Русский фантастический боевик 2007

      - Верно. Ты хочешь вступить с ним в бой?
      - Я хочу понять, что происходит. Глупо верить в догмы об абсолютных злодеях. Я кое-что вспомнил, Дилиан, и могу поклясться - их не бывает. Но у любого явления есть породившая его причина и смысл.
      - Ты так странно рассуждаешь, что мне непонятны твои слова… Что ты вспомнил? Я никогда не видел тебя таким.
      - Смерть, Дилиан. Собственную смерть.
      - Ты умирал?
      - Если верить воспоминаниям - да. Это произошло очень давно, в абсолютно ином мире. Могу рассказать, если хочешь…
      - Пожалуй, не нужно. Хотя я не понимаю: разве можно умереть, а затем воскреснуть?
      - Я сам многого не понимаю. Но сила тех эмоций… - Антон говорил задумчиво, уже не обращаясь к Дилиану, скорее высказывая вслух терзавшие его мысли. - Я пережил за несколько минут столько, что хватило бы на целую жизнь. Ты можешь поверить, что когда-то я жил, не имея даже представления о том, как следует обращаться с оружием?
      - Нет, - покачал головой Ортега. - Не верю. Ты прирожденный воин.
      - Боюсь, меня необратимо изменила смерть.
      - Боишься? Разве быть воином, защищать свой дом, своих людей - это зазорно?
      - Ты не понимаешь меня. Я не о том. Почему воспоминания никогда не приходили раньше, а вернулись именно сейчас, после вторжения машин? В чем причина? Я больше не могу оставаться прежним. Вся наша долгая жизнь кажется мне какой-то глупой насмешкой.
      Дилиан лишь сокрушенно покачал головой.
      - Поэтому ты не захотел восстанавливать разрушенный мир?
      - Какой в этом смысл? - снова спросил Антон. - Какой смысл строить, зная: может быть, завтра они вернутся и вновь разрушат созданное? Да и неспроста все это…
      - Хорошо, господин. - Привычное обращение прозвучало в устах преданного воина с неожиданной резкостью. - Я встану рядом с тобой и буду драться, куда бы ни завезла нас эта машина…
      Он внезапно осекся - на обзорных экранах хмарь межмирья в очередной раз просветлела, но взгляду вдруг предстала совершенно необычная картина, непохожая на монотонные, приевшиеся пейзажи мертвых миров.
      Они оказались среди сумеречного пространства, по которому, заключенная в знакомые берега пологих откосов, текла тоненькая река… нет, скорее ручеек, состоявший не из воды, как следовало ожидать, а из необъяснимого радужного сияния, словно по дну высохшего русла бежал ручеек света…
      Механизм, подчиняясь заложенной в него программе, свернул к руслу.
 

***

 
      - Антон, тебе не кажется, что мы заходим слишком далеко?
      - Дилиан, повернуть назад я не смогу.
      - Почему?
      - Ты же видишь, машиной управляет автоматика. Я понятия не имею, есть ли тут вообще ручное управление.
      - А остановить ты ее можешь?
      - Не знаю. Хочешь попробовать?
      Ортега мрачно промолчал в ответ. Некоторое время он смотрел на экраны, а затем произнес:
      - Выходит, вторжение было организовано отсюда? Это ведь явно не человеческий мир?
      - Не человеческий, точно, - кивнул Шевцов. - Не психуй. Думаю, мы почти прибыли.
      Он старался не выдать растущего внутри беспокойства. Ему тоже не нравилось окружающее пространство, которое казалось сродни той коварной, труднопреодолимой субстанции, что составляла ткань межмирья. Куда ни глянь, везде черные или серые тона, мгла, которая источает тусклый свет, клубится над руслом, принимая очертания непонятных объемных фигур, находящихся в постоянных неторопливых метаморфозах. Угнетающее и таинственное зрелище.
      В тесную кабину управления вошел Шашир.
