Дестроер (№101) - Война претендентов

Мастер Синанджу терпеливо дожидался его внизу, в огромной кухне. Все апартаменты в доме имели свою собственную небольшую кухню, но Римо с Чиуном превратили одну из нижних квартир в гигантскую кухню-столовую размером с небольшой ресторанчик. Огромный дубовый стол посредине предназначался для застолья двенадцати персон, а низенький лакированный столик — для интимных трапез в стиле Востока.

Чиун настоял на том, чтобы пол здесь переделали по корейскому образцу, то есть под деревянный настил уложили трубы с горячей водой. В помещении установился великолепный микроклимат, а по теплому полу можно было ходить босиком.

— На завтрак приготовь женьшеневый чай и жасминовый рис на пару, — не терпящим возражений тоном заявил Чиун, гордо восседая за низким столиком в утреннем золотистом кимоно.

— Ты же знаешь, такое мне не слишком удается, — попытался возразить Римо.

— Ничего, научишься. Терпеть не могу вареный рис! Кипящая вода забирает из риса все необходимые вещества, и остается только мягкая разваренная клетчатка.

— Ладно, где рисоварка?

— Откуда мне знать! Я мастер Синанджу, а не кухарка! Когда будешь готовить, себе предусмотри двойную порцию.

— Спасибо, учитель, но я не настолько голоден, чтобы...

— Спасибо скажешь после того, как все съешь, — перебил его кореец. — Тогда тебе больше не захочется этой мерзкой кукурузы.

— Я сам знаю, сколько мне есть, — пробормотал Римо, шаря по всем кухонным полкам.

— Тебе предстоит тяжелый день, поэтому лучше тебе не отвлекаться на воспоминания о кукурузе.

— И что мне надо сделать? — поинтересовался ученик.

— Составишь подробнейший список претендентов на получение наших услуг, когда со всего мира к нам посыплются письма с предложениями.

— На английском?

— Нет, пиши на хангуле, древнекорейском наречии.

— На этом ломаном китайском?

— Тот факт, что самые первые мастера Синанджу позаимствовали для создания своей письменности китайские иероглифы, говорит лишь о том, что корейцы поленились создать свою собственную азбуку.

— Ладно, я составлю список.

— Все должно быть готово не позднее десяти утра.

— Что за спешка?

— Именно в это время приходит почта «Федерал Экспресс». Страшно неповоротливая компания!

— Для ночной почты доставка в десять утра считается достаточно быстрой.

— Во время Валтасара гонец торопился доставить депешу до рассвета, ибо знал, что в случае опоздания он будет обезглавлен.

— Однако, если он приносил плохие вести, его все равно казнили, — произнес Римо.

— То были... — Чиун мечтательно вздохнул.

— Старые добрые времена, — продолжил за него Римо.

Неожиданно он сообразил, что куполообразная штуковина из нержавеющей стали, стоявшая рядом с плитой, была не мусорным ведром, а именно рисоваркой, которой он прежде в глаза не видел. Откинув крышку, он нашел внутри белый пластиковый контейнер для зерна.

Римо принялся за дело. По идее, требовалось всего лишь залить нужное количество воды в нижний отсек рисоварки, потом засыпать в пластиковый контейнер соответствующее количество риса, залить его холодной водой и вставить контейнер в специальный цилиндр. Далее оставалось только закрыть крышку, включить таймер и ждать.

Весь фокус заключался в том, чтобы соблюсти пропорцию между водой и рисом, поскольку разные сорта этого капризного зерна по-разному поглощали влагу. Японский рис требовал больше воды, чем тайский жасминовый или индийский.

Спустя тридцать две минуты Римо поставил перед мастером Синанджу большое блюдо дымящегося ароматного риса.

— Кажется, готово!

— Настоящему корейцу ничего не кажется, он знает все наверняка. Но поскольку ты происходишь из пустынного индейского племени, я прощаю тебе твое невежество.

