Дестроер (№71) - Стальной кошмар

Спальня Вики выглядела так же, как и в тот день, когда дочь покинула ее, начав самостоятельную жизнь. Трудно поверить, что ее собственная дочь уже сама стала взрослой женщиной. Надо же, как годы летят!

На туалетном столике, там же, где всегда, стояла косметика Вики, ожидая момента, когда дочь приедет погостить. Миссис Смит всегда отговаривалась этим, когда Харолд предлагал превратить спальню Вики в кабинет. На самом же деле она хотела сохранить эту комнату как заветный уголок, где жила маленькая девочка, почему-то слишком быстро ставшая большой.

Присев к столику, миссис Смит принялась рассматривать коробочки с косметикой. Сама она никогда не наносила макияж, и Харолд всегда ее за это осуждал. Честно говоря, она и сама не знала, был ли это протест против самой косметики или против неимоверно высоких цен на нее. Вспомнив свой мини-трактор, она решила, что все-таки ее отпугивала цена.

Она решила не нарушать традицию и оставить косметику в покое. Только едва заметный аромат духов — этим она привлечет его внимание.

Довольная собой, миссис Смит вызвала такси.

Во время поездки она все думала”, что же скажет ей Харолд, когда она появится в “Фолкрофте”. А вдруг он рассердится, что она явилась без предупреждения! За те двадцать с лишним лет, что Харолд работал в санатории, она еще ни разу не бывала там, поэтому для нее стало приятной неожиданностью приглашение зайти к нему на работу и познакомиться с его секретаршей.

Это было неделю назад. И всю прошедшую неделю она не видела мужа. За это время он из заботливого Харолда Смита вновь превратился в отстраненного человека-машину, к которому она привыкла за многие годы скучного, Сообразного брака. С каждым днем его голос становился все более резким, усталым. С каждым днем она всё сильнее чувствовала, что он отдаляется от нее.

Сегодня она решила положить конец этому отчуждению — даже если придется силой увести его из кабинета.

Хотя он, конечно, может рассердиться. И даже отправить ее домой, так и не заметив ее нового платья и тонкого запаха духов “Шанель № 5”.

Но подъехав к “Фолкрофту” и выдав шоферу двадцать восемь долларов сорок четыре цента плюс чаевые, она перестала волноваться о том, что скажет Харолд Смит по поводу ее неожиданного вторжения.

Потому что знала: он убьет ее за то, что она не поторговалась с таксистом!

Глава двадцать восьмая

— Вы уверены, что это он? — спросила Илза. — Точно уверены?

— Это Смит, — ответил Конрад Блутштурц. Он лежал на больничной койке. — Я узнаю его глаза, его лицо его манеры. Он почти не изменился, по крайней мере, с тех пор, как мы встречались в Токио. Разве это справедливо: он почти не изменился, а я стал просто неузнаваем?

— Хотите, я его убью?

— Нет! Я должен сделать это сам. Это он, Илза, на этот раз ошибки быть не может.

— Жуть, — произнесла Илза. — А я вот думаю: прежде чем его убить, надо что-то сделать с его кожей. Она такая сухая. Может, послать ему детский крем или что-нибудь в этом роде? Мне совсем не хочется, чтобы у моего дневника был переплет из такой плохой кожи.

— Это он, — прошептал Конрад Блутштурц. — Илза, выясни про него все, что удастся. Поговори с ним, с его подчиненными. Я должен знать, чем он занимался, пока я претерпевал нечеловеческие мучения.

— Хорошо. А потом можно будет начать охотиться на евреев?

— На евреев?

— Да. Когда мы убьем Смита, то сможем взяться за евреев! Ведь они убили моих родителей, разве вы не помните?

Конрад Блутштурц с трудом привстал на здоровой руке, — а незажившем после операции обрубке голубел соединительный рычажок.

— Илза, в фургоне у меня осталась одна книга. Пожалуйста, принеси ее. — Когда через несколько минут она вернулась, Конрад Блутштурц сказал: — Советую тебе ее прочесть.

— Дневник Анны Франк, — прочитала Илза. — Фу, гадость. Не хочу я ее читать!