      - Приготовься к бою, друг, - мрачно посоветовал ему Ортега.
      Выпуклые глаза инсекта, лишенные зрачков, не давали возможности понять, куда именно направлен его взгляд.
      - Господин, ты больше не сердишься на меня? - обратился он к Шевцову.
      - Нет, не сержусь. Извини, Шашир, я сорвался. Ты никогда не причинял мне зла.
      - Тогда можно задать вопрос?
      - Конечно.
      - Откуда здесь русло реки, господин? Я много странствовал, прежде чем попал в ваш мир, и точно знаю - высохшая река идет по цепочке миров, нигде не ответвляясь в сторону. Древние путешественники моей расы прошли ее всю.
      - Откуда ты знаешь? - недоверчиво хмыкнул Ортега.
      - Любой член Семьи обладает памятью предыдущих поколений, - спокойно ответил Шашир. - Мои сородичи, появлявшиеся в Данасии, приносили с собой память и делились ею со мной. Русло реки образует огромное кольцо. Если идти по нему очень долго, попадешь в ту же точку, откуда начал путешествие.
      - Я понимаю, о чем ты говоришь. - Шевцов покосился на экраны. - Думаю, это другое русло. Мы прошли через бреши межмирья и оказались там, где не бывал ни один путешественник.
      - Другое русло? - переспросил Шашир.
      - Да, и как видишь, оно не пересохло до конца. Только я не могу понять, что означает этот радужный ручеек.
      В этот момент машина плавно притормозила и остановилась.
      - Приехали, - мрачно констатировал Дилиан.
      - Давайте договоримся, - произнес Антон, не отрывая напряженного взгляда от экранов. - Держите себя в руках. Что бы мы ни увидели - оружие применяем только для обороны.
      - Я должен ждать, пока меня…
      - Ты должен держать себя в руках, - оборвал его Шевцов. - И ты, Шашир, - обратился он к инсекту. - Мы в чужом мире, не забывайте. Иногда, прежде чем стрелять, стоит хотя бы попытаться поговорить.
      - Не вижу, с кем тут можно общаться.
      - Мир не разрушен, - резонно заметил Антон. - Значит, его хозяин где-то тут.
 

***

 
      Они увидели его, едва успев подняться по отлогому откосу, образующему берега обмелевшей реки.
      Это был логрианин. Двухголовый ксеноморф стоял на возвышении, окруженный вездесущей серой субстанцией, которая клубилась вокруг таинственной фигуры, то принимая правильные геометрические формы, то вновь превращаясь в безликую мглу.
      Шевцов остановился. Вокруг не было заметно присутствия каких-либо иных существ или машин. Только одинокая фигура логрианина, который, находясь в глубокой задумчивости, то сплетал в тугой канат, то вновь расплетал свои длинные шеи, придавала унылому пейзажу некоторое разнообразие.
      - Шашир, попробуй обратиться к нему. Я плохо знаю язык логриан. Если он ответит, переведи для нас, ладно?
      - А что я должен спросить?
      - Просто поприветствуй его.
      Логрианин внезапно изогнул шеи, повернув обе головы в сторону пришельцев. Несколько секунд он пристально смотрел на них, а затем медленно, но внятно произнес:
      - Я ждал, когда вы прибудете.
      Такая форма приветствия несколько обескураживала.
      - Ты знал, что мы направляемся в твой мир? - спросил Шевцов.
      - Нет. Но я предполагал и надеялся, что рано или поздно кто-то придет ко мне через бреши межмирья.
      - Значит, это ты послал машины, уничтожившие столько миров?! - не удержался от гневного вопроса Дилиан.
      Логрианин разнес свои головы в разные стороны, будто хотел взглянуть на Ортегу с диаметрально противоположных точек.
      - Разве ты, воин, не умеешь различать принадлежность машин к той или иной расе? - осведомился он. - Или ты не понимаешь, что машина, на которой вы прибыли, человеческая?