— Слушай, я изо всех сил стараюсь угодить тебе...

— Ты угодишь мне, если съешь двойную порцию риса, который отобьет у тебя охоту к кукурузе.

Римо молча принялся за еду. С помощью двух серебряных палочек он быстро отправлял в рот ароматный горячий рис и, прежде чем проглотить, очень тщательно его пережевывал, как и предписывалось Синанджу.

— А что, неплохо, — проговорил он.

— Ешь, я все еще чувствую запах кукурузы.

— Да я сто лет уже к ней не прикасался!

— Ты ел ее во сне, — укоризненно произнес Чиун.

— Ну, это не считается.

— Разве воспитывавшие тебя монахини не говорили тебе, что мысль равна делу?

— Говорили, но я в такую чепуху не верю.

— Поверь, с точки зрения Синанджу, даже думать о кукурузе — сущий грех, — заявил учитель, используя пальцы вместо палочек, чтобы подцепить рис.

— Если бы ты постоянно не напоминал мне, я бы давно уже забыл о ней.

— Что ж, посмотрим. Пройдет время, и ты решишь, что уже равнодушен к коварной соблазнительнице, вот тогда-то я и выставлю перед тобой большое блюдо с поганой кукурузой! Посмотрим, насколько тверд ты в своих намерениях.

Римо едва не застонал.

— Не делай этого, Чиун! Я еще не готов к такому испытанию!

— Ешь, ешь. И не забывай вдыхать очищающий аромат настоящей еды.

* * *

К дому подкатил первый грузовичок «Федерал Экспресс», и Римо выскочил за почтой. Сорок два письма! Пришлось расписаться сорок два раза в отдельной графе против каждого.

— Почему эти пакеты называются письмами, хотя размером они с целый скоросшиватель? — спросил Римо у водителя, выбрасывая переставшую писать ручку.

— Потому же, почему служба называется «федеральной», хотя не имеет ни малейшего отношения к правительству.

— Как так?

— А вот так, — ухмыльнулся шофер.

Пожав плечами, Римо понес письма в башню для медитирования.

— Почта! Почта! — закричал он, забравшись на самый верх.

— И это все? — спросил Чиун, окидывая взглядом принесенные письма.

— Нет, часть осталась внизу.

— Так поторопись с доставкой. Я хочу знать, кто претендует на получение услуг Дома Синанджу.

— Уже бегу, — проворчал Римо, спускаясь по лестнице.

Внизу его уже ждал второй грузовичок «Федерал Экспресс». Взлетев вверх по лестнице с пачкой конвертов в руках, Римо прокричал:

— Там еще одна машина пришла!

И тут же бросился вниз по лестнице.

Подойдя к водителю, Римо спросил:

— Сколько там писем?

— Сосчитать не удалось, — широко улыбаясь, ответил тот. — Могу сказать одно — здесь моя дневная норма доставки.

— Так, — несколько озадаченно протянул Римо. — Знаешь что, подгони-ка машину к дверям, там и разгрузим.

Водитель послушно подогнал машину и стал подавать Римо пачки писем, а тот складывал их в аккуратные кучки прямо в вестибюле. Уложив последнюю, четвертую кучку, Римо без всякой надежды спросил:

— Можно мне расписаться крупными буквами один раз за все письма поперек графы?

— Отличная идея! Я сообщу об этом руководству, а пока тебе придется расписаться за каждое письмо в отдельности.

— Ну спасибо, — кисло улыбнулся адресат, принимая из рук шофера огромную пачку квитанций, на которых ему предстояло расписаться.

Спустя двадцать минут он положил перед Чиуном очередную кучу писем и сказал:

— Дело пошло бы гораздо быстрее, если бы ты мне помог.

— Мастера Синанджу не помогают. Поторопись же! Все эти письма надо распечатать и прочесть.

Только тут Римо заметил, что ни один конверт не распечатан.

— Постой-ка! Да ты не вскрыл еще ни одного письма?

— И не подумаю. Это твоя обязанность.