— Обязательно прочитай. Прямо сейчас. А когда закончишь, зайди ко мне.

— Хорошо, я попробую, только боюсь, мне будет скучно.

Через два часа Илза вернулась вся в слезах.

— Евреев убивать нельзя, — сказал тогда Конрад Блутштурц. — Гитлер уже пытался и погубил шесть миллионов, но евреи выжили и стали только сильнее. Они даже создали собственное государство. Неужели ты думаешь, что ты или кто-то еще может уничтожить народ, породивший эту храбрую девочку?

— Нет, — ответила Илза, захлебываясь рыданиями.

— Вот и хорошо. Евреи не убивали твоих родителей. Когда-нибудь я тебе подробнее об этом расскажу. Но когда ты услышишь этот рассказ, помни, что я все делал только ради нашего блага. И евреи тут ни при чем. Только я и Смит. Итак, ты по-прежнему хочешь убивать евреев, моя Илза?

— Нет! — решительно сказала она. — Теперь я хочу убивать негров. Ни один негр не в состоянии написать подобную книгу!

— Я слишком хорошо тебя воспитывал, — вздохнул Конрад Блутштурц. — Хватит, поговорим об этом позже. А теперь иди и выясни все о моем смертном враге — Харолде Смите.

* * *

Миссис Смит была искренне удивлена. Она думала, что у мужа молоденькая, привлекательная секретарша, а миссис Микулка оказалась не намного моложе ее, хотя была одета со вкусом. В ее облике скорее сквозило что-то почтенное, материнское, но безвкусной или старомодной она не была. Может, Харолда привлекают женщины материнского склада? — подумала миссис Смит.

— Извините, миссис Смит, но доктор Смит уехал несколько часов назад, — с приятной улыбкой сообщила миссис Микулка.

— Надо же! А он не сказал, куда поехал?

— Нет, — ответила Эйлин Микулка, не зная, стоит ли говорить, что доктор Смит уехал из города. Странно, что доктор Смит не предупредил жену, которая казалась вполне симпатичной, хотя чуть-чуть старомодной.

— Боже мой! — нахмурилась миссис Смит. — Я так волнуюсь за Харолда. Он уже неделю не показывается дома. Хотя звонит каждый день, — поспешно добавила она.

— Кажется, он говорил что-то о командировке, — решилась тогда миссис Микулка. Может быть, доктор Смит звонил жене, но не смог дозвониться.

— Господи! — воскликнула миссис Смит, теребя в руках сумочку. — Наверно, мне не следовало приходить без звонка!

— Мне так жаль.

— Как вы думаете... — начала миссис Смит. — Я рискую показаться бесцеремонной, но видите ли, я никогда не бывала в “Фолкрофте”.

— Да?

— Нельзя ли мне зайти в кабинет Харолда?

Миссис Микулка ободряюще улыбнулась.

— Конечно, я с удовольствием вас туда провожу.

— Вы так добры.

— Не стоит благодарности. Я как раз собиралась спуститься в буфет и купить что-нибудь поесть. Может, вам тоже что-нибудь принести?

— Апельсиновый сок. И гамбургер.

— Я скоро вернусь, — пообещала миссис Микулка. И две дамы улыбнулись друг другу той улыбкой, какой всегда улыбаются женщины, питающие привязанность к одному мужчине.

* * *

Илза Ганс выяснила, как пройти к кабинету доктора Смита. По дороге она одаривала лучезарной улыбкой каждого мужчину, который выглядел как сотрудник “Фолкрофта”, и задавала один и тот же вопрос:

— Как выглядит доктор Смит?

Ответы разделились строго на две категории. Вежливые люди говорили, что он скучный, но милый, а более откровенные называли его жалким Скруджем. И похоже, никто его особо не любил.

Приемная доктора Смита была пуста.

— Черт! — выругалась Илза. — Его секретарша могла бы о нем много порассказать!

Илза приложила ухо к двери кабинета и, ничего не услышав, толкнула ее. Дверь поддалась. Илза тихонько вошла внутрь.