      - Какая разница? - вступил в разговор Шевцов. - Мы используем логрианские устройства, так почему бы тебе не воспользоваться человеческими машинами?
      - Отрадно слышать здравые мысли из уст человека. - Казалось, логрианин доволен началом разговора, несмотря на откровенный вызов, прозвучавший в словах Дилиана. - Давайте познакомимся. Меня зовут Ликлот. И я действительно рад вашему появлению. Не думал, что все произойдет так быстро.
      - Что именно? - резко осведомился Шевцов. - Мы пришли не затем, чтобы разгадывать загадки. Тебе был задан прямой вопрос, и мы ждем ответа, - кто послал машины разрушать миры и…
      - Их послало ВРЕМЯ, - ответил логрианин. - Однако твой гнев неуместен, человек. Да, признаю, если бы машины не начали свой путь самостоятельно, я бы приложил усилия, чтобы побудить их к этому. Хотелось бы знать, в чем вы пытаетесь меня обвинить?
      - Многие миры разрушены, в том числе и мой, - мрачно поведал Антон. - Механизмы хватают всех подряд, без разбора, и помещают в непонятные устройства. Тех, кто сопротивляется, они просто уничтожают. Нам лишь чудом удалось избежать гибели. Ты считаешь, что подобные действия должны вызывать восторг или оставаться безнаказанными?
      - Ты разочаровываешь меня, человек. - Антону показалось, что логрианин вздохнул, хотя послышавшийся ему звук вполне мог быть словом из шипящего языка ксеноморфов. - Уверен, что машины не причиняли никому вреда… до тех пор, пока вы сами не принялись разрушать их, верно?
      Антон на секунду задумался.
      Да, он приказал открыть огонь по механизмам, как только те оказались в пределах досягаемости орудий Цитадели. Ну и что из того? Чего он должен был ждать от неведомой силы, прорвавшей барьер межмирья?
      - Рискну предположить, что ты сам разрушил свой мир, вызвав волну искажений, - тем временем произнес Ликлот.
      Антона сильно раздражала подобная трактовка, но он удержал себя в руках.
      - Я защищался. Механизмы хватали моих людей…
      - А ты не подумал, что машины просто исполняют свое предназначение?
      - Не понимаю, о чем ты.
      - Тогда имей терпение выслушать. Неважно, с какими намерениями вы пришли в мой мир. Я имею право требовать, чтобы вы выслушали меня и, прежде чем судить, попытались понять сказанное.
      Шевцов оглянулся на своих спутников. Дилиан и Шашир стояли, напряженно ожидая его решения.
      - Хорошо, - согласился Антон. - Я слушаю. Мы все слушаем тебя.
      Серая мгла в нескольких метрах от логрианина внезапно начала сгущаться, формируя подобие сферы. Спустя несколько секунд муть исчезла, и вместо нее в ограниченном объеме пространства проступила чернота: практически абсолютный мрак, в котором с трудом можно было различить несколько тусклых, размытых пятнышек света. У Антона возникло невольное ощущение, что он смотрит в пропасть, а источники едва приметного сияния расположены очень далеко.
      - Что это? - подозрительно спросил Дилиан.
      Логрианин повернул к нему обе головы.
      - Прежде чем я отвечу, хочу, чтобы вы усвоили одну истину, принять которую непросто.
      - Говори.
      - Мы все не существуем.
 

***

 
      - То есть как “не существуем”? - резко спросил Шевцов.
      - Мы не существуем как биологические формы, - терпеливо пояснил логрианин. - Любой из вас, обратившись к собственной памяти, неизбежно найдет в ней сцену своей гибели. Попробуйте…
      Дилиан потрясенно умолк. Его лицо побледнело, потом черты воина внезапно исказила судорога. Антон понимал, что сейчас переживает Ортега.
      - Я помню о том, что однажды умер, - произнес он.
