Квартет Корнелиуса - Финальная программа

      Они шли следом за Мареком на снегоступах, которые он нашел для них. Ландшафт — тихий, безмолвный, — казалось, подчинял их своей тишине, ибо говорили они на ходу, втиснутые в одежду, мало.
      Еще в самом начале путешествия, когда горы только появились на горизонте, они обнаружили слабые следы снегохода Фрэнка, бегущие перед ними извивавшейся линией. Теперь горы были уже рядом, хотя они и не просматривались из-за плохой видимости.
      Джерри вновь и вновь задавался вопросом, не было ли сообщение, сделанное мисс Бруннер — о том, что у Фрэнка было завещание астронавта, — простой уловкой, чтобы заставить его пойти с ней: не он один был полон желания увидеть, что такое написал Ньюмен. Нечто необычное было в том, каким образом он умолк — после нескольких умопомрачительных публичных заявлений, сделанных им, — в том факте, что он совершал больше витков на орбите, чем было собственно объявлено. Окажутся ли в манускрипте и вправду какие-то размышления, которые прояснят информацию?
      Начался подъем в гору, и они стали неуклюже взбираться.
      — Пещера довольно близко, — теряя дыхание, объявил Марек,
      Джерри удивило, каким образом тот мог так уверенно передвигаться в этой стране, почти лишенной ориентиров.

* * *

      Вход в пещеру недавно был очищен от снега. Войдя внутрь, они сразу увидели полосы от полозьев снегохода. Мисс Брукнер шагнула назад:
      — Я совершенно не уверена, что горю желанием идти внутрь пещеры. Ваш брат — сумасшедший…
      — Но истинная причина не в этом.
      — Мне кажется, что «Я» в данном случае опять опередило ощущения.
      — Мне — тоже. Пошли! — Джерри вошел в темную пещеру. Дальней стены пещеры не было видно. — Фрэнк!
      Ему ответило многократное эхо.
      — Большая пещера, — сказал он.
      Джерри достал из кармана пистолет с иголками. Двое спутников последовали за ним.
      — Я забыл захватить фонарь, — прошептал Марек.
      — Тогда нам остается надеяться на лучшее, то есть на то, что он не сможет разглядеть нас.
      Пещера, собственно, представляла собой туннель, убегавший все глубже и глубже в скалу. Взявшись за руки, все трое неуверенными шагами продвигались вперед. Джерри потерял чувство времени и начал подозревать, что оно остановилось. События стали настолько непредсказуемыми, неподдающимися его контролю, что Джерри не мог даже думать о них. Он терял представление о реальности.
      Пол туннеля под ногами и ладони спутников в его руках превратились в единственную реальность. У него возникла мысль, что он вообще не движется, а перемещается пол под ним. На него нашло какое-то духовное и физическое оцепенение. Периодически наступало головокружение, и он останавливался, качаясь, наощупь вытягивая вперед ногу, при каждом шаге ожидая найти пропасть, которая почему-то никак не попадалась. Раз или два он почти упал.
      Много позже он приспособился различать фосфоресцирующие цифры на своих часах. Так прошло четыре часа.
      Казалось, туннель все время расширялся, и Джерри почувствовал, что стало значительно теплее и глубже, ощутил соленый запах, похожий на запах моря. Его чувства начали пробуждаться, он услышал отзвуки собственных шагов, уходящие вдаль. Ему показалось, что где-то впереди внизу виден слабый синий свет.
      Джерри принялся было бежать по склону, но вынужден был умерить скорость, обнаружив, что движется слишком быстро. Теперь света было уже достаточно, и он мог различать смутные очертания своих компаньонов. Он подождал, пока они нагонят его, и дальше уже все втроем осторожно пошли к источнику света.
      Наконец они вышли из туннеля и остановились на участке скалы, возвышавшемся над мрачной курящейся галереей, разбегавшейся во всех направлениях за пределы видимости. Что-то заставляло воду слегка фосфоресцировать, и это что-то и было источником света: озеро с горячей водой, образованное, вероятно, каким-то подземным горячим источником, выносящим из недр фосфор. Вода кипела и пузырилась, и вскоре пар поглотил их. Пол ближнего участка галереи оказался под водой, и Джерри смог различить несколько предметов, которые, по всей видимости, были здесь не к месту. Он заметил, что камни справа от него вели в сторону берега, и начал пробираться по ним к твердой опоре. Спутники последовали за Джерри.