— Ой! — вскрикнула она, наткнувшись на старомодную женщину в синем ситцевом платье.

— Извините, — вежливо сказала миссис Смит.

— Мне нужен доктор Смит, — неуверенно произнесла Илза.

— И мне. Я его жена. Пришла, чтобы с ним пообедать. Но мне следовало прежде позвонить, потому что он уехал куда-то на целый день и никто не знает куда. — И миссис Смит издала неловкий смешок.

— Жена? Не хотите ли познакомиться с мистером Конрадом?

— С мистером Конрадом? — непонимающе переспросила миссис Смит.

— Это друг вашего мужа.

— Неужели? Никогда не слыхала этого имени.

— О, они знакомы уже тысячу лет. С самой войны. Пойдемте, я вас провожу. Вот только оставлю это у доктора Смита на столе.

— Детский крем? — удивилась миссис Смит.

— Это для кожи.

— Да? — миссис Смит показалось странным, что юная девушка оставляет на столе ее мужа такие странные веши, но блондинка казалась таким симпатичным, жизнерадостным существом, что миссис Смит с радостью пошла за ней.

Когда доктор Смит вернулся к себе в кабинет, его лицо имело более кислое выражение, чем всегда.

— Доброе утро, доктор Смит, — приветствовала его миссис Микулка. — Как прошла поездка?

— Неудовлетворительно, — ответил Смит, поджимая губы. Он пошел на риск и отправился в Маунт-Олив, где был найден труп очередного Харолда Смита. Используя фальшивое удостоверение агента ФБР, он опросил местных полицейских, друзей, родственников и соседей покойного Смита.

Но ему абсолютно ничего не удалось обнаружить — ни одной зацепки, способной привести к убийце или убийцам, обезглавившим его тезку.

— Так жаль это слышать, — сказала миссис Микулка вслед доктору, входившему в свой кабинет. — Вы встретились с миссис Смит?

Смит остановился как вкопанный.

— Миссис Смит?

— Да. Она была здесь вчера. А я, к сожалению, не знала, где вас найти. Она была очень обеспокоена. Видите ли, я оставила ее в кабинете, а сама пошла в буфет. Когда я вернулась, ее уже не было.

— Не было... — У Смита из горла вырвался хрип. И тут он припомнил, что на его звонок из аэропорта никто не ответил. Тогда он не обратил на это внимания, но сейчас... — Немедленно свяжитесь с моей женой, — приказал он.

В кабинете Смит нажал потайную кнопку; и на столе появился спрятанный до этого главный компьютер кюре. Директор “Фолкрофта” запросил рапорт агента ФБР, который тайно наблюдал за его домом.

Вскоре рапорт появился на экране. Сообщалось, что накануне днем, в 11.22, объект взял такси. Обратно объект не вернулся. Никаких происшествий не зафиксировано.

Смит включил селектор.

— Никто не отвечает, — сообщила миссис Микулка. — Набрать еще раз?

— Не надо. Попросите охрану осмотреть все помещения санатория. Может, моя жена где-то здесь.

— Но, сэр...

— Выполняйте! — рявкнул Смит.

Через час Смиту докладывал непосредственно начальник охраны. Был произведен полный осмотр территории и всех помещений. Удалось обнаружить лишь исчезновение одного пациента, некоего мистера Конрада.

— Конрад, — повторил Смит, полностью отметая данный вариант. Это был больной, практически лишенный конечностей, — здесь никакой связи быть не могло.

Зазвонил секретный телефон. Звонил Римо.

— Смитти, — сказал он, — мы нашли след распылителя и собираемся пойти по нему. — Не получив ответа, Римо повторил: — Смитти!

— Мою жену похитили! — выпалил Смит.

— Только без паники! Мы с Чиуном выезжаем!

— Нет, вы продолжайте раскручивать распылитель. Это сейчас главное.

— Да бросьте вы этот официальный тон, Смитти! Мы можем помочь. Ведь речь идет о вашей жене! Это тот, кто убивал Смитов?

— Возможно. Пока трудно сказать. Я не знаю.