      - Это хорошо. - Удовлетворенное замечание Ликлота прозвучало зловеще, но Шевцов уже мысленно зарекся делать скоропалительные выводы. - Никто не обладает абсолютными способностями, - тем временем продолжал логрианин. - Многие воспоминания относятся к столь далекому прошлому, что память о них оказывается погребена под впечатлениями более поздних событий.
      Перед глазами Антона внезапно встала четкая картина последних мгновений его иной, прежней жизни: он вновь увидел свои дрожащие, окровавленные пальцы и крохотный кристалл, помещающийся на ладони. Именно с ним была связана последняя мысль угасающего рассудка.
      Спорить с собственным сознанием показалось ему бессмысленным. То, о чем говорил логрианин, было правдой, но понимания по-прежнему не возникало, слишком далекими выглядели те события…
      - Я не могу вспомнить, - мучительно произнес Антон.
      - Что именно? - одна голова логрианина повернулась в его сторону.
      - Как я попал сюда. Ты можешь пояснить, кто мы и что собой представляем?
      Шеи логрианина вновь начали сплетаться.
      - Очень давно… Не возьмусь уточнить цифру в реальном летоисчислении… - начал говорить он. - Существовали четыре разумные расы. Это происходило еще до того, как люди с планеты Земля вышли в космос. Одна раса была уничтожена в неравной борьбе с древней формой космической жизни, другая, возомнившая себя бессмертными богами, постепенно измельчала и выродилась… - Он на некоторое время умолк, а затем продолжил прерванную мысль: - Поэтому, когда люди начали свою экспансию в дальний космос, на их пути встретились только две расы: инсекты, - он изогнул шею в сторону Шашира, - и мы, логриане. К моменту нашей встречи эти вселенные, которые вы называете виртуальными мирами, уже существовали, Мои предки разработали уникальные микромашины, размером с небольшой кристалл, которые обладали достаточной мощностью и соответствующей структурой, чтобы принять на свой носитель личность разумного существа. Мы называли их лограми. Каждый логр мог сопрягаться гранями с подобными ему кристаллами. Единение миллионов, а позже и миллиардов логров образовало Логрис - бесконечную цепь миров, в которых продолжали жить разумы многих поколений моей расы.
      - А как же люди и инсекты? - не выдержав, спросил Шевцов.
      - Когда наши расы встретились, люди обладали достаточно развитыми технологиями, которые во многом превосходили древние разработки. Вы очень могущественная и экспансивная, но непредсказуемая раса. В этом ваша сила и слабость одновременно. В моей памяти сохранились сведения о том, что три цивилизации образовали союз. Людям потребовался Логрис, сначала для восстановления своей межзвездной сети, пострадавшей из-за конфликта с харамминами… Затем мы передали человечеству технологию изготовления самих логров, и начиная с этого момента люди тоже обрели виртуальное бессмертие…
      - Ты говоришь, что наша техника превосходила древние аналоги, - опять прервал его Антон. - Зачем нам понадобилось использовать логры?
      - Они удобнее, компактнее и технологичнее в производстве, чем кристаллосферы, которыми пользовались люди в своих экспериментах по копированию личности на искусственный носитель, - пояснил Ликлот. - Впрочем, сейчас данный вопрос не имеет решающего значения. Как выражаетесь вы, люди, факт налицо: любой из вас, точно так же как и я, лишь копия бессмертной личности, помещенная в Логрис.
      - По твоим словам выходит, что у каждого существа должен быть свой мир… но в таком случае откуда взялись бездомные личности?
      - В реальном мире произошли серьезные перемены. Они наступили не внезапно - проблема складывалась на протяжении огромного отрезка времени, а вот ее последствия наступили внезапно. Наша Галактика, как все в этом мире, не вечна. Прошли миллиарды лет, и некоторые звезды начали гаснуть, исчерпав свой ресурс. В плотно заселенной Галактике это явление стало катастрофой, которая усугубилась запоздалым пониманием со стороны расы инсектов, поначалу отвергшей технологии Логриса.