Спускаясь вниз по лестнице за очередной пачкой конвертов, Римо размышлял о том, не сбежать ли ему на Таити, Гавайи или остров Гуам. Впрочем, куда бы он ни скрылся, Чиун все равно найдет способ вернуть его обратно.

Римо оставалось перенести наверх еще две пачки писем, когда к дому почти одновременно подъехали фургончики «Ю-пи-эс» и «Ди-эйч-эл».

Поглядев на внушительное количество корреспонденции, Римо крикнул корейцу:

— Можешь поставить видеокассету с какой-нибудь мыльной оперой, вскрывать конверты нам придется еще ой как нескоро!

К полудню поток писем практически иссяк, и ученик уселся на татами напротив учителя. Вокруг них высились огромные горы писем.

— С чего начнем? — спросил Римо.

— С предпочтительных клиентов.

Римо взял наугад одно из писем.

— Изображен английский лев, видимо, из Англии, — сказал он.

— Отложи в пачку писем предпочтительных клиентов. — На лице Чиуна заиграла довольная улыбка.

— А тут какой-то забавный флаг...

— Что за флаг?

— Похож на американский, только вместо звезд белый крест, а полоски синие и белые.

Учитель понимающе кивнул:

— Это из Греции. Тоже положи к предпочтительным клиентам.

— А на гербе какой страны изображают двухголовую птицу Феникс? — спросил Римо, разглядывая очередной конверт.

Кореец наморщил нос и сказал:

— Нет такой страны.

— Тогда кто это? — Ученик сунул конверт под нос учителю.

— Орел.

— С двумя головами?

— Это не живой орел. А язык — болгарский.

— Нежелательный клиент?

— Конечно, нежелательный.

— А как насчет Перу? — Римо повертел в руках еще один конверт.

— А кто там правит?

Задумавшись на минуту, ученик ответил:

— По моим сведениям, какой-то японец.

— Японский император сидит на троне Перу?

— Да нет, там какой-то президент или что-то в том же роде.

Чиун недовольно скривился.

— Мы больше не работаем на президентов. Они слишком переменчивы. Президенты не могут быть настоящими правителями своей страны, потому что их сыновья не наследуют власть. Помяни мои слова, Римо, эта мода на президентов скоро пройдет.

Через три часа семь писем были отложены в сторону нежелательных клиентов, а огромная куча писем от предпочтительных клиентов грозила в любую минуту похоронить под собой адресатов.

— Вот мы и закончили сортировку, — устало выдавил Римо.

— Мы отложили в сторону слабых, неподходящих, предателей...

— А чем турки насолили Дому Синанджу?

— Турецкие солдаты своими выстрелами обезобразили лик Великого Сфинкса и испортили гордый облик Великого Вэнга.

— Значит, они навечно занесены в черный список?

— Мы никогда не станем работать на Турцию, пока чтим память Вэнга, внешность которого была увековечена фараонами Египта в виде каменного льва с человеческим лицом.

Римо взял в руки еще один конверт.

— Так, письмо из Ирана. Его-то почему?

— Они все еще упорствуют в своем нежелании правильно называть свою страну?

— Да, там у власти муллы.

Чиун прикрыл глаза и едва заметно повел носом, как бы принюхиваясь.

— Мне часто снятся сказочно сладкие дыни Персии, — вздохнул он.

— Теперь это уже не Персия, и дыни там, поверь, уже не такие сладкие.

— Отложи письмо в кучу тех, чья судьба пока не решена.

— Ни за что не стану работать на Иран, — нахмурился Римо.

— Может, мне удастся убедить их вернуться к прежней морали...

Римо отложил иранское письмо в сторону, твердо намереваясь уничтожить его при первой же возможности.

— Могу я высказать свое мнение? — спросил он, доставая очередной конверт.

— Да.

— Мне кажется, я не уживусь в стране, где не говорят по-английски.

— Но ведь ты говоришь и по-корейски.