— Вы совсем расклеились. Наша помощь действительно не нужна? Может оказаться так, что наш след нас никуда не приведет.

— Это дело касается только меня, — ответил Харолд Смит, вновь обретая контроль над собой. — И я с ним справлюсь. Сам.

— Ну, как вам будет угодно. — Римо повесил трубку. Смит невидящим взором смотрел в окно. Если что-то случилось с его женой...

Раздался зуммер селектора.

— Вас вызывает первая линия, — сообщил голос миссис Микулки.

Смит автоматически поднял трубку, теребя в руках склянку с детским кремом. Откуда здесь детский крем? Может, это оставила его жена?

— Доктор Смит? — прозвучал в трубке голос. Это был голос очень старого человека. — Ваша жена у меня.

Доктор Смит опрокинул склянку.

— Кто говорит?

— Я давно ищу вас, Харолд В. Смит. С седьмого июня сорок девятого года. Вы помните седьмое июня сорок девятого года?

— Нет, — ответил Смит. — Где моя жена?

— Там, где вам ее не найти. По крайней мере, без моей помощи.

Смит промолчал.

— Это случилось в Токио, — продолжал надтреснутый голос. — Вы помните Токио?

— Боюсь, что нет, — нахмурился Смит.

— Нет?! — прошипел голос. — Нет?! С того самого дня я жил в сплошном аду, а вы все забыли! А вчерашний день хотя бы вы помните? — продолжал он, уже спокойнее. — Помните вестибюль и несчастного инвалида, столь изуродованного, что вы даже не решились пожать ему руку?

— Конрад, — выговорил Смит. Неожиданно все встало на свои места — убийца Смитов тайно проник к нему под личиной больного.

— Нет, Конрад Блутштурц!

— Блут!.. — слова застыли у Смита в горле, и перед ним как наяву предстало прошлое: его миссия в Токио, погоня в здании Дай-Ичи и объятый пламенем темный силуэт Конрада Блутштурца.

— Ага! — воскликнул Конрад Блутштурц. — Что, вспомнили? Отлично! А теперь слушайте меня. Сейчас вы отправитесь в городок Фламинго, штат Флорида. Возьмете напрокат плоскодонку, какими пользуются в Эверглейдсе. Вы знаете, что я имею в виду — такие лодки с большим вентилятором, установленным на корме. Неподалеку в Эверглейдсе, найдете небольшую, уютную хижину. Я буду вас ждать. Только приходите один. Возможно, я разрешу вам попрощаться с женой, прежде чем вы отдадите дьяволу душу.

На другом конце повесили трубку.

* * *

Во время полета в Майами Смит позволил себе немного вздремнуть. Он знал, что скоро ему понадобятся все силы.

И ему приснился сон, будто он снова оказался в оккупированной Японии, молоденький агент Бюро стратегических служб. Он стоял на только что отстроенном после войны Токийском вокзале. Подъехал поезд, развалюха с выбитыми стеклами и ржавчиной на боках. Смит сел в единственный новый вагон, на котором по-английски и по-японски было написано: “Только для оккупационных сил”.

Поезд прогрохотал по развалинам того, что осталось после бомбежек от некогда богатого района Асакуса. Напротив него сидел какой-то конгрессмен и читал “Старз энд страйпс”. Смит думал о своем.

Он слез с поезда в районе парка Уэно, прошел мимо здания бывшего Имперского токийского университета и обнаружил дом из дерева и рисовой бумаги. Он узнал его по тростниковым воротам и неухоженному кустарнику.

Смит не стал мешкать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, а направился прямо к дому, распахнул дверь и бросил внутрь гранату со слезоточивым газом.

Подождав, пока газ немного рассеется, он ворвался в дом с автоматом наперевес.

Дом был пуст. Сначала Смит решил, что ошибся, но тут заметил, что на традиционном алькове в гостиной нет семейного свитка. Значит, здесь жили не японцы.

В спальне Смит обнаружил небольшой цех по производству взрывчатки. Во время войны он участвовал в норвежском Сопротивлении, и взрывчатые материалы были его специальностью.