      — Я даже подумать не могла, что может существовать система пещер такого размера. Чем, по-вашему, вызвано ее появление? — сквозь тяжелое дыхание спросила мисс Бруннер.
      — Ледник, горные источники, несущие с собой едкие вещества, в поисках выхода… Я никогда не слышал ни о чем подобном. Ну, уж точно — ни о чем настолько крупном.
      Теперь они шли по скользкой, покрытой наростами минералов скале вдоль озера.
      Джерри привлек внимание своих спутников, показав рукой:
      — Лодки. Три штуки. Одна из них, по-видимому, совсем недавно здесь.
      — Эти пещеры, должно быть, известны по меньшей мере сотню лет, — сообщил Марек, осматривая наиболее ветхую лодку. — У этой примерно такой возраст. — Он пристально посмотрел на внутреннюю ее часть. — Боже правый!
      — Что там такое? — Джерри заглянул в лодку и встретил немигающий взгляд скелета. — Что ж, Фрэнк наверняка нашел кое-что. Знаете, мне кажется, у меня появилась идея относительно этого места. Вы слышали когда-нибудь о теории Пустой Земли?
      — Последними, кто хоть сколько-нибудь верил в это, были нацисты, — нахмурившись, произнесла мисс Бруннер.
      — Ну, вы понимаете, о чем я говорю: о предположении, что где-то в Арктике существует своего рода вход в подземный мир. Я не уверен, но, по-моему, сама идея принадлежит Булвер-Литтону, — идея высказана им в одной новелле. Не та же ли самая идея возникла у Хорбигера, или он просто верил в Вечный Лед?
      — Вы, кажется, знаете об этом больше меня. Но эта связка с нацистами — интересна. Я не думала об этом.
      — Какая связка?
      — О, не знаю. Просто я думала, что нацисты верили в то, что мир, собственно, уложен в бесконечный камень, или это был кто-то еще?
      — Они всерьез рассматривали обе теории; их устроила бы любая. Радары опровергли одну, и они никогда так и не смогли найти полярный проход, хотя я уверен, что они высылали как минимум одну экспедицию.
      — Они определенно пытались, да? — восхищенно проговорила мисс Бруннер.
      Джерри поднял череп и перебросил его через воду.
 
      8
      Одна из лодок, по-видимому, появилась здесь совсем недавно. Джерри осмотрел ее:
      — Мое мнение: годится.
      Мисс Бруннер покачала головой:
      — Вы же не отправитесь по воде в этом?
      — Мне надо пройти дорогой Фрэнка. Что, по-вашему, означают эти лодки? Их же притащили сюда не просто так — они перебрались и пришли обратно.
      — Перебрались — куда?
      — Мне казалось, вы хотели знать намерения Фрэнка. Так вот именно этим путем и можно узнать.
      — Вы считаете, что он верит в идею Пустой Земли?
      — Не знаю. Но разве даже это невозможно?
      — Идея была опровергнута сотнями путей!
      — Есть много оснований для помешательства.
      — О, ну давайте же, Джерри.
      — А что вы думаете, герр Марек? Не желаете испытать: удастся ли нам пересечь горячее озеро?
      — Я начинаю думать, что Данте был натуралистическим писателем, — ответил лапландец. — Я рад, что принял решение идти с вами, герр Корнелиус.
      — Тогда давайте спустим эту лодку.
      Марек помог ему дотолкать шлюпку до воды. Она легко соскользнула. Джерри тронул ногой воду и отскочил обратно:
      — Она горячее, чем я думал!
      Мисс Бруннер, пожав плечами, присоединилась к ним, когда они сбалансировали лодку.
      — Входите первой, — скомандовал ей Джерри.
      Мисс Бруннер неохотно забралась в лодку первой, Марек последовал за ней, Джерри устроился последним. Лодка тронулась по фосфоресцирующей воде. Джерри поставил весла и принялся грести в курящейся воде, и черты его лица, подсвеченные колеблющимся сиянием, походили на черты падшего ангела.
      Вскоре стена большой пещеры потемнела, и перед ними остались лишь темнота и испарения. На Джерри напала сонливость, но он продолжал грести широкими движениями.
      — Это, как Река Мертвых, — произнес Марек. — А вы, герр Корнелиус, не Харон ли?