      - Почему вы отвергли технологию логров? - Антон обернулся к Шаширу. - Разве твоей расе была безразлична окончательность смерти?
      - Мы обладаем генетической памятью, - ответил Шашир. - Каждый вновь рожденный имеет в своем распоряжении опыт всего муравейника. Я лишь смутно помню события, о которых говорит Ликлот, но мне кажется, что бегство в Логрис было вызвано паникой…
      - Если у вас не было логров, то как вы очутились здесь? - задал резонный вопрос Дилиан.
      - Они воспользовались человеческой межзвездной сетью Интерстар, часть которой проходила через Логрис, - пришел на помощь Шаширу логрианин. - Сюда были единовременно перемещены личности миллиардов разумных особей расы инсектов. Это едва не привело к катастрофе, но со временем кризис удалось преодолеть, фантомные миры стабилизировались - некоторые оказались оккупированы инсектами, иные приняли пришлых в свои реальности на добровольной основе…
      - И что произошло потом? - нетерпеливо перебил Шевцов.
      - О том, что происходило тут, ты знаешь и помнишь. - Логрианин изогнул шеи в сторону сформированного им фрагмента видеоизображения. - Однако, кроме вселенных Логриса, существует реальный, физический мир. С момента массового исхода инсектов прошли миллиарды лет. Звездное вещество, пригодное для реакций термоядерного синтеза, исчерпано. Большинство светил прошли все стадии своей эволюции и погасли. Наша Галактика остывает. Жизнь покинула ее.
      Антон слушал логрианина, глядя в бездонный мрак. Он с трудом воспринимал цифры и термины, которыми оперировал ксеноморф.
      - Понятие времени в Логрисе относительно, - будто прочитав его мысли, произнес Ликлот. - Фантомная личность не обладает способностью к четкому восприятию темпорального потока. Все субъективно, время каждого мира течет с той скоростью, с какой мыслит его хозяин. Для вас могли пройти годы или тысячелетия, но в реальном космосе минули миллиарды, а быть может, триллионы лет. Никто из нас не задумывался над этим, в том числе и я сам, пока непосредственно в Логрисе не начались сбои.
      - Отчего они происходят?
      - Как любая машина, Логрис зависим от источников энергии. Сейчас они находятся на грани истощения.
      - То есть мы все на пороге гибели? Теперь уже окончательной?
      - Не гибели, но энергетической комы. Информацию, записанную в логр, практически невозможно уничтожить. Для этого нужно физически разрушить сам кристалл. Когда иссякнет энергия, связи между отдельными компонентами ослабеют, затем исчезнут вовсе и Логрис начнет распадаться на отдельные фрагменты, которые утратят функциональность. Наступит полный стазис.
      - Ты знаешь, как воспрепятствовать этому?
      - Надеюсь.
      - Тогда говори!
      - Наша Вселенная пульсирует. Раньше считалось, что процесс пульсации охватывает все вещество, но реальное положение дел демонстрирует, что это не так. Эволюция вещества в метагалактиках имеет локальный, очаговый характер. В то время как одни звездные сообщества исчерпывают свой ресурс, превращаясь в остывшую материю, в иных пределах бесконечной Вселенной только зарождаются звезды. Те слабые пятнышки света, что вы видите в небе, на самом деле молодые галактики.
      - Они неимоверно далеко, - заметил Антон.
      - Верно. В этом заключена серьезная, но преодолимая проблема.
      - Ты считаешь, что мы можем туда попасть?
      - Безусловно. Когда-то Логрис располагал собственными техническими ресурсами. Многочисленные аппараты внешнего мониторинга, энергетические станции и специальные корабли космического флота обеспечивали стабильное функционирование виртуальных миров. Когда я впервые задумался над возникшей проблемой, она казалась трудноразрешимой, но теперь я могу утверждать, что часть техники продолжает функционировать. Это вселяет надежду и дает реальный шанс на спасение.