Там же валялась карта деловой части Токио — на ней красными чернилами были намечены какие-то маршруты. И Смит с ужасом понял, что все они сходятся у здания Дай-Ичи, штаб-квартиры генерала Дугласа Макартура и оккупационных властей.

Смит выскочил на улицу и остановил газогенераторное такси — в трудные военные годы они вместо бензина работали на дровах.

То и дело подгоняя водителя, он думал, неужели Конрад Блутштурц настолько упрям, что хочет попытаться взорвать штаб-квартиру американцев через четыре года после того, как была проиграна война?

Смит мало знал о Блутштурце. Начальство сообщило ему, что тот возглавлял тайную нацистскую организацию, существовавшую в США до войны. Она должна была стать “пятой колонной”, которая установит контроль над правительством США, когда Германия захватит Европу и отправится завоевывать США.

Блутштурцу удалось ускользнуть. Он обманул агентов ФБР, и его след потерялся. Его не удавалось обнаружить до тех пор, пока информаторы не сообщили о каком-то немце, установившем контакт со скрывающимися в Токио военными преступниками и пытающемся настроить общественное мнение против оккупации, которая до этого проходила вполне мирно.

Задача Смита заключалась в том, чтобы обнаружить Блутштурца и захватить или уничтожить его. Когда такси доставило его к величественному зданию, Дай-Ичи, Смит только молил Бога, чтобы не опоздать.

— Смит, Харолд, — сказал он часовому, показывая документы. — Я уполномочен Специальным комитетом.

Но только он повернулся, чтобы идти, как увидел Конрада Блутштурца.

Блутштурц не знал Смита, но понял все по выражению его лица.

Тогда Смит выхватил оружие и представился еще раз.

Однако Конрад Блутштурц не выбежал из здания, как сделал бы любой нормальный человек. Напротив, он вскочил в лифт.

Смит выстрелил, но промахнулся. Второй выстрел пробил закрывающуюся дверь лифта. Увидев, что лифт пошел вниз, в цокольный этаж, Смит рванулся к лестнице.

Оказавшись в подвале, Харолд Смит решил не брать Блутштурца живым. Тот держал в руках портфель, и Смит был уверен, что там взрывчатка или зажигательная смесь.

В подвале было темно — там не было окон. Смит, затаив дыхание, прислушался.

Вдруг что-то тихо звякнуло — кто-то наступил на кусочек угля или осколок стекла. Смит выстрелил на звук.

Внезапно подвал озарила вспышка огня, и в бушующем пламени, издав дикий вопль, закружился на месте человек. Во время войны Смит привык ко всему, но такого крика он еще не слыхал.

Первой его мыслью было выстрелить в объятого пламенем человека и тем самым положить конец его мукам, но огонь быстро распространялся, поскольку на полу была разлита какая-то легковоспламеняющаяся жидкость.

Зажав уши, чтобы не слышать этого крика, Смит бросился звать на помощь...

Командир экипажа объявил, что самолет совершил посадку в Международном аэропорту Майами, и Смит проснулся. Ему пришлось напрягать слух, чтобы расслышать, что говорит командир: в ушах все еще звучал страшный крик Конрада Блутштурца, пробиваясь из прошлого, отделенного сроком в сорок лет.

Пожар в здании Дай-Ичи потушили и дело замяли. Когда Конрада Блутштурца выносили из подвала, он еще цеплялся за жизнь, но кожа его почернела и кусками сходила в тех местах, за которые вынуждены были взяться санитары.

А Смит через день после случившегося уже сидел в транспортном самолете ВВС. Он с честью выполнил возложенную на него задачу. С тех пор он ничего не слышал о Конраде Блутштурце. Смит был уверен, что он мертв. Но, оказывается, он выжил. Должно быть, сподвижникам удаюсь каким-то образом выкрасть его из военного госпиталя в Токио. Досадное упущение спецслужб, которое, очевидно, тоже было замято, с горечью подумал Смит.

Смит представил, что все четырнадцать погибших из-за него Харолдов Смитов могли бы остаться в живых, если бы он тогда не выдал себя, а пристрелил бы Конрада Блутштурца прямо в фойе здания Дай-Ичи. И поклялся довести до конца дело, начатое им в Токио сорок лет назад.