— Ладно, на Южную Корею я согласен.

Чиун прищурил один глаз и сурово взглянул на Римо.

— Лучше Северная. В прошлом году Ким Джонг Иль звал нас на службу, не так ли?

— А где письмо из Англии? — стал испуганно оглядываться Римо.

— В Англии холодно и сыро, моим старым костям там неуютно. И все же не стоит сбрасывать Англию со счетов.

— А как насчет Ирландии?

Учитель печально покачал головой.

— Вассальное государство. Нельзя же нам так опускаться, хотя говорят, кельты — корейцы Европы. Пока мы не приняли окончательного решения, пусть это письмо полежит вместе с иранским.

— Что-то я не заметил письма из Канады.

Пожав худенькими плечами, мастер Синанджу сказал:

— Мы никогда не работали на Канаду. Может, там и знать не знают о нашем существовании.

— Черт побери! Как это Канада может о нас не знать?

— Слишком уж молодое государство. Когда-то они тоже были вассалами Великобритании. У них еще нет своей истории.

— Что касается меня, я вполне согласился бы работать на Канаду. Если, конечно, нам так и не удастся наладить сотрудничество с Америкой.

И тут зазвонил телефон. Взглянув на аппарат, Римо сообразил, что это отнюдь не та линия, номер которой Чиун сообщил всему свету.

— Должно быть, это Смит! — Он резко вскочил на ноги.

— Римо! Мастеру Синанджу не подобает так торопиться. Должно прозвучать не менее двадцати сигналов, прежде чем ты снимешь трубку.

— Двадцать сигналов? Да кто же станет ждать ответа так долго?

— Смит, — коротко ответил кореец.

Когда раскаленный аппарат издал двадцать первый сигнал, учитель жестом разрешил ученику снять трубку.

— Смит? Хорошие новости?

— Нет. Мы никак не можем найти требуемую сумму. Не хватает каких-то пяти процентов. Может, возобновим контракт без этих проклятых пяти процентов?

Чиун отрицательно замотал головой, и Римо произнес:

— Извините, так ничего не получится. К тому же мы берем только наличными. Никаких чеков, долговых расписок и прочей ерунды.

Мастер Синанджу втайне порадовался. Его ученик не совсем безнадежен. Просто наука Синанджу давалась ему с трудом.

— На мексиканской границе мы зашли в полный тупик, — сообщил Смит. — К тому же у нас возникла дипломатическая проблема с Россией.

— С Россией? Это как?

— Член их Думы, Жириновский, словно сквозь землю провалился. По нашим данным, он проник на территорию США через Торонто, но здесь след его оборвался.

— Поищите его в каком-нибудь припаркованном такси в Атлантик-Сити, — посоветовал Римо.

— Что? Не понял что?

— Если там не найдете, попробуйте поискать в городе Бисмарке, в Северной Дакоте.

— Что вы имеете в виду?

Понизив голос, Римо пояснил:

— Я нашел его в стельку пьяным на пороге своего дома. Надо же было как-то от него избавиться!

— Римо, это не смешно.

— Вот именно! Он и его братва пытались силой ворваться в дом и заставить Чиуна помочь им осуществить государственный переворот в России. Ну да не на того напали!

— Где Жириновский? — зашипел Смит.

— Я посадил его в такси.

— А его сопровождение?

— Их уже нет в доме. Кстати, вы не могли бы помочь мне вывезти мусор? Если я так и оставлю трупы в мусорных баках, наш дом попадет под подозрение полиции.

Глава КЮРЕ застонал, а Римо добавил:

— Зато вы, должно быть, обрадовались, что Дом Синанджу не станет работать на Жириновского.

— Если в ближайшее время он не станет царем, — вмешался в разговор Чиун.

— Могу я поговорить с мастером Синанджу? — внезапно спросил Смит.

Кореец отрицательно покачал головой.

— Он занят разбором почты, — доложил Римо.

— У меня очень важное дело, — настаивал на своем Смит.