      — Хотел бы быть им; по крайней мере, это постоянная работа.
      — А вы, я полагаю, ощущаете себя более, чем Кассандрой.
      — Кассандрой? — слух мисс Бруннер уловил, наконец, понятное слово. — Вы что там, все еще беседуете о мифологии?
      — А как вы узнали, что мы беседовали о ней?
      — Научное предположение.
      — Вы просто переполнены ими.
      — Это из-за моей работы, — ответила она.
      У Марека было хорошее настроение; он фыркнул:
      — О чем вы там говорите?
      — Точно не знаю, — отозвался Джерри. Марек фыркнул еще раз.
      — Вы вдвоем, в паре, производите какое-то двойственное впечатление.
      — Хотелось бы, чтобы вы ошибались, герр Марек. Мисс Бруннер указала вперед:
      — Вон другой берег, видите?
      Джерри повернулся. Берег, показавшийся впереди, казался усыпанным расположенными с равными интервалами кубами безупречной формы; некоторые из них были высотой около двух футов, другие — около десяти.
      — Это может иметь естественную природу, герр Корнелиус?
      — Не думаю. При таком освещении невозможно даже разглядеть, из чего они сделаны.
      Когда они подгребли поближе, стало возможно рассмотреть, что некоторые из кубов были вовсе не на берегу, а частично погружены в воду. Джерри притормозил около одного из них и, потянувшись, дотронулся.
      — Бетон.
      — Невозможно! — восхищенно воскликнул глядя на кубы Марек.
      — Нельзя с уверенностью это утверждать, пока мы не узнали побольше об этом месте.
      Дно лодки заскребло по отмели, они вышли на берег и вытащили лодку из воды.
      Теперь они были окружены черными очертаниями бетонных кубов. Все трое подошли к ближайшему.
      — Это — проклятый бункер! — с этими словами Джерри вошел внутрь.
      Джерри попытался воспользоваться имевшимся за дверью выключателем, но безуспешно. Ничего из внутреннего убранства невозможно было разглядеть. Он вышел из куба, обошел вокруг него и приблизился к пулеметной щели. Оружие все еще торчало из бойницы, направленное над подземным озером. Джерри взялся за пулемет, но отдернул руку, которая покрылась высохшей ржавчиной.
      — Они не новые. Что это: заброшенный шведский проект защиты от русского нападения? Все дороги в Финляндию снабжены постами вроде этих, да, герр Марек?
      — Снабжены. Однако это — лапландская земля, и правительству потребовалось бы разрешение Лапландии. Права лапландцев в Швеции соблюдаются весьма скрупулезно, герр Корнелиус. Так что, я полагаю, лапландцы знали бы об этом.
      — Нет, если бы существовали соображения безопасности, не знали бы. А это место могло бы послужить идеальным укрытием от водородной бомбы. Вот, интересно…
      Откуда-то из мрака донесся голос мисс Бруннер:
      — Мистер Корнелиус, мне кажется, это не шведский проект.
      Мужчины пошли туда, где она стояла около легкого бронированного автомобиля. Краска на нем частично облупилась, но можно было различить остатки свастики.
      — Проект немецкий. Только ведь шведское правительство в течение войны соблюдало нейтралитет, а такое невозможно построить в полной тайне.
      Джерри перевел сказанное Мареку.
      — Может быть, лишь один-два человека в правительстве знали и скрывали это, — предположил Марек. — Шведы ведь не всегда слыли англофилами.
      — Но зачем им понадобилось строить это?
      В регулярных рядах бункеров они расположили жилые кварталы, конторы, посты, радиорубки — в общем, целую военизированную деревню в сотне футов под землей. И — забросили.
      — Та экспедиция Гитлера, вполне вероятно, не смогла найти места на земной поверхности, — говорила тем временем мисс Бруннер, — и они явно считали это место выгодным для использования. Интересно, для какой цели они его готовили?
      — Может быть, вообще никакой. Для людей, постоянно разглагольствовавших о цели, они оказались достаточно благодушными, чтобы забыть причины, подвигнувшие их на то или иное дело.
      Скала начала подниматься, и свет от фосфоресцирующей воды начал таять позади них.
      — Нацисты были порождением своего времени, — Джерри шел впереди.