— Желаю вам приятно провести время в Майами, — сказала ему на прощание стюардесса.

— Спасибо, — с суровой решимостью произнес Смит. — Обязательно.

Глава двадцать девятая

Илза Ганс пыталась справиться с рукой. Рука была тяжелая. Илза подтащила ее к тому месту, где на полу лежал Конрад Блутштурц — кровать не выдерживала его веса. Особенно пары ног из титана, каждая из которых весила более трехсот фунтов.

— Будет больно, — предупредила Илза.

— Боль теперь не имеет значения, — сказал Конрад Блутштурц, и лицо его напряглось.

Илза присоединила сустав и нажала крохотный рычажок. Рука ожила. Ноги уже были подключены и тихонько гудели.

— Вот теперь все на месте, — сказала Илза, делая шаг назад. — Вы уверены, что хотите исполнить все до конца?

— Смит не станет терять время, — ответил Конрад Блутштурц, садясь. В том месте, где протез давил на кость, болело плечо. — Он в любую минуту может оказаться здесь. Я должен встретить его во всеоружии.

Сделав еще одно усилие, он согнул ноги, напоминающие лапки богомола, и встал, шатаясь как пьяный.

— Похоже, вы не очень-то уверенно держитесь на ногах, — с сомнением произнесла Илза.

— Сейчас стабилизаторы все выровняют. Давай скорей меч!

— Пожалуйста. — Илза осторожно принесла изогнутое лезвие, держа его острым краем от себя, и прикрепила к руке Блутштурца. — Надеюсь, будет держаться.

Здоровой рукой Конрад Блутштурц задвинул меч в специальное отделение своей титановой руки. С легким звяканьем меч встал на место.

— Отлично, — сказал Конрад Блутштурц.

— А я все-таки считаю, что зря мы не прикончили его прямо в “Фолкрофте”, — с сомнением проговорила Илза.

— Нет, так лучше. Теперь он беспокоится за безопасность жены, и мы получим больше удовольствия. А кроме того, в “Фолкрофте” слишком много охраны, а здесь мы будем с ним один на один.

— А может, вам что-нибудь на себя надеть. У вас — как бы это сказать, кое-что болтается, и вообще...

— Я горжусь своим новым телом, Илза!

— А эта штука у вас настоящая? Я хочу сказать, она может...

— Выполнять все функции, которые свойственны настоящему органу? — закончил за нее Конрад Блутштурц. — Это резиновый протез, но теперь я могу мочиться стоя, а не сидя, как женщина. И к тому же он может раздуваться.

— А ощущение от него такое же, как от настоящего? — спросила Илза, которая не могла оторвать глаз от протеза.

— Какая разница, моя Илза? — сказал он, надвигаясь на нее. — Ведь ты не знаешь, как ощущается настоящий.

Илза попятилась к стене. С болота доносились пронзительные крики эверглейдских птиц, создавая тревожную обстановку. Через окна в хижину проникал удушливый сырой воздух.

— Может, лучше подождать?! — испуганно крикнула Илза. — Я хочу сказать, я бы не возражала и все такое, вы сами знаете, но сейчас... Вы еще слишком слабы.

— Я так долго мечтал о тебе, Илза, — проговорил Конрад Блутштурц, прижимая ее к стене. — Я мечтал о тебе еще тогда, когда ты была ребенком, мечтал о твоей гладкой коже, молодом теле.

— Мои родители вас не любили.

— Они стояли на моем пути, но теперь их нет.

— На вашем пути? Что вы хотите сказать?

— Глупая девчонка! Это я уничтожил их! Потому что хотел тебя, потому что нуждался в тебе!

— Вы?! — воскликнула потрясенная Илза. Пронзительно закричав, она принялась лупить маленькими кулачками покрытую шрамами обнаженную грудь того, в кого верила столько лет. — Так вы лгали мне?! Это вы их убили — не евреи, не Смит, а вы?!