      - Не совсем понятно, о чем ты говоришь, - пробурчал Дилиан.
      - Машины, воин. Те, что начали свое движение через преграды межмирья.
      - Они-то тут при чем?
      - Это программные модули, исполняющие функцию аппаратов эвакуации, если ты еще не понял.
      - Они хватали обитателей миров, чтобы спасти?!
      - Да. Ядро Логриса составлено из особых кристаллов, в которых размещены узкоспециализированные системы. Видимо, они пробудились и приступили к исполнению своих функций. Каждый логр должен быть законсервирован для транспортировки. Изоляция многочисленных обитателей фантомных миров является подготовительным этапом эвакуации.
      - Откуда ты все знаешь? - подозрительно хмыкнул Дилиан.
      - Я один из тех, кто проектировал Логрис, - спокойно ответил Ликлот. - У логров есть одна особенность, о которой знают лишь немногие. Каждый кристалл хранит не только личность разумного существа, но и запись его генетического кода.
      - Ты хочешь сказать…
      - Да, человек. Изначально Логрис был спроектирован для более приземленных, практических целей, нежели вечное, бесплотное существование разума. Чтобы вам стала понятна изначальная суть проекта, я приведу запись, сделанную очень давно, в ту пору, когда люди еще не знали, что такое космос…
      Логрис…
      Он мертв и логичен.
      Он смотрит на нас миллиардами своих сенсоров, а мы уже не существуем, ибо перешагнули ту грань, которая отделяет реальное от вымышленного.
      Мир, созданный силой мысли. Что может быть прекраснее, загадочнее, величественнее и непостижимее его?
      Иногда мне кажется, что он действительно прекрасен, как сладчайшая из грез, а иногда он становится отвратительным, как самый изуверский кошмар, но в том и заключается величайшее достоинство этого места, что ни один порыв сознания не может своим дуновением отсюда поколебать даже самый крохотный камушек настоящего мира. Внешний мир закрыт для нас, ибо он хрупок, мы же сильны, и существует лишь малая доля существ, сумевших осознать его хрупкость и свою силу. Остальные все еще ищут себя, совершая разные поступки, но, хвала Логрису, уже не там, а здесь.
      Наше жизненное пространство раскинулось в новом измерении, будто старая добрая Вселенная перестала существовать… А может быть, так и есть? Не знаю. Не уверен. Сейчас, мысленно записывая эти строки, я, признаться, уже не совсем помню, что такое реальный мир. Сколько прошло лет… или, быть может, наносекунд?., с тех пор как я в последний раз дышал, любил, осязал там…
      Не могу сказать. Могу лишь заглянуть в базы данных и посмотреть, когда я отдал себя Логрису, но делать этого не хочется.
      Удивительно, как поздно начинаешь постигать многие истины. Например, ты всегда знаешь, когда с тобой что-то случается в первый раз, но разве можно предугадать, когда то или иное действие будет совершено в последний? Наверное, в этой непредсказуемости, в полном или частичном неведении своего будущего и кроется смысл жизни.
      Только попав сюда, я с ясностью понял, что смысл жизни - в ее окончательности. Постоянно тяготеющий над нами призрак физической смерти заставляет жить, он дает стимул созидать и разрушать, стремиться к чему-либо, успеть сделать как можно больше до того момента, как физическая смерть заберет тебя.
      Открыв принцип реинкарнации, мы разрушили этот естественный закон, а вместе с ним и психологическую устойчивость нашего общества. Первая волна реинкарнаций не принесла ничего, кроме радости - ведь дети, собиравшиеся со дня на день навечно расстаться с родителями, внезапно вновь обрели своих близких. Да, они вернулись из чрева Логриса триумфаторами, победителями смерти, и… что получилось из этого?
      Сначала была радость, ощущение победы над вечностью, потом пришло разочарование и чудовищный массовый срыв.