— Почта — тоже не безделица, — невозмутимо отозвался Римо. — У нас тут ее столько! Целые горы писем, и все из иностранных государств. Понимаете, о чем я?

Голос директора «Фолкрофта» чуть заметно дрогнул.

— Вы еще не приняли другого предложения?

— Все запросы пока на стадии рассмотрения. Отклонены только семь предложений о найме. Остается решить судьбу еще шестисот с лишним.

— Я скоро перезвоню, — хриплым голосом произнес Смит и тут же повесил трубку.

— Конечно, куда ты денешься, — пробормотал Римо.

Когда он снова уселся на татами, мастер Синанджу одарил его редким комплиментом:

— Я вижу, ты начинаешь постигать нашу науку.

— И все же надеюсь остаться в Америке, хотя вполне согласился бы на переезд в Канаду.

— Пока ты со мной, тебе не надо ни надеяться, ни соглашаться на что-либо меньшее, чем само совершенство, — проговорил мастер Синанджу таким тоном, словно ученик просто купался в лучах славы своего великого учителя.

Глава 19

На сей раз сообщение пришло из подведомственной ЦРУ информационной службы зарубежного радио и телевещания, само название которой всегда вызывало смех у дежурного офицера Рэя Фоксворти.

Ибо оно служило прикрытием кучке высокооплачиваемых аналитиков, которые день-деньской сидели в своих квартирах и гостиничных номерах во всех странах мира, внимательно просматривая все до единой телевизионные программы и записывая на магнитофон абсолютно все информационные радиопередачи.

Координатор службы — подобную должность Фоксворти тоже не воспринимал без усмешки — сообщал, что иракское телевидение похваляется новым сверхмощным оружием, именуемым «Аль-Кваква».

Набрав номер службы переводов, Фоксворти попросил связать его с переводчиком арабского языка.

— Что значит «Аль-Кваква»? — спросил он переводчика.

— Продиктуйте орфографическое написание слова.

Фоксворти послушно выполнил просьбу.

— Транслитерация затрудняет точный перевод, — задумчиво произнес переводчик. — Но наиболее близким значением может быть «призрак».

— Призрак? Вы уверены?

— Нет, но таков наиболее вероятный перевод. Может, это акроним?

— Не похоже, — засомневался Фоксворти.

— Тогда я перевел бы его словом «призрак».

— И какое же секретное оружие Ирака может так называться?

— Я не столь компетентен, но, похоже, что-то из области технологии «стеле».

— Хорошее предположение, если не считать одной закавыки.

— Какой?

— Даже если иракцы каким-то непостижимым образом заполучили истребитель «стеле», они все равно на нем не взлетят — мозгов не хватит!

Повесив трубку, Фоксворти решил посоветоваться с АНБ.

— Называется «Аль-Кваква», «призрак». Вам что-нибудь известно?

— Ничегошеньки, — тотчас произнес Вулхэндлер. — Вы-то откуда знаете?

— Донесение передано нашими людьми из информационной службы зарубежного радио и телевещания.

Фоксворти отчетливо ощутил, как вздрогнул при этих словах дежурный АНБ — ведь именно им вменялось в обязанности тщательно прочесывать всю зарубежную официальную и коммерческую информацию в поисках просочившихся важных сведений. Однажды АНБ сообщило Пентагону о свержении Ким Джонг Иля, опираясь лишь на телепередачу из Гонконга, которая потом была публично опровергнута.

— Я бы не стал спешить с докладом Пентагону, — сказал Вулхэндлер.

— Я и не спешу. А что у вас слышно новенького?

— Македония.

— Ненавижу это слово! Македония — худший из кошмаров, — откликнулся Фоксворти.

— Они к тому же почему-то забряцали оружием, угрожая Греции и Болгарии.

— Вот безумцы! Страна-то у них настолько мала и беспомощна, что любая другая просто шапками их закидает!

— Они ведут себя так, словно имеют какое-то тайное и весьма значительное преимущество.