Вдруг голубоватая рука схватила ее за шею и начала душить. Крик смолк. Наконец девушка сползла на пол, и Конрад Блутштурц с сожалением посмотрел на бездыханное тело.

— Илза, — прошептал он, — я не хотел причинить тебе вреда.

Не получив ответа, он начал надувать искусственный член — смерть не сможет лишить его того, что принадлежит ему по праву.

* * *

Доктор Харолд В. Смит завел мотор. Впереди виднелся небольшой островок, терявшийся в мангровых зарослях, и он не знал, куда дальше плыть.

Смит взял лодку во Фламинго и долго пробирался среди болотной травы, пока не нашел эти мангровые заросли. Воздух был душным, и в черной грязи возле бесчисленных островов с обильной растительностью грелись на солнышке крокодилы. Несмотря на жару, Смит оставался в сером костюме. Безупречный галстук был завязан тугим узлом. Чемоданчик лежал у его ног.

Ярдах в ста впереди Смит заметил хижину. Она казалась безлюдной. Смит выключил мотор, и лодка плавно заскользила к возвышающемуся над водой островку. Сквозь темную зелень деревьев виднелась какая-то цапля.

И вдруг со стороны болота донесся голос — на этот раз Смит узнал его. И напрягся.

— В моей жизни было четыре счастливых момента, доктор Смит.

Смит не протянул руку, чтобы вынуть пистолет из наплечной кобуры. Он не хотел показывать противнику, что вооружен. Не сейчас.

— Первый-раз это было в Берлине, когда Гитлер лично выбрал меня для работы в Америке, — продолжал голос.

Смит хорошенько осмотрелся: его окружали густые заросли. И голос, похоже, доносился не из хижины.

— Второй — когда я впервые сел в инвалидное кресло. Вы, конечно, скажете, что инвалидное кресло не может быть счастьем, но в сравнении с тем, что я испытал, это был для меня миг торжества.

— Я предпочитаю видеть своего собеседника, — сказал Харолд Смит.

— В третий раз я испытал счастье, когда встал на ноги — впервые за сорок лет, и скоро вы увидите, каким я теперь стал.

— Где моя жена? — спросил Смит, стараясь контролировать голос. Но голос не хотел ему подчиняться — в нем отчетливо слышалась ярость. — Вы обещали дать мне возможность проститься с ней. Я требую этого. Это мое право!

Тут из зарослей показалась фигура, и Смит увидел Конрада Блутштурца. Его левая рука неестественно блеснула, и на глазах у Смита из нее выдвинулось изогнутое лезвие.

Киборг, подумал Смит. Неужели такое возможно?

Конрад Блутштурц пробирался по мшистому берегу, и Смит видел, как его сверкающие протезы погружаются в губчатую почву чуть не до колена. И тут он все понял. Все встало на свои места, и он увидел связь между Блутштурцем, распылителем и Римо с Чиуном.

Но времени на логические рассуждения не было — внезапно Конрад Блутштурц начал расти. Из его бионических колен донеслось слабое гудение, там начало что-то вращаться, выпуская до этого скрытую титановую секцию и таким образом удлиняя ноги.

Когда Конрад Блутштурц подрос на два фута, он бесстрашно ступил в воду и начал надвигаться на лодку Смита, словно этакий железный журавль.

— Где моя жена? — повторил свой вопрос Смит.

— Ты ее никогда больше не увидишь, — ответил Конрад Блутштурц, обнажая зубы. Но это была не улыбка, это было нечто, в чем слились наслаждение и боль.

Смит завел мотор, и лодка двинулась к неуклюжей, громоздкой фигуре.

— Дурак! — крикнул Блутштурц, выбрасывая вперед сразу обе руки.

Но Смит успел выпрыгнуть из лодки до того, как киборг нанес удар.

Конрад Блутштурц едва заметно качнулся и снес часть плоского носа лодки. Зачерпнув воды, лодка начала медленно погружаться в воду, а Смит, вскарабкавшись по скользкому берегу, побежал к хижине.

— Где ты, милая?! — позвал он.

Сзади издевательски засмеялся Конрад Блутштурц.