      Психология живого существа, как известно, ориентирована на выживание вида в целом - такой постулат заложен в наше подсознание эволюцией, но эти же законы развития постулируют и наступающую в конце концов неизбежную смерть отдельного индивида. Это понятно. Но ведь именно данный столп подсознания, как выяснилось, и был подрублен открытием вечной жизни.
      Появилось первое поколение “молодых старцев” с юным телом и ветхим разумом. После первого мига упоения наступило бессилие и родился вопрос: что дальше?
      Отнять сделанное тобой в течение прошлой жизни у потомков или начать все с нуля, будто ты и вправду молод? Но где взять те надежды и иллюзии, которые движут молодыми в поиске самих себя, где взять оптимизм, жизненную силу, когда в тебе - жизненный опыт, знание, привычка к трезвому расчету, и на общество ты смотришь со здоровым цинизмом мудрого существа?
      Первая реинкарнация, кроме всплеска всеобщей эйфории, породила еще и множество злых, надменных и жестоких существ. Они были юными, впереди у них лежала новая вечность, но они уже знали цену жизни, обществу, отдельным поступкам.
      Вторая и третья реинкарнации взорвали наш мир и привели к созданию Логриса сегодняшнего - не извращенной искусственной матки, постоянно выплевывающей в жизнь обновленных старцев, а мира внутри мира, оборотной стороны реальности, где обитают бессмертные души, у которых отняли способность вставать поперек дороги молодым растущим поколениям и перекраивать реальный мир в угоду своим амбициям.
      Я не жалею, что ушел сюда. Я не жалею о том, что вместе с другими создавал Логрис, ибо вокруг себя я вижу живых современников, которые просто сменили среду обитания на более приемлемую и безопасную как для них, так и для реального мира. Здесь есть все, начиная от ощущения голода или сытости и заканчивая возможностью вести любые проекты, создавать что-то новое или бесконечно переделывать старое, реализовывать себя и оставаться при этом самим собой: добрым или злым, здоровым или ненормальным, - ведь Логрис бесконечен и способен вместить в себя любую причуду.
      Когда я участвовал в создании Логриса, то многие говорили: ты называешь срок смерти, ставишь планку ограничений в сознании миллиардов существ.
      “Ничуть”, - отвечал им я, первый из первого поколения реинкарнированных.
      Да, нужно стремиться к тому, чтобы жить долго. Настолько долго, покуда хватит желания и сил. Потом, когда плоть одряхлеет, разум устанет и тебе станет трудно, день ото дня все труднее и труднее, не насилуй себя, не цепляйся за свой страх - просто скажи себе: “Я устал” - и уйди, дай дорогу следующим, ибо вечность, заключенная в тесном узилище плоти, какой бы соблазнительной она ни казалась, - это ловушка для разума.
      Приходи. Пространство Логриса примет тебя, и сотни новых реальностей откроются перед тобой, ты продолжишь начатый путь, но уже в иной ипостаси, в такой, которая в силу своей мудрости, усталости и рожденного опытом цинизма не сможет нарушить реального, не погубит тысячи, миллиарды существ собственными амбициями.
      Приходи в Логрис, который переживет коллапс мироздания, и, быть может, мы снова захотим жить в реальном мире, родившись младенцами в новых горячих галактиках после следующего Большого Взрыва.
      Эти слова потрясли Антона.
      Они прозвучали как откровение, поставив все на свои места. Больше не было двусмысленности, все стало очевидным. Пришел именно тот срок, о котором уже задумывались создатели Логриса, когда люди только делали первые шаги в своем развитии.
      Он медленно повернулся к Ликлоту.
      - Ты сказал, что ожидал нашего появления. Объясни, почему и зачем?
      - Настало время действий. Ядро Логриса несомненно исполнит свою функцию, но никто уже не сможет поручиться, что внешние устройства, такие, например, как космические корабли, сохранили свою функциональность. Связь с ними прервана. То русло реки, по которому обычно путешествуют жители фантомных миров, на самом деле - опустевшие, лишившиеся наполнявшего их смысла информационные каналы человеческой сети Интерстар.