      Хотя голубой свет таял, оставался еще свет совсем нового качества, почти полностью похожий на дневной. На самом верху склона показались большие строения, и Джерри, глядя вверх и вдаль, видел тонкие лучики света, напоминавшие звезды на черном небе.
      — Думаю, там открытое пространство за крышей. Полагаю, что эта пещера лишь частично природного происхождения, а остальное было выдолблено. Невероятная инженерия.
      Более крупные дома могли быть частными квартирами для офицеров; позади них можно было разглядеть лишь длинные ряды каких-то структур — непохожие на все остальное, своего рода помосты, поддерживающие другие, более тяжелые объекты.
      — Орудийные позиции, может? — спросила мисс Бруннер.
      — Может быть.
      — При всем этом вашего брата здесь, кажется, вовсе нет, — оглядываясь по сторонам, проронил Марек.
      — Он должен быть здесь. Хотя, откуда он узнал об этом месте?
      — Фрэнк навел справки, — подсказала мисс Бруннер. — У него же куча всяких знакомств. Даже до меня доходили слухи о проходе в подземный мир. Мне думается, именно это подвигло его.
      — Зачем бы ему приходить сюда? Место одинокое, расстраивающее. Фрэнку никогда не нравилось одиночество или расстройства.
      — Джерри, я сейчас чувствую не одиночество, а отдохновение. Рад, что тебе это удалось, — на крыше одного из зданий стоял хихикавший Фрэнк, направив в их сторону свой пистолет с иголками.
      — Прячемся! — Джерри шмыгнул в подъезд дома, прежде чем Фрэнк успел выстрелить, и достал свое оружие.
      — Выходи, Джерри, или я убью твоих друзей! — завизжал Фрэнк с крыши.
      — Ну, так убей их.
      — Будь добр, Джерри, выйди. Я все думал, что сделаю с тобой: я собираюсь пристрочить тебе яйца к ляжкам. Как ты насчет этого?
      — А кто сказал, что они у меня есть?
      — Ну, пожалуйста, Джерри, покажись.
      — Ну, ты и садист, Фрэнк, я только сейчас понял это.
      — Одно из немногих удовольствий. Ну же, Джерри, выйди.
      — А что ты здесь ищешь? Испаряющиеся мочевые озера, теплые пещеры? Укрытие, Фрэнк?
      — Какой ты вульгарный!
      — Так я такой и есть.
      — Ой, ну, я прошу тебя, Джерри, выходи.
      — Ты расстроен, Фрэнк, что все у тебя так плохо.
      Он услышал шаги взбиравшегося на крышу человека, и над ним открылся люк. Они выстрелили одновременно: Джерри вверх, Фрэнк — вниз.
      — Это же смешно, — проговорил Джерри, когда они перезаряжали. Оба промазали. — Ты что, действительно хочешь убить меня, Фрэнк?
      — Я думал, что должен сделать это, Джерри. Теперь — не знаю.
      — Ведь ты теперь — вся моя семья, Фрэнк, — Джерри засмеялся, выстрелил и снова промазал.
      — Чья вина в смерти Кэтрин? — спросил Фрэнк, промазав в свою очередь. — Твоя или моя?
      — Все мы — жертвы обстоятельств. — Выстрел Джерри опять пришелся в воздух. У него еще оставалось много иголок.
      — Так твоя или моя?
      — Ошибка, Фрэнк? Вина?
      — Ты не чувствуешь себя виноватым, Джерри? — промахнулся и Фрэнк.
      — Время от времени, знаешь ли.
      — Тогда, значит, это ты! Промазал! — Оба заявления были победными.
      — Мимо!
      — Промазал!
      — Мимо!
      — Промазал!
      — Джерри.
      — Что это за место, Фрэнк? Как ты нашел его?
      — Оно было на микрофильме отца. Том самом, который так искали твои друзья. Подумай только: они мучили меня, да?
      — Думаю, да. Только что общего здесь с экономической ситуацией в Европе?
      — Тому, кто знал об этих вещах, кое-чего стоило сказать: я не могу.
      — Рукопись Ньюмена с тобой?
      — Да. Промазал!
      — Я могу взглянуть?
      — Ты бы смеялся, если б увидел. Ты просто упадешь.
      — Она интересна, да? Мимо.
      — О, да — а-а-а!
      — Попал!
      Ноги Фрэнка соскользнули над головой у Джерри. Джерри выбежал из здания и врезался в мисс Бруннер и Марека. Он помедлил и помчался вокруг дома.