* * *

Ниже талии девушка была раздета, трусики были спущены на лодыжки.

Это оказалась Илза, блондинка, которую Смит видел “Фолкрофте”. Она была мертва. С замиранием сердца Смит переходил их комнаты в комнату, но ничего не мог обнаружить. Хижина была пуста.

— Где же она? — спросил он себя. — Господи, где же она может быть?

* * *

Подъехав к развилке, Римо спросил Чиуна:

— Нам куда — направо или налево?

— Налево, — твердо сказал Чиун.

Римо направил моторку в левый рукав болотистой реки. Мастер Синанджу возвышался на носу причудливым украшением. На нем была гавайская рубашка, заправленная в парусиновые штаны, потому что так одевались все в Эверглейдсе.

— Мне все-таки кажется, что лучше бы помочь Смиту чем мотаться вот так без толку, — заметил Римо.

— Смит сказал, что не нуждается в нашей помощи, — ответил Чиун. — Смит — Император, и его слово — закон.

— Если там никого нет, клянусь, мы немедленно возвращаемся в “Фолкрофт”!

— Вот ты и возвращайся, а я останусь и буду ожидать появления человека-машины, этого кровопийцы. Наконец они заплыли в тупик.

— Ты ошибся.

— Я не ошибся, — обиженно ответил Чиун. — Просто не был абсолютно прав.

— Какая разница, — сказал Римо, разворачивая лодку.

— Тихо! — вдруг прошептал Чиун. — Я что-то слышу.

Римо заглушил мотор и услышал голос, доносившийся из-за покрытой солнечными бликами листвы.

— Смит! Харолд В. Смит! — вопил голос.

— Это он, — произнес Чиун. — Кровопийца.

— Он за теми деревьями, — отозвался Римо, направляя лодку к берегу. Выскочив из лодки, они побежали сквозь заросли.

Вскоре они вышли к правому рукаву. Там, прямо в воде, стоял Конрад Блутштурц — хотя он был на большой глубине, вода едва доходила ему до колен.

— Смит! — орал Блутштурц.

— Ну, держись, выродок! — крикнул Мастер Синанджу. Конрад Блутштурц обернулся на голос. Переставив одну ногу, словно журавль, он развернулся, чтобы встретить лицом к лицу новую угрозу.

— Что ж, — произнес он, — значит, вы нашли меня! Римо полез было в воду, но Чиун остановил его.

— Подожди, пусть лучше он подойдет.

— Хорошо, папочка, подмани его. — Римо отошел от Чиуна, чтобы они представляли собой две различные цели.

— Смит! — снова позвал Конрад Блутштурц, приближаясь к ним. — Харолд Смит! Выходи посмотреть, какую кару я обрушу сейчас на своих врагов!

— Неужели он обращается к нашему Смиту? — удивился Чиун.

— Вряд ли, — ответил Римо, но тут же переменил мнение, увидев, как из хижины на берегу показалось знакомое лицо. — Смитти! — обратился к нему Римо. — Что вы здесь делаете?

— Это чудовище похитило мою жену! — Так вы знакомы? — с удивлением спросил Конрад Блутштурц.

— Разве ты этого не знал? — холодно ответил Римо. — Мы работаем на него, и с самого начала искали именно тебя.

— Работаете на Смита? Все это время? — Блутштурц повернулся к Смиту. — Я охотился за тобой, а ты послал этих двоих охотиться за мной? Поразительно. А ты, Харолд Смит, находчивее, чем я ожидал.

— Смит здесь ни при чем! — сказал Римо. — Прежде тебе придется иметь дело с нами!

— Посмотрите в хижине. Император Смит, — обратился к директору КЮРЕ Чиун. — Прибор, который мы ищем, может находиться там. — Смит исчез в хижине. — Хорошо, теперь он не будет нам мешать, а мы тем временем покажем этому будущему трупу, как Синанджу расправляется с врагами.

— Сейчас посмотрю, что я могу сделать, — откликнулся Римо.

Конрад Блутштурц уже подошел к берегу и занес ногу. Прорезав землю, она соскользнула в коричневатую, мутную воду.