— Много шума из ничего! Вы считаете себя вправе докладывать подобное Пентагону?

— Пока не стоит. Хотите устроить телефонную конференцию по поводу Ирака?

— Подумаю. Я не собираюсь озадачивать Пентагон, основываясь лишь на подозрительных слухах о неком иранском призраке, — ответил Фоксворти.

Оба замолчали. Когда дежурный офицер АНБ заговорил снова, его голос заметно смягчился.

— Вы слыхали об этой скандальной недавней заварушке в ООН?

— Поговаривают, этот двойной Анвар не в состоянии управлять своими дипломатами.

— Да уж наслышан. Может, имеет смысл заслать в ООН своих людей...

— Вы хотите сказать, что там нет ваших людей? — удивился Фоксворти.

— Можно подумать, есть ваши, — парировал Вулхэндлер.

— Извините, но такие вопросы по телефону не обсуждаются. До скорой встречи, — сказал Фоксворти, собираясь положить трубку.

— Надеюсь, не слишком скорой, — проговорил в ответ Вулхэндлер.

Глава 20

Когда наступил рассвет, у Римо потемнело в глазах от усталости. Окруженный со всех сторон грудами красно-оранжевых конвертов, он чувствовал себя в какой-то смертельной ловушке.

Мастер Синанджу всерьез углубился в процесс отбора желательных и нежелательных клиентов. К прежним семи выбракованным письмам добавилось еще одно. Чиун даже выразил некоторое удовлетворение столь быстрым продвижением.

— А теперь, — весело сказал он, — займемся отбором самых богатых клиентов.

— А может, просто бросим жребий, — без всякой надежды предложил ученик.

Недовольно поморщившись, учитель сказал:

— У тебя совсем нет вкуса к настоящим ритуалам.

Тем временем почта продолжала прибывать. Машины «Федерал Экспресс» то и дело подъезжали к дому, всякий раз оставляя в вестибюле огромные мешки с письмами. С каждой новой доставкой интерес Чиуна все возрастал.

— А что слышно из Фондустана? — спросил он Римо, когда тот выгребал очередную груду конвертов.

— Никогда не слышал о Фондустане, — пробормотал ученик, заглядывая в свой список. — Пока что получены письма из Афганистана, Пакистана, Узбекистана, Балучистана, Таджикистана, Туркестана, Казахстана, Киргизстана и Трашканистана. Никакого Фондустана.

— Когда-то Фондустан был великой державой. Если мы станем служить Трону Василисков, она возродится.

Неожиданно Чиун нахмурился и, оглядываясь по сторонам, произнес:

— Не вижу письма от правителя Мали.

— Боюсь, там теперь правит президент, учитель.

— А где письмо от короля Камбоджи?

— Многие прежние престолы рухнули еще в прошлом веке.

— А трон Белой Хризантемы?

— Это еще что за трон?

— Как?! Ты не знаешь?! Этот трон занимает император Японии! Когда-то и он нанимал нас на службу...

— Послушай, может, сделать перерыв на ленч?

— Ага, вот оно! — выдохнул мастер Синанджу, вытаскивая очередной ярко-красный конверт. — Из Англии!

— Но мы уже получили письмо из Великобритании, — удивился Римо.

— То было письмо от королевы, а от королевы-матери мы пока еще ничего не получали. Похоже, благородной женщине надоело держаться в тени, и она хочет прибегнуть к нашей помощи, чтобы вновь обрести безраздельное господство.

Взяв в руки плотный конверт, мастер Синанджу надорвал его. Посыпались какие-то кремовые листочки бумаги. Взглянув на них, Чиун с отвращением поморщился.

— Фу!

— Что там такое?

— Письмо от непокорного принца Уэльского. Ни к чему нам связываться с какими-то принцами! У них ведь нет реальной власти.

— Подумай хорошенько! Недавно были открыты нефтяные месторождения прямо под замками Виндзора и Балморала.