      Фрэнк, хромая, бежал к берегу.
      Они побежали за ним.
      Фрэнк пригнулся за бункер, и они потеряли его из виду.
      — Послушайте-ка, — проговорила мисс Бруннер, доставая из сумочки пистолет двадцать второго калибра, — не собираемся же мы терять его опять.
      — Я ранил его. Сейчас найдем.
      Поискав среди бункеров, они вдруг оказались на берегу.
      — Вон ваш брат, — показал Марек; он не понял всей игры, но присоединился к ней с энтузиазмом.
      Джерри и мисс Бруннер выстрелили одновременно, как
      только Фрэнк попытался вытолкнуть свою лодку в исходящее паром озеро. Тот повернулся, взвыл и упал, вызвав всплеск воды. Фрэнк заверещал, заметавшись в кипящей воде.
      Когда они подбежали и принялись вытаскивать его из воды, он был уже мертв.
      — Готовенький, — бросил Джерри.
      На дне лодки лежал портфель. Мисс Бруннер направила на Джерри оружие, остановившись и поднимая портфель. Расположив поклажу на коленях, она открыла портфель и сунула в него свободную руку. Вынув оттуда ролик с микрофильмом, она запихнула его в карман. После этого мисс Бруннер убрала оружие в сумочку и протянула портфель Джерри. Внутри находилась толстая картонная папка с отпечатанными на машинке листами. Рукой Фрэнка было написано: «Завещание Дж. Ньюмена, майора ВВС США, астронавта». Джерри сорвал резинки, которыми был перетянут манускрипт, уселся на сырой камень, открыл папку и начал читать:
      Ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха
      ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха ха… Никаких изменений на протяжении аккуратно пронумерованных двухсот трех страниц.
      Джерри вздохнул и швырнул книгу в воду.

ФАЗА 3

      9
      Он уходил на веслах прочь, оставив Марека и мисс Бруннер стоять на берегу, тесно прижавшихся друг к другу. Он ощущал огромную усталость, а впереди его ждало еще долгое путешествие.
      В середине подъема по склону пещеры Джерри устроился на ночлег. Когда проснулся, он продолжил взбираться, пока не достиг входа в пещеру. Целиком поглощенный осмотром снегохода Фрэнка, он не обращал внимания на холод.
      Управление оказалось достаточно простым, а серые следы, оставленные снегоходом по пути к пещере, были еще не совсем засыпаны снегом.
      В печали и страхе он ехал по этим следам обратно к станции. На протяжении всего пути он глубоко вздыхал, и даже несколько слезинок оросили его большие черные глаза, когда он остановил снегоход около красного от ржавчины поста метеорологов. Он вошел внутрь и открыл консервную банку с сельдью. Печь погасла, однако в хижине было теплее, чем снаружи. Он поел сельди и вышел, чтобы принести бутылку из вертолета. Он сидел в кресле пилота, попивая виски и пытаясь согреть двигатель. К тому моменту, когда двигатель схватился, он прикончил виски, открыл выдвижную дверь и выкинул бутылку. Вертолет у него был хороший, и топлива, вероятно, было достаточно, чтобы доставить его в один из балтийских портов. Перед тем, как взлетать, он порылся в заднем отсеке и нашел свой паспорт. До истечения срока его действия оставалось несколько дней.
      Он посадил вертолет за Умео и смог купить билет на грузовое судно, уходящее вечером. Ему удалось убедить власти, что кто-то забыл проставить в его паспорте въездную визу, и направился в Саутгемптон через Гамбург.
      В Лондоне он открыл свой дом, стоящий в городской черте. Здание размерами с отель стояло на почтительном удалении от улицы и было окружено высокой стеной, завершавшейся острыми штырями, к которым был подведен ток. Он решил, что наступило время немедленно провести запредельную медитацию. У него состоится большое сборище, в котором он потеряет себя. Если повезет, это поспособствует ему отработать некоторые вопросы.
      Но для начала он напичкал себя таблетками снотворного и отправился в постель, где ему предстояло провести три дня и три ночи в беспробудном забытьи. Когда он проснулся, энергии у него было недостаточно, и люди требовались ему еще более срочно.