      - Люди исчезли? Я имею в виду живых?
      - Скорее ушли, покинули охваченную энтропией галактику в поисках нового жизненного пространства.
      - Значит, помощи извне не будет?
      - Нет. Мы можем рассчитывать только на себя. Я подумал об этом, когда появились модули эвакуации. Опыт подсказывал - не все воспримут их появление как благо, и рано или поздно самые сильные, способные преодолеть свой страх личности придут проторенной ими дорогой, чтобы узнать, откуда и зачем явилось в их реальности мифическое зло.
      - Ты предлагаешь реинкарнацию?
      - Да. Я сумел восстановить связь с одним из программно-аппаратных комплексов, предназначенных именно для такого крайнего случая. Мы должны выяснить, есть ли в нашем распоряжении технические средства, способные преодолеть бездну и достичь молодых галактик.
      Некоторое время в сумеречном пространстве логрианского мира царила тишина. Два человека, инсект и логрианин, смотрели в бездонный мрак, где едва угадывались тусклые пятнышки света.
      - Можешь рассчитывать на нас, - наконец произнес Шевцов.
 

***

 
      Воздух отсека был затхлым. Ощущение холода пришло на уровне далеких, полузабытых воспоминаний.
      Антон открыл глаза. Колпак камеры биологической реконструкции был поднят, и более ничто не отделяло его нагое тело от мира физического. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к глухой тишине, потом пошевелился, ощутив, что пальцы плотно сжаты в кулак.
      Он повернул голову и увидел, как из соседней камеры выбирается Дилиан.
      “Мы возродились…”
      Он разжал пальцы. На ладони, резко контрастируя с бледной кожей, лежал иссиня-черный кристалл.
      Это был его логр.
      Мир на ладони, в котором он прожил целую вечность.
      “Когда-нибудь я вернусь туда, чтобы убрать искажения…” - подумалось ему.
      Впереди лежал путь. Долгий неизведанный путь к далеким звездам, где они возродят Логрис и возродятся сами, чтобы снова посеять жизнь в горячих молодых галактиках.
 

Василий Головачев
 
ЛИКВОР

1

      Артем Клементьевич Голубенский после трудов праведных любил расслабиться в компании приятелей, среди которых обычно бывали и высокопоставленные чиновники, и сотрудники администрации президента, и губернаторы. В ближний круг входил и мэр Тюмени, сорокачетырёхлетний Борис Ханюкович, с которым Голубенского связывали общие интересы: а именно - разработка нефтяных месторождений на севере Сибири.
      Голубенский, владелец компании “Сибирьнефть”, вкладывал в это дело немалые деньги. Ханюкович помогал ему, чем мог, особенно в сфере строительства “вспомогательных объектов дохода” - то есть, в переводе на нормальный язык, он отдал Голубенскому на откуп весь игорный бизнес города. Артём Клементьевич, в свою очередь, поддерживал мэра во всех общественных начинаниях. К слову, именно он два года назад помог Борису Дмитриевичу победить на выборах.
      Конечно, Голубенский предпочитал отдыхать за границей, имея коттеджи и фазенды в разных уголках мира, а также яхты и самолёты. Но и в родной Тюмени он чувствовал себя комфортно, ибо зона его отдыха была недоступна рядовым гражданам города. Во всяком случае, летняя резиденция Артёма Клементьевича “Крутая балка”, расположенная всего в пятнадцати километрах от Тюмени, на берегу небольшой речушки, мало чем отличалась от президентской дачи “Бочаров ручей”. Она имела всё, что нужно человеку для VIP-отдыха, в том числе великолепный бассейн-пруд с подогреваемой водой, спортивный комплекс, зал для приёма гостей, биллиардную, преферансную и множество подсобных помещений.
      Тринадцатого июля, в пятницу, Голубенский отправился в свою резиденцию раньше обычного - сразу после обеда.