел Электронных Линий связи. Он займет половину системы пещер. Сейчас у него возможности существующих машин, только он гораздо быстрее. Мы заканчиваем весь ансамбль на следующий год. Вот когда начнется настоящая работа!
      — Чем же он так отличается? Марек усмехнулся мисс Бруннер.
      — Он обладает некоторыми беспрецедентными качествами, — сказал он. — Для начала, каждый узел — не просто вентиль, работающий по принципу «да — нет»; он способен на десять магнитных состояний, так что компьютер оперирует в десятичной, а не двоичной системе. Именно это дает ему чрезвычайный рост производительности. В дополнение к этому он обладает искусно отработанными связями, о которых явно, — он кашлянул, — и не мечтал дизайнер человеческого мозга! Это может открыть эру совершенно новых исследований материального мира. В результате вычислений компьютера появляются возможности в самых неожиданных областях. В конечном счете ДУЭЛЬ попробует самостоятельно вырваться за крышу проблемы. Мисс Бруннер выковала…
      — Научный инструмент, а не номограмма с ответами на все вопросы, — мисс Бруннер сложила список запросов. — ДУЭЛЬ — нечто гораздо большее, чем просто компьютер, мистер Корнелиус.
      — Правильно, мисс Бруннер, — подтвердил Марек.
      — Я не могу делать вклад в это дело, — подмигнул ей Джерри.
      — Не можете?
      — Ах, мисс Бруннер, вы опять за свое!
      — А каким-нибудь другим образом?
      — Любым образом. Вы добиваетесь большего, чем просто информации от системы ДУЭЛЬ, мисс Бруннер.
      — Мне не нужна информация от ДУЭЛИ, во всяком случае, не как конечная цель. Это ДУЭЛЬ требует информацию. Мне нужен результат. Заключительные данные, и ничего более.
      — А вы амбициозны! Глаза Марека сияли:
      — Но какие амбиции, герр Корнелиус!
      Джерри несколько фамильярно взглянул на нее сбоку:
      — Я решу потом, бэби.
      — Хотите поехать посмотреть ДУЭЛЬ? — Мисс Бруннер казалась необычно нетерпеливой.
      — Вы, кажется, необычно нетерпеливы, — проговорил Джерри.
      — Ага! — глаза Марека увлажнились.
      — Думаю, я был бы непрочь ненадолго уехать из Лондона. Запах…
      — Запах, — повторила она. — Подозреваю, что некоторым образом и наша вина есть в этом.
      Джерри взглянул на нее с определенной долей восхищения:
      — Ваша? Ну, да, допускаю. Мне это не приходило в голову.
      — Мистер Корнелиус, наш век — век с брошенной подарочной упаковкой. В том смысле, что сейчас сорвана красивая упаковка, выброшена прочь.
      — Он, точно, скоропортящийся, — сморщил нос Джерри.
      — Ух, вы!
      — И все же я пока повременю присоединяться к вам, — решил Джерри. — Я пока еще не был в центре города. Я посмотрю, как там обстоят дела. Если лучше — я останусь, на сколько смогу.
      После ухода Джерри мисс Бруннер и Марек прочесали всю массу гостей, смешиваясь с толпой и в то же самое время держась поблизости друг от друга.
      Немного спустя, они отыскали спальню Джерри и вошли в нее.
      — А он неплохо устроился, — вслух решила мисс Бруннер, садясь на кровать и качаясь на пружинах: вверх-вниз.
      — Почему ты разрешила ему уйти?
      — Он последнее время не выходил в город. Прогулка должна подействовать на него положительно.
      — Но ты можешь потерять его.
      — Нет. Есть очень мало мест, куда он может пойти, и
      все они мне известны.
      Она дотянулась до Марека и увлекла его на постель. Он дополз по постели до подушек и лег на спину, уставившись в потолок. Лицо его сохранило беспристрастное выражение и тогда, когда мисс Бруннер, метнувшись, с гортанным криком уселась на него верхом.
      — Самое время для последнего соединения, — прошептала она, покусывая его ухо.
      Марек после глубокого вздоха выпустил весь воздух из своих легких.

* * *

      Короткое время спустя выглядевшая лучше прежнего мисс Бруннер проводила осмотр нанятых ею мужчин. Они тем временем ускоренно сматывали провода, уносили их к ожидавшему внизу фургону.
      Когда она занималась осмотром, мимо прошел невысокий маляр в одежде Марека. Она лишь скользнула по нему быстрым взглядом. Этот взгляд, однако, не укрылся от маляра, и он повернулся с несколько задумчивой улыбкой.
      — Я нашел их в спальне. Они, вроде, ничьи… — он потрогал вещи на себе. — Идут мне?
      — О, можно подумать, — ответила она.