      Приняв ванну, он надел белую льняную рубашку с высоким воротником в стиле «бастилия», черный териленовый галстук, черные замшевые брюки и черный кожаный жакет. Он достал двубортное полуформенное пальто из гардероба, в котором их было штук пятнадцать, и положил его на стоявший у окна сундук. Затем надел пару черных ботинок с низкими, кубинской модели каблуками. Он придирчиво осмотрел свое бледное лицо в зеркале, занимавшем всю дальнюю стену, причесался — и этим удовлетворился. Джерри чувствовал себя довольно слабо и ощущал сильный голод. Подняв пальто, он достал из сундука новую пару перчаток и вышел из комнаты, отведенной для одевания. Собственно, было две комнаты для одевания; в одной из них была одежда, которую он никогда бы не удосужился надеть.
      Дом, построенный в середине викторианской эпохи, имел шесть этажей, и на каждом из них — по две большие общие комнаты. Мебель, составлявшая содержание этих комнат, была словно разбросана по ним, и создавалось впечатление, что хозяин либо только еще въезжал, либо собирался покидать дом.
      Джерри прошел по широким ступеням вниз до цоколя, где располагались кухни. Они сияли механическим оборудованием, которым едва ли пользовались. Огромные шкафы были наполнены консервированной обезвоженной пищей. Погреба внизу, кроме того, что имели в своих закромах вина и спиртное (которого он никогда дома не пил), хранили еще торгового образца комнату-холодильник, заполненную смешанным собранием различных туш. Вся эта коллекция — здесь и внизу — вызвала у Джерри ощущение тошноты при одной только мысли о ней. Он приготовил себе кружку растворимого кофе и съел упаковку хорошо усваиваемого шоколада.
      В гараже за домом стояли два автомобиля. Один из них был небольшой «тойота-миниспорт», который японцы только что начали выпускать на рынок. Другой представлял собой самую старую вещь, принадлежавшую Джерри, — трехтонный сверхмощный лимузин «дюзенберг» тысяча девятьсот тридцать шестого года выпуска, больше, чем его «кадиллак», с обивкой из шелка цвета электрик. Выполненный по персональному заказу для добившегося особых успехов шефа полиции на Среднем Востоке, он имел пуленепробиваемые стекла и был снабжен стальными жалюзи, управляемыми выдвижной рукояткой регулировки окон, а также автоматическую систему смазки через каждые семьдесят пять миль; автомобиль делал девяносто миль в час на второй передаче. Обычно Джерри нравилось, когда во время езды перед ним был длинный капот. Еще один его автомобиль, «кадиллак», остался в гараже на Шафтсбери-авеню. Собственный его гараж был достаточно велик, чтобы укрыть несколько двухэтажных автобусов, и большая часть его площади была занята емкостями с топливом; внизу дополнительно был размещен небольшой резервуар с бензином.
      Дверь выдвинулась из земли и вновь закрылась за ним, выпустив его на «тойоте» по асфальтовому выезду на Голланд Парк-Хилл, где он повернул налево, в сторону Верхней Кенсингтон-стрит, и сравнительно свободно добрался до основной магистрали.
      Он включил радио и расслабился в широком плотном потоке машин, медленно продвигавшемся вперед. Через полтора часа он припарковал «тойоту» на своей резервной стоянке в Небесном гараже на Пиккадилли и с наслаждением вдохнул насыщенный воздух центра. Он никогда не чувствовал себя действительно комфортно, если его не окружало свободное пространство объемом по меньшей мере в пятнадцать миль в каждом направлении; здесь же он чувствовал самое большое счастье, шагая к Личестер-Сквер и таверне «Синий Боров», где намеревался выпить коктейль. Согласно его ощущениям, было бы неестественно для мужчины жить какой-нибудь другой жизнью.
      «Синий Боров» не менялся даже во времена всеобщих изменений. Небольшая синяя неоновая надпись все так же мерцала снаружи, в пластиковых деревьях на пути к коктейль-бару продолжались искусственные птичьи трели, пластиковые гербы все еще украшали обитые кожзаменителем стены, и все так же низко висели светильники. Местечко сохраняло свой обычный приятно-простонародный характер, коктейли в нем — свою обычную невысокую цену.