— Ты, Римо, читай, если хочешь, а я не стану утруждать свои глаза разбором каракулей неверного принца.

И письмо полетело в сторону. Схватив его еще в воздухе, Римо взглянул на текст. Великолепный тисненый заголовок свидетельствовал о том, что письмо послано канцелярией принца Уэльского. Короткий текст изобиловал цветистыми комплиментами и уклончивыми фразами.

Нахмурившись, Римо сказал:

— Если только я правильно понял, парень хочет дать нам одноразовое поручение.

— Нам нужно долговременное сотрудничество. И кого же он хочет освободить от бремени жизни?

— Похоже, в жертву придется принести принцессу Уэльскую. Неужели мы станем возиться с женщиной?

— Во всяком случае, не за нефть, а только за золото. Тебе придется в ближайшее время дать ответ этому неудачнику с официальными сожалениями и надеждой на возможное сотрудничество в будущем.

— Ты же знаешь, у меня отвратный почерк.

— Ничего, постараешься. Помни, мы можем принять только одно предложение. Остальные же...

— Сто тридцать два.

— Вот-вот! Всем остальным тебе придется написать вежливые отказы, чтобы не отвратить их навсегда от Дома Синанджу. Кто знает, с кем нам придется сотрудничать в будущем?

— Послушай, Чиун, я умираю от голода, — простонал ученик.

Учитель громко хлопнул в ладоши:

— Ладно, давай отложим это увлекательнейшее занятие и пообедаем.

— Пойдем в какой-нибудь ресторан?

— Нет, ведь это наш первый обед с тех пор, как ты приполз на коленях ко мне обратно.

— Я не... — начал было Римо сердитым тоном.

— Поэтому, — продолжал Чиун как ни в чем не бывало, — на обед у нас будет рыба, и ты приготовишь ее сам.

— А что у нас в холодильнике?

— Ничего. Так что тебе предстоит двойное удовольствие. Ты отправишься в ближайшую рыбную лавку, а потом приготовишь обед, который укрепит наши силы для продолжения увлекательнейшей работы.

— Карп пойдет?

— Я бы предпочел морского окуня. Но если не удастся купить окуня, то пойдет и карп. Только обязательно обрати внимание на глаза рыбы и не покупай, если они окажутся злыми. Такая рыба всегда горчит.

— Ладно, постараюсь обернуться побыстрее.

— Да не вздумай покупать налима или скумбрию. Налим годится только для собак, а у скумбрии слишком много костей.

— Ладно, договорились, — буркнул ученик, который и сам не любил налима и скумбрию за их слишком маслянистый вкус.

* * *

В местном рыбном магазинчике Римо пришлось остановить свой выбор на лососе.

— Рыба свежайшая, — заявил продавец, выкладывая на прилавок самого большого лосося. — Поймана только сегодня утром.

— Глаза у нее нехорошие, — нахмурившись, сказал Римо.

— А что же вы хотите? Она же мертвая!

— Покажите мне вон ту, — попросил Римо, указывая на другую рыбину за стеклянной витриной.

— Этот не такой свежий, — сообщил продавец.

— Зато глаза у него лучше.

— Ну и покупатель! Только вот стоит ли употреблять в пищу рыбьи глаза?

Домой Римо решил пойти пешком, хотя пройти предстояло больше мили. Одна мысль о том, что ему придется снова сортировать и читать бесконечные письма — не говоря уже о том, что на них придется еще и отвечать! — приводила его в ужас.

Стемнело. После многих месяцев, проведенных в пустыне, от возвращения в город Римо переполняли странные ощущения: твердый асфальт под ногами, загрязненный воздух, шум и гам уличного движения. Над головой то и дело проносились сверхзвуковые самолеты. Да, жизнь в пустыне испортила Римо. За все месяцы, проведенные в аризонской резервации, над его головой не пролетел ни один вертолет.