* * *

      Джерри чувствовал себя неуютно, проезжая по слишком часто пересекавшимся улицам на «дюзенберге». Лондон был засыпан мусором, весь в сером, хотя местами экстравагантно одетая толпа могла бы придать великолепие общей картине. Джерри, проезжавшему по этим улицам, любая толпа казалась единым сложным образованием с множеством рук, ног, голов.
      Ближе к центру города толпы становились все больше и стали совсем большими, когда он подъехал к цирку на Пиккадилли. Джерри чувствовал себя одиноко, а образования-толпы, по-видимому, имели угрожающие настроения.
      В «Жареном Цыпленке» самого цыпленка не оказалось. Его это не обеспокоило. Большая площадь заведения освещалась слабо, и Джерри нашел себе место вблизи тыльной стены, в тени. Он был единственным клиентом здесь — единственным человеком, если не считать мальтийца за стойкой, не поднимавшего глаз.
      Когда стало темнеть, толпа вошла в помещение, вливаясь через двойные стеклянные двери своим могучим, похожим на змею телом и заполняя все внутреннее пространство. Она напугала Джерри, а ведь он любил многолюдье. Однако к этой массе он не принадлежал и не желал этого. Продолжавшая вливаться толпа отделила от себя кусочек и оставила около Джерри. Он быстро поднялся и вынул свой пистолет с иголками. В эти минуты ему захотелось, чтобы у него было оружие с множеством пуль дум-дум. В ответ он увидел лукавую улыбку Части, которая, как в зеркале, тут же засветилась в многолицей толпе, повернувшей к нему все свои головы.
      Джерри несколько раз мелко вздохнул, на его глазах появились слезы, когда он стоял вот так, глядя толпе в лицо.
      Часть села там, где сидел Джерри, и тут он узнал ее:
      — Шэйдс? — вопросительно прошептал он.
      — Кто? — прошептала в ответ Часть.
      — Шейдс!
      — Нет.
      — Кто ты?
      — Что?
      — Ты!
      — Нет.
      Джерри выстрелил Части в белое горло. Капли крови образовали ожерелье вокруг плоти. Толпа задохнулась и пришла в движение. Джерри принялся проталкиваться сквозь толпу. Она распадалась и вновь смыкалась позади него; так он оказался в самом ее центре. Однако теперь, когда он попытался пробиться, она мягко подалась, наподобие стенок желудка, но не распалась, а начала давить навстречу.
      Он пустил в толпу еще несколько иголок, а потом прорубил и проложил себе дорогу к двери. Снаружи был большой спокойный «дюзенберг». Выбравшись на улицу, Джерри заплакал, обернулся и увидел сотню белых лиц, и все они с одним и тем же выражением пристально смотрели на него через стекло.
      Дрожащий, с ощущением тошноты, он влез в машину и завел ее. Толпа не пошла за ним, но лица продолжали, поворачиваясь, следить за ним, пока он не скрылся из виду.
      Джерри собрался с чувствами лишь к тому времени, когда выехал на Трафальгарскую площадь. Он не собирался сдаваться, пока не испытает еще и «Пирушку».
      У входа, где струился мертвенный неоновый свет, он услышал музыку. Мелодия была замедленная, спокойная, монотонная, погруженная в себя. Джерри осторожно шагнул вниз по ступеням. Прожекторы были направлены на сцену, где сидела группа с тяжелыми взглядами, образуя собой не-
      понятный холмик вокруг инструментов. Пианотрон издавал глубокие, звучные тона, надрывая струны,
      В самом центре стояла усталая пирамида из плоти, которая двигалась в такт медленной музыке, оставаясь почти неподвижной, и температура вокруг нее была ниже нуля.
      Быстро же, подумалось Джерри, до такого не должно было дойти, пока ему исполнится хотя бы срок. Какой же он был дурак, что помог мисс Бруннер ускорить процесс! Он остался без опоры.
      Знала ли мисс Бруннер, что это с ним произойдет? Как давно она включила его в свои планы? Насколько серьезным элементом ее программы он был? Он ведь был наверху, на вершине, — тогда, в самом начале, когда он только встретил ее. Значит, она — что же, поумнела? Либо он недооценил ее.
      — Вы потеряли преимущество, мистер Корнелиус, — произнесла она сзади него.
      Он повернулся и увидел ее, стоящую на верхней ступеньке, с ногами, открытыми настолько, насколько позволяла тесная юбка; зачесанные за уши длинные рыжие волосы открывали ее острое лицо с открытыми маленькими острыми зубками.
      — У вас есть выбор, — объявила она и простерла руку по направлению к пирамиде.
      — Где Марек?
      — Там же, где Димитрий. И Дженни.
      — Он не умер в доме?
      — Он никогда не умрет.
      — Вы не захватите меня, как других, — на его лице появилась нервная усмешка.
      — Хорошая попытка, но у вас может получиться даже быстрее. Я не стану… не как остальных. Обещаю.
      Джерри чувствовал, что его вот-вот вырвет. Он попробовал остановиться, однако вынужден был отвернуться: тело его сотрясали мощные рвотные судороги. Джерри почувствовал, как она коснулась, его, но был слишком слаб, чтобы стряхнуть ее руку. Голова его раскалывалась, словно от приступа мигрени.
      — Выбросьте это из вашей головы, — услышал он голос мисс Бруннер словно издалека, когда она вела его вверх по ступенькам.
 
      12
      Он вел машину, руководствуясь ее спокойными указаниями, и подчинился, когда она посадила его в кабину своего самолета — послушного «Хоукер-Сиддли», служебной реактивной машины.
      — Скоро вы будете почти прежним, — пообещала она, когда они летели к Северному Полюсу.
      Они опустились на заросшей пойменной равнине, залитой ярким солнцем, похожим на набухший кровью круг над горизонтом… Было жарко, и москиты окружали их плотным облаком, когда она вела его по деревянному мостику над болотом. По дороге к горам она утешала и успокаивала его. Она напитывала его силой через свою руку, которой крепко сжимала его руку. И он был ей вполне благодарен.