      Невысокая черноволосая милая девушка принесла Джерри специальный «вумерский» — несколько более мягкий напиток, чем используемое в его названии имя: смесь виски «бурбон» и имбирного пива. В углу бара сидела пара, обращавшая мало внимания как на Джерри, так и друг на друга. Раз или два мужчина задавал отрывистые вопросы на немецком языке и получал такие же отрывистые ответы. Джерри слабо знал немецкий.
      Покинув «Синий Боров», он направился в район концертных залов в Бит-Сити за углом, взглянуть, не готова ли еще его гитара. Он заказал ее после возвращения из Ангкора.
      Его пригласили в цокольный этаж взглянуть на гитару. Овальной формы, с двадцатичетырехладным грифом; струны уходили на самый верх грифа в транзисторный блок настройки, который автоматически поддерживал гитару в настроенном состоянии. Шесть детекторов были встроены между мостиком и грифом, каждый был снабжен ручкой управления, которые дополнялись переключателем реверберации, выключателем эха и клавишами мягкого звучания. Гитара представляла собой один из лучших примеров работы музыкальной инженерной мысли, которые Джерри когда-либо видел. Цена составляла четыре тысячи двести фунтов плюс тысяча четыреста налог. Они подключили ее к своему усилителю, так что он смог проверить инструмент. Гитара оказалась великолепной, звучание — как колокольчик. Он выписал им чек, а гитару забрал с собой.
      В кофейном баре на Велбек-стрит Джерри, предъявив свой ордер на наркотики, купил у Мужчины весь запас.
      — Если твои регулярные посетители выйдут из себя, — сказал он ему, — сообщи им мой адрес и скажи, что дом свободен.
      В бит-клубах, у Эмметса, в барах, в магазинах женской одежды и книжных магазинах, парикмахерских, гриль-барах и магазинах записей, — всюду появлялся Джерри и оставлял сообщение, что в его доме в Голланд Парке вот-вот состоится открытая вечеринка.
      Когда он вернулся к дому, неся свою гитару в плоском футляре, он оказался как раз вовремя, чтобы впустить первый грузовик с едой от снабженческой фирмы, которая согласилась снабдить вечер практически всем, что потребуется.
      Когда одетые во все белое люди начали выкладывать груз, Джерри запер двери, ведущие в подвальное помещение; двери были стальными, толщиной в восемь дюймов, и открывались только в ответ на специальную команду, поданную его голосом.
      На первом этаже две комнаты трансформировались в одну. Единственной мебелью в них были подушки, разбросанные по ковру, и большой комбайн, включавший в себя телевизор, радиоприемник, проигрыватель, магнитофон. Десятидюймовые катушки с лентой были уже приготовлены, и Джерри включил их на проверку. Они наполнили дом музыкой через размещенные повсюду динамики. У него началась депрессия.
      Джерри открыл футляр с гитарой и вынул инструмент. Он воткнул в него провод, другой конец которого подключил к усилителю комбайна, отключив тем самым магнитофон.
      Он сыграл короткую соль-прогрессию, пытаясь вывести мелодию, основанную на «Ночном работнике» Руфуса Томаса; она толком не получилась. Подрегулировав детекторы и управление звуком, он попытался снова, на сей раз в ре-тональности. Снова не получилось. Он вздохнул.
      Джерри испытал еще ряд других основных переборов; в гитаре не было никакого изъяна, что-то не так было с ним. Он отставил гитару, снова включил магнитофон и пошел наверх переодеваться.
      Мужчина и пара его приятелей появились первыми.
      — Я подумал, что могу быть чем-нибудь полезен, — объяснил Мужчина, снимая тяжелый плащ. Одетый в зеленый вельветовый жакет с высоким воротником и в гамлетовское трико, он выглядел ошеломляюще.
      Пошел поток гостей, и самые настороженные из них сначала улавливали настроение местечка, в которое попали, а потом уже расслаблялись. Были здесь лесбиянки турецких и персидских национальностей с огромными глазами-блюдцами, как у печальных кастрированных котов; французские моряки, немецкие музыканты, еврейские мученики; пришел пожиратель огня из Суффолка; четверка из магазина-парикмахерской; из уголка британской земли, сохраняющей американские привычки, — клуба «Колумбия» на Ланкастер-Гейт; две толстые жеманницы; Ганс Смит из Хэмпстеда, Последний из Интеллектуалов Левого крыла — Память на Микрофильме; «Тени»; явились четырнадцать дилеров из того же магазина античности с Портобелло-роуд, с выражением придавленности