На крышах небоскребов загорелись яркие габаритные огни. Приблизившись к своему дому, Римо увидел выехавший из-за угла черный седан, в салоне которого мелькнули крупные мужчины с оружием в руках.

Швырнув рыбину в кусты, Римо бросился вслед за машиной.

— Только не это, — бормотал он себе под нос. — Только не это!

Увы, его опасения оправдались. Седан притормозил у кондоминиума, и высунувшиеся из окон многочисленные дула изрыгнули грохот и пламя. С оглушительным звоном на мостовую посыпались разбитые оконные стекла, в воздух взметнулись щепки и осколки камня.

На ближайшем перекрестке машина развернулась и снова помчалась мимо только что расстрелянного дома, оставляя за собой хвост удушливых выхлопных газов. На сей раз ружейные дула высунулись с противоположной стороны. Вновь раздались пулеметные очереди, посыпались стекла.

— Черт возьми! — пробормотал Римо, выскакивая на середину дороги.

Машина уже мчалась прямо на него, глаза у водителя прямо-таки расширились от ужаса. Присев, Римо, подобно мощной пружине, подскочил вверх, приземлился на крышу седана, ухватившись рукой за хромированное украшение лобового стекла. Машина резко свернула за угол и понеслась прочь из города.

Римо заметили. Выставили из окон ружейные дула, пытаясь столкнуть его с крыши. Раздались выстрелы, но обе пули просвистели мимо. Приложив ухо к крыше, Римо вслушивался в приглушенную брань. Язык был ему незнаком, во всяком случае, говорили не по-английски.

Когда машина свернула к мосту, Римо решил, что всем, кроме него, пора искупаться.

Подтянувшись, он ударил ладонью по лобовому стеклу, которое тут же покрылось мельчайшими трещинами и затуманилось, как от мороза. Машину теперь заносило из стороны в сторону. Пассажиры снова попытались прикончить непрошеного гостя на крыше. Один из них открыл дверь и наполовину высунулся из салона. Другой держал его за пояс, чтобы уберечь от возможного падения.

Римо быстро расправился с ним при помощи ловкого удара ногой в висок.

Обмякшее тело стрелка втащили в салон, но прежде его голова ударилась об асфальт и прочертила мозгами и кровью новую линию разметки.

На этом терпение пассажиров кончилось. Взвизгнув тормозами, автомобиль резко остановился, все четыре двери распахнулись, но Римо пинками запихнул каждую высунувшуюся голову обратно, мгновенно спрыгнул на землю и сильнейшими ударами намертво запечатал двери. Потом он принялся за крышу. Под ударами кулаков Римо она постепенно сплющилась. Бандиты спохватились, но было уже слишком поздно. Крыша настолько просела, что пассажиры вынуждены были пригнуться. Стало ясно, что выйти из машины им теперь не удастся.

Раздался яростный шквал ружейных выстрелов. Обшивка автомобиля в нескольких местах треснула, но в основном пули рикошетили внутри салона, вызывая отчаянные крики запертых наглухо бандитов. Изнутри донеслось что-то похожее на «Фанг Тунг!». Тем временем Римо медленно ползал по изуродованной крыше, пытаясь определить источник тепла, и наконец чудовищным ударом кулака продырявил металлическую крышу и гораздо менее прочный череп одного из бандитов. Эту процедуру он повторил четырежды.

Когда в салоне все стихло, Римо, ухватившись обеими руками за шасси, перевернул машину на бок. Седан послушно лег на тротуар. Теперь достаточно было Легкого толчка, чтобы машина накренилась и полетела через перила в воду.

Заслышав полицейские сирены, Римо с видом случайного прохожего двинулся прочь, потихоньку размышляя, не украл ли кто брошенную им рыбину.

* * *

Чиун встретил ученика у разбитой стеклянной двери. Он радостно пританцовывал на месте.

— Кошмар! — воскликнул Римо, оглядывая изуродованный выстрелами дом.

— Напротив, превосходно! — радостно захлопал в ладоши учитель.